Текст книги "Космические перевозчики (СИ)"

Автор книги: Анатолий Шишкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

                                              Люди и машины –   противостояние или                                                              сотрудничество?

        Заправщик плавно снялся с места, а я, махнув Федору рукой, отправился в лабораторию при топливном складе. Здесь среди десятка компьютеров и нескольких сотен колб и пробирок радовала мужские взгляды пышечка и душечка Ксюша, в белоснежном приталенном и сильно декольтированном мини-халатике, надетом, как многие полагали, на голое тело.

        Еще лаборатория манила обилием высококачественных спиртов, которые Ксюша отмеривала страждущим щедрой рукой, а потом – поборница трезвого образа жизни – шла к компьютеру и вычеркивала очередную фамилию из реестра потенциальных женихов. Благоразумная девочка, – пока количество и качество женихов идет по нарастающей, можно выбирать. Я спирт не пью, и уже полгода во главе списка.

         Приятные размышления оборвал грубоватый басок из летней беседки перед зданием:

– Задержись на минутку, –  неделю не бритый двухметровый  детина в ярко-оранжевом комбезе космодромной обслуги нарочито медленно поднялся со скамейки и встал передо мной. За столиком остался сидеть, видимо, его приятель, широкоплечий крепыш лет тридцати. – Будь другом, объясни мне и моему другу Вите, – детина был явно в подпитии да еще собирался выглядеть остроумным, –  какого хрена на пастбищах мирных техников и механиков пасутся залетные космические жеребцы.

      Парень произнес слово «мирных», и, значит, драки не миновать. Никак   не воспримут ребята простой истины о несовместности в понятии Ксюши  высоких чувств и алкоголя, и списывают свои любовные неудачи на соперников. Регулярно чистят друг другу лица, сворачивают  морды, разбивают хари,  не замечая очевидного решения: умыться, причесаться, протрезветь, и согреть сердце девушки букетом роз.

– Ну, если по-дружески, то сразу скажу о своем нежелании прерывать ваше красивое застолье в этой замечательной зеленой беседке, – светским тоном ответил я и добавил немного логики. – Джентльмены  выбирали первыми и предпочли не разведенный спирт, а  мне остается  Ксюша.

– Витя, – детина обернулся к собутыльнику. – Я ослышался или нас назвали алкашами.

– Колян, братка, он обложил нас всячески, – радостно засветился Витя и торопливо  начал подниматься. – А еще добавил, что нам не светит с Ксюшей.

– Вот ведь какой, – удивился Колян, – просто, берет и нагло нарывается.

– И, обрати внимание, братка, – Витек указал рукой, – на эти злобные глаза.

        Братка Колян не терял времени. Схватил левой рукой отворот моей куртки и ударил правой, явно целясь в «злобные глаза». Двумя руками прихватив его левую, я «нырнул» с поворотом на сто восемьдесят. Следуя за своей бьющей рукой, детина закувыркался по цветочной клумбе перед беседкой.  Не разгибаясь, я поднырнул под набегающего Витька и,  поддержав на весу его правую ногу, отправил парня кувыркаться следом.

       В драке с двумя и более противниками, главное, – избегать «клинчевых» ситуаций – не давать одному из противников сковать  тебе конечности, до минимума сокращать тесный контакт. Колян вскочил почти мгновенно, закрутил «вертушку», целясь в голову. Красиво, но непрактично. Прихватив ударную ногу за низ бедра, а опорную за щиколотку, швырнул Коляна в поднимающегося Витька. Что и требовалось доказать: оба противника перед глазами, и широкое поле для маневра.

     Ребята оказались упорными или им понравилось кататься по мягкой земле, но, азартно матерясь и поддерживая друг друга боевыми выкриками,  они налетали снова и снова. Убегать с места драки не в моих правилах, но еще неизвестно, как далеко готовы пойти эти, в целом, нормальные ребята. Калечить тоже не хотелось и, взяв правую руку Витька на болевой и перехватив замахивающуюся левую Коляна,  я пристегнул обоих одной парой наручников к металлическому основанию скамьи. Выпрямился, смахнул пальцами пыль с рукава куртки, примирительно улыбнулся задирам:

– Охолоните, пацаны. Спирт у вас остался – скучно не будет.

         Витя покосился на прикованную руку и потянулся свободной к бутылке. Колян, не сводя с меня «злобного» взгляда, подвинул к нему свой стакан.

         Клумбу истоптали вдоль и поперек, местами даже дерн вывернули, но мне удалось собрать приличный желто-красный букетик. Прыснул на него освежителем, встряхнул и вошел.

          По своему отношению к людям я здорово отличаюсь в лучшую сторону от земного правительства. В качестве кредо можно сказать: «Любой человек интересен и нужен» и «Кадры решают все». Особенно, вторая фраза нравится. Говорят, в двадцатом веке ее придумал некий Ильич, – революционер и мерзавец, романтик и циник, – наверное, великий человек, если умел в себе сочетать несочетаемое.

          Какую бы сложную и умную технику не породила цивилизация, но кнопку «Пуск» нажимает человек, радостный или унылый, добрый или злой, умный или глупый, целеустремленный или равнодушный,  мастер своего дела или полный профан.

          Любой стоимости железо недрогнувшей рукой превращу в металлолом за человеческую жизнь: технику можно отремонтировать или сделать новую, а с людьми сложнее.  Поэтому своих друзей, знакомых, сослуживцев я берегу, холю и лелею. Выслушиваю беды и обиды, «разруливаю» конфликты,  «въезжаю» в проблемы, если просят и могу помочь, – помогаю. Не забываю поздравить в  день рождения...

 – Андрей!... – Ксюша прыгнула на меня, как кошка. Обняла, обхватила руками,  ногами, и принялась целовать.

       Я поддержал ее рукой и убедился, что людям нужно верить, – белья под халатиком не было. Ориентируясь на остатках сознания, положил на столик букет и двинул вниз кнопочку дверного замка.

          Все женщины в постели красивы. Если бы я выбирал жену в постели, я бы выбрал всех и Ксюшу – обязательно. Разгоряченное зарозовевшее лицо, успокоенный взгляд и стихающее дыхание. Бросить к чертям полеты и просыпаться по утрам в ласковых объятиях, как в нирване.

        Медленно выдохнув, сдул с ее носа обесцвеченный локон, тронул губами кончики ресниц:

 – С Днем Рождения.

 – Спасибо. Очень красиво, – Ксюша дотянулась, взяла со столика цветы, зарылась в них лицом. – Тобой пахнет.

             Чему удивляться? У нас с букетом один освежитель на двоих.

 – Завтра улетаю. Провожать придешь?

 – Мимо генералов не пробиться. Посмотрю из окна и помечтаю. Уходишь? – Ксюша придвинулась, прижалась всем телом, шепнула в самые губы. – Тебя здесь ждут всегда.

              В ухе назойливым комаром запел скайп, и голос начальника базы в очередной раз не поразил оригинальностью:

 – Ты где?

        Разомлевший от любви мозг хотел назвать точный адрес или отделаться названием древнего города  в центре азиатского континента, но я погрозил ему пальцем и отозвался буднично:

 – Уже подхожу к вашему кабинету.

          Узнать, где находится любой из членов вылетающих экипажей,  генерал Иванофф может,  взглянув на экран передвижений над своим столом.  На предстартовую неделю организуется круглосуточное наблюдение, – это и безопасность экипажа (дублеров у нас нет), и режим секретности. Космонавты – свободные люди, но до известных пределов, нарушив которые мы можем заработать долгую изоляцию, а в случае грубого нарушения – быструю смерть.

           В приоритете у землян государственные интересы, и на «верху» государственники, направляющие монстра-государство по только им ведомому пути, а нам остается мыть, кормить, согревать, дорогу прокладывать чудовищу, и, если эта тварь в движении на кого-то из нас наступит – ничего, – государство не должно заморачиваться на судьбе отдельного человечка.  По экрану мы перемещаемся разноцветными точками или не перемещаемся, когда спим.

         Навещать начальство накануне вылета, скорее, традиция, чем необходимость. Все ценные указания даны, особо ценные указания даны еще раньше; да и что может сказать летчик в отставке действующему пилоту?  Только покровительственно похлопать по плечу, пожелать удачи и к месту рассказать, как сами были когда-то орлами, как в энном годе, проходя Бэтта-Туманность, наткнулись на тамошних аборигенов и едва отмахались атомными  Томагавками от колющего и режущего оружия туземцев.

 – Боевой топор и две стрелы застряли у меня в стабилизаторе, – с пафосным надрывом  воскликнул взволнованный собственным рассказом генерал, на его щеках рдел румянец, вызванный героическими воспоминаниями.

           Потряхивая лед в бокале с виски,  старательно сдержал улыбку.  Местные жители повернули своих мустангов и скрылись за горизонтом в облаках пыли, не стали атаковать корабль, дали улететь, когда команда захватила в заложницы дочь вождя. Привезли на Землю красавицу,  красавицу по стандартам Бэтта-Туманности,  с тремя глазами и грушеобразной головой, и создали проблему обеспечения вновь прибывшей земным гражданством. Каждый проживающий на Земле должен быть учтен, задокументирован, пронумерован, занесен в реестр, и тогдашний начальник космопорта не придумал ничего лучше, как обязать пока еще майора Иваноффа взять инопланетянку замуж.

        Народ, опасаясь громко высказываться, хихикал по углам, а   Иванофф пытался нарушить золотое армейское правило: «Сначала выполни приказ, а потом обсуждай!» – руками и ногами отбрыкивался  от своеобразной красоты и полудетского  возраста невесты.

        А мне девчушка понравилась: тремя глазами пронзает стены навылет и каждого человека видит насквозь. Пока в штабе велись матримониальные дебаты,  показал Нэльке  («Нэелооэлья» тяжело выговаривать)  все земные красоты: свозил на рыбалку, грибов в лесу набрали, по горам полазили, навизжались от души на аттракционах в детском парке,  шашлыков на природе поели, болтая обо всем и ни о чем на самими придуманном и совершенно понятном обоим языке.

           Майор Иванофф день за днем шагами космодром мерил,  начальник космопорта в кабинете «парился»:  миграционное ведомство давило и намекало на готовящиеся репрессии. Пришлось мне вызванивать папу-адвоката.  Объяснил ситуацию, мол, девчонка совсем, – рано замуж, тем более, за сорокалетнего старика. Разменявший пятый десяток папа отчетливо недовольно хрюкнул в трубку, но на радостях, что после десятилетнего отсутствия объявился сынище, обещал подумать.

          В определенном  возрасте мужики становятся сентиментальными. У моего папы этот возраст точно наступил.  Батя придумал выход из положения, смешной, нелепый, оригинальный и  добрый  – удочерил Нэльку, и у меня появилась инопланетная сестричка, – милейший человечек и   замечательный товарищ. Отправил названную сестру постигать земные науки и обычаи в столичный колледж под  батиным присмотром.

          Кстати добавить, девочку природа и родная планета наградили такими талантами и защитными свойствами, что удержать ее в закрытом помещении, взять в заложницы, заставить что-то делать против ее воли, если и возможно, то не со способностями служаки Иваноффа. И к бабушке не ходи,  сыграли туземцы Бэтта-Туманности спектакль с нападением, чтобы отправить своего человечка к землянам,  поучиться и присмотреться, но я рядовой летчик и не обязан делиться своими соображениями с начальством.  Да и желание инопланетян узнать Землю через нескольких агентов более смешно, чем опасно, – мы здесь постоянно живем, а разобраться в самих себе не можем.

           После того случая  Иванофф ушел из летного отряда в наземные службы, и правильно сделал: оказался выдающимся организатором и непревзойденным хозяйственником;  быстро поднялся в звании и карьере, стал генералом и начальником космопорта, но до сих пор с опаской поглядывает на звезды в ночном небе и вздрагивает при встрече с женщинами.

 – Да, были славные полеты и великие дела.

 – Теперь такого уже не будет, – лицемерно утешил я стареющее начальство. – Ваше поколение протоптало дороги и расставило вешки на маршрутах.

 – Вот именно, «вешки», – обрадовался метафоре генерал. – Проложило дорогу к новому витку развития человечества.

          Словосочетание «развитие человечества»   вызывает у меня обычно недоумение: случалось листать историческую литературу и жизнеописания великих землян. Злоба, жадность, зависть, зазнайство и все, все, все, что мне не нравится в людях, –  было основой взаимоотношений много веков назад, и в нынешних  исторических условиях, которые руководители Земли называют вершиной развития цивилизации, по-прежнему управляют  мыслями, поступками, судьбами. Мы развиваем технику, осваиваем космос, но сами с места не сдвинулись. Не в том направлении работаем.   «Развивать» и «осваивать» нужно бы самих себя.

 –  Уже наше поколение увидит на Земле общество равных, – соловьем разливался генерал Иванофф, повторяя рекламные правительственные агитки. – Чем быстрее заработает новая планета и примет на жительство всех олигархов,  тем быстрее наступит подлинное освобождение.  Помните, ваш груз нужен Эмпериусу, как воздух.

        Точное замечание: именно приемлемый для дыхания воздух и нужен Эмпериусу. Углекислотная атмосфера  и наличие  на планете в громадных количествах марганцевокислого калия и солей азотной кислоты привели к очевидному решению – высвободить кислород и  «разбавить» им атмосферу.  Пока работяги решали проблему, укрываясь защитным куполом,  но через пару лет надеялись от него отказаться и начать жить  «под открытым небом».

 – Идея всеобщего равенства – достойная цель! – помня о камерах слежения, лозунгом ответил я начальнику космопорта,  сделав одухотворенное лицо и придав речи торжественную строгость.

       Начальство должно видеть, что его напутственная речь достигла цели. Генерал, совершенно расчувствовавшись, прижал меня к груди, оттолкнул и махнул прощально, отворачиваясь и, промокая платочком,  непрошеную слезу.

      Выходя от командира, вспомнил об оставленных в беседке соперниках.  Вот черт, ребята, наверное, давно все допили и теперь скучают. Ошибся. Ребята спали сном праведников,  от могучего храпа осыпались листья с плюща, увивающего беседку.

– Спокойной ночи, друзья, – искренне сказал я, отстегивая  наручники.  Давно заметил, что драка, честная и не обидная,  сближает противников.

         Визиты розданы,  теперь можно заняться делом: познакомиться и  пролистать «маршрутку» с женским  экипажем. Сюрпризы на «свехсвете» нежелательны крайне. Малейшее отклонение, и,  глазом моргнуть не успеешь,  корабли окажутся в разных галактиках.

       Я оседлал гравипед (название честно объясняет способ передвижения, – «нога» и «тяжесть»; чем сильнее давишь на педали, тем быстрее едешь,) и помчался в космический городок. Конечно, можно быстрее добраться на электроплане или атомолете, но жадность земных олигархов так взвинтила цены на энергоносители, что и космолетчику с не хилой зарплатой приходится «крутить педали».

ГЛАВА 5 Надя

                                                                  Любовь быстрее случиться,

                                                                  если подготовлена ожиданием

                                                                        Наблюдение «по жизни»

  Сбылась мечта идиотки. Мой рыцарь, мой принц, моя первая любовь сегодня  войдет, удивится и спросит: «Это ты?». Нет, он войдет и не узнает, ведь столько лет прошло, но сразу обратит внимание и, посматривая  украдкой, спросит: «Как зовут эту замечательную красавицу?»  Да, что же он все время спрашивает? Будто сам не знает. И зачем нужен такой незнайка?  Я подмигнула и улыбнулась своему отражению в зеркале.

     В моем детстве первый пилот «Витязя»  был Андреем Климентьевичем и вел уроки литературы  в нашем шестом "б".  Доброжелательно строгий, в костюме безупречно белом, читал благоговейно внимавшим девчонкам волшебно красивые стихи и рассказывал о русской литературе безукоризненно построенными фразами.

   Интересно будет встретиться.  Постаревший, сгорбленный, убеленный сединами дяденька, принц с клюкой, – не бывает таких, после двадцати – вон из принцев, чтобы не дискредитировать девчоночью мечту, и из принцесс к чертям, чтобы преодолев, превозмогя, добравшись, рыцарю не пришлось поцелуем оживлять дряхлую колоду. Улыбнулась, подмигнула зеркалу. Мечты меня губят, нужно скорее в реал. Наверное, не вспомнит прилежную ученицу. На его уроках старались все, и все были влюблены... безответно и безнадежно.

– Свет, а они точно придут.

– Не сомневайся, притащатся, как миленькие. Вчерашние красавчики наверняка обрисовали нас в лучшем виде. Механик, хотя и молчал, но глазами без зазрения по мне шарил. Я уж и так и сяк в ответ краснела, жаль, не смелым оказался верзила и рукам волю не дал.

– А второй,–  томат розовый?

–  Второй, правильно заметила, сам краснел и отворачивался застенчиво, не побоюсь этого слова, «целомудренно». Закомплексованный,  жуть.   Придется повозиться. Проверю их на лояльность, а там посмотрим, –  огненно-рыжая Светка, одергивая пальчиками то подол, то лиф, крутилась перед зеркалом, пытаясь рассмотреть,  насколько плотно обтягивает желтенькое платьице ее мощную задницу. – Жень, посмотри, резинка выделяется?

      Кудрявая брюнетка Женька, наш механик и очень хозяйственная девочка, притормозила бег из столовой на кухню и насмешливо-критически оглядела роскошные формы:

– Не секси, – у тебя есть потеснее, – ухмыльнулась и помчалась к своим тортам.

     Если б не Женька, питался бы женский экипаж  консервами да концентратами: девчонки –  сплошь  личности, с богатым внутренним миром и  целями в жизни, через день вспоминают о диетах и фигурах, а о еде, когда уж совсем невмоготу, – тогда пьют чай.

   Светка запыхтела, вновь полезла в украшенный наклейками космопортов разных планет чемодан, вытащила со дна очередное платье, серенькое в блестках, и снова начала умещать  свою большую фигуру в кусочек материи. Богатая маманя с двух лет образовывала свою «рыженькую лисичку»  по танцевальным школам да театральным студиям, и фигура у девочки почти совершенная, только очень большая.

  Сопя от напряжения, Светка попыталась натянуть платьице снизу: влезла ногами, дотащила до середины  гладко эпилированных бедер, там и застряла. Ни скрещивание ляжек, ни втягивание ягодиц не подвинули упрямую материю ни на миллиметр.

– Курочка запеклась, – крикнула с кухни Женька. – Сейчас съедим или оставим мужикам?

– Не трави душу, у меня диета, – мой желудок предательски дрогнул и начал выделять сок, во рту появилась слюна.

– Мальчишки вчера ушли ни с чем, и сегодня не придут, – сразу оторвалась от компьютерной стрелялки вечно взлохмаченная Катрин, – а у души есть лицевая сторона – для публики, и задняя – для внутреннего употребления, так сказать, латентная, и она хочет курочку.

– Курицу надо немедленно съесть, – безапелляционно заявила Светка. Стянула с круглых молочных бедер платье, вышагнула из него и, воинственно тряхнув матовыми шарами грудей, накинула халат. – Неси, пока Вика не пришла.

    Вика – наш первый пилот. Знает все обо всем и все обо всех.  Невысокая, спортивная. С невинным взглядом серых глаз. Банальная фраза: «внешность обманчива» – подходит ей идеально.

  Мы закончили одну школу, Вика лет на пять раньше. Девочка-легенда. Не было стенда в коридорах, с которого застенчиво не улыбалась бы Вика, – победительница спортивных соревнований, предметных олимпиад, звезда школьной сцены. Ее  папан, олигарх Петров, не жалел денег на ребенка, и Вика сторицей оправдывала надежды честолюбивого родителя.

    Меня ее таланты и властный характер подавляют, а девчонкам – ничего. Катрин, вечно занятая  программированием и стрелялками,   на командира внимания не обращает, впрочем, как и на остальных. Женька – молчунья, не понять, о чем думает. У Светки только парни на уме: тащит всех в постель «проверять на лояльность».

– Удалась курочка, –  облизывая косточку, констатировала Светка. – Жаль, маленькая.

– Это не курочка маленькая, это ты большая, – засмеялась Катрин. – В платье не умещаешься. Начинай худеть с Надькой на пару,   или  вегетарианкой на лужок, на травку.

– И неплохая мысль, – Светка цапнула у меня с тарелки недоеденное крылышко. – Мне сегодня нужнее, а с завтрашнего дня только растительная пища. – Она погрустнела лицом и добавила, почти со слезами. – И воды несколько глотков.

    Артистка, красавица, могла бы со сцены мужские сердца покорять и штабелями к ногам складывать, а она «просторы космические бороздит».

   Неслышно отлетела створка раздвижной двери,  и в комнату стремительно вошла Вика. Не перестаю удивляться, почему появление этой  внешне обычной девицы,  всех сразу напрягает. Ну, со мной все ясно: женила на себе моего любимого учителя, моего принца, и нет ей прощенья.

–  Две новости, – Вика помолчала, собирая внимание. – Перелет перенесен на завтра, в связи с ЧП на  Эмпериусе.  На подготовку, сегодняшний вечер и ночь.

– «Проверка на лояльность» отменяется, –  разочарованно присвистнула Светка и потянула уже надетое до пояса платье обратно вверх. Бойкими мячиками выкатились и задорно затряслись груди.

– Вторая новость, – как ни в чем не бывало продолжила Вика. – Летим в связке с «Витязем», и через полчаса мужской экипаж будет здесь для уточнения совместных действий.

     Я всегда считала себя умной и хладнокровной, но сейчас сорвалась с места и выхватила у Светки из рук серое с блестками платье.

– Тебе мало, а мне сегодня нужнее.

  Натыкаясь на мебель и друг друга, бегали по комнате и прихорашивались остальные девчонки.  Только Женька пересела за компьютерный столик и, наблюдая всеобщую суматоху, снисходительно улыбалась.

ГЛАВА 6 Знакомство

                                                 Прошлое капризно: то «трамплинит» вперед,

                                                 то «тормозит» на пути в будущее

                                                      Диалоги о «прошлом»

     Мудрое земное правительство всегда принимает указы, постановления, решения только с «двойным дном». На поверхности широко рекламируемая  и публично обсуждаемая лабуда вроде равенства и братства и скрытая – «латентная» часть, типа, «фиг вам, а не равенство; хрен, а не братство.»  Вот и городок космонавтов,  в тридцати милях, –  точная копия космодрома: дома и  здания в виде ракет и ангаров.  Когда все это строили, премьер выдал  крылатую фразу: «Космонавт дома, как на работе, а на работе, как дома»,  –  придворные журналисты повторяли  ее, захлебываясь слюной восторга. Космонавты сплевывали на бетонку слюну другого сорта, – ежу понятно, потенциальный  противник с пятидесятипроцентной вероятностью разбомбит жилой поселок, оставив нетронутым космодром.

         Общага для вылетающих экипажей повторяет  форму и раскраску    межгалактического  крейсера. Комнаты-каюты девчат, как и наши,  на третьей палубе. Мельком глянул на экран джипиэса: мои мальчишки в комнате Лехи Хакера. Видимо, выслушивают напутственные пожелания и наставления от признанного ходока.  Девчонки в кают-компании. Я отправился прямо туда.

          Обязательно стараюсь напроситься в гости, когда в общежитии появляются женские экипажи, пообщаться и разнообразить скудный холостяцкий стол.  Обычно в  женских коллективах небрежны к еде: сами как попало перебиваются и подруг не озаботятся накормить, а появился мужчинка и, откуда не возьмись, супчики, запеканочки и прочие разносолы на столе. Инстинкт срабатывает: мужчинку, во-первых, накормить...– улыбнулся своему цинизму.

          Короля играет свита, и, следуя закону жанра, мое появление или проявление перед дружественным экипажем должен был предварять Леха Хакер.  Парень умело развешивал по ушам девиц «лапшу» о бесстрашных героях космоса и Первом пилоте – неординарной романтической личности.  Но сегодня предстояло не "увлечь, овладеть и «снять сливки»,  а максимально сблизиться, научиться доверять, и понимать друг друга с полуслова, полу взгляда, полу вздоха.

        Секс сближает, но эффект иногда оказывается с обратным знаком, – одна из сторон начинает подчиняться  другой, подгонять свои поступки под желания партнера, попросту, перестает самостоятельно думать.  Хорошо будет лететь за кораблем, командир которого руководствуется не складывающейся обстановкой, а желанием угодить!

        Сегодня нужно  внушить коллегам противоположного пола доброжелательный, деловой, партнерский настрой; стремление работать самостоятельно, но на общий результат. Умению моих ребят думать, принимать решения и брать ответственность на себя,  я обязан тем, что  мое имя до сих пор не украшает памятную стелу.

       Приняв,  по-возможности,  деловой вид,  легонько стукнул пальцами по пластиковой двери и вошел в кают-компанию.

– Здравствуйте, девуш...  – начал и оборвал заготовленную фразу. – Вика? Какой черт тебя сюда занес?

         Назвать мое чувство удивлением, значит, погрешить против истины. «Ошарашен» – вот такое слово из филологической молодости.  Окончив с батиной подачи университет, я не придумал себе лучшего занятия, как преподавание в средней школе языка и литературы. Замечательное время и увлекательная работа.  Школьницы  были поголовно влюблены в своего наставника, старшие коллеги смотрели с материнской нежностью,  с ровесницами крутились многочисленные романы. Тогда я жил в море любви, но, воплощенное благоразумие, не подавал никакой надежды ученицам, – опасная категория: даже влюбленные в учителя, они думают о нем меньше, чем он о них. У девочек все впереди,  наставник  – ступенька, одна из многих.

       Увы, «нашла коса на камень».  Не по годам физически развитая, отличница, красавица, признанная поэтесса; художница, картинами  и граффити которой  были увешаны и раскрашены все стены школы; спортсменка-чемпионка  по всем возможным видам спорта, лидер школьной и городской самодеятельности   Вика Петрова решила добиться взаимности.  Мудрый молодой человек – я – честно выложил девушке  весь расклад:

– ... и,  когда, окончив университет, ты вернешься сюда учителем, я буду в твоем полном распоряжении.

         «На всякого мудреца довольно простоты» – не перестаю удивляться точности народных изречений.  Девушка без лишних слов «расчистила вокруг меня поляну».  На учителок младших классов – мой основной контингент – обрушилась вдруг эпидемия: разбитые носы и подбитые глаза – девушки боялись смотреть в мою сторону, тем более, не осмеливались разговаривать «о высоком и личном».

         Как выяснилось, любовная страсть у девушки проявлялась самым причудливым образом, принимала диковатые формы: соперницу «отметелить», «изменщика измочалить», и обоим – «по рогам настучать». Вот такая романтика.

         Назревал скандал, и школе пришлось расстаться с перспективным учителем, а я ушел в космонавты, – поступил в училище  космолетов-перевозчиков.

         Вика к тому времени закончила школу с золотой медалью и множеством грамот, кубков, ценных призов и прочего за победы в различных олимпиадах, конкурсах и соревнованиях. А следом закрутился наш роман, замешанный на ревности, выяснении лидерства, бурных размолвках  и страстных примирениях.

   Я быстро осознал, что наши словесные штормы, плавно перетекающие в драки и заканчивающиеся сексом, разновидность нездоровых развлечений и перестал отвечать на злобные выпады, а Вика потеряла интерес к утратившей силы сопротивляться «добыче».  Тем не менее, полугодовая  круговерть закончилась свадьбой, страстной брачной ночью и утренним расставанием, как обоим казалось, навсегда, с формулировкой: «Не сошлись характерами».

     Мне быть первым или главным, или лидером, или не быть им,  –  абсолютно параллельно, индифферентно, фиолетово, по боку и по барабану. О себе я знаю все и другим быть не хочу. Тем более, не собираюсь кого-то «превосходить», если это не предусмотрено служебными обязанностями.  Вика с самого детства в спорте, и быть для нее не первой невыносимо. Даже секс у нас напоминал спортивные соревнования: то на время, то на количество раз.

       Вика – командир космического корабля??? Стройная фигура, в защитном комбинезоне, высокая грудь, овальное милое лицо, тихая улыбка... Уж я-то знаю, какой ураган скрывается за кротким взглядом серых глаз. Случалось видеть, как они сверкали металлическим блеском.  Вот и сейчас, имей взгляды материальное воплощение, находящиеся в комнате насладились бы достойным зрелищем. Мы с Викой кололи, рубили друг друга взглядами, цепляли мертвой хваткой, тянули,  ласкали, отталкивали и замирали вдруг, всматриваясь через глаза в самую глубину души.

       Пауза неприлично затягивалась, а никаких умных, да просто слов, в голову не приходило.

– Как поживаешь? – спросил и почувствовал, как начинают гореть щеки. Только утром над Серегой смеялся, как сглазил.

         Дверь широко распахнулась и вошли мои орлы,  позволили нам отвлечься друг от друга и переключили внимание на себя, разрядили ситуацию.

–  Внушаемость – нормальное чувство: без нее не было бы обучения, – на ходу продолжал  речь Леха Хакер, обращаясь к Сереге, но явно рассчитывая на девчат.  Сашка шел последним, но тоже с интересом прислушивался к словам эрудированного товарища. –  Мы живем, мыслим и говорим «штампами», наработанными до нас установками.  Вот анализировать имеющиеся штампы и синтезировать из-них пятое-десятое – уже наше.

    Леха остановился посреди комнаты, огляделся с интересом:

– И командир здесь. Высматриваешь красивых?

– Не сужай рамки.  Я засматриваюсь на всех, без исключения.

– Привет, девчонки, –  Леха улыбчиво сморщил нос и обратился к Вике, сразу распознав в ней первое лицо экипажа. – Я Алексей, моих друзей вы знаете и, судя по их словам, любите. – Он снова осмотрелся и выцепил взглядом  небрежно  одетую в джинсы и свободную майку девчушку с прической «я у мамы вместо швабры». – Так понимаю, моя визави?

         Девушка раскинула руки и улыбнулась широко и ехидно:

– Игрок игрока видит издалека.  Я – Катрин.  Как тебе последняя версия «Высадки на Планету Негодяев»?

– Графика на уровне...  – заворковали о своем компьютерном, освободили пространство для работы.

– Вика, давай к делу, – мне удалось схватить инициативу. – Представь моему Саше своего механика, пусть договариваются о цузаммен арбайт – совместной работе и не мешают нам обговаривать маршрут.

         Спасибо Лехе, выручил, вернул бойцов в реал. Вика быстро представила нам девчат. Механик экипажа,  крепенькая кудрявая брюнетка Женька, в обтягивающем свитерке и задорно подпрыгивающей от каждого движения юбчонке на крутых бедрах,   подмигнула мне лукаво, подхватила Сашку за руку, потащила из комнаты. Наш  «мачо», разом растеряв брутальность, едва передвигал негнущиеся ноги.