355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Анатолий Уткин » Удар американских Богов » Текст книги (страница 29)
Удар американских Богов
  • Текст добавлен: 12 апреля 2017, 10:30

Текст книги "Удар американских Богов"


Автор книги: Анатолий Уткин


Жанры:

   

Публицистика

,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)

Заключение
АМЕРИКА ЗА НЕФТЬ И ПРОТИВ МИРОВОГО ПОРЯДКА

Через 10–20 лет военное доминирование США сохранится, если только у вероятного противника не появится мощная противоспутниковая система или не будет секретно проведена установка сети надежно защищенных, большей частью находящихся под землей мощных лазеров, способных уничтожать американские самолеты и ракеты. Эти угрозы позволят потенциальному противнику бросить прямой вызов военному реформированию США и вернуть ведение войны к реалиям XX века – большей численности вооруженных сил и большим потерям. Есть только два государства, способных на это[273]273
  271 Кларк У. Как победить в современной войне. Ирак, терроризм и Американская империя. Москва, 2004, с. 123.


[Закрыть]
.

Генерал Уэсли Кларк, 2004


Президент Буш обещает американскому народу «определенность и уверенность» относительно своего будущего. Это единственное, чего ему не достичь ни при каких обстоятельствах. Будущее Соединенных Штатов абсолютно непредсказуемо.

И. Уоллерстайн, 2003

В чем нуждается Америка

Вторжение в Ирак было результатом возобладавшего в Америке апокалиптического видения, надежды на изменения в той части мира, которую в Вашингтоне посчитали важнейшей для себя. Крайний характер намеченного проекта отражает глобальную самоуверенность американцев после 1991 года.

Очевидно морально-политическое противоречие: США доверяют себе, но никому более. США желают инспектировать Северную Корею, но предельно возмущены предложением ООН инспектировать американские установки. Вашингтон полагает, что он будет использовать свое оружие «мудро» и в защиту свободы (что идентично с защитой национальных американских интересов). Из этого следует, что другие действующие лица не способны ответственно пользоваться этим оружием. Может ли это нравиться внешнему миру?

Конструктивное общее будущее уступило место проекциям гораздо менее гармоничным, гораздо более хаотичным, целям более эгоистичным. Наступает время чрезвычайно быстрых перемен, именно они прежде всего будут характерны для близлежащих десятилетий… Мы отчаянно нуждаемся в создании значительно более рациональной общественной системы. Примерно половина столетия понадобится для того, чтобы структурный кризис современной международной системы изменил ее полностью. Характер будущей системы нам неведом, но мы должны приложить все силы, чтобы солидарность и справедливость заняли более видное место в международных отношениях..

Спускающаяся с холма всемогущества, Америка должна слушать и союзников и противников, у которых тоже есть идеалы, мечты и интересы. В противном случае ее окружение будет все менее благосклонным.

По мере прохождения XXI в. Америка будет во все более возрастающей степени окружена конфликтами, страхом, смятением, отчаянными попытками «остановить время». А как иначе, если Соединенным Штатам «не удалось выполнить свое обещание создать мировую либеральную утопию, посредством поражения внесистемных движений создать новое общество, «где все поют». Многое будет зависеть от способности американцев хладнокровно анализировать происходящее. Если американцы не сумеют продемонстрировать способности к действенному и хладнокровному анализу окружающего мира, не сумеют соединить эффективность с гуманизмом, их будущее может стать блеклым.

Внешний мир постарается так сманеврировать, чтобы свести непосредственный ущерб себе до минимума. Можно, конечно, утешаться словами Ильи Пригожина, что «неопределенность есть главная особенность вселенной», но философская истина плохо стыкуется с весьма жестокой жизненной реальностью.

