Текст книги "Прайд (СИ)"

Автор книги: Анатолий Махавкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 50 страниц)

– С мальчиками разберётесь сами, – прервал я её романтические воспоминания, – мне кажется, трёх львов вполне достаточно, для такой несложной задачи.

– А ты собирался пригласить на охоту ещё и Наташу? – Илья откровенно веселился, – помимо её отношения к охоте вообще и к нам, в частности. Ты вообще в курсе, как она неровно дышит к опусам, которыми Баджара заполонил столицу? Как-то даже упомянула, дескать из него вышел бы великолепный лев.

– Ну, она могла бы попросить автограф у своего любимого зверька, – я пожал плечами, – да нет, конечно же не собирался я делать ничего такого. Я хорошо знаю о её идиотском принципе невмешательства. Постоянно талдычит об этом, на каждом шагу. Хорошо хоть перестала проповедовать уничтожение Прайда. Впрочем, когда мы поймаем Баджару я заставлю его написать что-нибудь, специально для Натки. Пусть знает, мы её помним и любим.

– Говори за себя, – отрезал Илья и поморщился, а Галька недовольно муркнула, – что-то в ней…В общем, если это всё, то у меня…

Он повернулся спиной и спина эта выражала крайнее недовольство. Лабораторный крыс, запертый в колбе, почуял гнев своего хозяина и сжался в комок, охватив тело руками.

– Погоди, это ещё не всё, – Илья остановился, не поворачиваясь, – мне срочно нужна твоя повозка. И ты, тоже.

Теперь спина определённо выражала недоумение: не так уж часто я обращался с просьбами о помощи.

– Очень срочно, – уточнил я, – немедленно – будет идеально.

– Мы куда-то едем? – радостно поинтересовалась Галя, вскакивая на ноги, – хочу кататься!

– Да, моя сладкая, – порадовал я её, – ты поедешь кататься. Я бы, откровенно говоря, прихватил и Ольгу, да не морщись ты, но мы с ней слегка гм, повздорили. Думаю, она спряталсь в одной из своих норок, поэтому придётся обойтись без неё.

– Что же такого сдохло в королевском парке, раз ты решил собрать нас всех? – удивился Илья, – впрочем, думаю правду ты всё равно не скажешь. Неважно, разберёмся по ходу пьесы.

Я только вежливо пожал плечами и загадочно улыбнулся. Илья – умный мальчик и хорошо меня знает.

– К чёрту, – Илья щёлкнул пальцами, – нет, я действительно заинтригован.

Послышалось шлёпанье босых подошв и в проёме выхода мелькнула симпатичная мордашка, немедленно уткнувшаяся в пол. Выслушав недовольное бурчание своего хозяина, неразличимое даже на столь малом расстоянии, девушка нырнула обратно.

– Идём, – махнул рукой Илья, – пока дойдём, всё будет готово.

Кому, как не ему знать собственных слуг. Посему мы, не торопясь, последовали прочь из лаборатории. Уходя, я сделал "козу" сидящему в реторте человеку и кажется, он обмочился. Однако, его должно было утешить то, что мы всё-таки оставили его в одиночестве, да ещё и живым, в придачу.

Ха, а королевская кузница оказалась весьма хитрым местом. Как мне казалось мы пошли тем же коридором, которым я добирался в лабораторию, однако же он всё никак не заканчивался, уходя во мрак бесконечной трубой. За её стенами, позвякивало и громыхало, впереди звенели Илюхины подошвы, а рядом беззаботно пританцовывала и напевала Галина, пытаясь покусывать моё ухо на ходу.

Когда ход начал резко забирать вправо, поднимаясь вверх я услышал впереди громкий скрип и во мрак тёмного тоннеля ринулся дневной свет.

Толстая деревянная плита закрывавшая проход, повизгивая от усердия, медленно ускользала в стену. Илья решительно исчез в волнах света, и я услыхал раскаты его голоса на фоне каких-то животных хрипов. Гулкие удары по коже довершали картину внезапного прибытия хозяина на конюшню.

Точнее не конюшню, а целый зоопарк, под открытым небом. Между огромными вольерами со всевозможной живностью, метались чернокожие люди с пепельными, от ужаса лицами и спешно исполняли указания, не менее перепуганных надсмотрщиков, щёлкающих длинными бичами. Илья перестал кричать и лишь неподвижно стоял, возвышаясь над кучкой лодырей, расстроивших повелителя. Видимо слуги оказались не так расторопны, как ему хотелось бы.

Но долго ждать не пришлось. Не успели мы подойти к нашему Тёмному владыке, как тройка гигантских полосатых созданий, скалящих саблевидные клыки, подтащила чёрный каплевидный экипаж, без единого окна. Тут же, неизвестно откуда, возникла толпа полуобнажённых воительниц с кривыми мечами в руках, которые незамедлительно облепили повозку, цепляясь за малозаметные ручки и скобы. Похоже, всё было готово к отправлению

– Карета подана, – буркнул гостеприимный хозяин и нарушая все законы этикета, первым полез внутрь своего экипажа.

Одна из тварей, впряжённых в повозку, повернула уродливую морду и оглушительно завопила, помахивая длинным языком. Видимо, приглашала прокатиться. Не уподобляясь невежде-хозяину, я пропустил даму вперёд и даже помог ей подняться, придержав немного пониже талии.

Внутри не было никаких подушек или чего-то подобного. Здесь вообще ничего не было, кроме двух деревянных кресел, на вид казавшихся неудобными, до ужаса. Зато стены оказались полностью прозрачны и это радовало, поскольку сидя в этом пыточном средстве я мог, по крайней мере, любоваться аккуратными пупками охранниц, благо они находились на уровне моих глаз.

Поразмыслив немного, Галя плюхнулась на мои колени, усугубляя и без того значительные неудобства. Премного благодарен!

Кресло Ильи, взвизгнув, развернулось и мы оказались лицом друг к другу. Некоторое время все играли в интереснейшую игру: сделай морду кирпичом.

– Куда? – спросил он, наконец.

– На торговую площадь, – проворчал я, пытаясь хоть как-нибудь пристроить свою задницу в чёртовом приспособлении, – слушай, ну какого чёрта ты поставил здесь это непотребство? Я понимаю, забрасывать подушками всё обозримое пространство – не в твоём стиле, но это уж как-то чересчур аскетично!

Илья отдал приказ кучеру и угрюмо уставился на меня, пытаясь ослабить застёжку плаща, словно она вдруг начала ему давить.

– Вообще-то обычно я передвигаюсь сам, – веско заметил он, – это тебе не такси.

– Угу, – кивнул я, – и при этом, сидишь сразу на двух креслах.

Галя захихикала, а Илья промолчал, из чего я сделал вывод – дело тут нечисто.

Наши полосатые скакуны завывая, подобно целой тысяче обезумевших котов, ринулись вперёд, да так шустро, что чернокожие гиганты, распахивающие входные ворота, едва успели выполнить свою работу. Мелькнула удаляясь стена, окружающая королевский дворец и мы вырвались на городские улицы. Наш экипаж мчащийся на безумной скорости, прямо посреди оживлённой улицы, вызвал настоящий ажиотаж. Прохожие, с воплями и проклятиями, отпрыгивали в стороны. Судя по резкому хрусту под днищем, не всем это удавалось. Галина смотрела по сторонам, с широко открытым ртом и каждый раз, когда повозка слегка подпрыгивала и похрустывала колесами, хлопала в ладоши. Как ребёнок, честное слово – одно удовольствие наблюдать за ней!

– Что такое тресп? – спросил внезапно Илья и подался вперёд, изучая моё лицо.

Своим вопросом он поставил меня в тупик. Хоть слово это было смутно знакомо. Где-то я его уже слышал, причём совершеннно недавно.

– Новое блюдо королевского повара, – не задумываясь, выпалил я, – нет, нет – это тридцать четвёртая поза из трактата: "Дар богов". Какого дьявола ты задаёшь мне идиотские вопросы?

– Он и меня об этом спрашивал, – пожаловалась Галька, отвлекаясь от своего развлечения, – да ещё так настойчиво! Ну подумай своей пустой головой! – передразнила она Илью, – сам ты дурак и вопросы дурацкие задаёшь!

Кот ещё некоторое время изучал меня, а потом его лицо отобразило замешательство, словно он ожидал увидеть и услышать совершенно другое. А меня внезапно осенило: тресп! Именно с помощью какой-то дряни, с подобным названием, сумасшедший Сид призывал расправиться с полуночными львами, или как он нас там величает. Забавно: не думал ещё раз услышать это странное слово. Да ещё и от Ильи! Всё интересатее и интересатее…

– Вспомнил! – слегка переигрывая, я хлопнул себя по лбу, – Сид вопил что-то такое сегодня на улице. Вот уже психованое создание! Ольгу он, кстати, нервирует сверх всякой меры. Кошка даже просила меня прикончить несчастного психопата. Очень оно мне надо…

– Ты, между прочим не в курсе, почему он сошёл с ума? – как бы невзначай, перебил меня Илья.

– Сид – это тот патлатый урод, который пытался тебя вчера прикончить? – поинтересовалась Галька не отвлекаясь от происходящего за стеной повозки: мы попали в большой затор, и кучер нервно лупил кнутом всех в пределах досягаемости, в то время, как охранницы расчищали дорогу рукоятями сабель, – странной такой штуковиной…

У меня засосало под ложечкой, а рана, полученная сегодня, дала о себе знать резкой болью. Хорошо, Илья не заметил моего изменившегося лица. В этот момент он полез в глубины своего плаща и достал оттуда широкий клинок с чёрной трубчатой рукоятью. Оружие пряталось в потёртых ножнах, имевших форму древесного листа. А вот теперь я был по-настоящему сбит с ног.

– Эта штука и называется – тресп, – каким-то замогильным голосом возвестил Илья, – когда этот безумец воткнул мне его в руку стало, по-настоящему, больно. Похоже им можно и убить кого-нибудь, из нас. Естественно, если угодить в какое-то другое место.

– Я сегодня, вроде бы, видел Сида на улице,– медленно произнёс я, стараясь как можно быстрее прийти в себя, после полученного потрясения, – он выглядел живее всех живых. Трудно поверить, что ты превратился в пацифиста и оставил в живых человека, пытавшегося тебя прикончить. Тем более, имеющего шанс это сделать.

Кошачьи глаза, всё это время сверлившие меня, превратились в две узкие щелки, исторгающие мощный лазер подозрения. Ну ладно, я тоже умел играть в гляделки и ответил не менее заряженным взглядом. Воздух, вокруг нас, наэлектризовался до такой степени, что из него можно было добывать энергию и складывать штабелями. Даже Галя, увлечённая свалкой снаружи, почувствовала неладное и повернулась ко мне, вопросительно задрав тонкую бровь. Наконец Илья не выдержал и отвёл взгляд. Ура, ура – я опять на коне!

– Сид проник в одно из моих убежищ, – сухо отметил проигравший, разглядывая здания, медленно тянущиеся за бортом повозки, – в одно из моих очень хорошо спрятанных и охраняемых убежищ. Охранницы не заметили, как он проник внутрь, но одна успела увидеть кого-то высокого в чёрном плаще. Я пытался допросить психа, но всё напрасно: его безумие хранит тайну лучше любых запоров. Он проклинает полуночных львов, поёт дикие песни и пытается вцепиться в моё горло.

– Ха, интересно было бы на это взглянуть. Но всё-таки, почему ты его не убил?

– Почему? – хмыкнул Илья и криво ухмыльнулся, бросив на меня косой взгляд, – я думаю – этого говнюка кто-то подослал, причём помощь этого кого-то, не ограничивалась простым соучастием. Мой таинственный недруг хорошо спланировал и тщательно подготовил эту операцию: Сиду дали оружие, привели к моему убежищу и смогли вдолбить в его безумную голову, какую вещь он должен сделать. И толку, если я прикончу сумасшедшего? Но если я отпущу его и приставлю соглядатаев, то смогу увидеть, как мой таинственный противник попытается с ним связаться.

– Похоже ты решил назначить на должность таинственного недруга именно меня? – Илья пожал плечами, а я расхохотался, – ну и на кой хрен мне это надо? Завоевать твой Мордор? Попользовать твоих милашек? Ты хоть сам понимаешь, какой это бред?

– Так и Наташа сказала, но тебе могло захотеть поразвлечься, – пробормотал Илья, – вообще-то у меня было две кандидатуры. Ты и Ольга. Ты уж прости, но Наташке я сказал всё. Хоть и странно она себя ведёт, но в этом, явно, не замешана.

Я задумался. Если вспомнить сегодняшнее покушение на мою шкурку и сопоставить его с рассказом Ильи, то складывается забавная картинка. Всё очень похоже: и он и я находились в своих потайных норках, куда проникли убийцы, вооружённые загадочным оружием, способным нас прикончить. В моём случае план едва не сработал, что уже говорит о том, насколько он был хорош. Но стояла ли за всем этим Ольга? Вопрос вопросов…Пойти поинтересоваться: Олечка, дорогая, не ты ли подослала человечков, наковырять во мне дырочек? И она тут же во всём признается. Но какой в этом смысл? Положим меня она ещё хотела бы прикончить, причин для этого – пруд пруди, но зачем ей дохлый Илья? Для коллекции?

Так, а о чём толковала девка, так удивившая меня? И здесь я опять возвращаюсь к Баджаре. Он мог послать девицу, а как насчёт Сида? Чёрт побери, да он мог послать кого угодно! Ну ничего, сейчас мы приедем на Торговую площадь, и я выбью из Хамида всю информацию, сокрытую в плешивой башке слепца.

Наше, и без того неспешное, движение окончательно замедлилось. Девушка, управлявшая полосатыми скакунами, натянула поводья и лошадки неторопливо опустились на пыльную мостовую, открывая пасти в недовольном ворчании. Галька соскочила с моих коленей и потянулась, позёвывая. За алыми губками мелькнули молочно-белые зубы, острые, словно бритвы.

– Ну и какого чёрта мы плелись в эту дыру? – недовольно заворчал Илья, однако быстро замолчал, а его брови резко устремились вверх, – Что за фигня тут творится – никогда не видел ничего подобного! Гляди: кэп предрассветных до сих пор на ногах – и не спится ему! А это же – полуденный, рядом с папашей Цезиратом. И этот сюда рыло сунул.

– Есть такое мнение, мы слегка запоздали, – я поморщился и встал на ноги, – пойдём посмотрим. Всё равно уже приехали.

Мы выбрались наружу и телохранительницы немедленно ринулись вперёд, распихивая плотную толпу. Девицы пинали галдящих зевак и не стеснялись использовать рукояти мечей. Оцепление из стражников полуденного караула ничего не могло поделать с напором бешеных полуголых пантер, и мы беспрепятственно проследовали к месту происшествия.

Количество важных персон здесь действительно внушало уважение. Кроме упомянутых Ильёй солдафонов, я увидел обрюзгшую морду Эфеама, посиневшего от злости. Градоначальник яростно распекал кого-то из своих подчинённых, не забывая время от времени почёсывать гениталии. Давали знать старые раны полученные, в своё время, на любовных фронтах. Кроме того, бледным призраком маячила физиономия Халтафа, напудренная до мертвецкой белизны. Слёзы пробуравили в пудре две тонкие дорожки превратив лицо в клоунскую маску. И ещё много – много других известных людей: озабоченных, сердитых, а в большинстве – испуганных.

Как я и думал, причиной массовой тусовки послужил так необходимый мне Хамид. Вернее, уже не сам Хамид, а его останки, распростёртые в пыли около заборчика, где он обычно просил подаяние. Глаза слепца были широко открыты, но теперь он уже действительно ничего не мог увидеть. Чалма для подачек лежала рядом и какой-то неведомый добродетель успел позаботиться о неправедных накоплениях. Горло Хамида перерезали от уха до уха, вылив в пыль целое ведро крови, уже успевшей загустеть. Кто-то протоптался по бурому пятну, оставив характерный узкий отпечаток сапога с глубокой вмятиной от каблука.

– Если ты надеялся с ним о чём-то поговорить, – вполголоса заметил Илья, разглядывая неподвижное тело, – то вроде бы слегка запоздал.

Оставив эту мудрую мысль без ответа, я подошёл к групке вояк и кивнув на труп, поинтересовался у капитана предрассветной стражи:

– Ну и как это произошло?

Выцветшее лицо, покрытое багровыми пятнами, тускло уставилось на меня бельмами слепых, от усталости глаз, видимо пытаясь определить ранг задающего вопрос. Память очевидно подсказывала, что меня он где-то видел, а необычный экипаж с внушительной охраной, намекали, на важность шишки. Сложив два и два, капитан едва слышно пробормотал:

– Почти ничего не известно. Один из этих, – он лениво махнул в сторону, уже знакомого мне толстого солдата с порваным ухом, – видел какого-то высокого человека в чёрном плаще с капюшоном. Этот неизвестный вроде бы вёл разговор со слепцом, но стоило страже проявить интерес и тот немедленно растворился в толпе. Именно в этот момент солдат и увидел, Хамида, лежащего на земле с перерезаным горлом. Это – всё.

– Опять человек в чёрном плаще, – подытожил Илья, внимательно выслушавший доклад капитана, – просто неуловимый мститель, какой-то, – он покосился на меня, – я, конечно, извиняюсь за свои подозрения – ты явно не мог быть в двух местах одновременно, но думаю, всё это имеет к тебе какое-то отношение. Иначе на кой чёрт ты нас приволок именно сюда и именно сейчас? Да ещё и торопился так, словно подозревал нечто подобное.

Он мне определённо польстил: я даже и представить не мог, что приеду посмотреть на дохлого Хамида; мне просто нужно было услышать пару-тройку ответов на вопросы. Однако же, какая-то мысль, всё-таки засела в глубине головы и потребовались немалые усилия, дабы извлечь её наружу и рассмотреть. Правда, после выяснилось, это – не совсем мысль, а скорее – воспоминание об определённом намерении. Похоже мне следует быстрее шевелить своими извилинами, потому как неведомый враг двигался на несколько шагов впереди.

Ухватив скучающую Гальку в охапку, я бросился к Илюхиной таратайке, бросив на ходу:

– Вот теперь я точно, подозреваю. Нам нужно побыстрее попасть в Нижний город, – я швырнул слабо протестующую кошку внутрь повозки и запрыгнул следом, – помнишь, ты как-то заинтересовался древними амулетами, и я познакомил тебя с одноухим Филамом?

– Ну? – сбитый с толку, Илья занял своё место.

– Нам требуется срочно поговорить с ним. Если ещё не поздно.

Не став перечить, Илья отдал приказ погонщице, и мы рванули вперёд. Толпящиеся вокруг зеваки, прыснули в стороны, словно пёстрые рыбки при виде большой хищной рыбы. Охранницы бегом догоняли экипаж и запрыгивали на свои места, с грацией диких котов. Илья повернулся ко мне и хмуря брови, изобразил задумчивость. Галька же, обиженная до глубины души нашим невниманием, ушла в хвост повозки и легла на пол, свернувшись калачиком.

– Скажи, разговор с э-э Филамом, он как-то связан с этим убийством? – поинтересовался Илья, нарушив молчание, – или с покушением на меня? К чему вся эта спешка?

– Возможно, ни к чему, – согласился я, – вот и ты не торопи события. Подумай, если бы я собирался скрыть некую важную информацию, неужели пригласил бы тебя и Гальку?

– Ха, не смеши меня, – Илья подёргал головой, отчего копна светлых волос рассыпалась по плечам, – и толку? Ты, конечно пригласил нас, но мне до сих пор известно не больше, чем до начала поездки. В отличие от тебя, кстати. А вообще, немного зная тебя, я бы сказал, что ты чего-то опасаешься.

Я ощутил некоторый всплеск уважения к Илье, но вида, естественно, не подал. Ну конечно же, основной причиной нашей совместной прогулки было нежелание извлекать ещё один тресп из своей груди. Или спины. Однако Илья был неправ. Некоторые тайны я всё же собирался ему открыть. Какой смысл умалчивать существование оружия, способного нас убить, если он уже и сам об этом знает? Тем более, моя история способна окончательно снять все подозрения. Если он поверит, конечно. А это, положа руку на сердце – сомнительно. Я бы не поверил.

