Текст книги "Оборона Одессы. 1941. Первая битва за Черное море"

Автор книги: Анатолий Юновидов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Под руководством осуществлявших проверку офицеров штаба базы были проведены дополнительные тренировки комендоров, изменен состав корректировочного поста, а его командиру, старшему лейтенанту Афанасьеву «разъяснены требования стрельбы по берегу».

После всего этого штаб базы не рискнул брать на себя ответственность, и допуск эсминца к стрельбе был утвержден заменившим Жукова (после его назначения командующим ООР) на должности командира базы контр-адмиралом Кулешовым.

28 августа в Одессу вернулся «Фрунзе». Второй раз эсминец действовал со значительно большей эффективностью – сказался накопленный во время почти четырехдневных непрерывных стрельб опыт и обучение корректировочного поста артиллеристами базы, имевшими солидную боевую практику. В полдень с эсминца в штаб базы пришла радиограмма от командира корабля капитан-лейтенанта Бобровникова: «Привел к молчанию батарею противника, которая вела огонь по мне. Готов к выполнению следующей задачи». Для корабля, периодически привлекаемого к решению задач по огневой поддержке наземных войск, это было серьезное достижение. В эти дни подготовка корректировочных постов на кораблях, находившихся в Севастополе и Новороссийске, еще только разворачивалась, и одних рекомендаций, присылаемых из Одесской ВМБ, было недостаточно, требовался еще и боевой опыт, и высокий уровень подготовки команды.

До этого момента присланные в Одессу корабли, попадая под огонь румынских батарей, обычно оказывались не в состоянии эффективно бороться с ними и просили подавить их огнем береговых батарей. И обычно в штаб базы поступали радиограммы примерно такого содержания: «Попал под обстрел батареи противника, с первого залпа накрытие, вышлите катера-дымзавесчики». Поэтому контр-адмирал Кулешов написал радистам прямо на принесенном ему тексте сообщения: «Молодец Бобровников. Пошлите ему благодарность». Впрочем, успехи «Фрунзе» были в немалой степени связаны и с незаурядными способностями самого Бобровникова, который не только первым из кораблей ЧФ, не входящих в отряд Северо-западного участка, освоил контрбатарейную борьбу, но и отказался от воздушного прикрытия, хотя возможности «Фрунзе» по сравнению с более современными эсминцами были ограничены. В своем отчете о действиях «Фрунзе» под Одессой он писал: «При своевременном обнаружении самолетов противника и открытии огня с применением грамотного маневра самолеты или отказываются от атак, или они безрезультатны».

С потерей 412-й береговой батареи ситуация еще ухудшилась, и Военный совет ЧФ стал изыскивать новые способы повышения эффективности огневой поддержки.

Огневой налет «Ташкента»
(29–30 августа)

На рассвете 29 августа в Одессу пришли крейсер «Червона Украина» в сопровождении эсминцев «Смышленый», «Фрунзе» и «Шаумян» и конвой в составе транспорта «Абхазия» и танкера «Москва» под охраной лидера эсминцев «Ташкент», двух тральщиков и трех малых охотников. С отрядом прибыли заместитель наркома ВМФ вице-адмирал Левченко, державший свой флаг на «Червоной Украине», ЧВС ЧФ Кулаков, а также командир бригады крейсеров капитан 1-го ранга Горшков и военком бригады полковой комиссар Прокофьев. На борту лидера «Ташкент» находился помощник флагманского артиллериста эскадры, капитан-лейтенант Сидельников, и лидер имел задачу отработать приемы стрельбы по наземным целям с использованием выносного корректировочного поста. В дальнейшем этот опыт предполагалось применить для обучения других кораблей эскадры стрельбе с использованием корректировочных постов.

