Текст книги "Шах одноглазому королю (СИ)"

Автор книги: Анатолий Молчанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 7. Демоны и мушкетеры.

Сказать, что я был разочарован равнозначно тому, что вообще ничего не сказать. Вместо довольно большого помещения, заставленного различными аппаратами и агрегатами неясного назначения, а также дисплеями во всю стену в стиле голливудской версии лаборатории Тони Старка. Я увидел нечто, напоминающее медотсек из первого «Чужого», только еще меньше.

Небольшая комната была разделена на две части экранированным окном оператора с такой же экранированной дверью слева от него. Почти, как в студии звукозаписи. Во всяком случае такой ее показывают по телевизору.

Самому в подобных местах мне бывать не приходилось.

У правой стены стоял компьютерный стол с компьютером, соответственно. Над ним нечто вроде электрощита с рубильником снаружи и стенд с какими-то датчиками.

Естественно вертящееся компьютерное кресло и неизменная корзина для бумаг с, заправленным в нее, черным пластиковым пакетом для мусора.

У окна тоже стоял стол с тремя компьютерными мониторами и одной клавиатурой на нем.

За окном виднелось помещение со стенами, выкрашенными в белый цвет. Посреди него стояла реанимационная кровать.

Ее я сразу узнал. В реанимационных отделениях, в отличие от студий звукозаписи, я бывал. Притом намного чаще, чем мне бы хотелось.

Над изголовьем кровати, на стене, был закреплен какой-то ящик с датчиками. От него, к этому самому изголовью, тянулась паутина черных проводов, которая заканчивалась чем-то вроде шапки для плавания. Только она была не сплошная, как у пловцов, а из сетки. С какими-то круглыми разноцветными пластинами по всей поверхности.

В общем, единственное, что приходило мне в голову – это смазанная дрожащая картинка времен VHS, где меня, завернутого в смирительную рубашку, несколько громил-санитаров затаскивают в это помещение, привязывают к кровати и одевают на голову дырявую шапочку пловца. Потом быстро убегают. После чего таракан с хоботом смущенно выбирается из угла, быстро пробегает по комнате и прыгает мне на морду лица, в лучших традициях игрушек из сексшопа. Тех, которые для любителей секса с плетьми, анальными пробками и прочими перчинками всех цветов и размеров. Фоном идут мои сдавленные предсмертные хрипы с, удовлетворенно потирающим потные ладошки, лохматым сумасшедшим профессором на заднем плане.

Вдоволь насосавшись моего сознания, таракан ныряет в вентиляцию и уносит мое, искалеченное десятилетиями безупречной государевой службы, эго во времена беспримерных подвигов и героизма ради Светлого будущего. Ну, то есть того бардака в, котором я живу сейчас.

Такое себе, конечно. Любой режиссер, просмотрев этот дубль, вероятно бы сразу заорал ассистенту: «Снято! Сорок метров пленки в корзину!» Хотя сейчас, наверное, на пленку уже не снимают. Так что и эта шутка не удалась.

Впрочем, по сравнению с тем бредом, который, порой, рождается в моем воспаленном мозгу во время боя, эта киношка еще очень даже ничего.

Профессор, видимо, заметил полное отсутствие восторга, от увиденного, на моем лице и спросил:

– Не впечатлил?

– Не особо. – согласился я.

Он вошел в помещение и сразу направился к экранированной двери.

– Идемте. – Я пошел следом. Он опять заговорил. – Генератор червоточины или, как ее чаще называют, находится под нами. Он бы вас впечатлил, полковник. Хотя бы своими размерами. Однако, вы здесь не на экскурсии.

Мы прошли в помещение с кроватью. Профессор подошел к ящику с датчиками над кроватью и постучал по нему ладонью:

– Вот это самая важная часть. Мозг Алисы.

– Почему Алиса? – спросил я. – В честь той Алисы, которая с мелофоном бегала?

– Я вас не понимаю. – ответил профессор. – В памяти реципиента нет информации ни о какой Алисе с мелофоном.

Конечно нет. Майор для фильма «Гостья из будущего», чересчур молод. Это мы пацанами все были влюблены в Алису Селезневу – гостью из будущего. Хотя почему «мы»? Я-то всегда был в миледи, из «Трех мушкетеров» с Боярским, влюблен. Терехова что-ли, фамилия актрисы.

– Могу себе представить, что у него в памяти. – невольно улыбнулся я еще раз, взглянув на шкурку профессора.

– Да, некоторые моменты меня просто изумляют. – ухмыльнулся он в ответ и продолжил. – Алиса в честь Алисы из Кэролла. Там тоже была нора и другой мир.

– Только нора была кроличья, а мир полностью чокнутый. – уточнил я. – Профессор, скажите, а что будет с майором, после того, как вы выедете из его черепа?

– Ничего. – Минаев пожал плечами. – Он даже ничего не вспомнит.

– А вы? – спросил я и предложил. – Давай на «ты». Я не знаю сколько тебе лет там у себя, но выкать этому бройлеру меня как-то напрягает.

– Давай. – согласился профессор. – Мне так тоже будет проще. Зря ты о нем так, он нормальный парень.

– Да и хер с ним. – отмахнулся я. – Ты все запомнишь, что было в его шкуре с тобой?

– Все. – профессор кивнул. – Я введу тебя в курс дела чуть позже, более детально. Только мне все еще нужен ответ. – он внимательно посмотрел на меня. – Почему ты согласился участвовать в переносе?

– Все просто. – я посмотрел Минаеву в глаза. – Уверен, что вернусь.

– Откуда такая уверенность? – он не выдержал и отвел взгляд.

– Я всегда возвращаюсь.

– Мне б вашу уверенность... – как-то уж очень грустно сказал Минаев. – Боюсь это невозможно.

Опять выкать начал. Ох, уж мне эта интеллигенция.

– «Невозможно» – это слово из словаря дураков – сказал я. – Знаешь кто это сказал?

– Нет. – он отрицательно покачал головой.

– Один очень известный специалист по невозможному. Наполеон его звали. – я подмигнул профессору – Информация о Наполеоне, который не торт в памяти реципиента, надеюсь, есть?

– О Наполеоне, который не торт информация есть и у меня. – ответил он. – А вот о торте информация есть у реципиента. Тот, который не торт плохо кончил.

– У меня нет рака желудка. – заверил я профессора. – Так что в 52 я точно не умру.

– То есть единственная причина, по которой вы...

– Ты. – поправил я его.

– По которой ты согласился участвовать в переносе – твоя уверенность в благополучном возвращении? – продолжил свой вопрос Минаев и присел на кровать.

Я остался стоять, потому что ни тумбочки, ни табуретки рядом не было, а садиться на кровать, я почему-то не захотел.

– Нет. – я опять попытался посмотреть ему в глаза, но он отвел взгляд. – Не единственная.

Блядь, а какая еще у меня причина? Потому что это забавно? Потому что я стану первым хроническим героем России? Ответа у меня не было. Он молча ждал. Пауза затянулась. Может и мне затянуться?

– Здесь курят? – вежливо поинтересовался я.

– Курите, конечно. Здесь хорошая вентиляция. – разрешил профессор.

Мне вспомнился сразу недавний смущенный таракан, бегущий по вентиляционной шахте с моим эго в зубах. В каких, нахер, зубах? Он же с хоботом был.

Я достал сигарету. Щелкнул зажигалкой. Закурил.

– Тебе честно или правду? – я прищурился, дым попал в глаза.

– Устроит любой из вариантов. – великодушно согласился он.

– Я, хуй его знает. Не могу сказать.

Вроде получилось честно. Правда это, когда про патриотизм и любовь к Родине, обычно.

– Отлично. – он, наконец, поднял глаза и даже улыбнулся. – Профессор Богданов был прав.

– Кто? – переспросил я, заодно осмотревшись куда-бы сбить пепел.

– Есть такой ученый. Психиатр. – он подал мне пластиковый стаканчик, неизвестно откуда, появившийся у него в руке. – По его теории эволюция человека не завершена, а продолжается, но уже в, несколько, непривычном ключе, если можно так выразиться. Человечество, по его мнению, в целом, как вид, имеет некий коллективный разум, который не дает ему вымереть независимо от любых глобальных потрясений. Представь это так, что человечество – некий единый организм. – он посмотрел на меня – И этому организму для собственного выживания, например, при смертельной болезни, вызванной вирусом, нужно пожертвовать несколькими клетками, чтобы убить этот вирус.

Минаев замолчал.

– Я слушаю. – напомнил я ему.

– Так вот ты и есть одна из таких клеток. – он встал и прошелся по комнате – Понимаешь? Ты не осознаешь, почему идешь на смертельно опасный эксперимент, но все равно готов рискнуть жизнью, поскольку это необходимо для выживания вида в целом.

Херня какая-то, конечно. Ну да ладно. Хоть отстанет со своими вопросами.

– Следовательно, я не ошибся и нам был нужен именно ты. – закончил он.

– Проехали. – мне реально надоела эта психиатрия с философией на пару. – Давай теперь все по порядку и так, чтобы даже я понял. – я присел на освободившееся место. – Не забывай, я человек военный, а это значит, что я человек не односторонне развитый, а всесторонне недоразвитый.

– Спрашивай.

– Что спрашивать? – удивился я. – Это ты меня хочешь отправить туда, куда Макар телят не гонял,

– Какой Макар? – спросил он с недоумением.

– Пистолет, бля. – не выдержал я. – Не тупи, ученый. Тебе что вместе со шкуркой майора и его интеллект достался? Тогда мне, реально, пиздец. И не через двое суток, а гораздо раньше.

До моего собеседника, наконец, вроде начало доходить, что, именно, я от него хочу.

– Мы там у себя, в нашем времени – начал он свою историю. – работали над программой... – он внезапно замолчал – Ладно, начну сначала...

История, конечно, была та еще.

Короче, там в будущем одна тетка-нейробиолог, если я правильно понял, или кто-то в этом роде, изучала вопрос непосредственного переноса информации из мозга в мозг. Для ускорения коммуникации, значит.

Вроде все выходило у нее пучком, но была одна небольшая проблемка. Требовалось вживление электродов в мозг, как передатчику, так и приемнику. Стала решать она эту проблемку нетрадиционным способом. Изучать всяких там телепатов, экстрасенсов и еще кого-то, кого, я так, толком, и не понял.

В ходе этих поисков, неугомонная тетка наткнулась на... Одержимых демонами. Ее заинтересовал тот аспект, что эти, одержимые, а точнее сидящие в них демоны, могут не только входить в тело человека, но и выходить из него.

Кроме того, они умели управлять этими телами и, вот тут барабанная дробь, ибо тетку осенило, именно на этом моменте, могли предсказывать будущее. В богов и демонов ученая не верила, поэтому решила, что в этих бедолаг, каким-то образом вселялись сознания других людей. Из того самого будущего, которое они, чудесным образом, предсказывали. А учитывая, что эти бестелесные духи, кроме того, наводили ужас на, изгоняющих их, экзорцистов, озвучиванием некоторых пикантных подробностей из жизни демоноборцев, наша чокнутая, но очень гениальная женщина пришла к выводу, что эти внутричерепные туристы имели доступ к некой информации, которая могла стать известна широкой публике только через энное количество лет после смерти этих самых экзорцистов.

Хотя, как это связано и с чем связано. Я тоже не въехал.

Тут-то появился еще один спец в ее банде умалишенных, который открыл, где в мозгу прячется человеческое «я», то есть сознание, а наш Минаев стал третьим мушкетером в их революционной тройке. Он построил машину, которая могла перебрасывать это сознание, как теннисный мячик из башки в башку.

Дальше дело техники. Построили они эту машину и прыгнули друг-другу в мозги на пару дней вперед. Все сработало.

На этом бы и остановиться, но в дело, как всегда, не вовремя, вмешались военные, которые решили некоторые неприятные моменты в своей истории поменять на более приятные.

Тут-то и выяснилось, что в прошлое прыгать, несколько, сложнее, чем в будущее. В прошлом ведь нет сознательной машины.

Наших чокнутых гениев такая мелочь остановить уже не могла. Они выяснили, что при определенных условиях, можно внедриться к в череп к кому угодно и без его согласия. Главное, чтобы твое сознание тоже было покруче. Если, конечно, точно знать, где находится будущий реципиент, как они обозвали человека-приемника

Был еще один немаловажный момент. Червоточины или кротовые норы, через которые происходит перенос сознания в прошлое, оказались коротковаты. Лет сто всего.

Следовательно, спасти Христа, наши гении не могли, а вот насрать нам в XXили XXI веке, вполне.

Что они, собственно и сделали, внедрившись в мозг генерала Самохина. А вот дальше монолог профессора вернулся в форму диалога. Со мной. Поскольку грядущие события зависели от меня в той же степени, как и я от них.

– Кто знает у нас о тебе и всей этой операции с переносом? – спросил я.

– Я, Самохин, Деев и теперь еще и ты. – перечислил всех задействованных лиц профессор.

– То есть даже президент не знает? – засомневался я.

– Больше никто не знает. – заверил меня Минаев.

– Как вам удалось соблюсти такую секретность? – не успокаивался я.

– Это не сложно. Генератор строили под прикрытием работ над психотронным оружием в пику вашему ФСБ, а майора Бортникова сюда перевели с Северного Флота, как специалиста по связи.

Так в миру ты был Бортников, значит. Зачем мне эта информация?

– А бойцы? – я показал на дверь из комнаты. – Ни о чем, случайно не догадываются? У майора Бортникова, как-то совсем глухо с субординацией.

– Может о чем-то и догадываются. – равнодушно ответил профессор. – Только они никуда отсюда не выходят. – он зачем-то потянулся – И не выйдут пока мы все не закончим. Они живут здесь постоянно.

– Блядь, – не выдержал я. – А как они тогда мне жратву доставят?

– Не волнуйся. – заверил меня профессор. – Есть отработанная схема.

В подтверждение его слов, послышался шум отъезжающей входной двери и следом раздался голос, который услышали, наверное, даже на той стороне Канала:

– Разрешите, товарищ полковник?

– Положи пакет и сдачу на стол. – крикнул я в ответ.

– Есть! – послышалось в ответ и через секунду. – Разрешите идти?

– Свободен.

Опять шум двери. Открытие. Закрытие.

Я встал и направился к выходу.

– Так, как тебе название прибора? – вдруг вспомнил Минаев.

– Хуйня. – ответил я. – На приложение Яндекса похоже, а Яндекс по определению ничего нормального сделать не может.

Он промолчал. Обиделся что ли?

Я сел за стол. Распаковал пакет с закусками и протянул Минаеву один из бургеров:

– Будешь?

Он отрицательно помотал головой.

Да все равно будешь. Тушка-то вон какая здоровая. Жрать хочет. Ладно, разряжу обстановку.

– Ну один понятно. – я откусил кусок бургера. – А почему М?

– Какое М? – не понял профессор.

– Алиса твоя. – объяснил я. – ПВПС-1М.

– А, ты об этом. – несколько оживился Минаев. – Модернизированная.

– Это, что ж вы в ней там уже модернизировать успели? – искренне удивился я.

– Пластины на шлеме заменили на, покрытые силиконом. – серьезно ответил он.

– Сильно. – согласился я. – На каком шлеме?

– На сетчатом. – пояснил он. – Который на голову одевается.

– Это, который на дырявую шапку пловца похож?

Он усмехнулся.

– Да, именно.

Я принялся за салат.

– Может будешь все же? – напомнил я свое предложение насчет бургера.

– А хрен с ним. – внезапно согласился профессор. – Давай.

С обедом мы справились за пару минут.

– Что кушал, что радио слушал. – сообщил мне мой сотрапезник.

– Ага. – поддержал его я. – А это сейчас, кто сказал ты или Бортников?

– А хер его теперь поймет. – пожал плечами Минаев.

Мы оба рассмеялись.

– Понимаешь, память-то его с моей вместе, а сознание не всегда способно отличить, где мои воспоминания, а где его. – закончил мысль профессор.

– Это, как понимать? – спросил я возмущенно. – То есть я уеду нормальным парнем из XXIвека, а вернусь верным сталинцем?

– Нет ну почему-же, с тобой все иначе... – он не закончил фразу. – Ты все еще уверен, что вернешься?

– Конечно. – в который раз заверил я его.

– Почему ты так в этом уверен?

Вот ему бы психологом быть. Умеет поддержать в трудную минуту. Этого у него не отнять.

– Традиция. – я вытер рот салфеткой.

Он опять пожал плечами. Дескать, как хочешь, Светлов, больше я тебя-дурака переубеждать не стану. Я собрал остатки трапезы и сунул в корзину для мусора.

– Продолжаем разговор. – я посмотрел ему в глаза. На этот раз он выдержал мой взгляд. – Итак, как я умру?

– Очень интересно. – ответил он.

Я так и не понял. Это вопрос был или утверждение?

Глава 8. Юркий дьявол.

Переспросить я не успел.

– Скажи мне откровенно, – Минаев взял коробку со скрепками и начал крутить ее между пальцами. – почему ты, полковник Спецназа, никому не верящий, по определению, вообще поверил во всю эту историю с переселениями душ?

Переселение душ. Забавно звучит. Это у индусов вроде что-то такое есть.

Со всякими там, кармами, сансарами и нирванами.

– А кто тебе сказал, что я вообще во что-нибудь поверил?

Минаев уставился на меня с таким недоумением, с каким на меня смотрели только один раз в жизни. Собака. Спаниель. Я на него наушники играющего плеера надел.

– Так, почему ты тогда согласился? – он смотрел на меня, точь-в-точь, глазами вышеупомянутого спаниеля.

– А на что я согласился? – я улыбнулся – Ну сам подумай, пораскинь умишком. – я взял эффектную паузу. – Привозят меня, простую штабную крысу, к целым двум генералам, которые рассказывают мне завязку истории в стиле Спилберга. Я понимаю, что это не розыгрыш. За Деева, конечно не скажу. Не знаю его. Но розыгрыши, явно, не в стиле Деда...

– Какого деда? – перебил он меня.

– Мороза, бля! – разозлился я, больше на себя, конечно. – Генерал-полковника Самохина, начальника Главного управления ГШ. Вся эта твоя история – полнейший бред! Начиная от предсказаний моей смерти волхвами и заканчивая междугородними переселениями душ. Если бы подобное было возможно, вы бы давно уже всех нас тут своими мозгами заселили. Это раз. А по поводу каких-то там инфузаторов Алис в прошлом вообще б не парились. Забрались бы в черепушки к Гитлеру со Сталиным, позамыкали там нужные контакты, и, та-да-дам, – для пущей убедительности я постучал в такт последним словам ладонями по столу – наступил всеобщий мир, братство и всемирная любовь. Это два.

Минаев молчал. Тогда я решил закончить свою речь эффектно настолько, насколько мне позволяло мое чувство юмора в паре с чувством разумной достаточности:

– Что из этого следует? – небольшая пауза и вступают струнные. – Из этого следует, что все происходящее, по всей видимости, какой-то очередной сверхновый тест на восприятие нетипичной информации. Весь этот трэш, угар и содомия, предположительно, в целях проверки некоего Светлова на профпригодность к работе с самым неформатным Управлением во всем Генштабе – командой «Людей Х» имени генерал-плейбоя Деева А.М.

Еще одна пауза. Покороче теперь. Не даем время на возражения оппоненту.

– Два прокола, товарищ майор. Первое. Для своего, якобы, переноса сознания, стоило голову выбрать попроще, чем голова начальника Главка. Второе. Деев. Он по сюжету нужен только для того, чтобы подсадить гостя из будущего в майора морской пехоты Сэ Фэ? – я рассмеялся. – Все. Хватит. Выключай свои камеры с микрофонами. Выкладывай в чем дело? Тарелка инопланетная разбилась или на любовницу президента йети напал? На кой хер я вам сдался?

– Интересно... – задумчиво произнес Минаев. – О возможности такой интерпретации событий я как-то не подумал...

– А стоило бы. – заметил я. – Хотя, честно говоря, мне тоже все это в голову пришло только сейчас. – я огляделся в поисках кофеварки. – Но, если ты мне дашь минут пять, я придумаю несколько историй, на заданную тему. И все они будут, гораздо, интереснее и правдоподобнее твоих.

Я встал, потянулся, а потом добавил. Уже приказным тоном:

– А теперь, товарищ майор Бортников, или, кто ты там по званию заканчиваем цирк с панибратством, одеваем кителек с погончиками и обеспечиваем старшего по званию напитком марки робуста. Выполняйте!

Выполнять майор-профессор не спешил, поэтому мне пришлось сделать кое-какие пояснения:

– Игра окончена, товарищ майор. Настоятельно советую вам прислушаться к моим словам и не надеяться на охрану в соседнем помещении. Иначе я буду вынужден пойти на сознательное нарушение статьи 67 Устава внутренней службы ВС РФ, потому что буду руководствоваться статьей 38 того же Устава.

Я дал ему секунду на то, чтобы осознать все сказанное мною, а потом все тем же спокойным тоном, что и прежде, добавил:

– Быстро оделся по форме, мудила, пока я тебе руку не сломал. И кофе мне сюда! – я немного повысил голос. – Бегом, бля!

Как всегда, сработало. Меньше, чем через десять секунд, майор из будущего, стоял передо мной навытяжку, одетый по всей форме и с фуражкой на черепе. Распоряжения насчет кофе, также были отданы. По телефону.

Я осмотрел его с ног до головы и удовлетворенно заметил:

– Вот так уже лучше.

Потом бросил взгляд на часы. Сейчас.

– Команду подашь. – приказал я Бортникову-Минаеву.

Дверь отъехала в стену и первое, что услышал Дед, войдя внутрь, было:

– Товарищи офицеры!

Я встал и принял строевую стойку.

– Так... – вздохнул Дед. – Сели все. Светлов, что на этот раз?

Дед с кейсом. Действительно, что на этот раз?

– Товарищ генерал! – доложил я, держа руки по швам. – За время вашего отсутствия происшествий не случилось.

– А вот это, что? – он указал подбородком на Бортникова-Минаева.

– Это, товарищ генерал, майор Бортников. Он занимается изучением Уставов Вооруженных Сил Российской Федерации.

– Хорош паясничать, Геннадьич. – обратился дед ко мне по имени, а потом повернулся к майору-профессору. – Сели оба! Что не ясно?

Ну мы сели, только Бортников не снял фуражку... С Минаева. На всякий случай. Забавно все это.

Дед придвинул еще один стул. Я встал с кресла, пытаясь уступить ему место:

– Сиди! – приказал он и занял стул. – Значит не поверил?

– Никак нет. – я демонстративно придерживался субординации.

– Да и хер с тобой.

Дед водрузил на стол кейс, открыл его и выложил на стол три папки. Из первой он достал несколько листов бумаги с, набранным на компе текстом, подписями и печатями:

– Приказ о твоем переводе обратно в Восьмое Управление (Спецназ) и Приказ о командировке в ЮВО. Распишись, что ознакомлен. – Дед подал мне шариковую ручку.

Я расписался в приказах и отдал их обратно. Дед положил бумаги в папку, и она исчезла в недрах черного кейса.

– Теперь слушай. – Дед закрыл кейс и поставил его на пол. – Наши потомки умудрились очень сильно начудить со своими экспериментами. Поправить они ничего там у себя, в будущем, не могут по одной простой причине. Будущего больше нет.

Вот так вот? А где многозначительная интригующая пауза? Почему ее нет?

Ну так я ее устрою:

– Разрешите? – перебил я генерала. – Типа бабочку задавили?

– Какую, нахер, бабочку? – не понял он.

– Фильм такой был. Американский. – объяснил я. – Там хрононавты бабочку задавили и будущее изменилось.

– «И грянул гром» по Брэдбери. – встрял в наш диалог Бортников-Минаев. – Боюсь, что все гораздо хуже. Время, в отличие от представлений ваших фантастов, строго линейно. Если в прошлом что-нибудь кардинально изменить, будущее не изменится. Оно просто исчезнет.

– Офигенная, значит, вам там, бабочка попалась. – отметил я. – Мне, следовательно, нужно эту бабочку спасти от ног супостатов?

– И не одну. – заговорил опять Дед. – Чуть больше, чем через сутки тебя не будет – Это, к сожалению, факт, почти свершившийся. Что с тобой случится, и как именно, мы тоже не знаем, но это и не важно.

