Текст книги "Братья (СИ)"

Братья Кислицыны одновременно были похожи и не похожи. Одинакового среднего роста, только Андрей тонкий, почти субтильный, а Алексей коренастый. Андрей рыжий, конопатый, а Алексей светло-русый и без единой конопушки. Андрей как пятнадцатилетний мальчишка – суетливый, болтливый, весело-задорный, а Алексей хоть и старше всего-то на год, молчаливый и от того казавшийся гораздо умнее своего непоседливого брата, гораздо более серьёзный. Андрей – рядовой, Алексей – старший сержант. Пожалуй, единственное, что их объединяло – это нежелание нести хоть какую-то дополнительную ответственность. Алексей подобно своему брату предпочитал отвечать исключительно за свою «винтовку». И потому на последовавшее сразу после прибытия братьев в группу предложение старшего лейтенанта Ухтырцева стать на должность командира второго отделения, Алексей ответил решительным отказом.

-СЛОНЫ (Солдат Любящий Офигенные Нагрузки), строиться! – раздалось грозное, и в дверях казармы появилась внушительная фигура командира второй группы Ухтырцева.

–Выходим строиться! – продублировал своего командира сержант Глушко – командир первого отделения второй группы первой роты.

–Жопорванец... – процедил сквозь зубы Андрей, тем не менее, встал с кровати, на которой лежал, не раздеваясь, сунул ноги в берцы и, небрежно зашнуровав, потопал к выходу.

Сентябрь в этот год выдался жарким. Сверкавшее на безоблачном небе солнце пронизывало своими лучами окружающий полевой лагерь лес и яркими пятнами разбегалось среди создаваемой деревьями тени. Солдаты второй группы в мрачном молчании выбрались из казармы и, выйдя на плац, выстроились в две шеренги перед расхаживавшим взад-вперёд Ухтырцевым.

–Какого дьявола спим? – вопросил он.

–Обеденный перерыв, – ответил кто-то из второй шеренги.

–А время обеденного перерыва до сколькИ? – Ухтырцев подчёркнуто медленным движением поднёс руку с часами к лицу и сам себе ответил: – Вы уже как десять минут должны на плацу стоять. У нас по расписанию что? Физподготовка! А вы ещё проснуться не успели.

–А почему только у нас? Комбат же сказал: сегодня после обеда занятия на усмотрение группников.

–Вот именно! На моё усмотрение. Поэтому у нас физо. И кончай болтать. А вам, – Ухтырцев обратился к командирам отделений, – следующий раз выговор. Ясно?

Понурое молчание.

–Ясно? – рявкнул старший лейтенант и сердито сверкнул глазами.

–Так точно! – ответили провинившиеся командиры, а Ухтырцев вновь взглянул на часы.

–Времени у нас благодаря вам на разминку не осталось, поэтому сразу: приготовиться к бегу, – старший лейтенант скользнул взглядом по строю – команду выполнили не все, – отставить. Приготовиться к бегу. За мной бегом марш! – и, развернувшись, он побежал в направлении лесной дороги.

Старший Кислицын мысленно плюнул и побежал следом. Несмотря на кипевшую в душе злость, ссориться с командиром группы в первый же день прибытия не хотелось.

"Надоест – уйду!" – решил он, вслед за Ухтырцевым наращивая скорость. Впрочем, по трезвом размышлению, Алексей пришёл к выводу, что пробежка и на самом деле никому не помешает.

Меж тем асфальтовая дорога закончилась, и теперь они нестройной толпой мчались по петляющей среди деревьев грунтовке. Время от времени на ней попадались большие лужи, и тогда приходилось сворачивать в лес и бежать, спотыкаясь о многочисленные сухие ветки. Движение окончательно заглушило возникшее у Алексея недовольство, и он полностью погрузился в размеренный ритм бега. Группник по-прежнему бежал впереди, рядом натужно сопел нежелающий отставать Глушко, остальные, не выдерживая заданного темпа, начали растягиваться в линию.

–Не отставать! – гаркнул обернувшийся назад Ухтырцев и, не замедляя темпа, побежал дальше. Через полсотни метров он вновь обернулся:

–Крайние трое на финише завтра заступают в наряд! – громко сообщил он и продолжил движение.

В задних "рядах" началось шевеление – заступать в наряд по роте не хотелось никому.

Через сорок минут непрерывного бега Ухтырцев вывел группу на опушку леса к широкому, но не глубокому озеру, словно чешуёй покрытому искрящимися в солнечных лучах волнами.

–Привал! – объявил он, оборачиваясь и отмечая в памяти последовательность прибытия бойцов к финишу. Последним из-за деревьев показался хромающий на обе ноги Кислицын – младший.

–Ты, ты и ты, – старший лейтенант ткнул пальцем в пробегающих мимо бойцов и, окинув взглядом тяжело пыхтящего Кислицына, разочарованно бросил: – Хреново, брат! Тренироваться надо.

Андрей покосился на группника и, ничего не ответив, направился к брату.

–Ты чего так? – спросил тот, впрочем, не слишком удивленный показанным результатом – младшенький всерьёз заниматься физкультурой не любил.

–А – а – а, – отмахнулся Андрей, тяжело плюхнулся на задницу и только потом снизошёл до ответа: – Ноги сбил в хлам. Болят, сволочи!

–Не понял? – искренне удивился Алексей. – У тебя же берцы давно разношенные?!

–Да с этим командиром... – Андрей покосился в сторону восстанавливающего дыхание старшего лейтенанта. – Всё спешит куда-то. Шнурки не зашнуровал, вот и натёр.

–Так надо было зашнуровать! – возмутился Алексей, поражаясь такой беспечности собственного брата.

–Да я откуда знал, что мы побежим? Думал: построимся, постоим и всё.

–Так потом бы остановился и зашнуровал!

–Да я как-то и не подумал... – одновременно разведя руками, простодушно пожал плечами Андрей.

–Ну, ты и олень! – не стал щадить чувств братца Алексей. – Дай хоть посмотрю, что там у тебя с ногами.

–А у тебя лейкопластырь есть? – Андрей, морщась, принялся стаскивать берцы.

–Откуда? Я с рюкзаком, что ли? Тоже спросил!

Кислицын – младший наконец-то разулся, и взору Алексея предстала довольно-таки безрадостная картина: на пятках младшего Кислицына набухали здоровенные кровяные мозоли.

–МАлАдец! – только и выдохнул Алексей, после чего, прищурившись, поглядел на плывущее по небу облако, затем перевёл взгляд на стоявшего у берега группника. Тот, с довольным видом взирая на блещущее под солнцем озеро, неспешно расстёгивал мокрую от пота куртку. Его уже скинутые берцы валялись рядом. Сняв и кинув куртку в траву, группник негромко оповестил:

–Кто желает, может ополоснуться! – и, стянув с себя брюки, первым вошёл в уже по-осеннему холодную воду озера. За ним потянулись и остальные.

–Я, пожалуй, тоже скупаюсь, – процедил Кислицин – младший, на что едва не огрёб по башке от старшего.

–Ты вообще, что ли, сдурел? – возопил тот. – Сейчас искупаешься, а обратно в мокрых носках пойдёшь? Совсем без ног останешься. Идиот!

–Да я как-то не подумал, – пробормотал почувствовавший себя виноватым Андрей.

–Не подумал! – Алексей покачал головой. – Тогда не подумал, сейчас не подумал. Когда думать – то начнёшь? Я что ли за тебя всё время думать должен? Повзрослеть может пора? Или как?

–Да иди ты... тоже мне думец нашёлся, – обидевшись, огрызнулся братец. Надувшись, он отвернулся и, шипя от боли, принялся натягивать берцы.

Обратно возвращались быстрым шагом. Андрей плёлся в хвосте колонны. Злой на весь мир, он нещадно матерился, обвиняя в своих злоключениях кого угодно, только не самого себя. Душа требовала разрядки. Входя в помещение казармы, Кислицын – младший окончательно решил, что ему следует во чтобы то ни стало сегодня же вырваться в город.

