Текст книги "По следам кочевников. Монголия глазами этнографа"
Автор книги: Андрас Рона-Таш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)
Много загадок в тибетской литературе, и самая волнующая из них – загадка «Красной летописи». У тибетцев принято называть летописи по цветам; известны, например, «Желтая», «Лазоревая» и «Белая» летописи. Чома обнаружил получившую позднее широкую известность «Синюю летопись», написанную в 1476–1478 годах самым прославленным историком своего времени Гошем, настоятелем монастыря Кармарнинга [43]43
Речь идет об историческом сочинении «Дэбтэр онбо» («Синяя книга», или «Синяя летопись»). Полное имя автора этого произведения – Гойлоцзава Идсанцзэва Шонну-бал (1392–1481). – Прим. ред.
[Закрыть]. Гош упоминает в смоем труде «Красную летопись» и широко ее цитирует. Из тибетских источников мы узнаем, что у летописи было и другое название – «Улан Дебтхер». На монгольском языке слово «улан» означает «красный». Следовательно, это название было монгольским и не исключено, что первоначально хроника была написана на монгольском языке. Во всяком случае, в ней должны содержаться важные сведения по раннему периоду монгольской истории. Вот эту-то летопись я и искал, странствуя ко Монголии и роясь в библиотеках и монастырских книгохранилищах, в том числе в Эрдени-Цзу. В Европе известен лишь позднейший, переработанный ее вариант, но где-то в Азии еще сохранилось несколько экземпляров древнего списка. Многие тибетские авторы цитируют его, но пока даже самые упорные европейские исследователи не сумели найти следов этой летописи.
День приближается к вечеру, а я все еще без устали роюсь в тибетских книгах. При поверхностном подходе кажется, что просмотреть книги не так уж трудно: страницы длиной по 40–50 сантиметров и шириной по 15–20 сантиметров пронумерованы, а в конце излагается подробное содержание, так называемый колофон, в котором иногда указывается имя автора. Но так кажется только с первого взгляда. Заглавия книг обычно витиеваты и туманны. По таким заглавиям, как «Зерцало, отражающее рождение буддизма», «Книга о самых выдающихся небесных царях и министрах, деятельность которых протекала в стране Льда», «Песнь о девственной царице весеннего праздника в эпоху Совершенства», еще можно догадаться, о чем будет идти речь. А вот из заглавия «Хрустальное зерцало, отражающее и толкующее происхождение и деяния всех мудрецов» не узнаешь, о каких же мудрецах рассказывает автор. Значит, каждую книгу надо хотя бы бегло просмотреть, а так как буддийские тексты насыщены религиозной символикой и очень запутаны, то задача эта отнюдь не легка.
Скоро стемнеет, а результатов пока еще никаких. За первый день мне удается просмотреть не более половины книг. Среди буддийских молитвенников и священных книг мало что заслуживает внимания.
На следующее утро я снова принимаюсь за работу. Мои товарищи отступились, и я один перелистываю пыльные фолианты. Друзья уже несколько раз приходили за мной, уговаривая бросить это бесполезное дело. Но вдруг, примерно в половине одиннадцатого, мне бросается в глаза слово «Цеспонг». Усталость как рукой сняло. Ведь это фамилия знатного тибетского рода VII века, связанного с царствующим домом: многие женщины из этого рода были царицами Тибета. Книга, в которой упоминается эта фамилия, может быть только исторической летописью. Вытаскиваю двухтомный труд на свет божий и по заглавию, помещенному в конце книги, вижу, что если это и не вожделенная «Красная летопись», то все же замечательная находка. Автор труда – известный тибетский энциклопедист лама Клонгрдол. Просматриваю оглавление и убеждаюсь, что здесь говорится обо всем понемногу: Большой и Малый пути к совершенству, различные заклинания, описания отдельных событий из жизни Будды для упражнений в риторике, рассуждения о фонетике, лексике, правописании, описание мимических движений, извлечения из монастырского устава о совместных трапезах. К тому же, и это самое главное, автор сообщает некоторые сведения по истории Тибета, приводит даты важнейших событий, хронологические списки царей, министров, высших священнослужителей и, перечисляя огромное количество ученых трудов, дает настоящую библиографию в вполне современном нам европейском смысле этого слова. Труд Клонгрдола содержит много важных сведений о жизни кочевых народов Центральной Азии, подробно описывает состояние и достижения ламаистской науки. Автор очень четко, хотя и кратко, сформулировал главные достижения тибетских ученых своего времени. Я колеблюсь, не зная, на что решиться: тут же засесть за изучение этой книги или сначала закончить просмотр библиотеки. Мое открытие воодушевляет и остальных участников экспедиции, они принимаются помогать мне.
Просмотр тибетской литературы закончен, остаются монгольские книги. Они, конечно, тоже представляют большой интерес. Мы, разумеется, не рассчитывали найти здесь оригинал «Сокровенного сказания», отлично иная, что этот великолепный литературный памятник, воспроизводящий историю Чингис-хана и Угэдея, пожалуй, важнейший источник для изучения монгольского языка, безвозвратно утерян. Сохранился лишь гораздо более поздний китайский список этого сказания, относящийся к XIV веку. По этому тексту в китайских школах учились будущие переводчики с монгольского, которые использовались монгольским текстом, записанным китайскими иероглифами. Вот это-то вспомогательное пособие и: сохранилось до наших дней, и по нему с большим трудом был восстановлен оригинальный монгольский текст. По хотя оригинальный текст «Сокровенного сказания» не и а идеи, многие позднейшие монгольские летописи включают более или менее пространные выдержки из него. Например, монгольская летопись «Золотой свод» («Алтан тобчи») [44]44
Полное название этой летописи – «Сочинение под названием „Золотой свод“ – собрание [сведений] о происхождении ханов». – Прим. ред.
[Закрыть]на три четверти состоит из таких выдержек, в текст которых внесены небольшие изменения. Так, в генеалогию Чингис-хана включен предок тибетских царей и несколько модернизирован древний язык оригинала. Восточные летописцы, очевидно, не очень-то уважали «Авторские права», иногда переписывая по 30–40 страниц у своих предшественников и упоминая их имена обычно лишь в тех случаях, когда были с ними несогласны в освещении того или иного события. (Этот обычай известен не только здесь.) Впрочем, указанная бесцеремонность оказала огромную услугу позднейшим исследователям, позволив им ознакомиться с многими отрывками из давно утерянных произведений. К сожалению, нам не удалось найти такие известные монгольские летописи, как «Болор эрихе» или книги монгольского историка Саган-Сэцэна, жившего в первой половине и середине XVII века [45]45
«Болор эрихе» – «Хрустальные четки». Полное название этой летописи – «Хрустальные четки великой Юаньской династии». Книга Саган-Сэцэна называется «Драгоценный свод (сведений) о происхождении ханов»; обычное наименование – «Эрдэнийн тобчи». – Прим. ред.
[Закрыть].
Но некоторые интересные книги мы все же нашли, например азбуку различных письмен, употреблявшихся в Монголии. Самые любопытные из них – уйгуро-монгольские – заимствованы, как это видно уже из самого их названия, у уйгуров.
Когда нам попадались незнакомые монгольские слова или выражения, мы обращались за помощью к старику, хранителю монастыря. Старик этот прекрасно знал не только древние письмена, но и древнюю литературу; он помог нам разобраться в значении многих редких слов и понятий. Несколько вытянув вперед шею и склонив голову, старик декламировал нам сомнительные места. При этом он ритмично покачивался на пятках, чему, очевидно, научился когда-то в ламаистском монастыре. В прошлом ламы заучивали наизусть огромное количество различных текстов, понятные и непонятные молитвы, туманные места из священных книг; у них были свои собственные методы запоминания. Даже в наши дни еще случается, что, когда обращаешься к кому-нибудь из лам или из людей, окончивших ламаистскую школу, с просьбой расшифровать трудный древний текст или определить значение тибетского слова, они сначала задумываются, а потом начинают, ритмически покачиваясь, декламировать тот отрывок, в котором, как они помнят, встречается это слово. Только после этого им удается объяснить туманное выражение.
Листая маленькую азбучку, я наткнулся на очень странные письмена. На первый взгляд они даже казались не письменами, а витиеватым орнаментом из запутанных линий. Но при более внимательном изучении можно было обнаружить среди этих линий квадратики, обрамляющие различные рисунки. Это были знаменитые квадратные письмена. В 1260 году великий хан Хубилай призвал к себе тибетского Пагба-ламу, известного своей святой жизнью, и попросил его создать такие письмена, которые можно было бы применять для записи монгольского, тибетского, китайского и других языков его подданных.
Лама взял за основу письмена старинных тибетских печатей квадратной формы, из-за чего буквы на них тоже были квадратными. Из этих старинных квадратных печатных букв Пагба-лама и создал новый алфавит. Правители Монгольской империи пользовались новым алфавитом наряду со старыми уйгурскими письменами. Особенно часто прибегали к квадратным письменам при составлении различных документов, так как их легко было запомнить, но трудно подделать. Эти письмена так сблизились с уйгурскими, что при пользовании ими стали питать не слева направо, как это делают тибетцы, а сверху вниз. По имени их создателя письмена называют еще пагба; написанные ими древние монгольские источники – самые достоверные.
Очень бережно уложили мы на место просмотренные книги, неукоснительно соблюдая при этом все правила монгольского этикета. Здесь не дозволяется брать книгу под мышку или размахивать ею; держать ее полагается только обеими руками. При прощании хранитель монастыря подарил нам некоторые из отобранных нами книг. При этом он сначала прикладывал книгу ко лбу, а затем протягивал нам, держа в вытянутых руках. Книги большой частью были завернуты в цветное полотно и перевязаны цветными шелковыми шнурами. Куски полотна квадратные, и книгу надо завертывать по диагонали, соблюдая особые правила, которые нам нелегко было усвоить. Хранителю монастыря пришлось заново завернуть многие из просмотренных нами книг, так как мы не в том порядке загибали углы. Некоторые книги хранятся между двумя дощечками, связанными кожаными ремешками. Мы нашли и несколько ларцов, используемых для этой цели. Упаковка книг не всегда соответствует их ценности. В куске рваного полотна я нашел священную книгу, написанную на черной лакированной бумаге так называемыми чернилами драгоценных камней. Буквы были начертаны одиннадцатью окрасками, от золотой до перламутровой. В Эрдени-Цзу я не обнаружил книг с металлическими буквами, прикрепленными к страницам. Экземпляр такой книги мне показали в улан-баторской библиотеке, и я даже принял ее за ювелирное изделие. Удлиненные страницы сплошь покрыты золочеными и посеребренными металлическими буквами.
Не нашел я в Эрдени-Цзу и деревянных гранок, хотя они там непременно должны были бы храниться. Книгопечатание в Азии было изобретено гораздо раньше, чем в Европе. Китайцы печатали книги еще в VII–VIII веках. В Дунхуанских пещерах сохранились тибетские и китайские книги, которые, по всем признакам, были напечатаны в конце IX века. Монголы переняли у китайцев технику печатания: широкие деревянные дощечки испещряются негативами букв; достаточно намазать выступающие части краской, чтобы напечатать страницу. Такие деревянные печатные формы можно употреблять любое количество раз. Этот способ печатания имеет свое преимущество: матрицы не выбрасываются, и даже через 200–300 лет их можно опять использовать для печатания тех же книг. В улан-баторском монастыре Гандан до сих пор хранятся деревянные гранки, памятники старинного монгольского книгопечатания.
Когда мы наконец кончаем с утомительной, но плодотворной работой в библиотеке, хранитель монастыря приглашает нас в свою юрту на прощальную пиалу чая. Юрта обставлена по-городскому. Мы предлагаем маленькой полуторагодовалой девчурке куклу, и она хочет взять ее одной рукой. Но мать прикрикнула на нее, и крошка, рыдая, тянется к подарку двумя ручонками.
После долгой церемонии прощания отправляемся в находящийся неподалеку госхоз. У въезда – большая вывеска: «Госхоз Каракорум». Нас проводят в просторную чистую юрту; в ней алюминиевые стулья, такой же стол и железные кровати. Подают ужин: масло собственного производства, хлеб и суп из баранины с картофелем и лапшой. С аппетитом поглощаем ужин; за едой завязывается непринужденная беседа.
Госхоз основан год назад. Старики рассказывают, что совсем недавно здесь, в долине Орхона, простирались лишь покрытые травой степи. Когда-то давно ламы монастыря Эрдени-Цзу заставляли своих крепостных воз делывать небольшие поля, но даже люди самого преклонного возраста не помнят, где же эти поля находились. И вот в девственной степи, преодолевая исключительно тяжелые природные условия, засуху, при полном отсутствии опыта возделывания земли, при колебании температуры от 50° холода до 40° жары, 370 человек поставили 80 юрт, и то, что казалось невозможным, стало реальностью: в голой степи возникло земледельческое государственное хозяйство – госхоз. Под руководством агронома агротехника при помощи 21 трактора возделано 3600 гектаров земли.
Юрта все больше наполняется людьми; каждому посетителю хочется что-то нам рассказать, и они перебита ют друг друга. Потом приносят книгу для почетных гостей, чтобы мы записали в ней наши впечатления и добрые пожелания.
Начинает темнеть. Выхожу из юрты. В сумерках все кажется далеким и таинственным. Развалины монастыря, Каракорум и госхоз сливаются в одно целое. Проходит несколько минут, и вдруг вспыхивают огоньки. В госхозе имеется своя собственная маленькая электростанция, получающая энергию от небольшого двигателя (внутреннего сгорания.
Около юрты у доски с надписью стоят два грузовика. На доске нарисован международный дорожный знак, отмечающий место стоянки машин. Ну уж здесь-то мест для их стоянки хватает с избытком.
Железная печка в юрте раскалена, и с вечера невыносимо жарко, но в три часа ночи я просыпаюсь, окоченев от холода. Вандуй и Кара еще вечером чувствовали себя плохо, а к утру совсем расхворались. Видимо, простудились. Госхозный фельдшер приносит какое-то лекарство. На бумаге, в которую оно было завернуто, можно прочитать не только название лекарства, но и от каких болезней его надо принимать. Здесь, в степи, это, конечно, весьма предусмотрительно.
Утром еще раз возвращаемся в монастырь, чтобы сделать несколько фотоснимков, а затем уезжаем в Каракорум.
6. Колыбель великих кочевых империй
Каракорум. – Уйгуры. – Кратковременные претенденты. – Кидани отказываются от наследства. – «Золотая династия». – Восьмиплеменный народ. – Татары не хотят подчиняться. – Соболья шуба. – Еще одно похищение женщины. – Борте толкует туманное заявление. – Шаман исчезает бесследно. – Бату-хан с братьями отправляются в поход. – От Японии до Египта.
Рвы, окружающие древнюю столицу Монголии, начинаются чуть не у стен монастыря Эрдени-Цзу. С небольшой возвышенности хорошо видны следы улиц и холмики, над которыми еще немало придется потрудиться археологам. При раскопках, произведенных Киселевым в 1946–1947 годах, была вскрыта лишь незначительная часть старинной монгольской столицы. Раскопан, однако, храм Угэдэя [46]46
Автор имеет, вероятно, в виду дворец Угэдэя, действительно обнаруженный при раскопках советскими и монгольскими археологами под руководством С. В. Киселева. – Прим. ред,
[Закрыть].
Смотрю на пустыню вокруг Каракорума и думаю о том, что могут поведать археологам эти холмы. Ведь именно здесь билось сердце большинства древних кочевых государств, здесь был их центр. Когда в Европе гремели пунические войны, а в Китае рождалась первая великая империя, в степях Центральной Азии усиливалась власть хунну, или, иначе, азиатских гуннов. Некоторые ученые считают, что в Европе и поныне живут потомки гуннов Аттилы. На равнинах Каракорума в те времена появлялись все новые и новые народы: сянь-би, тоба, иначе именуемые табгачами, жуань-жуани. Все эти кочевые народы сосредоточивались в одном центре между Орхоном и Селенгой, и отсюда начинались их нашествия на Европу и Китай, на Индию и Ближний Восток. Вслед за Жуань-жуанями, народом тюркского происхождения, появились уйгуры, тоже тюрки, воцарившиеся тут в 745 году пашей эры.
С уйгурами, которые позднее сыграли важную роль в развитии монгольской истории и культуры, стоит познакомиться поближе. Во второй половине VIII века в Китае бушевали гражданские войны и на его территорию начали вторгаться тибетцы и другие кочевые народы. В Средней Азии появляется новый народ – арабские кочевники, устремляющиеся на восток из оазисов и пустынь Аравийского полуострова. Арабы, исповедующие ислам, еще в начале VIII века пересекают Малую Азию и переправляются через реки Аму-Дарья и Сыр-Дарья. Китайцы готовятся решительно отстаивать свои владения, которым грозит опасность арабского вторжения. В битве, разыгравшейся в долине реки Таласс в 751 году, китайцы потерпели поражение. Народы Средней Азии на долгие века подпали под влияние ислама. Уйгуры сочли, что пришло время и им вмешаться в борьбу. Они выступают якобы в качестве вспомогательных войск китайского императора, но никакой существенной помощи китайцам не оказывают. Однако для уйгуров это сближение с китайцами сыграло положительную роль: они не только собирают большую дань и захватывают богатые военные трофеи, но и приобщаются ко многим ценностям, созданным китайской культурой.
Среди китайских военнопленных были и священнослужители манихеизма [47]47
Манихеизм – религиозное течение, зародившееся в III веке ни шок эры и построенное на представлении о борьбе двух независимых первоначал – добра и зла, требовало от своих последователей строжайшего аскетизма. – Прим. ред.
[Закрыть], распространявшейся тогда в Китае религии персидского происхождения. Эти священнослужители обратили в свою веру великого хана уйгуров, который огнем и мечом начал насаждать манихеизм среди своих подданных. Манихеизм оказал сильное влияние на развитие культуры. Письмена священных текстов манихеизма были переняты уйгурами, которые продолжали их совершенствовать. У уйгуров эти письмена заимствовали затем монголы. Буддизм, вторая большая азиатская религия, тоже проложил себе путь к уйгурам. Позднее уйгуры рьяно принялись насаждать буддизм среди монголов. Державе уйгуров [48]48
Уйгурская кочевая держава с центром в Монголии образовалась в 40-х годах VIII века после падения Восточно-тюркского каганата. – Прим. ред.
[Закрыть]положили конец енисейские киргизы, происхождение которых неизвестно. К киргизам переходит культурное наследие уйгуров. Когда киргизы появляются в районе между Орхоном и Селенгой, они в большинстве уже владеют главным языком Центральной Азии той эпохи – тюркским. В 840 году киргизы побеждают уйгуров, но многие уйгурские племена закрепились в оазисах Восточного Туркестана, где продолжали хранить и развивать свою культуру. Однако и киргизам не удается долго продержаться в этом традиционном центре кочевых держав. В 920 году народ, известный под названием киданей, положил конец их господству.
Хотя некоторые исследователи высказывают предположение о родстве монголов с более древними племенами, кидани – первый кочевой народ, о котором мы твердо знаем, что их язык был очень близок к монгольскому. Кидани когда-то входили в племенной союз сянь-би. Упоминания о киданях относятся еще к VI–VII векам, но могущественную державу они создают только в начале X века. Кидани разбивают киргизов и засылают послов в туркестанские оазисы к уйгурам с приглашением возвратиться на места древних кочевий, которые они-де собираются покинуть.
Однако уйгуры отказались от столь соблазнительного приглашения. Как видно, они чувствовали себя спокойнее вдали от слишком воинственного и непостоянного племенного союза киданей. А кидани напали на Китай, заняли значительную часть его территории и в 947 году создали в Северном Китае государство Ляо. От названия кидани (точнее, китаи) произошло русское наименование «Китай».
Но киданьское государство недолго продержалось на китайской территории. В начале XII века киданей вытесняет народ маньчжурского происхождения – чжурчжени, который в свою очередь создает на территории Китая государство Цзинь, основав новую Золотую династию, (1115 г,). В районе между Орхоном и Селенгой воцарилось затишье, но вскоре здесь начинается зарождение новой и самой мощной державы. В истории Центральной Азии открывается новый период.
Старинный кочевой центр между Орхоном и Селенгой ждет нового хозяина, но это вовсе не означает, что в степях Центральной Азии совсем исчезли белые войлочные юрты и не пасутся стада. Пролитая в боях кровь окрашивает еще воду мутных весенних потоков, и подымающийся по вечерам ветер разносит жалобные песни домочадцев, сетующих на свою судьбу и оплакивающих гибель своего хозяина. На некоторое время сильная централизованная власть перестала существовать в этом краю.
Середина XII века. Наводившие страх киргизы отступили к Енисею и утратили воинственность, сохранив лишь память о былых победах. Изредка совершают они набеги на стада соседнего племенного союза найманов, всегда кончающиеся поражением и бегством киргизов. Найманы, или иначе Восьмиплеменный народ («найман» по-монгольски означает восемь), кочуют на, западной границе современной Монголии в непрестанных поисках пастбищ и воды. У них установились добрососедские отношения с уйгурами, осевшими в Туркестане. Найманы знакомы с письменностью и культурой уйгуров. А в древнем центре кочевников владычествуют кереиты.
В то время монголы были маленьким племенем, кочевавшим на берегах рек Онон и Керулен [49]49
Согласно исследованиям русских востоковедов, название «монголы» не было известно до начала XIII века. Происхождение его еще не выяснено. Официально это название появилось при Чингис-хане, когда понадобилось дать общее имя всем монголо-язычным племенам, соединившимся в единую народность. Некоторые западноевропейские монголисты выдвинули ничем не доказанную теорию, что монголами назывались люди того племени, которому принадлежал Чингис-хан. Но, согласно «Сокровенному сказанию», отец Чингис-хана Есугей принадлежал к племени тайчжиутов. – Прим. ред.
[Закрыть]. Их южными соседями были племя онгутов, родственное тибетцам, и огромное Тангутское государство [50]50
Имеется в виду Тангутское государство, которое в 875 году создал один из вождей тангутов на территории современной китайской провинции Нинся. В начале XI века под китайским названием Си-Ся оно стало одним из крупных феодальных государств Центральной Азии. – Прим. ред.
[Закрыть], со стороны Северного Китая – чжурчжени, основатели Золотой династии, а на севере среди байкальских лесов – ойраты. На Иссык-Куле и на реке Чу жили потомки западной ветви киданей, так называемые кара-китаи, или черные китаи, которые постоянно вторгались во владения великого шаха Хорезма.
Упоминания о монголах имеются и в некоторых более древних источниках. Так, в китайской «Истории династии Тан», правившей в 618–907 годах нашей эры, рассказывается о северных кочевых племенах ши-вей, среди которых фигурирует племя, именуемое мо-гу-ли. А о киданях, как уже отмечалось, нам достоверно известно, что они говорили на языке, очень близком (к монгольскому, возможно, даже на одном из его диалектов. Но монголы как таковые появляются лишь в середине XII века.
Все, о чем говорилось выше, необходимо знать для понимания исторической обстановки, сложившейся в Центральной Азии к тому времени, когда в ней появились монголы Чингис-хана. На бескрайних азиатских степях сменилось уже много кочевых племен и племенных союзов, наследниками которых стали монголы.
В первой главе мы распрощались с молодым Темучином, когда он пустился в поиски уведенных у него коней. В пути юноша приобрел верного друга, который и помог ему расправиться с ворами. Домочадцы радостно встретили вернувшегося с конями брата, и все вместе отправились за невестой Темучина Борте. Во время свадебных обрядов мать Борте подарила семье Темучина соболью шубу. Богатый подарок предназначался, собственно, отцу жениха, но Есугея уж давно не было в живых. Темучин берет себе роскошную шубу и начинает готовиться к выполнению смелого замысла. Он едет в гости к старому другу отца Тоорил-хану, главе кереитов. Тоорил-хан радостно встречает Темучина, который отдает ему соболью шубу. Темучин, вручая подарок, говорит, что этот ценный дар должен принадлежать лучшему другу покойного Есугея, после смерти которого Тоорил будет считаться приемным отцом сироты. Затем юноша обращается к Тоорилу с просьбой помочь ему вернуть челядь и имущество. Тоорил-хан, растроганный подарком, обещает свою помощь Темучину: он даст ему своих воинов.
