Текст книги "Братья (СИ)"

Времени на раскачку у Валентина Валентиновича не осталось – большие люди настаивали. А испытывать терпение больших людей чревато всегда. Особых неприятностей лично ему промедление не принесло бы, но терять лицо, расписавшись в своей беспомощности, не хотелось. События следовало формировать. А для этого надлежало задействовать все имевшиеся в распоряжении связи и возможности. В голове возник дерзкий по исполнению план. Что ж, раз большие люди хотели результата немедленно, то настала пора этих самых больших людей пошевелить – требовалось дёрнуть кое-какие ниточки. Обдумав все детали, Валентин Валентинович набрал хорошо отложившийся в памяти номер.

Этот телефон звонил так редко, что раздавшийся звонок заставил хозяина кабинета – мужчину лет пятидесяти с холёным, породистым лицом и жестким взглядом, невольно напрячься, ведь просто так этот телефон не звонил, а чаще всего когда неожиданно намечались какие-то неприятности. Помедлив секунду, мужчина взял трубку.

–Слушаю, – ответил он, не представляясь.

–Маслов беспокоит, – раздался знакомый голос.

–А это ты, Валентин, чем могу? – вежливо поинтересовался хозяин кабинета.

–Требуется консультация, – сообщил собеседник. После этих слов хозяин кабинета почувствовал себя неуютно – слово "консультация" на самом деле означало то, что Маслову незамедлительно требовалась самая высокая поддержка.

–Всё так плохо?

–Вовсе нет. Всё планово. Выходим на финишную прямую. Но без консультации не обойтись.

–Хорошо. Считай, что моё доверенное лицо уже вылетело.

–Я сейчас нахожусь... – начал было Валентин Валентинович, но его перебили.

–Где ты – я знаю, – поделился своей осведомленностью хозяин. – Жди. – Сказал и повесил трубку. Как ни странно, но после звонка Валентина у него слегка отлегло от сердца.

"Значит, выходят на финишную прямую? Что ж, неплохо. Хорошо, если это действительно так. Впрочем, если бы этот хренов "Джеймс Бонд" не был уверен в успехе, говорить ничего подобного он не стал бы. Валентин прекрасно знает, чем чреваты подобные заявления, если они исходят из ложных предпосылок. Ошибаться, теряя лицо, опасно".

Придя к такой мысли, хозяин кабинета расслабленно развалился в кресле. Настроение улучшилось. А ведь всё последнее время он пребывал в постоянном напряжении. Тщательно продуманная комбинация с треском развалилась и, более того, искусственно созданная ситуация грозила непредсказуемыми последствиями. Это как если бы выстроенная небрежными строителями башня при достройке последнего этажа грозила рухнуть и погрести своих архитекторов и строителей под разлетающимися во все стороны обломками.

«Представитель» действительно прибыл так скоро, что можно было подумать – он всё время сидел на аэродроме, только и делая, что ожидая, когда же поступит команда на вылет. Встретившись с ним и проведя предварительную беседу (требовалось согласовать некоторые аспекты предстоящих действий), Валентин Валентинович посетил бестолкового Мухаммедовского племянника и его телохранителя.

–Всё, господа, каникулы кончились. Приступаем к работе, – заявил он им вместо приветствия.

–Когда? – нетерпеливо уточнил племянник – они некоторое время безвылазно просидели на съемной квартире, и теперь его деятельная натура требовала действий.

–Сегодня, – порадовал Валентин Валентинович, и хмурость на лице Хасана стала заметна сильнее – в отличие от своего молодого спутника, он по опыту знал: любые резкие изменения жизни чреваты неприятностями. Так оно и оказалось.

–Вас ждут великие дела! – с веселым видом пообещал Маслов. – Час на сборы. Ровно в четырнадцать тридцать за вами заедут.

–Что мы должны иметь с собой? – всё так же хмуро поинтересовался Хасан.

–Умывальные принадлежности, нижнее бельё. Всё остальное получите по прибытию, – улыбка Валентина Валентиновича стала шире, но от её ослепительного блеска спина телохранителя покрылась потом – ничего хорошего эта показная жизнерадостность не сулила.

"Так и в бочке с цементом очутиться можно"... – с тоской подумалось Хасану. Нехорошие предчувствия, пеной поднявшиеся у него в душе, выстроились в длиннющую очередь.

Маслов ушёл, а через час за ними действительно заехали. Сидевший за рулём такси рыжий чеченец, скептически посмотрев на их дорожные сумки, хмыкнул, но, тем не менее, ничего не сказав, открыл багажник.

–Здорово, брат! – поприветствовал его Хасан, а водитель широко улыбнулся и, ничего не ответив, приветливо распахнул задние дверцы легковушки.

–Куда теперь, брат? – Хасан не оставлял надежды выяснить направление предстоящей поездки.

Водитель улыбнулся ещё шире. Хасан безнадёжно махнул рукой. Похоже, таксист имел жесткие указания по поводу разговоров со своими... Телохранитель задумался: "А, собственно, с кем? Подельниками? Друзьями? Или "кроликами", везомыми на убой?" В салоне стало жарко.

Так в полном молчании они пересекли весь город, без проблем проехали КПП и, набрав скорость, помчались в неизвестном направлении. Вскоре они свернули на второстепенную дорогу. Нехорошие предчувствия в душе Хасана обретали твердую уверенность.

"Вот так вот вывезет нас этот улыбчивый в ближайший лесок, шлёпнет и прикопает. А то бросит в машине и подожжёт". Появилось нестерпимое желание оставить первый ход за собой. "Охватить шею сзади, дернуть голову, ломая позвонки..." – Хасан уже начал примериваться к своей будущей жертве, когда автомобиль вильнул вправо и остановился. Тотчас из ближайшей посадки выскочили вооруженные бородатые люди. Один из них призывно замахал руками:

–Живее, живее! – кричал он.

–Вылазьте! – приказал вдруг обретший дар речи водитель.

–А багажник открыть? – растерянно пробормотал стушевавшийся от происходящего Аслан.

Водитель улыбнулся и широко развел руками, давая понять, что заброшенное в багажник имущество им уже не понадобится. Хасан облился потом.

–Бегом, бегом! – торопил всё тот же бородач, и Аслан побежал. Телохранитель, проклиная свою горькую судьбинушку, двинулся следом.

–Сюда, сюда! – манил всё тот же бородач, увлекая их в густые заросли придорожных насаждений.

"Нет, убивать не будут. Не сейчас"... – нельзя сказать, что эта мысль заставила Хасана возрадоваться, но всё же некий оптимизм внушала. Едва они скрылись за деревьями, как привезшая их легковушка рванула с места и на полных газах понеслась дальше. И почти тотчас послышались звуки приближающихся моторов.

–Тихо! – поднял руку бородатый. – Ложись! – И чуть помедлив: – Федералы.

Хасан упал и уткнулся носом в землю. Мимо, выплевывая черные дымы, прогромыхали гусеницами две машины пехоты, следом, подпрыгивая на ухабах, промчался зелёный УАЗик и два КАМАЗа. Замыкала колонну старенькая самоходка. Кто, куда и зачем ехал – было непонятно. Хотя, собственно, до этой колонны телохранителю Аслана уж точно не было никакого дела.

Когда пыль от проехавшей техники рассеялась, а сама колонна удалилась от спрятавшихся в кустах борцов за веру (а то, что встретившие их люди были моджахедами, не оставалось никаких сомнений), на достаточное расстояние, всё тот же бородач бросил на землю рядом с незадачливыми посланцами Мухаммедова два небольших рюкзачка:

–Переодевайтесь! – приказал он. Именно приказал, а не предложил или, тем более, не попросил. – Здесь, – пнув один из рюкзаков, тот, что выглядел более наполненным.

Моджахед отошёл в сторону. Хасан нагнулся, поднял рюкзак, взвесил его в руке. Он оказался легче, чем думалось. Откинул клапан. Внутри находилась камуфлированная одежда – два комплекта обыкновенного армейского х/б, не новых, но вполне свежих и выстиранных, такие же ношенные импортные берцы. Там же лежали две пары носков, две чёрные майки, две кепки, явно купленные в каком-то армейском магазине.

Разобрав одежду в соответствии с размерами, Аслан и его телохранитель поспешно переоделись. Хасан, помявшись с носков на пятку, недовольно поморщился – ботинки слегка жали. Молча выразив своё неудовольствие, он, пробуя свободу движений, повёл плечами – одежда была впору. Застегнул верхнюю пуговицу, после чего поднял второй рюкзак и проверил его содержимое. Брови удивленно поползли вверх – там лежали две вязанные шлем-маски, две пары черных кожаных перчаток с обрезанными пальцами, два ножа, две радиостанции "Кенвуд" и два импортных бинокля. И как-то сразу отлегло от сердца. В совокупности с тем, что гражданскую одежду выбросить приказа не последовало, Хасановские подозрения относительно собственной участи окончательно развеялись – устранять их точно никто не собирался. Он и Аслан требовались господину Маслову для чего-то другого. Для чего именно – оставалось догадываться.

Не дожидаясь каких – либо указаний, Хасан поделил имущество на две равные части. Заметив одобрительный взгляд бородатого, понял, что поступил правильно. Меж тем бородатый крутанул в воздухе кистью, подавая знак своим собратьям, и отрывисто бросил недоуменно взирающим на него вновь прибывшим:

–Уходим, – и чтобы упредить возможный вопрос, – следуете за мной!

–А оружие? – наивно поинтересовался Аслан, на что бородатый оглянулся, презрительно фыркнул и пошёл дальше.

Колонна идущих боевиков растянулась на многие метры – знание местности позволяло им идти без оглядки на других.

Фигуры идущих впереди то надолго терялись из вида, то появлялись вновь. Заблудиться никто не опасался, а при внезапной встрече с российским спецназом такая тактика позволяла выйти из боя с минимальными потерями. Дорога оказалась дальней. Вначале по всё той же придорожной посадке добрались до леса, затем довольно долго двигались по густо поросшей ореховыми зарослями лощине. Постепенно одиночные деревья стали попадаться чаше, а кусты редеть. Когда начался подъем в гору, на смену орешнику пришёл колючий шиповник. Острые шипы впивались в одежду, царапали открытые участки кожи. Поднимаясь по особо отвесному участку, Аслан машинально ухватился за один из таких кустов и тут же зашипел от боли – острые иглы шиповника прокололи ладонь быстрее чем металлические иглы. Пришлось, несмотря на стоявшее тепло, надеть перчатки. Перемахнув хребет, они вновь спустились в низину. На пути попалось озерцо, образовавшееся в результате попадания авиационной бомбы. Потом они двигались вдоль труднопроходимого участка с частоколом побитых, изломанных артиллерийскими снарядами деревьев. Аслан с детским любопытством взирал на каждое подобное последствие много лет идущей здесь войны. Хасан же, навидавшийся подобных видов ещё в девяносто пятом, делал вид, что ему всё это совершенно безразлично. Признаться в том, что его сердце вздрагивало при каждом донесшемся со стороны шорохе, он мог бы разве что под пытками. Ещё не хватало глупо умереть от спецназовской пули! Ни для того, ох, ни для того он в девяносто пятом остался жив, ни для того бежал из этих мест, осевши в более спокойной и предсказуемой России, чтобы вновь вернувшись в эти злополучные места, оставить здесь свои кости, ни для того! Но человек предполагает, а судьба располагает. Он вернулся, и ещё неизвестно, что ждало дальше. Может, и смерть. Такова жизнь. Не мы выбираем свою судьбу – боги.

Спуск с горы оказался сложен. Не привыкший к подобному рельефу, выросший на ровных городских улицах, Аслан постоянно падал – ноги то и дело заплетались в стелющихся под ногами ежевичных плетях. Хасан опасался, что его подопечный может подвернуть ногу, но каждый раз обходилось.

У подножия хребта шумел ручей. Чтобы перебраться через него, пришлось вначале спуститься в глубокую, вымытую его водами, расселину.

–Разувайтесь! – подав очередную команду, бородатый, судя по всему, бывший главарём банды, сел и стянул с себя обувку.

Хасан тут же уселся рядом.

Бородатый, сняв носки и увидев, что Аслан с задумчивым видом продолжает стоять, не спеша выполнять отданное указание, снизошел до объяснений.

–Мокрые носки, ботинки – плохо. Ноги натрёшь. Идти далеко. Ждать никто не будет, – и, засучив штаны, вошёл в воду.

Аслан кивнул, соглашаясь с убедительной справедливостью сказанного. Через пять минут троица уже снова поднималась в гору.

Аслан хрипел, тяжело дышал, и Хасан, их спутник, чувствовал себя гораздо лучше, но нельзя сказать, что движение в гору давалось ему без малейших усилий – одежда на нем взмокла, пот пробился сквозь обтягивающую поверхность разгрузки, с лица капало. Влага даже пропитала лямки висевшего у него за спиной рюкзака. И потому, (а может так и было намечено заранее), поднявшись на вершину, главарь разрешил привал. Постепенно подтянулись остальные боевики – им тоже требовался отдых. Выставили охранение и, достав из рюкзаков немудреную снедь, моджахеды принялись кушать. Аслана и Хасана в свой круг они не приняли, но едой поделились не скупясь.

Аслан с Хасаном, с удивлением для себя поняв, что успели перекусить первыми, убрали остатки пищи в рюкзаки и поднялись на ноги, готовые к продолжению движения, но краем глаза заметив наметившееся шевеление, бородатый повернулся в их сторону и, махнув рукой, милостиво разрешил:

–Час можете спать, – после чего и сам, расстелив коврик, прикорнул под корнями многовекового бука.

Спать не хотелось. Нервное напряжение утра ещё не успело вылиться в бесконечно сонливую усталость. Не снимая рюкзаков на землю, Аслан и его телохранитель так и остались сидеть, таращась друг на друга и на мирно похрапывающих моджахедов. От нечего делать Хасан даже пересчитал своих спутников. Если не считать их самих и ушедших в охранение боевиков, сейчас здесь находилось двадцать восемь человек. Но можно было с уверенностью сказать, что это далеко не вся банда, ведь кто-то наверняка должен был оставаться на базе, кто-то однозначно пребывал на отдыхе где-нибудь в родном селе или городе, а кто-то мог находиться где-нибудь за пределами республики на излечении. Не без этого, война – она и есть война.

Неожиданно совсем неподалеку хрустнула ветка. Аслан, не обратив на это никакого внимания, продолжал таращиться в никуда, более же опытный Хасан не сомневался ни секунды – ни один зверь так не ходит.

–Спецы! – заорал он, не раздумывая, посчитав, что уж лучше прослыть (и остаться) в памяти боевиков паникером и параноиком, чем мужественным, но хладным трупом. Его услышали – моджахеды, хватившись за оружие, вскинулись со своих ковриков. И тут же с двух сторон раздались выстрелы. Тот час послышались стоны боли.

–Ложись! – Хасан схватил за плечо начинавшего вскакивать на ноги Аслана, потянул, повалил его на землю.

Тот начал извиваться, всеми силами пытаясь подняться на ноги.

–Лежи, дурак! – зашипел ему на ухо телохранитель.

–Так надо же... – что именно надо, Аслан не договорил, на голову рухнула ветка, и он ткнулся лицом в землю.

–Надо, – словно прочитав чужие мысли, согласился Хасан. – Сейчас и побежим, только посмотрим куда. – Чуть приподнявшись, он начал осматриваться по сторонам. В голове с лихорадочной быстротой проносились беспорядочные мысли. Дальнейшие их действия предусматривали два взаимоисключающих направления. Первое напрашивалось само собой – совместно с моджахедами отбиться от русских или с ними же отступить. Втрое направление действий Хасан рассматривал как резервное: если дела пойдут совсем плохо – укрыться в каком-либо месте и сдаться на милость победителей. А там выдать себя за захваченных боевиками коммерсантов-заложников. Шансы на то, что им поверят, были неплохие. Но тут главное было выжить и дожить до появления русских командиров. Но второй вариант нравился ему ещё меньше, чем первый. Хасан снова огляделся по сторонам. Никакого организованного сопротивления не наблюдалось, так, отдельные кучки отстреливающихся. Всё, что происходило вокруг, потом можно было охарактеризовать одним словом – хаос.

Спецы наступали. Пору раз подряд земля вздрогнула от разрывов – на позициях моджахедов вспухло два черных облака. Послышались вопли. Постепенно кольцо окружения смыкалось.

–Ползём, шустрее! – шикнув на своего спутника, Хасан, извиваясь змеёй, заскользил в том направлении, откуда пока ещё не донеслось ни единого выстрела. Видимо, вектор движения он выбрал правильное: мимо них с топотом пронеслись два размахивавших оружием боевика.

–Побежали! – трясясь от страха, предложил Аслан.

–Ползи, кому говорят! – зарычал Хасан, быстро перебирая локтями. – Рано ещё!

Тут же мимо них пробежало ещё двое. Вдруг один из боевиков замедлился и повалился на землю. Аслан заработал локтями с удвоенной скоростью. Телохранитель же, вильнув вправо, подхватил валявшийся на земле автомат и, не замедляя скорости, пополз дальше. Чуть в стороне, ругаясь и отстреливаясь, отходил за складку местности шедший с ними бородач – главарь банды. За его спиной трое боевиков тащили раненого, ещё двое тащили другого. Они постепенно забирали левее, тогда как выбранный Хасанов путь уходил вправо.

–На четвереньки! – телохранитель четко контролировал огневые возможности противника. Через десяток метров убедившись, что от пуль спецов их надежно защищает естественная земляная насыпь, Хасан встал и, резким рывком поставив на ноги своего подопечного, хрипло выдохнул:

–Теперь бежим!

И они побежали! Аслан мчался впереди, стараясь не упустить из вида мелькающие за деревьями камуфлированные фигуры. Хасан – чуть сзади, то и дело боязливо оглядываясь и тыкая стволом автомата в повсюду померещившиеся ему тени. Но страх постепенно отступал – преследователи так и не появились, а оружие придавало уверенности. Они бежали недолго, но зато со скоростью лани. Давно не бегавший Хасан даже и не подозревал наличия в себе такой прыти. Перемахнув хребет, они спустились в распадок и наконец догнали бросивших их на произвол судьбы моджахедов. Те, попадав на землю, пытались отдышаться от бешенства устроенной войной скачки. Аслан и его телохранитель повались рядом. Хасан поставил автомат на предохранитель, отстегнул магазин и пальцем нажал на подаватель. Пружина, с трудом уползши вниз, тут же застопорилась. Хасан покачал головой – если считать, что в стволе патрон присутствовал, то магазин был полон. Получалось, что прежде чем умереть, убитый лишь снял оружие с предохранителя, но не успел сделать ни одного выстрела. Ухмыльнувшись одному ему ведомым мыслям, Хасан сел и уже новыми глазами оглядел своих спутников. Совсем недавно такие, казалось бы, уверенные в себе вояки, некие даже легендарные супервоины, с нескрываемым презрением смотревшие на "городских", теперь выглядели растерянными, испуганными, дрожащими овцами.

"Пять трусливых овец!" – мелькнула злорадная мысль, но её продолжение Хасан задавил в зародыше, не хватало ещё, чтобы его истинное отношение к этим воякам вырвалось наружу.

–Брат, куда нам теперь? – обратился он к лежавшему неподалеку молодому парню, по всей видимости, ещё школьнику.

–Туда, – тот неопределённо махнул рукой.

–Далеко?

"Школьник", молча кивнув, обнажил зубы в жалком подобии улыбки, и сразу стало понятно, что ему прилично за двадцать – просто растерянность и страх неожиданно придали его лицу налёт наивной непосредственности.

Посидев десяток минут и не дождавшись каких-либо действий со стороны моджахедов, Хасан ещё раз оглядел окружающих и решил взять инициативу в свои руки. Сидеть и тупо ждать у моря погоды, было не только глупо, но и опасно.

–Пора идти, – и чтобы поторопить наиболее ленивых, – русские могут организовать преследование.

Его слова подвигли деморализованных боевиков к действию. Те зашевелились, выстраиваясь в цепочку. У них даже наметилось нечто подобное боевому порядку. Так что Аслана и его телохранителя поставили в центр. Ровно через две минуты они со всей осторожностью начали выдвижение.

Где-то на середине пути они встретились со своими и едва не затеяли бойню, приняв их вначале за перерезавших им дорогу спецназовцев. Хасан искренне не понимал, как можно спутать чуть ли поголовно бородатых горцев и безбородых русских? Но недаром говорят: "У страха глаза велики". Если бы не Лечо – помощник главаря банды, догадавшийся подать голос, заговорив на чеченском, ещё не известно, чем бы всё закончилось.

–Где остальные? – грозно спросил Лечо у подбежавшего к нему моджахеда. – Мы слышали выстрелы.

Моджахед, опустив голову, сразу принялся раболепно оправдываться.

–Нас окружили. Их было значительно больше. Отстреливаясь, мы разделились. Ахмад пошёл другой дорогой.

При этих словах Хасан гнусно улыбнулся. "Ну – ну, – подумал он. – Интересно, что скажет Ахмад, когда он здесь появится? Не думаю, что реакция тащивших на себе раненых и самого командира, лично прикрывавшего отход, будет столько же спокойной, как у его зама. Вы ещё, парниши, потанцуете".

–Как думаешь, какую дорогу они выберут? – Лечо оглянулся за спину и взмахом руки подозвал к себе одного из своих людей.

Тот, кому был задан вопрос, нервно пожал плечами, обозначая свой ответ. Тогда вперёд шагнул Хасан.

–С ним раненые. – Потом, подумав, добавил: – Возможно, много.

–А это кто у меня такие? – спросил Лечо, будто только что увидел стоявших в сторонке незнакомцев. – Городские?! – спросил он утвердительно и подошел ближе. – Раненых сам видел?

–Да, их уносили на руках, а Ахмад прикрывал.

–Любопытно... – Лечо покосился на пришедших моджахедов, затем перевел взгляд опять на "городских", будто сравнивал. Сравнение, похоже, оказалось не в пользу своих воинов. Он подошёл к Хасану и протянул руку.

–Лечо. А это мои люди, – просто сказал он и улыбнулся телохранителю искренней улыбкой. Сохранившиеся на плечах рюкзаки и добытое (и не важно, что на самом деле подобранное) оружие не могли не внушать уважения.

Приказав прибывшим оставаться на месте, Лечо, мысленно представив путь, по которому идут отступающие с десятком воинов, поспешил навстречу.

Ахмад пришёл злой и усталый. Раненых оказалось четверо. У самого главаря одна штанина была окрашена красным. На предложение оказания помощи он ответил решительным отказом, потребовав немедленно продолжить движение. На пятерых сбежавших даже не посмотрел, видимо, решил разобраться с ними немного позже.

Через полчаса главарь приказал разделиться: те, кто выносили раненых, ушли на восток (во главе них отправился Лечо), сам же главарь во главе оставшихся продолжил путь к базе.

То, что они приближаются к изначальной цели, Хасан понял по брошенной кем-то из моджахедов фразе:

–Надо разойтись.

"Соображают!" – похвалил он, вспомнив свою боевую юность. Они тоже старались приближаться к базе по одному или двое, чтобы не оставлять явственных следов и не натаптывать тропинок.

Разделились. "Городских" повёл всё тот же самый "школьник". Вначале немного попетляли по лощине, потом перевалили очередной хребет и, спускаясь, вышли на настороженно встретившее их охранение. Узнав своего, часовые перекинулись со "школьником" парой слов и пропустили. Преодолевая последние метры, идущие буквально валились с ног.

Как оказалось, Ахмад пришёл раньше прочих, даже успел переодеться, сменив окровавленный маскхалат на застиранную горку. Увидев заходящих в жилой периметр "городских", он движением руки указал на ближайшую днёвку и добродушно буркнул:

–Обживайтесь.

К занявшимся бизнесом сородичам он относился с презрением, хотя и считал их занятие полезным и даже необходимым для своего дела. Из сердца России маленькими и большими ручейками к моджахедам продолжали течь денежные потоки, давая необходимые средства и на закупку снаряжения, и на вербовку новых сторонников. Жаль только, с каждым годом ручейки истончались. Порой и вовсе оказывалось, что на месте некогда многоводного потока белело пустое каменистое русло. И непонятно было, то ли в том была виновата алчность, с каждым годом всё сильнее завладевавшая душами "обрусевших" собратьев, то ли всё лучше и лучше работали проклятые спецслужбы. А может, жадность была и не причём, просто новоявленным бизнесменам мирная, спокойная жизнь горожанина нравилась гораздо больше, чем полная опасностей героическая борьба за (никому по – настоящему) не нужные идеи?

База Ахмада Нуриева ютилась на небольшом ровном пятачке, зажатом крутым изгибом тянувшегося на многие километры хребта. Окруженная со всех сторон высокими деревьями, она оказывалась надежно скрыта от чужого и излишне любопытного взгляда их толстыми многовековыми стволами и притулившимся под их кронами кустарником. К тому же все строения были тщательно замаскированы. Только приблизившись к базовым постройкам на десяток метров, можно было разглядеть: и десяток деревянных, покрытых чёрной полиэтиленовой пленкой днёвок; и высокий навес летней столовой с небольшой пристройкой кухни; и расположенный в низинке санитарный блок с прислоненной к стене парой носилок, с операционным столом, изготовленным из старой полированной двери, на котором лежало стразу три деревянных костыля. Чуть в стороне располагался продуктовый склад, в котором хранились четыре мешка муки, три мешка риса, еще какие-то крупы. Отдельно сложенные лежали упаковки различных блюд быстрого приготовления. Два мешка с сахаром отстояли отдельно. В больших пакетах находился майонез и в отдельном пакете ждали своего часа различные приправы. Куски вяленой говядины висели по соседству под продуваемым всем ветрам навесом. Издававшая резкий чесночный запах, жирная колбаса болталась на ветру там же. И совсем неподалеку от склада и навеса виднелся туалетный помост, расположенный прямо над руслом берущего своё начало чуть выше по склону ручья. Нельзя было не отметить исключительную функциональность данного способа утилизации отходов – испражнения, исторгнутые из тела, тут же уносились водами, не оставляя после себя ни следов, ни запаха. А то, что они, уплывая дальше, попадали в реку, из которой брали воду жители расположенного ниже по течению селения, боевиков волновало мало.