Тем не менее, я собирался всё рассказать. Ну, или почти всё. Только немного позже.

– Сплошные тайны, – качает головой женщина и с жалостью смотрит на меня, – ты не способен довериться никому, даже таким же убийцам. Как можно так жить?

Я молча смотрю на неё. Трудно объяснить все правила большой игры и того азарта, который она вызывает. Хуже другое: я и сам не понимаю, как мог так жить. Словно раньше было иначе. А потом…Потом всё изменилось.

– Тебе не понять, – хриплю я, но в моём голосе нет уверенности и собеседница чувствует это.

– Похоже, ты и сам не понимаешь. Продолжай.

Тем временем здания центральной части Сен-Сенали мало-помалу сменились невысокими постройками окраины. Количество деревьев, радующих глаз в центре столицы, резко уменьшилось. В тускло-зелёной траве появились проплёшины красноватого песка, прорезаемого колючим кустарником, весьма напоминающим гибрид мутировавшей колючей проволоки. Толпы прохожих иссякли в жалкие ручейки, неторопливо текущие между стенами покосившихся домишек. Многие дома маразматически скалились пустыми проёмами окон и обломками выломанных дверей. В трущобах власть градоначальника сходила на нет, сменяясь разухабистой вольницей пригородных банд. Ночью здесь было попросту опасно.

Повозка резко свернула направо и помчалась по узкому проходу между двух высоких серых стен, украшенных местным аналогом граффити. Востину нестребима тяга человеческая к наскальному творчеству! Здешние рисунки, насколько успевал зафиксировать взгляд, изображали различные стадии любовного процесса. Весьма правдоподобно, надо сказать. Галя, продолжавшая обиженно сидеть в кормовой части экипажа, оживилась и подала голос, комментируя некоторые сюжеты. Сразу видно профессионала, обожающего своё дело.

Стены окончились и по обе стороны дороги замелькали остатки напрочь разрушенных домов, почти полностью погрузившихся в песок. Большинство настолько заросли проволокоподобным кустарником, что я уже не мог даже угадать, какая у них была изначальная форма. Вот это и был Нижний город, который не интересовал ни власти Сен-Сенали, ни сколько бы то ни было серьёзных бандитов. Джентельмены удачи конечно водились и в этом, богом забытом месте, но их удача была настолько мизерной, что язык не поворачивался называть их джентельменами. Сами себя они именовали пустынными шакалами, очевидно пытась соперничать с волками пустыни королевских вооружённых сил. Это было даже не смешно.

А вот почему Филам облюбовал для постоянного проживания именно эту дыру, оставалось для меня неразрешимой загадкой. Человек он был далеко не бедный и вполне мог себе позволить какой-нибудь двухэтажный домишко в районе торговой площади. Впрочем, если слухи не врали, ему уже не долго оставалось прозябать в здешней помойке.

Ещё один крутой поворот мимо живописных развалин и тигровые иноходцы с воплями встали на дыбы, когда наш кучер резко натянула поводья. Оглушительный рёв, возвещающий о недовольстве полосатых лошадок, информировал всю шваль Нижнего города о нашем прибытии. Охранницы пёстрым горохом ссыпались с бортов повозки и утопая босыми ногами в буром, от грязи песке, разбежались в разные стороны. Бронзовые тела девушек блестели в лучах светила клонящегося к закату и грозно сверкали лезвия сабель, наточеные до бритвенной остроты. Зрелище, одновременно красивое и устрашающее. Красивое – для меня и устрашающее – для обитателей трущоб.

– Мне кажется или тут стало ещё грязнее, с тех пор, как я тут был последний раз? – буркнул Илья, спрыгивая вниз, – думаю, сюда свозят всю грязь столицы и равномерно распределяют по всему Нижнему.

– Это – государственная политика, – подтвердил я, озираясь по сторонам, – непосредственный приказ падишаха, а грязь распределяет лично Настиган. Да ты и сам всё знаешь.

– А я не буду выходить, – сердито крикнула Галька, высовываясь наружу и морща носик, – сами ройтесь в своём мусорнике. Тут воняет!

