355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Анатолий Букреев » Восхождение » Текст книги (страница 12)
Восхождение
  • Текст добавлен: 17 сентября 2016, 21:37

Текст книги "Восхождение"


Автор книги: Анатолий Букреев


Соавторы: Гэри Вестон ДеУолт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

Глава 16
Спуск

На обратном пути к ступени Хиллари Мартину Адамсу пришлось разойтись с целой вереницей восходителей. Там были и клиенты Холла, и все оставшиеся участники экспедиции Фишера: Шарлотта Фокс, Лин Гаммельгард, Сэнди Хилл Питтман и Тим Мадсен. С ними шли четверо шерпов «Горного безумия», включая Лопсанга Янгбу. Как вспоминал Мартин, проходя мимо, они почти ничего не сказали ему. Последние метры до своей цели участники преодолевали уже «на автомате».

Через несколько минут после начала спуска я увидел группу альпинистов, идущих друг за другом по направлению к вершине. Еще двое шли отдельно, на небольшом расстоянии от остальных. Одного из них я принял за Скотта. Поскольку мне было очень нужно обсудить с ним создавшееся положение, я подошел к этому альпинисту. Уже начав что-то объяснять, я вдруг понял, что это не Скотт, а Роб Холл. Он шел к вершине вместе с одним из своих клиентов. Я спросил его, как дела, не нужна ли им помощь, – ведь я собирался идти вниз. Роб ответил, что все в порядке, и поблагодарил меня за установку перил.

Расставшись с Робом, я увидел в основной группе наших участников. Мою радость от встречи с ними омрачало сознание нависшей опасности. Ведь они шли уже почти четырнадцать часов, имея кислорода всего на восемнадцать часов. Даже при грамотном расходовании сейчас у них его оставалось часа на четыре, не больше. Если учесть, что до вершины еще было около получаса ходу, то становилось ясно, что нашим участникам «кислородного времени» на спуск к четвертому лагерю почти наверняка не хватит.

* * *

Наверху ступени Хиллари (в каких-то трех-пяти метрах от ее края) Мартин Адамс встретил Харриса и Кракауэра: «Они резвились, смеялись и ликовали, нимало не заботясь о том, что происходило вокруг». Адамс прошел мимо не останавливаясь: «У меня не было ни малейшего желания заниматься такими глупостями, поэтому я пошел прямо к перилам, закрепленным на ступени Хиллари». Только одно заботило тогда Мартина – как ему побыстрее добраться до лагеря. Все остальное не имело значения. Весь сегодняшний день состоял из сплошных недоразумений, которые без конца его задерживали. Устав тащиться за еле идущими участниками, на спуске Мартин сумел наконец-то вырваться вперед.

Он пристегнулся к перилам и собрался было съезжать по веревке, но тут решил для проверки посмотреть вниз. «Там, на ступени Хиллари, я увидел трех альпинистов, поднимавшихся по перилам, – рассказывал Адамс. – „Боже мой, – подумал я, – опять ждать!“ Потом я присмотрелся получше. – Первым шел шерпа, потом Макалу Го, а за ним, за ним поднимался Фишер! Я был поражен. Весь день я даже не задумывался, где идет Фишер, у меня это просто вылетело из головы. И вот он здесь – я не верил своим глазам. Мне показалось тогда, что все наши проблемы были именно из-за этого. Скотт был нужен совсем в другом месте».

Поднимаясь на жумаре, Скотт посмотрел наверх и увидел Адамса. «Эй, Мартин, ты не забыл, что мы идем на Эверест?» Адамсу показалось, что Фишер хотел его приободрить. «Скотт думал, что я еще только иду на восхождение, и хотел поддержать меня. Он сказал мне: „Давай, давай, сейчас мы вместе туда заберемся“». «Я только что оттуда!» – крикнул Мартин ему в ответ.

Шедшие перед Фишером шерпа и Макалу Го передвигались очень медленно. Видя это, Адамс предложил Скотту перейти на скальное ребро сбоку от перил и подняться по нему свободным лазанием. «Там встречались небольшие технические сложности, но я подумал, что для Скотта это несущественно. Он мог подняться по скале и сэкономить много времени».

Фишер подошел к скальному участку, на который ему указал Адамс, посмотрел наверх и вернулся на перила. «Может, рельеф ему показался слишком открытым, не знаю. Как бы то ни было, Фишер остался, где и был. Наверное, он сделал правильно».

