Текст книги "Король северного ветра (СИ)"
Автор книги: Анатолий Бочаров
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– О, ругаться ты умеешь, – подбодрила его Айна.
– Я немного не так поругался, как обычно ругаюсь, – сказал Лейвис совсем уж потерянно. – Я... Я, в общем, назвал отца гнусным изменником, и заявил, будто он предает память нашего с ним сюзерена. Ну, твоего отца в смысле. Сама посуди, кто лорда Раймонда убил? Эрдер и Коллинс. С кем мой отец снюхался? С Коллинсом и сынком Эрдера. И со всеми прочими уродами, которых король по недомыслию пощадил. Это получается, мы теперь тоже предатели, если мы за это все выступаем?
– Получается, – подтвердила Айна. – Вот мне и интересно, почему ты ничего не сделал.
– Не знаю, может по той же причине, почему ты сейчас слушала отцовские речи, а не выплеснула ему вино в холеную морду?
– Будь здесь Артур, он бы сказал, грешно переводить доброе вино.
– Будь здесь Артур, лежать бы моему отцу с дыркой в груди, да и мне тоже заодно с ним. Нет, правда, Айна, чего ты от меня желаешь услышать? Мне следовало вызвать на поединок собственного папашу? Он сражается на мечах лучше, чем десяток таких, как я, так что самоубиться я могу как-нибудь и попроще. Или предложишь заколоть его в спину кинжалом, а может и вовсе отравить? Это будет немного не по-дворянски, мне кажется. Или мне стоило пойти к королю? Да я даже так и сказал, что пойду к королю, и все тому расскажу. А отец сказал, если я это сделаю, в тот же день его солдаты перережут всех во дворце. Он всех купил, кого мог, ты это понимаешь? Все лето только и делал, что этим занимался. Гайвен сидел, писал указы, а папа покупал войска. Генералов, капитанов, всех прочих. Одного за другим, по-тихому, без шумихи. Тому предложит поместье, а этому – лесопилку, а третьему – мельницу. Королевский домен слишком разросся при Ретвальдах, самое время слегка его уменьшить. Там отщипнуть кусочек, здесь слегка убавить.
– То есть ты все знал, – подытожила Айна. – Давно знал?
– Да с месяц уже, пожалуй. С начала августа точно. Что, по-твоему, я во дворец носа не кажу? Смотреть на это противно. Они все кланяются королю в его тронной зале, а потом собираются и думают, как его низложить. Армия вся за отцом. Думаю, и Сарли, и Манетерли, и Хлегганс, и прочие. Они задумали бескровный переворот, так это они называют. Договорятся еще, с кем осталось договориться, а затем возьмут Гайвена тепленьким. Просто не со всеми еще, видно, столковались, чтоб точно не было шума. Я думаю, некоторые офицеры колеблются. Вряд ли многие.
– Поэтому ты будешь просто стоять и смотреть, как твоего короля лишают власти.
– Слушай, ты, пигалица, – Лейвис перегнулся через стол, зло сощурившись. Бледность чуть отступила от его лица, сменившись краской гнева. – Гайвен Ретвальд мне не король, поняла? Он со мной в жизни ни разу не заговаривал, и у меня мороз по коже от его седых волос. Я слышал, как он взглядом испепелил Джейкоба Эрдера прямо на месте – в самом деле испепелил, выражаясь отнюдь не фигурально. Мне задумка отца с переворотом не нравится, но это не значит, что я стану рисковать головой за этого седовласого колдуна, который длинный нос в небо вот-вот воткнет от гордыни. Так что да, я постою в стороне, пока оно все не закончится. Благо недолго уж ждать осталось, я надеюсь.
– Понятно, – сказала Айна без выражения. – Проводи меня до кареты.
– Провожу. Только скажи, что решила.
– А? Ты о чем? – дочь лорда Раймонда изобразила непонимание. – Мне стоило что-то решать?
– Дуру из себя не празднуй. Ты вся переменилась под конец. Сначала даже я понял, что ты водишь нас за нос, но потом, стоило отцу дойти до коронных его аргументов... В этот раз действительно коронных. Ты только вообрази, как прекрасно оно звучит. Царствующая королева, Айна Первая из дома Айтвернов, – голос Лейвиса наполнился ядом. – Небось хотелось бы слышать такое обращение почаще?
