Текст книги "Звездные врата. Новая порода"

Автор книги: Андрэ Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Сим двинулся вперёд, опустив голову. Кинкар с трудом перевёл дыхание. Боль от Связи слегка уменьшилась. Только когда он непосредственно соприкасался с волшебством звёздных повелителей, она становилась непереносимой. Выдержит ли он переход через вторые врата? Он пытался думать только о Троих. Связь принадлежит Им, право носить её дано ему Тремя, неужели Трое не помогут своему слуге?..

Он попытался получше разглядеть окружающих, догадаться, что ему полагается делать. Тут были женщины, вьючные ланги, настоящий караван. Но в целом не больше тридцати человек, и только шестеро из них – звёздные повелители. Остальные, должно быть, смешанной крови.

Между ними явно царили отношения членов одного клана, они родичи. И только он стоял особняком. Если бы он смог понять, что происходит, куда ведут эти врата, что ждёт их всех! Но одно он чувствовал наверняка: они направляются в изгнание, которое будет вечным.

Из первых врат показался звёздный повелитель. Он побежал к товарищам. Собравшиеся у ящика подняли головы, повернули к нему осунувшиеся напряжённые лица. Если воин собирался предупредить товарищей, то не успел: через первые врата вывалилась толпа последних беглецов – всадников и пехотинцев, размахивающих окровавленной сталью; на одном ланге скакали двое всадников.

Звёздный повелитель у ящика с силой ударил ладонью. По второй паутине пробежала зелёная рябь, потом стала синей, пурпурно-красной.

В первых вратах показался лорд Диллан. Сделав два шага, он покачнулся и поднял руку. Кинкар не видел, что в ней, но из его кулака вырвалось огненное копьё, прорезавшее полумрак серого мира. Копьё ударило в паутину первых врат. Паутина свернулась, сморщилась, вспыхнула. И теперь между столбами виднелись только голые скалы.

Ожидавшие двигались как в лихорадке, как будто разрушение первой паутины не обеспечило их безопасность. Кинкар оказался в ряду других, он не решился возражать, нужно было собрать все силы для прохода через вторые врата.

Удар боли был сильнее и длительнее, чем при первых двух приступах. Кинкару показалось, что он закричал, но никто на него даже не взглянул; наверное, все были слишком заняты собственным бегством. Небо над головой стало не серым, а знакомо розовым. Сим брёл по высохшей траве. Воркен зашевелилась и раздражённо крикнула.

Кинкар ошеломлённо оглянулся. Они вышли не в пустыню. Он увидел обширную равнину, невдалеке поднимались невысокие холмы, а за ними горы. Холодный ветер пахнул в лицо, принёс с собой ледяные снежинки. Сверху падал густой снег.

4. Новонайденный мир

Кинкар вздрогнул. Можно ли ему наконец распутать Воркен, чтобы поплотнее закутаться в плащ им обоим? Раненый и испуганный, морд мог искалечить его: в маленьком теле, которое прижимал к себе Кинкар, скрывается большая мышечная мощь. А боль на груди отнимала и силы и решимость бороться.

Кинкар так глубоко погрузился в свои проблемы, что не обращал внимания на поднявшийся вокруг шум. Он понял только, что нападение на внешние врата вынудило звёздных повелителей принять торопливое решение, которое может оказаться опасным. Последовал спор, закончившийся разрушением и вторых врат, тех, что привели их на эту равнину. Теперь они были привязаны к этому месту.

Кинкар склонился к Воркен и, тихонько разговаривая с ней, подражая её крикам, осторожно распутал плащ. К его огромному облегчению, она не ответила немедленным ударом лап, вооружённых острыми когтями. А когда Кинкар решился совсем раскрыть плащ, Воркен посмотрела на него так, словно события последних часов смягчили её свирепый характер. Протянув лапу, она вцепилась в луку седла, как цеплялась за ветку дерева, выбранного для насеста.

Кинкар накинул плащ на них обоих, хотя двигался медленно, потому что боль от Связи растекалась по плечу и руке. Хорошо, что не нужно больше держать меч. Он сомневался, что выдержал бы сейчас его тяжесть.