Стрельба по береговым целям хотя и входила в довоенную программу боевой подготовки, но не считалась главной задачей, и поэтому ее приемы совершенно не соответствовали реалиям современной войны, особенно на Черном море, где такой вид боевой работы в условиях незначительной активности румынских, итальянских и немецких военно-морских сил неизбежно становился основным. А при активных действиях противника на прибрежных театрах и возникновении с начала августа непосредственной угрозы для баз Черноморского флота огневая поддержка собственных войск становилась не только основной, но и жизненно важной. Ведение огня по площадям – единственный метод стрельбы по наземным целям, которому были обучены команды всех крупных боевых кораблей Черноморского флота – подходил только для нанесения ударов по базам и оборонительным позициям противника. Для ведения огня по полевым войскам противника и особенно для поражения его техники и артиллерии он совершенно не годился.

И события первых месяцев войны это ясно показали. Так, 19 августа «Ташкент» вместе с другими кораблями второго дивизиона эсминцев при возвращении из рейда «по поиску и уничтожению кораблей и транспортов противника в западной части Черного моря», в районе деревень Мещанка, Михайловка и Визирка с дистанции в 90 кабельтовых обстрелял наземные войска противника, ведя огонь по площадям и не добившись заметных результатов.

Опыта ведения огня с использованием выносных корректировочных постов корабли Черноморского флота не имели, так как до войны никто не мог предположить, что возникнет необходимость в ведении широкомасштабных оборонительных действий, тем более при поддержке флота.

Первыми к использованию корректировочных постов на Черноморском флоте прибегли там, где это больше всего требовалось, – в Одессе. После успешных корректировок огня, проводившихся в отряде кораблей Северо-западного района, этот метод решено было как можно быстрее освоить и новыми кораблями Черноморского флота, обладавшими и более высокой маневренностью, и более значительной дальнобойностью орудий. Под наблюдением помощника флагманского артиллериста эскадры такие стрельбы, которые должны были явиться образцовыми, было решено провести на лидере «Ташкент» и применить полученный опыт на других новых кораблях флота.

Корректировочный пост был подготовлен на «Ташкенте» еще во время перехода. В его состав вошли командир группы управления БЧ-2 лейтенант Борисенко, два радиста, Фишич и Скворцов, и выделенный для огневого прикрытия краснофлотец Чащин, имевший ручной пулемет Дегтярева. Корректировщики были еще затемно высажены корабельным баркасом и скрытно вышли в назначенную им точку побережья.

По прибытии корабли перешли в оперативное подчинение командира отряда кораблей Северо-западного района Черного моря контр-адмирала Вдовиченко, который в середине дня сам поднялся на борт «Ташкента», чтобы понаблюдать за применением новых орудийных башен «Б-2ЛМ», установленных на лидере накануне войны. В 15.40 лидер покинул внешний рейд Одесского порта и направился в район Дофиновки в сопровождении одного из эсминцев. Эсминец занял позицию в 65 кабельтовых от берега и приступил к боевому маневрированию на артиллерийском зигзаге.

Получив от корректировочного поста исходные данные, в 16.00 лидер произвел первый залп. От корректировочного поста по рации поступило сообщение что «залп упал в расположении противника».

После двукратного внесения поправок «Ташкент» с четвертого залпа перешел на поражение целей беглым огнем. Ведя интенсивную стрельбу с 15-секундными промежутками между залпами, благо 130-мм 2-орудийные башенные артустановки лидера[165]165
  Из-за раздельного заряжания отличавшиеся в целом относительно невысоким темпом стрельбы.


[Закрыть] могли при необходимости развить и втрое большую скорострельность.

Беглый огонь оказался довольно эффективным – на корабль поступили донесения об уничтожении 6 вражеских автомашин, прежде чем румынская техника с похвальной быстротой успела эвакуироваться из зоны обстрела.

После этого лидер перешел на стрельбу шрапнелью, так как в зоне действия осталась только вражеская пехота. Румыны как могли начали противодействовать работе корректировочного поста. Район его предполагаемого места нахождения был обстрелян из минометов, а в эфир вышел лжекорректировщик, который стал передавать на «Ташкент» не верные координаты. Корпост вынужден был передать что «действительны только сообщения с фамилиями своих радистов». После этого каждая корректура сопровождалась импровизированным «паролем»: «Королеву… Мухину… Козленке… Айзину…». Исчерпав все знакомые фамилии, радисты корпоста в конце концов перешли на свои собственные: «Фишичу… Скворцову…», но к этому времени вражеский радист уже прекратил свои передачи.