Некоторое время спустя тайчжиуты, все еще продолжающие строить козни Темучину, снова нападают на его семью, и юноше опять приходится спасаться бегством. Иго мужчины и женщины (мчатся верхом к лесу, сулящему вожделенное укрытие, только молодая жена Темучина Борте в сопровождении одной старухи едет на арбе с шерстью. К несчастью, ломается ось и женщины отстают от своих. На одиноких женщин нападают меркиты. Они пользуются случаем отомстить за давнее похищение у них Есугеем матери Темучина и увозят с собой Борте.
Попав в беду, Темучин шлет гонцов к своему приемному отцу Тоорил-хану с напоминанием об обещанной помощи. Одновременно он посылает своих вестников и к другу детства, названому брату Джамуге и просит у него поддержки. Друзья подкрепляют свои обещания делами, и вот в жизни будущего владыки мира начинается новая эра.
Наступает непрерывное чередование дружеских союзов и неприятельских стычек, характерное при феодализме для всех народов. Два-три соседних племени договариваются о совместных действиях против общего врага, по когда дело доходит до дележа добычи – конец согласию. Дружба и предательство, клятвы в вечной верности и кровная месть следуют друг за другом. Но иногда вождем какого-нибудь племени становится человек ловкий, сильный и не стесняющийся в средствах. Он так искусно лавирует среди объединенных в союз и враждующих между собой племен, что берет верх над всеми. Темучин учел опыт своих предшественников. В союзе с Тоорил-ханом и Джамугой он нападает на меркитов и отбирает у них Борте. Но союз трех друзей недолговечен.
Через полтора года после совместной победы над меркитами, в новолуние первого весеннего месяца, кочевники снялись с места, чтобы идти на поиски новых пастбищ. Тогда сводный брат Темучина Джамуга сказал ему:
Как сообщает нам «Сокровенное сказание», Темучин не понял тайного смысла слов Джамуги, он попросил женщин высказать свое мнение. У Борте ответ был готов:
– Недаром про анду Джамугу говорят, что он человек, которому все в мире приедается! Ясно, что давешние слова Джамуги намекают на нас. Теперь ему стало скучно с нами! Раз так, то нечего останавливаться. Давайте ехать поскорей, отделимся от него и будем ехать всю ночь напролет! Так-то будет лучше [52]52
Там же. Слово «айда» означает побратим.
[Закрыть].
Темучин послушался совета женщины и под покровом ночи покинул союзника.
Это место из «Сокровенного сказания» вызывает много споров среди исследователей. Некоторые считают, что Джамуга защищал бедных кочевников от представителя феодальной знати Темучина. Нам такое толкование слов Джамуги кажется неправильным: ведь он, как и Темучин, тоже принадлежал к степной знати. Разногласия между ними порождены не противоречиями между эксплуатируемым и эксплуататором – это обычная борьба за власть между ханами [53]53
Это толкование подтверждается другим эпизодом из «Сокровенного сказания». Когда воины Джамуги выдали Темучину его бывшего друга, то он, прежде чем расправиться с приятелем, сказал: «Мыслимо ли оставить в живых тех людей, которые подняли руку на своего природного хана?» – и тут же велел их казнить (там же, гл, VIII, § 200, стр. 155). – Прим. ред.
[Закрыть]. Смысл туманных слов Джамуги прекрасно поняла Борте. Названый брат Темучина просто боялся разбивать стойбища вдали от своих кочевников-воинов. Весной стада уходят на высокогорные пастбища, чтобы спастись от угнетающей степной жары. Джамуга опасался, что если его аратов, всегда готовых к битве, не будет рядом с ним, то Темучин вероломно нападет на него. Кто знает, не замышлял ли и сам Джамуга избавиться с помощью своих аратов от союзника, в котором видел опасного соперника.
Но Темучин опередил Джамугу и вместе с Тоорилом покинул своего бывшего союзника. Бок о бок с приемным отцом сражается он с татарами, но вскоре и между ними наступает разлад. Сын Тоорила опасается своего усиливающегося союзника, постоянно замышляющего все новые завоевания, и начинает подстрекать против него отца.
Бывшие друзья Темучина заключают против него союз, но он уже добился своей цели: не только вернул с их же помощью отцовское имущество и крепостных, но и сумел удержать свою часть добычи, захваченной общими усилиями.
Над Темучином нависла угроза, но он оказался отличным дипломатом. Ему удалось посеять раздоры между своими противниками, каждый из которых боялся усиления другого. Рассорив Тоорила с Джамугой, Темучин, выбрав удобный момент, поодиночке разбил их. С помощью кереитов Темучин раньше одержал победу над меркитами и татарами, а затем подчинил себе большую часть кереитов, Только утвердив свою власть над этими тремя племенными союзами, он начал поход против найманов. Но тут ему пришлось столкнуться с новым, направленным против него военным союзом: среди найманов нашел пристанище разбитый Темучином Джамуга, кроме того, им помогали онгуты. Темучин опять проявил дипломатическую изворотливость. Не скупясь на обещания, он привлек на свою сторону онгутов, потом напал на найманов и подчинил их своей власти. Теперь главное было сделано; оставшимся немногочисленным народностям – киргизам и сохранившим самостоятельность меркитам – не осталось ничего другого, как добровольно подчиниться новому властителю. В 1206 году собрание монгольской феодальной знати – Великий хурал – провозгласило Темучина великим ханом всех монголов и дало ему имя Чингис-хан.
Так был создан стержень Монгольской империи Чингис-хана, а вождь небольшого племени Темучин стал владыкой степей. Новый властелин прежде всего решил навести порядок в своем царстве. Он реорганизовал армию, введя новые воинские подразделения – «тумены» (10 тысяч человек), «тысячи», «сотни» и «десятки», навсегда покончив со старым построением войска, когда отряды создавались из людей одного рода и племени. Воинов из покоренных племен он разместил между своими соплеменниками, а командирами поставил своих родичей. Чингис – хан создал личную гвардию и дал кочевникам свод законов – Великую Ясу.
Но была еще одна сила, с которой приходилось считаться великому хану. На сей раз его противником выступил не иноплеменник, а влиятельный среди монголов главный шаман Теб-Тенгрий.
Шаман требовал для себя и своих сыновей особых привилегий. Родичи шамана грабили направо и налево, отбирали чужих слуг и стада, не считались даже с семьей самого Чингис-хана, Они увели домашнюю челядь у Темуге Отчигина, младшего брата Чингиса, а когда Темуге хотел этому воспротивиться, его заставили преклонить колена перед властным шаманом. Темуге отправился со слезной жалобой к брату, и тут, если верить сказителям, премудрая Борте опять разгадала, что шаман замышляет укрепить свою власть, и предостерегла мужа. Чингис-хан снова прибег к хитрости. Он призвал к себе шамана с его родичами, чтобы лично разрешить их спор с Темуге. Теб-Тенгрий пришел к Чингис-хану в сопровождении восьми родичей Темуге и Теб-Тенгрий вступили в единоборство, и перевес, казалось, был на стороне шамана. Тогда Чингис-хан приказал борцам продолжать поединок вне юрты. Как только они вышли, трое воинов Чингис-хана напали на шамана и убили его. Темуге вскоре вернулся в юрту, и сыновья шамана поняли, что случилось. Они бросились на Чингис-хана, предварительно закрыв дверь юрты. Хан очень испугался, но не потерял присутствия духа и сказал:
– Дай дорогу, расступись! [54]54
С. А. Козин, указ. соч., гл. X, § 245, стр. 178.
[Закрыть]
Воспользовавшись мгновенным замешательством, Чингис-хан вышел из юрты под защиту личной гвардии. Чтобы понять эту историю, надо знать, что по закону гостеприимства жизнь хозяина и гостя вне опасности, пока они находятся в юрте. Люди Чингис-хана не могли войти в юрту хана, не нарушив тем самым закона гостеприимства, но в степи ничто не мешало им расправиться с шаманом.
Тело Теб-Тенгрия положили, согласно обычаю, в серую юрту, и кочевники снялись с места, оставив покойника одного в степи. Но Чингис-хан опасался даже памяти о своем сопернике. У юрты поставили стражу, заткнули дымовое отверстие, и все-таки через некоторое время тело Теб-Тенгрия исчезло. Но у Чингис-хана уже было готово объяснение. Он созвал родичей и сказал им:
