Текст книги "Братья (СИ)"
Автор книги: Анатолий Гончар
Жанры:
Прочие приключения
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
Первое ощущение чего-то неправильного пришло к нему на втором часу движения. Вроде бы и ничего такого, а что-то давит и всё. Как будто предчувствие нехорошего. А предчувствиям Кислицын – старший привык доверять, и потому, не долго думая, поднял руку, останавливая движение. Затем повернулся к идущему позади бойцу и двумя пальцами похлопал по плечу, этим самым вызывая к себе группника. Вскоре к застывшему в неподвижности старшему сержанту подошел насторожено озирающийся по сторонам Давыденков.
–Что тут у тебя? – шепнул он, продолжая пялиться на окрестности.
–Сам не пойму. Тревожно что-то.
–Чего стоим? – в пределах видимости появился ротный.
–Да вот, не по себе мне, – сознался Кислицын, – как бы чего не вышло.
–Чепуха! – отмахнулся от него ротный. – Первый выход, вот мандраж и колотит. Это как первый прыжок после большого перерыва. Меня вон тоже шибает. Всё мины под ногой жду. Обкататься надо.
–Товарищ майор, это другое. Не пойму что, но другое.
–Так, отставить панику! – Каретников выдавил на лице улыбку. – Пошли давай, нечего стоять, нам ещё топать и топать.
–Товарищ майор... – начал было Кислицын, но жест ротного заставил его умолкнуть.
–Отставить, топаем!
–Серый, – Давыденков назвал ротного по имени, – может всё ж перестрахуемся? Давай я с одной троечкой по окрестностям налегке пробегусь. Час времени. Добро?
–Хрен с тобой, Артём, считай, что уговорил. Хочешь бегать, – бегай, если ног не жалко. Но сорок минут, не больше.
–Хорошо. Сорок пять.
Ротный усмехнулся.
–Не опаздывай!
–Мы успеем, – пообещал Давыденков, поспешно скидывая рюкзак. – Алёш, бери свою тройку, и за мной.
–Парни, рюкзаки! – в свою очередь скомандовал Кислицын и, дождавшись от бойцов готовности к движению, бесшумно скользнул вперёд.
Толстые старые буки перемежались молодой порослью. Свернув вправо, они вначале, не уходя далеко от отряда, проверили одну сторону хребта, затем, сделав петлю, вторую.
–Сейчас по хребту, метров пятьсот, и назад, – предложил группник, и старший сержант согласно кивнул. По всему получалось, все его опасения оказались фикцией. Ротный был прав – обычный предбоевой мандраж. И с этими мыслями Кислицын отправился по изначально предполагавшемуся пути движения отряда.
Они уже хотели было повернуть назад, и тут Алексей ощутил запах, легкий такой, где-то даже слегка сладенький запах – запах дыма. Остановился, уже четко прислушиваясь к своим чувствам, принюхался – сомнений не осталось: неподалеку курили коноплю. И тогда он понял, что не было никакого наития, не было никакого предчувствия, его ноздри, ноздри никогда не курившего человека, уловили этот расплывшийся по всем лесу запах. Возможно, это была одна – единственная молекула, и он, конечно же, не мог осознать и распознать этого запаха, но где-то в глубине подсознания её присутствие всколыхнуло забытые образы: тяжелый бой, убитые, раненые, кто-то приволок пакет с высушенной травкой. Трясущиеся руки разорвали полиэтилен, и над лесом поплыли дымные запахи. Командиры не препятствовали... Он не курил, но запах запомнился.
–Чи, командир, – Алексей потянул за рукав разворачивающегося в обратную сторону Давыденкова. – Чехи, – сказал одними губами и безошибочно указал направление.
"Далеко?" – вопрос был задан одним взглядом.
–Рядом.
"И что?" – вновь беззвучно вопросил командир, и Алексей непроизвольно пожал плечами – они подошли к противнику так близко, что почти одинаково небезопасно было что уходить, подставляя врагам спину, что пытаться приблизиться, дабы застать противника врасплох.
Но Давыденков недаром отличался свой безалаберностью, из двух зол он выбрал второе.
"Пошли", – кивнул он старшему сержанту, и едва ли не на корточках двинулся в направлении противника.
"Мать перемать!" – выругался Кислицин и отправился следом. Остальные бойцы тройки, повинуясь его знаку, расползлись по местности и изготовились к бою. А Давыденков вскоре и вовсе распластался на увивающих землю ежевичных зарослях. Натянутая на лицо маска, насквозь пропитавшись потом, противно прилипала к коже. Не добавляли приятности и спугиваемые с перезревших ягод и назойливо жужжавшие над ухом насекомые.
Ползли они медленно. Податься вперед, остановка, прислушаться, успокоить дыхание, опереться о землю и вновь податься вперёд. Бесшумно как призрак. И как назло, ни ветерка, обычно раскачивающего шумящие от его порывов ветви, ни кричащих птиц. С другой стороны, может это и лучше? Могут услышать тебя, но и ты зато тоже слышишь всё. В какой-то момент разведчикам показалось, что их заметили и щелкнул предохранитель, но замерев, они поняли – нет, всё спокойно, и лишь кто-то гремит самонадеянно не замотанной антабкой.
Чеховское охранение – два одетых в маскхалаты бородача, лежали на спине и в сторону ползущих не смотрели. Ещё метр, и Алексей недвусмысленно вытащил из разгрузки кинжал. Артём тут же отрицательно покачал головой:
"Видишь?" – спросил и показал куда-то вперед. Присмотревшись, Кислицын увидел за не столь уж частыми здесь деревьями, застывшие меж разбросанных рюкзаков человеческие фигурки. Вскоре ему удалось насчитать более десятка спящих боевиков.
"Куда-то шли и остановились на отдых?" – верное решение выплыло само собой.
"Что будем делать?" – спросил Кислицын, и Давыденков начал рисовать предстоящую "диспозицию".
"Тихонько ползёшь назад, – показал он знаками, – находишь командира. Налегке, осторожно, медленно охватываете банду полукругом. Как будете готовы, открываете огонь. Мы поддержим. Я здесь. Если что – сниму этих и прикрою. Понял?"
Алексей кивнул.
"Давай, топай!" – так же молча скомандовал капитан, и Кислицын медленно – медленно попятился, уходя в обратную сторону. Минуты превратились в часы. Самым трудным оказалось втолковать всем о необходимости что называется "скрытного и бесшумного". Не видавшие крови срочники рвались в бой.
Дойти до намеченного рубежа так и не удалось – под кем-то хрустнула ветка, и боевики насторожилось, охранение схватилось за оружие. Не видя другого выхода, Давыденков открыл огонь.
–Мать вашу, ну, тварь, убью! – орал ротный на неизвестного бойца, допустившего такую непростительную оплошность – хруст ветки. А ведь всё складывалось так здорово! Как минимум на орден. И вот теперь пришлось вести почти встречный бой.
Но все-таки преимущество спецназовцев почувствовалось сразу. Несмотря на (как оказалось) примерно равной численности, разведчики оказались более рассредоточены. Да и готовность к бою у них оказалась гораздо выше. Бросив рюкзаки, теряя своих собратьев, "борцы за веру" поспешно разбегались в разные стороны.
–У меня трехсотый, – доложился зависший на правом фланге Ухтырцев. У слышавшего сообщение Алексея (как старший тройки он имел рацию внутригрупповой связи) засосало под ложечкой, захотелось уточнить кто именно, но засорять эфир он не имел права. Тем более, что если бы трёхсотым оказался бы его брат, чем бы он смог ему помочь? И перебежав к очередному вставшему на пути дереву, Кислицын – старший открыл огонь по ускользающему силуэту противника. Промазал. Сместился в сторону, на этот раз прицелился тщательнее – убегающий споткнулся и полетел на землю. Алексей поглядел вправо-влево, убедился в том, что бойцы его тройки держатся за ним уверенно, и громко скомандовал:
–Пошел!
Несмотря на трескотню выстрелов, его услышали – и Алексеев, и Лукин рванули вперёд. А выстрелы со стороны противника всё слабели. И там, и сям тянулись по траве кровавые дорожки – чехи утаскивали своих раненых и убитых. Но вот на пути оказался первый труп (те двое наркоманов, попавших под выстрелы капитана Давыденкова не в счёт).
–Лукин, обыскать! – скомандовал Алексей. – Костя! – теперь он обратился к Алексееву. – За мной!
И они вдвоём побежали вперёд, стараясь не слишком далеко вырываться относительно остальной части группы. Продвигаясь вперёд, Алексей искал чеха, сбитого его выстрелами. То, что он попал, старший сержант был уверен на все сто процентов.
–По сторонам внимательно, – предупредил он чуть приотставшего Алексеева, – где-то тут чех должен быть. Убитый или раненый – не знаю. Так что гляди в оба.
Боец поспешно кивнул.
Они прошли ещё с десяток шагов, и Алексей заметил отчетливый след, резко уходящий вправо. Он свернул за ним, тут же обнаружились растекшиеся по листве кровяные пятна.
–На месте! – Алексей поднял руку, останавливая подчиненного. – Присел за деревом. Прикроешь, если чё. – Скомандовал и медленно – медленно двинулся дальше. Увидев впереди заросли орешника, остановился.
–Совсем хреново! – произнёс вслух, раздумывая, стоит ли идти вперед или дождаться командиров. "Хотя, что их ждать? Все равно мне первому идти придется, а то ещё и Андрюху пошлют. Лучше бы уж я промазал. Притаился, поди, где-нибудь гад раненый и на мушке меня держит", – с этими тяжелыми мыслями Алексей сделал очередной шаг, и в тот же миг, заслышав в стороне какой-то звук, повалился на землю. Очередь прошла мимо.
–Живой, сука?! – крикнул он и, вращаясь винтом, сместился влево. Чех оказался хитрее, чем вначале предположил Кислицын, и вместо того, чтобы спрятаться в густом орешнике, что, казалось, напрашивалось само собой, он отполз в сторону и укрылся за стволом поваленного дерева. Сейчас противников разделяла дистанция метров в тридцать, а укрытие у чеха было хорошее и подобраться к нему, не словив пулю, было довольно сложно. По всему выходило, что всё же лучше дождаться подхода остальных. Но кто сказал, что у них не складывалась подобная же ситуация? Алексей задумался и тут же понял, что решение всё время лежало на поверхности.
–Костян, магазин полный?
–Да.
–Позицию чеха видеть можешь?
–Да.
–По команде прижмешь гада, понял?
–Да.
–Хорошо, жди, – Алексей понимал, что противник их слышит, но только мысленно отмахнулся от этого факта: "Ну и чёрт с ним!" – подумал он, достал из разгрузки две РГД-5 и, разогнув усики предохранительных чек, взял по гранате в каждую руку, большими пальцами захватил кольца и потянул их в разные стороны. Теперь всё было готово к броску.
–Костя, давай! – приказал Алексей, дождался первых выстрелов и, вскочив на ноги, со всей дури запустил гранату в сторону противника. Тут же переложил вторую РГД из левой руки в правую. Получилась не слишком удачно – хлопнула отстрелившаяся чека, но теперь это было без разницы. Замах – и вторая граната полетела к противнику. И тут же Алесей плюхнулся на землю, схватил автомат и, не мешкая, пополз вперед. Выстрелы стихли – в автомате Алексеева закончились патроны, и почти тут же один за другим прогремели два взрыва. Алексей вскочил на ноги и побежал вперёд. Перепрыгнув черед лежавший поперек дороги ствол он понял – всё кончено. Мёртвый чех в полной неподвижности сидел, прислонившись к дереву, автомат валялся на его коленях, обе штанины убитого пропитались кровью, небольшая воронка от взорвавшейся гранаты находилась совсем рядом. Покойник даже не сделал попыток залечь и отползти в сторону: то ли не хватило сил, то ли предпочёл смерть возможному плену.
В наушном микрофоне послышался голос ротного:
–Прекратить преследование, сбор! – скомандовал он. Выстрелы, и без того редкие, окончательно стихли.
–А ротный не дурак! – одобрительно заметил Кислицын, даже не заметив, что он говорит вслух. – Продолжив преследование, можно и нарваться. Чехи тактику знают туго. А время организовать засаду у них было.
Продолжая бормотать что-то себе под нос, Алексей обыскал убитого, без всякой брезгливости сдернул окровавленную разгрузку, поднял чеховский автомат и напрямую побрел к ожидающему его распоряжений Алексееву.
Оттянувшись назад, сводный отряд занял круговую оборону, и свободные от несения службы бойцы (в основном так получилось, что старые, опытные контрачи) дербанили захваченные в бою рюкзаки. Майор Каретников не вмешивался, он пребывал в приподнятом настроении – итоги боя радовали, восемь только обнаруженных чеховских трупов. А ведь ещё сколько-то чехи унесли на руках. Среди своих двое раненых. Один – рядовой Синяков довольно серьезно, но ничего угрожающего. Так что грустить не о чем. Да никто и не собирался. Каретников даже забыл сделать внушение тому самому бойцу, что в самый ответственный момент наделал в лесу шуму, неосторожно наступив на ветку. Сейчас следовало доложить окончательные итоги и ждать эвакуации, а в том, что она скоро состоится, он не сомневался.
–Артём, – ротный окликнул прислонившегося к дереву Давыденкова, – ты жмуров всех сфоткал?
–Да, всех восемь. Как живые! – юмарнул группник, но ротный черного юмора не оценил.
–Проверь ещё раз, я сейчас окончательные итоги докладывать буду. Так что смотри, чтоб нормально всё. И где, кстати, твой радист? Опять сучок мародерствовать пошел? Бабенко, сука, иди сюда!
–Иду! – недовольно отозвался плетущийся к ротному боец, за плечами у него висела тяжелая радиостанция.
–Где лазишь? – укорил его Каретников. – Я же сказал: всегда быть подле меня. Чего не ясно?
–Да тут я, близко, – Бабенко невольно оглянулся и, видя, как другие занимаются дележом "добычи", тяжело вздохнул.
–Ставь шарманку, выходи на связь.
–"Орёл", "Орёл", "Орёл", "Центру", "Центру", приём.
–На приёме "Центр" для "Орла", приём, – отрядный связист отозвался сразу. Их очередного выхода в эфир ждали. Предварительный доклад прошёл тот час же, о наличии трехсотых доложили чуть позже, но окончательные итоги боя командованию известны ещё не были. И вот теперь в ПВД отряда наконец-то пошла радиограмма, обстоятельно раскрывающая все произошедшее.
Комбат, дотоле, после сообщения о раненых, метавший громы и молнии, получив сведения об уничтоженном противнике и захваченном оружии, слегка успокоился, подобрел и уже больше не обещал наказать и смешать с грязью командиров, допустивших, хоть и восполнимые, но все же какие-никакие потери, на первом же боевом выходе.
В качестве эвакуационного средства обещали прислать вертушки. Что было совсем неплохо, разве что портил настроение приказ вытащить на площадку приземления не только оружие-имущество, но и трупы убиенных боевиков.
Подходящая для приземления МИ-8 площадка обнаружилась неподалёку. Так что перетащить убитых особого труда не составило. Завернули в их же шмотье и перетащили. И пока суд да дело, ротный распорядился насчёт обеда.
–В тройках, – довел он собранным в круг командирам отделений, – двое ведут наблюдение, один кушает. Увижу по – другому, жрать не будет никто, ясно?
Собравшиеся поспешно закивали, тупых не было.
– Ожидаемое время подлёта вертушек – час. Так что всё успеете. Все, инструктаж закончен, дуйте, вперёд и с песней.
Комоды (командиры отделений) разошлись, а офицеры (вопреки всем наставлениям и простой разумности) собрались вместе.
–Может по маленькой? – оглядевшись по сторонам, нет ли по близости бойцов, предложил Давыденков.
–А у тебя есть? – спросил ротный и покачиванием головы выразил своё всемерное осуждение.
Капитан виновато вздохнул и вытащил из нагрудного кармана тонкую металлическую фляжку, потряс ею в воздухе – внутри что-то булькало.
– И за каким псом ты это с собой брал? – ротный всерьез вознамерился провести разъяснительную работу.
–Мало ли, пригодится... – владелец спиртного неопределённо пожал плечами.
–И всё-таки? – продолжал настаивать Каретников.
–Командир, – Артём решил обратиться почти официально, – какая разница, зачем? Ведь пригодилась же. То есть пригодится.
–Чтобы в первый и последний! – строго потребовал ротный.
–Ага. Само собой! – не слишком убедительно согласился Давыденков, и Каретников махнул рукой:
–Чёрт с тобой, наливай...
Выпили, закусили. Еще выпили, пошли разговоры, тихие, приглушенные, но разговоры. Что толку таиться после боя? Противник и без того знал, что они где-то неподалёку.
–Вот ведь как случается, – ротный открыл банку шпика и, надев небольшой кусочек на остриё ножа, медленно подносил его ко рту. – Бывало, ищешь – ищешь, а тут первый выход и нате вам – сюрприз.
–Повезло, – предположил Ухтырцев.
–Повезло, – согласился Каретников со своим подчинённым, только он в отличие от старшего лейтенанта имел ввиду нечто другое: повезло им не в том, что они обнаружили и уничтожили банду, а том, что сами только чудом не напоролись на неприятности. Не почуй Кислицын неладное, не настои Давыденков на высылке разведдозора, и ещё не известно, как бы всё обернулось. Ведь следуя своим заранее намеченным маршрутом, они безошибочно выползали на чеховское охранение. С рюкзаками да ещё двигаясь всей толпой, трудно было не шуметь. А подними чехи тревогу заранее? То-то и оно!
Над лесом раздался знакомый звук приближающихся вертолетов.
–Дымы! – скомандовал ротный, и всё пришло в движение.
Эвакуация завершилась без происшествий.
Глава 12
В ПВД Андрея Кислицына ждала нечаянная радость. Письмо. От девушки. Привезли прибывшие на выдачу денег финики (финансисты). Обратный адрес оказался не знаком, фамилия, имя отправителя тоже. Но какой нормальный пацан оставит без внимания девичье письмецо? Только дурак или ещё хуже. А уж когда он взглянул на первые строки, его сердце вообще застучало с удвоенной скоростью. "Я та самая девчонка..." – этой фразы хватило, чтобы понять самое главное: мечты иногда всё же сбываются – письмо пришло от казалось бы безнадёжно и навсегда потерянной девушки.
"Алина, Алина, Алиночка", – посмаковав на языке красивое имя, Андрей принялся читать дальше.
"Андрей, кажется, я влюбилась! Влюбилась в тебя!" – дойдя до этих строк, Кислицын – младший едва не подпрыгнул от радости. Дальнейшее и вовсе растекалось по сердцу подобно божественному нектару.
"Как бы я хотела встретиться с тобой вновь". – У парня на душе приятно заныло.
"Ответь, напиши мне, пожалуйста!" – Ещё бы он не написал!
"Не спеши выбрасывать это письмо и забывать мой адрес". – Как она вообще могла такое помыслить?
"Прошу, даже если я тебе совершенно безразлична, ответь мне, пожалуйста. Хорошо?!" – Конечно же, я тебе отвечу, любимая, конечно отвечу! – шептал Андрей, раз за разом перечитывая столь неожиданно явившееся ему любовное послание.
Вскоре он сходил в штаб и выпросил у штабного канцеляра несколько стандартных листов, два конверта и шариковую ручку. Своей ручки у него не было – зачем солдату на войне ручка? Писать письма родным? А зачем, когда есть сотовый?
-Здравствуй, любимая! – раз она призналась в любви, то почему бы ему не сделать то же самое? – Я безумно рад твоему письму. Я тебя тоже искал, но не сумел найти. Нет, я бы обязательно тебя нашел, но позже. Я бы не смог жить без тебя. Ты одна и на всю жизнь! Эдельвейс мой ненаглядный, звездочка моя лучистая! – Андрей и сам не знал, откуда он выискивает такие красивые слова. – Будь у меня крылья, я бы прилетел к тебе, ведомый только одной той нитью, что соединяет наши сердца, – писал он. И это, и ещё тысячу подобных благоглупостей. И все их он выдал одним залпом, на одном дыхании, почти не задумываясь. В конце письма Андрей указал номер своего телефона и сделал приписку: если я почему-то не отвечаю, можно позвонить Алексею – моему брату, он мне всё передаст, – и снова телефонный номер, на этот раз Кислицына – старшего. Когда же послание было дописано, Андрей сложил лист пополам, словно опасаясь нанести вред получившимся строкам, ласково и осторожно прогладил ладошкой, положил в конверт и всё так же аккуратно написал адрес. Теперь оставалось лишь с ближайшей оказией передать его на большую землю. Оказией представлялись всё те же самые финансовые работники.
Едва Андрей успел отнести письмо на ЦБУ (где собирали для отправки все подобные послания) и войти в палатку, как ему тут же высказали претензии.
–Где тебя носит? – сердито спросил Глушко.
–А чё такое?
–Группник сказал собраться в учебной палатке, что-то доводить будет. Мы только тебя и ищем. Я уже минут пятнадцать назад доложить должен был. Сейчас придет, ругать начнёт.
–Нас ругать, что небо красить, – философски заметил Кислицын, удачно ввернув давнюю армейскую присказку.
–А, – сокрушённо проворчал Глушко, – тебе хоть кол на голове теши. Стучи не стучи, не достучишься. Пошли, нафик!
–Пошли, – с беззаботной лёгкостью согласился Кислицын.
-Разрешите? – когда они вошли в палатку, в которой обычно проводились занятия по ОГП (общественно-государственной подготовке), Ухтырцев находился уже там.
–Заходите, – попросту скомандовал группник, вопреки обыкновения не собираясь заниматься проработкой опоздавших, и дождавшись, когда вошедшие усядутся, поднял руку, призывая к тишине.
– Что, господа, проведём разбор полётов?! – предложил он и приступил к детальному анализу действий личного состава группы в недавнем боестолкновении. Для большинства этот бой был первым, для самого командира собственно тоже, но, как помнил Кислицын, головы он в бою не потерял, и сам действовал правильно, и за другими следить не забывал. В общем, руководил боем как мог, а мог, как выяснилось, неплохо. Даже в том, что Синякову прилетело по самое не балуй, его вины не было. На то он и бой, чтобы такое иногда случалось. А вот то, что Куницын метнулся на помощь раненому без надлежащего прикрытия, командир заметил, и не преминул теперь высказать об этом своё мнение.
–Паш, ты, конечно, молодец, лихо Синяка нашего вытащил, но на будущее сразу говорю, случись подобное ещё раз – голову оторву.
–А чё такое? – всполошился мнивший до того себя чуть не героем Куницын.
–А ничё! – резко повысил голос группник. – Тебя кто прикрывал?
Куницын благоразумно промолчал.
–Сам знаешь – никто, а если бы и тебя там же мочканули? Мы бы как вас двоих вытаскивали? Тебе просто повезло, что чехи не держали оборону, а поспешно драпали. Ладно, проехали, но в следующий раз... Я это говорю и тебе, Глушко, тоже, нечего в окно пялиьтся! Так вот, прежде чем куда-то сломя голову лететь, озаботьтесь тем, чтобы вас поддержали огнём. Понятно?
–Да пока до кого достучишься, можно и кровью истечь! – проворчал обычно молчаливый ефрейтор Злобин.
–Ты думаешь, будет лучше, что рядом с одним и второй ляжет? Нет. Я вам говорю, я приказываю: подход к раненым либо по безопасному маршруту, либо при хорошей огневой поддержке. И ещё: не надо осуществлять перевязку на открытом пространстве, вначале оттащите раненого за укрытие. Думайте немного головой. Теперь идём дальше: ты, Глушко...
Разбор полётов продолжился, Кислицын – младший погрузился в свои мысли...
Речка, песчаный пляж, сосновый лес за спиной, легкий ветерок колышет листву склонившейся над водой ивы. Летит над речной гладью з вонкий, задорный девичий смех ...
–Кислицын! – рык группника вывел Андрея из сладостных мечтаний. – Снова в облаках летаешь? Когда-нибудь ты точно встрянешь. Тварь буду! И хрен с тобой! Теперь что касается всех: нам послезавтра на задачу...
–Опять? – не подумавши, брякнул Кислицын.
–Не опять, а снова, – группник ухмыльнулся. – Если не считать состоявшейся стычки, мы на выходе считай и не были. Сколько всего в лесу пробыли? Часов девять?
–Меньше, семь с половиной, почти восемь, – подсказал Глушко. – Я по книге учёта радиограмм посчитал.
–Специально смотрел?
–Да. Интересно было. Если точно от момента десантирования до эвакуации семь часов сорок девять минут.
–Значит даже так. А ты, Андрюха, говоришь: снова.
–Товарищ старший лейтенант, а у нас сегодня по расписанию что? – Глушко, ожидая ответа, принялся чесать за ухом. Ухтырцев нарочито тяжело вздохнул:
–Я бы вас сегодня, будь моя воля, погонял, но комбат сказал – пусть отдыхают, – группник развёл руками, выражая тем самым свою беспомощность перед непреодолимостью сего факта. – Так что отдыхайте. Но без фанатизма. Замечу у кого спиртное...
–Да где ж его тут взять... – в глазах высказавшего эту простую мысль Нехлюдова отчетливо промелькнула мечтательная поволока, круто замешанная на не просветной тоске.
–Кто ищет – тот всегда найдёт! – хитро сощурился Андрей.
–Кислицын, мать твою! Ты ещё точку им покажи! Узнаю – прибью! – пригрозил группник.
Андрей виновато пожал плечами, мол, я что, я молчок. Но камень был брошен. И то, что когда – никогда поднятая им волна донесёт посеянные семена до благоприятной почвы, сомнений не вызывало. Как говорится, дай только время.
На этот раз выходили одной группой. Десантировались в районе ...та. Согласно поставленной командованием задачи, им следовало досконально прочесать три квадрата, организовать четыре ночные засады, и по окончании данных мероприятий к четырнадцати ноль-ноль выйти к месту эвакуации. Это в теории. На практике всё могло сложиться несколько по-другому.
День выхода стоял ясный, безветренный. На хребет пока решили не подниматься. Кислицын предложил командиру пройтись по лощинке, благо она была вся заросшая орешниковыми зарослями. С хребта не видно, что под ногами, а понизу пройти, можно что и приметить – схрон или ещё что путное. Чехи любят ненадолго в таких местах останавливаться – в гору карабкаться не надо и со стороны неприметно. – Об этом обо всём Андрей командиру и сообщил, а тот отмахиваться не стал, принял, что называется, к исполнению. О том, что в таких местах с врагом можно и нос к носу столкнуться, всем и без слов было понятно. Ну да волков бояться – в лес не ходить. А то, что командир принял правильное решение, выяснилось уже час спустя – шедший первым Кислицын – младший заметил присыпанный листвой и ветками полиэтилен и остановил группу.
–Командира! – обернулся он к стоявшему почти за спиной Кравчуку – из-за густоты кустарника видимость ограничивалась несколькими мерами – шли плотно.
–Командира, – в свою очередь, обернувшись, Кравчук передал команду застывшему в напряжении Кротову.
Тот кивнул, и переданная команда побежала по цепочке дальше. И вскоре "на горизонте" появился командир. Продвигался он чересчур шумно. Андрей даже поморщился, но говорить ничего не стал. Благоразумно предположив, что "в борозде дойдёт". На том и успокоился.
–Что у тебя? – спросил группник.
–Похоже, схрон, – ответил Андрей и стволом автомата указал на показавшееся ему подозрительным "сооружение".
–Глянем? – и, не дожидаясь согласия, Ухтырцев вознамерился сделать шаг вперёд.
–Стой, командир! – одернул его порыв Кислицын. – Сапера бы сюда сначала.
–Думаешь?
–Да кто его знает. Бережёного Бог бережёт. – И поманив к себе сапёра, скомандовал: – Кротов, доставай миноискатель!
Мин не оказалось, и через какое-то время командир группы и старший головной тройки сидели подле небольшого холмика, образованного банками со сгушенкой (сгущенным молоком), коробками со «Сникерсами», пачками «Роллтона» и двумя тяжелыми пакетами с майонезом.
–Докладывать будем? – во вроде бы невинном вопросе, заданном командиру Андреем, на самом деле скрывался самый что ни на есть корыстный интерес. Не докладывать – значит, всё содержимое можно забрать себе. Доложить – с большой долей вероятности Ханкала затребует ништяков (бесплатных подарков) и придется отдавать большую часть чужому дяде.
–Надо, – в ответе Ухтырцева опять – таки тоже была своя офицерская корысть. Схрон, пусть и с продовольствием – это какой – никакой, а результат. Поэтому даже перспектива лишиться большей части найденного, старшего лейтенанта не останавливала. Ну и что с того, что командование захочет ништяков? Зато группа будет на хорошем счету. А быть на хорошем счету для командира важнее, чем набивание своего желудка. Поэтому Ухтырцев повернулся к Кравчуку и поманил его рукой, привлекая внимание:
–Давай сюда Хлапотникова! – группник назвал фамилию старшего радиста группы.
–С рацией? – глупо уточнил Кравчук.
–Нет, с гармошкой, блин! – с иронизировал Ухтырцев, и сморозивший глупость боец поспешил ретироваться.
Связь пришлось искать долго. Наконец через вышедшего на контакт посредника удалось достучаться до «Центра». Поступивший приказ гласил:
"Ничего не трогать, – ага, счас – половина схрона была к этому моменту благополучно разграблена, командир отлучился с радистом на поиски точки устойчивой связи и недоглядел, – организовать засаду и ждать «получателей»".
Приказ есть приказ, организовали и принялись ждать.
Двое суток прошли в сухости, сытости, относительно тепле и покое. Враги не пришли. Скорее всего, вражеские прихлебатели из числа местных жителей, видевшие проезжавшую колонну со спецназовцами, слили информацию скрывающимся в лесах бандитам. А возможно, причина была другая, хотя итог оказался один: время потратилось впустую, но если кто-то и огорчился данному факту, то вида не подал. На третьи сутки поступил новый приказ: брать ноги в руки и выдвигаться к месту предполагаемой эвакуации, которое предполагалось провести планово в четырнадцать ноль-ноль следующих суток.
Раздербанив остатки схрона, группа в приподнятом настроении выдвинулась в заданном направлении. К вечеру удалось пройти большую часть пути.
Решение на организацию ночной засады командир принял единолично – не советуясь ни с командирами отделений, ни со старшими троек, но, положа руку на сердце, если бы у Андрея Кислицына спросили мнение, он бы выбор командира одобрил. И не потому, что всерьез рассчитывал на появление в этом месте противника, (скорее уж наоборот), а потому, что местечко, выбранное командиром, как нельзя лучше подходило разведгруппе с точки зрения собственной безопасности. А это, как не смотри, дело далеко не последнее.
Охранение было выставлено, мины установлены. Старший лейтенант Ухтырцев собрал старших троек.
–С маскировкой закончите, и приступайте к ужину. По очереди: один ест, двое охраняют.
–Командир, – замялся Кислицын, – а разогревать можно?
Ухтырцев аж фыркнул:
–Чтобы ваша каша на весь лес развонялась? Нет!
–А воду вскипятить? – не унимался Кислицын.
–Ты считаешь, сухой спирт, когда горит, воняет меньше, чем каша?
–А у меня газовая горелка, – напомнил Андрей. – На ней можно?
–На горелке можно, – сдался наконец Ухтырцев, которому не меньше других хотелось чего-нибудь горяченького. – Только не кофе, от него запаха не меряно.
–Понял, чай так чай! – покорно согласился Кислицын.
Не прошло и нескольких минут, как над местом засады поплыли разнообразные запахи. Оставалось только надеяться, что ветер нес их в сторону от скрывавшегося в лесу противника.
Ночью пошёл дождь. Он свалился с небес внезапным потоком, прорвался сквозь смыкающуюся листву и ледяной рекой обрушился на разведчиков – как спящих, так и бодрствующих. И без того влажная от тумана одежда окончательно промокла. А дождь закончился так же внезапно, как и начался. С его уходом на небе засверкали звезды, но ненадолго, сгустившийся туман закрыл ночное небо, укутал хребет в плотную пелену, помножил видимость на ноль, скрыл звуки. А следом пришёл холод. Влажная одежда согревала плохо, едва ли не наоборот. Дрожь била тела, щелкали зубы. Температура, приблизившись к нулевой отметке, замерла на месте. Природа словно бы сомневалась, стоит ли ей переходить черту, за которой вода замирает, превращаясь в лед.