Херассе не важно. Так мелочи. Кому есть дело до одного из многочисленных полковников Восьмого Управления ГУ в России? Бабы еще нарожают, если чо. Верно.

– Теперь основное. – продолжал Дед. – Ты, Геннадьич, отправишься в 12 августа 1941 года в Ленинград. Найдешь там профессора Вебера – директора НИИ-34 и его лаборантку, а на самом деле, ассистентку Жанну Гальперн. Задача – любыми способами добыть у профессора документацию по проекту «Буга». Всю. Учти, что профессор четвертого сентября будет арестован НКВД, а потом погибнет во время этапа на Урал. До этого времени все документы по проекту должны быть у тебя. Следующее. Жанна Гальперн – это реципиент Александры Гуревич – руководителя проекта «Тот» ...

Александра Гуревич. Та самая тетка из будущего, одержимая одержимостью?

Нет. Все равно это какой-то дурацкий тест. Вроде того, где нужно в соляной ванне лежать неподвижно, а потом определить сколько времени ты в ней лежишь (тест проводится при подготовке разведчиков на умение контролировать свой темперамент). Никогда правильно не угадывал.

– ...Тебе нужно выяснить, что с ней случилось. Почему она не создала прибор? Исходя из того, что о ней нам известно, реальная Жанна Гальперн под эвакуацию не попала и погибла в первую блокадную зиму. От голода. Место захоронения, как и в случае с Вебером, неизвестно.

– Ну вот видите, – перебил я Деда – а вы говорите билет в один конец. – я улыбнулся. – Найду эту Жанну-Александру, смастерим мы с ней вашу «Алису» и домой за орденами.

Дед посмотрел на меня.

– Геннадьич, ты сможешь только ее отправить. – он немного помолчал. – После этого ты должен уничтожить прибор.

Какой-то очень грустный тест. На самопожертвование что ли?

– Тебе лучше поверить мне. – продолжал генерал. – Иначе могут быть проблемы с внедрением после переноса.

– Что это за «один человек – один корабль»? (девиз японских камикадзе) – возмутился я. – Где-то в моем личном деле написано, что я склонен к суициду?

– Не склонен. – Дед положил мне руку на плечо и посмотрел в глаза. – Выбора у нас нет. Я бы с удовольствием...

– ...пошел вместо меня. – закончил я фразу. – Знаю.

Хрен с ним. Может и вправду какой-то тест на самопожертвование? С них станется.

В конце концов, на что и как меня только не проверяли за время моей длинной и скучной службы.

Я должен согласиться или отказаться? Соглашусь. Иначе эта волынка будет звучать вечно, и я так никогда и не узнаю прошел полковник Светлов очередной тест или нет.

Хотя... Половить деда на несостыковках? Можно.

– Так ведь материальные предметы передать невозможно. Как я передам вам тогда документы Вебера? – спросил я.

– Никак. – ответил Дед. – Там, – он похлопал ладонью по папкам, разложенным на столе. – инструкции и карта, где ты должен оставить всю документацию по проекту Вебера.

– С собой взять разрешите? – съязвил я.

– Запомнить разрешу. – парировал генерал. – Там информация по Веберу, Гальперн и НИИ-34. Короче все, что у нас есть. Сколько времени нужно, чтобы заучить?

Я прикинул размеры папок на глаз.

– По нормативу на прочтение и запоминание полтора часа. Я управлюсь за час. – я прикинул хер к носу и добавил. – Может меньше.

– Отлично. – сказал Дед. – Вопросы есть? – и тут же добавил – По существу.

Ну что ж, поймаю старого волка на несостыковках или нет? Попробую. Дьявол где у нас всегда прячется? Правильно. В деталях. Вот с них и начнем.

– Покажите мне реципиента.

Генерал открыл папку и пододвинул мне. К пожелтевшей регистрационной карточке пересыльного пункта была пришпилена скрепкой старая фотография. С нее на меня смотрел стриженый под ноль пацан лет двадцати с двумя кубарями на петлицах гимнастерки.

– Лейтенант Мальцев Василий Васильевич, 1921-го года рождения. – сказал Дед.

