Текст книги "Передаю цель..."

Автор книги: Анатолий Чехов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

– Вы уже сказали.

– Ай, начальник! Ничего мы не знаем! Был маленький терьякеш! Пошел родник Ак-Чишме! Никакие папиросы он не курил, терьяк курил.

– Маленький терьякеш уже на небесах у аллаха. Терьяк отравлен. Если вы тоже курили, скоро встретитесь…

Кайманов расчетливо нанес удар, чтобы проверить, какую реакцию вызовет это сообщение. Оба нарушителя с таким неподдельным ужасом глянули друг на друга, что сомнений не оставалось: с ними расправились так же, как с «маленьким терьякешем».

Кайманов вызвал по радио коменданта, доложил б задержании, передал свои соображения:

– Надо перекрыть все дороги и тропы к городу, выслать наряды на железнодорожный вокзал и в аэропорт. Имейте в виду: нарушитель высокого роста, физически очень сильный, крайне опасен своей решимостью. Одет в военную форму. Погоны и фуражка погранчастей. На ногах хромовые сапоги, каблуки подбиты косячками. На правом косячке – три гвоздика, на левом – четыре… И еще… Задержанные курили отравленный опий, направляем их в комендатуру, прошу немедленно вызвать врача.

– В каком направлении ушел тот, кого вы сопровождали? – обращаясь к нарушителям, спросил Кайманов.

Бородач рухнул на колени, поднял кверху лицо, воскликнул в отчаянии:

– Начальник! Я понимаю по-русски! Спаси нас! У нас семьи, маленькие дети! Мы правду скажем! Бай послал проводить через гулили большого господина. Здесь он шел. В этом месте нас оставил. Приказал стрелять, если на его след выйдут геок-папак. Сказал, если не будем стрелять, его люди убьют нас дома, вырежут жен и детей. Мы стреляли в воздух, в вас не стреляли!..

– Скажи, не попали, – поправил его Кайманов. – Как одет этот ваш господин?

– Ты все сказал правильно: в советском военном… На голове – зеленая фуражка. Китель. Погон – четыре звездочки. Хромовые сапоги, какие ваши офицеры носят. Всю дорогу мы своими сапогами, что нам бай дал, его следы топтали… Начальник! Маленькому терьякешу инам он давал один и тот же терьяк! Вези, начальник, скорей к доктору!..

Глава третья ПОИСК ПРОДОЛЖАЕТСЯ

– Товарищ майор, у рации подполковник Журба, – лейтенант протянул Кайманову микротелефонную трубку.

Комендант сообщал о том, что поисковая группа выслана и что, тем не менее, сам он выезжает в район развилки дорог, где будет ждать Кайманов.

– Ефрейтор Демченко, отвезете задержанных в комендатуру, – приказал майор. – Мы трое, – он обернулся к Воронцову и Пинчуку, – в сопровождении наряда Семина следуем по направлению к аэропорту. Туда же выезжает и комендант подполковник Журба.

Демченко с задержанными и своим младшим наряда сели в одну машину, Кайманов и Воронцов с Пинчуком в сопровождении Семина и Гуляева – в другую.

Водитель, получив приказ майора «жать на всю железку», резво тронул с места, «газик», проковыляв некоторое время по проселочной дороге, выбрался на асфальт, помчался по шоссе.

Некоторое время все молчали.

– Не довезет ефрейтор до медпункта этих горе– проводников, – сказал Кайманов.

Пинчук и Воронцов не ответили, но видно было, думали о том же. Майор мог бы сказать, что неизвестный, отправивший с такой хладнокровной решимостью на тот свет трех человек, кроме всего прочего, оставляет в грунте следы не менее глубокие, чем сам Кайманов, а это значит – идет с грузом. Если же у него такой собственный вес, то их противник, учитывая скорость его передвижения по горам, – не человек, боевая машина. Задерживать такого будет чрезвычайно трудно…

Некоторое время все трое молча наблюдали, как, словно взлетная полоса, мчится навстречу дорога, как в свете начинающегося дня алеют на зеленых коврах по обе стороны шоссе тюльпаны и маки, покачиваются на ветру, белея гнездами, какие-то полевые цветы, спешащие покрасоваться, пока еще не набрало силу среднеазиатское солнце.