Пока Адамс убеждал Фишера как можно быстрее выбираться наверх, к нему подошел Букреев. Анатолий прошел мимо Харриса и Кракауэра и присел на камень рядом с Мартином. Он внимательно смотрел на небо, пытаясь разобраться, что будет с погодой. Букреев заметил собирающиеся облака и усиливающийся ветер, но непосредственной угрозы пока не было.

* * *

В то время, когда Букреев и Адамс ждали Фишера у ступени Хиллари, Бейдлман все еще находился на вершине. Он был «очень обеспокоен и сильно нервничал». Так рассказывал сам Нил: «Конечно, я хотел спуститься гораздо раньше, еще с Мартином и Клевом. Но лишь только я собирался идти вниз, как на горизонте появлялся еще кто-нибудь, еще одна группа, идущая к вершине. Там были и наши клиенты. Меня очень удивляло все это. Я-то думал, что либо они сами давным-давно решили вернуться в лагерь, либо их кто-нибудь туда отправил. Мне казалось, что я не имею права покидать вершину, не дождавшись их всех. Они были так близко».*

Четверо клиентов «Горного безумия», которых встретили на спуске Букреев и Адамс, взошли на Эверест между двумя часами пятнадцатью минутами и половиной третьего. Это были Мадсен, Фокс, Гаммельгард и Питтман. Вместе с ними на вершину поднялся и шерпа Лопсанг Янгбу. Последние метры до вершины дались Питтман нелегко. На пути к украшенному флажками треножнику, стоящему на самой высокой точке земли, у нее закончился кислород. Третий, последний, баллон, взятый ею на Южной вершине, был пуст. Скорее всего, поднимаясь, она расходовала кислород больше положенного. К счастью, рядом оказался Лопсанг Янгбу. Увидев, в каком плачевном состоянии она находилась, он достал из своего рюкзака баллон, который нес с момента выхода из четвертого лагеря, и отдал его Питтман.

В тот день Фишер не подобрал никого из отстающих. Да и как иначе, если после того как еще в начале дня Гаммельгард ушла от него вперед, он так и не нагнал ни одного из своих участников. К половине третьего все восходители уже побывали на «крыше мира», и теперь им надо было спускаться. Догонять уже было некого: покорителям Эвереста следует идти только вниз. Но никто не покинул вершину до десяти минут четвертого. Сорок минут восторга, слез и радостных объятий, снимков на память и взаимных поздравлений. Сорок минут светлого времени суток, сорок минут кислорода было потрачено впустую.

* * *

Адамс вспоминал, что, когда Фишер, преодолев ступень Хиллари, наконец-то поднялся, самому Мартину хотелось только одного – пристегнуться к перилам и съехать вниз. Но, помня, что Харрис и Кракауэр первыми появились на месте, Адамс спросил их, не хотят ли они сейчас спускаться. С благодарностью, как сказал потом Мартин, они приняли предложение и отправились вниз по перилам.

Вскоре Адамс последовал за ними, а тем временем, в ожидании, пока освободятся веревки, Букреев переговорил с Фишером. На часах было около половины третьего.

Мы побеседовали со Скоттом, когда он отдыхал после подъема. Я спросил его про самочувствие; он ответил, что очень устал и что ему тяжело далось это восхождение.

Интуиция подсказывала мне, что сейчас самым разумным для меня было как можно быстрее спуститься в четвертый лагерь. Оттуда я мог помочь нашим клиентам, если им потребуется еще кислород. Там же я мог их встретить, напоить горячим чаем [56]56
  Букреев считал, что все семеро шерпов «Горного безумия», находившиеся в четвертом лагере, вышли на восхождение. Именно так распорядился Фишер. Но, не сказав ничего об этом ни Фишеру, ни Букрееву, Лопсанг Янгбу решил сделать по-своему. Одному из своих шерпов, Пембе, он велел остаться в лагере и встречать возвращающихся альпинистов.


[Закрыть]
. При встрече с Фишером я чувствовал уверенность в своих силах и знал, что если сейчас быстро спущусь, то потом смогу сделать все, что потребуется. Из четвертого лагеря хорошо просматривался наш маршрут, и я мог следить за ситуацией на горе.

Я высказал свои соображения Скотту. Он точно так же оценивал обстановку, и мы решили, что я пойду вниз. Вновь взглянув на небо, я не заметил причин для беспокойства.