В 16.34 вблизи лидера разорвались два снаряда желтоватого дыма, которые командиром БЧ-2 старшим лейтенантом Новиком были классифицированы как «снаряды бризантного действия, калибр дюйма четыре-пять». Из второй башни доложили, что огонь ведется из лесопосадки, но обнаружить батарею наблюдательные посты лидера не смогли. Лидер артиллерийским зигзагом вышел из зоны обстрела. По приказу контр-адмирала Вдовиченко эсминец «Смышленый» и два малых охотника поставили дымзавесу.

После этого лидер предпринял попытку обнаружить батарею, маневрируя в 80 кабельтовых от берега. Однако батарее удалось пристреляться по лидеру раньше, чем наблюдатели успели ее засечь. «Смышленый» опять выставил завесу, и «Ташкент», выйдя из зоны обстрела, снова повторил попытку, подойдя к берегу теперь уже на 70 кабельтовых.

На этот раз румыны не успели добиться накрытия лидера. Их снаряды еще продолжали ложиться с недолетом, когда отсветы залпов батареи были обнаружены дальномерщиком Подгорным и командиром БЧ-2 «Ташкента», старшим лейтенантом Новиком. После того как батарея была обнаружена, ее стал наблюдать и корректировочный пост. Лидер сократил расстояние до 54 кабельтовых и повел беглый огонь из всех башен. В 17.03, после 97 снарядов, выпущенных с начала переноса огня на район действия батареи, румынские артиллеристы перестали отвечать, и лидер прекратил стрельбу, после чего «Ташкент» ушел в Одессу, не рискнув в виду неприятеля снимать корректировочный пост.

Ход боя произвел сильное впечатление на командира Северо-западного района Вдовиченко. Контр-адмирал объявил благодарность экипажу лидера и приказал передать семафором на все корабли соединения: «Учитесь стрелять и вести себя под огнем противника у лидера „Ташкент“». Личный состав корректировочного поста, не понеся потерь, к ночи смог вернуться на лидер.

Однако уверенности в том, что батарея противника подавлена, у командования не было, и эсминец «Фрунзе» как имевший наибольшие успехи в контрбатарейной борьбе получил задание установить точное местоположение батареи, обстрелявшей «Ташкент», и направился в район, из которого ушел лидер. При приближении эсминца румынская батарея снова возобновила огонь. Командир «Фрунзе», капитан-лейтенант Бобровников, никогда не запрашивавший в подобных случаях поддержки одесских береговых батарей, отдал приказ лечь на курс сближения с целью. Эсминец завязал с батареей огневой бой, и вскоре румыны прекратили огонь. Однако позднее огонь по эсминцу был открыт снова, теперь уже с другой позиции. Открыла ли огонь еще одна батарея или противник сменил позицию на запасную, осталось невыясненным, так как один из первых же снарядов попал в эсминец на стыке борта и палубы в районе машинного отделения. В месте попадания снаряда образовалась пробоина, но повреждений внутренних механизмов корабля при проведенном осмотре обнаружено не было. Осколками снаряда был убит один краснофлотец и ранено еще четыре члена экипажа, в числе которых оказался и сам Бобровников. Осколок снаряда залетел на мостик, попав в спину командиру эсминца.

«Фрунзе» прекратил бой и, поставив дымзавесу, ушел в базу. За ночь пробоина была заделана, а в полночь из военно-морского госпиталя, как доложил в штаб базы его начальник Харитонов, «сбежал раненый командир эсминца Бобровников». Утром Бобровников позвонил в штаб базы и, не вдаваясь в подробности, доложил о готовности эсминца к выходу в бой. О своем ранении он говорил лаконично: «На мостике ранило, на мостике и вылечусь». Опасаясь за судьбу эсминца, капитан-лейтенант продолжал командовать кораблем до его возвращения в Севастополь, не желая никому доверить «Фрунзе» в сложных условиях непрерывных налетов авиации противника и артиллерийских обстрелов. Уже в Севастополе Бобровникову стало хуже, и он снова попал в госпиталь, в котором пробыл на этот раз уже почти 4 месяца.

По иронии судьбы, во временное командование «Фрунзе» вступил именно командир «Ташкента», капитан 3-го ранга Ерошенко, корабль которого в это время находился на ремонте и довооружении. Ерошенко, под командованием которого на 30 августа не были вовремя обнаружены самолеты противника, повредившие «Ташкент», и командуя «Фрунзе», поставил эсминец в уязвимое положение, остановив его в момент возможного появления вражеской авиации. В результате рокового стечения обстоятельств корабль, ради которого Бобровников рисковал своей жизнью, был потоплен немецкими пикировщиками через несколько недель после того, как он снова попал в госпиталь.

Вечером на главном корректировочном пункте базы, расположенном на Жеваховой горе, было проведено совещание командующего ООР Жукова с командирами корпостов базы. Командиры постов доложили, что в течение дня противник перешел к активным радиопомехам и «на русском языке передает микрофоном ложные цифровые данные по корректировке». Начальник связи базы Баратов роздал всем постам запасные волны и позывные, а всем радистам было дано указание по примеру «Ташкента» предварять разговор именем или отчеством командира или артиллериста корабля либо корпоста.

На следующий день батарею противника, действующую в перелеске в районе Дофиновки (которая, судя по калибру снарядов, скорей всего являлась полевой), решено было уничтожить. Утром 30 августа лидер вышел на прежние позиции. Правда, в этот раз на нем не пошел не только Вдовиченко. Командир 2-го дивизиона эсминцев капитан 2-го ранга Пермский, обычно державший свой флаг на «Ташкенте», накануне, как вспоминал впоследствии командир «Ташкента» Ерошенко, решил, «что пойдет завтра не с нами, а на одном из эсминцев».

Впрочем, вначале события развивались вполне благополучно: лидер начал вести огонь по предполагаемому месту нахождения батареи, которая через 10 минут ответила, и началась артиллерийская дуэль. Однако румынская батарея и лидер вели друг по другу беглый огонь совсем не долго. Приблизительное ее местонахождение уже было известно, и поэтому после нескольких залпов снаряды лидера упали в расположении орудий противника. 130-мм фугасно-осколочные снаряды дают радиус разлета осколков до 300 м, поэтому после достижения накрытий румынские орудия стали отвечать сначала двухорудийными залпами, а потом и вовсе прекратили огонь, после чего дальномерный пост лидера сделал вывод, что «две вражеские пушки уничтожены, а две другие, по-видимому, повреждены».

Обрадованный командир лидера приказал переносить огонь на другие цели. Лидер продолжал обстрел противника, поддерживая своим огнем погранполк в Восточном секторе и маневрируя на малом[166]166
  6 узл.


[Закрыть] ходу. При этом корабль, хотя и находился в готовности № 1, фактически не был готов к эффективному отражению воздушного налета. Это объяснялось тем, что в машинном отделении лидера работали только 2 котла – 2-й и 3-й, а еще 2 котла – 1-й и 4-й находились в холодном состоянии, а главные турбозубчатые агрегаты работали на экономической группе сопел и могли обеспечить «Ташкенту» скорость не выше 24 узлов. В случае боя с авиацией противника корабль лишался своего главного преимущества – маневрирования на высокой скорости.

Но дальше случилось то, что не раз бывало летом 1941 года на кораблях Черноморского флота. Скорей всего во время боя по громкой связи велась трансляция докладов с боевых постов, в то время это практиковалось часто, и такая трансляция велась и в предыдущий день, 29-го августа, и весь экипаж увлеченно слушал ее, забросив наблюдение за воздухом – как это позже случилось с «Беспощадным».

Лидеру опять удалось добиться успехов – под его огневым прикрытием погранполк смог оторваться от румын, организованно отойти и закрепиться на новых позициях. Как вскользь упоминает в своих мемуарах ЧВС ООР Азаров: «Стрельба велась интенсивно и успешно, все увлеклись ею». В результате три «Ю-88», зашедшие со стороны солнца, получили возможность внезапно атаковать лидер с горизонтального полета под курсовым углом 90° на высоте 4000 м. Самолеты противника были обнаружены с большим опозданием. С задержкой была объявлена и «воздушная тревога».

Командир корабля Ерошенко в 15.45 получил доклады о том, что «самолеты противника в зените» от командира отделения старшины 2-й статьи Цепина и сигнальщика Гордиенко не за 3 минуты до сброса ими бомб, как это указывается в официальных документах, а одновременно с открытием зенитного огня. Услышав сопровождающийся грохотом зенитных автоматов доклад, Ерошенко сразу поставил рукоятки машинного телеграфа на «полный вперед» и выскочил на левое крыло мостика.

Огонь корабельных зенитчиков был не особенно эффективен. Экипаж корабля еще не имел достаточного боевого опыта, а до войны методы обучения сильно отставали от требований современного боя. Расчеты орудий обучались стрельбе по целям, летящим на относительно небольшой высоте и с низкой скоростью. Немцы же летали и выше, и гораздо быстрее. Но даже при таких упрощенных условиях ведения огня требования к расчетам постоянно занижались, что сильнее всего ощущалось в оценке результатов учебных стрельб. Сами стрельбы также проводились в недостаточном количестве, так как корабль покинул док только 22 июня.

Если разрывы снарядов проецировались на буксируемом рукаве, за стрельбу уже ставилась хорошая оценка. Если же в конусе обнаруживались пробоины, стрельба получала отличную оценку. Стрельба же по противнику, выполняющему какие-либо боевые маневры, не отрабатывалась вообще.

Увидев, в каком направлении ведут стрельбу зенитки, Ерошенко отдал команду «право руля». Корабль стал увеличивать ход, корма пошла влево. «Юнкерсы» уже сбрасывали бомбы. Уклониться от всех сброшенных на него бомб «Ташкент» уже не успел. Одна из 12 250-кг бомб разорвалась вблизи кормы корабля по правому борту в районе 192–205 шпангоутов, между корпусом лидера и местом выхода гребного вала.

Корпус «Ташкента» получил сильнейшее сотрясение от мощного гидродинамического удара. Лидер резко отбросило влево, а на верхнюю палубу обрушились мощные потоки забортной воды. Погасло освещение, стала плохо действовать рулевая машина, начал резко нарастать дифферент на корму, увеличившись сразу на 0,15 м. Тяжело поврежденный корабль почти остановился, и если бы немцы смогли повторить налет, то «Ташкент», скорей всего, был бы потоплен. Но разгрузившаяся тройка «юнкерсов» улетела, а нового налета не последовало.

Началась борьба за живучесть корабля, основная тяжесть которой в основном легла на наиболее пострадавшую при взрыве электромеханическую боевую часть[167]167
  БЧ-5.


[Закрыть] лидера.

На КП-1 БЧ-5 после взрыва из энергопоста начали поступать доклады о том, что по правому борту в районе 192–205 шпангоутов образовалась пробоина, о полном затоплении кубриков № 4 и № 5, а также о начинающемся поступлении воды из кубрика № 4 в помещение старшин и оттуда – в артиллерийский погреб № 3 через люк. Часть личного состава БЧ, находившаяся в кубриках, покинула затапливаемые помещения через верхний люк, часть – через помещение старшин. Скоро выяснилось, что в кубриках погибли два машиниста-турбиниста, несколько человек ранено, один пропал без вести – машиниста Лаушкина выбросило взрывной волной через пробоину из кубрика № 4 за борт. Нахождение части личного состава БЧ в момент разрыва бомбы в кубриках также указывает на то, что боевая тревога, скорей всего, была объявлена с опозданием.

Правда, как оказалось позже, Лаушкин не только остался жив, но даже не пострадал. Выброшенный за борт взрывной волной, он очутился в водовороте и, вынырнув из него, обнаружил, что лидер медленно движется в сторону порта. Сгоряча матрос попытался догнать корабль, но когда понял, что это бесполезно, сбросил с себя все, кроме тельняшки и трусов, и оставив сумку с противогазом, не торопясь, поплыл в сторону берега. Однако через три часа матрос устал и стал просто держаться на воде, ожидая, когда восстановятся силы и он сможет плыть дальше. В это время его обнаружил шедший мимо малый охотник, подобрал из воды и доставил на «Ташкент». На вопрос, почему он не бросил противогаз, матрос ответил, что боялся потерять боевое имущество…

Корабль плохо слушался руля – как выяснилось позже, сильным гидродинамическим ударом был поврежден гидравлический привод. Нарастал дифферент на корму.

При взрыве в носовом машинном отделении у щита турбогенератора № 2 выбило два максимальных автомата, вследствие чего погас свет. Автоматы были быстро включены вахтенным электриком. У некоторых электромеханизмов[168]168
  Машинных вентиляторов, сепараторов и других.


[Закрыть], питавшихся от этого щита, выбило минимальные автоматы. На щитках значительно нагруженных турбогенераторов № 1 и № 2 наблюдалось сильное искрение. У маслооткачивающего электронасоса в правом коридоре валопроводов были оторваны крышки электромотора, произошло короткое замыкание и начала гореть изоляция. Только быстрое снятие питания предотвратило пожар.

При взрыве бомбы пострадали и насосы откачки масла от подшипников главных турбозубчатых агрегатов, судовая вентиляция, кормовой и носовой швартовные шпили, автоклавные и нефтеперекачивающий насосы и различное электрооборудование. Внешний осмотр «Ташкента» показал, что на полубаке появился поперечный гофр: сталь собралась в складки, когда корму подбросило взрывом, в этом месте оказалась деформирована и палуба. Это грозило надломом корпуса корабля. Также в месте взрыва бомбы оказалась повреждена и часть надстроек.

Прежде всего восстановили питание рулевой машины, переключив ее на левый телемотор, а управление перенесли на запасной командный пункт на кормовом мостике. Электрики переключили автоматы на щите турбогенератора № 2, обеспечив освещение корабля. На боевых постах восстановили давление пара, включили главный и два переносных эжектора для осушения погреба № 3. Но осушить его не удалось из-за поврежденной переборки на 176 шп., и уровень воды в погребе не опустился ниже половины высоты. По распоряжению командира БЧ-5 личный состав, подкрепил переборки в румпельном, дизель-генераторном отделениях, в кормовом машинном отделении и в помещении коридора валопроводов. Полностью затопленными оставались трюм в районе повреждения и кубрик № 5, частично – кубрик № 4 и погреб № 3. Из-за опасности повреждения гребных валов ход смогли дать не более 12 уз.

Командир БЧ-5, инженер-капитан 3-го ранга Сурин, доложил на ГКП о состоянии корабля и о возможности следовать своим ходом. Командир лидера Ерошенко решил возвращаться в Одессу самостоятельно, и в 17.30 лидер, шедший 12-узловым ходом, добрался до Воронцовского маяка.

Помимо доклада о повреждении лидера, сделанного штабу базы его командиром Ерошенко, о бомбежке лидера доложил и рейдовый наблюдательный пост, лаконично сообщив: «Самолеты бомбят „Ташкент“». У входа в гавань лидер уже встречали спасательное судно «Шахтер» и высланные командованием базы буксиры, с ближайшего из которых был передан семафор: «Прошу застопорить ход, будем вводить в гавань».

На это Ерошенко приказал ответить: «Благодарю. Входить буду сам. На всякий случай держитесь поблизости». Отказавшись от помощи буксиров и в базе, Ерошенко медленно подвел поврежденный лидер к причалу.

К борту лидера сразу же подошел водолазный бот спасательного отряда Одесской ВМБ, направленный командованием базы для осмотра лидера после получения доклада его командира. Осмотрев подводную часть корабля, водолазы доложили, что рули, гребные винты и валопроводы «Ташкента» находятся в неповрежденном состоянии. В обшивке правого борта обнаружена вмятая пробоина размером два на четыре метра, а палуба кубрика № 4 разорвана и поднята вверх на половину высоты.

К этому времени о случившемся было доложено командованию Черноморского флота, которое, как и командование других флотов, несло персональную ответственность за все новые корабли. В ответ из Севастополя последовал запрос, сможет ли «Ташкент» своим ходом прийти в главную базу флота. После чего на лидер прибыли находившийся со вчерашнего дня в Одессе заместитель наркома ВМФ вице адмирал Левченко, командующий Одесским оборонительным районом контр-адмирал Жуков, ЧВС ЧФ Кулаков, ЧВС ООР Азаров, командир отряда кораблей северо-западного района Черного моря, контр-адмирал Вдовиченко и флагманский инженер-механик отряда кораблей Северо-западного района, инженер-капитан 3-го ранга Селихов.

Левченко поинтересовался у командира «Ташкента» об обстоятельствах повреждения лидера:

«– Так с какой высоты вас бомбили?

– Не меньше четырех тысяч метров. Может быть, больше.

– По самолетам стреляли?

– Да.

– И что дало?

– Ничего…»

Затем Ерошенко доложил Жукову, что главным повреждением корабля является пробоина в кормовой части размером 8–10 м².

Жуков заслушал и доклад водолазов о повреждениях подводной части корабля, убедившись, что величина пробоины командиром «Ташкента» несколько завышена. Заслушав также доклады командира электромеханической боевой части и флагманского механика отряда, высокое начальство, посовещавшись, пришло к выводу, что корабль сможет дойти до Севастополя, так как «пострадали лишь вспомогательные механизмы и арматура». Официально разрешение «Ташкенту» на переход дали командующий Одесским оборонительным районом контр-адмирал Жуков и флагманский инженер-механик Северо-западного района инженер-капитан 3-го ранга Селихов.

Несмотря на то что впоследствии выяснилось, что объем повреждений, полученных кораблем, значительно увеличился за время перехода в Севастополь, решение ВС ЧФ провести ремонт лидера в Севастополе на Севморзаводе все-таки было оправданным, так как ремонтные возможности Одесской военно-морской базы были сильно ограничены и не годились для устранения подобных повреждений корпуса корабля. Оба одесских судоремонтных завода также не могли выполнить подобный ремонт, так как их оборудование уже было в значительной степени эвакуировано. Лидер начали срочно готовить к переходу в главную базу: на пробоину завели пластырь, укрепили старые и установили новые подпоры, установили дополнительные насосы для откачки воды. С трудом удалось провернуть кормовую и носовую турбины при двойной мощности валопроводного устройства. Было исправлено рулевое управление и установлено наблюдение за соленостью в цистернах котельной и пресной воды.

К 23 часам аварийные работы на лидере были закончены. К этому времени на корабль вернулись корректировщики, которые после ухода лидера не смогли вернуться также благополучно, как вчера, и имели в этот раз раненых. В 23 часа 10 минут лидер «Ташкент» был выведен буксирами из базы на внешний рейд и в сопровождении эсминца «Смышленый» и малых охотников МО-4 пошел в Севастополь. Эсминец шел головным, а справа и слева от «Ташкента» следовали малые охотники. Быстроходные корабли выдавала во тьме фосфоресцирующая кильватерная струя, и для маскировки с кораблей бросали в воду дымовые шашки. В 20 часов 09 минут 31 августа «Ташкент» благополучно добрался до Севастополя, где после получения радиограммы из Одессы о предполагаемом времени прибытия корабля для него уже готовили сухой док.