– Комсомолец, наверное. – отметил я.

– Так точно. – согласился генерал.

– И мне достанется его память?

– Обе. – встрял Бортников-Минаев. – Обе памяти. Долговременная и быстрая, на момент внедрения.

– А, как я отличу, где его, а где моя? – вот они-детальки-то, вот. – Для меня, к примеру, Сталин кровавый тиран, а для него – Бог. Крышу не сорвет от таких внутричерепных противоречий?

– У вас не сорвет. – опять ответил майор-профессор – У вас очень высокие, я бы даже сказал, сверхвысокие внутренние резервы мозга. Настолько высокие, что даже сверхпороговое раздражение коры и подкорковых структур в результате психотравмирующих событий высокой интенсивности, не вызывало у вас нарушений психики. Собственно, – это главная причина, по которой мы выбрали для переноса, именно, вас. Ваше сознание без труда вытеснит сознание реципиента, а его память будет для вас выглядеть... – он на секунду задумался, подбирая слова. – как некая дополнительная информация, вроде той, которую вы могли где-то прочитать или увидеть.

Понятно. В медицинской карте уже покопались. Кто б сомневался?

– Сколько времени у меня будет акклиматизацию?

– Там климат от нашего ничем не отличается. – заверил генерал. – Будешь на месте в 02.00 часов 12.08.1941 года. Внедрение произойдет во сне. Так безопаснее.

– Климат может и не отличается. – согласился я. – а вот за чужой хер руками браться это... – я задумался на пару секунд. – Сука, еще и чужую жопу вытирать от чужого говна.

– Руки тоже будут не твои. – успокоил меня Дед. – Не парься.

– Конечно, не мои. – согласился я. – Все не мое.

– Справишься. Не впервой.

– Как сказать. – что-то мне не видать было дьявола в деталях. – Чужую шкуру, в буквальном смысле этого слова, натягиваю впервые.

Стоп. Вон она мелькнула. Кисточка на хвосте дьявола.

– А что будет с моим бренным телом здесь, пока я буду мир будущего спасать от неминуемой гибели? – вежливо поинтересовался я.

– Собственно ничего. – опять подключился к разговору Бортников-Минаев. – время здесь для вас остановится.

– То есть, если я вернусь, здесь для меня пройдет... – вопросительная пауза.

– Пара секунд. Не больше. – ответил профессор-майор. – Вы просто проснетесь на столе.

– Так я буду спать?

– Да. – просто сообщил он мне. – Мы перед переносом сделаем вам инъекцию наркоза. Перенос, как и возвращение, всегда проходят во сне.

Мне все предельно ясно. Вколют новую хрень какую-то, в качестве эксперимента, и я под ней во сне буду немцев мочить. Потом расскажу насколько для меня все это реально выглядело.

Хер с ним. Перевод обратно в Восьмерку того стоит.

Маленький аспект осталось уточнить.

– А если меня там убьют? – еще более вежливо поинтересовался я снова.

Профессор-майор развел руками:

– Мы не знаем, что произойдет в этом случае. Подобные эксперименты на людях не проводились.

– А не на людях? – не отставал я.

– Не на людях они вообще не проводились. – честно ответил он.

Не поймал. Юркий дьявол оказался.

– Прощальный ужин будет? – спросил я генерала.

– В смысле, как последний в американской тюрьме? – улыбнулся генерал. – а зачем? Ты ж все равно выпендришься как-нибудь. Одну оливку хочешь заказать?

– Нет. Оливку уже Фегер заказал. (Виктор Фегер был наркоманом и серийным убийцей, последним стало убийство врача. На свой последний ужин он попросил одну оливку с косточкой – надеялся, что после смерти из его могилы вырастет оливковое дерево) Вопросов и предложений больше не имею.

– Отлично. – сказал дед и показал рукой на комнату с медотсеком Чужого. – Бери бумаги и иди изучай.

Документов было много, но они либо дублировали друг друга, либо никакой практической ценности не имели. Выучил я их быстро. Меня этому хорошо в свое время научили.

Я выкурил сигарету, запихал окурок под стол и вернулся к Деду с напарником.

– Ваше приказание выполнено, Павел Александрович. – я протянул Деду папки.