Наврав с три короба заступившему на дежурство по отряду капитану Давыденкову «о срочности и необходимости» и получив разрешение на убытие, Кислицын – младший вызвал такси и тайком от брата покинул расположение роты.

Вечерело. Город расцвечивался огнями. Неоновые вывески манили своей притягательной яркостью. Андрей расплатился с таксистом и, выбравшись на тротуар, всей грудью с нескрываемым удовольствием вздохнул насыщенный автомобильными выхлопами городской воздух – воздух свободы. Он пьянил и завораживал. Деньги с последней зарплаты у Кислицына – младшего ещё оставались, и потому Андрей, не раздумывая, направился к гостеприимно распахнутым дверям некоего питейно-развлекательного заведения с призывно горящей вывеской "Крутые горки". Пить он много не собирался, и потому в момент, когда к нему подсела красивая черноволосая девушка, был относительно трезв. И естественно, как джентльмен не выпить с девушкой за знакомство он просто не мог.

Последовавшее за этим время пролетело быстро.

Начало того, что произошло дальше, он потом так и не вспомнил. Кто кого «зацепил», и как он оказался на улице в кольце трёх кавказцев, Андрей не помнил. Удар по лицу если и не отрезвил, то во всяком случае прояснил пребывавшее до того в тумане сознание: Кислицина – младшего били. Он, уйдя в глухую защиту, пытался устоять на ногах и прикрыть хотя бы лицо. Долго это продолжаться, естественно, не могло, и его наверняка бы в скорости сбили и запинали ногами, но вдруг поблизости резко завизжали тормоза останавливающейся машины. Из её салона вывалились четверо парней в камуфлированной форме, которые стремительно кинулись на подмогу избиваемому сослуживцу. В мгновение ока ситуация переменилась кардинальным образом. Горячие южные парни захотели сделать ноги, но не успели. Двоих прижали к стене, третьего попытавшегося бежать сбили на асфальт и слегка попинали.

–Харе! – громко распорядился возглавлявший приехавшую четверку капитан Давыденков и резким ударом вырубил ещё одного кавказца. Последнего попросту скрутили, для порядка стукнули пару раз по роже и, пнув под зад, отпустили – все приехавшие с Давыденковым бойцы были трезвыми и бить всерьёз, чтобы потом оказаться под судом, им не хотелось. А где-то в конце улицы уже замелькал проблесковый маячок – похоже, владельцы заведения вызвали милицию.

–Уходим! – скомандовал капитан и, уверившись, что его услышали все участники драки, шагнул к машине.

Кавказцы ретировались первыми. Последним же "поле боя" покидал побитый, но не побеждённый Андрей Кислицын. Гордым взором оглядев "ристалище", он приметил лежавшую на тротуаре серебристую компьютерную флэшку, выпавшую из кармана одного из детей Кавказа, наклонился, поднял её и, вертя в руках, (какой – никакой трофей), неспешной, чуть покачивающейся походкой направился к готовившемуся сорваться с места автомобилю.

-Не спешим, не спешим! – сам себе скомандовал сидевший за рулём «Нисана» Давыденков и, плавно прибавив газ, влился в автомобильный поток. Впереди переливалась огнями милицейская мигалка, но уходить на разворот было поздно и потому глупо. Проще было надеяться, что на них не обратят внимания. Так оно и получилось: милицейский автомобиль, не сбавляя скорости, пронёсся мимо. Через сотню метров Артём включил поворотник, перестроился, свернув на другую улицу, прямиком ведущую к выезду из города, и прибавил скорости.

–Ты что творишь? – обращаясь к младшему брату, зашипел сидевший на заднем сиденье Кислицын– старший и не сильно, но всё же весьма существенно ткнул того кулаком в бок.

–Ой, ...ля, – охнул тот, хватаясь за ушибленные рёбра.

–В тюрьму сесть захотел?! – теперь, когда все треволнения за безопасность брата остались в прошлом, Алексей сердился.

–И мне наплёл... – не зло, а даже скорее весело предъявил свою претензию Давыденков.

–Бестолочь! – Кислицын – старший взглянул на расплывающийся по лицу брата синяк. – Нажрался – это понятно, но с этими уродами за каким хреном схлестнулся?

–А чё они?! – на этом мысль оказалась оборванной, видимо, в чем именно провинились перед ним кавказцы, Андрей придумать не смог.

–А если бы мы не подъехали? ЧТО делать стал? Запинали бы тебя, да ещё и в ментовку загребли. Ладно сам, всех бы подставил. Бестолочь!

–Да ладно, – почти беспечно отозвался Кислицын младший, – отмахался бы!

–Отмахался бы он! – Алексей скорчил рожу. – Видели мы, как ты отмахивался. Надоело за тобой – дураком как за школяром приглядывать. Помяни моё слово: чтоб я к тебе ещё хоть раз поскакал на выручку – ни за что!

–Больно надо! – обиженно проворчал брат. Машина сделала резкий поворот, пассажиров повело в сторону, и разговор на некоторое время прекратился. Теперь они свернули на дорогу, ведущую к полигону, и объезжая многочисленные рытвины, покатили дальше. И никто из них не обратил внимания на фары едущего позади автомобиля, точнее, не придал этому значения – мало ли кто куда едет?

Дежурившие на КПП бойцы машину капитана Давыденкова знали и ворота открыли без всяких проволочек. На воинское приветствие Давыденков помахал рукой и покатил дальше, через пятьсот метров «Нисан» ещё раз повернул и въехал на служебную стоянку.

–Этого, – Давыденков заглушил двигатель, – в умывальник. Привести в чувство и чтобы через полчаса был в постели.

–Сделаем! – отозвался сидевший на переднем сидении старшина Егоров.

–И без лишней суеты! – предупредил Артём. И тут же скомандовал: – Выползаем!– после чего выбрался из-за руля и аккуратно прикрыл дверцу.

–Алексей, – обратился он к старшему Кислицыну, – когда будет всё, придёшь, доложишь.

–Обязательно, – пообещал Алексей, вслед за Егоровым выбрался из салона и сразу же направился к хлопнувшему дверцей братцу.

–Пошли! – ухватив того за рукав, он почти насильно потащил того ко входу в казарму. Старшина Егоров зашагал следом.

Втолкнув Андрея в умывальник, Алексей приказным тоном шикнул:

–Раздевайся! – и, пропустив вперёд Егорова, закрыл дверь прямо перед носом у сунувшегося было вовнутрь Глушко:

–Там стой! – уже из-за двери сказал Кислицин – старший и, покосившись на брательника, шагнул к стоявшим в углу вёдрам.

–Раздевайся, что ждёшь? – амбал Егоров не двусмысленно сжал кулаки. И это подействовало – несмотря на хмель, остатки разума Кислицын – младший сохранить сумел.

Между тем Алексей выбрал из вёдер то, что показалось ему поприличнее прочих и, подойдя к ближайшему крану, начал наполнять посудину водой – холодной. Другой в полигонных кранах не было.

– В угол давай становись! – Егоров рукой указал направление. Андрей попятился, в глазах наконец-то появилось осознание происходящего – он взглянул на ведро в руках брата и протестующе замахал руками.

–Да ну нафик! – с этими словами Кислицын – младший направился к брошенной в кучу одежде.

–В угол, я сказал! – Егоров шагнул к пьяному.

–Егор! – Алексей ухватил сослуживца за рукав. – Хрен с ним, оставь его! – попросил он, и когда Егоров сделал шаг назад, окатил брата из ведра, что называется, по полной. Холодный поток ударил в голое тело, растекся по нему тысячами брызг, полетел в разные стороны – на пол, на стены, на лежавшую неподалеку одежду.

–У-у-ух! – Андрей задохнулся от холода и возмущения. Сжав кулаки, он бросился на Егорова. Встреченный несильным ударом в грудь, пошатнулся и, поскользнувшись, шлепнулся на мокрый кафель. Удар получился жёстким – Кислицын – младший болезненно поморщился.

–Ты всё-таки поаккуратнее! – с нажимом в голосе предупредил Егорова Кислицын – старший.

–Да я и так еле-еле! – отмахнулся тот. – Кто знал, что он шлёпнется? Лей давай!

Алексей хмыкнул, спорить не стал, и пока братец корячился на полу, набрал новую порцию воды и ополоснул того сверху. Андрей ещё рассерженно зашипел, но промолчал, на глазах начали наворачиваться слезы обиды. И как им не навернуться, если брат, родной брат, вместо того, чтобы защитить, сам стал участником экзекуции! Поэтому когда Алексей протянул руку, предлагая подняться, Андрей сердитым ударом отбил её в сторону.

–Пошёл ты! – буркнул он, с трудом уселся на корточки и, кряхтя как старый дед, поднялся на ноги.

Андрей ещё одевался, когда в умывальник заглянул капитан Давыденков.

–Братва, кончай водные процедуры, комбриг едет! – сообщил он. – Через пять минут все в постелях. А ты, – капитан обратился к проштрафившемуся бойцу, – можешь считать, что тебе сильно повезло. Если бы не комбриг, я бы тебе сейчас такой разнос устроил! Знал бы следующий раз, тварь, как мне лапшу на уши вешать! И братеню спасибо скажи, что он тебя спохватился. А то бы в предвариловке сидел сейчас или ещё хуже. Ладно, всё, парни, здесь закончили. Я навстречу Шогинову побежал. А вы – чтобы тут у меня порядочек!

–Всё будет красиво! – усмехнувшись, заверил Егоров и, провожая взглядом уходящего дежурного по отряду, добавил: – Да комбриг сейчас в казарму и не пойдёт. Он наверняка в генеральский домик едет. Кого-нибудь из проверяющих везёт.

–Наверняка! – согласно кивнул Алексей, но умывальник они всё же поспешили оставить как можно быстрее.

Холодная вода и дружеский тычок привели Младшенького в чувство, и к своей кровати он подошёл довольно ровным, почти уверенным шагом. Бросив верхнюю одежду на стул, а берцы под кровать, Андрей сдернул одеяло и, упав на простыни, закрыл глаза. Сонливость быстро прогнала все мысли и горести. Уснул Кислицын – младший почти со спокойной совестью – нисколько не подозревая о том, что над головой стали стремительно сгущаться тёмные тучи.

Глава 3

Андрей наконец-то вспомнил события того вечера, правда весьма смутно.

"Девушка, там точно была девушка, – мысли мелькали у него в голове словно всполохи. – И симпатичная. – Что-то она от него хотела. Вот только что именно? Толком он этого не помнил, да он её как следует и не слушал – набирался храбрости. Набрался... А эти трое... Кажется, они домотались до Алины. Девушку звали Алиной? Да, Алиной, так она сама ему и назвалась, – Кислицын – младший болезненно поморщился – воспоминания давались с трудом. – Кавказцы что-то у неё требовали. Угрожали. Она что-то им отдала?! Какую-то вещицу?! Точно! – воспоминания непрерывно всплывали в его отягощенной похмельем головушке. – А ведь Алина хотела передать эту вещицу ему, но он, идиот, упёрся с предложением этой своей дурацкой выпивки за знакомство. Вот и познакомились! А она красивая! – мелькнувшая мысль неожиданно привела к следующей: – У меня же в кармане флэшка! А флэшка как раз и есть та самая вещь, принадлежавшая Алине, и отданная той троице. Так... так... – мысли, хотя и путанные, понеслись дальше. – А ведь оно и есть то самое, что девушка предлагала ему взять. Флэшка... флэшка... – Андрей погрузился в глубинные сознания, надеясь выудить оттуда что-либо полезное. – А вдруг там её адрес? – при этой мысли сердце несостоявшегося ухажёра застучало в радостном предвкушении. – Надо срочно добраться до компа! А это значит – вновь следует выбраться в город..."