Будущее таит неизбежное ожесточение на поле геополитики. Ведущий социолог Уоллерстайн предсказывает следующие черты ожесточения:

– в ходе следующей войны (подобной войне в Ираке) в ходе боевых действий будет применено ядерное оружие и его применение будет «банализировано»;

– доллар перестанет быть единственной реальной резервной валютой мира;

– ЕС не сумеет найти способ сближения с Россией, что ослабит Западную Европу визави США;

– Россия и Китай стоят перед похожими проблемами сохранения внутреннего единства, расширения производственной базы и укрепления вооруженных сил; если они преуспеют в этом, то геополитическая картина мира изменится;

– воссоединение Кореи практически неизбежно и оно сместит баланс сил в Восточной Азии, особенно если объединенная Корея найдет возможности одновременного сближения с Китаем и Японией. Такой треугольник меняет картину мира;

– возможный крах прозападных режимов в Саудовской Аравии и в Пакистане вызовет волну исламского сближения от Марокко до Индонезии, от Узбекистана до Судана;

– Соединенным Штатам будет трудно ввести в свою орбиту такие латиноамериканские страны, как Бразилия, Аргентина, Эквадор, которые постараются сделать шаги в направлении ЕС и Японии.

История – это не поезд, который раскрывает двери на каждой станции. Текущий век все более характерен борьбой за место в несущемся в будущее поезде. И единственный способ открыть в него дверь – наша рациональность, трудолюбие и талант.

Крах мирового порядка

В XX веке не было хозяина Белого дома, который так или иначе не выразил бы ту мысль, что США – величайшая страна в мире, страна свободы, Билля о правах, шансов самореализации. Предлагаем поразмыслить, как такое утверждение воспринимается неамериканцами – канадцами, скажем, англичанами и, конечно же, французами слова о том, что американцы более цивилизованы, чем остальной мир. Все это глубоко присуще психике американцев. Поэтому американцы и были так шокированы событиями 11 сентября 2001 г. За что их так не любят? Америку и раньше оскорбляли, но «теперь дураки стали преступниками»[274]274
  272 Wallerstein I. The Decline of American Power. The U.S. in a Chaotic World. New York: The New Press, 2003, p. p. 199.


[Закрыть]
. Наступает фаза силовых взаимоотношений «золотого миллиарда» и остальных пяти. То, что мир не будет прежним после 11 сентября 2001 г. – отнюдь не гипербола. Но справедливо утверждение, что психика американцев уже никогда не будет прежней. Америка обязана научиться жить в мире более равных.

Ныне даже американский мэйнстрим – либеральные вожди прежней Америки – видят в однополярном мире опасность хаотизации растущего (количественно) мира в условиях истощения природных богатств планеты. Почему же с окончанием холодной войны, упадком колониализма и апартеида мир не стал более умеренным, в мире не вызрела надежда на понимание наиболее важных тенденций, определяющих политическую жизнь планеты?[275]275
  273 Falk R. The Declining World Order. America’s Imperial Order. America’s Imperial Geopolitics. New York; Routledge, 2004, p. VII


[Закрыть]

Объяснение чаще всего заключается в том, что «ускорившееся в 1990-е годы стремление к наднациональной справедливости оказалось в начале двадцать первого века оттесненным на обочину общественной жизни в результате всеобщего обращения к проблеме глобального терроризма». Была упущена совокупность возможных инициатив, особенно важны среди которых всеобщая демилитаризация, создание миротворческих возможностей у ООН, предоставление нового «плана Маршалла» для таких регионов, как Африка и Карибский бассейн. В отличие от финала двух мировых войн, окончание холодной войны не породило массовой волны, направленной на обновление мира. И этим воспользовались американские неоконсерваторы. Рухнувший мир Вестфальской системы, где суверенитет отдельной страны был некой гарантией общего мира, вывел мир к четырем тупикам:

1. Мировой рынок. Представление сторонников глобализации, что рынок важнее традиций, локальных лояльностей, цивилизационных особенностей оказалось наивным конструктом, искаженным видением меняющегося мира, который наряду с нарастающим материальным мо1уществом укрепляет цивилизационные, религиозные и этнические особенности.