Айна встала, сама, не вызывая прислугу, набросила на себя уличный плащ. Пристегнула к поясу шпагу.
– А если даже и так? – спросила она равнодушно, надевая перчатки. – Гайвен Ретвальд тебе не король, ты сам это признаешь. Последний Кардан мертв, да и был он всего лишь солдатом удачи и отродьем бастарда, а перед моим братом ты колен вовек не преклонишь. Остаюсь одна я. Кто-то же должен восседать на Серебряном Престоле, верно?
Лейвис замер на полпути к дверям. Сбился с шага.
– Ты все же не шутишь, дорогая сестра, – сказал он внезапно.
– А зачем мне шутить, нелюбезный кузен? Или я настолько хуже всех прочих, кто пытался напялить в этом городе на себя королевский венец? Твой отец сказал верно, я всегда жалела, что от меня ничего не зависит. Теперь, возможно, будет зависеть хоть что-то, – слова срывались с губ легко, сами собой, Айна пойти не вдумывалась в них. – Лучше сидеть на троне, чем сидеть взаперти дома и делать, что укажет брат. Или, скажешь, предложи тебе кто корону, ты бы отказался?
– Мне никто короны не предлагал.
– Но предложи бы, ты б согласился. Не корчь из себя оскорбленную невинность, Лейвис, – голос Айны сделался резким, и на сей раз она чувствовала почти настоящую злость. – Я лишь поступаю так, как поступил бы на моем месте любой. Мне не нравится, что происходит с нашим королевством. Кто-то должен это все поправить. Значит, буду править я. Проводи меня к карете, ну же.
Час наступил уже поздний, и в доме Рейсвортов почти все спали. Вызвав дворецкого, несущего в руке горящий тремя свечами канделябр, Лейвис сквозь просторную приемную залу проводил кузину к дверям. Спускаясь по лестницам, едва касаясь ладонью перил, Айна невольно остановила взгляд на портрете герцога Радлера Айтверна, висевшем на стене на площадке второго этажа. До последнего своего вздоха верный Королю-Чернокнижнику Золотой Герцог Запада сидел верхом на кауром жеребце, держался в седле ровно и смотрел куда-то ввысь, в пламенеющее закатом небо. Интересно, что сказал бы лорд Радлер, узнав, что один из его потомков замыслил предательство того самого Короля-Чернокнижника наследников?
Вопреки доводам рассудка, предательницей Айна себя не чувствовала. Ее старались воспитывать в верности к королю Брайану, но отец отзывался о своем короле с такими пренебрежением и цинизмом, что отдаться всем сердцем называемой к нему верности не получалось никак. Гайвена же достойным своей верности Айна не считала вовсе.
Эхом рассудка девушка понимала, что графу Рейсворту все же удалось переманить ее на свою сторону – но сейчас Айне было на это почти наплевать. Усталая и хмельная, она мечтала только о том, чтоб добраться до своей постели и провалиться наконец в мутное болото снов. Если А йна что и ощущала по поводу только что принятых ею решений, то одно только лишь странное, обволакивающее спокойствие. Ни тревоги, ни страха – одна лишь молчаливая решимость. Если собрался что-то менять – поменяй все сразу, и к чему мелочиться.
Слишком надоело ей сидеть дома и ждать у восточного ветра перемен. За летом последует осень, за осенью зима, за ней весна и новое лето, а жизнь не изменится, продолжит идти по всему вечному замкнутому кругу, все ближе приближающему к могиле. Болтовня с подругами и служанками, подслушанные сплетни, вечно недоступный, отмалчивающийся брат, а потом, вероятно, какой-то муж и какие-то дети. Разве наследница драконов должна жить так? Разве не она сама говорила Артуру, стоя напротив него майской ночью в замке Стеренхорд, что Драконьим Владыкам положено держать судьбы земли в своих пальцах? Пусть граф Рейсворт заманил Айну Айтверн в силки начатой им интриги, надеясь воспользоваться юной племянницей, как послушной куклой – но скоро он узнает, что просчитался.
"Я никому не позволю мной играть, – пообещала себе девушка молча. – Пусть думают, что они мной играют – а я сыграю ими. Я смогу, обязательно справлюсь. Если справились Ричард и Радлер, Патрик и Малькольм, неужели я хуже их всех, хуже десятков поколений людей моего дома? И если я сумею одержать победу – это будет моя собственная победа, не Артура и не Гайвена. Если я смогу воспользоваться Рейсвортом, а после диктовать ему и прочим свои собственные условия – никто сказать не посмеет, что я просто нелепая домашняя девица, зарывшаяся носом в книги".
Лейвис помог ей подняться в карету. Сел напротив, дал знак кучеру трогаться. Ночь выдалась ясная, светлая – такие часто случаются в конца августа, недели за три или четыре до Мабона. Звезды кажутся особенно яркими и крупными, и кажется, до них ближе, чем всегда – не то чтобы можно дотянуться рукой, но почти можно. Можно, если очень постараться или очень захотеть.
Айна ехала с открытым окном, глядя на ворочающийся беспокойным сном ночной город. Обычно в летние ночи аристократические кварталы Тимлейна полнились прогуливающимися, будь то припозднившиеся хмельные кавалеры или сопровождавшие его девицы. Обычно – но не в этот раз. Пустые улицы, закрытые наглухо оконные ставни, редкий свет фонарей. Глухая тишина, ни песен, ни ругани, и тем более никаких прохожих – разве что изредка встретится армейский патруль, конный или пеший. Вот стражников было вчетверо больше против привычного. Карету Лейвиса не остановили, впрочем, ни разу – видели герб Рейсвортов, хищно ощерившегося рыжего лесного кота.
Кузен молчал. О делах не говорил – видно, опасался, что возница подслушает. Подал голос лишь раз:
– Как тебе тимлейнские ночи, сестра? – голос Лейвиса оставался встревоженным, взгляд – бегающим. Беспокоится, не решит ли все же строптивая кузина выдать заговор королю или нынешнему герцогу Айтверну? По всей видимости, да. Хладнокровием своего отца этот юноша не отличался явно.
– Стеренхордские ночи были не лучше здешних. Столь же пустые и унылые, – ответила Айна сдержанно. – В столице хотя бы найдется, с кем перемолвиться словом. Иногда.
– Рад, если в моем лице тебе нашелся подходящий собеседник.
– Нет, что ты. Я подразумевала своих подруг.
Кузен осекся и замолчал.
Дорога петляла, мимо проносились дома. Экипаж миновал Старую Ратушную площадь, затем Новую, проехал по Рассветной улице и наконец остановился возле украшенного островерхими башенками особняка Айтвернов. Дежурившие у въезда стражники вытянулись во фронт, приветствуя свою госпожу, когда Айна вышла. На этот раз она все же позволила Лейвису побыть джентльменом, и оперлась на его руку. Даже сквозь перчатку ладонь кузена показалась холодной.
– Когда ждать тебя со следующим родственным визитом, сестра? – спросил сын графа Рейсворта учтиво, мимоходом бросив кивок сержанту привратной стражи.
– Ты можешь заехать ко мне через четыре дня, во вторник, не раньше пяти, – Айна вырвала ладонь из цепких пальцев кузена, запахнулась в плащ, спасая от внезапно налетевшего порыва не по-августовскому промозглого ветра. – Поросенок был хорош, но передай отцу все-таки, в следующий раз ему стоит озаботиться лучшим вином. То, которым он потчевал нас сегодня, было всего лишь приемлемым.
– Я тебя понял, сестра, – Лейвис серьезно кивнул. – Что-нибудь еще хочешь мне сказать на прощание?
– Увидишь во дворце Артура – передай, я скучаю и давно не виделась с ним. Пусть хоть изредка ночует дома, – Айна нарочно подлила масла в огонь владеющей кузеном тревоги. Пусть подергается – хотя бы самую малость. Девушка обернулась к сержанту: – Томас, проводите меня в дом. Здесь становится прохладно.
– Слушаюсь, миледи, – гвардеец отворил ворота на внутренний двор, посторонился, давая своей госпоже первой зайти.
В холле Айну встретила Нэнси Паттерс – та, видимо, так и не ложилась отдыхать. При виде юной леди Айтверн камеристка вскочила с украшенной зеленой обивкой кушетки, всплеснула руками:
– Где вас черти носят, моя леди, в час пополуночи! – вскричала она шепотом, видимо, опасаясь перебудить домашних.
– На званом ужине у лорда Верховного констебля Иберлена, неужто тебе память отшибло? – Айна внезапно чуть пошатнулась, будто набранный из мореного дуба паркет превратился внезапно в качающуюся на волнах палубу корабля. Томас аккуратно придержал Айну под локоть. – Можете возвращаться на свой пост, сержант, – бросила девушка гвардейцу. – Нэнси, помоги снять плащ, тут ужасно душно, и скажи девочкам, пусть ставни раскроют.
– Девочки все спят, госпожа, я одна вас дожидалась.
– Спят – значит разбудишь. Тут не продохнуть.
В холле было не только ужасно душно, но и, пожалуй, излишне светло – горели все тридцать свечей на двух люстрах по центру потолка. Хорошо хоть, еще четыре люстры, боковые, оставались погашены. Айна прищурилась, подавив желание прикрыть глаза ладошкой – от внезапного яркого света они заслезились. Голова продолжала кружиться, к горлу подкатила тошнота.
– На вас поглядеть страшно, моя леди, – сказала Нэнси все также полушепотом. – Что с вами делали там? И разит, словно...
– Разит от меня, как от лорда Артура, когда тот возвращается домой, – Айна запрокинула голову, от души расхохоталась. Камеристка поглядела на нее почти с испугом, приняла на руки зеленый плащ.
Айна с наслаждением развязала слишком тугой высокий ворот своего парадного платья. Оцепенение и страх, сковавшие ее на ужине у Рейсвортов, стремительно отступали, но отступали не бесследно. Пережитое дочерью покойного герцога Айтверна напряжение требовало выплеснуть себя хоть как-то, и совсем неважно было, во что. Айна была готова хоть заразительно смеяться, хоть столь же заразительно кричать – ей было ровным счетом наплевать. Вернулась домой из этого клобука свивавшихся вокруг ее шеи змей – и ладно, и хорошо. Теперь можно даже фамильные сервизы вдребезги бить – лишь бы хоть как-то приглушить в памяти все дичайшие вещи, которые пришлось выслушать и с которыми пришлось согласиться.
– А что ты шепчешь так, Нэнси? – спросила девушка недовольно. – Папенька уже три месяца в земле лежит, о его погребении сам Кардан позаботился. От наших с тобой визгов лорд Айтверн из могилы не встанет.
– Лорд Артур вернулся час назад, и только недавно лег. Выглядел не лучше вашего.
– Даже так? Мой любимый брат ухитрился заснуть не в отцовском кабинете, а дотащил свое бренное тело до отцовского дома? – Айна снова рассмеялась, но уже через силу. Видеться с Артуром ей совсем не хотелось. Не после того, как она весь вечер обсуждала готовящуюся против него измену. И тем более не после того, как своим молчанием и увертками дала на эту измену невольное согласие. Девушка сама не могла до сих пор понять, что же стало тому причиной. Толкнули ли ее на готовность не спорить с Рейсвортами страх, обиженная гордость или что-то еще? Айна не могла дать на это определенный ответ. Девушка лишь вдруг поняла, что та черта, которую она весь разговор с лордом Роальдом старалась не переступить, все же оказалась в результате пройдена.
Или почти пройдена. Или не пройдена вовсе, а лишь маячит пламенеющей тонкой линией впереди. Можно же прямо сейчас подняться в покои Артура. Поднять его с постели, растолкать, тем более что вряд ли он спит так уж крепко. Он никогда не спит крепко, и не после попоек уж точно.
Следует немедленно рассказать о задуманном дядей перевороте. Шпионов у Рейсвортов в этих стенах нет. Хочется надеяться, что нет. В любом случае, они с Артуром поговорят за закрытыми дверями – и рассудят, как действовать дальше. Спешка в подобных делах губительна, промедление тоже опасно, но возможно, еще удастся придумать, как исправить дело. Если Артур скажет Гайвену, а тот все же найдет у себя достаточно верных людей и арестует Роальда Рейсворта, мятежа может и не случиться. Остальные его вожаки испугаются и отступят, если их вдохновитель окажется брошен в темницу.
– Нэнси, проводи меня к брату, – сказала Айна решительно. – Этой ночью мне не достает его родственных чувств.
– Зачем куда-то провожать, твой брат уже здесь. И все мои чувства при мне.
Айна вздрогнула, подняла голову. Артур стоял на верхнем пролете лестницы, крепко держась правой рукой за золотистым лаком покрытые перила. Был брат Айны без камзола или колета, в одной белой сорочке, развязанной на груди и измятой. Волосы – спутаны и местами свалялись, под глазами залегли темные пятна. Молодой герцог Айтверн сделал несколько неуверенных шагов, спускаясь в холл навстречу сестре. Казалось, он с трудом держится на ногах – куда с большим трудом, чем держалась на них Айна после посиделок с нынешним иберленским лордом-констеблем.
Нэнси безо всякого почтения швырнула плащ своей госпожи на кушетку, кинулась навстречу Артуру.
– Куда вы вскочили, герцог! – крикнула она недовольно. – Вам в вашем положении лежать и лежать.
– Руки от меня убери, – первый министр королевства недовольно отмахнулся. Спустился с лестницы, каким-то чудом в самом деле не упав. – Я прекрасно себя чувствую, – он остановился напротив сестры. – А ты, родная? Нэнси говорит, ты была у Лейвиса. Как этот недоносок, руки не распускал?
– Мой троюродный брат джентльмен и не стал бы вести себя неучтиво с дамой, – ответила Айна холодно. – В отличие он тебя, он может и не рыцарь, но хоть о каких-то приличиях слышал.
Артур был такой же, как и всегда. Как во все эти проклятые последние два года с тех пор, как вернулся из Стеренхорда и начал ссориться с отцом. Пьяный, грязный, ведущий себя как какое-то неотесанное животное. Впервые увидев его в подобном состоянии, Айна заперлась в своих покоях и избегала брата почти с неделю. Затем привыкла, затем разругалась вновь. Артур слишком много времени уделял Элберту Коллинсу и прочим дружкам, про которых рассказывали нелестные истории, в том числе и о неуважительном обращении с женщинами. Сам бы Артур на такое никогда не пошел бы, но вот Элберт – вполне. Айну злило, что брат проводит столько времени в обществе подобного человека.
И вот теперь Элберт мертв, а Артур Айтверн опять нашел, с кем надраться, и почти до визга.
"И этому человеку я хочу доверить Иберлен?"
– Я значит о приличиях ничего не слышал, – сказал юноша насмешливо, смерив сестру оценивающим взглядом. – Я не слышал, хотя это ты приходишь домой куда позже меня. Сейчас явно не то время, которое пристало благовоспитанной леди возвращаться с приемов. Да еще хохочешь так громко, что я на и втором этаже проснулся бы, даже когда бы спал.
– Не тебе мне морали читать, – отвечала Айна резко, чувствуя, что злится все сильней. – Я была у командующего королевской армией, и это общество вполне пристойно. Он выразил сочувствие, что мне приходится проводить время одной, пока более близкий мой родич не проявляет ко мне внимания.
– Как это мило со стороны нашего дяди. Только ж почему не проявляю внимания... Проявляю, только как его толком проявишь, если ты огрызаешься мне на каждом слове.
– Возможно, мне неудобно внимание человека, приходящего по вечерам из домов терпимости, или где ты там шлялся.
– Я не был в доме терпимости. Я пил с королем.
"С королем?" Это было чем-то новым. Прежде Гайвен Ретвальд не казался человеком, в чьем обществе можно было допиться до подобного состояния – а выглядел Артур в самом деле неважно. Заметив недоумевающий взгляд сестры, Артур пояснил:
– Не с нашим королем. С лордом Клиффом. Очаровательный человек, и прекрасный собеседник. Мы виделись вчера на приеме, а сегодня он предложил посидеть за бутылочкой отличного ячменного виски. Вечер получился чудесный.
– Я вижу. О чем говорили?
– Обсуждали разных знакомых, моих и его. Через неделю мы ожидаем еще одного короля, ты представляешь? Эдварда Эринландского с супругой. Лорду Клиффу нашлось чем поделиться, они ведь раньше воевали вместе. Я имею в виду, друг против друга воевали. Лорд Клифф однажды чуть не взял его столицу, да лютая вьюга помешала.
– Значит, вы говорили о королях и войнах.
– Ну не только. Еще о дамах, – Артур широко, пьяно ухмыльнулся. – Конечно, сейчас лорд Клифф примерный семьянин, но опыт у него богатый, и разные истории он вспоминает охотно. Он был первым бабником Кенриайна, да о нем там баллады писали, ты представляешь?
Не отвечая, Айна прошла мимо брата. Стала подниматься по лестнице. Артур двинулся следом, попробовал взять ее за ладонь – но девушка вырвала руку.
– Я всего лишь хотел проводить тебя до твоих покоев, – заметил Артур почти виновато. Реакция Айны его явно удивила и огорчила, и сейчас он выглядел растерянно и грустно, совсем как выглядит неласково встреченный хозяином пес. Хмельная бравада мигом куда-то исчезла, и на мгновение девушке почти стало жаль своего непутевого брата – но лишь на короткое мгновение. Слишком сильно от Артура разило спиртным, и дочь лорда Раймонда чувствовала этот гнусный смрад перегара, даже будучи сама порядком пьяна. Все прежние ссоры мигом встали в ее памяти, как живые, будто случились сейчас. Особенно – та, стеренхордская ссора, после которой они не разговаривали месяц.
"Он не изменился. Он никогда не меняется. Ему ничего не надо, только выпивка, драки, продажные женщины и те неотесанные мужланы, с которыми он водит знакомство. Это – правая рука государя, первый лорд Иберлена, защитник отечества и сюзерен Запада? Странствующий рыцарь из него получится куда лучший. Может быть, граф Рейсворт не столь уж неправ в своих замыслах?".
– Позволь все же довести тебя до спальни, – попросил брат. Он держался совсем как в семь лет, когда канючил у отца игрушки. Эта навязчивость вдруг показалась Айне отталкивающей. "Отстанет он от меня наконец или нет? Пусть утром проявляет заботу, когда проспится".
Нэнси рванулась вперед, взяла Айну под другой локоть:
– Я сама провожу госпожу, – заявила служанка решительно. К новому герцогу Айтверну она теплых чувств не питала. – Вы идите отдыхать, лорд Артур. Нечего вам тут шататься.
– Это мой дом, – сказал Артур неожиданно твердо.
– А это моя госпожа. Идите и отдыхайте. Леди Айна не желает вас видеть.
Артур порывался что-то еще сказать, но Айна не слушала его и даже не смотрела уже в его сторону. Девушку вдруг замутило, к горлу подкатила тошнота, пришлось сглотнуть, чтоб не опозориться на глазах у родственника и служанки. Айна позволила камеристке довести себя до своих апартаментов, а оказавшись там, вдруг расплакалась, вцепившись одеревеневшими пальцами Нэнси в плечи и громко, шумно рыдая навзрыд:
– Почему, почему он такой?
– Дурак потому что, – проворчала барышня Паттерс, кружевным платком утирая своей госпоже слезы. – Он вас любит по-своему все же, потому и прицепился.
– Далась мне его любовь, – Айна позволила вытереть себе лицо, шморгнула носом. – Когда утром его сиятельство герцог проспится, скажите, чтоб ко мне не лез. Я останусь у себя, и буду читать. Подбери мне в библиотеке какую-нибудь хорошую книгу, и завтрак тоже доставь сюда – не хочу никуда выходить, пока Артур дома.
– Хорошую книгу... Даже не знаю, "Стив Филтон" вам пойдет? – назвала Нэнси модный роман о мальчике с городского дня, бастарде, выбившемся путем подкупа и интриг в гарландские владетельные пэры.
– Я слышала сюжет. Сомневаюсь. Это слишком напомнит мне о покойном узурпаторе, будто про него писали. А хотя нет, принеси, я почитаю – мэтр Гренхерн же хвалил, покуда не сгинул. Вдруг окажется немного интересно, хотя бы.