Засидевшиеся на вершине клиенты «Горного безумия» тоже не испытывали особой тревоги по поводу погоды. «Когда я находился на вершине, – вспоминал Клев Шенинг, – там был сильный ветер. Мне не показалось, что он усиливался. Ни снега, ни признаков ухудшения погоды я не заметил».* Сэнди Питтман также не была обеспокоена погодой. Гораздо сильнее ее волновало время, – было уже поздно. «Приближения непогоды не ощущалось. Куда больше меня тревожило то, что мы сильно опаздывали. У нас не было никакого контрольного срока, поэтому я могла полагаться только на рассказы тех, кто был здесь раньше. Они называли мне примерное время, когда нужно поворачивать назад. Мне было страшно именно из-за того, что мы отставали от графика, а о погоде я почти и не думала».*

Лин Гаммельгард, напротив, не разделяла благодушия своих спутников. «Перед спуском к ступени Хиллари я заметила, что снизу, из долин, поднималась какая-то белесая мгла, а ветер на вершине усиливался».* На глазах Гаммельгард рождался ураган, который спустя несколько часов обрушился на нее и других участников. Неподготовленными и беззащитными застал он альпинистов на самом опасном этапе их сегодняшнего испытания – спуске.

* * *

Миновав ступень Хиллари, Адамс пошел дальше вниз, вдоль снежных карнизов на Южном ребре. Перед самой Южной вершиной он заметил что-то торчащее из-под снега. «Я шел траверсом и вдруг заметил лежащего Кракауэра. Руками он держался за головку ледоруба, вогнанного в снег. Видимо, это была его самостраховка, чтобы не сорваться вниз. Я не знал, как мне лучше поступить, поскольку мы оба не были пристегнуты к перилам»[57]57
  Кракауэр лежал чуть ниже ступени Хиллари, как раз на том участке маршрута, который остался необработанным.


[Закрыть]
.

Кракауэр, как и Питтман, истратил весь свой кислород. Его баллон был пуст.

Непосредственно за Адамсом шел Букреев. Подойдя, он легонько подтолкнул Адамса, приговаривая: «Давай, давай, быстрее вниз». Букреев не хотел, чтобы Адамс задерживался здесь. Через несколько минут подошел и Клев Шенинг. Он так описывал ситуацию: «Подходя к Южной вершине со стороны ступени Хиллари, я увидел Джона Кракауэра. Ему было плохо, поэтому я остановился рядом. Помочь ему я никак не мог, у меня для этого ничего не было. Но я решил подождать, пока им займутся, потому что знал, что один из гидов экспедиции Холла шел впереди него, а второй – чуть сзади».*

Кракауэру, как и Питтман чуть раньше, повезло – в его экспедиции нашелся человек, который помог ему справиться с бедой. Это был Майк Грум, поднявшийся на вершину после Адамса, Бейдлмана и Клева Шенинга, вместе с четырьмя остальными клиентами «Горного безумия». Майк самоотверженно отдал свой личный баллон Кракауэру. Тот его принял, считая, что «особых проблем у Майка это не вызовет». Спустя несколько минут Кракауэр уже был на Южной вершине, куда шерпы Роба Холла принесли дополнительный кислород. «Схватив полный баллон, – пишет Кракауэр в своей книге[58]58
  «В разреженном воздухе», с. 188.


[Закрыть]
, – я подключил его к своей маске и поспешил вниз».

* * *

Когда Кракауэр уже убирал свой третий баллон в рюкзак, Бейдлман и его клиенты только начали спуск с вершины. По воспоминаниям Нила, тогда же появились первые признаки недомогания у Питтман. «Когда мы добрались до ступени Хиллари, я шел за Сэнди. Из всей нашей компании она была в худшем состоянии. За мной шли Шарлотта, Тим и Лин. Вниз со ступени свисала целая паутина веревок и обрывков репшнуров. Сэнди никак не могла понять, куда ей пристегиваться, она и ноги-то переставляла с трудом. Сначала мы попробовали отправить ее вниз по перилам на спусковом устройстве, но ветер так переплел все веревки, что мы были вынуждены отказаться от этой идеи. Тогда ей пришлось с нашей помощью „съехать“ вниз, держась рукой за перила. Она добралась до конца гребня, и тогда я оглянулся назад. Остальные участники спускались нормально, и я за них не очень беспокоился».*

Когда Бейдлман, Фокс, Мадсен, Питтман и Гаммельгард спустились на Южную вершину, они увидели, что там «обосновался» Клев Шенинг. Клев поочередно проверял валявшиеся повсюду использованные баллоны в поисках остатков кислорода. Он вспоминает, что Бейдлман взглянул на него и сказал: «Что ты тут расселся? Быстрее вниз».*

«Мне кажется, – рассуждает Клев, – как раз тогда Бейдлман осознал, насколько опасным становилось наше положение. Возможно, что он уже заметил и надвигающуюся непогоду. Тогда я понял, что земля подо мной горит, и стал торопиться изо всех сил. По-моему, я отправился вниз сразу после появления Бейдлмана».*

* * *

Шерпы из экспедиции Фишера внесли на Южную вершину десять баллонов с кислородом. По одному на каждого клиента, еще по одному на спуск для Фишера и Бейдлмана. Два оставшихся, по всей вероятности, составляли тот резерв, на котором настоял Букреев; эти два баллона Фишер согласился оставить здесь для Анатолия.

Поскольку участники сильно запаздывали еще на подъеме, то все, кроме Бейдлмана, подключили свой третий баллон при штурме вершины. Бейдлман использовал тот баллон, который дал ему на Балконе Букреев. Этот баллон Анатолий нес в своем рюкзаке с момента выхода из четвертого лагеря.

Таким образом, когда Бейдлман с клиентами оказались на Южной вершине, их запас должен был составлять три полных баллона[59]59
  Два баллона «про запас», которые Букреев оставил на месте нетронутыми, и третий баллон Бейдлмана, который тот не взял на восхождение, потому что шел с баллоном, отданным ему Букреевым.


[Закрыть]
плюс то, что могло остаться в использованных баллонах, которые участники оставили здесь при подъеме. Но Бейдлман не нашел того, что ожидал. «Кислорода почему-то осталось сильно меньше положенного. Был только один полный или почти полный баллон. Мы нашли еще несколько полупустых баллонов. Полный баллон, насколько я помню, мы дали Лин».*

Сам Бейдлман взял неполный баллон. Осталось неясным, брали ли кислород остальные участники. По крайней мере двое клиентов, Шарлотта Фокс и Мартин Адамс, утверждают, что они ничего больше не брали.

Как рассказывал Адамс, он «пришел на Южную вершину раньше всех остальных клиентов. «Я спустился к той нише в скале, где мы с Нилом укрывались от ветра утром. Там сидел Энди Харрис, который копался в огромной куче старых баллонов (их там было штук двадцать, не меньше). Думаю, что он искал остатки кислорода. Я прошел мимо. Там уже не было баллона с подписью „Мартин Адамс“, поэтому мне там искать было нечего. Я спешил вниз».

Вскоре после Южной вершины Адамса обогнал Букреев. Быстрым шагом он шел вниз. «Я спускался по гребню, когда со мной поравнялся Анатолий, – вспоминал Адамс. – Я шел хорошо, проблем у меня не было. Толя внимательно посмотрел на меня, понял, что все нормально, и пошел дальше. Для меня это был привычный расклад: Толя, как всегда, уходит вперед, а я продолжаю свой путь».

Через пятнадцать минут после Южной вершины, (было около сорока минут четвертого), когда я шел по перилам, видимость стала ухудшаться. Ветер нес переметный снег, который засыпал маршрут. Тем не менее, пока я мог спокойно спускаться и четко видел внизу четвертый лагерь.

Придя на Балкон, я был очень удивлен. Там находился какой-то альпинист, который спросил меня, где сейчас Роб Холл. В ответ я поинтересовался его личным самочувствием. «Все в порядке, – сказал он, – Но где же Роб Холл?» Мой собеседник очень сильно замерз, как будто уже обморожен, и с трудом мог разговаривать. Я ему рассказал, что видел Роба на вершине, и что через час-два Роб должен был сюда подойти. Я беспокоился и за этого человека [60]60
  Этим человеком был Бек Уитерз, врач из Далласа (штат Техас). У него начались проблемы со зрением, и Холл не разрешил ему подниматься дальше. На момент встречи с Букреевым Бек провел на Балконе уже более восьми часов, ожидая, пока кто-нибудь из «Консультантов приключениям» поможет ему спуститься вниз.


[Закрыть]
, и за своих клиентов. Посмотрев на Южный гребень, я среди облаков разглядел на скалах, на высоте около 8 500 метров, спускающегося альпиниста. «Отлично, – подумал я, – это, должно быть, Энди Харрис (гид „Консультантов по приключениям“), который сейчас подойдет и позаботится о своем клиенте».

Букреев продолжил спуск, внимательно следя за погодой. По его словам, она оставалась «вполне нормальной для Эвереста. Серьезной опасности для спускавшихся не было, и весь наш путь четко просматривался».

Глава 17
Снежная слепота

В первый раз экспедиционный врач Ингрид Хант связалась по рации с восходителями примерно в шесть часов утра. С тех пор до базового лагеря лишь изредка доходили сообщения от альпинистов «Горного безумия». В три часа сорок пять минут пополудни Фишер с вершины Эвереста сообщил Хант о том, что все клиенты взошли на гору. Поздравив Скотта, Хант спросила его о самочувствии. «Боже, как я устал», – ответил он. Понимая, что восхождение недопустимо затянулось, Ингрид передала в эфир: «Немедленно вниз».*

Встревоженная состоянием Фишера, Хант связалась с Лопсангом. Они решили провести еще один сеанс связи в шесть вечера. Но не прошло и часа со времени их разговора, как ситуация на горе кардинально изменилась. «В половине пятого вечера, – рассказывала доктор Хант, – в базовый лагерь „Горного безумия“ спустились люди из экспедиции Роба Холла. „Нам нужно отправить кислород на гору. Кто-то из ваших клиентов лежит без сил на ступени Хиллари. С ним сейчас Роб Холл“. Роб Холл послал в свой базовый лагерь следующее радиосообщение: „Я нахожусь рядом с этим парнем. Он лежит над ступенью Хиллари“».*

Ингрид Хант тут же начала действовать. «Мы делали все, что в наших силах, чтобы доставить кислород на гору. Я поговорила с Пембой и попросила его снова связаться с Лопсангом или с кем-нибудь из наших. Я спросила, не мог ли Пемба сам отнести кислород наверх, но Пемба ответил, что из-за плохой погоды наверх ему идти не хочется»[61]61
  Хотя Пемба и участвовал в предыдущих экспедициях на Эверест, его высотный опыт был невелик. В 1994-м году он работал поваренком в базовом лагере. За всю свою жизнь выше четвертого лагеря он никогда не поднимался.


[Закрыть]
.*

Бейдлман, без сомнения, пришел бы на помощь, узнай он о произошедшем, но у него не было рации. Поэтому он, ничего не подозревая, продолжал спуск. «Перейдя через Южную вершину, я начал спуск по перилам. Тут я увидел Шарлотту, которая, как-то странно улыбаясь, склонилась над Сэнди. В руке у нее был пустой шприц, которым она размахивала, чтобы привлечь мое внимание… Я спустился к ней. Шарлотта сказала, что только что ввела Сэнди дексаметазон, потому что Сэнди стала терять сознание».*

Дексаметазон – это стероид, который снижает отек головного мозга и препятствует развитию высотной пневмонии. В индивидуальных аптечках, имевшихся у каждого из участников экспедиции, лежало по одной инъекции этого препарата. Доза была рассчитана специально для введения прямо на маршруте. Таким шприцем и воспользовалась Шарлотта Фокс.

Оценив ситуацию, Нил тут же стал «соображать, как поставить Питтман на ноги».* Проверив ее баллон, он увидел, что кислорода там осталось меньше чем на час. Как раз в этот момент к ним подошла Гаммельгард. Бейдлман, помня, что на Южной вершине она взяла полный баллон, предложил ей поменяться баллонами с Питтман.

Гаммельгард после некоторых раздумий согласилась. «Я понимала, что обстановка стала предельно серьезной. Шутки кончились. Дела пошли слишком плохо, и я это прекрасно осознавала… Я была сильней, поэтому и отдала свой кислород. Конечно, получалось глупо: у нас оказалось сразу два участника без кислорода вместо одного. Но раз уж мы все в одной команде, то по-другому нельзя: если у тебя осталось больше кислорода, чем у другого участника, и тому плохо, то ты должен с ним поделиться».

Как рассказывала Гаммельгард, они возвращались с вершины как одна дружная команда, «где все помогали друг другу и действовали ответственно. Нил делал все как надо; все, что только было возможно в такой ситуации. Я, Клев или Тим поступили бы так же на его месте». Теперь их группа представляла собой сплоченный коллектив, члены которого не следовали слепо за вожаком, а, объединив усилия, действовали сообща.

Бейдлман выставил регулятор подачи кислорода на новом, уже пятом для Питтман баллоне на уровне трех-трех с половиной литров в минуту. «Я хотел, чтобы она как можно быстрее ожила», – объяснял он позднее.* Кислород и лекарство (употребление которого иногда вызывает легкую эйфорию) сделали свое дело. Как вспоминала сама Питтман: «Через пятнадцать минут я ощутила прилив сил. У меня словно открылось второе дыхание».*

Бейдлман решил теперь идти непосредственно перед Питтман. Он пристегнулся к перилам, и вместе с Гаммельгард, Фокс и Мадсеном они продолжили спуск.

Тем временем ниже по склону Мартин Адамс уже отстегивался от перил, по которым только начинали движение Нил и клиенты. Когда Адамс находился между Южной вершиной и Балконом, с ним случилась неприятность. «Вокруг все стало абсолютно белым, и я никак не мог найти следов, по которым мне нужно было идти. У меня запотели очки. Чтобы протереть их, мне пришлось снять кислородную маску. После того как я ее снова надел и прошел еще немного, у меня закончился кислород».

Последний, третий баллон был уже пуст, и заменить его было нечем. Адамс считал, что раз ему было положено три баллона, то брать больше он не имел права. Следующая порция кислорода ожидала его уже в четвертом лагере, от которого Адамса отделяло шестьсот метров по вертикали.

«Я отбросил ненужный теперь баллон и продолжил спуск, пытаясь обнаружить, где начинаются следующие перила. Дойдя до ледовой трещины, которую я по причине наступившей гипоксии даже не сумел опознать, я потерял ориентацию. Куда идти – налево, направо? Тогда я сел и стал ждать, надеясь выяснить это, когда развиднеется. Не знаю, сколько времени я так просидел. Может, пять минут, а, может, и час – я потерял счет времени и просто ждал».

Адамс спустился чуть ниже Балкона. Следом за ним шли Джон Кракауэр, Майк Грум (гид из команды Роба Холла) и Ясуко Намба. Кракауэр шел первым. Ясуко Намба, как и Джон, была клиентом «Консультантов по приключениям». Она взошла на вершину Эвереста сразу за последними клиентами «Горного безумия».

«Увидев спускавшихся альпинистов, я подумал: „Вот повезло! Теперь я пойду за ними“. Кракауэр прошел мимо меня. Я поднялся на ноги и спросил Грума, куда идти. Майк показал мне правильное направление. Я прошел немного вслед за ним и еще раз уточнил, как надо спускаться. Он указал мне на кулуар[62]62
  Кулуар – углубление в склоне в виде желоба.


[Закрыть]
. Шедший впереди меня Кракауэр недолго думая нырнул в этот кулуар и стал сидя глиссировать[63]63
  Спуск скольжением на ногах по склону стоя или сидя.


[Закрыть]
по свежему снегу вниз. Мне понравилась его идея, и выдержав дистанцию метров в пятнадцать, я отправился глиссером за ним следом»[64]64
  Джон Кракауэр описывает этот момент по-другому. Он утверждает, что «на спуске не глиссировал» и что, видимо, Адамс перепутал его с Ясукой Намбой. Адамс, тем не менее, настаивает, что это был Кракауэр. Так ненадежна память на большой высоте.


[Закрыть]
.

Адамс пытался максимально сократить время спуска, и на данном участке ему это вполне удалось. Он «проехал» вниз не меньше ста метров.

Точное время описываемых событий неизвестно. Адамс не брал часов на восхождение. Он лишь помнил, что ниже по склону было не так ветрено, путь спуска к четвертому лагерю был четко различим.

* * *

Букреев пришел в четвертый лагерь около пяти часов вечера. Подойдя к палаткам «Горного безумия», он встретил там нескольких шерпов. Среди них был и Лхакпа Галген, шерпа из экспедиции Генри Тодда. Он занимался установкой лагеря «Гималайских гидов». Они обменялись приветствиями, а потом Букреев увидел Пембу, который нес ему горячий чай. Букреев решил, что тот вернулся с восхождения, не дойдя до вершины. Анатолий не знал, что Пемба весь день провел в четвертом лагере[65]65
  Двое из шести высотных шерпов «Горного безумия» не взошли на вершину. Дойдя до Южной вершины, они повернули назад и к этому времени уже вернулись в четвертый лагерь.


[Закрыть]
.

Готовясь встретить остальных участников, Букреев велел Пембе приготовить еще чаю. Потом он отправился к своей палатке, где ровно сутки назад ночевал вместе с Адамсом, Гаммельгард и Шенингом. Странно, что Пемба ни слова не сказал Анатолию о своем вечернем разговоре с Ингрид, когда она попросила его доставить наверх кислород. День шел на убыль, приближалась ночь, но никто так и не удосужился сообщить Букрееву о драматических событиях, разыгравшихся на ступени Хиллари.