2. Мировое правительство оказалось неприемлемым самой мощной силе планеты – Соединенным Штатам; курс на мировой международный центр оказался наивным в свете веры Вашингтона в свое всемогущество, не менее чем с презрением смотрящего на администрацию ООН и других международных организаций.

3. Мировая деревня споткнулась на эффекте глобальных медиа именно в свете поляризующего, а не сближающего характера телевидения, Интернета, CNN и пр. Замены гражданства нетизацией не произошло, и мнимая деревня не стала сообществом все более близких друг другу индивидов.

4. Сентябрьский ужас придал новое значение проблеме безопасности, и и мир разменял легкость каналов общения на строгость отгородившихся потенциальных жертв. Американское военное доминирование, основанное на милитаризации космоса, стало национальным американским ответом (за неимением более убедительных ответов) – или таких, за которые стояли бы миллионы.

Все эти четыре ответа можно считать тупиковыми, как сверхреакцию на «черный сентябрь», неспособные восстановить вековую стабильность. Дорога, избранная «демократическими империалистами» президента Буша-мл. и его неоконсервативным окружением, несут с собой опасность всемирного ожесточения.

При внимательном отношении еще до окончания холодной войны существовали ясные указатели того, что «западная» модель будущего отдельных государств и мирового сообщества в целом являлась неприемлемой для многих стран, особенно стран Юга. Общее восстание «южан» предвосхищала иранская революция 1978–1979 гг. А общим «теоретическим» восстанием явилась концепция «столкновения цивилизаций» Хантингтона, отвергнувшая успокоительные идеи мирового сближения, глобализации. Противопоставление культуры экономике создало благоприятные условия для религиозного возрождения. И именно тогда, когда крушение Берлинской стены давало Западу шанс создания более устойчивого мира, западный мир стал игнорировать первостепенные проблемы: распространение оружия массового поражения, придание миротворческих функций Организации Объединенных Наций – что единственно могло остановить кровавое буйство этноцентризма.

То обстоятельство, что мировому Северу не удалось сократить разрыв с бедным Югом, что более половины человечества живут менее чем на 2 доллара в день, не имея при этом ни адекватной питьевой воды, ни самой примитивной медицины – так или иначе отзовется на мировых судьбах. Что касается мировой организации, то пока не видно альтернативы ООН. Этому противостоит то обстоятельство, что американцы стремились манипулировать Организацией Объединенных Наций еще до вторжения в Ирак, а затем предпочли игнорировать эту организацию полностью.

Мировым откликом на стремление США осуществить глобальное доминирование станет возрождение основных планетарных религий – они выступили против «монопольного американского контроля над милитаризацией космоса и океанов»[276]276
  274 Falk R. The Declining World Order. America’s Imperial Order. America’s Imperial Geopolitics. New York: Routledge, 2004, p. 166.


[Закрыть]
.

Что же несет иракский опыт? История так или иначе питает своей мудростью. «Существует вероятие того, что бремя оккупации Ирака, дискредитация причин, побудивших США начать войну, произведет политический переворот в Соединенных Штатах в сторону уважения базовых прав и принципов международного права, в сторону увеличения уважения ООН и мирового общественного мнения». Мы слышим голос либеральной Америки, чье сознание не помутилось от имперского всевластия.

Напомним, что в 1998 г. конгресс США принял «Закон об освобождении Ирака» – Вашингтон оказал поддержку эмигрантскому альянсу во главе с Ахмадом Чалаби. А во время всеобщих выборов в Ираке в 2005 г. эта группировка не смогла заручиться на выборах ни одним голосом, что говорит о непонимании американцами той страны, которую они решили осчастливить.

В Ираке администрация Буша меняла raison d’etre от разоружения к изменению режима и, в конце концов, к демократизации: Военная фаза войны (вполне объяснимо) оказалась более осуществимой, чем умиротворение несчастных иракцев и возвращение цивилизации в их жизнь.

