Текст книги "Восхождение"
Автор книги: Анатолий Букреев
Соавторы: Гэри Вестон ДеУолт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)
Ингрид: Маленькая желтая?
Клев: Какого цвета?
Лопсанг: Желтая.
Сэнди: У тебя была моя… одна из моих желтых раций?
Лопсанг: Да, да… [неразборчиво] только у Скотта.
Клев: А у Скотта тоже была маленькая желтая рация?
Сэнди: Да, у Скотта тоже.
Клев: И у тебя была?
Ингрид: А как же ты…
Лопсанг: Я тебе дал?… [неразборчиво]
Сэнди: Да.
Ингрид: Как же ты разговаривал с Пембой?
Лин: Были ли рации у других гидов? Были ли какие-нибудь договоренности с другими экспедициями?
Нил: У меня рации не было. Первоначально планировалось, что мы со Скоттом будем с рациями, но никто мне рации не дал. У нас должна была быть одна рация в голове группы, у Лопсанга, а вторая в хвосте, у Скотта. Когда я уже на высоте обошел Лопсанга, мне не пришло в голову забрать у него рацию.
Ингрид: Таким образом, у тебя, Лопсанг, было две рации: желтая и черная?
Лопсанг: Да… [неразборчиво]
Ингрид: А когда ты говорил со мной с вершины, ты пользовался черной?
Лопсанг: Да, черной.
Сэнди: Черная рация была только у него?
Лопсанг: Что у меня было… у другого шерпа… [неразборчиво]
Сэнди: Анатолий, у тебя не было рации?
Анатолий: Нет.
Ингрид: Итак, у вас была только одна черная рация, с помощью которой можно было связываться с промежуточными лагерями[160]160
Ингрид Хант хотела подтвердить, что у Лопсанга была черная рация, настроенная на частоту всех приемников в четвертом, втором и базовом лагерях. «Маленькие желтые» рации, упоминавшиеся до этого, были гораздо менее мощные и не могли обеспечить связь с базовым лагерем в день восхождения.
[Закрыть]? Ясно.
Клев: Вернемся к провешиванию перил. Лопсанг, ты нес веревки. Были ли у тебя еще ледобуры, петли и все остальное?
Лопсанг: Каждый год мы носим только веревки. Мы несем их, находим старые…
Клев: Ты и все остальные шерпы не брали с собой ни ледобуров, ни петель, ничего прочего для станций страховки?
Анатолий: Клев, на этом маршруте ледобуры не нужны.
Лопсанг: Нам для подъема ледобуры не нужны.
Анатолий: Там никогда – я говорил с Робом Холлом – там никогда не использовали ледобуры.
Клев: Никогда не использовали ледобуры…
Лопсанг: Поэтому мы несли…
Клев: Нил, а ты думал, что у шерпов они были?
Нил: Ну, я… Не знаю. Я просто считал, что шерпы должны знать маршрут и… и позаботиться о необходимом снаряжении.
Клев: Угу.
Нил: Состояние маршрута меняется от года к году, в разные сезоны оно разное. Если перед тобой прошли другие группы, то большая часть маршрута может оказаться уже обработанной. Конечно, если ты идешь первым или перед тобой в этом сезоне проходили только одиночки, то придется серьезно поработать. Так что, как мне кажется, шерпы должны были разузнать, кто там уже был, что сделано, и взять необходимое снаряжение.
Лин: Лопсанг, ты утверждаешь, что во все предыдущие годы, когда вы поднимались на Эверест, никто не брал с собой фирновых крючьев? Только веревки?
Лопсанг: Да, каждый раз мы несли только веревки. А потом мы находили вкопанные фирновые крючья и закрепляли перила. И в этом году мы не несли ни крючьев, ни буров, потому что там уже были люди до нас. Нам не нужны веревки, все веревки закрепили… [неразборчиво] …Так что перила уже провешены. Они нам сказали, что все уже есть. Мы спросили, они ответили.
Клев: Кто-нибудь понимает, что он говорит?
Лин: Кто именно сказал тебе, что маршрут обработан вплоть до самой вершины?
Лопсанг: Какая группа вернулась? Вернулась девятого числа с Южной вершины?
Анатолий: Наверное, это были югославы. Я тоже слышал, что кто-то дошел до Южной вершины.
Сэнди: Югославы сказали, что маршрут провешен перилами вплоть до самой вершины?
Лин: До Южной вершины.
Лопсанг: Югославский гид мне сказал, что… [неразборчиво] …уже закреплены, что ничего не нужно.
Лин: Понятно.
Лопсанг: И мы взяли с собой еще сто пятьдесят метров веревки. Две веревки я отдал Нилу, когда у нас возникли затруднения на подъеме. А одну я оставил у себя в рюкзаке на всякий случай; Скотту потребовалось бы много веревки на спуске.
Сэнди: Хорошо. Переходим к обсуждению спуска… Кто видел Скотта на вершине?
Тим: Я видел его примерно… Шарлотта, Нил и я начали спуск одновременно. Не знаю, сколько тогда было времени[161]161
По словам Нила Бейдлмана, он вместе с четырьмя клиентами «Горного безумия» начал спуск с вершины в 15:10.
[Закрыть]. Скотта мы увидели в пяти минутах от вершины[162]162
Скотт Фишер поднялся на ступень Хиллари в 14:35. До вершины он добрался через час с небольшим, примерно в 15:40.
[Закрыть].
Нил: Увидели его на спуске. Да, прошло около пяти минут. И ему оставалось минут пять до вершины.
Сэнди: Точно, я его тоже тогда увидела.
Тим: Он был между ступенью Хиллари и вершиной.
Сэнди: Правильно, я тогда еще приветствовала его поднятым вверх большим пальцем. Но это было пять минут моего хода вниз, а ему до вершины еще оставалось примерно полчаса. Это правильные расчеты? Кто-нибудь может подтвердить?
Лин: Я видела Скотта на спуске, на радостях обняла его. Он поздравил меня с вершиной, и я сказала…
Сэнди: Ты встретила его, когда сама спускалась или когда он спускался?
Лин: Когда я спускалась. «Я устала», – сказала я ему. «Если бы ты знала, как я устал», – ответил он мне. Потом я поскорее пошла вниз, потому что мне вовсе не хотелось оказаться одной на этой горе. Дальше мы шли одной группой с Шарлоттой, Тимом и Нилом.
Клев: Мне кажется, что я встретил Скотта над ступенью Хиллари примерно в половине третьего. Это согласуется…?
Сэнди: Да, похоже.
Анатолий: Я тоже…
Сэнди: Значит, 14:30. Так как я взошла в 14:15, а потом пошла вниз, то все сходится.
Анатолий: Я встретил Скотта, когда подошел к ступени Хиллари и ждал, пока освободятся перила для спуска.
Клев: Как я помню, Скотт был в маске. Он шел в кислородной маске.
Анатолий: Да, но…
Клев: Оставался ли у него при этом кислород, неизвестно.
Лин: Что сообщил тебе Скотт при встрече? Мне он сказал одно, тебе мог сказать что-то другое.
Анатолий: Сначала я увидел Роба Холла, он опережал Скотта минут на пятнадцать-двадцать, точнее не помню. Я спросил Роба, как он себя чувствовал. «Все в порядке, особых проблем нет, – ответил он. – Спасибо за перила». – «Тебе нужна помощь на восхождении?» – «Нет». Тогда я пошел дальше и встретил Скотта Фишера. Он шел довольно медленно, на нем была кислородная маска, но я не знаю, дышал он тогда кислородом или просто прикрывал маской лицо от ветра. Мы немного поговорили с ним. Скотт в ответ на мой вопрос сказал, что он устал. Возможно, у него уже начались неприятности со здоровьем, но сам он этого еще не осознавал. Я сказал ему, что планировал идти вниз. Только я спустился с вершины, как начался очень сильный ветер, стало совсем холодно. На вершине я провел около часа. Сильно похолодало, и, с моей точки зрения, лучше было… [неразборчиво] …и подождать. Я спросил Скотта, что делать. «Сейчас все идет нормально, – ответил он. – У нас еще есть время для спуска Еще немного, и я тоже поднимусь на вершину». Про дальнейшие планы Скотт сказал: «Тебе надо спуститься в четвертый лагерь, восстановить там свои силы и приготовить чай». Мне тоже казалось, что это правильно. Нам нужен был какой-то резерв, ведь шерпов я уже давно не видел. Тем более что после вершины они будут усталые, почти без кислорода. Если кислород закончится, нам придется тяжело. Я не понимал, что за шерпы были тогда на Южной седловине и насколько они были способны к выходу наверх. Мы еще немного обсудили это со Скоттом. Мы говорили с ним минут десять-пятнадцать, после чего я пошел вниз, к Южной седловине. Что я…[163]163
После трагедии на Эвересте Букреев рассказывал своему соавтору, деУолту, что Фишер во время их встречи выглядел уставшим, но явных признаков недомогания Анатолий не заметил. Возможно, предполагал Букреев, Фишеру уже тогда нездоровилось, но он недооценивал всю серьезность положения. В беседе над ступенью Хиллари Анатолий сообщил Скотту, что клиенты чувствуют себя нормально. Тогда же Анатолий выразил опасение, что у участников могут возникнуть сложности из-за резкого похолодания и недостатка кислорода. Фишер счел, что на тот момент все шло «нормально», сам он собирался вскоре подняться на вершину. Скотт надеялся, что если все будет идти по плану, то до темноты вся экспедиция «Горного безумия» успеет спуститься в четвертый лагерь. Тем не менее, учитывая сильное отставание от графика и позднее время, они решили, что Анатолию лучше быть в лагере на седловине. В случае, если у клиентов возникнут затруднения на спуске или они слишком задержатся, Букреев мог бы оказать им помощь, выйдя наверх из лагеря. Сам Анатолий считал данное решение наиболее разумным и потому был рад, что Фишер придерживался того же мнения.
Когда его спуск в отрыве от основной группы был вынесен на обсуждение средствами массовой информации, Букреев еще раз все как следует обдумал. Существовал ли лучший выход из той ситуации? После долгих размышлений Анатолий пришел к выводу, что с учетом имевшейся на тот момент информации они с Фишером все же были правы. Если бы, встретив Фишера над ступенью Хиллари, Букреев знал, что тому нездоровится, а Лопсанг Янгбу не может помочь, поскольку дожидается возвращения Роба Холла, то Анатолий, без всякого сомнения, не стал бы так быстро спускаться в четвертый лагерь.
[Закрыть]
Клев: Когда я стоял на вершине, – это говорит Клев, – то я не заметил никаких признаков ухудшения погоды. А вот Нил говорил потом, что он что-то разглядел. И ты, Анатолий, тоже заметил неладное?
Анатолий: Что?
Клев: Стоя на вершине, ты понял, что погода портится? Ты почувствовал приближение урагана?
Анатолий: Поднялся сильный ветер. Перед этим было солнце, потом вокруг побелело, и начался сильный и холодный ветер. Вот это я и почувствовал.
Клев: Когда я находился на вершине, там был сильный ветер. Мне не показалось, что он усиливался. Ни снега, ни признаков ухудшения погоды я не заметил.
Сэнди: Я тоже. Приближения непогоды не ощущалось. Куда больше меня тревожило то, что мы сильно опаздывали.
Клев: Да.
Сэнди: У нас не было никакого контрольного срока, поэтому я могла полагаться только на рассказы тех, кто был здесь раньше. Они называли мне примерное время, когда нужно поворачивать назад. Мне было страшно именно из-за того, что мы отставали от графика, а о погоде я почти и не думала.
Лин: Это говорит Лин. Перед спуском к ступени Хиллари, я заметила, что снизу, из долин, поднималась какая-то белесая мгла, а ветер на вершине усиливался.
Анатолий: Это были лишь намеки. Сложно сказать наверняка. Но когда я кого-то спросил… Клев, сколько ты был на вершине?
Клев: Сколько времени я там провел?
Анатолий: Да.
Клев: Думаю, что около двадцати-двадцати пяти минут.
Анатолий: Да, я там пробыл дольше и успел обратить внимание.
Клев: Ты был там, конечно, намного дольше.
Анатолий: Больше часа.
Клев: Да.
Анатолий: Я обратил внимание на то, что ветер усилился. Не так чтобы очень… Сложно предсказать наступление непогоды. Здесь обычно полагаешься на интуицию. Стало ветреней и холодней. Я попросил кого-то сделать несколько снимков. Никому не хотелось фотографировать, потому что стало холодно, совсем холодно.
Клев: Итак, Анатолий говорит, что во время их встречи на горе Скотт велел ему немедленно спускаться вниз и готовить чай. Тогда у меня вопрос к Лопсангу: кто из шерпов остался в лагере?
Лопсанг: Пемба.
Клев: Пемба? Один шерпа, Пемба, был оставлен в лагере. Так?
Лопсанг: Да.
Клев: А какие были даны ему указания? Зачем его там оставили?
Лопсанг: Чай приготовить, и там…
Сэнди: Прервитесь на минутку, я заменю пленку.
Сэнди: Это пленка номер два, разбор восхождения на Эверест. Пятнадцатое мая 1996-го года. Последний вопрос звучал так: «В чем заключались обязанности шерпа, оставшегося в базовом лагере?» Имеется в виду лагерь на Южной седловине. Знал ли он…
Лопсанг: Пемба Шерпа.
Сэнди: Уточняю, шерпа звали Пемба.
Ингрид: Он входил в число высотных шерпов? Он мог идти на вершину? Какая у него была квалификация?
Лопсанг: Да, у него был опыт, он участвовал в восхождении… [неразборчиво] …так что нужно было… [неразборчиво]
Ингрид: Значит, ты оставил сильного шерпа на седловине?
Лопсанг: Мы оставили его на седловине.
Ингрид: Ясно.
Анатолий: Лопсанг, а какой высотный опыт у Пембы? Он ведь твой брат…
Лопсанг: Он ходил на Эверест шесть раз.
Анатолий: Шесть раз?!
Лопсанг: Да, но на вершину он не поднимался, сворачивал раньше.
Анатолий: Он там чай готовил?
Лопсанг: Он ходил со мной на Канченджангу, поднимался на 8 300 метров… [неразборчиво] …японцы… [неразборчиво].
Анатолий: У него был опыт… [неразборчиво]?
Лопсанг: [неразборчиво]
Анатолий: Но он выглядел гораздо…
Лопсанг: Он поднимался на десять или одиннадцать гор. Он мой ровесник. Выглядит моложе, но лет столько же. Он кипятил воду и готовил чай. Двое шерпов вернулись, он помогал им, потом тебе.
Клев: Это Клев. У Пембы была рация?
Лопсанг: Да, была.
Клев: Черная рация, для связи с базовым лагерем?
Лопсанг: Да, черная. Четвертый высотный лагерь.
Сэнди: Давайте разберемся с хронологией нашего спуска. Мартин, ты шел первым? Или ты, Анатолий?
Анатолий: Сначала Мартин. Потом я его обошел и стал быстро спускаться по перилам. Веревки были старые, и я опасался, что они не выдержат двоих. Между 8 700 и 8 500 метрами разыгрался ветер и пошел снег.
Сэнди: Как раз тогда начался ураган?
Анатолий: Да, тогда.
Сэнди: Что это за место, какие-нибудь ориентиры были?
Анатолий: Не знаю, нулевая видимость.
Сэнди: Это было ниже юго-восточного гребня?
Клев: Наверное, на полпути между Южной вершиной и юго-восточным гребнем?
Сэнди: Это там, где мы…
Лин: Это примерно там, где начинается спуск по скальным плитам, ледовый склон и куча старых веревок.
Сэнди: Ты шел первым?
Анатолий: Да. А в четвертый лагерь я спустился в пять или в половине шестого.
Сэнди: Уже мело, но еще что-то было видно?
Анатолий: Да. Пурга, никакой видимости. Я увидел… Пемба принес мне чай, и мы с ним немножко поговорили. Потом я заметил шерпов, поднимавшихся из третьего лагеря. Еще одна экспедиция шла в четвертый лагерь. Я выпил чаю и немного передохнул. Рядом уже никого не было, никто больше не пришел, и началась снежная буря. Я спросил у Пембы про остальных шерпов[164]164
Спустившись в четвертый лагерь и наткнувшись на Пембу, Букреев еще не знал, что тот весь день провел в лагере. Он считал, что Пемба участвовал в восхождении, но был вынужден вернуться. Не знал Букреев и о том, что двое других шерпов «Горного безумия» вернулись в лагерь с Южной вершины и в тот момент уже сидели в палатке.
[Закрыть]. Их нигде не было видно, а что им было положено делать тогда, я не знал. Я сказал Пембе, что мне понадобится кислород. Взяв три баллона, я вышел наверх к перилам. Уже темнело, но никто так и не спустился с горы.
Тим: Ты дошел до перил?
Анатолий: Поднялся сильный ветер, а я к тому же допустил ошибку: забрал левее, чем надо было, и вышел на открытый крутой лед. Перила мне тогда найти не удалось. Из базового лагеря[165]165
Здесь Букреев имеет в виду четвертый высотный лагерь, а не базовый лагерь у подножья Эвереста.
[Закрыть] кто-то светил спускавшимся. По этому свету и по палаткам четвертого лагеря, которые мне иногда удавалось увидеть, я пытался сориентироваться и выйти к перилам. В этих поисках я провел часа три с половиной, но успеха не добился. Ветер стал дуть со страшной силой, да и я устал. Тогда я надел маску, подключил кислород и попробовал подняться выше. Мне стало легче, но видимость не улучшилась. Идти дальше было опасно, можно было сорваться на южную стену. Я решил вернулся в лагерь. Когда я вошел в свою палатку, было сорок семь минут десятого. Все это время я пытался найти хоть кого-нибудь из спускавшихся.
Клев: Мартин, когда ты спустился?
Мартин: Около девяти.
Ингрид: Раньше говорилось, что Мартин пришел в половине девятого.
Лин: Было столько всего…
Анатолий: Нет, нет. Я вернулся за час до Мартина[166]166
Описывая свою первую попытку спасти затерявшихся альпинистов «Горного безумия», Букреев упоминал (см. главу 17), что потерял тогда счет времени. Прослушав позднее запись разбора, Анатолий сказал, что время возвращения Мартина Адамса он все же помнил. Тем не менее, поскольку сам Букреев не вел записей, он решил согласиться с воспоминаниями Мартина.
[Закрыть].
Мужской голос[неопознан]: Я думал, что это было в шесть.
Анатолий: Возможно, в половине одиннадцатого.
Ингрид: Нет. Тогда уже совсем стемнело, значит, было семь с чем-то. Помню, что когда я в очередной раз пришла в лагерь Роба Холла, то спросила у двух женщин, которые пришли туда (по-моему, они из-за меня пришли), когда именно они спустились. Это было важно, потому что как раз тогда пришло сообщение по рации. Они записывали время и потому могли точно сказать, что это было между 20:00 и 20:30.
Анатолий: Не может быть.
Ингрид: Как раз тогда мы получили сообщение о том, что Мартин спустился.
Нил: Ингрид, расскажи нам, у кого были рации, как передавались сообщения.
Ингрид: Хорошо. Основная трудность состояла в том, что во время восхождения рации[167]167
Здесь Хант имела в виду черные рации, которыми Фишер снабдил экспедицию. Эти рации работали на частоте базового лагеря (см. также главу 7).
[Закрыть] были только у непальцев. У меня не было никакой уверенности, что моя информация (на английском) при передаче по цепочке не исказится. Поэтому я воспользовалась помощью Нгимы[168]168
Нгима (Нима) был сирдаром «Горного безумия», ответственным за работу базового лагеря.
[Закрыть]. В результате, чтобы связаться с Пембой, я должна была передать свое сообщение Нгиме [сирдару базового лагеря], тот диктовал его на непальском Гяльцену [шерпу из второго лагеря], и только потом оно попадало к Пембе [в четвертый лагерь]. Точно так же, если Пембе нужно было что-то передать вниз, все опять шло по цепочке через Гяльцена и Нгиму, пока не попадало ко мне. Нгима же очень странно доводил до меня поступавшую информацию. Я часто бегала в лагерь Роба Холла. У Роба Холла дела со связью были поставлены лучше, поэтому там я могла узнать гораздо больше. Но все равно я постоянно связывалась по рации с Нгимой и спрашивала его: «Ну как там? Есть новости?» Каждый раз, услышав в эфире непальскую речь, я вызывала по рации Нгиму, надеясь получить от него новые сведения. Приведу один пример в доказательство его халатности. Без четверти одиннадцать вечера я, услышав на связи непальскую речь, позвонила[169]169
Спутниковым телефоном в день восхождения члены экспедиции не пользовались. Говоря «позвонила», доктор Хант подразумевает связь по рации. По словам Нила Бейдлмана, он поднялся на Южную вершину в 9:58.
[Закрыть] Нгиме и спросила: «Что нового?» «Ничего», – ответил он. «А с кем ты разговаривал?» – удивилась я. «А, это я с Пембой», – ответил Нгима. Ему только что сообщили, что Скотт, Лопсанг, Макалу, трое тайваньских шерпов и один из экспедиции Роба Холла находились недалеко от Южной седловины. «Ты же знаешь, Нгима, – сказала я ему, – насколько для меня важны все эти новости! Ты должен сообщать мне о них». Позднее, в час ночи (11-го мая 1996-го года), Нгима опять выходил на связь с Гяльценом, который перед тем разговаривал с Лопсангом. Лопсанг Янгбу тогда еще не вернулся в четвертый лагерь, а Гяльцен про него сказал, что тот «кашлял и был в плохом состоянии». Услышав об этом (про кашель я смогла разобрать и на непальском), я со всех ног побежала из лагеря Роба Холла к себе, чтобы успеть на связь. Но Нгима уже дал отбой. Им и в голову не пришло, что если человек «кашляет и в плохом состоянии», то ему нужно посоветоваться с врачом! Они как будто забыли, что в базовом лагере имелся экспедиционный врач, всегда готовый дать консультацию. Потом последовало шестичасовое молчание. Такая уж была у нас связь. Но я аккуратно записывала все полученные сообщения, начиная с момента выхода из четвертого лагеря. С самим Скоттом я в последний раз разговаривала 8-го мая, в восемь часов. Это было еще до штурма вершины. Я бы хотела рассказать об этом подробней. Но когда? Может, прямо сейчас?
Сэнди: Хорошо.
Лин: Почему бы нет?
Ингрид: Тогда обо всем по порядку. В восемь часов утра восьмого мая я беседовала по рации со Скоттом. Он сообщил что все чувствуют себя хорошо, и экспедиция направляется в третий лагерь. Вначале планировалось выйти рано утром, но из-за поднявшегося ветра участникам пришлось немного задержаться. С полудня до четырех часов вечера я несколько раз связывалась по рации с шерпом Гяльценом. Гяльцен тогда работал во втором лагере. Он выходил на связь с Фишером и передавал сообщения. Я пыталась поговорить с самим Скоттом, но у меня ничего не вышло. Гяльцен сказал, что Фишер поднимается по маршруту. Позднее (около четырех часов дня) Скотт передал, что все благополучно добрались до третьего лагеря, особо подчеркнув, что Шарлотта и Тим нормально себя чувствуют. В тот день сообщений больше не поступало. 9-го мая я пыталась выйти на связь с восходителями в наше обычное время: в 8:00, 12:00 и 18:00. Безрезультатно. Сообщения поступали ко мне от Гяльцена; иногда напрямую, иногда через Нгиму. Из них можно было понять, что в четвертый лагерь все поднялись между четырьмя и пятью часами вечера, причем Сэнди, Скотт и Нил немного отстали от остальных. Во всех сообщениях рефреном повторялось: «все чувствуют себя хорошо, все идет по плану». Мне казалось, что мои собеседники просто выполняют распоряжение Скотта: «Скажите Ингрид, что все в порядке». Не исключено, конечно, что эти слова добавлялись к сообщению в процессе его передачи, – ведь все понимали, что именно это я хотела услышать. Вечером Нгима говорил напрямую со Скоттом. Моя рация была включена, но то ли из-за того, что я работала в связной палатке, то ли по какой-то другой причине, я ничего не услышала. Этот сеанс я пропустила. Потом я выспросила все у Нгимы, заменила батарейки в своей рации и даже поменялась с ним рациями. Нгима рассказал, что, по словам Скотта, у экспедиции все было в порядке. Особо подчеркну тот факт, что мне ничего не было сказано ни о болезни Лопсанга, ни о том, что он не пойдет провешивать перила заранее. О плохом самочувствии Скотта я также ничего слышала.
Давайте на минутку вернемся назад. Когда вы все были во втором лагере, Скотту пришлось ночевать здесь, внизу, потому что он помогал Дейлу спуститься в базовый лагерь. Многие говорили, что он целых пять дней был болен, но я не заметила тогда никаких симптомов. Он…
Пит: Он шутил, пил пиво…
Ингрид: Да, он оставался самим собой.
Пит: Еще Дейла пивом угощал.
Ингрид: И ушел он как обычно, со мной игриво распрощался, как всегда. Не было ни малейшего намека на то, что он болен.
Лин: Кто сказал, что ему пять дней было плохо?
Ингрид: Мартин.
Анатолий: Высотной болезни у него не было. Только после четвертого лагеря.
Ингрид: Итак, после той связи в восемь утра был еще один выход в эфир – в день восхождения, в шесть утра. Шерп, оставшийся на Южной седловине, Пемба, сообщил Гяльцену и Нгиме, что у альпинистов все в порядке и они подходят к Южной вершине. Ясно, что здесь тоже какое-то несоответствие. Мы услышали об этом за шесть часов до того, как вы на самом деле туда поднялись[170]170
По словам Нила Бейдлмана, он поднялся на Южную вершину в 9:58
[Закрыть]. Предыдущим вечером Скотт велел Нгиме передать мне, что очередной сеанс связи состоится на следующий день в восемь утра. Я попыталась в это время связаться со Скоттом, но ничего не вышло. Это меня нисколько не удивило, ведь он уже был на маршруте. Затем в восемь утра я получила повторное сообщение о том, что все альпинисты поднялись на Южную вершину. Потом информация поступать перестала, а я была вынуждена время от времени заглядывать в лагерь Холла, чтобы разузнать что-нибудь у них. Я там была с половины второго дня до половины третьего, и где-то в два двадцать с ними связался Роб Холл. Он сказал, что на вершину взошли все, кроме Дуга, который вот-вот должен тоже туда подняться[171]171
Впоследствии выяснилось, что Дуг не взошел на вершину и к четырем часам дня.
[Закрыть]. В полтретьего я вернулась к себе. Нгима сказал мне, что разговаривал с Лопсангом и что все наши участники взошли на Эверест. Около трех часов дня я кратко переговорила со Скоттом. Он подтвердил, что все покорили вершину. Я его поздравила «Боже, как я устал», – сказал Скотт. «Немедленно вниз», – ответила я ему[172]172
Этот сеанс связи состоялся в 15:45 (см. главу 17). В связи с тем, что с вершины Скотт говорил по черной рации Лопсанга, а сам до этого на связь не выходил, высказывалось предположение, что его рация вышла из строя.
[Закрыть]. Потом рацию снова взял Лопсанг. Мы с ним назначили следующий сеанс связи на шесть вечера. В полпятого к нам пришли люди из лагеря Холла и сказали: «Нам нужно отправить кислород на гору. Кто-то из ваших клиентов лежит без сил на ступени Хиллари. С ним сейчас Роб Холл». Они сделали такой вывод из слов Холла «я с этим парнем» и «он без сил на ступени Хиллари». Мы пытались, насколько это было в наших силах, доставить кислород наверх. В том числе вызывали по рации Пембу и просили его связаться с Лопсангом или с кем-нибудь из участников восхождения. Я спросила Пембу, не мог ли он сам выйти наверх. Пемба, сославшись на плохую погоду, сказал, что идти не хочет. В 17:45 мы узнали, что Лопсанг и Скотт находились чуть ниже Южной вершины. У них кончился кислород, и сам Скотт был очень плох[173]173
Лопсанг сказал (см. далее), что кислород у Фишера не закончился, так как он взял третий баллон на Южной вершине. Но по неизвестным причинам Скотт не смог или не захотел им воспользоваться.
[Закрыть]. Никаких подробностей не было. Я потребовала от Нгимы подробностей. Узнав о сложившейся ситуации, я сразу стала думать, что делать дальше. Мне как врачу нужно было переговорить со Скоттом, дать ему совет. Я хотела передать сообщение через шерпов с рациями, но ничего не получилось. Мы без конца пытались связаться с теми, кто был на горе, через Гяльцена, Пембу. Так прошло пять часов. Все это время я прекрасно понимала, что Скотт наверху теряет последние силы. Ума не приложу, почему с Пембой так сложно было связаться. Он знал, что Скотт Фишер и Роб Холл находились в критической ситуации, но не смог им передать никакой информации. Только в 22:46 к нам поступило сообщение от Пембы о том, что вся группа в составе Лопсанга, Скотта, Макалу, трех шерпов из тайваньской и одного из новозеландской экспедиции находятся уже около Южной седловины. «Мы светим Лопсангу из лагеря и видим свет его фонаря, – сказал Пемба. – Чтобы помочь им сориентироваться, мы гремим пустыми баллонами». К тому времени от людей из лагеря Роба Холла я знала, что всю гору заволокло снежной пеленой, и не понимала, как Лопсанг мог сигналить фонариком. Но все же… Это давало надежду.
Сэнди: Вы сигналили налобными фонарями?
Лопсанг: Фонарями?… [неразборчиво] …Мы не видели, куда идти.
Анатолий: При таком ветре это невозможно.
Лопсанг: Ветер, да, и снег, все обледенело. Там нужен был кислород и свет, но мы не могли…
Ингрид: Ты видел, как Пемба сигналил?
Анатолий: Из лагеря Роба Холла светили очень мощным фонарем. Но разглядеть свет налобного фонаря было невозможно. Вокруг белая, как молоко, пелена и сильный ветер. Я пытался подняться выше по склону, но не сумел.
Ингрид: То есть…
Лин: К тому же с фонарем могли идти другие: на горе в то время находилось человек двадцать.
Ингрид: Конечно, поэтому я и удивилась, когда мне сказали, что фонари Скотта и Лопсанга видны из лагеря. Это было около часа ночи…
Лопсанг: [Неразборчиво] …Я включил рацию… [неразборчиво] …Анатолий уже шел с кислородом и чаем наверх… [неразборчиво] …ждал.
Ингрид: Ты ждал?
Лопсанг: Да.
Ингрид: Понятно.
Лопсанг: Мы ждали, но никто так и не пришел. Скотт не шел сам… [неразборчиво] …Скотт сказал: «Мне нужен вертолет. Мне уже не спуститься самому, нужен вертолет»… [неразборчиво] …Я ему говорил: «Пожалуйста, ну давай потихоньку пойдем в четвертый лагерь. У меня веревка, я помогу. Ты будешь жить». А он отвечал: «Нет, я не могу. Нужен вертолет»… [неразборчиво]
Сэнди: Лопсанг, в каком именно месте вы со Скоттом остановились?
Лопсанг: Знаешь, там, где этот подъем… [неразборчиво] …на сто метров выше.
Сэнди: И ты спускался вместе со Скоттом с самой…
Лопсанг: Да, у меня было очень много веревки. Много веревки для спуска.
Сэнди: Ты шел вместе со Скоттом с самой вершины?
Лопсанг: [Неразборчиво] …с вершины я пропустил Скотта вперед.
Сэнди: И ты связался одной веревкой со Скоттом, потому что он плохо себя чувствовал?
Лопсанг: После последнего привала… [неразборчиво] …у меня было много, много веревки. Он не шел, поэтому… [неразборчиво] …как на лыжах.
Клев: Он собирался глиссировать?
Лопсанг: Да, и по другому пути.
Лин: По неправильному пути[174]174
На высоте около 8 650 метров Фишер подошел к перилам. Спуск по ним требовал определенных усилий. Уставший Фишер не мог с этим справиться без помощи Лопсанга, а тому пришлось задержаться у вершины. Поэтому Скотт предпочел спуститься глиссером по снежному склону. Склон заканчивался в ста метрах сбоку от основного маршрута.
[Закрыть].
Лопсанг: Там часто спускаются. Так проще.
Сэнди: Он в шутку сказал: «Я поеду, как на лыжах»?
Лопсанг: Да Он так и сделал. Он подумал, что так ему будет проще… [неразборчиво]
Клев: Тим, ты видел, как Скотт спускался глиссером. Где это было?
Тим: Это было… у Южной вершины.
Лопсанг: Да, да, у Южной вершины.
Тим: Это у самого верха первых перил, над юго-восточным гребнем, там, где начинаются скалы.
Лопсанг: Он спускался, а я подстраховывал его веревкой. Мы шли долго, я шел с веревкой восемь часов….
Сэнди: Он шутил? Ему все это казалось смешным?
Лопсанг: Он сказал: «Передай ей, что я болен, я… [неразборчиво] …болен». [Неразборчиво] …еще не все кончено. [Неразборчиво] …и я счистил лед, снял перчатки и стал согревать его, но…
Ингрид: После того, как у него закончился кислород, он выбросил свой баллон?
Лопсанг: [Неразборчиво] …около пятидесяти фунтов, такое давление. Кислород еще оставался, но он им не пользовался.
Сэнди: Он отключил кислород?
Лопсанг: Нет. Скотт сказал мне: «Лопсанг, со мной все кончено. Лучше я спрыгну прямо во второй лагерь, закрепи здесь веревку».
Клев: Когда ты связался с ним одной веревкой?
Лопсанг: На последнем привале.
Клев: Где, где?
Нил: На юго-восточном гребне.
Клев: На гребне?
Лопсанг: Да Там часто спускаются, и он хотел… [неразборчиво] …глиссером.
Сэнди: Он смеялся при этом? Его это забавляло?
Лопсанг: Не смеялся.
Сэнди: Точно?
Лопсанг: Он не смеялся.
Сэнди: Почему ты решил, что он болен?
Лопсанг(изображая стоны и речь Фишера): «Как мне плохо».
Сэнди: Значит, с головой у него все было в порядке.
Лопсанг: Тогда я проверил давление в баллонах…
Клев: Давление было пять фунтов, но он снял маску?
Лопсанг: Да, Скотт не пользовался кислородом.
Клев: Он отказался от кислорода.
Лопсанг: Я поднялся на вершину, дал ему чай, сок. «Спускайся, пожалуйста, ты не очень здоров. Я пойду последним, потому что… [неразборчиво]». Метров десять веревки… [неразборчиво] …мой ледоруб. Все спустились, а Роб и Дуг взошли на вершину. Потом я смог забрать ледоруб и быстро пошел вниз. Гид из команды Роба сказал мне[175]175
Энди Харрис, гид «Консультантов по приключениям», предложил Лопсангу пятьсот долларов за то, чтобы он поднялся на ступень Хиллари и отнес кислород находившимся там Робу Холлу и Дугу Хансену.
[Закрыть]: «Лопсанг, я тебе дам пятьсот долларов. Отнеси, пожалуйста, кислород на ступень Хиллари». «Извини, – сказал я ему, – наш командир Скотт Фишер болен, и мне надо идти с ним. Я не могу вернуться. Я не могу его бросить». На спуске Скотт стал глиссировать по неправильному пути. Все шли по другому пути, а он съехал сбоку. Когда я прошел, то освободил веревку… [неразборчиво] …Роб прошел вниз. А потом… [неразборчиво] …«Лопсанг, мне не нужна веревка. Не могу больше идти, я спрыгну, – сказал Скотт. – Я очень плох, я лучше спрыгну, Лопсанг». [Здесь Лопсанг воспроизводит стоны Скотта]. Я ему отвечал: «Не волнуйся, я с тобой. У меня много веревки, все будет в порядке. Я буду ее закреплять, когда нужно, и мы потихоньку дойдем до четвертого лагеря». Две минуты шли, одну отдыхали. Пятнадцать шли, десять отдыхали. Мы все спускались и спускались… У меня было две батарейки, мы не видели… [неразборчиво] …«ты подожди, а я спущусь»… [неразборчиво] …Скотт сказал: «Мне отсюда не выбраться»… [неразборчиво] …«Пойдем в четвертый лагерь, ну, пожалуйста. Всего двадцать минут». – «Нет, час… или больше». «Десять, двадцать минут, – убеждал я его. «Нет, я не могу, – сказал Скотт, – мне нужен вертолет». Уже стемнело, ветер, пурга, ничего не видно. Наш путь… наш маршрут уже не было видно. Ничего не видно. «Хорошо, останься здесь. Я выкопаю тебе пещеру в снегу, только дождись. Я пришлю шерпов с чаем и кислородом». [Лопсанг подражает срывающемуся голосу Фишера] «Иди, иди вниз. Вниз, только вниз». Я был с ним час и… [неразборчиво] …несмотря на все… [Лопсанг пытается воспроизвести дрожь в голосе Фишера]. Он мне сказал: «Вниз. Вниз иди». Я очень замерз от всего этого, я… [неразборчиво] …«Хорошо, Скотт, только никуда не уходи. Жди меня здесь, я пришлю шерпов и Анатолия. Они принесут чай и кислород». Утром я послал к нему шерпов, они принесли чай, кислород, горячий бульон, но было уже поздно. Что я мог сделать? Я дал… [неразборчиво] …только для Макалу и Скотта… [неразборчиво] …но Макалу выжил, а Скотт – нет.
Сэнди: Когда к вам присоединился Макалу[176]176
Мин Хо Гау «Макалу» был руководителем национальной сборной Тайваня, которая уже заплатила за ту злосчастную попытку восхождения жизнью своего участника Чень Ю Яна.
[Закрыть]?
Лопсанг: Макалу и двое его шерпов, я…
Сэнди: Когда Макалу подошел к вам?
Лопсанг: Макалу нас увидел уже после, после того…
Сэнди: Он заметил вас после того, как ты… [неразборчиво] …снежную пещеру?
Лопсанг: Да, после. Я все шел и шел вниз вместе со Скоттом, а потом подошел Макалу… [неразборчиво]
Клев: Сам Макалу?
Лопсанг: Да, он и двое шерпов.
Клев: С ним были двое шерпов?
Лопсанг: С ним были двое шерпов. Когда он не смог идти, они ушли… [неразборчиво] …я остался с ними.
Лин: Макалу и Скотт были вместе в твоей пещере?
Лопсанг: Да. Когда Макалу пришел, он сразу весь сник. [Неразборчиво] …так что мне пришлось только со Скоттом… [неразборчиво]. А потом Макалу… [неразборчиво], я им сказал: «Подождите здесь… [неразборчиво]. Я пришлю шерпов, пришлю Анатолия. Я пришлю кислород и чай». Утром я послал шерпов с кислородом, чаем…
Лин: Да, да.
Лопсанг: Но Макалу выжил, а Скотт умер. Что я мог сделать? Я… [неразборчиво] Он так там и остался. Я ему сказал: «Никуда не уходи. Не волнуйся, я пришлю сильных шерпов. Своего отца и Таши Шерпу». Но Макалу… [неразборчиво], а у Скотта куртка была расстегнута, он был без перчатки. Потом двое шерпов включили кислород на полную, на три часа, но… [неразборчиво], ничего не помогло. Он умер. Что еще? Мы пытались. Ужасная погода.
Анатолий: Да, очень, очень плохая погода.
Лопсанг: В этот день… [неразборчиво] … много людей погибло… [неразборчиво].
Клев: Ты или Анатолий выходили на связь той ночью?
Анатолий: У меня не было рации. Думаю, что Пемба и…
Лопсанг: Да, у него не было. Я слушал, когда…
Ингрид: Но ты ведь общался с Пембой, у которого была рация?
Лопсанг: Я слышал, когда они передавали, что Анатолий с тремя баллонами и чаем уже вышел наверх. Пемба из базового лагеря[177]177
Четвертого высотного лагеря.
[Закрыть] связывался со вторым лагерем, а я слушал. У меня была., [неразборчиво] … новая рация, но эта… [неразборчиво] …не соединяла[178]178
Лопсанг, видимо, имел в виду, что его черная рация (с помощью которой он поддерживал связь с остальными шерпами «Горного безумия») иногда давала сбои и работала только на прием. Во время одного из таких сеансов он и услышал сообщение Пембы Гяльцену (из четвертого лагеря во второй) о том, что Анатолий вышел на гору с тремя баллонами кислорода и термосом.
[Закрыть].