Осмотрев крыло Воркен, юноша обнаружил на его кожистой поверхности свежий ожог. Воркен позволила ему это, потом повернула голову и принялась облизывать рану. А когда Кинкар хотел взглянуть ещё, предупреждающе зашипела. Пришлось позволить ей лечить рану по-своему. Кинкар был уже доволен, что Воркен едет под плащом спокойно и не протестует.

Звёздные повелители выстроили всех в ряд. Открытая местность, грозящая снегопадом, не подходила для лагеря, и все сквозь порывы снега направились к холмам, где легче будет найти убежище. На взгляд Кинкара, новая страна казалась необычной. Почва была слишком хорошая, чтобы оставаться не включённой в чьё-нибудь владение, однако никаких признаков стен, полевых укреплений, вообще никаких построек не было видно. Кинкар почему-то был уверен, что они на Горте. Светло-розовое небо, высохшая трава, покрытая снегом, были знакомы ему с детства. Да, они где-то на Горте. Но где?

Юноша занял своё место в ряду. Вокруг ни одного знакомого лица. А он слишком устал, слишком был измучен Связью, чтобы поискать Джонатала или Вулта, попытаться найти в этом обществе лорда Диллана.

К счастью, снег не перешёл в буран. Уставшие, голодные, замёрзшие, люди старались не терять друг друга из виду и продолжали ехать, почти не разговаривая. Их так долго преследовали, и теперь они думали только об убежище. Когда холмы приблизились, вперёд ускакали два разведчика, разошедшиеся в разных направлениях.

Сим шёл с трудом. Он не ел с того времени, как они покинули лагерь. Неужели это было только сегодня утром? Лангу нужен отдых, нужно его покормить, и очень скоро. Кинкар размышлял, не выйти ли из ряда и не сделать ли передышку. Подкормить ланга дорожной лепёшкой. Но тут на полном скаку вернулся один из разведчиков. Его возбуждённый голос раздавался ясно, хотя слов Кинкар не разбирал. И тут же, словно подчёркивая необходимость торопиться, сильнее завыл ветер, бросая в лицо снег, а небо затянули тяжёлые тучи. Приближалась буря.

Ветер, словно метлой, смёл их в узкую долину. Но ни ветер, ни сумерки не могли скрыть или уменьшить того, что предстало перед их взорами. Кинкар видел уже немало чудес с тех пор, как покинул Стир. И это было не последнее из них.

Крепость, какая может быть мечтой владыки бесчисленных земель. Квадратные башни вздымались в небо; стены казались такими же крепкими, как скалы, из которых они вырастали. Крепость перегородила узкую долину от склона до склона, словно сама служила вратами в ещё более массивную твердыню.

В воротах крепости, таких широких, что в них могли рядом пройти три вьючных ланга, стоял один из звёздных повелителей, в руках его горел ослепительный жёлто-красный луч, который, как маяк, притягивал к себе путников сквозь снег. Но выше, в окнах башен, на стенах, не было видно ни одного огонька, только темнота и мрачная тишина, которая приглушала звуки, сопровождавшие движение путников по долине. Кинкар понял, что крепость эта давно мертва и покинута.

И не только покинута. Она чем-то отличалась от знакомых ему крепостей – отличалась не только размерами, но и конструкцией. Её строители ориентировались не на Стир, у них были другие образцы. Кинкару показалось, что он понял. Это тайная крепость звёздных повелителей. Вероятно, она сторожит поле, на котором стоят их последние звёздные корабли. Кинкар знал, что юрод Терран сильно отличается от крепостей Горта. А вот вопрос о вратах ещё нужно будет выяснить. Тем не менее впереди появилась ясная цель. Кинкар слез с Сима, неся в руках Воркен. Чтобы не упасть, ему пришлось держаться за седло: земля под ним покачивалась.

По-прежнему держась за Сима, Кинкар медленно двигался вперёд, и вот над ним сомкнулась арка ворот, и он зашагал по проходу, освещённому огнём звёздного повелителя. Никаких боковых ответвлений, и вскоре открылся двор, окружённый высокими стенами; сюда уже тоже намело снега, хотя стены и защищали от бури. При свете ещё двух фонарей можно было рассмотреть крышу сооружения, которое могло быть только стойлом лангов. Кинкар по обычаю прежде всего направился туда.

