Текст книги "Оборона Одессы. 1941. Первая битва за Черное море"
Автор книги: Анатолий Юновидов
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
Завершение оборонительных работ
(19 августа – 5 сентября)
Новый план строительства оборонительных рубежей Хренов разрабатывал дольше предыдущего и подготовил его только после создания Одесского оборонительного района. Военный совет ООР план одобрил, потребовав, правда, от инженерного руководства армии усилить строительство оборонительных сооружений как на рубежах, так и в самом городе.
В соответствии с новым планом основные работы производились на бывшем четвертом рубеже обороны, ставшем теперь главным. Бывший третий рубеж, ставший теперь передовым, нуждался в относительно небольших доделках, но производить их кое-где приходилось уже в пределах досягаемости вражеского огня. Тыловой же рубеж пришлось возводить прямо на окраинах города. Правда, самостоятельного боевого значения он не имел и должен был удерживать противника лишь в случае эвакуации города в течение времени, необходимого для отвода войск.
К сожалению совершенно неожиданное продолжение получили идеи генерал-майора Шишенина о сокращении размеров оборонительного периметра за счет использования водного зеркала. ВС ООР решил в случае прорыва противника к тыловому рубежу сократить размеры оборонительных рубежей за счет затопления низинного района города – Пересыпи – путем взрыва построенной в 1939 г. дамбы Хаджибейского лимана и поручил инженерному управлению подготовить дамбу к уничтожению.
Для командования армии пришлось построить еще один укрепленный командный пункт в районе Аркадии, который должен был использоваться в качестве запасного. Из-за возросшей интенсивности вражеских обстрелов и бомбежек пришлось расширять и сеть бомбоубежищ для населения. Теперь под эти цели должна была также переоборудоваться часть подземных складов, катакомб и водо-канализационной сети.
Полным ходом шло и бурение артезианских скважин. В некоторых местах вместо них удавалось отрывать колодцы. Всего в строй было введено 58 новых источников питьевой воды. Этого хватило; правда, воду, как и продукты питания, пришлось выдавать по карточкам.
Рабочих рук для строительства по-прежнему не хватало. Были сформированы еще 4 фортификационных батальона, но численность строительных частей была далека от штатной. Армейские строительные батальоны вообще были укомплектованы только на треть, и численность ни одного из них не превышала 400 человек.
В конце концов главный рубеж, всегда находившийся в наибольшей степени завершенности, все-таки удалось полностью доделать, но произошло это только к 5 сентября.
Общая протяженность главного рубежа составила около 80 км с глубиной обороны до 3,5 км. Рубеж опирался на находившиеся на его линии села и хутора и состоял из 32 батальонных районов обороны, включавших в себя ротные и взводные опорные пункты, огневые позиции артиллерии и минометов.
Всего было отрыто около 1500 групповых окопов – на взвод и отделение, соединенных 42 км ходов сообщения и опиравшихся на 256 дерево-земляных, кирпичных и железобетонных огневых точек.
Противотанковые оборонительные сооружения на главном рубеже также были закончены полностью. Они располагались не только на переднем крае, но и в глубине обороны и состояли из рвов с эскарпами и контрэскарпами[4]4
Скаты с увеличенной крутизной, затруднявшие преодоление рвов.
[Закрыть], трех-четырех рядов деревянных надолб, оплетенных толстой гладкой проволокой, ежей из рельсов, мин и фугасов. Глубина рвов достигала 2,5–3 м, ширина по верху – 6–7. Все они простреливались пулеметным и противотанковым огнем.
Противопехотные проволочные заграждения удалось установить практически на всех участках, правда, различной глубины: от 2 до 5 рядов. Колючей проволоки на заграждения такой протяженности не хватило, и она устанавливалась в комбинации с обычной, усиливаясь противопехотными ежами и рогатками. На наиболее угрожаемых направлениях устанавливались и спирали Бруно. Противопехотные рубежи активно минировались, в том числе и импровизированными минами, изготовляемыми в Одессе артелью детских игрушек из консервных банок и коробок для кинопленки. Всего было заложено около 40 тыс. мин. На наиболее опасных участках минные поля дополнялись шрапнельными фугасами.
На угрожаемых направлениях были также оборудованы открытые сверху блокгаузы для зенитных орудий, которые позволяли установленным в них орудиям вести огонь как по воздушным, так и по наземным целям.
Два других рубежа такой законченностью похвастать не могли. Передовой рубеж имел протяженность до 140 км и значительно меньшую глубину обороны – до 2,5 км на угрожаемых направлениях и до 1,5 км на остальных участках. Имевшиеся на нем стрелково – пулеметные окопы часто не имели полного профиля. Также не было закончено и большинство минометных и орудийных окопов. Значительно слабее здесь были также противотанковые и противопехотные заграждения. Тыловой рубеж, проходивший по Одесским окраинам, тоже имел массу недоделок, но, учитывая его назначение, они не являлись слишком критичными.
После сдачи главного рубежа военному совету ООР размах и темпы оборонительного строительства значительно уменьшились. Большая часть военных строителей была влита в боевые части Приморской армии. 388-й и 82-й батальоны вошли в состав 287-го стрелкового полка Чапаевской дивизии, занимавшей позиции в Южном секторе. В этом же секторе заняли позиции 105-й отдельный саперный батальон и 47-й отдельный понтонный батальон, приданный 90-му стрелковому полку. 247-й отдельный саперный батальон и 150-й батальон связи заняли позиции в Восточном секторе. Не имевшие боевого опыта и тяжелого вооружения строительные части, состоявшие из квалифицированных специалистов, потеряли в ходе боев до 50–70 % личного состава.
Как Одесская группа войск стала Приморской армией
(5–19 июля)
5 июля, очевидно, с подачи начальника штаба Южного фронта генерал-майора Шишенина, после прорыва румын через Прут в ставку главного командования ушло «боевое донесение командующего войсками Южного фронта об обстановке и решении на оборону», в котором сообщалось, что:
«…В результате двухнедельных боев армии Южного фронта продолжают удерживать в своих руках рубеж р. Прут и р. Дунай, за исключением участка Сняты – Штакешти, где правофланговые части 18-й армии отходят на новый оборонительный рубеж в связи с отходом левого крыла ЮЗФ.
Противнику к исходу 4.07 удалось форсировать р. Прут, перебросить на восточный берег до шести пд и одной кд, что вынудило наши части отойти на 20–25 км. Противник создал себе достаточный плацдарм (шириной свыше 100 км и глубиной до 25 км) для развертывания дальнейших наступательных действий в общем направлении [на] Винницу…»
Подозревая, что «…проявляемые противником усилия в Броды-Тарнопольском и Черновицы-Тарнпольском, а также Ровно-Бердичевском и Бельцы-Винницком направлениях подтверждают замысел противника: двойным концентрическим ударом окружить основную группировку Юго-Западного фронта и правого крыла Южного фронта…» командование фронта предлагало «… выполнять поставленные… задачи методом подвижной обороны, опираясь на УРы, р. Днестр», оперевшись при этом на линию из шести укрепрайонов (от Каменец-Подольского до Тираспольского) и сосредоточив основные силы фронта ближе к его правому флангу.
При этом планировалось создать «…для обороны Одессы и подступов к ней район в границах Березовка (иск.) – Тирасполь – Опач – р. Чага – оз. Сасик – побережье Черного моря до (вкл.) Николаева», который должна была прикрывать «Одесская группа войск в составе 51, 25, 116 сд, гарнизона Тираспольского УРа и всех частей, имеющихся на побережье Черного моря в указанных границах». Командующим Одесской группой предлагалось назначить заместителя командующего войсками Южного фронта генерал-лейтенанта Чибисова.
Однако планы командования фронтом не вполне отвечали чаяньям Ставки. Начальник генерального штаба генерал армии Жуков представлял себе отдельную группу войск несколько иначе… Прежде всего заместителю Народного комиссара обороны не понравилось название «Одесская». Жуков не собирался отступать до самой Одессы и имел на группу войск, которые предлагалось сосредоточить под Одессой, совсем другие виды. Жуков надеялся, что группу войск, которую он предложил, дабы избежать ненужных пораженческих ассоциаций, именовать «Приморской», удастся развернуть в мощную армию, которая будет в состоянии нанести сильный удар по румынам на левом фланге Южного фронта.
По кадровым вопросам у Жукова тоже имелись свои соображения. Чибисов категорически не устраивал его в качестве возможного командующего. Достойной кандидатуры, правда, в Ставке сходу подобрать не смогли, вопрос пока остался открытым, и Чибисов по предложению Военного совета Южного фронта все-таки стал временно командовать вновь созданной Приморской группой, без освобождения его от обязанностей командующего округом. С остальными кандидатурами на руководящие должности ситуация оказалась проще. Жуков сам предложил назначить начальником штаба группы Шишенина, заметив при этом, что ему будет по плечу организовать надежное взаимодействие группы с флотом. Членом Военного совета Приморской группы утвердили бригадного комиссара Осина.
7 июля командующий Южным фронтом получил соответствующую директиву, которую стоит привести полностью.
ДИРЕКТИВА СТАВКИ ГК № 00226
КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ ЮЖНОГО ФРОНТА
О НАНЕСЕНИИ КОНТРУДАРА И УКРЕПЛЕНИИ ОБОРОНЫ НА РЕКЕ ПРУТ
Копия: командующему войсками Юго-Западного фронта 7 июля 1941 г. 03 ч 45 мин
Ваше предложение, изложенное в № 723, Ставкой не утверждено, как исключительно пассивное и не отвечающее обстановке. На участке Яссы и до Черного моря противник не способен к активным действиям, и лишь только на участке Яссы – Братушаны он вклинился в оборонительную полосу на 20–25 километров. Эта группировка, при желании активно драться, могла быть контрударом частей нашей обороны смята и отброшена за Прут. Ставка приказала:
Собрать резервы из районов Болград, Черновицы, Бельцы, Кишинев и контрударом отбросить противника за р. Прут. Прорвавшиеся танки противника уничтожить силами 2 мк. К контрудару привлечь всю авиацию фронта, которой непрерывно воздействовать на артиллерию противника и на его боевые порядки.
После отхода 12-й армии за Летичевский укрепрайон правый фланг от Липканы загнуть на Хотин и далее по южному берегу р. Днестр на Калюс, сомкнув фланг с Могилев-Ямпольским укрепленным районом.
Из Каменец-Подольского УРа снять вооружение и оборудование и гарнизоны вывести на усиление обороны коридора между Летичевским и Могилев-Ямпольским УРами на участке Копай-Город – Ольховец. Этот стык должен быть прочно занят полевыми войсками и здесь же держать в резерве одну-две стр. дивизии, артиллерию которых иметь развернутой на огневых позициях.
На участке Яссы – Измаил организовать диверсионные действия небольших отрядов с целью пленения румын и захвата материальной части.
Всю артиллерию РГК отвести и развернуть за УРом на восточном берегу р. Днестр на участке Могилев-Подольский – Рыбница.
3. Против формирования Приморской группы Ставка не возражает. Командующим этой группой т. Чибисов не утвержден, необходимо немедленно подобрать другого.
4. Ставка обращает Ваше особое внимание на необходимость более активной обороны и недопущение прорывов противника, имея в виду, что нам территория Бессарабии нужна как исходный плацдарм для организации наступления.
И в этот же день директивой Военного совета Южного фронта была создана Приморская группа войск «в составе: 25, 51-й и 150-й стрелковых дивизий и частей, расположенных на побережье Черного моря», которой была поставлена задача «прочно прикрывать восточный берег р. Прут, северный берег р. Дунай и побережье Черного моря, не допуская высадки морских и авиадесантов противника».
Такое преувеличенное внимание к вражеским десантам не было случайным. Начальник генерального штаба генерал армии Жуков, поддерживавший мнение, что «Центр Крыма – это сплошной аэродром, что точно известно врагу», опасаясь, что ему устроят второй Крит, желал бороться с неприятельскими десантами не меньше, чем наступать, о чем свидетельствует множество документов того времени. Вот один из них, демонстрирующий размах проводимых Жуковым мероприятий.
ДИРЕКТИВА СТАВКИ ГК № 00266
КОМАНДУЮЩИМ ВОЙСКАМИ СЕВЕРНОГО И ЮЖНОГО ФРОНТОВ, ВВС КРАСНОЙ АРМИИ
О МЕРАХ ПО ПРЕДОТВРАЩЕНИЮ ВЫСАДКИ И УНИЧТОЖЕНИЮ ДЕСАНТОВ ПРОТИВНИКА
10 июля 1941 г.
По сведениям разведки, германское командование предполагает выбросить большие воздушные десанты в районе Ленинграда и воздушные десанты в сочетании с морскими в районе Одессы.
Ставка Главного Командования приказывает:
Принять меры предотвращения высадки германских воздушных десантов и в случае их появления решительно уничтожить на земле и в воздухе.
С этой целью выполнять следующие мероприятия:
Организовать систематическую воздушную разведку в расположении противника на глубину до 200–250 км. Систематически, днем и ночью, действиями мелких групп по аэродромам сковывать авиацию противника и срывать подготовку операции.
Срочно привести в боеготовность воздушно-десантные части, располагая их в районе, установленном директивой от 7.07.1941 г. за № 1/0971.
Иметь всегда резерв истребителей и легких бомбардировщиков с готовностью уничтожить воздушный десант в воздушном бою, во время посадки и на земле. Транспортные полки иметь в готовности к погрузке и переброске своих воздушно-десантных частей.
Разработать план действий против воздушных десантов противника. Планом предусмотреть использование тылового штаба округа как штаба, отвечающего за руководство боями против десантов на территории, где нет войск действующей армии. Штабу подчинить отряды местного народного ополчения, милицию и команды Осоавиахима, все школы, в том числе и авиационные, для действий против воздушных десантов.
Все аэродромы, не занятые нашей авиацией, покрыть искусственными препятствиями, установить за ними наблюдение.
6. Иметь на учете авто– и гужевой транспорт и подготовить из него команды для перевозок рот и батальонов истребления воздушных десантов. Шоферы должны знать сборные пункты и своих командиров.
Взять на учет мужчин-велосипедистов и из них создать команды разведчиков и передовые отряды.
Командирам и штабам отрядов истребления изучить дороги на основных направлениях и дать указания сельсоветам снять указатели дорог.
Ввести пароли на телеграфных и телефонных станциях и запретить передачу телеграмм, телефонограмм и переговоры между пунктами без получения пароля.
О принятых вами мерах донести 12.07.1941 г.
Начальник Генерального штаба
Однако из-за быстрого изменения обстановки использование Приморской группы войск для защиты Одессы от десантов прекратилось значительно быстрее, чем использование для аналогичных целей 51-й армии в Крыму.
Первоначально в Приморскую группу войск кроме трех дивизий 14-го стрелкового корпуса вошли в качестве «частей, расположенных на побережье Черного моря» 79-й и 26-й пограничные отряды, Дунайская военная флотилия, Одесская военно-морская база, специальные части и 69-й авиационный истребительный полк, а также штаб, управления и отделы Одесского военного округа[7]7
ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 3, л. 20.
[Закрыть].
Но после форсирования румынами Прута у Цыганки и начавшегося отхода войск левого фланга Южного фронта в штатном составе и организационной структуре группы войск стали происходить значительные изменения.
Директивой командующего Южным фронтом от 18 июля Приморская группа войск была преобразована в Приморскую армию, после чего было принято решение о расформировании 14-го СК и передаче 150-й СД в распоряжение 9-й армии. Одновременно было принято решение о формировании в Одессе для передачи Приморской армии 1– й кавалерийской дивизии. Также армии были переданы Тираспольский укрепрайон и бригада ПВО. Затем была проведена еще одна одна «рокировка»: в 9-ю армию была передана 51-я Перекопская дивизия, а оттуда получена 95-я Молдавская дивизия.
Несколько позже, в начале августа, из состава армии в непосредственное подчинение командующего Южным фронтом Тюленева была выведена Дунайская речная флотилия.
В конце июля был назначен уже не временный, а постоянный командующий Приморской армией. Вместо возглавившего резервную армию Чибисова им стал генерал-лейтенант Софронов, являвшийся до этого заместителем командующего войсками Прибалтийского округа. Как рассказывал позднее сам Софронов, перед его отъездом на Южный фронт, в Москве начальник Генерального штаба Жуков изложил ему свой так и не реализованный план развернуть из Приморской группы войск сильную армию в составе 5–6 дивизий, правда, тут же предупредив, что воевать, возможно, придется в тылу врага. Но главной задачей Жуков по-прежнему продолжал считать удержание плацдарма, с которого не сегодня завтра можно будет перейти в наступление. Членами Военного совета были утверждены дивизионный комиссар Воронин, бывший начальником политуправления фронта, и бригадный комиссар Кузнецов, в прошлом секретарь Измаильского обкома партии. Политотдел возглавил полковой комиссар Бочаров из фронтового политуправления. Начинжем стал служивший ранее в 9-й армии полковник Кедринский.
За Днестром
(25 июля – 3 августа)
К исходу 25 июля главные силы Приморской армии вышли на восточный берег Днестра и заняли оборону от Тирасполя до устья Днестровского лимана. Тираспольский укрепрайон явился серьезной преградой для противника. Он имел около 300 различных инженерных сооружений, гарнизон его практически достигал штатной численности, в пульбатах насчитывалось от 1600 до 1840 человек. УР имел 321 ручной и 610 станковых пулеметов, 47 капонирных орудий.
Опора на Тираспольский УР позволила почти на 12 дней стабилизировать фронт армии. Имея большое количество пулеметных ДОТов, укрепрайон значительное время не только не позволял противнику переправиться через Днестр, но сильно затруднял проникновение на восточный берег даже разведки.
Относительно прочное положение Приморской армии, занятое ею на Днестре, стало причиной изъятия у нее 51-й СД. Рубеж выведенной в резерв командующего фронтом дивизии должна была занять двумя полками последняя оставшаяся в составе армии дивизия – 25-я. Правда, взамен выведенной в состав армии передавалась из 9-й армии 95-я стрелковая дивизия… но со своей полосой обороны. А участок обороны дивизия занимала от Тирасполя до Григориополя, что составляло больше 40 км.
Впрочем, дивизия в армию большей частью вообще не поступила, так как 2 из 3-х ее полков и большая часть артиллерии были включены в ударную группу, спешно сколоченную для ликвидации прорыва противника у Дубоссар.
Ситуация начинала постепенно сползать к очередной катастрофе. Удерживание фактически одной дивизией, пусть и опирающейся на сильный укрепрайон и пользующейся поддержкой Черноморского флота и Дунайской флотилии, 160-километровой полосы фронта, за которой находились Одесса и Николаев, являлось авантюрой.
Поэтому командовавший армией генерал-лейтенант Софронов немедленно обратился к командующему фронтом, прося либо усилить армию двумя дивизиями, либо хотя бы снять с нее ответственность за Николаевское направление, изменив разграничительную линию с 9-й армией. Но генерал армии Тюленев в обеих просьбах отказал, сообщив, что ни одной дивизии передать сейчас не может и что Николаевское направление по-прежнему остается за Приморской армией.
Начальник штаба армии генерал-майор Шишенин, проанализировав сложившуюся ситуацию, пришел к выводу, что главную угрозу для армии представляет Дубоссарский плацдарм, который так и не удалось ликвидировать. Ударив с него встык с 9-й армией, противник мог не только прорвать фронт, но и обойти весь правый фланг Приморской армии. Поэтому начальник штаба предложил немедленно подкрепить правый фланг всеми имеющимися силами. Прежде всего он предложил направить туда 1-ю кавалерийскую дивизию, составляющую резерв армии, а также один из полков 25-й Чапаевской СД. Помимо этого Шишенин предложил выдвинуть на угрожаемое направление пограничников, истребительные батальоны из Одессы, а также все части, которые удастся сформировать из состава Одесской военно-морской базы и населения города.
Командующий армией проникся опасениями своего начальника штаба и в дополнение к предложенным мерам распорядился также подготовить к выдвижению и 2-й полк 25-й дивизии.
В результате для укрепления стыка с 9-й армией по инициативе командования армии были приняты меры, которые через несколько дней были «узаконены» специальной директивой Ставки для командующих войсками фронтов и направлений.
ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВК
ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИМ ВОЙСКАМИ НАПРАВЛЕНИЙ, КОМАНДУЮЩИМ ВОЙСКАМИ ФРОНТОВ
ОБ ОБЕСПЕЧЕНИИ СТЫКОВ ЧАСТЕЙ, СОЕДИНЕНИЙ И ОБЪЕДИНЕНИЙ
5 августа 1941 г.
Опыт многочисленных боев показал, что прорыв оборонительного фронта наших частей почти всегда начинался на слабозащищенных, а часто и совершенно не обеспеченных стыках частей, соединений, армий и фронтов.
Командующие и командиры соединений (частей) забыли, что стыки всегда были и есть наиболее уязвимым местом в боевых порядках войск.
Противник без особых усилий и часто незначительными силами прорывал стык наших частей, создавал фланги в боевых порядках обороны, вводил в прорыв танки и мотопехоту и подвергал угрозе окружения части боевого порядка наших войск, ставя их в тяжелое положение.
Ставка приказала:
Возложить полную ответственность за стыки частей на командиров соединений, которым они непосредственно подчинены.
Вести непрерывную и особенно тщательную разведку на стыках частей (соединений).
Создавать на стыках частей и соединений устойчивую, глубокую оборону с широким применением противотанковых и противопехотных заграждений.
Создавать на стыках полосу сплошного огневого заграждения путем организации перекрестного пулеметного, минометного и артиллерийского огня частей, действующих на фронте и расположенных в глубине.
Располагать за стыками резервы и их контратаками уничтожать прорвавшегося противника.
Держать стыки боевых порядков войск под постоянным и личным контролем старших начальников.
Ставка требует от командиров всех степеней исключительного внимания к стыкам, их прочного обеспечения и величайшего упорства в борьбе за них.
По поручению Ставки Верховного Командования
Но несколько позже, посоветовавшись с членом Военного совета дивизионным комиссаром Ворониным и с находившимся в Одессе бывшим командующим Приморской армии Чибисовым, Софронов принял решение, которого начальник штаба от него никак не ожидал: начать свертывание Тираспольского укрепленного района. Для начала решено было полностью разоружить доты южной части укрепрайона. Доты северной части должны были разоружить только частично: в находящихся в глубине обороны оставлялось по одному пулемету, а в расположенных непосредственно на берегу оставлялось полное вооружение.
Такое решение, конечно, было во многом спорным и рискованным при любом варианте развития ситуации. В случае обхода укрепрайона существовал риск не успеть снять и вывезти вооружение из более чем 200 дотов. И в случае оголения УРа румыны могли без особых проблем форсировать Днестр и создать еще один плацдарм наподобие Дубоссарского. На какой из этих вариантов у противника ушло бы больше времени, понять было сложно.
Но в любом случае силы, высвобожденные за счет свертывания УРа, были использованы не самым лучшим образом: вместо создания единого и хорошо вооруженного резерва армии, которым можно было бы надежно прикрыть любое угрожаемое направление, произошло очередное распыление сил и средств.
Снятые пулеметы пошли на усиление 25-й и 1-й кавалерийских дивизий и частично в резерв командующего армией для довооружения вновь создаваемых частей.
Аналогичная судьба постигла и личный состав укрепрайона. Вместо нескольких пулеметных батальонов в конечном итоге был создан лишь небольшой подвижный резерв на случай, если румыны на каком-либо участке начнут форсировать реку.
В помощь Приморской армии в Одесской военно-морской базе срочно комплектовались 2 морских полка. Впрочем, полками они являлись больше по названию и трехбатальонному составу, а по численности были ближе к батальонам: в одном набралось 1300 бойцов, в другом – около 700. Больше пока взять было неоткуда. Одесская военно-морская база, ставшая приобретать самостоятельное значение только в последние предвоенные годы, но численности была значительно скромнее Севастопольской. И кораблей в ней постоянно находилось тоже немного: два эсминца, дивизион канонерских лодок, тральщики, сторожевые и торпедные катера, а также основательно устаревший крейсер «Коминтерн». Поэтому в состав полков зачислили и школу младших командиров, и различные береговые команды, и всех, без кого можно было обойтись на кораблях, батареях и постах связи.
Но вооружить и такие полки оказалось не так просто – винтовки для них собирались по всем подразделениям базы. С остальным снаряжением и вооружением дела обстояли ничуть не лучше, что, впрочем, было в то время типично для всех флотов и баз. Даже в Севастополе, главной базе Черноморского флота, современного автоматического оружия хватило только для вооружения одной бригады.
Поэтому моряков решено было довооружить самодельными, так называемыми «одесскими гранатами». Вместо тротила в них заливалась селитра, перемешанная с древесными опилками. Корпусами подобных гранат часто служили просто консервные банки с припаянными рукоятками. Из-за дефицита металла и отливочных форм в качестве рубашек для таких гранат использовалась 3-мм проволока. Из-за нехватки гранат моряки и получили бутылки с горючей смесью, массовое изготовление которых было тут же налажено кустарным способом.
Но первая партия выпущенных бутылок с горючей смесью оказалась с серьезными дефектами. Для того чтобы быстрее вооружить 1-й морской полк, передаваемые ему бутылки первоначально не имели запальных пробирок с детонирующим составом. Вместо него использовалась вставляемая в горлышко бутылки пакля, смоченная бензином. В результате использования подобных бутылок в полку даже во время тренировок бывали случаи, когда от таких бутылок загоралась не цель, а пытавшиеся метнуть в нее бутылку моряки.
В результате, после вмешательства ВС ЧФ, обком партии принял решение о расконсервации стекольного завода и выпуске на нем 20 тыс. бутылок с запальными пробирками. Предприимчивые политработники не упустили случая козырнуть достигнутым успехом, и на обертках запалов появились надписи: «Товарищ! Запал и бутылка с горючим подготовлены в Одессе. Подожги танк, рвущийся в наш родной город!»
Ни саперных лопаток, ни тем более средств связи первые морские полки не получили. Не имели они и какой бы то ни было артиллерии. Поэтому поступивший в распоряжение армии наиболее многочисленный 1-й полк было решено использовать в качестве резерва для правого фланга армии. А 2-й и вовсе оставить для прикрытия порта.
Еще один полк удалось сформировать на базе подразделений НКВД. Основой для него послужил 26-й погранотряд. Вот тут вопросов с вооружением не возникло, так как органы НКВД проблем с оружием практически не имели.
Также резервом считались отряды народного ополчения и истребительные батальоны. Численность народного ополчения в Одессе постоянно колебалась, так как его отряды формировались по образцу истребительных батальонов, т. е. по иррегулярному принципу. Его бойцы проходили ежедневно 2–3 часа военной подготовки, а затем возвращались к своим обычным обязанностям. Часть из них эвакуировалась вместе с предприятиями или привлекалась к оборонительным работам.
Сами истребительные батальоны, которые по одному формировали все 7 районов Одессы (и еще один был создан из железнодорожников) были величиной более постоянной, так как в них всегда поддерживалась определенная численность. Но бойцы этих батальонов получали только самые элементарные навыки обращения с винтовкой или пулеметом и гранатами. Они не имели никакого снаряжения и должны были являться на сборные пункты по сигналу тревоги. К тому же часть их состава представляли женщины. Реальная боеспособность таких «частей» также была крайне низкой, но тем не менее и они фигурировали в оборонительных планах Приморской армии как резерв на случай вражеских прорывов.