– Тогда отыщу ее сразу с утра. Леди Айна, дозвольте с вами посидеть. Боюсь, вам станет к утру нехорошо.
– Мне уже нехорошо. Иди спать, Нэнси.
– Леди Айна...
– Иди спать! Ты и так уже насиделась. И посмотри, дошел ли до своих комнат герцог.
Оставшись одна, девушка вновь разрыдалась. Она плакала долго, наверно не меньше получаса, но очень тихо, едва слышными всхлипами – не хотелось, чтоб Нэнси, спавшая в соседней комнате, услышала и снова пристала. Затем Айна подошла к окну, распахнула настежь ставни, оперлась ладонями о подоконник. Звезды, плывущие в темном небе, дарили измученным войной и политикой Срединным Землям свой дрожащий, прерывистый свет. Далекие и холодные, они казались глазами ангелов, смотрящих от чертогов Создателя на изнемогающий мир.
Говорят, Айтвернов сотворили иные боги – не тот, что творил прочих людей. Говорят, кровь драконов дала начало их племени, говорят, что первые из Айтвернов парили выше грозовых облаков и могли коснуться звезд своим крылом. Даже если это всего лишь красивая сказка – в нее хочется верить. На мгновение Айне и самой захотелось обратиться драконом, сбросить постылую человеческую плоть, как сбрасывают прохудившуюся одежду, и воспарить над этим проклятым городом, где алчность и властолюбие вельмож вот-вот обернутся новой резней и бойней. Может быть, этой бойни удастся избежать – а может, и не получится.
"Мой дядя предатель, а мой брат дурак, – подумала девушка. – И верить можно только себе, уж точно не им. Что ж, когда можно верить себе – это тоже, наверно, немало?"
Весь следующий день Айна не покидала комнат, читая изданный анонимно и наделавший три года назад в Срединных Землях много шума прихотливый роман о приключениях кенриайнского плута, вышедшего из трущоб, но острым языком и лихими авантюрами вырвавшего себе дворянский титул и руку графской дочери.
Безродный сирота Стив Филтон, будущий рыцарь сэр Стивен, будущий виконт Грехем, а впоследствии и вовсе владетельный граф Стербери, оказался нагл, несносен и невыносим – но вместе с тем очарователен. В отличие от Артура и Лейвиса, он не вызывал ни жалости, ни злости. Этот обаятельный прощелыга знал, чего хочет, и уверенно этого добивался – неважно, красноречивыми посулами или острием меча. Он видел свою удачу, и без колебаний ловил ее за хвост. Безымянный автор явно сочувствовал своему герою.
Если верить рассказам, Гледерик Кардан и сам был таков, как персонаж этой книги – потому и поднялся от нищего бродяги до коронованного церковью властителя Иберленского королевства. Интересно, читал ли он этот роман, что мог сказать о его главном герое? Читал ли он вообще какие-то романы, какие истории любил, о чем мечтал, какие видел сны? Теперь это было уже почти совершенно неважно. Гледерик Кардан мертв и оплакан – всеми, кто захотел пролить по нему слезы.
"Это война, – сказала себе Айна. – И на ней убивают. Артур убил Александра Гальса, убил Гледерика Кардана, и бог знает, кого еще он убил. Если он убивает сам, он готов допустить, что другие убьют и его. Рейсворт, по крайней мере, смерти ему не желает – и уж я в любом случае присмотрю, чтоб Артура никто не тронул. За границей, в Либурне, Венетии или Падане, он заживет привольно – куда более привольно, чем в Иберлене, где шагу нельзя сделать, не наступив на интригу. Мятеж все равно грянет, и, возможно, единственный способ, которым я могу спасти моего глупого брата – это выслать его навсегда прочь из здешних земель. Если я расскажу ему правду, Артур бросит своих гвардейцев в бой против Рейсворта и скорее всего в этом бою погибнет, может даже от удара в спину. Чудо, что он вообще уцелел минувшей весной".
Айна ожидала, что Артур постучится в ее комнату, начнет извиняться за ночную ссору – но брат этого так и не сделал. Нэнси доложила, еще до обеда нынешний герцог Айтверн встал, собрался и уехал во дворец, сообщив, что надолго. Как и всегда, после случившейся размолвки Артур не предпринимал ни малейшей попытки ее исправить. То ли не знал, что подходящего сказать, то ли просто желал как можно скорее выбросить неприятность из головы и забыть, будто и не было ничего. Как и всегда, Айну это обижало и злило.
Следующие три дня пролетели также скучно, как и предыдущие три месяца. Юная леди Айтверн читала книги, болтала с Нэнси, дважды гуляла в расположенном неподалеку от дома парке. Один раз заходила на ланч давняя знакомая, Амелия Таламор. Амелия вывалила ворох свежих придворных сплетен, посетовала, что Артур, еще весной выказывавший ей знаки внимания, теперь держится отчужденно и будто и не замечает ее. Айна что-то сердито буркнула в ответ, и какое-то время подруги молча пили травяную настойку и жевали кекс.
Вечером капитан Фаллен рассказал, что в кварталах нижнего города объявился какой-то пьяница, уверявший, будто узурпатор Гледерик жив, бежал из Тимлейна потайным ходом, но следующей весной непременно вернется вместе с войском и отберет у Ретвальда Серебряный Престол. Приключившиеся в кабаке солдаты тут же выволокли смутьяна на улицу и повесили на ближайшей осине, как зачинщика опасных слухов.
– Поехали в Малерион, – сказала Нэнси почти умоляюще. – Сколько можно здесь рассиживаться и ждать бури, словно ослы какие-то бездумные.
– Никуда мы не поедем, Нэнси, – ответила Айна. Камеристка порывалась было спорить, но поглядела на свою госпожу – и вдруг осеклась. Вскочила, торопливо сказала, что должна доделать дела по дому, и ушла. Фаллен проводил барышню Паттерс взглядом, подкрутил усы.
– Я с вами, леди Айна, если что, – сказал он просто.
– Спасибо, Клаус. Я запомню ваши слова. И скажу, что делать, когда придет время.
Когда наступил вторник, Лейвис Рейсворт, приехавший, как и договаривались, ровно в пять, оказался облачен в золотые и зеленые цвета Айтвернов, а не в рыжие и зеленые своего дома, как бывало обычно. Видимо, в знак почтения к родичам и сюзеренам. Был он необычно для себя обходителен и учтив. Айна, в знак ответной любезности, тоже держалась с сыном графа Рейсворта гораздо приветливей, нежели прежде. Она почти не огрызалась и если и старалась поддеть кузена поддеть ядовитым словом, то лишь самую малость. Лейвис по-прежнему раздражал ее, вызывал то презрение, то гнев – но теперь они были на одной стороне, и оказалось бы неправильно задирать его сверх всякой меры. Она же не Артур, чтоб так бездумно, походя отталкивать от себя друзей.
Сидя в карете, девушка даже попыталась поддержать с Лейвисом светский разговор. Кузен, кажется, был удивлен, но разговаривал о всяких мелочах охотно. Даже поведовал, как выбрался два дня тому назад с молодым герцогом Эрдером на соколиную охоту. Говорил Лейвис о герцоге Эрдере без малейшей приязни, и видно было, что знакомство с ним он водит лишь по указке отца. Девушка внимательно слушала и порой даже кивала. Эдвард Эрдер не нравился и ей самой. В отличие от своего покойного отца, этот шоненгемский герцог был слишком уж обаятелен и любезен – настолько истекал медом и патокой, что после разговора с ним тянуло принять ванную.
Явившись к Роальду Рейсворту, встретившему ее неожиданно тепло, Айна уже не пыталась изворачиваться, отмалчиваться и ходить кругами. На сей раз ей предстояло вести бой с открытым забралом.
– Здравствуйте, дядя, – сказала Айна Айтверн, войдя в приемную залу. – Я готова наконец говорить с вами откровенно.
– В самом деле готова? – граф Рейсворт прищурился. – И мне можно не ожидать впоследствии визита королевских гвардейцев к моему дому?
– Я молчала о нашем прошлом разговоре, как вы и предупредили меня. Вы правильно сказали, если Гайвен Ретвальд узнает ваши планы, он все равно падет, но падет в бою, и в этом бою может погибнуть также и мой брат. Рисковать жизнью Артура я не хочу. Вы можете гарантировать ему жизнь после своей победы?