Текст книги "Вечернее утро"

Автор книги: Анатолий Шихов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

– Вот и история земной цивилизации – это история борьбы государств за свое могущество,– приободрившись, вдохновенно продолжал Лев Александрович.Прогресс моего века – это результат непрерывных войн; у нас случались столетние войны – целых сто лет государства только тем и занимались, что истребляли граждан. Происходили и менее кровопролитные войны: скажем, по тридцать лет, по десять лет, по пять и того меньше. Известна даже шестидневная война местного значения. Стало быть, мир – это всего лишь перерыв между войнами (Господи, какую ересь ты несешь!). В частности, нашими учеными подсчитано, что за последние пять тысяч лет мирная публика спокойно жила только пятьсот лет.

Девушки слушали все более хмурясь, а у красотки зло трепетали ноздри, из чего Лев Александрович заключил, что ей хочется чихнуть. Впрочем, неладное он все-таки почувствовал, но его, что называется, понесло: ведь он перестал быть двуединым, а одному так легко жить в постоянной ясности.

– К концу моего века человечество значительную часть энергетических ресурсов потратило на накопление оружия, которое все более совершенствовалось. В мою бытность на военные расходы тратилось по миллиону долларов каждую минуту; поражающие характеристики защитных средств стали просто уникальными: за тысячу километров можно было заметить муху, чтобы сбить ее ядерной ракетой мощностью в двадцать килотонн тринитротолуола...

– Ты лучше расскажи, как жили ваши женщины! – крикнул Джон, которого Лев Александрович до сих пор не замечал. Он прятался за спины женщин, словно кулак с обрезом. Ну, заяц, ты у меня еще запоешь!

– Как жили... Хорошо жили,– пробормотал обескураженный Лев Александрович.

– С мужьями?– крикнула красотка.

– Конечно, с мужьями! – вдохновился оратор, не подозревая, что пошел на поводу у массы. – Социальное положение женщины в мое время...

– А у тебя есть жены?– опять крикнула своенравная красотка.

– В данный момент я круглый холостяк, – уклончиво ответил Лев Александрович.– Моя борода, правда, выдает мой почтенный возраст, но уверяю вас, это сущее недоразумение.

В ответ на его шутку грянул неожиданный хохот.

– Недоразумение! Недоразумение! – громче всех кричал Джон.– Вы только посмотрите на это недоразумение с волосами на морде!

– Девушки! – перекричал всех Лев Александрович. – Чего тут смешного? Я достану бритву и стану симпатичнее Евгения Онегина!

Толпа притихла.

– Прошу поверить мне: я спустился к вам с неба! И хотя только что говорил о жестокости, на самом деле принес идею гуманизма! Любите друг друга! Мир вам! Я тоже с миром спустился с неба и даже прихватил с собой подарок от нас, от представителей моего поколения! Примите нашу любовь!

Он поднял коробку, сорвал голубую ленту и отбросил крышку. Вынув хорошенькую девочку, эту модель эталона ребенка, он поставил ее на ножки, и толпа восхищенно ахнула.

– Прошу посмотреть, как она ходит!

Взяв куклу за ручку, Лев Александрович повел ее, и она пошла. Правда, как робот.

– Стирма! Дорогая! Ведь ты меня знаешь! Подойди ко мне! Попробуй взять ее на руки!

Стирма стала нерешительно озираться, ее подтолкнули, и она вышла из толпы, в которой пряталась. Робко приблизилась, часто моргая. Лев Александрович протянул ей куклу, Стирма взяла осторожно, как берут грудного ребенка.

– Дорогая моя Стирма, возьми ее и приласкай. Она умеет разговаривать!

Стирма прижала куклу к груди, а та нежно сказала:

– Ма-ма.

Взвизгнув, Стирма метнулась в сторону, а все стадо, побросав лопаты, кинулось догонять. В один миг пригорок опустел, остался лишь растерянный Лев Александрович и Джон, удирающий в кусты. Но к удивлению Льва Александровича тот вдруг неизвестно почему опомнился, помчался за толпой, первым догнал Стирму и вцепился ей в волосы. Они упали. Джон даже лежа попытался отобрать куклу, но в этот миг на них навалилась толпа.

– Что вы делаете? – завопил Лев Александрович, оставаясь, впрочем, на месте, – немедленно прекратите это безобразие!

Но чтобы разнять толпу требовалась грубая мужская сила. Он скинул пиджак, собираясь, разбежавшись, кинуться в самую гущу, однако промедлил: крики и визги оборвались. Девушки растерянно поглядывали Друг на друга, кто с ручкой, кто с ножкой куклы – они растерзали ее.

– Он такой же урод! – закричал Джон, размахивая головой куклы, которую держал за лавсановые волосы.

– Обманщик! – закричала Стирма и, отбросив ножку куклы, схватила лопату.

Бежать было позором и некуда. Стирма с размаху ударила его лопатой по голове.

– Стирма, я люблю тебя,– сказал он, теряя сознание, и бесконечно долго куда-то проваливаясь, удивлялся веселому звону лопаты, которой она ударила его. Еще он успел подумать, что ничего необычного не произошло: когда Лев Александрович творил добро, всегда оказывалось – на собственную голову. Эти несчастные существа приняли куклу за живого ребенка, за его собственную дочь, которая в их понимании была уродкой. Может быть, они сами рожали таких же неживых кукол от мужей-мутантов.

Лев Александрович изо всех сил старался устоять: он заметил бегущего сюда Добрю.