* * *

Радиосообщение между Ингрид Хант в базовом лагере и Фишером и Лопсангом на горе практически отсутствовало, а положение Скотта тем временем становилось критическим. Ингрид Хант запаниковала. По ее словам, чтобы связаться с четвертым лагерем, она «должна была передать свое сообщение Нгиме [сирдару базового лагеря], тот диктовал его на непальском Гяльцену [шерпе из второго лагеря], и только потом оно попадало к Пембе [в четвертый лагерь]. Точно так же, если Пембе нужно было что-то передать вниз, все опять шло по цепочке через Гяльцена и Нгиму, пока не попадало ко мне».*

У Ингрид создалось впечатление, что в результате информация до нее доходила в сильно урезанном и искаженном виде. Сообщения часто сокращались, чтобы «не тянуть время». Ко всему прочему, связаться с Пембой удавалось не всегда. «Я даже не знаю, почему…».*

Не в силах разобраться в обрывочных и, главное, противоречивых сведениях, поступающих к ней от шерпов, Ингрид Хант то и дело обращалась за помощью в лагерь «Консультантов по приключениям». «У Роба Холла дела со связью были поставлены лучше, – рассказывала она, – поэтому там я могла узнать гораздо больше. Но все равно я постоянно связывалась по рации с Нгимой и спрашивала его: „Ну как там? Есть новости?“».

Как мне кажется, было около половины шестого вечера или немногим больше, когда я скинул с себя рюкзак, снял кошки и гамаши и залез в свою палатку. Она была удачно расположена, и в хорошую погоду, находясь внутри, можно было видеть Южную вершину (8 748 метров), но сейчас выше 8 300 метров все было закрыто облаками. Впрочем, особого повода для беспокойства не было, вечером такое случалось часто, к тому же порывы ветра могли разогнать тучи.

Букреев провел в палатке минут тридцать-сорок, приходя в себя и наблюдая за погодой. Потом Пемба принес ему горячего чая.

Я еще надеялся, что наверх мне идти не придется. Нелегко снова идти на гору после такого восхождения. Но я понимал, что, если ситуация не изменится, повторный подъем все же может понадобиться. Ведь еще никто из участников не вернулся в лагерь. Поэтому я попросил Пембу приготовить для меня термос горячего чая и принести три баллона кислорода.

Через несколько минут Пемба принес мне термос, а три кислородных баллона, оставил у входа в палатку. Я втащил их вместе со своим рюкзаком внутрь, все упаковал и приготовился к выходу.

* * *

По словам Ингрид Хант, без четверти шесть она «узнала, что Лопсанг и Скотт находились чуть ниже Южной вершины. У них кончился кислород, и сам Скотт был очень плох».* Теперь ей открылась истинная картина происходящего. Ранее от людей Роба Холла ей стало известно, что кто-то из клиентов «Горного безумия» лежит без движения над ступенью Хиллари. На самом деле этим человеком оказался клиент самого Роба Холла, Дуг Хансен, последним в тот день побывавший на вершине.

Хансен участвовал в экспедиции Роба Холла на Эверест в 1995-м году. К своему разочарованию, желаемого результата он тогда не достиг – на Южной вершине Холл повернул всех своих клиентов назад. Хансен вернулся на Эверест в 1996-м году во многом благодаря Робу, который уговаривал его попробовать свои силы еще раз.

В день восхождения Дуг Хансен шел перед Лоу Кашишке, который хорошо запомнил, что тот поднимался до самого рассвета, пока не «вышел из общей цепочки». Хансен сказал Кашишке, что «замерз и решил возвращаться». Однако что-то заставило его изменить решение, потому что немногим позже четырех часов Фишер, спускаясь с вершины, увидел Хансена. Опираясь на Холла, тот ковылял к заветной цели. Кашишке так и не понял, почему Хансен, приняв вполне однозначное решение, вдруг отказался от него и еще целых десять часов шел к вершине. «Я полагаю, что Дуг передумал. Но почему? Что стало причиной? Не знаю. Могу лишь предположить, что его уговорил Роб», – сказал потом Кашишке.

Каждый из участников тех событий видел лишь свой небольшой фрагмент происходящего. Вся же картина в целом была ужасна. К пяти часам вечера Роб Холл находился наверху ступени Хиллари со своим клиентом Дугом Хансеном, у которого закончился кислород. Лопсанг надолго застрял там же, поджидая Холла, чтобы перепоручить ему Хансена. Освободившись, Лопсанг отправился вниз и нашел Фишера чуть выше Балкона. По словам шерпы, Фишер был в крайне тяжелом состоянии, он сказал тогда: «Мне очень плохо, Лопсанг… Со мной все кончено».*

Букреев не знал о происшествиях с Фишером и Хансеном, но, глядя на часы, он не мог не понимать, что у клиентов «Горного безумия», ни один из которых еще не вернулся в лагерь, кислород был на исходе.

Около шести вечера я понял, что мне все же придется идти наверх. Я стал собираться и в половине седьмого уже стоял у палатки, надевая кошки. Погода на склоне постепенно портилась, но на Южной седловине она все еще была нормальной. Ветер усиливался, но большой угрозы пока не представлял.

Букреев вскинул на плечи рюкзак, где лежали три полных баллона и кислородная маска, и отправился вверх по тому же пути, по которому несколько часов назад спустился в лагерь. В одной руке он держал ледоруб, а в другой – лыжную палку. Букрееву предстояло подняться до высоты 8 200 метров, туда, где начинались перила. Но не прошло и пятнадцати минут, как постепенно сгущавшиеся облака накрыли всю Южную седловину. Тут же на Букреева обрушился боковой ветер, порывы которого достигали двадцати пяти метров в секунду. Ветер вперемежку со снегом грозили сбить его с ног. В одно мгновение небо из пепельно-серого стало ослепительно белым.

Я почувствовал, что ситуация выходит из-под контроля. Мои силы не безграничны, и я решил надеть маску и подключиться к одному из баллонов, лежавших у меня в рюкзаке. Оглянувшись, чтобы понять, смогу ли я найти лагерь при возвращении, я увидел там включенные фонари. Обитатели лагеря светили спускавшимся альпинистам, чтобы помочь им сориентироваться в темноте. Поняв, что все в порядке, я продолжил свой путь. Из-за плохой видимости перила разглядеть не удалось, так что полагаться приходилось, в основном, на интуицию. Я вышел на крутой ледяной откос и стал очень осторожно подниматься по нему с помощью ледоруба. Я все время помнил, что если случайно смещусь в сторону, то могу сорваться и вылететь на стену Лхоцзе. Это был бы конец.

Когда Букреев пробивался к перилам, по которым он надеялся подняться к клиентам, возникла еще одна сложность. Видно было и без того плохо, а тут еще у него, как прежде у Мартина Адамса, стали запотевать очки. При выдохе часть пара выходила из-под неплотно прилегающей маски и конденсировалась на стеклах очков. Букрееву приходилось лезть в гору практически вслепую В конце концов, чтобы хоть что-нибудь видеть, он снял кислородную маску и продолжил свои поиски уже без нее. Часто, сделав шаг наверх, он тут же терял из виду четвертый лагерь, а, шагнув вниз, вновь видел перед собой мерцание огоньков. Вся его жизнь зависела теперь от тоненького лучика фонаря, включенного кем-то в четвертом лагере. Анатолий понял, что подниматься еще выше было бессмысленно. Погибнув здесь, он не сможет помочь тем, кто сейчас нуждался в его помощи. Надо было возвращаться назад, в лагерь. Кто-нибудь из участников мог прорваться вниз, воспользовавшись тем же просветом в погоде, что и он, когда шел сюда. Если же никто не вернулся, то, по крайней мере, он мог передохнуть и набраться сил для следующей попытки.

Не дойдя тридцати метров до наших палаток, я понял, что окончательно выбился из сил. Сбросив рюкзак, я сел на него и обхватил руками голову. Я попытался сосредоточиться и хоть чуть-чуть передохнуть. «Что сейчас делают наши участники? Где они, что с ними происходит?» Ветер с силой бросал снег мне в спину, но я не мог себя заставить сдвинуться с места. Не знаю, сколько я так просидел. Я ужасно устал и стал терять счет времени.

Пока я так сидел, кто-то возник рядом со мной из снежной мглы. Он разговаривал со мной так, словно мы были знакомы, но я не смог его узнать. Тогда мне показалось, что он был из тайваньской экспедиции или из команды Роба Холла, но с уверенностью я сказать не мог. «Тебе помочь?» – спросил он. «Нет, все в порядке», – ответил я. Он сказал, что в таком случае снова пойдет светить фонариком спускавшимся. Я еще раз подтвердил, что смогу сам добраться до палатки. Спустя еще какое-то время, точнее сказать не могу, я добрался до нашего лагеря. Сняв рюкзак и кошки, я сбил снег с ботинок и залез в палатку. Там никого не было. Никого.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю