Текст книги "Братья (СИ)"

Алина перечитала послание несколько раз и осталась довольна. Оно, как ей показалось, вполне соответствовало письму, написанному без памяти влюбленной дурочкой.

Запечатав конверт и тщательно выведя оба адреса (в качестве обратного она указала адрес давней подруги), Алина накинула на себя куртку – на улице, несмотря на погожий день, было по-осеннему свежо, и отправилась на почту.

Под ногами шуршала опадающая листва. Где-то неподалёку орала бестолковая ворона, стайка воробьёв, спорхнув с крыши, полетела к заброшенному саду. И без того немногочисленные жители деревни словно вымерли. Кое-где из труб вился дым. Но множество домов, (на беглый Алинин взгляд – дома через один), стояли брошенные. Некоторые из них с заколоченными окнами – видимо, хозяева ещё рассчитывали если и не вернуться обратно, то хотя бы продать городским дачникам, но большинство домов-"сиротинушек" зияли выбитыми стёклами и даже полностью выломанными рамами, то постарались местные озорники и мародеры.

Так никого по пути и не встретив, девушка добралась до почты и, толкнув жалобно заскрипевшую дверь, вошла в помещение.

–Здравствуйте! – вежливо поздоровалась она с сидевшей за столом полной и совершенно незнакомой женщиной.

–Здравствуй, дочка, здравствуй! – поздоровалась та и со свойственной некоторым деревенским простотой поинтересовалась: – А ты, дочка, чья будешь? Вроде похожа на кого, а вот на кого, хоть убей, не вспомню.

–Матюшкина я, – назвалась Алина, – тети Прасковьи Матюшкиной племянница. Из города погостить в отпуск приехала, – без зазрения совести выдала она заранее приготовленную версию. Прасковья Матюшкина доводилась тетей её давнему дружку, у которого была сестра примерно её возраста. После смерти тетки он даже привозил её сюда пару раз, и в самом деле выдавая за свою сестру. Делал он это для того, чтобы, как он выражался, "меньше разговоров было". И сдались ему эти разговоры? Они встречались довольно долго, он даже дал ей ключи от замка, висевшего на дверях этого брошенного дома. С парнем они давно разбежались, а вот ключи и давняя конспиративная версия пригодились.

–Матюшкина! – всплеснула руками тётка. – А я сразу так и подумала! Как там Семён Петрович поживает? Пьёт всё поди? – тетка с притворной горестью вздохнула.

–Нет, бросил, – машинально ляпнула Алина, вспомнив вечно синюшного предполагаемого свёкра, и чтобы соскочить со скользкой темы обсуждения собственных "родственников", спросила: – Мне бы письмо бросить, вот только куда? Ящика – то я не вижу.

–Да мне и давай, я тут и почтальон, и заведующая, два в одном флаконе, – тетка перехватила конверт и, скользнув по нему взглядом, ловко сунула стоявшую на столе коробку. – Фамилия какая-то странная, – как бы для себя пробормотала она.

–Какая странная? – опешила девушка.

–Другая, – хитро прищурилась тетка, возможно, заподозрив подмену.

–Ах, это, – вроде бы небрежно отмахнулась Алина, а в груди всё аж захолонулось. – Так я замужем была. Развелась, а фамилию менять не стала.

–Разведёнка.. – сочувственно закивала тетка, вмиг забыв обо всех своих подозрениях.

–А у вас тут, я гляжу, тоже ремонт сто лет не делали? – Алина обвела взглядом обшарпанные стены сельской почты.

–Теперь уж и не к чему.

–Это пошто так? – спросила девушка, невольным образом прейдя на псевдо деревенский говор.

–А вот так. Через недельку пришла б, а у нас, как в той песне, "дверь крест на крест заколочены, надпись – все ушли на фронт", – продекламировала почтальонка. – У нас эта... как её? Рексту... ресту... кторизация, – несколько раз попробовав произнести незнакомая слово, тетка махнула рукой. – Тьфу ты, прости господи, и не выговоришь! – она сокрушенно покачала головой. – Сокращают нас, одним словом. Не перспективные мы. И деревня наша не перспективная. А с чего ей быть перспективной? В девяностые люди разъезжаться начали. А как детский сад и школу закрыли, так, считай, село и похоронили. Кто из молодых тут останется? Им ещё детей растить. Разве что забулдыга какой век будет вековать. А старики скоро все на кладбище переедут.

–А вы как? – напустив сочувствия в голос, поинтересовалась Алина.

–А что я? Мне только до пенсии дотянуть. Годок остался. А потом и у меня срок "доживания" начнётся, – тетка горько усмехнулась. – Всё, дочка, жизнь прошла!

–Так Вы же ещё не старая. Вам ещё жить и жить!

–Да разве это жизнь? – взгляд тетки устремился в окно, за которым виднелось полуразвалившееся здание бывшего Дома культуры. – Глухомань беспросветная! Асфальт вот доломают, и до больницы не доберешься! У нас чернозём, ни одна машина не пройдёт!

–Может ещё что-то измениться... – не слишком уверенно предположила Алина, на что тётка лишь безнадёжно махнула рукой.

–Ничего не будет. Вымрет деревня. Ей – Богу, вымрет. А без села и России не быть!

–Это вы, тёть, хватили! – возразила такому предположению девушка. А почтальонка улыбнулась совсем так, как улыбаются несмышлёнышам, ещё раз вздохнула и произнесла со всем смирением:

–Блажен, кто верует.

–До свидания! – сердито буркнула Алина и направилась к выходу.

–Мы только до пятницы! – донеслось ей вслед последние напоминание.

"Так Вам и надо!" – подумала непонятно с чего разозлившаяся на тетку девушка. Возвращаться на эту почту она больше не собиралась.

Глава 10

Сборы. Вечные сборы. Много ли солдату надо в дорогу? Совсем почти ничего, если ты юный новобранец и впервые в качестве контрактника едешь на чеченскую войну. Всё получено от родной армии, а что не получено – выдадут на месте. Даже рюкзака у тебя нет – РР (рюкзак рейдовый) получишь на складе. Так что вещами ты не обременён.

Но это если ты желторотый соплежуй, а если бывалый контрач, успевший хлебнуть лиха и ценивший в первую очередь свое собственное здоровье, а не деньги, (хотя бы только потому, что без здоровья и денег никаких не будет), то в обязательном порядке затаривался-закупался многочисленными полезными вещичками. Так что к началу командировки рюкзак такого контрактника наполнялся неподъёмной тяжестью.

Не являлся исключением и Алексей – сидя на табуретке и разложив на расстеленной на полу плащ-палатке личное имущество, он с задумчивым видом рассуждал над тем, что и в каком порядке следует складывать. Имущества было много – под самую завязку, но, откровенно говоря, процесс укладывания лежавших на полу вещей в рюкзак особых проблем не составлял. Вот только занятий сегодня не было, до обеда далеко и требовалось хоть как-то убить время. И потому, вытряхнув шмотки, Кислицын – старший глазел на рассыпавшуюся кучу и ничего не делал. Наконец бесплодное, но задумчивое сидение дало свои результаты, и Алексей с решительным видом принялся собирать разбросанное в рюкзак. На то, чтобы сложить всё как следует, ушло изрядно времени и терпения. Несмотря на значительный объем рюкзака, последние остававшиеся на плащ-палатке вещи пришлось уталкивать чуть ли не коленом. А что, так много? Да ничего. Просто Алексей как опытный контрактник знал: лишнего имущества не бывает, особенно зимой.

Андрей же, в противоположность своему брату был с серединки на половинку, ни то – ни сё. Вроде и повидал побольше других, а всё не избавился от привычки во всём надеяться на Родину. "Родина выдаст", – отнекивался он от настойчивых предложений купить хоть что-то облегчающее жизнь разведчика (и частенько эту саму жизнь спасающее). Впрочем, изредка он всё же позволял себя подобные траты – так у него появился хороший рюкзак, толстый пятиточечник, большая кружка из нержавеющей стали и сделанная из такого же материала глубокая чашка. Ещё у него имелась алюминиевая ложка, благополучно прихваченная из солдатской столовой, газовая горелка и многофункциональный нож, в виде исключения оставленные из числа добытых трофеев. Остальное найденное на базах чеховское имущество, как-то: "Гортековская" одежда, обувь и прочая, прочая, Андрей продавал с немалой для себя выгодой. В общем, "лишних" вещей у него не было, и сборы своего рюкзака он закончил давным-давно, и теперь бесцельно бродил по парку, влекомый одному ему известной целью.

–Слушай, – устав видимо искать эту цель самостоятельно, Кислицын– младший окликнул так же бесцельно шатавшегося по парку прапорщика Сушкова – начальника склада ГСМ (горюче-смазочных материалов), – ты не подскажешь, – они были почти ровесники и на правах ветерана Кислицын общался с ним запросто, – здесь нигде сидушки от грузовика не валяется?

–Поролоновой? – уточнил Сушков.

–Ну, такая мягкая, толстая. – Андрей развёл руками, изображая нечто воздушное.

–Ну, я и говорю – поролоновой. Да видел где-то.

–Где? – тут же встрепенулся Кислицын.

–Да, по-моему, на свалке, – прапорщик махнул рукой в глубину леса.

–А она всё ещё там? Не утащили? Точно не утащили?

–Да кому она, нахрен, нужна? Валяется. Если не сожгли. А тебе-то она зачем?

–Надо, – отмахнулся от расспросов Андрей. Он не собирался пока посвящать посторонних в свои далеко идущие планы. И не поблагодарив прапорщика, поспешил в указанном направлении.

Сидушка от грузовика на свалке действительно обнаружилась и, как говорится, в самом лучшем виде. Лежала так себе в сторонке и "не парилась", а вокруг валялись многочисленные окурки.

"Срочноганы – шустрилы под курилку приспособили", – подумал Андрей, с самым решительным видом подходя к предмету своих поисков. Нагнувшись, он подхватил сидушку подмышку и поволок её к выходу из парка. По пути он вновь увидел по-прежнему слонявшегося там Сушкова и подумал, что было бы неплохо привлечь того к выполнению задуманного.

–Слышь, Серый, а у тебя плоскогубцы есть? – окликнул он прапорщика.

–Есть, – без особого энтузиазма отозвался тот, – а тебе надолго?

–Да как сказать, сам не знаю, как получится, – не стал врать Кислицын.– А фанера?

–А зачем тебе? – в Сушкове проснулось любопытство.

–Да вот есть одна задумка.

–Так что ты удумал-то? – продолжал допытываться прапорщик. – Давай, не мути!

–Да понимаешь, я тут подумал, – Андрей все же решил довериться хоть кому-то. Чай, Сушков не совсем посторонний, уже в двух командировках вместе побывали, к тому какой-никакой технарь. – Я по телевизору видел: у америкосов нечто наподобие легкоступов есть. Вот я и подумал: почему бы и нам такие не сделать?

–А зачем? – не уловил смысла Сушков. – Ты что, по болотам или по снегу ходить собираешься?

–Да какие снега, болота? По минным полям америкосы ходят! Давление на почву распределяется, мины и не срабатывают! – сверкнул собственными познаниями Кислицын.

–А -а, усёк, – согласно закивал головой Сушков, чьи собственные познания о легкоступах ограничивались фильмами о Великой Отечественной войне.

–Так есть фанера или нет?

–Найдем! – уверил Сушков. – Тащи свою хреновину ко мне на склад. Поищем и фанеру, и плоскогубцы. И пила у меня должна быть. Ты фанеру чем резать собрался?

–Ножом.

–Ножом... – презрительно фыркнул прапорщик. – А у меня циркулярка ручная! Пошли!

–Да и пошли, – легко согласился Кислицын, окончательно убедив себя, что помощь в этом деле точно не помещает.

Первым делом они отыскали подходящий фанерный лист. Отрезали на глаз. Андрей положил куски на земле, прислонив краями друг к другу, встал обеими ногами так, что подошвы располагались по центру каждого отреза, постоял, так и сяк прикидывая возможность передвижения и, недовольно покачивая головой, сошёл в сторону.

–Нет, не пойдёт, широкие, надо уже. Иначе идти будет неудобно. Уже надо.

–Какие проблемы? Ты только скажи сколько, и мы враз отчикаем! – Сушков недвусмысленно помахал в воздухе подключённой к розетке циркуляркой (циркулярной пилой).

–По три сантиметра, не больше.

–А в длину?

–В длину нормально будет, – заверил Андрей, и последнее слово в его фразе заглушил звук раскручивающегося электрического двигателя. Опилки полетели в сторону, и буквально через минуту на полу лежали две узкие, ровные фанерные полоски.

–Как по линеечке! – расхваливая самого себя, объявил прапорщик. Андрей возражать не стал. Вновь повторил процедуру предварительной примерки и поднял вверх большой палец.

–Порядок! То, что надо! Теперь чем бы нам дырки просверлить? Прожигать нельзя. У тебя тут парЫ. – Андрей кивнул на стоявшие в углу бочки из-под дизельного топлива, будто и не видел, как только что летели наземь загорающиеся от трения опилки.

–У меня дрель есть.

–ЗдОрово! – обрадовался Кислицын, но Сушков тут же остудил его преждевременную радость.

–А вот сверл нет, – сообщил прапорщик.

–Фигня, сейчас гвоздь найдём!

–Правильно, – согласился начсклада, – тут и сверлить-то нет ничего. Так я за гвоздём, а ты пока дырки намечай.

Так и поступили. А на складе кроме гвоздя отыскалась и толстая медная проволока, и подходящие дня креплений ремни. Через пару часов Кислицын – младший встал на легкоступы и, поднимая с пола пыль, прошёлся из конца в конец помещения. Идти приходилось немного в раскоряку, но без особого неудобства.

–Пойдёт! – вынес вердикт Кислицын, заканчивая "госприёмку" собственноручно изготовленного изделия.

–Слушай, а у меня дюралевые листы есть, – спохватился разохотившийся до рукоделия начальник склада. – Давай вместо фанеры дюралий присобачим?!

Не – е, дюраль не пойдёт, – с ходу отверг предложение Кислицын. – Он о ветки греметь будет.

–Так ты что, эти бандуры на задачу таскать собрался? – вытаращился на него Сушков.

–А куда ещё? – Андрей аж рот распахнул от удивления. – Тут-то они мне зачем?

–Я думал ты так, поэкспериментировать.

–А вот и не хрена, я в них на базу в следующий раз заходить буду!

–А миноискатель?

–Миноискатель миноискателем, а так надёжнее. Миноискатель тоже не всё берёт. А иногда вокруг так всё и звенит, какой, нафик, миноискатель! – Кислицын безнадёжно махнул рукой. – А снегоступы сами по себе легкие, я их к рюкзаку приторочу, на спине мешать не будут. И спасибо, что помог! Без тебя бы полдня провозился. А то и больше.

–Да ладно, чего уж там!

–Слушай, – Сушков виновато огляделся по сторонам, – а давай по маленькой?

–Не-е, – открестился от предложения Кислицын, – не буду. Братеню обещал: до конца командировки ни-ни.

–Ну, если братеню – это святое, – не стал настаивать Сушков, – братень у тебя парень серьёзный. – И не удержавшись от шпильки: – У него не забалуешь!

–Да я не потому. Сам решил. А то что-то понесло меня.

–Это тоже понятно. Нервы.

–Да не причем тут нервы, просто начал вот втягиваться, сосет под ложечкой. Тянет. Так и спиться недолго.

–Раз так, тогда правильно. Лучше сразу не начинать, чем потом по сто раз завязывать. У тебя, кстати, курить нет?

–Да я не курю.

–Я вот тоже... бросил.

–Молодец. Значит, сила воли есть. От курева, говорят, тяжелее отвыкать, чем от выпивки.

–Да я не сам. Комбриг предупредил: ещё раз с сигаретой увидит – с должности снимет. А мне сейчас никак нельзя, я кредит взял.

–А у тебя должностная сетка какая?

–Шестая, – ответил завскладом, не понимая, к чему вообще задан этот вопрос.

–А ты на должность замкомгруппы переходи, седьмая сетка и курить никто не запретит, – предложил Андрей и тут же невольно подумал: "дома не запретит, а на задаче сам лишний раз не будешь".

–Ты совсем дурак? – прапорщик крутанул пальцем у виска.

–А что такого? Там же сетка выше! – Андрей аж обиделся от такого наезда.

–Причём здесь сетка? – выпучил глаза Сушков и, поняв, что над ним не издеваются, вполне красноречиво показал взглядом на стоявшие в углу бочки: – Разницу видишь?

С легким обалдением поняв весь потаённый в его словах смысл, Андрей кивнул, ещё раз поблагодарил прапорщика за помощь и, закинув легкоступы за спину, покинул помещение склада.

Солнце продолжало неспешно скользить по небу – приближалось время обеда.

Глава 11

Часть покидали как всегда торжественно – митинг, неизменный батюшка со святой водой, оркестр, исполняющий «Прощание славянки». Затем проблесковые маячки, сопровождающих колонну ВАИшников, петляние по улицам города, вокзал, вагон, битком набитый уезжающими вояками, стук колес, мелькание проносящихся за окном пейзажей. И вот она, конечная. И снова погрузка на машины. Автопробег по чеченским дорогам и, наконец, знакомая лужа перед ставшим почти родным КПП. И ничего нового – флажки, обозначающие наличие минного поля, колючая проволока, вышка с часовым, небольшая бревенчатая часовня, по иронии судьбы срубленная мусульманином, плац, по обоим сторонам которого жилые и штабные палатки, а ещё дальше столовая, склады. Отдельной площадкой автопарк. Людской поток вливается на территорию пункта временной дислокации. Вещи брошены в кучу. Построение личного состава, проверка наличия людей, доклад командиру. Всё как обычно. Без изменений.

–Лёха, ты где будешь размещаться? – спрашивает младший Кислицын.

–Где обычно, – небрежно отвечает старший и с грохотом опускает рюкзак на свою шконку.

–Тогда я на другой стороне, – Кислицын – младший всё ещё дуется.

Шум, гам, личный состав располагается на нарах. Но вскоре звуки постепенно стихают, слегка уставшие от переездов и треволнений люди начинают засыпать.

На третий день случилось непредвиденное: командир третьей группы лейтенант Зарубин заболел. Вроде бы и не слишком серьезно, но доктора сказали: на задачу больше нельзя, отходился. И тогда комбат подполковник Барсуков вызвал к себе капитана Давыденкова.

–Так, Артём, не хотел я тебе доверять боевую группу, больно ты безалаберный, но выбора у меня нет. Зарубин пойдёт на твоё место, а ты на его.– И предостерегающе подняв руку ладонью вверх: – Вопрос не обсуждается! Но могу выслушать пожелания и предложения.

–Товарищ полковник, – много Артём просить не собирался. Но раз уж комбат предложил... – мне бы Кислицына – старшего в комоды.

–А Беленко куда? – комбат назвал фамилию командира первого отделения третьей группы.

–Да мы рокировку сделаем.

–Думаешь, он так просто согласится? – высказал своё сомнение комбат.

–Да он с радостью! – заверил Давыденков. – Ему разницы никакой, он всё равно прикомандирован. Вот Кислицына уговорить – это да. Но я беру это на себя. Решу! – уверенно заявил он.

–Да уж, – протянул комбат, – вы с ним споётесь. Как бы мне не пожалеть о своем предложении...

–Нормально всё будет, товарищ полковник, – заверил капитан, но сказал он это с такой покровительственной интонацией, что это не осталось незамеченным.

–Ты меня ещё по плечу похлопай! – проворчал подполковник и неожиданно рявкнул: – Иди нахрен отсюда! Приказ я подпишу, а ты со своим Кислицыным как хочешь разбирайся. Мне только бойцов упрашивать не хватало. Хочу – не хочу, детский сад! – И уже вслед уходящему капитану: – Совсем обнаглели, демоны!

С трудом, но Давыденкову уговорить Кислицына – старшего на должность командира первого отделения всё же удалось (сам же перевод в другую группу даже не обсуждался, приказ был подписан). Что же касается Кислицына – младшего, так тот был только рад, что наконец-то избавился от назойливой братской опеки. Алексей тоже думал, что его братишка должен хотя бы немного побыть в самостоятельном плавании. Но переживал. Поэтому когда было объявлено, что на первый разведывательный выход вторая и третья группы идут совместным отрядом, сильно обрадовался. Но виду не показал.

Группы, уходящие на боевое задание, построились на строевой смотр. Бойцы стоят в одну линию, рюкзаки рядом, оружие на плечо, разгрузки, под завязку забитые магазинами, топорщащиеся за спиной мародёрники, всё честь по чести. Несколько человек с раскрашенными лицами. Казалось бы, смешно, а ведь может и жизнь спасти. Если разобраться, чистая рожа – это выпендрёж, лицо и руки (если без перчаток) в первую очередь выделяются.

"Я на месте командиров, – рассуждал стоявший рядом с командиром роты Алексей Кислицын, – всех бы морды лицА раскрашивать заставлял, и сам бы в первую очередь. Хотя у меня и маска есть, а боевая раскраска надежнее, и не мешает ничего. А самому наводить макияж, без команды, западло, ещё и трусом прослыть можно. Хотя глупо это".

–Давыденков, все уже в строю, где ты бродишь? – орал начштаба майор Колчин на отсутствующего на плацу группника. Орал, но в ответ стояла лишь тишина.

–Давыденков! – вновь рявкнул начальник штаба. – Да где ты, мля, лазишь?

–Да иду я, иду! – наконец-то отозвался командир третьей группы и, таща за собой рюкзак, вылез из-под палаточного полога.

–Почему так долго? – шикнул на него командир роты майор Каретников.

–Разгрузку подгонял, – негромко пояснил капитан, втискиваясь промеж ротным и собственным командиром отделения. Рюкзак ввиду тесноты пришлось пристроить сзади.

–А раньше ты не мог? – резонно заметил ротный.

–Да я думал нормальная она, – без тени смущения объяснил свою промашку капитан.

–Разговоры! – одернул их начштаба, увидевший выходящего из палатки комбата. – Равняйсь! Смирно! Равнение налево! Отставить! Право! Товарищ полковник, личный состав, убывающий на боевое задание, для проведения строевого смотра построен!

–Вольно, – скомандовал комбат.

–Вольно, – продублировал начштаба, и тотчас послышалось шевеление.

–Разговорчики...

–Начальники служб, ко мне...

... проверить, доложить...

..................строевой смотр закончен.

... напра-во. Шагом марш!

Привычное шуршание гравия.

В Чеченский полдень, несмотря на конец сентября, было ещё жарко. Даже душно. Но это днём. Стоило только сгуститься сумеркам, и вместе с темнотой начинал наползать холод. Поэтому с собой помимо обязательных на случай дождя плащ-палаток разведчики тащили свитера, теплые подштанники, а некоторые и спальники. У кое-кого имелись и небольшие туристические палатки. И, естественно, у всех поголовно коврики.

Выгрузившись у подножия горы – поросшего густым лесом хребта, и уйдя в глубину леса, спецназовцы со всевозможной скоростью начали подниматься к вершине. Алексей этого места не любил. В прошлом были тут некоторые моменты, которые заставляли его вздрагивать до сих пор, но это в прошлом. Сейчас же, по утверждениям ребят, которых они меняли, этот хребет был спокойным. Местные жители, кое-где починив деревянные ограждения, даже стали выпасать здесь крупнорогатый скот. Но коровы коровами, а повода сильно расслабляться не было. Алексей, определенный в первую тройку третьей группы, предсказуемо оказался в голове колонны. Как говорится, встревучесть встревучестью, а опыт – он и в Африке опыт. Двигался Алексей уверенно, с каким-то непонятным ему самому чутьём выбирая наиболее удобный и безопасный, особенно по части наличия мин, маршрут.