Текст книги "Сказочные повести. Выпуск третий"

Автор книги: Анатолий Алексин

Глава седьмая
Бродячие тигры

Солнце светило ярко, припекало. На одном из поворотов дороги под деревом сделали небольшой привал.

– Это дуб, – сказала Полина, – разглядывая листья на солнечный свет.

– Мое любимое дерево.

Кот лениво потянулся:

– Почему любимое?

– Дуб – это мастер волшебства, говорит мой папа. Но у меня есть свой дуб, который исполняет мои желания. Мы с ним дружим. В его корнях всегда припрятана для меня бутылочка минералки.

– А под этим дубом – целый родник, – прислушиваясь, сказал Кот. – Похоже, Мастер волшебства снова исполнил твое желание, а заодно и наше.

Родник журчал бегущим ручейком. Путники напились вкуснейшей воды и вздохнули свободней.

Казалось бы, чего лучше – лежи себе, отдыхай. Но Кот внезапно насторожился. Как-никак он все-таки нес ответственность за своих подопечных. Ему почудилось подозрительное шуршание в кустах шиповника, росших вдаль дороги. Чтобы не вызывать паники, он неспеша взобрался на толстый сук дуба, будто бы для того, чтобы как следует обозреть окрестность. Когда он все разглядел хорошенько, он успокоился и хитро усмехнулся в усы. То, что он увидел, было явной несуразностью и к делу не относилось. Посмотрим же, к чему это относилось.

В кустах зашуршало еще сильней, и на дорогу выскочили три громадных тигра. Когда подобное происходит в цирке, зрители в восторге. Наши друзья восторга не обнаружили, и это понятно, – тигры приближались и дрессировщика с ними не было. О ужас! Их стеклянные глаза были пришиты намного выше бровей, отчего казались они еще свирепей.

– Мы – голодные Бродячие тигры! – зарычали они. – Берегитесь! Раз-терзать или два-терзать – нам все равно.

Ледышка заслонил собой Полину. Тигры потянули носом. К расстройству их несытых желудков он почудился им совсем замороженным. Тигры стали в тупик.

– А эти двое пахнут железом и бумагой! – справедливо возмущались они. – Надо бы попробовать, какие они внутри.

С Бумажного посыпались газетные строчки, с Железного – стародавняя ржавчина.

– Боже мой, я забыл ножницы! – отчаянно стиснул руки Тот, кто отказался от себя.

– Тише, не двигайтесь! – предостерегла своих друзей Полина. – Таких животных лучше не дразнить. Я, кажется, догадываюсь, что надо сделать. Да, вот что – нужно прямо сказать этим полосатым кошкам…

– Точнее, любителям посвирепствовать, – поправил с дерева Кот.

– Да, – утвердительно кивнула Полина, – надо объявить им, что они из другой сказки.

– Вы из другой сказки! – крикнули все разом.

Дальнее лесное эхо проснулось и по привычке своей не поленилось повторить эти слова.

Голодные Бродячие тигры изумленно переглянулись, попятились назад и бесследно испарились в пространстве.

– Я так и знал, что это приблудные! По плану их никак не полагалось. Кот придержал шляпу и спрыгнул на землю. – Это уж точно аномальное явление!

Глава восьмая
Вокруг колодца

В голове Бумажного все перепуталось. Тигры, летающие чайники… Он шел, машинально переставляя ноги.

От Ледышки валил пар.

– Таяние ледников грозит наводнением! – Кот похлопал Ледышку по плечу. – Одежка-то не по сезону.

Ледышка вытер потный лоб и снял меховую куртку.

– Тигровая? – съязвил Кот. – О витязь, если б не Полина, быть бы тебе в тигровой шкуре!

Ледышка взглянул на Кота и сказал голосом распаренной этикетки:

– Палочка-скакалочка!

Кот переменил тактику.

– Можно подумать, что приближаемся к Экватору. – Он сдвинул на ухо шляпу. – А вот, пожалуй, и подходящая загадка. Ну-ка, отвечайте, кто мастер по дереву?

Бумажный тупо посмотрел на него:

– Ты?

– Много чести!

– Тогда плотник, – запнулся Железный.

– Или дятел, – вставил Тот, кто отказался от себя.

– Этот скорее мастер по древесным болезням! – довольный Кот потирал лапы. – Итак, внимание! Считаю до трех – раз, два, три!

– Мастер по дереву – обезьяна!

– Обезьяна, обезьяна! – развеселилась компания, показывая друг другу смешные рожицы.

– Послушайте, – сказала раскрасневшаяся от хоть бы Полина, – я знаю песенку про моряка Джона.

– Про какого моряка?

– Про отважного! Ее придумал Пол Маккартни, он живет в Англии. Папа переделал ее для меня, чтоб было понятно.

– А нам будет понятно?

– Еще как! – И Полина, отбивая на ходу такт рукой, негромко запела:

 
В городе, где я рожден,
Жил моряк, отважный Джон.
Он пел о жизни прошлых дней
В Стране подводных кораблей:
«Мы за солнцем плыли вслед,
На зелень вод, на синий свет.
Под водою в зыбкой мгле,
На подводном корабле.
Все друзья мои со мной,
Вот они – подать рукой.
И оркестр играет вновь —
Мы живем на подводном корабле,
Желтом корабле, славном корабле.
Жили мы без суеты,
Исполнялись все мечты.
Даль синевы, листва морей —
В Стране подводных кораблей.
Мы живем на подводном корабле,
Желтом корабле, славном корабле».
 

Песня понравилась всем, особенно припев про подводный корабль, желтый и славный. Лишь Коту слова показались холодными, – море, вода – не кошачья стихия. Зато мелодию песни он еще долго мурлыкал себе под нос.

Между тем вокруг все неузнаваемо изменилось. Пока шли и пели, открылась унылая и однообразная картина. По обеим сторонам дороги простиралась пустыня. Желтый парус песка косо пересекал дорогу. Путники приуныли, остановились.

К ним подошел ослабевший от жажды олененок.

– Я отбился от мамы и хочу пить. – Прошептал он.

Беспорядочно раскинув крылья, ворон вышел на дорогу и сказал медленно и важно:

– Я знаю, где есть колодец. Но ведро упало на дно. Никто больше не наливает для нас воды. Колодец весьма глубок. Железный твердо выступил вперед и коротко спросил:

– Где колодец?

Ворон подобрал крылья и перелетел через песчаный бархан.

– Пойдем, олененок! – позвала Полина и ступила на слепящий песок.

Нелегко идти по горячему сыпучему песку. Тот, кто оказался от себя, взял Папину себе на плечи. – Пять лет – еще не шесть, – мысленно не согласился он с Лесовиком.

Идти пришлось недалеко.

У колодца лежали потерянные звери. На пустой колоде сидели понурые птицы.

Железный размотал на себе цепь. За время пути она утратила свою цепкость. Он привязал ее к вороту и спутался по ней в душную темноту сруба. Сорвавшийся камешек дал понять, что вода жива. Цепь уходила глубоко в воду. Железный добрался до дна и, найдя ведро, перевернул его, чтобы оно не черпало и быстро вернулось с ним наверх. Привязать ведро железным узлом и поднять воды было несложно. Любой путник без труда сделает то же самое.

Но что случилось с Железным? Он был насквозь мокрый и ничуть не железный. Мокрый железный рыцарь, вот это да! Выходит, что в нем железа не больше, чем в нас с вами?

– Все в порядке! – сказал он. – Когда-то я не задумываясь давал честное слово и не исполнял его. Я забывал, то честное слово – рыцарское слово и шутить с ним нельзя.

Он набрал еще воды и налил полную колоду.

Звери и птицы пили и расходились по своим делам.

Железный смотрел широко открытыми глазами.

Полина погладила олененка:

– Теперь тебе хватит сил дойти до своей мамы.

– А нам – до города! – подхватил неугомонный Кот.

Глава девятая
Свет погас

Нет никакой возможности объяснить, почему вдруг стало темно. Как в театре, кто-то взял и погасил свет. Не было смысла дожидаться, когда театральный электрик Бурундук со своим братом, тоже электриком, что-то там наладит.

Предстояло идти в темноте…

Кот понимал всю важность критической ситуации и удвоил бдительность.

– Держитесь ближе ко мне. – Сказал он. – Группируйтесь вокруг меня.

Кот надеялся на свое кошачье зрение, для которого ночь ясна как день. Но как ни вертел он головой, на сей раз кошачье зрение как будто изменило ему. Он протягивал лапы, хлопал ими у себя за спиной, над головой. Все напрасно – казалось, никого из его подопечных вокруг не было.

Он делал шаг в сторону, шаг назад, слегка подпрыгивал, но увы – цели не достигал. Это его озадачило.

Прекратив бесполезные скачки и махание лапами, он решил хотя бы при помощи наводящих вопросов определить, кто где находится, и держаться по возможности в центре.

– Непредвиденные неполадки с электричеством, как по-вашему? – Вкрадчиво начал он, настраивая уши, как антенны.

– По-нашему, неполадки всегда бывают непредвиденные, – услышал он в ответ.

Тот, кто отозвался, мог быть кем угодно, только не Железным. Но и не Бумажным. А Полина этого и вовсе не говорила. Голос был незнакомый. Но Коту лишь того и надо было, чтобы кто-нибудь откликнулся.

– Должно быть, лампочки перегорели. – Продолжал он. – Признаюсь, не дурной поворот в сюжете.

– Что такое сюжет?

Ну, это наверняка Полина спрашивает.

– Сюжет? Это такой предмет, например, для разговора.

– Ничего себе предмет! И какой еще поворот?

– Нет, – подумал Кот, это не Полина. – А, все равно – лишь бы не потерять друг друга.

Незнакомый голос продолжал бубнить недружелюбно:

– Это нарушение всяких правил! Шли-шли и вдруг – потемки; как в догазетные времена.

– Так вот это кто! – Догадался наконец Кот. – Это Бумажный.

– Слушай, Бумажный, – сказал он ему как можно мягче. – В догазетные времена тоже светило солнце.

– Еще бы! И на тополях апельсины созревали. Скажи лучше, куда идти, того и гляди нога себе переломаем.

Так! Это уже, кажется, Ледышка, – все больше запутывался Кот.

Чтобы как-то распутаться, он сказал самым своим твердым голосом:

– А ты не гляди! Я могу тебя и всех вас успокоить, что мы не на Луне, кратеров здесь не предвидится. За ваши ноги я ручаюсь.

– Ох, что это? – Охнул Кот, видимо, куда-то проваливаясь. То, что он куда-то провалился, было ясно, потому что в следующий момент его слабые охи донеслись словно из-под земли или со дна моря.

Вероятно, там, куда он провалился, было очень глубоко.

Полина замерла на месте. Она никак не могла взять в толк, что перегорели все лампочки сразу, их же было так много. А тут еще странное поведение Кота, – ни с того ни с сего, он вдруг начал мяукать. И отчего это ему вздумалось разговаривать вслух с самим собой? Хорошо, что проваливаясь, он сказал «Ох!» Это было и понятно и не по-кошачьи. Но нельзя же ему всегда проваливаться, чтобы говорить по-человечески. И все из-за этой темноты!

Выждав минуту-другую, Полина легла на живот и поползла по-пластунски в том направлении, откуда доносились охи и вздохи Кота.

Вперед или назад она ползла, Полина не знала, да и все равно ей было. Лишь бы не свалиться вслед за Котом.

Где находились остальные, Полина не могла и представить – уж не провалились ли они куда-нибудь тоже? Чего-чего, а рытвин и канав на дорогах всегда хватает.

Не простое это дело – очутиться в пять с небольшим лет в полной темноте, в одиночестве, и еще пытаться оказать пострадавшему помощь. Рассчитывать в таких случаях приходится только на себя. Полина упрямо ползла вперед. К несчастью, Кот не долго подавал признаки жизни. Голос его сделался тише и наконец совсем пропал, будто стертый ластиком темноты.

Бурундуки-электрики свет включать не спешили. Что же делать, не лежать же на месте до конца сказки!

И тогда Подина услышала голос госпожи Темноты. Это был густой, обволакивающий, беспросветный хрип, вроде рассыпаемой сажи. И этот чернильный голос пел свою черную песню:

 
Я – Темнота, я зовусь Темнотой.
Стой, подхвачу и тебя проглочу.
Но, пожалуй, не путай меня с пустотой.
А не то
Я тебя
Научу,
Проучу!
Пряником или обманом
Рассовать по карманам
Всех застигнутых мной,
Мне не стоит труда.
Повернуться спиной
Ты не сможешь ко мне никогда.
 

Это был тот голос, которого боятся все. Полине стало страшно от таких посулов. Быть засунутым в чей-то карман! Надо же такое выдумать! Ни за что!

– Я тебя не вижу. – Сказала она Темноте.

– Глупенькая, она меня не видит! – Хрипло рассмеялась, рассыпалась Темнота. – Разве ты не знаешь, что темнота – это сон с открытыми глазами? Умеешь ли ты спать с открытыми глазами? Умеешь ли ты угождать мне?

– Фу, до чего ты противная, Темнота! Из-за тебя ничего не видно! – Простодушно воскликнула девочка. – Ты хуже всех. Ты спрятала моих друзей в свои карманы, но у меня есть еще мама и папа. Они меня ждут, и я должна вернуться к ним. Не хочу я сидеть ни в каком кармане! И пряников твоих не хочу!

Заклокотала Темнота, захохотала Темнота – страшнее всякого привидения.

– Вот это мне нравится! Подумаешь, папа и мама. Они меня тоже боятся. Схвачу их, посажу в свой рукав, они и притихнут.

– Не притихнут! Злючка ты колючка!

Встряхнулась Темнота:

– Не серди меня, скверная девчонка! Иначе сидеть им в моем рукаве, да и ты узнаешь, что значит грубить мне. Ты будешь заперта в абсолютной темноте, абсолютно одна и абсолютно навсегда.

Угрозы Темноты были не шуточные, но что-то мешало ей тут же их исполнить. Значит, не все так просто и все неспроста. Нет, Темнота далеко не так всемогуща, как ей хотелось бы. Что-то упорно подсказывало Полине не поддаваться страху, и она переборола себя. И отступилась Темнота. Заглохла, хоть стреляй в нее. Немного позже послышалось бульканье. Это Темнота подкреплялась черными чернилами. Затем последовала тишина, и в этой тишине послышались звуки мирного храпа. Темнота спала своим чернильным сном.

– Спи, спи! – приговаривала Полина, – может быть, пока ты спишь, в небе успеют загореться звезды.

Глава десятая
Что приключилось с котом

Первое, что сказал Кот, когда снова загорелся свет, это было цирковое «Гоп-ля!» Точь-в-точь клоун, только не рыжий, а серый в полоску да еще в сапогах.

Полина сразу увидела всех своих друзей.

– Куда вы пропали? – Бросилась она к ним.

Но те только галдели и обнимались и ничего не отвечали.

– Что ж это было? – Полина чуть не плакала. Она дергала Кота за его мушкетерский плащ.

– Ну куда ты подевался? – Допытывалась девочка.

– Пустяки! Пришлось отлучиться на минутку. – Туманно отвечал Кот.

– Это уже слишком! На минутку! – Шумели остальные. – А мы-то где были? Выходит, мы просто заснули и проспали что-то интересное? Не может такого быть, чтоб мы спали стоя, мы же не лошади!

Полину все это не касалось – она-то хорошо запомнила свою встречу с госпожой Темнотой и ее мрачную песню.

– Не суетитесь! – Скомандовал Кот. – Мне есть что рассказать, но не будем терять ни минуты. Мы и так задержались. Вперед! Не забывайте, что у нас есть цель и мы не на прогулке возле дома.

Что же рассказал Кот, когда все двинулись дальше? А вот что.

Он действительно провалился и все такое. Но не в яму какую-нибудь, а в пространственное окно. Таких окон в пространстве много и называются они сюрпризами.

Это было окно под названием «Сюрприз N 9». Это было как напоминание, что самоуверенность хороша только при достаточной осмотрительности. Но как было осмотреться в такой темноте? Поручившись за сохранность чужих ног, Кот едва не переломал свои собственные. Вовремя он сообразил, что если уж куда-то падать, то лучше падать как бы по собственной воле, что намного безопасней. Это помогло ему настолько, что он стал падать совершенно свободно, если только падение вообще возможно назвать свободным. Вертя хвостом, Кот приземлился на платформу железнодорожной станции. Это была знакомая ему станция Быстряково, через которую поезда стремятся проскочить, как можно быстрее. Поэтому она так и называется – Быстряково.

Заняв привычное вертикальное положение и подтянув сапоги, Кот без всяких опасений продолжал падать уже вместе со станцией. И с тем, что на ней происходило. (А на ней пока не происходило ничего.)

Надо сказать, что станция была совершенно безлюдна. Поезда здесь не останавливались. В особенности почему-то не любили эту станцию пригородные электрички. Может быть, потому, что в них разъезжали местные знаменитости? Козье молоко в бидонах, малина в плетеных корзинах, грибы всех сортов – в ведрах по-простецки. Любо-дорого посмотреть!

Вот один такой гриб, этакая сыроежка и заинтриговала Кота, когда со всего размаху шмякнулась на платформу.

Сыроежка эта была не кто иная, как…

Глава одиннадцатая
Сыроежка местного значения

– Нет, так не годится! – возмутился Кот. – Вы все время меня перебиваете. Если б вы знали, кто эта сыроежка, вы бы так не галдели.

Пришлось угомониться – кому же не хочется узнать, кто это прикинулся сыроежкой.

Кот готов был рассказывать дальше, видя такое послушание.

– Ты, Папина, спрашивала Бумажного про Бабу-Ягу. Он ничего про нее не знает, кроме бабушкиных басен. А вот мне, как говорится, посчастливилось познакомиться с ней лично.

Полина как будто ожидала этого.

– Эта сыроежка, значит, была Бабой-Ягой? – воскликнула она.

– Наоборот. Баба-Яга была сыроежкой.

– Чего же она сырое ела?

– Ну и вопросы у тебя, Полина! – хмыкнул Кот. – Одно твое слово неизменно вытаскивает за собой другое. Видишь ли, поесть-то ей как раз и не удалось. Но знаешь, за кем она охотилась?

– За Иваном Царевичем.

– Точно, за Иваном, который всегда почему-то Царевич. Так вот, я увидел ее, когда она в ступе своей обрушилась неподалеку от меня на быстряковскую платформу. Задвинув ступу с помелом в угол, она завертелась, захлопотала руками, как крыльями захлопала. Лохмотья на ней встали дыбом. Это она колдовала, чтобы электричка остановилась. И колдовство сработало.

– Неспроста она это затеяла, – сказал я себе. – Уж не Иван ли Царевич тому причиной?

Вскочила Яга в вагон, я за ней. Так и есть! Иван Царевич капустой дремал на лавке, спал, что называется, богатырским сном. Царя-батюшку в град-столицу навестить ехал.

Метнулась Яга кошкой и, распахнув мешок, столкнула в него легкомысленного пассажира. Другие пассажиры ничего не заметили – умеет же Яга добрым людям глаза отводить!

Раздумывать было некогда. Нацепил я на ухо контролерскую фуражку и к ней. Пусть попробует контролеру отвести глаза!

– Ваш билетик, бабуся!

Закудахтала Яга:

– Какой билетик? Знать не знаю и знать не желаю! Я на пенсии.

Эх, думаю, дал маху. Она же точно на пенсии и давно уже, лет триста как состарилась. Но и отступать нельзя.

– Куда же вы едете? – Спрашиваю.

– Куды придется, я не грамотная! – огрызнулась Яга.

Ничего не оставалось делать, как действовать напрямик.

– А что это у вас в мешке, почтенная сыроежка, то есть я хотел сказать, пенсионерка?

Из мешка предательски торчали подбитые золотыми гвоздями царевичевы сапоги.

– Сапоги, вишь, купила на базаре. Не слепой, а спрашиваешь!

– Так. А в сапогах что?

– Ах, кудах! – заворковала злыдня.

Спихнул Кот мешок – Иван Царевич и выпади, ненаглядный. Сидит на полу, глаза протирает. Всем хорош молодец, жаль только, что третий сын у царя. Третий-то сын у царя непременно дурак.

Зазевался Кот, Яга шасть в форточку, обернулась кукушкой и – ку-ку!

Ухватился Кот за стоп-кран. Не хотелось ему отпускать Ягу безнаказанно. Возле станции Быстряково магазин стоит. Вроде избушки. Были куриные ножи, да съели.

Смотрит Кот, Яга в магазин нырнула. Он за ней. А в магазине очередь за сосисками. Растолкала она толпу: для нее – что лес, что люди – и навалилась горбом на прилавок:

– Свешайте мне мешочек!

– Какой мешочек? – Продавщица в недоумении.

– Да вот этот. – Развернула Яга свой мешочек размером чуть ли не с магазин.

Растерялась продавщица, позеленела слегка. По всему видно, была она раньше заколдованной Василисой, в лягушках сидела.

А Баба-Яга ласково у нее спрашивает:

– Что, голубушка, сосиски из свежих иванов-царевичей?

Окончательно позеленела продавщица и бух в обморок.

Натрясла Яга сосисок в мешок на скорую руку и бегом на станцию.

Кот туда-сюда, еле из толпы выскочил. Бежит, не отстает, а догнать не может.

– Вижу, – продолжал Кот, – мечется она по платформе. Это значит, ступу с помелом украли.

Оказывается дворник не за ту метлу схватился, помело в руки подвернулось. Хлопнуло помело его легонько по лбу, он так и сел в ступу. Летает в ступе дворник, вопит, домой просится.

Видит Яга такое лихо, свистнула в два пальца, поймала ступу за бока. Вытряхнула из нее дворника и, свистнув три раза в три пальца, пропала, точно ее и не было здесь никогда.

– Таким-то образом и состоялось мое знакомство с сыроежкой местного значения, – закончил Кот.

Но недовольные слушатели опять начали галдеть:

– А мы где были?

Кот выставил перед собой лапу.

– Я же сказал, все по порядку!

Глава двенадцатая
Волшебные коньки

– Ого! – оглянулся Кот. – Мы и не заметили, как много пути осталось позади.

Тот, кто еще недавно отказывался от себя, встревожился:

– Неужели наше путешествие кончается? Ты же не успеешь рассказать про нас.

– Про вас? Пожалуйста! Только, чур, не обижаться.

– Разве было что-то обидное для меня?

– Для кого как. Но поверишь ли, тебя я видел в пустой стеклянной банке. Ты сидел в ней и весьма огорчался, что крышка от банки потерялась. Мало того, что ты был виден со всех сторон, на тебя еще и дождик сверху капал. Вот тебе и пришлось из банки вылезать.

Невидимка не согласился.

– Такого в жизни не бывает, чтобы кто-нибудь в банке сидел. Пустые выдумки!

– Банка, точно, была пустая. Если не считать тебя, не правда ли?

– Эх, была бы она с медом! – размечтался Бумажный. – Ты бы ее с собой захватил.

Кот махнул лапой.

– Никакого порядка у меня не получается, беда мне с вами!

«Пустые выдумки» Кота больше никто не пожелал слушать. Каждый задумался о своем.

Полине задумываться было в общем-то не о чем. Главное, все нашлись и Иван Царевич избежал неприятностей. Полина была всем довольна.

Кот взял ее за руку.

– Может быть, ты нам расскажешь что-нибудь без выдумки?

– Не знаю, – отвечала Полина. – Я могу только рассказать, почему солнце ходит.

– Почему же ходит солнце?

– По небу, потому что у солнца есть маленькие ножки. У луны еще поменьше, поэтому она ходит ночью медленно, а солнце днем – быстро.

– Вот как! А правда ли, что ты была Иваном Царевичем?

– Я и есть Иван Царевич. Бабой-Ягой был мой папа – это у нас игра такая. Я сижу в избушке, а Баба-Яга прилетает и меня крадет.

– Да это все неправда! Некоторые это называют выдумками. Разве бывают папы бабами-ягами?

– Не знаю. Мой бывает.

– Кем же тоща бывает твоя мама?

– С мамой мы на каток ездим.

– Здорово! Папа – Баба-Яга, мама на коньках катается!

– Нет, – собралась было возразить Полина, – мама не умеет, это я…

Но промолчала. Ей не хотелось показаться хвастунишкой, потому что стояла она на коньках тоже еще не очень твердо. И все-таки катание на коньках – для нее любимое занятие. Она даже заняла одиннадцатое место на соревнованиях однажды, и не самое последнее. В награду она получила зеленую рыбку на новогоднюю елку.

Не всегда Полина бывает ровного поведения, но эта ее маленькая победа, наверное, и сослужила ей хорошую службу. Девочка, как все, она попала в сказку. Для того, конечно, чтобы потом рассказать ее другим. Ведь сказка – это дважды рассказанная быль. То, о чем здесь рассказано – про коньки и про зеленую рыбку, было на самом деле и снова повторится зимой. Звучит музыка, горят яркие прожектора. В воздухе мелькают пушинки снежинок. И маленькая девочка, пока еще не совсем четко, рисует на льду фигуры. Цепкий мороз хватает за носы немногих зрителей, а ей жарко. Ее везут и кружат волшебные коньки. Они рисуют на льду зимнюю сказку. Но тише, пусть это останется тайной. В конце концов, что такое волшебство? Это когда что-то научишься хорошо делать. Снежинки это умеют.