Вероятно, именно Связь подействовала на него так, что он шёл как в тумане, механически выполняя обязанности, к которым привык с детства. А любопытство и настороженность странно притупились. Как будто в этом месте остались только Сим, Воркен и он сам.

Сим с готовностью вошёл в одно из стойл. На полу не было соломы, сапоги Кинкара ступали по голому камню. Он распустил плащ, и Воркен принялась жаловаться и хлопать здоровым крылом. Кинкар поднял её и посадил на перегородку, не очень подходящий насест, но Воркен, кажется, удовлетворилась.

Потом Кинкар снял с Сима седло и сумки. Достал из своих скудных запасов нижнюю рубашку и растёр ею бока ланга, выжал влагу из шерсти, и Сим довольно зафыркал. А Кинкар почувствовал такую усталость, что ему пришлось надолго прислониться к стене, чтобы отдышаться. Но юноша упрямо продолжил выполнять обычные дела, закончив тем, что накормил ланга крошками походной лепёшки, а Воркен протянул кусок сушёного мяса.

Сим сложил передние лапы, приняв неуклюжую позу отдыхающего ланга. А Кинкар, не успев дожевать чёрствую лепёшку, скорее упал, чем лёг рядом с Симом. Накрылся плащом и больше ничего не помнил, сон поглотил его, и он затерялся в бесконечной тьме…

Боль, тупая, не острая, как раньше, всё ещё ощущалась на груди. Кинкар попытался поднять руку, чтобы ослабить боль, и тут же почувствовал другую, словно укол в палец. Он сразу проснулся. У него под подбородком шевельнулся острый клюв, красные глаза смотрели на него, послышалось жалобное шипение: на груди у него устроилась Воркен, согреваясь теплом его тела. Дыхание самого Кинкара морозным облачком застывало в воздухе.

Должно быть, кто-то закрыл дверь в стойла. Перед глазами у Кинкара было только дерево, изъеденное насекомыми, расколотое временем. Но всё же дверь. Воркен, убедившись, что Кинкар проснулся, обошла его, волоча за собой крыло, и села на одну из сумок, явно требуя, чтобы её накормили.

Туман, окутавший мозг после прохода через ворота, рассеялся, но Кинкар по-прежнему двигался неуклюже. Он потянулся и принялся выполнять требования морда.

Хотя дверь была в плохом состоянии, сквозь её щели набился снег, само сооружение прочностью не уступало скале, на которой оно стояло. Кинкар подивился огромным каменным блокам, из которых состояли внешние стены. Блоки были пригнаны друг к другу так плотно, что щели почти не заметны. Лорд, построивший эту крепость, имел в своём распоряжении искусных каменщиков. А может, это новое волшебство звёздных повелителей. Весь Горт знает, что чужаки могут, если захотят, подчинять себе стихии и укрощать ветры. Терран был настоящим чудом. Поэтому Кинкара больше удивляло ощущение древности, окутывавшее эти камни.

Конечно, гортианское время мало что значит для звёздных повелителей с их почти бесконечной продолжительностью жизни. Они могут погибнуть в битве, умереть от болезни. Но в остальном никаких признаков старения не проявляют, и многие из них прожили уже пять-шесть продолжительностей жизни обычного гортианина. Триста лет – обычный возраст этих людей, и они не кажутся старыми. А среди них до отлёта попадались и такие, кто высадился на Горте в первой партии, почти пятьсот лет назад.

Но хоть живут они долго, детей производят мало. Сначала об этом шептались, потом стали смело говорить вслух. А когда они начали брать в жёны туземок, от таких браков тоже редко происходило потомство, в лучшем случае два ребёнка в браке. И поэтому количество звёздных повелителей оставалось примерно одинаковым с того времени, как они вышли из своих кораблей. Небольшое количество новорожденных едва уравновешивало число погибших в стычках или несчастных случаях.

Если это они построили крепость, то, должно быть, сразу после своей высадки на Горте, в этом Кинкар был уверен. Камень темнеет со временем. И Кинкар не помнил, чтобы видел где-то, кроме старых гробниц, такие тёмные. Но звёздные повелители никогда не селились вдалеке от места своей первоначальной высадки. А где находится эта крепость?

Мысли Кинкара прервал требовательный крик Воркен; начался он как шёпот, но скоро превратился в пронзительный вопль; одновременно морд захлопала здоровым крылом. Кинкар опустился на колени и принялся рыться в сумке с пищей; в это время со скрипом раскрылась дверь, впустив дневной свет и порыв ледяного воздуха.

Ланги в своих стойлах заволновались и зафыркали, требуя еды и питья. Двое вошедших внесли полные до краёв вёдра. Несмотря на протесты Воркен, Кинкар встал. Первый вошедший, увидев молодого человека, испустил удивлённый возглас. Кинкар тоже очень удивился, увидев, что обычную работу крестьянина исполняет один из одетых в серебро звёздных повелителей.

– Кто ты такой?

– Кинкар с’Руд, – Воркен, совершенно рассвирепев, цапнула его за палец, и юноша поспешно бросил ей кусок мяса из сумки.

– Судя по твоему виду, скоро ты станешь сосулькой, – заметил звёздный повелитель. – Ты что, ночевал здесь?

Кинкар не понимал его удивления. Конечно, он ночевал с Симом. А где ещё должен спать воин в пути, как не со своим лангом? Да, камни жёсткие, но воин на такие мелочи не обращает внимания, он должен быть готов к худшему.

Полугортианин, вошедший вместе со звёздным повелителем, поставил на землю вёдра и усмехнулся.

– Лорд Бардон, он только следует обычаю. На вражеской территории нельзя добровольно разлучаться со своим лангом. Верно, парень? Но это не вражеская территория. Покорми своё животное и пойдём с нами в зал. Тебе незачем замерзать здесь, – и добавил с грубоватым юмором, как офицер новобранцу: – Меня зовут Лорпор с’Джакс, а это лорд Бардон из Хамила.

Хамил – ещё одна далёкая область на западе. Действительно, на странный призыв чужаков собрались со всех концов планеты. Накормив Воркен, Кинкар помог позаботиться о лангах. Животным, привыкшим к скудному питанию в холодное время года, из-за тяжёлого перехода дали увеличенную порцию походных лепёшек. Но большинство уже погрузилось в полуспячку, в которой они могут находиться весь холодный сезон, если не нужна их служба. Когда Кинкар вернулся в стойло, чтобы прихватить свои сумки и Воркен, верхние глаза Сима были уже закрыты, а нижние уставились на хозяина с полным отсутствием интереса.

Воркен разрешила поднять себя, но вырвалась из рук, вскарабкалась на плечо и там слегка неуверенно села, опустив раненое крыло. Лорпор осмотрел ожог на кожистой поверхности и негромко присвистнул.

– Лучше покажи её леди Асгар, она умеет лечить. Может быть, сумеет её подлатать, чтобы она снова смогла летать. Хороший морд. Сам обучал?

– Да. С самого яйца. Она была лучшей в Стире.

Они прошли по заметённому снегом двору к двери в средней части крепости. Лорпор шагал рядом с Кинкаром. Лорд Бардон задержался у входа, и они его догнали.

– Ты пришёл с Дилланом? – неожиданно спросил он.

– Да, лорд. Но я не из его спутников. Я из крепости Стир в горах… – больше сведений Кинкар не стал сообщать. Его смущала резкость лорда Бардона; словно намёк на то, что у него нет права здесь находиться. Но лорд Диллан принял его с готовностью; может быть, резкость – особая манера лорда Бардона. Кинкар никогда не жил среди людей со звёздной кровью, поэтому ему приходилось наблюдать, прислушиваться и пытаться привыкнуть к их обычаям. Однако он не чувствовал себя в их присутствии так уверенно, как остальные полукровки: Джонатал, Вулт или Лорпор. Напротив, эта странная близость заставляла Кинкара сторониться полукровок. Впервые он серьёзно задумался о своём отце. Почему его, Кинкара, отправили из Террана, ещё ребенком увезли назад, в Стир?

Правда, по обычаю сын Дочери Владения живёт в том Владении, которое должен унаследовать. Но такого мальчика никогда не держат в стороне от клана и родственников отца. Кинкар всегда считал своего отца мёртвым, но… Он поскользнулся на снегу, и Воркен пронзительно вскрикнула. А что если его отец жив? Почему-то Кинкар предпочёл бы встретиться с обнажёнными мечами, чем спросить о Руде, чьё имя носил.

– Крепость Стир… – лорд Бардон повторил это, словно что-то припоминая. – А твоя мать…

– Анора, Дочь Владения, – коротко ответил Кинкар. Пусть лорд знает, что он не простого рождения.

– Сын Дочери Владения! – если на лорда Бардона это не произвело впечатления, то Лорпор поразился. Он удивлённо посмотрел на Кинкара. – Но…

– Я полукровка, – против воли объяснил Кинкар, – и не мог унаследовать знамя Стира. Моё право оспаривал Джорд с'Вурд, брат Дочери Владения.

Лорпор кивнул.

– Это правда, со всеми этими разговорами о нас. А брату сражаться с братом – злое дело. Ты хорошо поступил, что отправился искать другое будущее, сын Дочери Владения.

Но лорд Бардон промолчал. Он пошёл быстрее и скоро исчез. Лорпор провёл Кинкара в зал, вдвое больше тех, что ему приходилось видеть. Огромные очаги в противоположных концах зала манили теплом. Но главным образом тепло исходило от небольших ящиков у стен – ещё одно волшебство звёздных повелителей. Сёдла превратили в сидения, груды вещей и одежды обозначали места отдельных путников или семейств; в зале стоял гул, в котором изредка прорывались, как отдалённый гром, низкие голоса звёздных повелителей.

– Оставь сумки здесь, – Лорпор указал место рядом с сёдлами, – и отнеси своего морда леди Асгар.

Кинкару в зале стало жарко, он сбросил плащ, и Лорпор провёл его в боковое помещение. Полукровка остановился перед плащом, которым был завешен вход, и громко произнёс:

– Здесь Лорпор с тем, кому нужно твоё лекарское искусство, леди.

– Входите, и побыстрее, – последовал ответ. Кинкар вошёл в помещение и увидел женщину.

На ней всё ещё была дорожная одежда, но головной убор и верхний плащ она сняла, оставив только зелено-золотую шаль, наброшенную поверх простого зелёного платья. Однако больше всего Кинкара поразило её лицо, поразило так, что он совсем позабыл о вежливости. Это была первая увиденная им звёздная повелительница.

Вместо длинных прядей гортианских женщин волосы её были коротко подстрижены, почти так же коротко, как у него самого, и лежали золотыми волнами, яркими, как золото шали. Они казались вдвойне яркими на фоне тёмной кожи. Глаза её, устремлённые на Кинкара из-под прямых бровей, были тоже тёмные, и Кинкар не мог определить её возраст. Впрочем, он решил, что женщина немолода.

Она сразу поняла цель посещения и протянула руки к Воркен. Зная, как реагирует морд на попытки притронуться к нему, Кинкар попытался предупредить женщину. Но Воркен удивила его, она спокойно прошла по его руке и вытянула ужасную голову на длинной шее к этим коричневым рукам.

– Не бойся, мальчик, – улыбнулась ему леди Асгар. – Она мне не повредит. Как её зовут?

– Воркен.

– Ага… по имени демона высот! Несомненно, подходит. Давай, Воркен, посмотрим твою рану.

Морд, ударив здоровым крылом, перескочила ей на колени.

Леди поднесла морда к свету окна и осмотрела опущенное крыло, не притрагиваясь к нему.

– Ожог от бластера. Но, к счастью, луч задел самым краем. Можно вылечить…

Она поднесла Воркен к стене, и морд, словно подчиняясь неслышному приказу, всеми четырьмя лапами ухватился за камень и повис, а леди Асгар принесла несколько мешочков и металлическую трубку. Она направила трубку на рану Воркен и подержала так несколько секунд.

Кинкар не понимал, что она делает и зачем. Он почувствовал только, как снова ожила Связь, гневно впилась в его тело. И, может быть, потому что это был уже четвёртый приступ, он прислонился к стене, не подозревая, что его лицо превратилось в маску страданий, что Лорпор с удивлением, близким к ужасу, смотрит на него. Он лишь смутно ощутил, как его схватили за плечи, поддержали. Леди Асгар повернулась, её удивление тут же сменилось озабоченностью.

5. Вопрос о праве рождения

Кинкар оставался неподвижным недолго. Боль от Связи ослабла, он отстранился, оглянулся и увидел, что его держит лорд Диллан. Неподвижная коричневая маска лица звёздного человека, к которой Кинкар никак не мог привыкнуть, приобрела новое выражение. А голос Диллана выражал неподдельную тревогу.

– В чём дело, Кинкар?

Молодой человек рывком высвободился и замер, прижав руку к груди, напрягаясь, но уже полностью овладев собой. Тот, кто хранит Связь, не просто отличен среди других, ему не только труднее. Его ноша должна оставаться тайной, особенно для этих рождённых среди звёзд. И потому Кинкар смотрел на всех троих с осторожностью, с какой во времена клановых распрей смотрят на незнакомцев, пока не установят, друзья это или враги.

Когда он не ответил, лорд Диллан обратился к женщине.

– Что случилось?

Он пользовался обычной речью и делал это, как догадался Кинкар, сознательно. А сам Кинкар ничего не хотел больше, чем уйти из этой комнаты, подальше от этих внимательных взглядов.

– Я применила атомар, у морда бластером обожжено крыло.

– Атомар, – повторил лорд Диллан, снова гладя на Кинкара, как будто мог одной силой воли вырвать у молодого человека правду.

– Он боится звёздных машин… – говорил кто-то новый, и в голосе его послышалось презрение. В дверях стоял Вулт, он смотрел на Кинкара, как на лесного зверя, пойманного охотниками. – Он дёргался, проходя врата. Я видел. Должно быть, в его крепости ещё верят в ночных демонов и воющий ужас…

Кинкар готов был дать резкий ответ, но промолчал. Достаточно хорошее объяснение, если им такое подойдёт. Конечно, оно не делает ему чести, но он скорее готов был выдержать их презрение (хотя ему и стало больно при этой мысли), чем открыть правду.

Коричневая рука сжала его запястье, удержала на месте, и леди Асгар оказалась рядом с ним. Каким-то образом она отдала приказ, потому что Вулт и Лорпор, переведя взгляд с её бесстрастного лица на лорда Диллана, повернулись и вышли. Вулт опустил за собой плащ-занавеску, оставив Кинкара наедине со звёздными людьми.

Кинкар попытался уйти вслед за ними, но коричневая рука удержала его. Теперь он мог уйти, только вырвавшись. Но когда леди Асгар заговорила, он потерял это желание.

– Тяжёлое бремя – нести Связь Троих… – рука Кинкара конвульсивно дёрнулась. Он машинально дал требуемый ответ:

– Быть носителем – не тяжесть, а облегчение тяжести, укорочение путей, от этого светлее делаются ночь и день.

Леди Асгар убрала руку.

– Так я и думала!

Её пальцы быстро начертили в воздухе знак, и Кинкар с удивлением посмотрел на неё.

– Но ты же звёздной крови! – в голосе его прозвучали недоверие и протест. – Ты не ходишь дорогой Троих!

– У каждого народа своя вера, – теперь она говорила, как учитель с учеником. – У нас она тоже есть, хотя, может быть, наше поклонение ей другого рода. Но в Свет верят все. Я считаюсь среди своего народа мудрой женщиной и отчасти разделяю учение Троих. Разве иначе я могла бы знать эти знаки? – снова она сделала в воздухе знак пальцами, десятью, в отличие от его двенадцати. – Но, Кинкар, ты должен кое-что знать для собственной защиты. Силы, которые мы используем, воспринимаются Связью, если она находится поблизости. Связь становится их передатчиком. И чем мощнее сила, тем сильнее воздействует она на Связь. Пересечь паутину… – она покачала головой.

– На тебе, должно быть, раны, глубокие, словно от удара мечом. Следует заняться ими, чтобы не стало хуже.

– Как ты лечила Воркен?

Она покачала головой.

– Эта сила только увеличила бы твои муки. Тебя нужно лечить наукой Горта, а не звёзд. Но я и это могу. Потерпишь?

Он мог воспользоваться её знанием, она доказала, что многое знает. А как же лорд Диллан? Должно быть, она прочла его мысли, потому что улыбнулась и сказала:

– Разве ты не знаешь, что лорд Диллан тоже целитель… в нашем клане? Хотя он лечит не больное тело, а больной мозг. Он прошёл внутренней Тропой, был послушником Леса, испытал Семь Пиров и Шесть Постов.

– Я был учеником Кормала с’Варна, – впервые заговорил лорд Диллан. – Хотя это было много лет назад…

Кормал с’Варн! Предводитель Пути, который жил задолго до бабушки Вурда! Снова на Кинкара обрушилось сознание, что прошлое, окутывающее эти стены, – часть жизни звёздных людей. Но он был согласен подчиниться им, их уверенность убедила его.

Лорд Диллан помог ему расстегнуть пряжки, снять кольчугу и рубашку под ней, а леди извлекла из сумки несколько небольших сосудов, открыла два из них, и сразу запахло цветами и травами в холодном древнем воздухе этого места.

Связь свободно свисала на цепочке, но там, где она касалась кожи, образовался сильный ожог, клеймо, такое глубокое, словно к телу прикладывали раскалённый добела металл.

Леди Асгар достала тонкий листок, который, как паутину, разложила на ладони. Потом с бесконечной осторожностью начала покрывать его мазями из своих флакончиков, сначала из одного, потом из другого, втирая масло, работая с бережностью художника, накладывающего последние мазки на шедевр. Воркен спустилась со стены и подошла к её ногам. Голова морда раскачивалась на длинной шее, Воркен словно наслаждалась запахами мазей. Время от времени она просительно вскрикивала.

Леди Асгар рассмеялась, заметив возбуждение морда.

– Это не для тебя, крылатая.

Но морд продолжала держаться поблизости, следя за ней голодными глазами.

Листок-паутина, покрытый мазями, наложили Кинкару на грудь, и он прилип прочно, словно превратился в ещё один слой кожи. Однако ни лорд Диллан, ни леди не касались Связи. Леди внимательно разглядела её и спросила:

– Ты Видящий, Кинкар?

Он торопливо ответил:

– Я никто, леди. Я всего лишь Кинкар с’Руд. Когда-то я был сыном Дочери Стира, а теперь я лишён владения и земли. Связь мне передал Вурд, который раньше был Стиром. И передал в тайне. Я нашёл её среди своих пожиток, когда уехал из крепости. У меня теперь нет наследственной власти, и я думаю, Вурд отдал мне её потому, что я должен был унаследовать Стир и только несчастное стечение обстоятельств лишило меня наследства…

Но лорд Диллан медленно покачал головой, а на лице леди Кинкар увидел согласие с ним.

– Связь не переходит случайно, Кинкар, ты это знаешь. Если Стир был её хранителем, он должен был выбрать того, кто его сменит, и этого человека выбирают не по родству и не по праву рождения, а по тому, что находится в нём самом. И Связь всегда передают тайно, чтобы никто злой не узнал о ней и не использовал в своих целях её власть. Возможно, ты ещё не владеешь её силой, но кто может сказать, что ждёт тебя впереди?

Леди прервала его. Она потирала свои тонкие пальцы, распространяя в холодной комнате цветочный аромат.

– Связь существовала в Горте, который мы знаем. Интересно, будет ли она действовать на этом Горте…

Кинкар поднял пояс. Мазь не только смягчила боль ожога; с того времени, как прошёл сквозь врата, он не чувствовал себя так хорошо. «Горт, который мы знаем… Этот Горт…» Как странно прозвучали эти фразы. Застёгивая пояс, он задумался над их смыслом.

– Мы на Горте? – спросил он наконец.

И почувствовал облегчение, когда лорд Диллан кивнул. Но, к его удивлению, звёздный повелитель этим не ограничился:

– Это Горт, но не тот Горт, на котором ты родился, Кинкар. И не тот, который мы выбрали бы для себя. Этот Горт нам незнаком, мы здесь чужие и не имеем друзей.

– Ты хочешь сказать… ваше волшебство, лорд, перенесло нас через горькие воды на другой конец мира?

Леди Асгар села на одно из сёдел, и тут же Воркен взобралась ей на колени. Леди позволила Воркен обнюхивать свои пальцы, время от времени поглаживая гротескную голову морда.

– Да, мы переместились, Кинкар. Но не за море. Объясни ему, Диллан. Он присоединился к нам поздно и ничего не знает. А мы все должны встречать будущее с пониманием.

– Вот каково оно, – бессознательно лорд Диллан начал с зачина кузнеца песен, но серьёзность лица говорила, что это не выдумка. – Когда настало время уходить с Горта…

Тут Кинкар набрался решимости, чтобы задать вопрос, который мучил его с тех пор, как новость об отлёте звёздных повелителей пришла в Стир.

– Но почему, лорд, вам потребовалось уходить с Горта? Да, злые люди подняли голоса. Но мы никогда не слышали таких разговоров, пока сами повелители не сообщили, что улетают. До вас народы Горта жили в лесу, как варвары. Почему вы оставляете их без щита своей защиты, если так много дали им? Ваше волшебство, разве им нельзя поделиться?

И опять оба покачали головой.

– Вместо того чтобы быть защитой, это знание станет проклятием Горта, Кинкар. Когда ребёнок, ещё неуверенно стоящий на ногах, приходит в зал, разве ты дашь ему в руки меч и оставишь играть? Или ещё хуже: попытаешься научить его пользоваться мечом, прежде чем он сумеет отличить добро от зла? В своём мире мы древний народ, и за нами тянется от начала истории долгий и пыльный след годов. Мы зрелые воины, хотя и нам не хватает рассудительности, и на Горте мы дали острые мечи в руки малым детям. Мы думали, что помогаем гортианам лучше жить: ведь люди получили многое, чего у них не было. И мы учили, и прилагали руки, и распространяли плоды нашего знания, делали их доступными для всех желающих. Но, как и детей, гортиан прежде всего привлекали блестящие вещи: металл, из которого делаются мечи, вмешательство в мозг, которое может натравить одного человека на другого. Если бы мы не высадились на Горте, не вмешались бы в его жизнь, этот мир был бы счастливей…

– Или здесь продолжали бы жить только звери, – возразил Кинкар.

– Такой аргумент мы часто слышали в последние годы, – ответила леди Асгар. – Но он слишком поспешен. Мы боимся, что повели детей по неверной дороге. Да, печаль, печаль… – потекли слова её родного языка, медленные и тяжёлые, как слёзы, а лорд Диллан продолжил свой рассказ.

– И вот мы разделились на три группы. Одни говорили, что хоть уже и поздно, но если мы сейчас улетим, память о нас постепенно исчезнет, умения, которым мы научили людей, со временем забудутся, и Горт сможет строить собственный мир, конечно, искажённый тем, что мы так торопливо и неосторожно дали, но всё же вернётся к своему наследию, пойдёт по естественному для себя пути. Были и другие, державшиеся противоположного мнения. К счастью, их оказалось немного. В каждом народе, Кинкар, всегда есть такие, кто стремятся к власти. Для них чуждая менее развитая раса – только слуги. Эта группа тоже была недовольна положением, но по совсем другим причинам.

Они хотели власти над всем Гортом, хотели, чтобы жители Горта превратились в слуг, в рабов. Втайне представители этой группы начали распространять слухи среди безземельных людей, которые всегда готовы стать приспешниками лорда, посулившего им добычу и роскошную жизнь. Кого смогли выявить из них, мы тайно судили, – рот лорда превратился в тонкую линию, и сила воли ощущалась почти осязаемо, когда он говорил. – Но они заставили нас поторопиться с решением. Большинство нашего общества проголосовало за отлёт в кораблях. Мы должны были снова уйти в космос и искать другую планету, такую, на которой мы не могли бы разложить своим вмешательством туземцев. Но…