Сидевшие в машине едва ли замечали красоты природы, озабоченно обдумывая, чем-то еще закончится поиск.

– И все-таки, товарищ майор, – сказал младший лейтенант Пинчук, – не могу взять в толк, как вам удалось установить, что был еще один, как вы считаете, главный преступник?

– Мне это удалось установить визуально, – ответил Кайманов, который не мог простить Пинчуку его реплику насчет следопыта «Кожаного чулка» и несколько иронический жест, ставящий под сомнение выводы Кайманова. – Я ведь, – продолжал майор, – как тот тульский мастер Левша, что аглицкую блоху без мелкоскопа ковал: следы всю жизнь на глазок да вприкидку определяю…

– Не сердитесь, товарищ майор, на младшего лейтенанта, – вмешался в разговор Воронцов. – Мне вот тоже трудно объяснить себе, откуда вы взяли то, что нам сегодня показали.

– Объяснение простое, – ответил Кайманов. – В Туркмении любой чабан или охотник – следопыт. Пограничнику положено быть, кроме того, еще и астрономом и топографом, а главное – психологом. Ну, а поскольку я и пограничник и охотник, то мне, как говорится, быть следопытом и бог велел…

Воронцов не успел ничего сказать: впереди, на развилке дорог, они еще издали увидели военный ГАЗ-69 и стоявшего у машины коменданта подполковника Журбу.

– Последние известия, Яков Григорьевич, – когда машина остановилась, сказал подполковник. – Нарушителя мы еще не задержали, но почти точно знаем, где его возьмем. Ваш неизвестный отравитель сумел каким-то образом обмануть шофера попутной машины, оставил его на шоссе, а сам уехал в направлении к аэропорту, но перед самым аэродромом, видимо, заметил наши заслоны, свернул на проселок, и как предполагаем, выехал на шоссе, ведущее к железнодорожному вокзалу. Вслед я тут же направил резервную группу. Все дороги, кроме этой, перекрыты. Вас, Яков Григорьевич, прошу контролировать это шоссе от развилки до аэропорта. Проверяйте каждую машину на всякий случай, если он предпримет попытку вернуться… Вам, младший лейтенант, надлежит немедленно выехать в аэропорт. Наряд с рацией уже там. Администрация аэропорта предупреждена. Я еду в город к вокзалу. Каждые пятнадцать минут держать со мной связь по радио…

Пинчук сел в первую попавшуюся машину, умчался в сторону аэропорта. Комендант на своем «газике» – в противоположную. Клубы пыли бросились было вслед, затем отстали, растеклись полупрозрачной кисеей над дорогой, лениво оседая на придорожные кусты.

Лейтенант Воронцов посмотрел на майора. Тот неопределенно махнул рукой:

– Давай, проверяй, – сказал Кайманов. – Встретится кто, останавливай, смотри документы. Толку от этого не будет никакого, но пока ничего другого не придумаешь.

Он не верил, что так просто может закончиться этот поиск, что нарушитель после стольких ухищрений даст себя схватить на дороге, когда и след-то его, как говорится, давным-давно простыл. Но пока что и сам Кайманов не мог предложить никакого другого разумного решения, лишь отмечая про себя, как летят одна за другой драгоценные минуты.

Прямой отрезок шоссе на плоской равнине позволял наблюдать дорогу в оба конца на несколько километров.

Приказав Семину смотреть в заднее стекло и оповещать о приближении кого бы то ни было с тыла, Воронцов стал наблюдать за дорогой перед машиной. Кайманов же безучастно сидел на переднем сиденье и вел себя так, как будто это совершенно его не касалось. Он лишь наблюдал, как Воронцов с Семиным и Гуляевым останавливали очередную машину, проверяли документы, пассажиров и отпускали с миром. Через несколько минут все повторялось сначала,

Оставив Воронцова с Гуляевым на шоссе, Кайманов попросил водителя проехать по дороге к аэропорту, туда, где в полукилометре от перекрестка виднелся мосток, от которого уходил в сторону зарослей турунги узкий проселок. Как сказал подполковник Журба, именно на этот проселок свернул нарушитель, спасаясь от заслонов, выставленных в районе аэропорта.

Выйдя из машины, Кайманов внимательно осмотрел почву, на обочине остановился, удивившись, что мог делать здесь нарушитель в такой спешке, когда уже чувствовал за собой погоню.

Но ошибки быть не могло: хорошо видны были и отпечатки сапог с косячками на каблуках и такого же размера огромные зимние ботинки на рифленой подошве. В турунге – потревоженная листва, несколько вмятин на почве от каблуков: видимо, те, кто был здесь, изрядно торопились.

Кайманов хлопнул себя по лбу и от всего сердца выругался.

– Что, товарищ майор, нарушитель? – спросил шофер.

– Давай скорей к лейтенанту!

Воронцов отреагировал так же, как шофер:

– Нарушитель?..

– Черта лысого, а не нарушитель! Провели нас, как малых ребят! Вызывай скорей по радио подполковника!

Воронцов включил рацию, комендант ответил сразу.

– Товарищ подполковник, – начал было Кайманов в повышенном тоне, но тот его тут же остановил:

– Что шумишь, Яков Григорьевич?

По его умиротворенному тону Кайманов почувствовал: у подполковника хорошее настроение.

– Все в порядке, – сказал Журба. – Взяли гуся лапчатого.

– Как взяли? Этого не может быть! Не того взяли!

– Точно того, можешь не сомневаться…

– Товарищ подполковник, еще раз говорю, не может этого быть!

– Как не может, когда он с наручниками у нас в машине сидит. Вот тебе и раз! Сам его проманежил от границы до города, а теперь не может быть?

– А приметы?

– Все точно, как ты говорил. Совпадают и физические данные и гвоздики на каблуках…

– Товарищ подполковник, – едва выслушав его, воскликнул Кайманов. – Поскольку вы уже задержали пособника, прошу срочно выехать с ним в аэропорт. Я со своей группой выезжаю туда немедленно. Прошу разрешить действовать самостоятельно.

В трубке секундное молчание, затем голос коменданта:

– Действуйте, Яков Григорьевич, выезжаю к вам…

– Вызови-ка мне к рации Пинчука, – сказал Воронцову Кайманов и, когда тот подошел к микрофону, приказал:

– Немедленно предупредите диспетчера и сопровождающего пассажиров контролера о присутствий в аэропорту опасного преступника. Передайте приметы: нарушитель высокого роста, в демисезонном пальто бежевого цвета, в зимних ботинках на толстой рифленой подошве. Рисунок следа напоминает панцирь черепахи. Особая примета нарушителя – на тыльной стороне правой руки свежие царапины от колючек шиповника. Об этом обязательно скажите контролеру. При проверке билетов на посадке, она должна подать вам знак. Сами наденьте поверх формы комбинезоны, под видом техсостава будьте у трапа самолета, ждите нас. Одного пошлите встречать нашу группу с летучкой техпомощи на поворот дороги. Все.

– Понял вас, товарищ майор, – напряженным голосом доложил Пинчук.

В телефонах раздался щелчок и на той же волне послышался голос коменданта:

– А у моего нарушителя царапин от шиповника нет, – сказал подполковник Журба.

– И ногти у него наверняка чистые, – добавил Кайманов. – Пальцами в землю он окурок не прятал.

Пинчук встретил их с машиной техпомощи у поворота дороги, от которого оставалось не больше трехсот метров до аэровокзала.

– Товарищ майор, вот комбинезоны. Диспетчер предоставил в наше распоряжение эту машину. До отправления ближайшего самолета через Москву в Ленинград остается меньше часа. Пассажира с переданными вами приметами нигде не видно.

– Комбинезоны есть, нарушителя нет, – подвел итог Кайманов. – Ладно. Встречайте подполковника. Поедете со своей машиной к ангару, что справа от вокзала. Я буду у начальника аэропорта.

«Неужели ошибся?» – по пути к аэровокзалу раздумывал Кайманов. – Тогда или задержанный комендантом неизвестный и есть нарушитель, или преступник настолько осторожен и хитер, что и здесь приготовил нам какой-то сюрприз».

Разослав Воронцова, Пинчука и четырех солдат, переодетых в рабочую форму обслуживающего персонала по всей площадке, где толькомогли быть пассажиры, представившись начальнику аэропорта,Кайманов отправился кангару, куда, как он этозаметил, уже проехала машина техпомощи с подполковником и задержанным им пособником.

– Товарищ подполковник, – доложил он встретившему его Журбе, – самолет в Ленинград через Москву вылетает через тридцать пять минут. Посадка пассажиров будет произведена через двадцать минут. Времени у нас в обрез. Хоть я и оставил Воронцова и Пинчука с солдатами на аэровокзале, но там необходимо быть нам самим.

– А этот? – подполковник приоткрыл дверь в соседнюю комнату, где с двумя конвоирами находился задержанный. Журба как будто хотел сказать: «Чем не хорош?»

Нарушитель был действительно «хорош». Богатырского роста, с объемистой талией, в запыленных сапогах и форме капитана погранвойск, с подсохшими потеками пота на лице.

Кайманов попросил его показать одну и другую подошву сапог. Сапоги были те самые, не новые, с косячками на каблуках: один косячок подбит тремя гвоздиками, другой – четырьмя.

Вид у задержанного самый внушительный: из-под насупленных бровей угрюмо смотрят свирепые глаза. Дышит тяжело, широко раздувая ноздри, хотя гонка от границы до Ашхабада закончилась два часа назад, и на последнем этапе – не пешком шел, ехал на машине.

Кайманов жестом предложил нарушителю перейти со своего места. Едва взглянув на след, сказал:

– Можно увести в КПЗ.

Когда они остались с Журбой одни, добавил:

– Пособник. Бутафория. Ему только и не хватает черной повязки на один глаз да финку в зубы…

– Ты уверен в этом, Яков Григорьевич? – спросил подполковник.

– Абсолютно. Пройти всю погранзону, отправить на тот свет трех проводников и все только для того, чтобы примитивно попасться патрулю у железнодорожной кассы, – такого не бывает…

– Что ты предлагаешь?

Кайманов пожал плечами:

– Все должно решиться при посадке пассажиров в самолет. Нарушителюдеваться некуда. Любые промедления для него увеличивают степень риска. Это во– первых. А во-вторых, раз уж у него был пособник, отводящий удар на себя, значит, и билет он ему брал на ближайший рейс.

…Кайманов с Журбой, переодетые в комбинезоны, «следили» за наполнением заправочной автоцистерны в каких-нибудь ста пятидесяти метрах от самолета, под плоскостями которого и у шасси копошились «технари» в комбинезонах.

От здания аэропорта в сопровождении дежурной двинулась толпа пассажиров, среди которых Кайманов еще издали наметил того, за кем гнались от самой границы.

В первую минуту он усомнился в своем выборе: высокий человек в темных очках, в светлом демисезонном пальто и такой же шляпе нес чемодан и вел под руку ярко одетую женщину в легком малиновом плаще. Рядом с женщиной, держась за плащ, шла девочка лет пяти. Все трое на ходу переговаривались, спутница неизвестного смеялась.

Кайманова прошиб холодный пот: «Неужели ошибся?» Только вблизи он мог бы сказать, тот ли перед ними преступник, ради задержания которого они ведут поиск с четырех часов утра.

Выждав, когда группа уже подошла к самолету, Кайманов поднялся на подножку бензовоза, скомандовал водителю: «Поехали…»

Тот медленно направил машину к самолету, остановился под плоскостью у самого трапа.

Кайманов рассчитал точно: как раз в это время импозантный «отец семейства» протягивал билеты стоявшей у подножия трапа дежурной. Глаза ее и подошедшего сбоку Кайманова встретились, но никакого знака ему уже не требовалось: он и сам увидел смазанные йодом легкие царапины на тыльной стороне кисти «пассажира». По знаку Кайманова «техники» Воронцов и Гуляев, Пинчук и Семин – по два человека с каждой стороны – схватили нарушителя за руки, с силой завели их ему за спину, где подполковник Журба едва успел защелкнуть на кистях наручники.

В то же мгновение Кайманов перехватил движение задержанного, потянувшегося ртом к плечу, на котором были нашиты клапаны в виде погончиков с декоративными пуговицами, сорвал с погончика пуговицу, другой рукой вытащил из кармана пальто задержанного вороненый «вальтер».

– Продолжайте посадку, – скомандовал подполковник дежурной, быстро проверяя, нет ли у задержанного еще оружия или ампул с ядом.

– Вас тоже прошу в машину, – сказал он женщине с девочкой. Та попыталась было разыграть возмущение, но, увидев пистолет, изъятый из кармана ее спутника, сразу вдруг успокоилась и, ни слова не говоря, села в подъехавшую крытую машину техслужбы.

– Но у меня в самолете вещи, – спохватилась было она. – Я с этим гражданином только здесь познакомилась.

– Ваши вещи не пропадут, а знакомых следует выбирать, – заметил Кайманов, жестом приглашая в машину и лихорадочно оглядывавшегося, словно ожидающего помощи задержанного.

Едва отъехали от аэропорта, подполковник вышел с радиостанцией на дорогу и, пропустив «техпомощь» вперед по дороге, связался с начальником отряда.

– Приказано немедленно доставить в Управление к начальнику войск, – сказал он Кайманову. – Самим ждать в комнате дежурного.

Машина незаметно въехала в черту города и, промчавшись по прямым асфальтированным улицам, остановилась у здания с метровыми шарами по обе стороны главного входа.

Задержанных сдали дежурному, встретившему их у входа, конвоиры увели их в глубь здания.

– И все-таки, товарищ майор, – не выдержал присутствовавший до самого последнего момента младший лейтенант Пинчук, – как вам удалось установить, что задержанный на вокзале не главный нарушитель, а пособник?

– А вы наденьте чужой костюм, и вам сразу все станет ясно. К тому же, с таким животом, как у пособника, по горам и трех километров не пройдешь, а тот, что проводников своих как мух травил, звон сколько от границы отмотал. Для такой прогулки другую, жилистую конституцию иметь надо…

Дожидаясь в приемной генерала, Кайманов подумал, что после такой гонки неплохо бы принять душ да отдохнуть, но начальник войск, едва выйдя к ним и поблагодарив за успешно проведенный поиск, отпустил подполковника Журбу, предписав ему немедленно возвращаться в комендатуру, а Кайманова попросил еще подождать в приемной.

Спустившись вниз к выходу, раздумывая, что бы это могло значить, Кайманов почистил сапоги, отряхнул пыль с обмундирования, проверил перед зеркалом заправку, снова поднялся в приемную генерала.

Сколько раз он приходил сюда и по срочным делам и на совещания! За время его службы сменился не один начальник войск. Разные это были люди, с разными характерами, и ни у одного из них не было к нему, Кайманову, никаких претензий.

Что же сейчас заставляло генерала держать зам– коменданта в неведении? Хочет ли он узнать подробности преследования и задержания или есть для этого еще какие-нибудь причины?

Раздался звонок. Начальник войск вызвал дежурного по Управлению. Капитан с красной повязкой на рукаве пригласил Кайманова в кабинет.

Начальник войск – еще молодой, слегка полнеющий человек с бледным лицом и темными глазами вышел из-за стола, пожал майору руку.

– Прежде всего еще раз спасибо за отлично проведенный поиск, – сказал он. – Хотя должен вас огорчить: два проводника, которых вы задержали в урочище Кара-Тыкен, не доехали до комендатуры, скончались в дороге.

– Этого и следовало ожидать, товарищ генерал, – заметил Кайманов. – Первому проводнику-терьякешу понадобилось гораздо меньше времени, чтобы от той же отравы уйти на тот свет…

– Наверное, и сам понимаешь, Яков Григорьевич, – переходя на «ты», что он делал, когда говорил особенно доверительно, – продолжал генерал, – что не ради этого сообщения я тебя попросил остаться. Задержанный вами преступник уличен изъятыми у него документами и материалами, по которым уже сейчас ведется следствие. Он отлично понимает, что его ждет за такие «художества», поэтому попытается смягчить свою вину, как он выразился, «чистосердечным признанием». Нам его чистосердечность, в общем-то, не

Очень и нужна, но суть показаний этого отравителя в том, что навстречу с ним должен выйти сообщник, хорошо известный ему по Средней Азии, нарушив нашу северо-западную границу, заметь, в ближайшие сутки. После этого по их плану они уже должны были бы действовать совместно. Как действовать, с какой целью – этим занимаются, кому положено. Наша задача не допустить прорыва второго нарушителя в наш тыл и задержать его так же успешно, как и первого…

Чувствуя, куда клонит начальник войск, Кайманов пока ничем не выдавал свою догадку. Тот продолжал:

– Вполне понятно, что я сейчас же поставил в известность Главное управление и Северо-Западный округ. Там посовещались и решили: кто это дело начинал, тому и завершать. Короче говоря, поскольку ты с давних пор знаешь всех среднеазиатских главарей со всеми их связями да еще умеешь узнавать человека, не видя его, прислали на тебя запрос из Северо-Западного округа с просьбой откомандировать в распоряжение полковника Пересветова…

– Я знаю, товарищ генерал, кто эту мысль подал, – сказал Кайманов.

– Кто, если не секрет?

– Подполковник Аверьянов, начальник мангруппы у Пересветова. С Аверьяновым мы еще здесь, в Средней Азии, вместе служили: я, как и сейчас, заместителем коменданта, а он тогда – начальником резервной заставы.

– Есть соображения «против»?

– Наоборот, товарищ генерал. И с Аверьяновым повидаюсь, а главное, чую нутром, что нарушить там попытается кто-то из старых знакомых – уж больно по-шарапхановски действуют: чтобы сохранить себя, идут по трупам пособников.

– Это у них в принципе…

– Кроме принципа, товарищ генерал, такую штуку с армейскими сапогами они уже один раз проделали лет тридцать назад.

– Шарапхан?

– Он самый…

В памяти Кайманова вспыхнула навсегда врезавшаяся картина: каменистый откос горы, отец и молодой доктор со связанными за спиной руками стоят у обрыва. Анненковцы с винтовками наперевес окружили их со всех сторон… Сам он, Яшка, обхвативший руками колени отца, обернувшись через плечо, видит покачивающийся в трех шагах от себя черный зрачок маузера. Доносится грубый голос: «Убрать мальчишку! Кончай, Шарапхан!..» Грохот выстрелов… Грузно оседающее тело отца… Больше ничего Яшка не помнит: его, отброшенного под откос, обволакивает звенящая темнота, пронизывающая все тело нестерпимой болью…

– Совпадения бывают, но не обязательно, – возвращая Кайманова к действительности, сказал генерал. – Во всяком случае, будьте там осторожны. Судя по событиям, у нас, на северо-западе, пошлют тоже не менее опасного…

– Всю жизнь настороже, товарищ генерал…

– Фотографии отравленных уже передали по фототелеграфу, – продолжал начальник войск. – Командировка у дежурного, машина ждет возле подъезда.

– Разрешите, товарищ генерал, – сказал Кайманов. – Младший лейтенант Пинчук с заставы лейтенанта Воронцова тоже фотографировал и найденного терьякеша и двух проводников в сапогах, когда они были еще живы. Эти снимки тоже стоило бы передать Аверьянову.

– Прикажу сделать немедленно. Есть еще вопросы?

– Жене бы о моем отъезде сообщить…

– Предупредили… Ей-то не впервой тебя так провожать… А теперь у меня вопрос, – прежде чем отпустить Кайманова, сказал начальник войск. – Поделись, если не секрет, как сделал вывод, что и царапины должны быть у нашего нарушителя на правой руке и пальто у него светлое?

– Очень просто, товарищ генерал, – ответил Кайманов. – Вот вещественные доказательства. Хотел передать следователю, но поскольку срочно выезжаю, разрешите оставить у вас…

Кайманов развернул газету и носовой платок, в котором бережно сохранил ветку шиповника, окурок с золотым ободком, светло-бежевую шерстяную нитку.