Текст книги "Семь чудес к воскресенью: Мир звёздных ко’отов. Семь чудес к воскресенью. Волшебный дом"

Автор книги: Андрэ Нортон

Соавторы: Филлис Миллер,Дороти Мэдли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

Чарльз

Альбом оказался большим, слишком большим, чтобы спрятать его в сумку, и Лорри всё время боялась, что уронит его в снег. Поэтому, наконец входя в подъезд, она с облегчением вздохнула.

– А я соображу с печеньем…

Лорри застыла на пороге. В подъезде стояли Кэти и Бесс. Когда она вошла, обе обернулись.

– Привет, Лорри, – сказала Бесс с таким видом, словно не знала, что сказать, и поэтому выбрала первое, что пришло в голову.

– Привет, – Лорри направилась прямо к Кэти. Конечно, Кэти могла повернуться и гордо уйти вверх по лестнице, прямо на глазах у Бесс. Но всё равно – с того злосчастного классного собрания это был самый удачный момент, чтобы поговорить с ней.

– На этот раз, Кэти, тебе придётся выслушать меня.

– И не подумаю, – фыркнула Кэти. Но Лорри встала прямо перед ней:

– Я вовсе не собиралась вредничать, Кэти, когда не поддержала тебя на собрании. Я просто думала о другом, очень важном, и совсем забыла про всё остальное.

– Забыла, как же! – Кэти ухмыльнулась. – Как будто ты…

– Я забыла, Кэти Локнер, и это правда, самая настоящая правда!

– Интересно, что же это такое важное, что ты забыла обо всём остальном? – на этот раз Кэти говорила не так уверенно.

– Для меня это было очень важно. Слушай, – Лорри показала ей альбом, – я хочу тебе кое-что показать. Мисс Эшмид сказала, что это просто необходимо.

– А кто такая мисс Эшмид?

– Леди, которая живёт в Доме-Восьмистенке.

– Это та старая ведьма! – вмешалась Бесс.

Лорри резко обернулась.

– Ты возьмёшь свои слова обратно, Бесс Кэлдер, ты немедленно возьмёшь свои слова обратно! Мисс Эшмид хорошая. Она пригласила меня и тётю Маргарет к себе на Рождество, и там было просто чудесно. И Дом-Восьмистенок очень красивый.

– Старая развалина, – взвизгнула Бесс. – Мой папа так говорит. И его снесут, а вместо него проложат дорогу, вот так-то, Лорри Маллард! Забирай ведьмину книгу и убирайся. Кэти и я заняты делами комитета, а ты – ты не в комитете. Кэти тебя не примет, после того, что ты сделала!

Но Кэти всё ещё смотрела на альбом в руках у Лорри.

– А что это?

– Это альбом. Я тоже в него ещё не заглядывала. Мисс Эшмид сказала, чтобы мы посмотрели вместе. Пошли наверх… – тут Лорри заколебалась, косо посмотрела на Бесс и добавила, – давайте все поднимемся наверх и посмотрим.

– Ну, хорошо, – согласилась Кэти. – Поднимайся, Бесс. Позвони маме и скажи, что остаёшься у нас обедать. Всё равно уже почти пять.

– Да по какому праву она лезет в наш комитет?

– Кто говорит об ярмарке? Мисс Эшмид просто попросила показать книгу Кэти.

– А откуда она меня знает?

– Я рассказала ей, что случилось, и как мне жаль, что я так забылась. И мне действительно очень жаль, Кэти, извини меня. Ты просто не давала мне сказать это раньше.

– Ну, ладно. Пойдём, Бесс, посмотрим – нас не убудет.

Лорри отперла дверь и прошла в гостиную. Там она положила книгу на журнальный столик. Мгновение спустя она открыла толстую кожаную обложку и они увидели первую страницу альбома.

– Валентинки! – воскликнула Бесс.

Да, это были валентинки, приклеенные к страницам… но какие валентинки!

– Ой, посмотрите на эту кругленькую! – потрогала Кэти открытку пальцем. – Какие цветы, это же настоящая вышивка! Вы только посмотрите! А два ангелочка с венком из роз!

– А вот эта? Это бумажная кукла, а, Лорри? – присмотрелась Бесс. – А платье на ней, ух, какое старинное!

– А вот ещё такая! В середине – атлас, на нём нарисована леди, а вокруг – бабочки, – Кэти увидела ещё одно чудо. – Ой, Лорри, я и не думала, что раньше валентинки были такие – с кружевами и цветочками, с птичками, бабочками…

– Они куда красивее, чем наши сегодняшние. Ой, а вот какая – с расписным веером, шнурочком и кисточкой!

– Они очень старые, – задумчиво проговорила Лорри. – Но вот эти узоры – как кружева на бумажных салфетках. У тёти Маргарет есть немного таких салфеток под блюдца.

– Цветочки, птички, – Бесс потрогала одну пальцем.

– По-моему, в книжном магазине продаются такие переводные картинки – есть с цветами, а есть с птицами. Первоклашки ещё клеят их на тетрадки.

– А здесь настоящие кружева, – Кэти наклонилась, чтобы получше рассмотреть. – Я видела такую тесьму в магазине тканей, с такими же маленькими розочками.

– А вы не видели новогодние открытки Лизабет? Подождите, я сейчас покажу, – Лорри отложила альбом в сторону и подошла к столу.

– Она сама их делает. Я спросила, где она берет тартинки, разные золотые звёздочки и листочки, и она сказала, что знает один магазин, и там их сколько угодно. Они их из Германии привозят. Вот, посмотрите, разве этот ангелочек с открытки не похож на вон того?

Кэти взяла новогоднюю открытку и сравнила их.

– Похож, – с неохотой признала она.

– И Лизабет может показать, где тот магазин.

– Но вы же с Лизабет не в комитете! – Бесс выпрямилась на кушетке. – Кэти? – она посмотрела на подругу, ища поддержки.

Кэти разглядывала альбом.

– Послушай, Бесс, мы хотим собрать деньги для подарков старшеклассникам, так? Мы будем продавать пирожные и печенье, как обычно. Но такое – такого раньше ни разу не делали. И я могу поклясться, что даже взрослым это понравится. Однажды я с мамой ходила в гости к её знакомой, миссис Лейси, она живёт на Лейклэнд Хайтс. Так вот, у неё на журнальном столике под стеклом лежали такие же валентинки.

– Да, но то были старые валентинки, как в этом альбоме, – возразила Бесс, – а не такие, как делают сейчас.

– Но они очень красивые, и поэтому их не выбрасывают. Скажи, Бесс, сколько валентинок в прошлом году у тебя задержалось больше, чем на две недели?

– Ну… парочка, – задумалась Бесс.

– И ты сохранила их не потому, что они были красивые, а потому, что их послал кто-то особенный. Правда?

– Ну, так.

– Вот. А если продавать такие, как эти, то, может быть, их будут хранить дольше.

– Но мы не можем торговать этими.

– Я сказала, такие же, как эти.

Кэти снова пригляделась к новогодней открытке Лизабет.

– Лорри, ты сказала, что Лизабет знает магазин, где продаются такие фрагменты. Ты не можешь спросить у неё, где это?

– А ты сама спроси у неё, Кэти, – спокойно ответила Лорри. – Лизабет сделала такую открытку, она наверняка много об этом знает.

Кэти покраснела. Затем председатель комитета встряхнул головой.

– Ладно, я спрошу. А пока, Бесс, мы расширим наш комитет. Мы пригласим Лорри и Лизабет, если они согласятся.

– Но остальным девочкам это не понравится, – заметила Бесс.

– Почему это? Мы хотим устроить лучшую Валентинову ярмарку, так? А такого не делал раньше ни один класс. Мальчишки собираются устроить кукольное представление, киоск с записями, а Джимми Парвис будет показывать свои слайды с животными. Но они всегда устраивали что-то похожее, точно так же, как девочки всегда торговали сладостями и печеньем. А это – кое-что новенькое, и я думаю, что это сработает!

– Но просить Лизабет…

Кэти резко повернулась к Бесс.

– Ладно, Бесс, скажи прямо! Скажи, что не хочешь быть с ней в одном комитете.

– Но ты тоже говорила так, и ещё говорила… – Бесс осеклась под осуждающим взглядом Лорри. Кэти залилась краской.

– Да, – созналась она тихим голосом. – Говорила.

– А теперь, только потому, что она что-то может сделать для комитета, ты уже готова умолять её! – злорадно добавила Бесс.

Лорри перевела взгляд с Бесс на Кэти, которая уже была красной, как помидор. Наверное, это всё было правдой. Но она помнила, что сказала тётя Маргарет: людей разделяют стены, потому что они не знают друг друга. А если они познакомятся друг с другом поближе, то эти стены разрушатся.

– Лизабет славная, – начала Лорри, – и она очень умная. Она чуть ли не самая умная в классе, и вы обе это знаете. Она так или иначе должна быть в комитете, и я думаю, что если Кэти попросит её как положено, то Лизабет согласится.

– Это как же «как положено»? – не унималась Бесс.

– Пусть скажет, что Лизабет может помочь классу, – тихо ответила Лорри. – Ведь комитет собирался ради этого. Чтобы все мы работали вместе, чтобы каждый делал, что может, даже если каждый делает своё.

Кэти кивнула.

– Да. Я попрошу её. Потому что она умеет работать. Сандру Тоттрелл тоже не все любят, но мы же пригласили её, потому что она умеет делать отличную помадку. Разве не так, Бесс?

Бесс надулась.

– Делай, что хочешь, – проворчала она. – Это твой комитет.

– Это наш праздник, – ответила Кэти. – Лорри, не сможет ли мисс Эшмид одолжить нам этот альбом ненадолго? Мы срисуем оттуда кое-какие идеи. Скажи, что ты приглядишь, чтобы с альбомом ничего не случилось, и что мы будем очень осторожны.

– Спрошу.

– Сегодня вечером пройдёмся по нему ещё раз и составим список, что нужно купить, – продолжала Кэти, – ленточки, переводные картинки, бархатная бумага. И в субботу, может быть, что-то уже удастся купить. А завтра, на большой перемене, если ты сможешь принести альбом, Лорри, мы покажем его девочкам и решим окончательно.

– Я попробую, если мисс Эшмид разрешит.

– Ну ладно. Бесс, пошли, пообедаешь с нами, а потом нужно будет позвонить другим девочкам из комитета. Спасибо, Лорри, и поблагодари мисс Эшмид.

Когда тётя Маргарет вернулась домой, Лорри показала ей альбом, и объяснила, в чём дело. Но тётя покачала головой.

– Лорри, эти старые валентинки – то, что называется «коллекционными вещами», и они стоят очень больших денег. Мне не нравится, что ты принесла их сюда, и уж точно ты не понесёшь их завтра в школу.

– Но мисс Эшмид дала мне альбом и велела показать Кэти…

– Показать Кэти у нас дома, а не таскать в школу, где с ними может случиться всё, что угодно. Нет, Лорри. И я думаю, что мы не должны оставлять их здесь. Я забрала из проявки рождественские фотографии и хочу отнести несколько мисс Эшмид. Поэтому после обеда мы отнесём книгу назад. Она слишком дорогая, чтобы так беззаботно с ней обращаться. Мисс Эшмид может не знать их настоящей цены.

Лорри торопливо листала страницы альбома, чтобы составить список нужных вещей. Но смогут ли они сделать хоть что-нибудь без образцов из альбома? А то может получиться так, что она убедила Кэти заняться несбыточной идеей.

Когда Лорри с тётей Маргарет подошли к Дому-Восьмистенку, его фасад был тёмным. Но Лорри уверенно толкнула ворота и они открылись. Обходя дом, девочка заметила свет лампы и мерцание свечей в окнах красной комнаты. Казалось, их ожидали – Халли открыла дверь, не успели они постучать.

– Заходите, заходите! Ох и замёрзли, должно быть! – тепло заулыбалась она. – Ну-ка, быстрей заходите, мисс Лорри, и сразу марш к огню, греть нос и пальцы!

Тётя Маргарет постучала в дверь мисс Эшмид, и услышав тихий ответ, вошла, сжимая в руках альбом. Всю дорогу она несла его в пластиковом пакете, словно боялась, что с ним что-нибудь случится. Но когда Лорри собралась идти следом за тётей, Халли ухватила её морщинистой старой рукой за плечо, и слегка подтолкнула в сторону кухни.

Лорри с удивлением вошла на кухню. Она была такой тёплой и приветливой. На скамеечке у плиты сидела Сабина. Халли подошла к столу и подхватила лопаточкой с противня горячее, только что испечённое печенье.

– А я словно знала, что кто-то в гости придёт. Ну-ка открой рот, деточка, а потом скажешь, как получилось.

Лорри попробовала раз, потом ещё раз и ещё, пока всё печенье не исчезло.

– Ммммм, вкуснотища! Как здорово, Халли!

– Ты не первая, кто так говорит, Лорри. Эй, Сабина, что там ещё?

Сабина спрыгнула со скамеечки и теперь мяукала у второй двери из кухни, той, которая вела в небольшой коридорчик.

– Выпусти её, детка. У неё свои привычки, не как у людей.

Лорри открыла дверь. Она уже догадывалась, чего хочет Сабина. Кукольный домик – она ведёт её к комнате с кукольным домиком. Лорри пошла вслед за кошечкой, облизывая с пальцев последние крошки печенья.

В окно комнаты ярко светила луна, и в её свете шёрстка Бевис отливала серебром. Лорри обошла домик кругом. Странно, но она увидела, что его окна освещены. Слабый отсвет маленьких ламп и свечей, хотя внутри не было видно ни одного огонька. Она так старательно заглядывала в окна, что не заметила и ударилась ногой о наполовину открытый ящик в деревянном основании домика.

Это был ящичек поменьше, чем остальные, как раз под комнатой с рисунком на полу. И в отличие от первых двух, что она открывала до этого, в нём лежала только одна кукла.

Это была кукла мужчины, в форме, с маленькой саблей на поясе. Лорри разглядела серый китель со стоячим высоким воротничком и золотыми шевронами на обшлагах. Конфедерат! Худое скуластое лицо и длинные тёмные волосы. Его глаза казались живыми, так пристально они смотрели на девочку.

Лорри попыталась открыть заднюю стенку домика, как она делала это раньше, ожидая, что та откроется. Но крепко закрытая стенка не поддалась. Тогда Лорри попробовала соседнюю стену – и та отошла в сторону, открыв гостиную, переднюю и столовую, которая сейчас была бархатной комнатой мисс Эшмид.

В гостиной на мебели не было чехлов, а в камине горел огонь. Она поставила солдата радом с камином и сразу поняла, что он должен стоять именно там. Лорри закрыла стенку домика и шагнула к Бевис. И в этот раз снежная круговерть окутала девочку, прежде чем она успела взобраться в седло. Она услышала храп Бевис и обернулась на звук. Она по-прежнему стояла в лучах лунного света. Но стояла на улице, и снег ярко блестел под луной. Бевис забила копытом и снова заржала.

Они стояли у конюшни, над дверьми которой висел фонарь.

– Мисс Лотта, они там обшаривают весь берег. Нельзя ехать, говорят вам! – раздался протестующий голос.

– Но я поеду не вдоль реки, Финеас. Я поеду в деревню.

– Да всё равно вам их не миновать, мисс Лотта. Они народ грубый. Позвольте, я поеду. Я довезу записку священнику.

– Финеас, а что, если бы я не вышла на улицу в ту ночь, которую мы оба прекрасно помним, или в ту ночь, которой Коул никак не может забыть?

– Но, мисс Лотта, ведь там мятежник, который сбежал из лагеря. Он опасный, мало ли что ему в башку взбредёт! Говорят, что он убил человека, который хотел его остановить.

– Говорят, говорят! Они всегда говорят много всякой всячины, Финеас. Но насколько я заметила, пока никто не назвал ни имени убитого, ни повторил одну и ту же историю два раза подряд. По крайней мере я не слышала. Нет, Финеас, я еду в деревню, а что будет потом – это дело случая. И не бойся за меня, уж за кого-кого, а за меня не бойся.

Вновь послышалось тихое ворчание и дверь конюшни открылась. Белая лошадь, точь-в-точь, как Бевис, вышла наружу, и на спине у неё боком сидела женщина. Она нимало не удивилась, увидев на дорожке Лорри, даже улыбнулась ей.

– Ночь холодная, но светлая, Лорри. Поскачем? – Лотта подъехала к девочке, нагнулась и помогла ей влезть в седло. Но когда они выехали на дорогу, которая петляла так же, как в своё время будет петлять Эш Стрит, она больше не проронила ни слова.

Со стороны реки Лорри заметила мелькающие огни, раз или два услышала отдалённые возгласы. Она поёжилась. Снова, как в тот раз, когда люди с собаками охотились за Коул, облако страха коснулось их даже здесь.

– Говорят, что человек – самое опасное животное, Лорри. Но в эту ночь самые опасные – это охотники, а не их жертва.

– А за кем они охотятся?

– Заключённый сбежал из лагеря на Севере. Измученный человек, который пытается добраться домой. К разрушенному домашнему очагу и проигранной войне.

– И… и вы его знаете?

Лотта поглядела на неё, не говоря ни слова. Затем кивнула.

– Я знаю, что он есть, догадываюсь, почему он стал таким. А самого беглеца я не знаю.

– Однако вы собираетесь помочь ему – так же, как помогали другим?

– Может быть, Лорри… только может быть. Я не могу повлиять на выбор Дома. Он даёт убежище по своему выбору, а не по моему желанию. Конечно, и мы кое-что можем. Мы можем прясть и ткать, шить и сучить. Но есть и другие, не менее сильные искусства, которыми мы не владеем… хотя и должны подчиняться им.

– Не понимаю…

Лотта снова улыбнулась.

– Пока нет, Лорри, пока нет. Но настанет время, и ты поймёшь. Если бы ты не была тем, что ты есть, то Дом не открылся бы перед тобой даже настолько. Потому что Дом сам выбирает своих жильцов. Но последний выбор всё же остаётся за тобой. Теперь, Лорри, пожалуй, пора сворачивать в лес. Там у реки довольно шумные охотники и, кажется, они уже давно забыли, что значит выследить жертву так, чтобы она этого и не слышала.

Она подняла хлыст и отодвинула в сторону низко нависшую ветку. Потом нырнула под неё и повернула направо. Лорри поехала следом. За их спинами ветвь встала на место. Им открылась очень узкая дорожка, такая узкая, что пришлось ехать, прячась друг за друга. Голые стволы деревьев так тесно стояли рядом, что образовали будто две стены. Лотта то и дело останавливалась. В полутьме Лорри никак не могла понять, что женщина делает. Наконец догадалась – Лотта прислушивалась.

Неожиданно Лорри сама повернула голову. Ей послышалось, или это на самом деле тонкий, еле слышный крик? Или… Она опять вздрогнула. Лотта свернула вправо, где лес был пореже. Им приходилось низко нагибаться в седле, потому что перед ними больше не было дороги, они просто ехали сквозь лес. Наконец они приблизились к ограде, сколоченной из досок крест-накрест, и Лотта поехала вдоль этой ограды.

Вдруг Лорри выпустила из рук поводья и прижала руки к ушам, судорожно вздохнув. Вопль раздался буквально у неё в голове, и это было так больно! Это было слишком близко, слишком уж рядом.

Она услышала, как Лотта произнесла какое-то бессмысленное слово. И ужасный звук так же неожиданно оборвался, словно заглушённый этим словом. Лотта снова заговорила-запела, не как в ту ночь, когда они нашли Коул, а по другому, словно она звала кого-то и ждала ответа.

Снег на поле за оградой был чистым и нетронутым следами. Но чуть дальше, за углом, что-то пошевелилось. Лорри ничего не могла поделать: ей было страшно. Когда она сидела в санях, она чувствовала страх, который испускали стражники, страх Коул, но это было что-то другое. Ей показалось, что Лотта, которая была так близко – только руку протяни, куда-то исчезла, и Лорри осталась наедине со странным созданием, подбиравшимся к ней.

Двигавшаяся тень превратилась в человека. Человека, медленно поднимавшегося на ноги, опираясь о забор. Он обречённо ждал, пока они подъедут к нему, не делая ни шагу вперёд.

Лотта подъехала к нему, а Лорри даже не смогла сдвинуться с места. Впрочем, она была недалеко и слышала голос Лотты.

– Кто вы?

– Кто знает Зов? – ответил ей хриплый голос. – Боюсь, я не тот, кого вы ждали увидеть. Мне дали этот Зов, как крайнее средство, когда всё остальное не помогает. Сейчас как раз такая ночь. И сила Зова… это чужая сила. Я не хочу казаться большим, чем я есть.

– К счастью для вас. Если необдуманно взывать к таким силам…

– …от этого мне не будет хуже, чем сейчас, леди. Слегка повысьте ваш голосок – и эти чурбаны, которые обшаривают берег, легко избавят вас от такой мелочи, как я. Да сейчас, наверное, мне и самому уже всё равно…

– Вы можете идти?

Голос Лотты показался Лорри холодным и требовательным.

– В определённой степени, мэм. Я бежал, я полз, может быть, у меня ещё осталось немного сил, чтобы идти… но недалеко.

Тень отделилась от ограды, качнулась в сторону Лотты и уцепилась за её юбку. Раздался треск разрываемой ткани и человек чуть не упал на колени. Лотта нагнулась и подхватила его за плечо.

– Хватайтесь за стремя! – скомандовала она. Лорри, возвращайся на дорогу и смотри – смотри, чтобы они не вернулись с моста.

Лорри повернула Бевиса на тесной дорожке между оградой и лесом. Как она найдёт в лесу дорогу обратно? Но Бевис уверенно двинулся вперёд, и она предоставила коню самому выбирать путь. И оказалась права, вскоре они очутились на той самой узкой тропинке. Лорри прислушивалась, не слышно ли криков, означающих, что поиск движется от реки к Дому. Так она доехала до закрывавших тропинку ветвей и выглянула на дорогу.

Огни факелов сблизились, словно люди, носившие их, собирались в группу. Что делать, если они пойдут к Дому?

– Лорри? – тихо окликнули её сзади.

– Они собираются у моста, – не оборачиваясь, ответила девочка.

– Мы должны пересечь дорогу до того, как они подойдут ближе. Это недалеко, вы должны дойти! – Лотта, должно быть, говорила с мужчиной.

– Скажите это моим ногам, мэм. Сейчас как раз тот случай, когда дух силён, а плоть слаба… очень слаба.

– Помоги, Лорри, закрой Бевисом дорогу, отгороди нас от моста. Ты понимаешь?

– Да, – Лорри приподняла ветку, загораживавшую тропинку. Лотта выехала на открытое пространство, её лошадь ступала медленно и осторожно, а рядом тяжело ковыляла тёмная фигура. Они выстроились на дороге в ряд – Лорри подъехала с другой стороны. Бевис подстроился в ногу с лошадью Лотты, так, чтобы незнакомец мог идти между ними.

Так они и возвратились к Дому– Восьмистенку. Но когда они наконец добрались до дорожки, ведущей к конюшне, Лорри услышала хриплое дыхание мужчины и увидела, как он шатается, словно не может больше стоять. Лотта схватила его за плечо.

– Позови Финеаса, – приказала она. Лорри отъехала в сторону, пустив Бевиса рысцой, соскочила у конюшни и бросилась к двери.

– Финеас!

Финеас выбежал наружу, промчался мимо Лорри, словно не замечая её, и устремился по дорожке к Лотте.

– Я тут! – он был уже рядом с незнакомцем, поддерживая его.

– Лорри, лошадей в конюшню, быстро! Они идут!

Лорри подхватила лошадь Лотты под уздцы. Лотта соскочила на землю, подхватила незнакомца с другой стороны и с помощью Финеаса повела его к чёрному ходу, через палисадник. Лорри отвела Бевиса и лошадь Лотты в конюшню, завела обоих в стойло, закрыла двери и бегом бросилась к медленно шагавшей вперёд троице.

Теперь она уже отчётливо слышала голоса людей на дороге. Лотта была права, охотники уже совсем рядом.

– По ступенькам!

– Я… не могу.

– Ты должен! – властно приказал голос Лотты.

И откуда-то в нём нашлись силы, потому что они всё-таки преодолели эти четыре ступеньки и дверь в прихожую.

– Скорее!

Они изо всех сил тащили его вперёд, Лорри шла следом. Когда они ввалились на кухню, что-то упало на пол и Лорри подобрала этот предмет. Коул стояла у стола, но увидев их, бросилась открывать дверь в коридор, а затем, забежав вперёд, – двери в зелёную спальню и в комнату с рисунком на полу. Финеас и Лотта опустили мужчину в кресло и его голова откинулась на высокую спинку, борода уставилась в потолок. Он зарос бородой почти до ушей, глаза глубоко ввалились. Он был страшно худой, одежда изорвана, и всё время дрожал, словно уже давно по настоящему не грелся. Лотта обернулась к Финеасу:

– Присмотри за лошадьми!

– Угу! – и он исчез.

Затем она приказала Коул:

– Бульон и одеяла!

Но Коул не двинулась с места, глядя на неподвижного мужчину. Затем она подняла глаза на Лотту.

– Он – один из них…

– Ну и что же? В этой комнате, в этом доме – и ты ещё задаёшь такие вопросы, Коул?

Они посмотрели друг другу в глаза, и Лорри показалось, что они каким-то образом говорят между собой, на языке, которого она не понимает.

– Разве он оказался бы здесь, если то, что ты думаешь, было бы правдой?

Коул медленно покачала головой. Затем и она исчезла.

Незнакомец в кресле, кажется, начал приходить в себя. Он пошевелил ногами, и Лорри увидела, какие большие дыры протёрты в подошвах его сапог. Его руки оторвались от ручек кресла и зашарили по куртке, которая застёгивалась очень просто – кусочками бечёвки, продетыми сквозь дыры.

– Где… где… – он открыл глаза и провёл рукой по куртке, словно разыскивая что-то, что лежало там.

Тогда-то Лорри и посмотрела в первый раз, что она держит в руках. Это была маленькая плоская деревянная коробочка, квадратик размером около шести дюймов. Внутри были приклеены ракушки, крошечные перламутровые раковины и мелкий бисер. Это было, как картинка в рамке – сердечко, выложенное из тёмно-красных бисеринок, окружённое цветами из раковин, а в середине, тоже выложенные бисером – два слова: «Навсегда Твой».

– Вы не это ищете? – Лорри протянула ему коробочку.

Когда мужчина увидел безделушку, его глаза широко раскрылись. А затем губы искривились в усмешке и он издал странный звук.

– Мы… привязываемся к вещам, – медленно проговорил он. – Иногда слишком крепко. Я… делал это, чтобы не сдохнуть… Даже в том адском лагере это помогало мне не сойти с ума. Но… но теперь… всё. Теперь в этом нет нужды.

Он взял из рук Лорри перламутровую картинку.

Сжав её в руке, он даже немного выпрямился и, оглядевшись вокруг, увидел Лотту.

– Чего бы это ни стоило в этом безумном мире, – начал он, – моё имя Чарльз Дюпри, ваш вечный слуга, мэм. И если я ещё не окончательно потерял счёт дням, то сегодня у нас вроде как праздник.

Похожий на бородатое пугало, он грациозно склонился перед Лоттой.

– Может быть, – тут он раскашлялся и виновато улыбнулся, – может быть, теперь я могу сказать это. Мадам, будьте моей… Валентиной!

Лотта подхватила коробочку, выпавшую из его рук. Он бы и сам упал на пол, если бы женщина не толкнула его обратно в кресло.

– Лорри! Стена!!! – она не давала Чарльзу упасть с кресла. – Нажми на два конца средней полки, на два конца одновременно!

Лорри широко раздвинула руки. Кончики её пальцев еле-еле доставали до краёв полки. Она нажала изо всех сил. И отскочила назад – стена повернулась. За ней открылась крошечная треугольная комната с совсем узкой щелью окна.

В дверях показалась Коул. Она несла кружку, над которой поднимался пар. А потом раздался громкий стук в двери, казалось, пронёсшийся по всему дому.

– Это они! – Коул молнией кинулась через комнату, поставила в потайной уголок кружку, сбросила с плеча одеяло и вернулась назад.

– Я с ним справлюсь, мисс Лотта. А вы подите поговорите с ними!

Лорри шагнула вперёд, чтобы помочь Коул, но не успела дотянуться до кресла. Сеет и темнота снова закружили кругом, чтобы снова превратиться в лунный свет и тени вокруг кукольного домика. Она медленно повернулась, глядя на стену. Стена была закрыта. Но теперь она знала. Лорри медленно подошла к пустым полкам, на которых, кажется, лишь секунду назад стояли книги. Она протянула руки, нащупала пальцами секрет и нажала. Стена не распахнулась, как тогда. Но чуть подалась. Лорри просунула пальцы в щёлку и потянула.

Вот она – маленькая пустая треугольная комната. Она действительно была там. Лорри толкнула стену на место. Как-то сразу ей стало холодно, тени показались густыми и мрачными, а полоска лунного света на полу – тонкой и бледной. Лорри захотелось назад, к настоящим людям и настоящему свету. И она шагнула, вслед за Сабиной, возвращаясь в своё собственное время.