Возобладание в Ираке настроило администрацию Буша на жесткое давление на соседние неугодные режимы – в Сирии, Ливане, Иране ради осуществления очевидного желания смены режимов в этих странах.

Вторая задача, которую поставил перед собой Вашингтон, – лишить Организации Объединенных Наций глобальных регулятивных функций. Самым высокопарным образом говорит об этом провозглашенная в сентябре 2002 года Национальная Стратегия Безопасности, в тексте которой говорится о «распространении благ свободы по всему миру» и о том, чтобы «сделать мир не просто безопаснее, но лучше». Вот коронный абзац этого документа: «Соединенные Штаты должны и будут поддерживать способность нанести поражение любой попытке любого противника – будь то государство или негосударственная действующая сила – навязать свою волю Соединенным Штатам, нашим союзникам и нашим друзьям. Мы будем поддерживать уровень вооруженных сил, достаточный для выполнения наших обязательств и для защиты свободы. Наши силы должны быть достаточны, чтобы разубедить потенциального противника начать военное строительство в надежде превзойти или встать на равных с мощью Соединенных Штатов»[277]277
  275 Lifton R. Superpower Syndrome. America’s Apocaliptic Confrontation With the Wjrld. New York: Thunder’s Mouth Press/ Nation Books, 2003, p. 175.


[Закрыть]
.

Новый Ирак окажется между «старым гегемоном» – Северной Атлантикой – и «новым» центром мира – Китай, Индия, Восточная Азия. США будут стремиться воздействовать на Багдад не только прямо, но и косвенно – через традиционных союзников – Египет, Израиль, Иорданию, Саудовскую Аравию. Европа будет выражать свой обновленный интерес к Багдаду через посредничество Турции, Сирии, Ливана, Палестины. Россия поддержит связи с Ираком ради стабильности на Кавказе и в Средней Азии. Китай и Индия постараются найти дорогу в Междуречье через Иран и Пакистан. Надежды «уменьшившегося» Ирака будут зиждиться на надежде умиротворения между Ираном и Вашингтоном.

Американцы будут стремиться сокрушить международный терроризм посредством укрепления связей Ближнего Востока с глобализирующимся миром быстрее, чем террористы смогут оторвать этот регион от столбовой дороги мирового развития и похитить его у истории.

Плата за крах Вестфальской системы

Главное, что происходит: Соединенные Штаты ставят свои международные запросы выше требований международной законности и процедур ООН по самым важным вопросам международного бытия, готовые при этом ступить в необоронительную войну. Все это ведет к растущему хаосу в международных отношениях, где гаснет важность суверенитета, где сила опять возобладала над международно признанным законом.

Слабые стороны исполина

Феноменальная мощь Соединенных Штатов как единственной сверхдержавы – военной, экономической, информационной – не нуждается в детальном аргументировании. Два обстоятельства – крах Советского Союза и невиданный экономический рост 1990-х годов вознесли Америку на недосягаемую высоту могущества. Но даже имперский блеск не способен скрыть или закамуфлировать те слабые стороны огромного американского военного и экономического организма, которые дают отнюдь не лестную картину страны, претендующей на мировую гегемонию.

Во-первых, в 2001 г. прекратился этап бурного экономического подъема. Достигнув цифры 14 трлн. дол. валового национального продукта, экономика США прекратила свой бег, вступив в фазу депрессии. Индекс Насдак – индекс развития высоких технологий – ослаб, развивая мифы о якобы преодоленном экономическом цикле на основе информационной технологии. В ту, клинтоновскую Америку из внешнего мира шли 200–300 млрд. дол. долларов в год, а в 2000-е годы только 20–30 млрд. дол.

Во-вторых, по мнению растущего числа экономистов, «упадок и падение американской империи произойдет не из-за стоящих у ворот террористов и не в свете помощи террористам государств-изгоев, но из-за фискального кризиса современного американского государства»[278]278
  276 Ferguson N. and Kotlikoff L. Going Critical («The National Interest», Fall 2003, p. 31.).


[Закрыть]
.
В ближайшие пять лет 77 млн. американцев, родившихся в эпоху демографического бума, начнут получать пособия по социальному обеспечению. Через восемь лет они станут пользоваться системой «Медикеэр». К тому времени как все они выйдут на пенсию в 2030 г., пожилое население США увеличится вдвое, а число обеспечивающих их благосостояние – только на 18 процентов. Рождающиеся сегодня американцы должны будут платить налогов вдвое больше, чем их отцы. Военные и прочие федеральные расходы после сентября 2001 г. заставили Бюджетную службу конгресса предсказать рост бюджетного дефицита в ближайшие десять лет до 2,3 трлн. дол. Долг американского государства за это время увеличится на 9,1 трлн. дол.[279]279
  277 «The National Interest», Fall 2003, p. 24.


[Закрыть]
. За последние 5 лет 44 процента международных долговых обязательств оплачиваются в евро, а 48 – в долларах. Ослабление финансовой системы страны не может не влиять сдерживающим образом на ее внешнюю политику.

В-третьих, программа международной финансовой глобализации не удалась. Япония застыла с 1990 года, а в 1998 г. обнажилась уязвимость тихоокеанских «тигров», Мексики, Аргентины, Индонезии и, конечно, России. Выдвигаемый в качестве схемы мировой финансовой либерализации т. н. «вашингтонский консенсус» оказался губительным для возникающих и растущих экономик Азии и Латинской Америки. Ведущие страны начали очередной виток протекционизма. Одна только «стальная» война вызвала резкое отчуждение Соединенных Штатов и Европейского Союза, России, Японии, Южной Кореи, Бразилии. Китай стал чрезвычайно притягательным направлением японских капиталов и товаров и здесь на наших глазах возникает восточноазиатское экономическое сообщество, которое в будущем способно бросить новый вызов Америке. В результате есть немало оснований утверждать, что США сегодня пользуются меньшим влиянием, чем десятилетие назад – и этот баланс продолжает меняться не в пользу Америки – в основном из-за того, что американский рынок ослабляет свою значимость для местных стран и в свете растущей зависимости Америки от иностранного капитала.

В-четвертых, ныне более 50 процентов готовых товаров и продуктов, потребляемых Соединенными Штатами, импортируются (рост с 31 процента в 1887 г.) – США ныне нуждаются в 600 млрд. дол. ежегодно, чтобы оплатить этот импорт и покрыть дефицит внешней торговли. Америка как бы повторяет судьбу имперской Британии, которая в 1913 г. экспортировала огромные объемы капитала – 9 процентов своего валового продукта, финансируя Соединенные Штаты, Канаду, Австралию, Аргентину, а после первой мировой войны превратилась в их должника. Подобным же образом, США после Второй мировой войны инвестировали во весь мир. А ныне Америка импортирует 6 процентов своего валового внутреннего продукта, черпая капитал не только из богатых Западной Европы и Японии, но даже из относительно бедных экономик. В текущее время Центральный банк Китая стал крупнейшим покупателем ценных бумаг министерства финансов США и совместно с Японским центральным банком обеспечивает почти 45 процентов текущего дефицита расчетов США. Международный долг США дошел до 30 процентов внутреннего валового продукта. Такой уровень внешнего долга обычно характерен для слаборазвитых стран – он делает страну-должника зависимой от экономических решений, принимаемых другими. (А Западная Европа увеличивает экспорт капитала, обретая все большее влияние на такие страны, как Россия, Бразилия, Турция.)

В-пятых, геополитики в Вашингтоне преувеличивают значение военной силы. Развитые страны мира не видят сегодня на горизонте военной угрозы. Электронно-космическая мощь США заставляет вспомнить поговорку: не стреляй из пушки по москитам. При этом, инвестируя в свою военную мощь, Соединенные Штаты объективно подрывают другие элементы своего могущества. Вооруженные силы могут сражаться, но им не под силу полицейские функции или меры по полномасштабному поддержанию мира. При этом огромный развивающийся мир никак не ощущает блага американского доминирования или желания выразить благодарность. Напомним, что США находятся на последнем месте среди стран-членов Организации экономического сотрудничества и развития по доле средств, выделяемых на экономическую помощь другим странам. По этой статье расходуется лишь одна семнадцатая доля военного бюджета США. И американская помощь четко концентрируется всего на нескольких странах: Израиль, Египет, Колумбия и Иордания. Богатейшая страна мира, США сегодня не могут предложить ничего подлинно существенного многим стратегически важным странам. Результат: Вашингтон в начале 2003 г. не смог «уговорить» голосовать в СБ ООН за свой проект по Ираку даже такие относительно близкие себе страны, как Мексика и Чили, не говоря уже о Гвинее и Камеруне.

В-шестых, центром приложения американской силы вопреки американским национальным интересам стала не Западная Европа и не Восточная Азия (прежний и будущий силовые центры мира), а прежде маргинальный Средний и Ближний Восток – от Бишкека до Йемена, от Каира до. Исламабада. По существу, это означает, что Америка взваливает на себя цивилизационно непомерные ноши, которые никому не по плечу (демократизация арабского мира, индустриализация кочевых народов, построение наций на месте племенных союзов и т. nj. При этом американцы, узко глядя на свои цели, помогают регионально важным Египту и Иордании с непосредственной целью предотвратить их помощь палестинцам, сокрушить демократическое движение в этих странах, обеспечить их связи с дружественными к американцам феодалами Персидского залива. Может быть, в этих усилиях и можно увидеть позитивную цель, но едва ли реалистически значимую. Ведь большая стратегия – это всегда создание шкалы приоритетов; а такая шкала, на которой исламский Восток в первом десятилетии XXI века значит для Америки больше Европы, едва ли делает честь глобальным стратегам.

Мудрое ли это приложение американской мощи? Не важнее ли Ближнего Востока достижение дружественности с Россией, Китаем, Индией (не говоря уже о Европейском Союзе)? Попытку укрепить глобальное лидерство посредством активизации на Ближнем Востоке можно оценить как иллюзию или неверный расчет. Имперские увертюры в арабском мире способны лишь ослабить США в ключевой, критически важной, евро-восточноазиатской зоне.

Отметим, что переориентация Америки происходит в то время, когда Западная Европа – после окончания холодной войны – все меньше нуждается в американской военной защите даже на Балканах – в Боснии, Косове, Македонии. Объединенная Европа создает вооруженные силы ЕС вопреки очевидному сопротивлению Америки.

В-седьмых. Ярость 11 сентября 2001 г. исключила резонный, обстоятельный и уравновешенный анализ терроризма как явления прошлого и будущего. Неоконсерваторы неистово, республиканцы энергично, демократы вольно-невольно обязаны в сложившейся морально-психологической обстановке стремиться к почти спонтанным силовым решениям, придавая Саддаму Хусейну некие дьявольские черты. Одно дело быть настороже, трезво-обеспокоенным, а другое – сводить стратегию к тяжбе с практически невидимым врагом. Именно в этом и заключается сила терроризма – в подталкивании государственной машины к иррациональным решениям, к эмоциональному всплеску вместо хладнокровного анализа.

В результате, чем дольше и больше сражаются американские вооруженные силы на таких театрах боевых действий, как безжизненные плато Афганистана, враждебный «суннитский» треугольник в центральном Ираке, близ мечетей шиитов, боевая мощь Пентагона (оптимизированное ядерное оружие, система ПРО, «пятое поколение авиации» и т. п.) может очень многим в нашем мире показаться неэффективной, дутой силой. События в Ираке играют ключевую роль в оценке американского вооруженного Голиафа, оказавшегося неспособным покорить арабского Давида.

При этом американцы, судя о других, с легкостью относят чеченский терроризм к сепаратизму, а своих противников– к неисправимым террористам. Если это так, то нечто другое, чем терроризм, можно без особого труда увидеть в колумбийской гражданской войне, в палестинской интифаде, в столкновении племен Афганистана, в иракском котле противоречий. И «перенос войны на территорию противника» (слова президента Буша-мл.) в Центральной Азии легко поддается критике: военное присутствие вооруженных сил здесь (как и в Ливане, Саудовской Аравии, Ираке и др. местах) увеличивает степень угрозы и американским интересам, и американскому военному персоналу. Заметим, что многим американцам неясно, как «расширение системы американских военных баз может предотвратить террористические атаки на США»[280]280
  278 Schwenninger S. Revamping American Grand Strategy («World Policy Journal», Fall 2003, p. 6).


[Закрыть]
. Американцу Уильяму Пфаффу, в частности, непонятно, «уязвимы ли базы «Аль-Каиды» с баз в Центральной Азии?»[281]281
  279 Pfaff W. More Bases Won’t Curb Terrorism («International Herald Tribune», August 2 2003).


[Закрыть]

По мере ожесточения непрекращающегося кровопролития в Ираке, в американском обществе растет значимость вопроса, могут ли США позволить себе боевые действия не против Ирака (23 млн. жителей), а против Ирана (70 млн. жителей)? (Не говоря уже об одновременных действиях). Все более становится ясным, что изоляция Ирана в текущей ситуации может лишь стимулировать усилия Тегерана по обретению собственного ядерного оружия. Американцы «простили» мусульманский Пакистан за ядерное вооружение. Почему же предполагать американский удар по иранским исследовательским центрам, когда на это без одобрения смотрят Россия и Китай?

Если стратегия «сдерживания» более полувека назад, «дисциплинируя» две трети мира, помогла Америке стать «осью» мирового развития, то неоконсервативная стратегия (которую уязвленные среди американцев нередко называют «мускулистой политикой») грозит расколом Запада, вступлением Вашингтона в безвыигрышную гражданскую войну мусульман, отчуждением России и Китая, что не может, в конечном счете, не грозить истощением ресурсов гиганта Запада, как минимум по двум причинам: американский рынок становится все менее значимым; растет зависимость США от внешнего капитала.

Россия нужна Америке при любой степени критического восприятия степени ожесточенности Соединенных Штатов. Волею своей географии Россия «нависает» над Китаем, Средней Азией, Каспийским бассейном, Балканским полуостровом. Да и чтобы решить проблему Ирана, Америке не обойтись без помощи России; как и в решении проблемы КНДР Соединенным Штатам не обойтись без поддержки Москвы. В этой ситуации Россия использует сильную сторону своей геополитической и геоэкономической политики – задействование прежде всего своих энергетических ресурсов, в значительной мере выступающие альтернативой энергетической мощи Персидского залива, Ближнего Востока.

По мере того, как администрация Буша все больше увязает в иракской «трясине», делая победу 2003 года «пирровой победой», сомнения все больше охватывают Белый дом. Намечается глубокий раскол между двумя фракциями– доминирующей фракцией сторонников односторонних американских действий (1) и сторонниками благотворных, единых для всех правил с противоположной точки зрения – опереться на потенциальных союзников – Запад и, возможно, Россию (2). Пока альтернативная точка зрения в Вашингтоне отметается, она подается как воплощение наивности, идеологической зашоренности и неверия в американскую мощь.

Первая точка зрения исходит из того, что миропорядок, основанный на либерализации торговли, губителен. Он разрушает имперскую мощь США; мирное и либеральное экономическое устройство порождает внутриполитические конфликты, неизбежное международное соперничество, ведущее к войне. Вторая точка зрения буквально боготворит глобализацию: мирная торговля рассматривается как инструмент построения стабильного, процветающего и взаимосвязанного международного сообщества.

Современный американский неоконсерватизм – мощная и сплоченная сила, искусная в идеологическом споре и в трактовании оптимального американского курса в огромном внешнем мире.

Если корень угрозы – в недовольстве последствиями модернизации, то питательной средой для терроризма является нищета и обездоленность. Если же, напротив, все дело в глубочайших культурно-цивилизационных различиях, то единственной адекватной реакцией становится имперская завоевательная политика. «Вопрос ставится так: что делать промышленно развитым странам с «варварами», вставшими у ворот: откупиться от них или? Оба эти варианта представляют собой разные элементы старого и неэффективного «древнеримского» рецепта: покорить «варваров» или соблазнить их минимальным процветанием. Первый элемент символизирует «воинственное высокомерие», второй – корыстное покровительствование. И в том и в другом случае средство достижения цели – усилить модернизацию «золотого миллиарда». Во втором случае – создать благожелательную гегемонию.

Это два типа западного ответа на вызов времени. Отвечая на этот вызов, политики промышленно развитого мира уже начинают отказываться от убеждености в том, что будто технический прогресс автоматически несет с собой процветание, а значит, как по волшебству, и решение проблемы ценностных разногласий. Им необходимо обдумать вопрос о ценностях и традициях, и четко высказаться по этому поводу.

Но не все уже зависит – как это было пять столетий – от воли Запада. Подъем Китая и Индии сместил акценты, породил вероятие столкновения цивилизаций. Авантюра на месопотамской равнине – один из последних эпизодов американского всевластия.

Она началась лихо и с полной убежденностью в способность Америки творить мир по своему желанию. Прибывшему в Пентагон генералу Уэсли Кларку знакомый генерал сказал: «Война против Ирака рассматривалась как часть кампании, рассчитанной на пять лет. За Ираком последуют Сирия, Ливан, Иран, Сомали и Судан»[282]282
  280 General Wesley K. Clark. Winning Modern Wars. Iraq, Terrorism, and the American Empire. New York: PublicAffairr, 2003, p. 210.


[Закрыть]
. Но уже через три года столь лихой подход обнаружил свою цену и Вашингтон перестал озвучивать подобные планы.

Сектантское насилие, разгоревшееся между шиитами и суннитами, грозит тем, что Ирак вместо достойной внимания и повторения демократии превратится в государство, охваченное тотальной гражданской войной и хаосом. Генерал Кейси сказал корреспонденту СНН, что конфликт будет долгим. «У повстанцев нет проблем с вербовкой новых рекрутов, в их распоряжении постоянно есть множество оружия и амуниции, которые ранее находились на бывших армейских складах, расположенных на территории всего Ирака».

Война в Ираке обходится американскому народу в 5,6 млрд. дол. в месяц, здесь уже погибли более 3 тысяч американцев, а конца кровопролитию не видно. США завязли в песках Месопотамии тогда, когда их мощь должна показать себя визави Китая и Европейского Союза.

Аналогия с Вьетнамом напрашивается все больше. Бывший военный министр Мелвин Лэйрд пишет в «Форин афферс», что «во Вьетнаме и Ираке наши противники действуют сходным образом. Они хотят ослабить нашу волю продолжать борьбу и внушить как можно большему числу американцев мысль, что продолжение войны не стоит потерянных жизней американцев и затраченных на нее денег». Но не все согласны.

Много цивилизаций видели берега Тигра и Евфрата, их подъем и падение. Впервые здесь видят попытку принести новую цивилизацию на броне танков. Слоны, верблюды, танки. Но цивилизационный код – это нечто покрепче брони и поддается пересмотру только при помощи времени и благоприятных перспектив. Имперский наскок грозит обернуться провалом.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю