Текст книги "Голубое зарево (в сокращении)"

Автор книги: Анатолий Днепров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

– Николай, посадка! – сказала Нонна. Он вздрогнул и выпрямился в кресле.

– И натяни повязку. Я знаю, ты спишь и видишь, когда ее выбросишь. Доктор сказал, нужно походить еще недельку, а потом снимать по вечерам...

Николай поморщился. Он осмотрелся вокруг одним глазом, но решительная рука Нонны опустила повязку.

–Ждать, ждать... – ворчал Молчанов. – Идиотизм ехать на испытания с завязанными глазами. Все равно, что идти в столовую с зашитым ртом.

– Николка, я буду рассказывать тебе все-все.

– Пропускная способность слухового канала связи в сто раз меньше, чем зрительного.

– Я буду говорить в сто раз быстрее, и мы компенсируем...

На аэродроме к Молчанову подошел профессор Соколов.

– Коля, есть любопытное дело, – сказал он, отводя его в сторону.

– Какое?

– Что бы там ни говорили про Котонаева, но он действительно гигант. Он нашел способ, как сделать, чтобы антивещество было стабильным!

– Не может быть! – воскликнул Молчанов.

– Да. Он изложил мне свои идеи в самолете. Мы кое-что с ним прикинули, получается здорово.

– Значит, наши космотроны еще пригодятся?

– Очень! После теоретических работ Любомирова по топологии квантованного пространства стало ясно, что аннигиляционные взаимодействия можно локализовать в пределах...

Соколов сказал самое главное едва слышным шепотом.

Молчанов широко улыбнулся и закивал головой.

– Гениально!

– Котонаев очень просит, чтобы вы работали у него.

Николай остолбенел и хотел что-то возразить, но Соколов его предупредил.

– Я сказал, что вы, конечно, согласитесь, тем более, что организация работы теперь будет совсем иная. Не будет строгого деления группы на теоретиков и экспериментаторов.

– Да, но...

– Я знал, Коля, что вы согласитесь. Я ему так и скажу...

Николай услышал быстрые удаляющиеся шаги Соколова.

– Что он тебе говорил? – спросила Нонна.

– Я и, конечно, ты, мы будем работать у Котонаева. Новое направление.

Нонна помолчала, потом, как школьница, прошептала:

– Ну и хитрюга этот наш старикан, просто ужас!

3.

Нонна сидела рядом с Николаем в кабине водителя и непрерывно тараторила.

– Николка, сейчас мы проезжаем по дну глубокого оврага. Справа и слева сопки, очень высокие, метров по сто.

– Двести семьдесят, – поправил шофер.

– Да, двести семьдесят. Здесь дорога поворачивает на север...

– На восток, – вставил шофер.

– На восток, Николка. Очень красиво. Снег висит на ветвях елей. Такие огромные белые шапки снега. Чудо здешней зимы...

– Дрянь, а не чудо. Заваливает дорогу...

– Говорят, Николка, дрянь, а не чудо. Впереди прогалина, сопки кончаются, видны деревянные бараки.

– Не бараки, а блиндажи, – поправил шофер.

– Это вроде землянок? – спросила Нонна.

– Вроде.

– Видны блиндажи вроде землянок. Подъезжаем ближе. К нашей колонне подходит толстый дядечка в валенках...

– Стежко.

– А кто он?

– Начальник испытаний.

– Так и есть, Николка. Это – начальник испытаний. Суровый, толстый Стежко...

– Не суровый, а очень веселый дядька, – вставил шофер и остановил грузовик. – Выходите, радиокомментаторы, приехали.

Она взяла Николая за руку и повела к началу колонны, где возле первой машины собрались все приехавшие. В центре круга стоял Стежко и весело рассказывал, как они здесь живут.

– Тыщу километров туда, тыщу – туда, и ни одной души. Только дикие олени. Медведи попадаются... Ну, пошли, товарищи. Пообедаем, отдохнем и за дело...

– Скоро мальчики из соседнего института продемонстрируют свою работу, сказала Нонна.

Николай покачал головой:

– Жаль, что нам нечего показать...

Соколов отозвался:

– Если бы не вы, у них тоже ничего бы не получилось.

Николай понимающе кивнул и вздохнул. Ему мучительно захотелось вернуться в Рощино и немедленно начать работу в новом направлении. Котонаев или не Котонаев, какая разница. Идея блестящая. Он вспомнил несколько экспериментов, которые в свое время он не мог объяснить. Он несколько раз обсуждал их с Самарским, и тот тоже ничего не понимал.

"У меня то же самое, – говорил Самарский, – закономерность, которую подметила Нонна, выполняется только в среднем. А в деталях нет. Антижелезо тает, тает, и вдруг – стоп. Аннигиляция прекращается на минуту, две, три. Однажды на целых десять. А потом опять тает..."

Наверное, эти остановки в самосгорании антивещества и предвидел Котонаев. Новое научное направление часто рождается из необъяснимых, на первый взгляд случайных мелочей. Когда товарищи говорили Николаю, что "в общем, закон распада такой", или "если усреднить, то получается вот такая плавная кривая", он всегда морщился. Он боялся, что за этими "в общем", "усреднить" потеряется драгоценная крупинка...

– Николка, тебе не обидно, что твоя идея о ядерном лазере уже осуществлена?

– Честно говоря, обидно. А с другой стороны... Это ведь не только моя идея. У Сеньки Паушева, оказывается, возникла та же мысль. Он даже ее рассчитал. Расчет послали в другой институт, а там теоретики начали хохотать. Говорили: "Изобрел велосипед. Создал дифференциальное исчисление через триста лет после Ньютона". Ты Семену об этом не говори...

Быстро сгустились сумерки, облака рассеялись и заблестели звезды. Воздух стал упругим от мороза. Синоптики предсказали эту погоду за неделю, но никто им не поверил. И вот сейчас ясный, безветренный, кристально-чистый вечер, а о предсказаниях синоптиков все забыли. Пусть себе предсказывают следующий ясный вечер через неделю, через месяц, через год. Это их работа. Если они угадывают, про них забывают, если нет – ругают на чем свет стоит...

Стежко прикомандировал к каждой группе ученых проводника, и они разошлись по наблюдательным блиндажам.

В блиндажах все получили темные очки.

– Пусть на всякий случай и он наденет, – настойчиво сказал проводник, подавая очки Николаю. – Смотреть нужно вон на ту сопку. Запуск будет с седьмого квадрата...

Это было первое упоминание о запуске...

Молчанов тронул Нонну.

– Рассказывай очень подробно, – попросил он. – Начинай сейчас, чтобы я хорошо представил себе все...

Она выглянула из-за деревянного края блиндажа.

– Мы сейчас в неглубоком блиндаже. Стенки обшиты деревянными досками. Никаких укреплений. Значит, никакого взрыва не ожидается. Впереди перед нами широкое, белое поле, которое сейчас не белое, а темно-синее. На небе ни облачка и много-много звезд. Они почти не мерцают. Такие спокойные, аккуратные звездочки. Вроде чего-то ждут...

Николай улыбнулся и прижал к щеке ее теплую варежку...

– Дальше, за полем серая невысокая сопка. Серая, потому что на ее склонах деревья. Если хорошенько присмотреться, то на вершине сопки какая-то вышка. Нет, это не вышка, это параболическая антенна. Пока впереди больше ничего не видно. Справа какая-то низенькая постройка. Только что там погасили свет.

Ее рассказ прервал громкий, на все поле, голос из радиорепродуктора.

– Надеть темные очки! Надеть темные очки! Запуск начнется с последним сигналом электрочасов...

Часы стучали так громко, что Николаю показалось, что он стоит не в блиндаже в открытом поле, а в большом гулком зале.

– Здорово стучат, – сказал он Нонне взволнованно. – Не забудь рассказать самое главное...

– Хорошо. Я постараюсь. Только, пожалуйста, надень очки...

– Зачем они мне?

– Надень.

Она нацепила ему очки поверх повязки.

– Сейчас начнется, – сказала она, Удары часов прекратились, и послышались сигналы точь-в-точь, как во время проверки времени по радио.

– Ну, – нетерпеливо спросил Николай.

– Пока ничего. За сопкой... Ага, началось! За сопкой что-то вспыхнуло. Ярче, ярче... Яркое оранжевое зарево... Теперь гаснет... Совсем потемнело... Вдруг! Вдруг в небо поползла золотистая змейка... Тонкая, как серпантиновая ленточка. Она рассыпается на искры, а впереди сияет крохотная оранжевая головешка. Совсем неинтересно. Какая-то не очень яркая оранжевая сигнальная ракета. Сейчас еле заметная... Сейчас погаснет...

До слуха Николая донесся далекий гул, как раскаты грома, как артиллерийская канонада...

– Погасла. Странно... О! О, боже мой! Какое чудо! Николка, какое чудо! Больше, больше, ярче, да что же это такое!

– Говори, говори, что?

– Солнце! Нет, больше! Больше, чем солнце! Огромный ослепительный шар! Как будто его надувают, и он становится все больше и больше! Он очень высоко и очень огромный. Больше, чем луна, больше, чем солнце! Он не круглый, а вытянутый, как сигара, и совершенно неподвижный! Ночь кончилась! Кругом ослепительная белизна. Больно смотреть даже сквозь черные очки! Нет, не шар! Что-то очень голубое... Жар-птица странной формы! Ослепительная голубая белизна...

– Свет проникает сквозь повязку! – крикнул Николай.

Он почувствовал на своем лице тепло, мягкое пушистое тепло от невидимого источника.

– Говори, говори! – кричал он.

– Он, этот шар или баллон совершенно неподвижный. Висит в небе и сияет! Поле стало совершенно белым! Я вижу это в щелку... Ха-ха-ха! Николка, по полю мчится стадо оленей! Они перепугались, потому что внезапно наступил день! Ты слышишь, как кругом кричат люди? А шар все висит и светит ярче, чем солнце! О, кругом все ликуют! А олени, глупые! Они от испуга сбились возле самой сопки! А он все светит, и свет такой спокойный и ровный! Ты чувствуешь, как стало тепло? Олени побежали! В лощину, между сопками! Глупые животные! Коленька, он поплыл! На запад и вверх! Быстрее, быстрее, очень плавно! Он очень быстро поднимается вверх, становится меньше! Наверное это летательный аппарат!

До слуха донесся ровный, гармоничный звук, который с каждой секундой становился все тише...

– Меньше, меньше... Еще одна сильная вспышка! Как взрыв света, далеко-далеко в небе! Все исчезло... Опять ночь... Даже не видно, где это было. Совсем темно... Сейчас опять вижу звезды...

И тогда над полем снова зашипел огромный радиорепродуктор и громкий, взволнованный голос торжественно произнес:

– Сегодня, в двадцать часов по московскому времени, впервые в истории ракетно-ядерной техники был произведен успешный запуск управляемой космической станции "Фотон-1", которая была выведена на орбиту тремя мощными фотонными двигателями! Впервые в истории в качестве энергии движения космического аппарата использован свет!.."

К звездам! Только свет может унести человека к звездам. Только при помощи света он может вернуться на землю и рассказать о фантастических мирах, о далеких таинственных светилах.

Они мерцают в глубине Вселенной и манят, манят неугомонного искателя. Они посылают ему свои тонкие, холодные струи света и говорят: "Иди по ним, и ты дойдешь".

Это просто и непостижимо. Просто потому, что свет вокруг нас, а непостижимо потому, что он бестелесный и неуловимый...

Глубокие тайны природы скрыты в простом и будничном. Кто перестанет удивляться вечному сиянию солнца, кто не замечает прыгающих на волнах ярких зайчиков, кто не задумывается над тем, куда исчез свет свечи, когда она погасла, тот не достигнет звезд...

Покорителем Вселенной будет тот, кто поставит могучие плотины на бурных потоках вечного света. Кто смело ухватит за крыло сияющую жар-птицу и подчинит ее своей воле!..