Текст книги "Аврелион (СИ)"

Автор книги: Анатолий Мусатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Несколько голосов влились в сознание Пэра тихим подсознательным мотивом. Пэр попытался освободиться от звуковых фантомов, но они настойчиво, всё усиливаясь, продолжали вести непонятную для него дискуссию. Пэр понял, что эти голоса и их дискуссия имеют к нему непосредственное отношение.

Проанализировав информацию, он понял, что та часть его мозга, которая отвечает за идентификацию личности, каким-то образом не была опознана приборами этих существ. И что этот скрытый идентификационный маркер не дает им провести нужные процедуры, блокируя весь процесс …,  …который пока никак не отражался на осознании им своего «Я».

Пэр ясно воспроизводил в памяти все свои прошедшие отрезки жизни. Ничто, несмотря на явно проделываемые с его мозгом неизвестные процедуры, не говорило ему об изменении его личной информации. Вполне возможно, что ее изменение и не входило в планы существ, так явно обеспокоенных возникшими проблемами. Но Пэр понимал, что это его предположение просто утешительный самообман, и что так долго продолжаться не может. Его мозг не бесконечный Лес, в котором можно плутать годами, но так и не найти путь на другую его сторону. Его ментальное убежище, в конце концов, обнаружат. Скорее всего, это произойдет случайно, ведь до сих пор его сознание не претерпело никаких изменений, что говорило о недоступности ментальной области мозга для их приборов  Что-то необходимо предпринять.

До сих пор Пэр удерживал себя на краю пропасти панического ужаса только силой воли. Он старался не думать, как ему выбраться из этой ловушки. Дай он себе хоть малейшую слабину − и ему уже не справиться с ураганом неуправляемых эмоций. Но и сложившееся положение, само по себе уже стало безвыходным. Эти существа подбирались все ближе к его единственному и последнему шансу на избавление. Уходить в ментальность, как он это делал прежде, ему не удастся. Как бы глубоко ни был спрятан этот участок мозга, он, как и вся остальная его ткань, все равно остаются в пределах прямого контакта их приборов. И если эти существа не смогут удалить препятствие в решении возникшей проблемы, они просто редуцируют неуправляемую область мозга. Но самое страшное то, что Пэр даже не узнает об этом. Он просто исчезнет вместе с ментальным пространством, которое занимает эту часть коры мозговой ткани.

Пэр решил больше не скрываться от действительности, какой бы жуткой и непостижимой она ни казалась. Осторожно сбавляя уровень энергии ментального поля, Пэр одновременно включил канал внешнего оптического наблюдения. Он понимал, что видеоинформация для него сейчас принесет гораздо больше пользы, чем прослушивание непонятных разговоров.

Едва первые фотоны света проникли в его мозг, Пэр увидел нечто противоположное ожидаемым картинкам. Чудовище, воплощенное в скарановом скелете, по-прежнему находилось в коконе. Но все, что было похоже на предыдущий зрительный ряд, исчезло в мешанине нависших над скелетом разнообразнейших манипуляторов, кабелей и свитых в жгуты, трубчатых тяжей. По ним с разной интенсивностью пульсировала жидкость красного, синего и желтого цветов. Во всем этом хаосе техногенной оболочки, опутывающей скелет, было нечто завораживающе-гипнотическое. Но Пэр не стал задерживать взгляд на нем. Он почти сразу же увидел сбоку кокона сидящих за развернутой плоскостью видеопласта трех существ.

Они наблюдали за быстро сменяющимися разноцветными образами в трехмерном объеме. Все их общение сводилось к движениям голов по отношению друг к другу и манипуляциям кончиками пальцев на поверхности видеопласта. Ни малейших звуков речи не доносилось до Пэра. Он быстро подключил аудиоканал, но это не прибавило ему ровным счетом ничего. Существа по-прежнему оставались немы. Пэр спохватился и расширил диапазон звуковых частот по обе стороны слухового восприятия человека. Ворвавшиеся взвизги ультразвуков и мощная инфразвуковая волна заставили его поспешно вернуться к нормальному уровню.

Пэр понимал, что существа продолжают беседу, но как они это делали, оставалось загадкой. Он видел, что нормального человеческого рта и губ, какие должны быть у всех интеллактов, у них нет. Затянутая полупрозрачной пленкой решетка на месте ротового отверстия, не могла издавать звуков.

«Как же они общаются? Ведь я же слышал их разговоры! Что нужно предпринять?». Без тех скудных обрывков получаемой информации, которую он понимал из разговоров своих властителей, Пэр не мыслил дальнейшую стратегию поведения. То, что он видел, не говорило ему ровным счетом ничего. Все происходившее перед его глазами, было из области невероятных ассоциаций. Он поначалу думал, что эти существа есть зримые воплощения богов Лакки. И если они что-то делают с ним, то это лишь на благо ему. Эти мысли почти сразу же сменились более реальными. Пэр понял, что эти существа не могут быть богами Лакки. Слишком много в своей деятельности они использовали разных технических приборов и вспомогательных средств. И разговоры, которые он слышал, полностью касались хоть и непонятных ему, но совершенно определенно материальных процессов.

Из Молений, изучения Кодекса Священного Закона и предстояний на Откровениях у предиктов в Храме Творения, как и все интеллакты, с самого рождения Пэр знал о бестелесном воплощении богов Лакки. Они не нуждались ни в чем, без чего не мог жить любой интеллакт. Им не нужна была пища и вода, они не нуждались ни в одежде, ни в жилищах, так как жилищем богам Лакки служил весь необъятный Мир, простирающийся от края Леса и до высот небесных.

Но то, что происходило здесь, совсем не соответствовало всем прежним понятиям. Значит, этот мир не относится к божественному обиталищу. Эти существа могут быть лишь слугами богов Лакки, но не ими самими. И раз это так, то и предпринимать по отношению к ним можно любые действия и средства, которые только возможны в его ситуации. Пэр снова подумал о необходимости слышать их разговоры, и едва он это пожелал, как в его сознании возникли фразы, звучавшие знакомыми тембрами голосов.

«Фоновые флуктуации проявляются на сильном уровне… Впечатление такое, как если бы в первичной ткани протекал процесс интенсивного обмена информацией… Причем эти флуктуации очень часто исчезают бесследно, как будто их кто-то отключает. Например, сейчас они проявились всего лишь несколько декад назад. Вот взгляните сюда…».

Пэр увидел, как одно из существ обвело на панораме несколько неправильной формы синих зон.

«Милинер Берг, вы хотите сказать, что эта субстанция первичного субстрата, в которую был преобразована мозговая ткань донора, мыслит о чем-то, то есть, имеет самостоятельную функцию?.. Как бы там ни было, это практически невозможно!.. Мы провели повторную редукцию парных ячеек и по всем показателям донорский материал соответствует стандартной норме класса три ноля… Но как тогда расценивать эти паразитные пульсации?.. Мне кажется, милинер Скаретти, что мы имеем с донорским материалом, до сих пор не имевшим аналогов. Такой случай был однажды описан как гипотетический вариант возможного, крайне высшего проявления физиологических донорских данных… Совершенно верно, но это касалось лишь первичных материалов, поступивших на эувенизацию до обработки. А тут мы имеем дело с совершенно необъяснимым явлением. Впечатление такое, будто донорский материал не был обработан вообще!.. Так как имеющийся субстрат по всем параметрам соответствует требуемому стандарту, мы можем сейчас остановиться на этом этапе, как окончательном. В анамнезе нужно будет указать на этот побочный эффект…».

Смысл всего сказанного доходил до Пэра не совсем отчетливо, но что он понял до конца – его присутствие как личности эти существа так и не смогли обнаружить, приписав его мыслительный процесс паразитным флуктуациям. И что еще более важным следствием  для него, − они пока не собираются выяснять причину этого явления.

Пэра вдруг пронзила яркая, как вспышка протонного коррелятора, догадка: «Нужно на какое-то время уйти в ментальность, пока «они» не закончат свои исследования. Ведь пока я в этом пространстве, мои мысли не были обнаружены ни разу! «Этот» даже указал на них на видеопласте». Он едва сдержался, чтобы не вскрикнуть от радости. Однако и того, что он проявил некоторую активность, было сразу отмечено в сфере видеопласта: «Обратите внимание на этот аномальный выброс… По его характеру можно сказать, что это адреналиновая реакция на что-то… Меня это приводит на уровень интенсивного удивления, милинер Костакис! Такая реакция в субстрате мозговой ткани стандарта три ноля!? Не рано ли мы решили перейти на стадию завершения энцетрофической фазы?.. На данном уровне мы уже не можем реструктурировать обработанную ткань. Дождемся окончания…».

Пэр не стал слушать продолжение их разговора. Для него все стало на свои места. Как можно быстрее он погрузил сознание в состояние медитации. И едва перед ним раскрылись просторы безбрежного ментального поля, Пэр стремительно нырнул в спасительную тень своего единственного убежища.

В кромешной тьме, где он возник после ослепительной мощи дневного света, Пэр на мгновение утратил зрение. Он не видел ни единой точки света, и едва промелькнула эта мысль, как тут же ему открылась Вселенная его «Я». Ему вдруг показалось, что он распался на мириады частиц, которые одновременно пребывали на невероятном отдалении и сразу все вместе, в единой точке его Разума. Его Вселенная была рассыпана по бескрайнему пространству мерцанием множества пятен и облачных образований, среди которых горели яркими тонами особо значимые воспоминания. Переливаясь нежными цветовыми оттенками, они плавно перетекали одно в другое, сохраняя при этом чистоту своих переходов.

Вот там, в широкой фиолетово-малиновой полосе огня хранятся все события, принадлежащие самому близкому его другу – Криту… А вот это, − в полсферы ярчайшее алое зарево с бирюзовой бахромой – это Мисса… Боги Лакки, Мисса! Где она, − его душа и жизнь, отныне воплотившиеся в едином слове Любовь?

Пэр ощутил жаркую волну страдания и желания. Его сознание тут же породило мощный импульс, всколыхнувший все просторы его Вселенной радужными переливами. Пэр испуганно оборвал поток чувственного искушения. Он мог тем самым, навести его недругов на след убежища. С каждой минутой в нем росло ощущение, что необходимо что-то немедленно вспомнить. Нечто важное, что даст ему путеводную нить в борьбе за выживание. Выжить! Пэр понимал, что это непосильная задача для одиночки. В абсолютном пространстве чужаков, для которых он есть всего лишь объект для непонятного эксперимента, Пэр не мог рассчитывать ни на кого, кроме своего Разума и той базы знаний, которым он обучился в Репетитории. И еще память. Там его душевная сила и опора. И, может быть, помощь, в которой он так нуждался.

Совсем рядом колышется полоса фиолетового огня. Крит… Пэр будто почувствовал ее притяжение и, повинуясь безотчетному влечению, слился с холодным пламенем мощной интеллектуальной силы…

− Я не могу себе представить, как можно обойти Наваждение! – чуть ли не выкрикнул Крит. – Даже мысль об этом уже бросает меня в дрожь. Вдруг то, что я говорю, уже известно богам Лакки?!

− Нет, здесь ты можешь говорить что угодно! – с усмешкой проронил Пэр. – Я слишком долго проверял и перепроверял это место. Никакой реакции в блоках слежения. Даже на Откровении, предикт не сказал ни слова о моих кощунственных словах. Поверь, я тут их много наговорил.

− Ну и что? Ну и что! Это может ничего не значить! – бледнея от ужаса, крикнул Крит. – Ты сам знаешь, наказание может быть разным! Боги Лакки не стали пока карать тебя! Ты дурак, Пэр! Как можно так неосмотрительно поступать!

− Хм! Знаешь, я думаю, что боги Лакки, если они меня не стали карать, то значит, мои действия и слова в чем-то им пришлись по вкусу. Помнишь, как-то я говорил тебе о намерении пройти через Лес?

− Ох, Пэр, ну что у тебя в голове!? Да это чистая авантюра! Я думал, что ты забыл давно об этой безумной идее!

− Ну, ну, не трусь! Я не только не забыл, но и постоянно обдумывал, как это осуществить. Понимаешь, там, за Лесом есть что-то такое, чего мы никогда не сможем увидеть и ни о чем не сможем узнать, если каким-то образом не пересечем весь Лес.

− Да откуда ты взял, что там что-то есть? Забыл слова Священного Закона: «Нет больше Леса ничего из Сущего. В нем есть Все, и Всем он наполняет жизнь каждого интеллакта и мегалона… Нельзя частью объять целое…».

− Я хорошо знаю заповеди Священного Закона. Но вот что, Крит, меня с недавних пор смущает. В курсе «Биполярные системы топологии подпространства нуль-вакуума» есть одна аксиоматическая эпистема:«Если одно пространство может быть совмещено в континууме с другим платформообразующим пространством, то, независимо от их соподчинения, оба этих пространства могут являться одновременно и целым и частью друг друга».

− Ну и что? Это всего лишь математическая модель субстанциональной ориентации материи в топологии подпространства нуль-вакуума. Как это связано с Лесом?

− А так, что когда я в первый раз задумался над необъятной величиной Леса, декларированной в Священном Знании, то мне пришла в голову простая мысль, − что, если эта пространственная бесконечность, которую являет собой Лес, всего лишь материальное воплощение математической парадигмы. Другими словами, сам Лес, в своей бесконечной протяженности замыкается на конечную точку, то есть, на величину, в масштабах нашего мира имеющую реальную протяженность.

− Это невозможно! Лес не есть абстрактная сущность. А математическая парадигма по определению не может быть воплощена в материальном состоянии вещества… Хотя, погоди, если…

«Хм, ну что? Задело?!», − усмехнулся Пэр. Он знал, что Крит, несмотря на всю нерешительность своего характера, прежде всего, являет собой мощный математический талант изощренного ума. И если он вцеплялся в некую трудноразрешимую математическую проблему, то остановить его, перенаправить на что-либо другое уже не представлялось возможным. Теперь у Пэра был самый лучший вариант помощника, какого только можно было представить. Крит забыл о своих страхах перед всесущими богами Лакки. Его лицо разрумянилось от нахлынувшего возбуждения. Невнятно бормоча что-то, понятное лишь ему, Крит напрочь забыл о присутствии друга, где он находиться и вообще про время.

Пэр некоторое время сидел рядом. Желание вырваться за пределы замкнутого Лесом пространства стало единственной целью последних лет. Пэр не мог сказать другу об одной вещи, а именно о ментальной способности проникать в иные измерения каким-то неведомым ему способом. Эта свойство физиологии и натолкнула Пэра на реальную возможность проникнуть за пределы Леса. Он часто за последний год, уходя в ментальное пространство, попадал в некое запредельное его пониманию отражение физической сущности пространство, в котором пребывал в такое время. Пэр ясно ощущал, что он находиться где-то за пределами своего Мира, но никак не мог выйти из медиативного состояния, чтобы оказаться в другом мире реально.

Таким пространством могло быть только другое, не входящее в Мир Аврелиона. Этот чужой мир светился светом, который Пэр воспринимал только в другом измерении. И этот чужой Мир находился за пределами Леса. Объяснить Криту Пэр этого не мог.

                                                                 Глава 7

Едва изображение шеф-генерала Барнсуотта исчезло, командор Мэрриот свернул видеопласт в режим ожидания: «Он мнит себя завоевателем Мира. Ничего, пусть потешится… Придет время, посадим на уровень простого мегалона… Но сейчас он нужен. Лучше него на роль ширмы никого не придумаешь…».

Командор включил интерком:

− Команде транспортного сектора готовность два. Службе навигационного контроля подготовить  карту точек ввода в орбиты подпространства нуль-вакуума. Доложить о готовности…

Тусклая точка трансфера постепенно светлела, увеличивалась в объеме и наконец, обросла подробностями конструкции и модулей. Один выступ выглядел особенно устрашающе. Ощетинившийся длинными иглами нуль-вакуумных ускорителей, он был похож на огромный шипастый хвост фантастического чудища. Его шипы светились бледно-зелеными сполохами  истекающего пламени. Поверхность Фобоса, к которому трансфер приблизился на расстояние одного толчка ускорителей, был опоясан редкой цепью реперных навигационных башен. Их тонкие ажурные стволы с сетью приводных маяков были хорошо видны на сфере видеопласта.

− Командор, мы вышли на заданную координату по полярному углу. Жду дальнейших распоряжений.

Командир навигационного отсека мог этого и не докладывать. Милинер Мэрриот и так видел серию опознавательных символов нужного репера на видеопласте. Его корабль прибыл раньше трех остальных вспомогательных трансферов. Командор мог и сам начать маневр сближения на заданную орбиту разгрузки десантной дивизии, но на вспомогательных трансферах находились те милинеры, с которыми он должен был встретиться до разговора с шеф-генералом Барнсуоттом.

− Вахтенный, сколько времени осталось до подхода трансферов? – Командор еле сдержался от перехода на уровень раздраженного тона. Ему очень не нравилась эта непунктуальность командоров вспомогательных трансферов. Но милинер Мэрриот не успел распалиться, как следует. Его слуховые анализаторы зафиксировали знакомый свист выхода кораблей из подпространства нуль-вакуума.

− Командор, трансферы ZY-205, TjZU-15 и TjZU-22 на подходе.

Милинер Мэрриот включил внешние видеопласты. Огромная панорама ближнего космоса ворвалась в рубку командора. Прямо по курсу, в направлении Марса он увидел привычную процедуру появления материальных объектов из подпространства нуль-вакуума. Мерцание, испускаемое шипами генератора нуль-перехода, проявлялось постепенным нарастанием бледно-зеленых сполохов. Огромные конструкции кораблей, их полупрозрачные силовые переборки каркасов светились этим призрачным оттенком света, гигантской сетью отражаясь на Фобосе.

Командор сдвинул с сустава один из надетых на палец колец и опустил на стержень, торчащий из блока управления связи:

−  Соедините меня с командорами кораблей.

−  Слушаюсь, командор.

− Вахтенный офицер, распорядитесь подготовить шлюз нуль-перехода на три единицы. Все, что может их сопровождать, исключить из объема транспортирования.

Через несколько минут в просторное помещение командирской рубки вошли три сверхгумана. Один из них прямо от двери с интонациями дружеского юмора, несколько резковато прозвучавшего в исполнении подсевшего блока речевого синтезатора, воскликнул:

− Милинер Мэрриот в своем стиле! Такую подозрительность по отношению к соратникам может проявить только наш друг. Пора бы уже привыкнуть к личным кодовым знакам опознавания!

− Может и пора, но я предпочитаю обходиться в общении с кем-бы то ни было без неприятных сюрпризов. – Милинер Мэрриот нервно поиграл стержнем-ключом блока связи. − Вы сами прекрасно знаете возможности, как нашей службы Безопасности, так и аналогичных служб других Консорциумов. Достаточно внедрить фантома в любой из предметов, транспортированных с вами… Остальное, я думаю, понятно.

− Ну, это из области фантастики. С вашей службой опознавания такие штуки не пройдут. Я думаю, что аппаратура, задействованная у вас на сфере дальнего обнаружения и сканирования просто лучшая из всего, что я видел. У нас не видел. Только в Североамериканском Консорциуме. Там уже есть такие аналоги.

Сказавший это сверхгуман, пригасил блеск оптики и добавил:

− Сколько же скарана ты отдал за такую роскошь?

Командор тяжело взглянул на любопытствующего милинера:

− Безопасность в наше время стоит тех средств, которые мне отдать пришлось даже в ущерб собственной реинкарнации. Можно доскрипеть и на плохоньком синтезаторе, и пищеблок не слишком напрягать, если принять во внимание, что их существование целиком и полностью зависит от того, как мы защитим свой конструктив. А впрочем, милинеры, мы собрались сейчас не систему защиты обсуждать. Время не терпит. Через час мы должны быть на орбите сброса десанта. И поверьте, тот, кто этого ждет, нам очень нужен для дела. Мне не хотелось бы вносить в его аналитические блоки хоть какой-то процент неуверенности. Приступим к делу. На каком этапе проработки находиться твоя часть, милинер Крюгер?

− На сегодняшний момент большая часть сверхгуманов из фракции Пентадиона уже не поддерживают Верховного Правителя. Там очень сильны сепаратистские настроения. Как вы знаете, все они были когда-то в Совете Североскандинавского Консорциума. Даже несколько эувенизаций не смогли вытравить оскорбительную для них память о прошлом. Нашим агентам не пришлось даже особо прилагать усилий для дестабилизации этой фракции.

− Сколько тебе нужно времени для определенного результата?

− Не больше двух декад. К тому же после последнего сообщения на Совете Верховного Правителя, наши позиции во фракции Пентадиона практически достигли ста процентов. Осталось проинформировать лидеров о программе обновления Западноевропейского Консорциума.

− Я думаю, с этим необходимо повременить. – Командор некоторое время молчал. Утвердительно качнув головой, он, сдвинув тон в область одобрения, сказал: – Исходя из твоей информации, милинер Крюгер, наши дела в сравнительно влиятельной фракции сверхгуманов обстоят неплохо. Но нужно учесть, что эта фракция всегда находится под пристальным вниманием Службы Безопасности милинера Дитерсона. Этот дотошный служака имеет везде своих осведомителей. Так что информировать нужно только тех сверхгуманов, которые не проявляют слишком ретивой агрессивности. Отнеситесь к этому как можно тщательнее. Перепроверяйте любое свое действие.

− Можешь не сомневаться, командор Мэрриот. Мною учтен малейший нюанс в степени информированности будущих соратников.

− Я на тебя надеюсь, милинер Крюгер, как на Базу данных Консорциума. Теперь как у тебя складывается положение, милинер Макмиллан?

− В операции задействовано несколько мегалонов. Эти люди не могут действовать так открыто, как сверхгуманы. Потому приходится спускать им инструкции в виде Посланий богов Лакки. Одна тройка полностью готова к активным действиям. Хочу подчеркнуть, что мегалоны, входящие в ее состав, особенно вожак, совершенно убеждены, что все их действия являются актом их собственной воли. Тем не менее, дестабилизирующий эффект, который, я надеюсь, на сто процентов оправдает затраты на структуризацию и коррекцию их распорядка жизни. Не буду вдаваться в подробности. Скажу только, что все идет под абсолютным контролем и в соответствии с графиком.

− Отлично, милинер Макмиллан. У тебя совершенная логическая хватка. Можно только позавидовать. Разработать и запустить механизм дестабилизации населения практически всех Секвенций Консорциума сама по себе превосходнейшая идея. Хотя раскачка требовала определенного времени, к этому моменту времени состояние социума интеллактов и мегалонов уже находится в необратимой стадии. Это отмечено во всех докладах из региональных Медцентров. Мне удалось через некоторых агентов получить об этом совершенно достоверную информацию.

− У меня возникает сомнение в безопасности при увеличении охвата респондентов этого… проекта. Задействовано такое количество симбионтов, что возможна утечка о происхождении целевой информации, то есть, об источнике.

− Нет, милинер Йохансон. Все каналы связи опосредовано завязаны на правительственные. Нам это стоило немало мер скарана. Но теперь опознать и отсканировать пакеты импульсов, даже на уровне подпространства нуль-вакуума представляет значительную проблему. Перейдем к твоему сектору, милинер. Прошу.

− Не скрою, значительная часть армейской верхушки во главе с главнокомандующим, в отличие от функционеров фракции Пентадиона, не склонна к сепаратным настроениям. Вы должны понимать, что это весьма деликатная область деятельности. А потому нашей группе пришлось действовать не напрямую, а руками самих армейских чинов. Нам удалось выявить группу штабных офицеров, которые проявили определенное недовольство своим положением. Их, в частности, обходят при структурной реорганизации кадрового состава, и, как следствие, в сроках эувенизации и даже плановой реинкарнации.

− Что ж, это существенный факт. Если их привлечь, то создастся кулак, который трудно будет ликвидировать обычными полицейскими методами. Что возможно в поселках Секвенций, то никак не сработает среди сверхгуманов. Прошу тебя, милинер, продолжай.

− При всей положительной стороне создавшегося статус-кво, есть один аспект, который представляет собой существенный негативный фактор. Эта группа весьма неприязненно настроена в отношении шеф-генерала Барнсуотта. Они считают его ответственным за провал всей кампании локального конфликта в регионе Берион-два. Может быть, стоит проинформировать их о цели и значении шеф-генерала для нашего дела?

Командор помедлил с ответом. Энергичное сияние его оптических систем поблекло и только несколько фиолетово-синих точек, мерцающих в глубине скарановых линз, говорили о его глубоком размышлении. Наконец он поднял голову:

− Эта группа офицеров для нас очень важна. То, что они настроены против шеф-генерала, еще не означает, что они не смогут оказаться в одном лагере. Деятельность шеф-генерала глубоко и строго засекречена и раскрывать ее истинные цели на данном этапе будет слишком опрометчиво. К тому же, его, так сказать, видимая работа на посту главнокомандующего Бериона-два и так приносит положительный результат, раз появляются сверхгуманы среди штабного офицерства, недовольные политикой Консорциума, его Верховного Правителя и в частности, шеф-генерала Барнсуотта. Он, таким образом, делая свое дело, косвенно забивает не одну флайт-серию мячей в нашу пользу.

− Получается, шеф-генерал для нас всего одна большая ставка в игре. Не слишком ли малая опора в таком деле, как наше? – На гибкой скарановой коже лица милинера Йохансона отобразилось подобие улыбки.

Командор понял скрытый подтекст слов милинера. Он не стал вдаваться в риторические дебри. Милинер Мэрриот хорошо знал одно правило таких игр – чем меньше слов, тем яснее смысл. Потому он просто ответил на колкую фразу милинера Йохансона:

− Ты верно сказал. Пока существует шеф-генерал, до тех пор мы сможем иметь и развивать любую перспективу нашего дела. Он не просто опора, − он реальная опора. Даже если его солдафонские замашки кому-то не нравятся, придется смириться и соразмерить свои амбиции с реалиями ситуации. А теперь, милинеры, хочу обрисовать общую картину на сегодняшний момент времени. С учетом ваших усилий, я могу сказать со всей уверенностью, что недалек тот час, когда наши труды будут вознаграждены сполна.

Ситуация, которую я проанализировал, складывается так, что в ближайшие дни мы сможем продекларировать в Совете Консорциума свои политические и экономические позиции. Не обязательно объявлять о начале прямого противодействия правительственной политике. Это за нас сделает текущая ситуация. Военные успехи Китайскоазиатского Консорциума не дадут особо возражать против нашей линии политических и экономических реформ. Верховный Правитель и его креатура вынуждены будут принять наши условия, ибо, если они этого не сделают, они будут вынуждены принять условия Китайскоазиатского оружия. Но для этого сейчас нужно удвоить усилия для интенсификации тех мер, которые уже принесли ощутимый результат. Единственно, о чем я хочу вас, милинеры, просить, − так это о строжайшей осмотрительности. Будет досадно потерпеть неудачу в так хорошо складывающемся деле. С тем мы на сегодня закончим. По местам, милинеры. Реальных благ вам.

Все сверхгуманы встали. Положив верхние руки на серые треугольники на поверхности стола, они через мгновение сняли их, и тройка сверхгуманов вышла из рубки. Командор еще некоторое время наблюдал за их отбытием через видеопласт в шлюзовой камере. Потом он снял кольцо с кодового стержня, надетое на него до прибытия командоров вспомогательных трансферов и надвинул его на сустав среднего пальца. Слабая улыбка скользнула по складкам вокруг выходного отверстия синтезатора. «Теперь дело за малым…».

Полупрозрачный, от едва мерцающих синим светом панелей, сумрак скрывал все большее пространство в Храме Творения. Исчезали детали декора, купол Храма, казалось, опускался со своих  высот вместе с тревожной, синеватой тьмой. Берне, затаив дыхание, вслушивался в слова патриарха и ему с трудом верилось в их скрытый подтекст. Тайные истины, ложившиеся на сердце, пронзали его своим невероятным смыслом.

…− Все, что ты видишь вокруг себя, есть воплощение Высшей силы богов Лакки. Я прожил очень много циклов реинкарнации, но до сих пор не постиг истинного смысла сотворения нашего Мира. Боги Лакки, по крайней мере, те из них, что открывали в момент моего предстояния пред ними угодный им облик, по прошествии некоторого времени дали моему уму пищу для размышлений. Они в своих воплощениях были подобны нам во всем. И дела их, и повадки, и разговоры, − все в мельчайших деталях соответствовало нашему образу жизни.

…Мне понадобилось много времени, чтобы понять, кто есть истинные существа, которых мы чтим как богов Лакки. Да, эти существа настолько всемогущи, что наша жизнь по сравнению с их жизнью есть убогое влачение жалкого существования. Ты, наверное, спросишь, − а как же та бесконечная милость их, дающих избранным из нас возможность продлевать жизнь способом, который мы называем реинкарнацией?

Главный Жрец, переводя дыхание, оперся на посох. Берне чувствовал почти физически, как жизнь истекает из этого, изможденного непомерным бременем запретных знаний, усталого тела патриарха. Как мальчик, которому рассказывают страшную историю, одновременно и страшился ее, и, затая дыхание, истово хотел, чтобы она не кончалась, Берне боялся издать даже звук, чтобы не смутить воспаленное сознание старого человека. Главный Жрец поднял голову. Неожиданно по его губам скользнула едва уловимая улыбка:

− Не бойся… Я еще не настолько слаб, чтобы оставить тебя в неведении. Ты узнаешь все…

− Ваше Превосходство, может, вы присядете? Вот тут, на пилоне.

Главный Жрец покачал головой:

− Нельзя… Там… они слышат… Ты должен опасаться этих мест. Они особенные. Боги Лакки там узнают даже о мыслях… У меня есть подробная карта всех точек Откровения. Они находятся перед всеми терминалами личных Предстояний. Эти пункты можно и обойти, если исполнять Предстояния только у предиктов во время Молений. Но есть много скрытых мест, где также опасно предаваться запретным разговорам и мыслям.

− Я знаю об этом, Ваше Превосходство…