– Твоё дело, – рассеянно бросил Илья и рассеянно почесал кончик носа, – тебе не кажется… По-моему, что-то изменилось.

Дом одноухого Филама располагался прямо перед нами: массивное куполообразное здание со шпилем на макушке, напоминающее голову воина в шлеме, укрывшегося за забором, словно за щитом. Ограда, верх которой был утыкан острыми пиками, имела небольшой наклон наружу, дабы помешать возможному грабителю комфортно забраться внутрь. Хм, вроде бы всё в полном порядке: молчаливые развалины вокруг, тихая улочка, уводящая прямиком в пустыню и угрюмо безмолствующие ворота из кованой стали. Стоп. Какого чёрта меня застопорило именно на этих эпитетах?

– Тихо, – задумчиво сказал я.

– Да я и так молчу! – огрызнулся Илья и тут до него тоже дошло, – ах ты чёрт! Точно – ни единого звука! Твою же мать…

Обычно, воздух вокруг дома одноухого наполнял оглушительный лай его питомцев: коротконогих большеголовых тварей, напоминающих бегемотов-карликов. Проклятые уродцы носились по двору, непрерывно грызлись между собой и постоянно искали новый объект для использования клыков.

Сейчас же, как я уже упоминал, стояла абсолютная тишина.

Мы неторопливо двинулись вперёд и охранницы, словно тени, устремились следом, выстраиваясь полукругом перед высокими воротами, металлический барельеф на которых изображал жуткого монстра с оскаленной пастью.

Подойдя ближе я убедился – глаза меня не обманули. И для этого не требовалось, подобно Илье, касаться ладонью глубокой вмятины посреди металлической плиты. Вмятина пустяк – сама толстая пластина ворот оказалась вогнута внутрь.

– Похоже на работу тарана, – с каждой минутой Илья становился всё более задумчивым, – как думаешь – это шакалы? Филам как-то упоминал, об их постоянном присутствии. У него есть, чем поживиться.

Кот легко толкнул створку ворот, и она подалась внутрь.

– Шакалы? – переспросил я, заглядывая внутрь, – знаешь, не очень то всё это похоже на их работу…

Я взялся за изуродованную дверь, и она протяжно заскрипела, а потом совершенно неожиданно обрушилась на землю. Столб пыли чётко обозначил место её теперишнего упокоения. Очевидно, незванные гости, кем бы они ни были, уходя просто прислонили ворота к стене, отчего те выглядели, как настоящие. Сомневаюсь, что у шакалов достало бы ума даже для такой невинной хитрости. Да о чём я? Насколько я знаю эту братию, если бы они умудрились ворваться внутрь, то веселье продолжалось бы до сих пор.

Здание выглядело совершенно нетронутым, и я лишний раз задумался о сексуальных комплексах его владельца: пости идеальное полушарие, вырастающее из земли венчалось небольшой толстенькой башенкой. К чёрту психоанализ; входная дверь разломана в щепы, стало быть нападавшие проникли и туда. В косяке торчала длинная чёрная стрела с жёлтым оперением – прямо-таки концептуальная композиция. Но это был не весь натюрморт. Теперь стало понятно, почему здесь такая тишина. Все твари, охранявшие владение, примчались к воротам, готовясь отразить нападение врага. Оскаленные клыки, выпученные, от злобы глаза и сведённые в ожидании прыжка, мышцы лап…Все напоминают подушечки, для иголок. Их истыкали чёрными стрелами сразу же, после того как вышибли ворота. Только один маленький засранец сумел добраться до нападавших и издыхая выполнил свою работу. Я наклонился и с некоторым трудом, выдрал из скалящейся пасти кусок чёрной материи. Ну ладно – это вполне мог быть плащ.

– Ни хрена это не похоже на шакалов, – резюмировал я, отбрасывая изодраный лоскут, – они никогда не используют стрелы: только кинжалы и пращи. Думаю, если бы здесь орудовали эти ублюдки, то всё было бы завалено трупами.

– Я так понимаю, трупы мы ещё найдём, – вздохнул Илья, – ну, пойдём внутрь? Или наше миссия потерпела полное фиаско?

– Ну уж нет. Если я приехал сюда, то уж навещу одноухого мерзавца, – пожал я плечами, – перерезали ему там глотку или нет. В любом случае стоит поискать хоть какие-то ответы на вопрос: какого чёрта тут происходит!

– И кто во всём этом виноват, – Илья бросил на меня косой взгляд, – мне кажется, кое-кто имеет определённые догадки по этому поводу, но скромно удерживает их при себе. Поделиться не желаешь?

– Не желаю. По крайней мере, не сейчас. Может быть, позже.

В груде щепок, оставшихся от прочной деревянной двери, развалился один из охранников Филама – толстый звероподобный субъект, с головы до ног поросший густым курчавым волосом. Его разрубили от плеча до пояса. Видимо, для этого надо было потратить немало усилий. Впрочем, как и для превращения в обломки входной двери. Я только головой покачал.

Илья остановился и обломал торчащую в косяке стрелу. Осмотрев её, он только хмыкнул и протянул мне. На гладком чёрном древке золотился крошечный вензель в виде стилизованой буквы Б. Так метили своё оружие последователи Баджары. Похоже, никто и не собирался скрываться. Или это послание? Наглые ублюдки, как бы говорили: мы знаем о твоём приходе, смотри – это сделали мы. Сломав полированную деревяшку между пальцев, я раздаржённо отбросил её в сторону.

Второй громила встретился нам немного позже. Видимо он пытался убежать, но его сбили с ног и пригвоздили к полу дротиком. В остальном прихожая выглядела как обычно: огромное количество разноцветных амулетов и оберегов, свисающих с потолка. Они тонко звенели и раскачивались из стороны в сторону. Убирая их от лиц, мы молча шли в глубь дома. Илья не стал нарушать молчания даже останавливая сунувшихся за нами охранниц. Он просто подал им какой-то знак и вооружённые саблями девушки, замерли на пороге.

Другая прихожая, дальше по коридору, оказалась чуть больше первой, посему щеголяла двумя новыми украшениями: парочкой тел, пришпиленных копьями к стене. Прогнозы Ильи оправдывали себя в полной мере. Если память меня не подводила, обслуга Филама состояла из десяти человек. Четверых мы уже обнаружили.

Вторая прихожая, с её роскошными гобеленами, мягкими коврами и шёлковыми подушками осталась позади. Безмолвие окружало нас, нарушаясь лишь лёгким потрескиванием масляных ламп, создававших в здании наполненный тенями полумрак. Тени преследовали нас, скакали по стенам и стелились под ноги. Похоже только эти чёрные силуэты выжили после нападения.

Воздух в спальной комнате наполняли ароматы десятков свечей и освежающих ламп, но они были бессильны против мощной вони разлагающейся плоти. Одноухий Филам болел очень долго и его гниющее тело пропитало смрадом каждую вещь спальной. Как будто этого мало, в углу аккуратной кучкой лежали изрубленные, до неузнаваемости, тела. Судя по количеству конечностей, недостающие слуги были обнаружены.

Сам хозяин, распахнув в безмолвном вопле чёрный провал рта, лежал на своём ложе. Он не был укрыт одеялом как обычно, но мне потребовалось некоторое время, для обнаружения раны, подарившей ему освобождение от мучений. Тело гробокопателя казалось расколотой куклой, неряшливо собраной и плохо склееной. Куски обнажённого тела соединялись между собой тонкой зеленоватой плёнкой, а правая рука и вовсе сгнила, превратившись в отвратительный струпный обрубок.

– Будь проклят, если это гнойная язва, – пробормотал я, осматривая труп, – видал я людей, болевших той сранью, и они нисколько не походили на этот кусок дерьма. Что же он такое ухитрился подхватить?

– И на кой чёрт убивать человека, который вот-вот отдаст концы? – подхватил Илья, – по-моему, ему уже недолго оставалось.

– Возможно потому, как даже за этот короткий срок он мог выдать нужную информацию, – предположил я, наклоняясь к телу гробокопателя, – похоже, нам оставили какое-то послание.

Уродливая голова покойника лежала на плоской подушке прижимая лист плотной желтоватой бумаги. Я вытянул письмо и впился взглядом в четыре строчки, написанные знакомым аккуратным почерком: