Текст книги "Они живут рядом со мной (сборник)"

Автор книги: Анатолий Онегов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Это небольшое сравнение подсказало мне путь к первому разговору с собаками на языке жестов… Если вам когда-нибудь приходилось воспитывать щенка или хотя бы читать книги о дрессировке собак, вы должны знать, что в общении с собакой человек пользуется часто рукой для подачи сигнала на расстоянии.

Вытянутая вперед рука означает для собаки команду «сидеть», поднятая вверх приказывает собаке лечь. Эти приказы и команды приходят к собаке в результате дрессировки. Порой для успешного обучения подобным командам требуется время. Но вспомните, как легко принимает пес другой ваш сигнал, поданный рукой. Достаточно иногда просто похлопать рукой по колену, и пес, который еще никогда не слышал команду «ко мне», направится к вам.

В походах по лесным тропам меня всегда сопровождали собаки. Я никогда не стремился добиться от своих четвероногих друзей беспрекословного выполнения стандартных команд, предписанных руководствами по дрессировке, – я, как мог, всегда пытался объяснить своим собакам цель того действия, которое требовалось совершить. Одни из моих четвероногих друзей понимали меня с полуслова, с другими приходилось возиться очень долго, но все мои спутники-собаки почти сразу же принимали мое приглашение «следовать за мной», когда я поднимал руку и медленно вел ее в ту сторону, куда звал их.

Эта наука приходила еще к малолетним щенкам без всяких поощрений и наказаний с моей стороны. Взмах руки, приглашающий следовать за собой, видимо, и был той первой фразой языка жестов собак, которую мы без труда научились произносить. А дальше? А как дальше пойти в ту сторону, где состоятся настоящие переговоры с собаками на их языке?

Я не буду строить догадки о будущих увлекательных переговорах, я просто подскажу тем, кто захочет по-настоящему заглянуть в мир животных, как начать такие переговоры…

Вам не приходилось замечать, как ведут себя не очень солидные собаки рядом с более внушительным собратом… Собаки одинакового роста и одинаковой силы могут затеять игру почти сразу же после взаимных приветствий хвостами. Но предложить запросто шутливую возню солидному псу собака помельче не всегда осмелится.

Но вот солидный собрат опустился на землю, прилег, и пес поменьше тут же направляется к нему. Дальше может последовать отказ от игры, но право совершить первый шаг менее представительная собака уже получила.

А теперь вы попробуйте подойти к незнакомой собаке или подозвать ее к себе. Если собака необщительна, труслива, то добиться встречи бывает не так-то просто. А теперь присядьте перед такой собакой и повторите приглашение – вероятность встречи сразу увеличивается: вы перестали быть недоступным, присев, опустившись на один уровень глаз с собакой, вы повторили действие того солидного пса, который опустился на землю перед своим собратом. Итак, встреча состоялась – начало переговорам положено… Теперь дело только за вами.

Как мне хотелось порой осторожно подойти к лисе, посетившей мусорную кучу, что была рядом с моим крыльцом, присесть, стать сразу доступным для животного и на его языке задать вопросы. Тогда не надо было бы долго разбирать следы, прятаться, подкарауливать, ждать редких встреч на морозе и под дождем. Тогда все, что достается натуралисту с таким трудом, стало бы легче и проще. И наверное, люди успели бы еще до тех пор, как будут уничтожены все хищники, узнать о них настоящую правду.

Но преследователи с ружьями пока опережают тех, кто изучает язык волков, медведей, лис, и, наверное, поэтому нам чаще приходится встречать со стороны животных не откровение, а «серьезное предупреждение» или позу «угрозы». Но даже эти, не всегда приятные, встречи и то подсказывают человеку путь к загадкам природы.

Лиса на мусорной куче под моим окном. Ночью сошлись к одному обеденному столу два ли́са. Лис, хозяин мусорной кучи, высоко поднял голову, трубой вытянул хвост… А если приглядеться повнимательней, то у хозяина обеденного стола можно отметить и чуть приподнятую шерсть на холке и оскаленную пасть. Напряженное молчание, лиса, застывшая в позе «угрозы», – и недоразумение устранено без единого звука.

Приподнятая голова, напряженный хвост, оскаленные клыки – ведь такова же поза угрозы и у собаки. И у волка, и даже у домашней кошки… Если бы собака не поняла такую позу – такую фразу языка жестов со стороны домашнего кота, то схватки вряд ли можно было избежать. Но пес останавливается перед взъерошенным котом, как останавливаемся мы перед собакой, вздыбившей холку и обнажившей клыки.

В данном случае одна и та же фраза языка жестов становится общей для нескольких животных, принадлежащих к разным видам. А не здесь ли положено начало тому межвидовому языку, о котором мы с вами вспоминали в рассказе о голоде, клыках и преградах?..

Хорошо, что есть загадки, которые ждут решения… Есть загадочные танцы журавлей на весеннем болоте, есть таинственные игры аистов в период устройства гнезда, есть пляски тетеревов на току. И наверное, пока еще никто даже не попробовал перевести на наш язык, язык людей, разговор крыльев в стае ворон, молчаливую беседу домашних коров и коз и веселую болтовню хвостами серебристых уклеек…

Загадки остаются. Их так много, как много еще не пройденных нами лесных тропок…

ГРОЗА. БУРЕЛОМЫ. МОРОЗЫ

Весна приходила в этом году очень медленно… В марте по полянам лежал крепкий искристый наст, обещая и дальше ясную погоду. Потом солнце побороло ночной мороз, наст исчез совсем, и на пригорках открылись первые пятна проталин. Вот-вот на эти проталины должны были опуститься первые стаи грачей, вот-вот на березу около скворечника должны были прилететь скворцы, но ни скворцов, ни грачей пока еще не было видно.

Обычные сроки прилета первых гонцов весны прошли, а их все не было. Каждый день я слушал по радио сводку погоды по стране, наносил на карту границу морозов, следил за отступлением холода на север и мог довольно точно объяснить, почему грачи, а следом за ними и скворцы не показались пока здесь, у нас…

Грачи и скворцы двигались вслед за отступающей зимой, иногда чуть-чуть опережая весну. Такое небольшое опережение волны тепла было не страшно птицам, которые с успехом находили себе пищу у скотных дворов и на мусорных кучах. А когда зима вдруг останавливалась, оборачивалась напоследок хлесткой метелью или жестоким морозом, грачи и скворцы без боя сдавали занятые позиции и немного и ненадолго отодвигались-отступали к югу.

Но забежать слишком далеко вперед, не посчитавшись с возможными поздними морозами, напрямую отправиться к местам гнездовья, не отваживались даже эти птицы, которые прилетали к нам по весне раньше других пернатых путешественников.

Еще осторожней в своем весеннем продвижении на север были чибисы. Правда, они тоже могли прокормиться около куч навоза, вывезенного на поля, но отправиться на скотные дворы и в случае вернувшихся холодов кормиться там вместе с грачами и скворцами эти осторожные птицы не решались. Поэтому запасы корма в случае контрнаступления зимы для чибисов были ограничены, и это обстоятельство как бы заставляло хохлатых куликов серьезнее относиться к срокам перелета и не допускать опрометчивой торопливости совсем.

У нас уже стоял апрель, но за окнами все так же лежали сугробы снега. С вечера по дороге пробежал быстрый язычок поземки, а когда солнце зашло за лес, поземка окрепла и стала настоящей метелью. Я несколько раз выходил ночью на улицу и через плотные сухие заряды снега с трудом разбирал свет в окне соседнего дома.

Но к утру что-то изменилось. Языки метели не так хлестко теперь били по стеклам, будто стали помягче, будто метель начала утихать. Я снова поднялся с постели и вышел на улицу. Нет, метель не окончилась и даже не стихла – снег все так же мело, и мело сильным ветром, но теперь ветер вдруг поменял направление, свернул с севера на юг, с юга неожиданно пришло тепло, и снег стал мягким и липким и теперь просто не так жестко хлестал по окнам домов.

Когда утреннее солнце поднялось над деревней, оно уже не застало ночной бури. Вокруг лежал чистый и мягкий снег. Он немного подтаял, осел и почему-то казался мне даже теплым. И тут же на распадистых ветвях нашей седой ветлы увидел я первых грачей.

Грачи, наверное, только что прилетели. Они были очень черными среди белого-белого снега и казались большими и тяжелыми на голых ветвях дерева.

Через несколько дней появились и скворцы. Они так же молча посидели на березах и крышах домов, а потом отправились к скотному двору. Там скворцы и грачи теперь проводили все дни и только к вечеру собирались на деревьях. Прошлогодние гнезда и скворечники наших гостей пока не интересовали. Может быть, они очень устали с дороги и сейчас им было совсем не до гнезд? А может быть, эти птицы еще не верили теплу, может быть, как-то по-своему знали, что скоро зима вернется назад и им придется непременно отступить.

И зима действительно вернулась обратно. В ночь ударил крепкий мороз, а наутро я не отыскал нигде ни скворцов, ни грачей. Весна снова отступила, мороз простоял недели полторы, и я снова все это время слушал сводки погоды, снова отмечал на карте границу морозов и снова ждал грачей и скворцов.

Во второй раз грачи и скворцы появились одновременно, но, хорошо зная, как эти птицы умеют быстро отступать от вернувшихся холодов, я не очень поверил сейчас, что весна наконец пришла совсем, и стал с нетерпением ждать других вестников тепла и полой воды – чибисов.

Чибисы сразу заявили о себе громкими беспокойными криками. «Чьи-ви, чьи-ви», – раздавалось над еще заснеженными полями, там и тут мелькали над вытаявшими из снега кустами и над потемневшими зимними дорогами черные спинки и белые подкрылья беспокойных куликов, и теперь я мог спокойно записать в своем дневнике: «Весна пришла».

Но какой будет эта весна: дружной или затяжной?.. Скоро ли уйдет снег с полей, скоро ли откроются ручьи и реки?.. На этот вопрос мне не могли точно ответить даже чибисы. И я опять принялся ждать очередных гонцов весны…

Очень давно люди подметили, что гуси и лебеди могут подсказывать, какой будет весна. Если гуси и лебеди летят на север неторопливо, если их стаи редко показываются на небе, то не жди дружной весны.

Но если всюду, куда ни посмотришь, как ленты, колышутся вереницы гусиных отрядов и одна за другой идут высоко в небе белоснежные стаи лебедей, знайте: никакой зиме уже не остановить большое теплое дыхание юга.

Гуси и лебеди не могут ошибиться, они не имеют права, как грачи и скворцы, опережать весну, они могут отправиться к своим северным озерам лишь тогда, когда будут уверены, что там далеко, на их родине, озера уже начали открываться из-подо льда и что вольная весенняя вода уже ждет их.

Представьте себе, что лебеди ошиблись и двинулись в путь несколько раньше обычного… Нет, им не найти тогда в тундре или на таежном озере, еще укрытом льдом, ни пищи, ни отдыха – птиц ждет гибель… А если отступить, вернуться на тот водоем, где стая отдыхала последний раз?.. Но близко ли то озеро или та река, которая принимала этих птиц вчера вечером, а затем попрощалась с ними, пожелав им доброго пути?..

Если грачи и скворцы, устремившиеся на север весной, могут в любой момент прервать свой путь, могут в любое время остановиться, опуститься на деревья или расположиться возле скотного двора, то лебеди могут остановиться на отдых и на кормежку лишь возле воды. Но попадается ли в пути так много речных разливов, так много весенних разводий по озерам, когда твой путь идет над таежными лесами, где все еще прячется ледовитая зима? Вот почему каждый перелет лебяжьей стаи и бывает так велик и требует так много сил.

Представьте себе, что на этот раз лебеди почему-то ошиблись. Нерасчетливый перелет уже отнял силы, собранные для последнего броска к родному озеру, но родное озеро встретило неприветливо, отказало в пище и отдыхе – на озере еще лежал сплошной лед… И теперь голодная, уставшая стая должна повторить точно такую же трудную дорогу, но только обратно… А не лучше ли обойтись без подобных ошибок, не лучше ли вовремя начать весеннее путешествие, чтобы благополучно завершить перелет и не потерять по дороге друзей по стае?..

И лебеди почти никогда не ошибаются. Я вижу сейчас этих больших белых птиц, вереницу за вереницей, вижу чуть ниже этих белоснежных верениц колышущиеся ленты гусиных стай – и очень хорошо знаю, что впереди ждет и меня дружная, спорая весна.

Пришедшая весна принесла с собой новые дороги в лес, первый весенний дождик и первые песни недавно вернувшихся домой птиц. Такой первый весенний дождик совсем не страшный для путешествия – он веселый и ласковый, как свет майского солнца. Но скоро солнце станет поярче, пожарче, и тогда недавний озорной весенний дождик обернется тем густым дождем, что вдруг остановит в пути, задержит в дороге, вымочит одежду и погасит костер. Как предсказать, как заранее узнать о возможном дожде, о возможной неприятности?

Конечно, можно всегда носить с собой барометр, всегда слушать последние сводки погоды. Но вот беда – барометр тяжел, а сводки погоды не всегда точны. Правда, можно научиться предсказывать ненастье или ясный день по облакам и направлению ветра, но даже такой простой прогноз погоды бывает порой обманчив.

Каждое июньское утро начинается в сосновом бору с песни зяблика. Зяблик присаживается на ветку и тут же рассыпается звонкой, веселой трелью.

Вот птичка перепорхнула с ветки на ветку, замерла, и тут же на весь лес зазвенела ее песенка: «Фить-фить-фить-фить-фють-фють-фють-фють-фюю-фюю-фюю – иии-ить». Зяблик перевернулся на ветке, посмотрел по сторонам, прислушался, и новое «фить… фють… фюю-ииии-ить» раздалось в лесу.

Песенка замерла, потерялась в сосновых ветвях, остановилась, но вот снова ожила где-то там, в стороне, и будто эхо вернуло нашему певцу точно такую же трель. Потом справа донеслась еще одна, точно такая же песня… И только тогда наш певец снова повернулся на ветке, снова поднял головку и повторил свою звонкую трель.

Можно долго сидеть, откинувшись спиной к теплому сосновому стволу, поглаживать рукой теплые листья брусники и слушать, слушать переговоры птиц.

У зябликов давно уже устроены гнезда, маленькие уютные домики, сотканные из мха и сухих стеблей прошлогодней травы. Снаружи они облицованы седым мхом, который заботливые родители собрали с того самого дерева, на котором разместилось гнездо. Гнездо теперь слилось со стволом, и разглядеть его бывает не так-то просто.

Петь зяблику приходится очень часто. Совсем близко от гнезда разместились соседи, у них тоже птенцы, им тоже нужен корм, и соседей приходится все время предупреждать, чтобы они не заглядывали в чужие владения.

К полудню песни зябликов обычно стихают, все меньше и меньше звонких хрустальных шариков рассыпается по ветвям сосен, и тогда можно услышать негромкий, спокойный голос птицы, присевшей передохнуть около гнезда.

«Пинь-пинь, пинь-пинь», – приговаривает птичка, приговаривает так, на всякий случай, если кто-нибудь из соседей подлетит уж слишком близко к гнезду. Но вряд ли кому-нибудь захочется сейчас далеко отлетать от своего гнезда – птенцы уже накормлены, родители устали разыскивать пищу для малышей и распевать звонкие песни-предупреждения.

Мир и тишина приходят в сосновый бор. Усталое солнце медленно скатывается вниз по вершинам деревьев. Еще немного, и оно скроется совсем, и тогда зяблик усядется на самую высокую сосну и, будто прощаясь с ушедшим днем, заведет свою чуть грустную вечернюю песенку: «Рю-рю-ррюю».

Услышав такую песню, обычно говорят, что зяблик начал «рюмить». «Рю-рю», – начинает одна птица. Потом тишина, вечерняя усталая тишина леса. Снова – «рю-рю». И снова тишина. И где-то далеко уже перед самыми сумерками раздается последнее «до свидания»… «Рю-рю-ррюю», – до завтрашнего утра, до новых песен…

Но однажды утром в лесу привычной трели зяблика вы вдруг не услышали и вместо звонкой песни, так похожей на россыпь хрустальных шариков по сосновым ветвям, редко и как будто испуганно раздалось то самое «рю-рю-ррюю», которое обычно привыкли мы слышать лишь к вечеру… Зяблик неожиданно начал «рюмить» с утра. В чем дело?.. Подождите до полудня, внимательно последите за небом, и тогда вы, пожалуй, убедитесь, что лучше зяблика нет в нашем лесу предсказателя дурной погоды.

Свои звонкие утренние песни зяблик поет лишь в ясные, хорошие дни. Но если небо собирается затянуться тучами, если откуда-то натягивает дождь, веселой трели зяблика вы не ждите.

И в этот раз зяблик не подвел нас – небо закрылось рваными мокрыми тучами, тучи загустели и опрокинулись на лес холодным частым дождем.

Верно подскажут вам о приближении дождя и домашние цыплята. Еще задолго до первых капель дождя они заберутся под свою мать-курицу и будут осторожно выглядывать из теплого убежища, будто проверяя, пошел дождь или пока не пошел?..

Порой вы можете обратиться за советом и к ласточкам. Обычно перед дождем ласточки летают низко над землей. Так же ведут себя и стрижи.

Если внимательно понаблюдать за поведением собак, кошек, коров, овец и коз, то и эти домашние животные также помогут вам заранее составить довольно-таки точный прогноз погоды – и ласточки, и утки, и домашние кошки по-своему реагируют на приближение ненастья, на изменение влажности воздуха и атмосферного давления.

Ласточкам не приходится беспокоиться, как пережить дождь, – они могут стремительно носиться и среди мутных густых струй дождя, и высоко в небе, и над самой землей. Но их пища, насекомые, перед дождем низко опускается к земле, и вот уже проворные, быстрые птицы носятся чуть ли не у вас под ногами. А вы, глядя на таких ласточек и стрижей, опустившихся вдруг к земле, делаете вывод: «Дождя, видимо, не миновать».

Чем-то эти неугомонные птицы походят на отважного рыболова, который хорошо знает, что перед самым дождем рыба обычно отчаянно хватает насадку. Такой рыболов, не боящийся ни ветра, ни дождя, на всякий случай натягивает на себя плащ, садится в лодку и едет навстречу непогоде к своему заветному месту.

Утки, куры, гуси никак не походят на рыболова-фанатика. Приближение дождя не обещает им ни богатого улова, ни обильного стола – дождь для этих птиц, прежде всего, неприятность, а к неприятности надо как следует подготовиться. И вот крякуша, переваливаясь с ноги на ногу, выбирается на берег и начинает смазывать перья собственным жиром. Так же поступают и гуси, и куры. Клювом они захватывают немного жира из сальной железы около хвоста и перебирают по очереди все перышки. Водоотталкивающий плащ готов – теперь дождь не страшен. А вы, заметив из своего окна, как ощипываются утки, куры, гуси, теперь точно знаете, что непогода совсем близко.

Когда-то и мы, люди, вынуждены были без помощи Гидрометеоцентра предугадывать дождь, грозы, холода, засухи. Но тонкая и точная наука предков теперь нами забылась – когда-то она просто оказалась ненужной человеку, который возвел над головой прочную крышу, создал теплую печь, покорил огонь, заставил его гореть в своем жилище и поставил рядом со своей постелью рабочий стол. Большую часть своей жизни человек стал проводить в помещении, и, только тогда, когда его работа переносилась в лес, в поле, на озеро, в море, он снова вспоминал о науке предков.

Но в те далекие времена, когда пещерный человек умел безошибочно предсказывать дождь, ветер, снег, к сожалению, не существовало письменности, и наш предок не сохранил для нас свои тайны. Тайны предчувствия явлений природы оказались недоступными для нас – вот тогда и появились термометры и барометры, шары-зонды и спутники земли. В разных концах нашей планеты моряки и полеводы, рыбаки и лесорубы заранее оповещаются о близком шторме, о возможном граде, о раннем льде на озере и о сроках весеннего паводка на сплавной реке.

Иногда такие сводки могут опережать события, как торопливые грачи. Иногда эти сводки запаздывают, как беспечный человек, ушедший в дождь без плаща. Порой сами моряки, полеводы, рыбаки и лесорубы уточняют эти сводки по крикам чаек, по вереницам гусей, по песням птиц. И вот тогда-то и доходят до нас, людей, далеких от моря, леса и бескрайних степей, удивительные рассказы о животных…

Грозный в прошлом вулкан молчал уже много-много лет. И о его прежней силе почти забыли. Приборы сейсмографов каждый день приносили успокаивающие данные, но однажды жители городка, что расположился у подножья потухшего вулкана, заметили массу змей, и все змеи куда-то спешили…

Если бы хоть кто-то догадался внимательно проследить дорогу змей, то от беды можно было бы уйти. Но, глядя на гадких животных, вызывающих лишь ужас, никто не задумался, почему это вдруг отправились они путешествовать и откуда и куда лежит их путь… И совсем скоро людей разбудили гул и грохот. Вулкан проснулся, поднялся и погубил город. О скором извержении вулкана заранее узнали пресмыкающиеся. Чуть заметные толчки, вздрагивание почвы, которые не отметил ни один прибор, побудили змей покинуть опасное место. А люди поплатились за свое невнимание к поведению животных…

До землетрясения оставались сутки, еще можно было принять важные решения и спасти людей, но люди оставались в опасном неведении. И никто из них тоже не обратил внимания, как дворовые собаки одна за другой стали осторожно покидать свои дома и куда-то уходить. Никто не обратил внимания даже на то, как тревожно стали вести себя вдруг собаки, привязанные к будкам.

Ни одна из этих собак вообще не встречалась с землетрясением, но что-то тревожное было в неясных звуках и необычных шорохах, приходящих из-под земли. Это заставило животных насторожиться, а затем и убраться подальше от опасности…

Третьи сутки мы шли по тайге. Я шел впереди с рюкзаком за плечами, а сзади меня брел пожилой рыбак, указывая и подправляя мою дорогу. До дома было еще долго, и мы решили заночевать в лесу. Я выбрал для ночлега сухое, высокое место, но мой спутник, всю жизнь проживший в лесной деревушке, отказался от удобной стоянки и увел меня в глубь сырого мохового болота…

Под сапогами урчала ржавая жижа, мы рубили болотные сосенки и, как мне казалось, бесцельно гатили корявыми стволиками ненасытную болотную грязь. Про себя я ворчал на старика, но продолжал работу, зная, что опытный человек вряд ли просто так расстался бы с хорошим местом… А ночью над тайгой пронесся тяжелый бешеный ветер, по тайге прошел бурелом, оставив после себя горы вырванных с корнями деревьев.

Таежное светопреставление-бурелом трудно описать. Скажу только, что порой бывает очень страшно… Но вот грохот, вой, треск, взрывы и стоны падающих деревьев обошли нас. К утру появилось доброе солнце, и мы побрели кипятить чай туда, где я предложил заночевать.

Выбранное мной вчера место оказалось заваленным тяжелыми стволами. Мы отправились искать другое место, где можно было расположиться на завтрак, и по дороге увидели медвежьи следы. Следы были вчерашними. Задолго до бурелома медведь ушел из тайги на болото, где ураганный ветер не так опасен. На болоте зверь отыскал бугорок посуше и переждал здесь жуткую ночь. Лежка медведя была мокрой. Других следов к этой постели, устроенной на болоте, не оказалось. По всему выходило, что медведь ушел сюда, узнав о близкой опасности.

Как догадался медведь о возможной беде: может, направление и сила ветра, может, какой-то особый скрип деревьев подсказали хозяину тайги дорогу на болото?.. Предчувствие не подвело животное. Но как мой спутник, старый таежный старатель, догадался о возможной опасности?

За чаем старик разговорился и сознался, что с вечера заметил тот самый след медведя, который я обнаружил только сегодня, и закончил свой короткий рассказ такими словами: «Медведь все знает, слушайся в лесу медведя. Погляди, как он время идти на овсы угадывает…»

Тот момент, когда созревает на полях овес, медведь обычно угадывает очень точно. Только небольшие, еще неопытные медвежата вынуждены были заглядывать к овсяным полям раз, другой, третий, чтоб убедиться, не пора ли отправиться надолго туда, где скоро им будет приготовлен щедрый стол. А старики, серьезные большие медведи и медведицы, выходили к овсяным полям как раз в самое время, когда метелки успевали вызреть. Эти звери не могли позволить себе взад и вперед разгуливать по тайге – такие прогулки могут оказаться опасными. Не могли медведи и опоздать с походом – ведь овес скосят, увезут с полей, а только с овса и нагуляешь последний осенний жирок перед долгим сном в берлоге.

Каждый год я встречал в тайге в конце лета – в начале осени долгие медвежьи тропы. Эти тропы начинались в глухом лесу, начинались почти в одно и то же время и всегда вели к овсяным полям.

Ночью медведи выходили на овес, сосали сладкие метелки, загребая передними лапами податливые стебли, а к утру покидали свой обеденный стол и отправлялись немного передохнуть – причем такой отдых между ночными пирами на овсах обычно проходил неподалеку от места пиршества. Затем овсы скашивали, пир заканчивался, и медведи один за другим возвращались обратно в тайгу.

Что подсказывало животным о начале осенних походов на овсы, чем руководствовались они, принимая важное решение?.. Этого я не знал, как не знал, что именно подсказывало моему коту о приближении грозы…

Грозу я никогда не любил. Перед грозой обычно плохо ловилась рыба. Рыба как-то угадывала приближение грома и молний, уходила на глубокие места и пережидала там извержение небес. Не нравилось мне находиться во время грозы и в лесу.

Громкие таежные грозы всегда оставляли после себя неприятное чувство – ты подолгу пережидал ливень и грохот где-нибудь под елкой и осторожно считал, как далеко обрушилась на тайгу очередная молния.

Порой молнии вонзались в лес совсем рядом, и тогда из-под края плаща я видел возле себя длинную белую щепку, только что упавшую на землю с разбитого ствола. Я приподнимал плащ, в ушах еще звенело от близкого удара, я еще не верил, что и на этот раз все окончилось благополучно, но уже видел, как на месте недавней высоченной ели вдруг появился короткий белый обрубок и с этого обрубка свисают до самой земли ленты разорванной коры, – это еще одна молния только что обрушилась на тайгу…

Однажды в такую страшную грозу и попал мой кот… Кот был тогда совсем крошечным котенком. Его мать выросла в теплой деревенской избе, ей совсем не надо было бояться снега, дождя, холодного ветра, а тем более какой-то там грозы. Пожалуй, и мой кот так же хладнокровно относился бы к перечисленным явлениям природы. Но вот беда – одна из молний слишком напугала маленького зверька, которого всего с час тому назад отняли от матери и понесли жить в лесную избушку…

Гром ударил у меня над головой, котенок, сидевший до этого у меня за пазухой, тут же вырвался, и я отыскал его только после ливня в осином гнезде.

Нередко осы устраивают свои гнезда под корнями деревьев. Небольшое черное отверстие, кажущееся чей-то старой и давно покинутой норой, не всегда подскажет вам, что именно здесь и обитают грозные насекомые. Но вот вы опрометчиво заглянули в нору да еще поворошили там прутиком – и глухой беспокойный гул тут же раздался под землей. И тут надо сразу уходить, уходить быстро и подальше…

Мне самому никогда не приходилось сталкиваться с рассерженными осами, но зато не раз выпадало спасать своих неосторожных собак от целого полчища таких неукротимых воинов. Воины тут же бросались в контратаку на нахального пса, заглянувшего в их дом, пес визжал, катался по земле, засовывал нос в косматый мох, но и тут маленькие проворные защитники своего подземного замка находили неприятеля.

Еще издали заслышав шум такого необычного боя, спешил я к месту схватки и всегда благодарил случай, что моя собака попала в беду неподалеку от берега озера.

Только вода и спасала беднягу. Пес фыркал, захлебывался, но выбираться на берег, откуда я только что столкнул его в воду, не решался – там, на берегу, все еще гудело, кружилось над кустами желтое облачко растревоженных ос…

Пожалуй, только гром и ливень и спасли моего котенка… После сильного удара грома напуганное животное метнулось в сторону и попало в предательскую нору. Дождь и грохот, наверное, испугали и ос, и они почему-то вполне мирно отнеслись к незваному гостю. Но вот дождь окончился, и из-под елки услышал я жалобный молящий о помощи писк своего нового приятеля.

Шапкой я тут же прикрыл нору, отрезав насекомым путь для массовой атаки, но с пяток взбесившихся хозяев подземелья все-таки успело выскочить из норы вслед за котенком… С этими вояками мы справились быстро, но шапку пришлось оставить в лесу, а потом долго успокаивать бедного малыша, натерпевшегося такого страху.

В избушке котенок понемногу пришел в себя. Мне было от души жалко его, но я не мог не улыбаться, когда видел распухшее ухо, раздувшийся нос и узенькие щелочки заплывших глаз, которыми искусанный бедняжка осторожно посматривал по сторонам.

Возможно, осы, как следует попутав котенка, и помогли ему в будущем стать послушным, примерным котом, но вот беда – память о грозе, о неудачном убежище у животного осталась, и теперь задолго до первого удара грома мой кот забивался под печь и не соглашался выйти оттуда до конца грозы ни на каких условиях.

Еще с утра, когда вроде бы ни барометр, ни цвет облаков не подсказывали о приближении грозы, кот становился раздражительным, нервно шипел на собак и на меня и не разрешал себя даже погладить. Я долго не мог понять причину такого поведения, относил все это к дурному характеру животного, доставшемуся ему, мол, от таких же дурных родителей, но когда во всем разобрался, то с помощью своего кота стал предсказывать приближение грозы точнее любого прибора.

Что помогало моему коту нести службу отменного метеоролога?.. То ли раньше барометра отмечал он для себя изменение атмосферного давления, то ли как-то предчувствовал возможное увеличение влажности до опасного предела, то ли отмечал скорое изменение температуры, то ли улавливал как-то далекие электрические разряды – но, так или иначе, я стал обладателем прекрасного живого прибора.

Но, увы, даже этот прибор-советчик не мог предсказать близкий ветер, скорое ненастье, если они не сопутствовали грозе. И тогда я вынужден был обращаться за помощью к другим животным… Как ни старался я проверить примету, которая утверждала, что перед морозами, мол, коты дерут когтями половики и забираются спать в самые теплые места, и тут у меня ничего не получалось, а потому кот не стал для меня советчиком и в случае приближения холодов.

О близких холодах первыми обычно рассказывали стаи плотвы. Все лето эти небольшие серебристые рыбки беспечно прогуливались вдоль зарослей подводной травы, посещали широкие отмели, заглядывали к тростнику и куге и никогда не собирались среди лета в большие плотные стаи.