Текст книги "Рубеж"

Автор книги: Анатолий Рыбин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

2

Авдеев собирался заняться домашними делами. Надо было поудобнее расставить привезенную с прежнего места жительства мебель, привести в порядок сваленные на полу книги, разобрать ящик с кухонной посудой и другими хозяйственными принадлежностями. Однако планы его расстроились сразу же, как только он пришел в столовую завтракать. Здесь разыскал его майор Крайнов и сообщил, что в полк прибыл начальник штаба дивизии. Полковник Жигарев ожидал Авдеева на штабном крыльце. Сухо поздоровавшись, спросил:

– Вы знаете, чем сейчас занимаются ваши люди?

– Отдыхают, – ответил Авдеев.

– Не знаете вы ничего, – резко выговорил Жигарев. – Ваши люди в лесу бревна катают с места на место. А с какой целью, я так и не понял. Может, объясните?

«Неужели Шаповалов развернулся? Скорый, однако», – подумал Авдеев. Крайнов недоумевал:

– Какие бревна? В каком лесу?

– Вот, вот, я так и знал, что вы ни о чем не ведаете, – еще больше возмутился Жигарев. – Но я солдатам приказал исчезнуть из леса немедленно. А вы, товарищи, разберитесь. Организаторов накажите. Пусть не самовольничают.

Авдеев попытался было объяснить, что солдаты доброе дело задумали, решили спасти лес от порчи, но Жигарев, не слушая его, направился в кабинет командира полка.

– Так вот, товарищи, – сказал Жигарев, пригласив Авдеева и Крайнова к столу, – командир дивизии сейчас думает над планом предстоящих учений. Главное внимание, как вы знаете, должно быть уделено взаимодействию родов войск. Необходимо иметь ваши конкретные предложения.

– Прямо сейчас? – спросил Авдеев.

– Нет, можно подождать. Пару дней, полагаю, для раздумий хватит?

– Трудновато, – заметил Авдеев.

– Что значит трудновато? А если завтра дивизии скомандуют «В бой!»?

Авдеев промолчал.

– Вот видите, товарищ подполковник. А хотели еще тянуть с приемом полка. – Жигарев перевел пытливый взгляд на молчавшего Крайнова: – Вы тоже опасаетесь, что двух дней не хватит?

– Так есть же командир, пусть решает, – уклончиво ответил Крайнов.

– Постойте, постойте, а вы, значит, в сторонку? Ну нет, так не пойдет, – строго сказал Жигарев. – Спрос будет, товарищи, со всех, учтите.

И, чтобы не тратить времени на лишние разговоры, он предложил для осуществления взаимодействия с ракетчиками прямо сейчас выделить роту старшего лейтенанта Суханова, отменив занятия по защите от напалма, которые проводятся в эти дни в роте.

– Зачем же отменять? – возразил Авдеев. – Наоборот, усилить нужно. Это очень важно сейчас: защита от напалма.

Жигарев посмотрел на Авдеева с недоумением.

– Позвольте, – сказал он, – вы же беспокоитесь, что не успеете подготовиться. И вдруг такую прыть обнаружили. Как же вас понять?

– А так и понимайте, я против всякого облегчения учебного процесса.

У Жигарева брови дернулись, круто поползли вверх, и он принялся жестко внушать Авдееву:

– Сейчас необходимо все внимание сосредоточить на действиях личного состава в обстановке ядерной опасности, научиться в совершенстве пользоваться средствами защиты от нее. Помните: передовой полк, который вам достался, должен и после учения остаться передовым.

Авдеев смущенно развел руками:

– Спасибо за доверие, конечно. Однако причислять себя к передовикам я пока не могу, товарищ полковник.

– А вы напрасно иронизируете.

– Да мне не до иронии, – сказал Авдеев, с удивлением улавливая в менторском тоне Жигарева ноты неуверенности в боевой готовности полка. Иначе зачем бы ему ронять это: «Полк должен и после учений остаться передовым»?

– Так вы все же насчет роты Суханова подумайте, – сказал Жигарев после неловкой паузы. – Я обязан доложить комдиву.

Когда Жигарев уехал, Авдеев попросил Крайнова принести карту и показать на ней район, который он считает наилучшим для проведения предстоящих учений. Майор ответил не задумываясь, что проводить учения лучше всего в районе высот «Верблюд», «Круглая» и «Гора песчаная».

– Почему?

– Тут наши офицеры и солдаты чувствуют себя как дома, товарищ подполковник. Выходит, и ошибок будет меньше. Я сам здесь по-пластунски облазил каждый метр. Я на вашем месте согласился бы с мнением Жигарева и не предлагал борьбу с напалмом. Дело это трудное, натренированности должной у солдат еще нет. А учение все же показательное, барахтаться не хочется.

«Верно, барахтаться не хочется, – подумал Авдеев. – Но почему полк должен барахтаться? Выходит, Крайнов тоже сомневается в боевой готовности личного состава? А может, и он, и Жигарев просто хотят облегчить задачу? Вот это скорее всего».

– А как вы думаете, майор, зачем комдиву потребовались наши предложения? – как бы между прочим спросил Авдеев.

– Генерал-майор Мельников – человек особенный, – ответил Крайнов. – Он всегда старается к разработке учебных планов широко привлекать офицеров дивизии, внимательно прислушивается к их предложениям.

– Значит, находит в этом практический смысл?

– Похоже, так.

– Тогда почему же вы предлагаете то, что всем известно? Разве нет у вас новых тактических вариантов?

Крайнов, растерявшись, ответил:

– Я полагаю, вы – командир, вам и решать.

– Ну зачем же так индифферентно? – заметил Авдеев. – Вы заместитель командира полка, знаете людей, их характеры, а я здесь человек новый. Лучше решать все вместе. Без вас мне трудно. Это вы должны понимать. – Авдеев вынул из кармана пачку «Беломора», предложил закурить. После нескольких долгих затяжек он снова склонился над картой. – Так вот, борьбу с напалмом необходимо усилить на учениях. Мы не смеем не извлечь уроков из вьетнамских событий. Там американцы чуть ли не главную ставку на напалм делают.

– Это верно, такого варварства мир не знал, – согласился Крайнов.

– И еще вот что, – помедлив, заметил Авдеев. – Нужно, чтобы борьба с танками была не облегченной. А то ведь иногда как бывает: для танков обозначают проходы, а солдаты в другом месте сидят. Видимость танковой атаки создана, а проку от видимости – ноль.

– А вы хотите, чтобы танки шли прямо на солдат? – спросил Крайнов.

– Безусловно. Для этого нужны прочные щели, узкие траншеи, расчетливость в действиях и солдатская отвага.

– Но это же риск, товарищ подполковник.

– Безусловно.

– И вы думаете, комдив согласится?

– Попытаемся предложить. На больших учениях я был свидетелем таких действий. Но, конечно, нужна предварительная тренировка.

– Не знаю, не знаю, товарищ подполковник.

– А чтобы знать, начнем с себя, – сказал Авдеев решительно. – Командиры должны показать солдатам, как воевать с танками.

3

У дома Авдеева мощный басовитый голос громыхнул из распахнутого кузова густо запыленного газика:

– Эй, хозяин, принимай гостей-охотников!

Обладателем мощного баса оказался Горчаков. В узкой спортивной тужурке, в молодежном вязаном берете, высоких болотных сапогах, он походил сейчас не на командира мотострелкового полка, а скорее на землеустроителя. И лишь отменная строевая выправка да волевой голос выдавали в нем человека армейского.

– Я по-соседски, – заявил Горчаков, размашисто протянув руку хозяину. – И по старой дружбе, конечно. Как это говорят в народе: старый друг стоит новых двух.

Следом за Горчаковым из машины, с двумя убитыми зайцами, вышла уже немолодая, но подвижная женщина в брюках, фуфайке. Ее густые черные волосы были подвязаны зеленой лентой.

– Знакомьтесь – моя жена Ксения Германовна, – представил Горчаков. – Заметьте, оба трофея ее. Какова Диана, а?

– Ладно тебе, сама похвалюсь, – отмахнулась Ксения Германовна. – Расскажи лучше, как от кабана спасался.

Горчаков, по-видимому, не ожидал от жены подвоха, смутился:

– Ишь ты, нокаутировала. Хороша подруга жизни! А впрочем, с кабаном этим потеха была. Два заряда вогнал и не свалил. Ушел, бестия, как ни в чем не бывало.

– Кто ушел? – Ксения Германовна укоризненно рассмеялась. – Это ты еле ушел от него. Скажи спасибо, машина близко оказалась и место было не болотистое.

– Машину ты действительно вовремя подала. Но кабана жаль. Ах, какой кабанище!.. Но ты, Ксюш, покажи-ка лучше свои трофеи. – Он взял из рук жены обоих зайцев и, сияющий, повернулся с ними к Авдееву: – Полюбуйтесь: два выстрела – и оба в глаз. Вот снайпер!

Авдеев восхищенно посмотрел на заячьи морды и сказал, что знавал охотников, которые с первого выстрела укладывали любого зверя, но ловкачей, чтобы могли так вот попадать в глаз, и дважды подряд, – встречать не приходилось.

– Горчаков, ты слышишь? – Ксения Германовна приняла шутливо-торжественную позу. – Я рекорд установила. Готовь медаль золотую.

– Э-э-э, нет! – запротестовал Горчаков. – Ты представь нам свою добычу на вертеле, как договорились, тогда и награду проси.

– Рабовладелец ты, Горчаков, – сказала Ксения Германовна как можно серьезнее. – Ну ничего, будет и на вертеле. – Она повернулась к Авдееву, спросила: – Но я почему-то хозяйки не вижу. Где она, Иван Егорович?

– Хозяйка моя в Сибири, – уныло ответил Авдеев. – Тут я пока один обосновался. – И спохватился, что не пригласил гостей в дом. – Вы проходите, пожалуйста, не стесняйтесь. Обитель моя, правда, без особенных удобств, но холостяк есть холостяк.

Осматривая комнаты, Ксения Германовна заметила:

– А вы храбрый мужчина, Иван Егорович. Мой Горчаков даже на шаг меня не отпускает. Какой год к родителям собираюсь, не могу вырваться от этого султана. – Она лукаво улыбнулась. Потом заглянула в кухню, спросила: – Разрешите похозяйничать?

– Но у меня же нет ни кастрюль, ни сковородок, – смутился Авдеев.

– Ничего, для приготовления зайчатины у меня все найдется.

– Ну что это в самом деле – мужчины будут сидеть, а женщина должна суетиться. Да и нужно ли затевать все это? – растерянно сказал Иван Егорович. – Не лучше ли ограничиться чаем?

Горчаков, тронув его за локоть, шепнул заговорщически:

– Тут, видите, какое дело. Мы обычно прямо в степи пируем, после охоты, а сегодня решили у вас, ради знакомства. И вы уж не перечьте, дайте охотникам волю.

Ксения Германовна тем временем вытащила из машины кастрюлю, сковородку, пакетики с различными приправами и, уложив все это в ведерко, унесла на кухню.

– Видали, какая запасливая? – Горчаков проводил жену добродушной улыбкой. – Ладно, пусть хозяйничает. А мы тут о своем потолкуем. Важный вопрос есть, Иван Егорович.

Авдеев с любопытством посмотрел на гостя:

– В охотничью компанию завербовать хотите?

– В охотничью потом, – весело пообещал Горчаков. – Раньше в сообщники по службе. – И спросил доверительно: – Вы как считаете, за техническим прогрессом мы с вами поспевать должны?

– Безусловно.

– А не выходит...

– Почему?

Горчаков с загадочным видом расстегнул тужурку, придвинулся поближе к столу и, достав из кармана металлический портсигар, положил его между собой и Авдеевым. Потом вынул из того же кармана два коробка со спичками и расположил их слева и справа от портсигара.

– Боевая наглядность, по-чапаевски? – улыбнулся Авдеев.

– Точно, – подтвердил Горчаков. – На позициях, как видите, ракетно-пусковая установка и полки мотопехоты. Предположим, ракетчики нанесли удар по противнику. Что дальше? А дальше, естественно, наша работа начинается. – Он рывком отодвинул портсигар, а спичечные коробки один за другим толкнул вперед, быстро составив из них как бы макет походной колонны.

– Все правильно, – сказал Авдеев. – Наша задача – овладеть образовавшимся коридором раньше противника.

– Об этом и речь, – подхватил Горчаков, довольный, что подвел собеседника к самому главному. – А теперь скажите, Иван Егорович, не кажется ли вам, что для такого стремительного взаимодействия наши полки недостаточно подвижны?

– Нет, не кажется, – ответил Авдеев.

– А вы подумайте хорошо, не будет ли разумно при наличии мощных ракетных сил подсократить обычное наше вооружение? Ведь чем легче полк, тем он оперативнее в действиях. Разве не так? У нас на учениях недавно целая артиллерийская батарея отстала. Такой же прискорбный случай у минометчиков был. Представьте: мотопехота уже закрепляется на новой позиции, а средств поддержки нет. Каково?

– Значит, командиры зеву дали. Плохо связь была налажена.

Горчаков откровенно рассмеялся:

– Ну, сосед! Ну, дипломат! Нет уж, давайте так: к черту всякую дипломатию...

– Я оглохла от твоего баса, Горчаков, – входя в комнату, прервала их спор Ксения Германовна и распорядилась: – Ты бы столом занялся, что ли?

– Столом? А что, это дело! – загорелся Горчаков. – У вас, Иван Егорович, тарелки и вилки найдутся?

– Должны быть.

– А рюмки?

– Тоже есть. Но спиртного, к сожалению, ни капли.

– У меня бутылка армянского припасена, – сказал Горчаков и направился к машине. Возвратившись, поставил коньяк на середину стола, сказал вполголоса: – А все же вы зря отмахиваетесь от моей идеи. Честное слово, зря.

– Послушайте, Василий Прохорович, а вы с комдивом по этому поводу разговаривали?

– Я с начштаба говорить пытался, так он слушать не захотел. Похоже, и с комдивом разговора не получится.

– Почему?

– Да ведь он теперь все больше ратует в военных журналах за нанесение по противнику массированных ударов с использованием всех боевых средств, имеющихся в нашем распоряжении. А моя идея ближе к его прежним разработкам, когда он писал о действиях мелких подразделений в современном бою. Но теперь он пересмотрел свои взгляды.

– Вы убеждены?

– Я сужу по его последним статьям.

С кухни донесся голос Ксении Германовны:

– Мужчины, поторапливайтесь! Жаркое уже доходит!

– Слышите? – Горчаков настороженно поднял палец и молча принялся выполнять указания жены.

Минут через двадцать, когда зайчатина была уже на столе, Горчаков сказал Авдееву:

– Теперь понимаете, что за жена у меня! Сущий клад!

– Как человек скромный, я против этого ничего не могу возразить, – засмеялась Ксения Германовна.

Она быстро разложила мясо по тарелкам, приправила томатным соусом и настойчиво посоветовала есть, пока горячее, и непременно молча, чтобы лучше распробовать.

– А тост? Под тост же надо! – сказал Горчаков и, наполнив коньяком рюмки, предложил выпить за встречу и понимание, за боевое содружество двух гарнизонов.

– И за чудесную золотую осень, – прибавила Ксения Германовна, кивнув на вазу с ветвями.

– Правильно. – Авдеев поцеловал ей руку. – И за ваш нынешний десант с мирными средствами обеспечения.

4

Было уже темно, когда подполковнику Авдееву позвонил командир дивизии.

– Скучаете, Иван Егорович?

Смущенный звонком и неожиданным вопросом,Авдеев не знал, что ответить.

– В квартире порядок навожу, товарищ генерал, – сказал он после короткого замешательства. – Все же разбросано: книги, вещи...

– Не хитрите, – остановил его Мельников. – Вы же о предстоящих учениях думаете. Угадал?

– Верно, товарищ генерал, угадали, – признался Авдеев.

– А я о вашем разговоре с начальником штаба. Всполошили вы его своими контрпредложениями.

– Возможно, что-то я не сумел доказать начальнику штаба, а может, и сам в чем-то не разобрался...

– А это вы зря, – заметил Мельников. – Вы уж задний ход не давайте. Для того чтобы разобраться, мы вам предоставляем двое суток. Так что думайте не торопясь. Кстати, учтите, что полк долгое время был, по существу, без основного командира. Это не могло не сказаться на дисциплине и боевой подготовке. Однако возможности полка, на мой взгляд, сохранились. И вы полк всколыхните, Иван Егорович. А еще вот что: не сковывайте себя уже известными схемами.

– Спасибо за доверие, товарищ генерал, – сказал Авдеев.

– Ну вот и договорились. А теперь идите прогуляйтесь, на звезды посмотрите. Они над приречной поймой особенные. Я их до сих пор забыть не могу.

Но смотреть на звезды Авдеев не спешил. Он тут же отыскал привезенный с собой военный журнал, где была напечатана статья Мельникова об особенностях современного боя. Взгляд его побежал по подчеркнутым карандашом строчкам:

«Искусство командира – в умении создать на учении близкую к боевой действительности обстановку, наполнить ее критическими ситуациями, добиться от обучаемых творческой раскованности, мобилизации всех сил и знаний».

Авдеев придвинул к себе бумагу, развернул карту и стал прикидывать, какую задачу лучше поставить на учениях, какие дополнительные боевые средства привлечь для усиления огневой и ударной мощи войск.

Авдеев любил минуты размышления, когда нет еще ни конкретного плана действий, ни ясной тактической обстановки, а есть лишь командирский замысел. Сейчас были именно такие минуты. И Авдеев старался не упустить их, обдумать все самым тщательным образом.

Так, с карандашом в руке, просидел он за столом несколько часов, пока не вырисовались четкие контуры будущих действий. Почувствовав усталость, Авдеев вышел на улицу, закурил.

Над городом стояла тишина. Недавно начавшая убывать луна поднялась из-за дальнего холма и висела, как спелая дыня. В конце городка, у казармы, негромко, но стройно пели солдаты. Им принялись подпевать девчата, собравшиеся где-то у Дома офицеров. Но вдруг смолкли, громко рассмеявшись.

Неторопливо покуривая и прислушиваясь к вечерним звукам, Авдеев не заметил, как миновал несколько офицерских домиков и оказался возле самого крайнего, где жил прапорщик Шаповалов. В его окнах, выходящих на приречную пойму, горел свет. Авдееву вспомнился утренний разнос начальника штаба дивизии из-за бревен, и он решился на поздний визит к Шаповалову.

Увидев перед собой командира полка, Шаповалов засуетился, протянул руки к пуговицам домашней куртки, потом к вороту, отыскивая застежки. Авдеев остановил его:

– Не беспокойтесь, пожалуйста. Я ненадолго.

– Нет, почему же, проходите. – Шаповалов шире распахнул дверь, вытянулся, прижав руки к бедрам. – Не стесняйтесь, товарищ подполковник, сын уже спит.

– Наработался?

– А то как же! Теперь из пушек пали – не услышит.

– Смотрите, какой солдат, – улыбнулся Авдеев. – Ну, если так, зайду.

В доме горела настольная лампа под высоким зеленым абажуром. Яркий электрический свет падал на широкий лист ватмана, испещренный жирными карандашными линиями, и расходился неяркими, мягкими бликами по комнате, И все вокруг: солдатская тумбочка с засушенным снопом пенистого ковыля, зеркало, окаймленное широкими оранжевыми листьями, полка с книгами – выглядело чистым, уютным, будто в квартире хозяйничали не мужские, а женские руки.

– Ну что же вы тут рисуете, если не секрет? – подойдя к столу, спросил Авдеев.

– А этот самый лесной дом, товарищ подполковник.

– Проект, что ли?

– Вроде. Это я так, для себя, можно сказать, прикидки делаю. Тут вот какая закавыка, товарищ подполковник. Река наша сильно весной разливается. Поэтому строить дом нужно непременно на сваях. А от городка через пойму мостик сколотим. Вот здесь, в самом узком месте. – Шаповалов показал на две жирные линии с обозначением дощатого настила.

– Досок много нужно. Где их возьмем?

– Нарежем из бревен, – сказал Шаповалов. – На железной дороге лесопилка есть. Я уже говорил с начальником. Разрешат. И мы все уже рассчитали, просмотрели каждое бревнышко.

«Знаю, – подумал Авдеев. – И про то, как полковник Жигарев засек вас на бревнах, тоже знаю».

– Жаль мне разочаровывать вас, Федор Борисович, но приходится. Уж очень размах у вас большой. Для сооружения такого домика целое строительное подразделение нужно. А чтобы самим... при такой усиленной боевой учебе... Нет, нет, это сейчас невозможно. Так что спрячьте пока ваши проекты... Вот с устройством чайной в городке дело реальное. Тут я обещаю вам полную поддержку. Заставим хозяйственников мебель изыскать, живопись подходящую.

– А есть мебель, – оживился приунывший было Шаповалов. – На хозскладе лежит. Ее для столовой привезли, а начальству не понравилось. Слишком модная. А для чайной в самый раз будет. И картины искать не надо. У меня во взводе художник есть – огонь-парень!

– Кто же, интересно!

– Ефрейтор Бахтин. Он такую картину нарисовал! Будете в Доме офицеров – посмотрите. Она в изостудии висит.

– Спасибо за информацию, – сказал Авдеев. – А теперь вот что, Федор Борисович. Есть новость: учения предстоят.

– Так об этом же все знают.

– Верно, знают. Но тут изменения произошли. Вместо обычных учений будут показательные. И сроки подготовки сокращены.

Шаповалов озабоченно сузил глаза:

– Это верно – новость, товарищ подполковник. Но вы не беспокойтесь, мой взвод не подкачает.

– Спасибо за валерьяновые капли, – сыронизировал Авдеев. – А все-таки скажите, как ваши люди – на трудности не жалуются?

– Готовимся, товарищ подполковник.

– Я знаю, что готовитесь. Но меня интересует ваша оценка этой готовности. Может, помехи какие есть?

– Прибавить бы времени на тактику не мешало.

Послышался сонный голос мальчика:

– Папа-а-а Федя-а-а! Папа-а-а Федя-а-а!

Авдеев испуганно прижал руку к губам:

– Разбудили парнишку?

– Да нет, спит он, – уверил Шаповалов. – Даже очень крепко. Это он во сне.

Авдеев тихо подошел к шторе, отгораживающей спальню, прислушался. Мальчонка еще что-то невнятно пробормотал, после чего до слуха Авдеева доносилось лишь чуть уловимое безмятежное посапывание.

– Ладно, – сказал он Шаповалову, – просьбу вашу о дополнительном времени на подготовку по тактике я учту. А вы, Федор Борисович, имейте в виду, вашему взводу придется действовать вместе с ракетчиками на очень ответственных участках. Танки будете на себя принимать. Укроетесь в противотанковых щелях, потом с тыла по танкам – гранатами. Во время войны так действовали наши солдаты.

– Понятно, товарищ подполковник. Только скажу прямо – маловато у нас опыта в этом деле.

– Что значит маловато? Разве тренировки с участием танков у вас не проводились?

– Проводились, но пока нервы кое у кого не выдерживают. Растерянность появляется. Да и начальство с опаской к таким тренировкам относится: как бы чего не вышло.

– Это плохо. – Авдеев нахмурился. – Осторожность, конечно, нужна. Но разве танкобоязнь без тренировок изживешь?

– В том-то и дело, что не изживешь, – согласился Шаповалов.

– Хорошо, учтем и это, – пообещал Авдеев. – А вам спасибо за откровенность.

Шаповалов вышел проводить Авдеева. Они спустились с крыльца на узкую, сжатую кустами акации тропинку. Луна стояла теперь высоко, и белесый ее свет, будто свежий снег, лежал на крышах домов, на деревьях и на дороге, уходящей в приречную пойму. Тишина, казалось, стала гуще, плотнее. Шаповалов вдруг замер, повернув голову в сторону леса. Настороженно приставил к уху ладонь.

– Слышите, товарищ подполковник? – спросил он с таинственным видом. – Лоси пришли!

– Какие лоси? Откуда? – непонимающе переспросил Авдеев.

– А храп, храп не слышите?

Вот теперь и до Авдеева донеслись прерывистые гортанные звуки. Казалось, в лесу собрались музыканты и настраивают свои инструменты.

– Интересно, откуда они пожаловали? – спросил Авдеев.

– Из предгорий. Там заповедник есть. Они часто здесь объявляются.

– Смотрите-ка – не боятся!

– Привыкли. А зимой они даже к солдатской столовой подходили. Сам видел, когда дежурным был по гарнизону.

На взгорке перед поймой будто из-под земли выросли сперва огромные разветвленные рога. Секунду-другую покрасовались не двигаясь. Потом появились сами лоси. Их было четыре. Одинаково стройные, с гордо вскинутыми головами, они словно не шли, а плыли в голубоватом лунном свете, чуть покачиваясь и не отставая друг от друга. Первый неожиданно ускорил шаги, за ним послушно заторопились другие, подобно альпинистам, находящимся в одной связке. И вот уже все четыре на полном плавном галопе устремились вдаль, отважно пересекая взгорок. Все дальше и дальше уходили лоси. Постепенно растворились в лунном свете их сильные, красиво вытянутые в беге спины и заломленные назад рога. Шаповалов и Авдеев не могли оторвать от них зачарованного взгляда.