Текст книги "Леший выходит на связь"

Автор книги: Анатолий Чмыхало

Соавторы: Анатолий Керин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

20

В самый разгар зимы у Аднака закровоточили десны, по телу пошли розовые пятаки. Это были страшные признаки – так всегда начинается цинга, валящая человека с ног и в конце концов сводящая его в могилу.

Кто из таежников не знает, что лечить цингу нужно ягодами и черемшой! Но небольшие запасы ягод были съедены, а черемшу собирают в начале лета – в это время в прошлом году Аднак и Сыхда были неблизко отсюда и не представляли себе, где им придется зимовать. И еще таежникам известно удивительное средство, которое способно поставить на ноги цинготного больного, это – свежая оленья кровь да парной костный мозг оленя. Одного глотка крови бывает достаточно, чтобы человек почувствовал заметное улучшение.

Аднак шел в гольцы на охоту. Правда, путь туда был труден и рискован: вдруг кто-нибудь нападет на след Аднака и доберется по следу до избушки.

Аднак вернулся с охоты сильно встревоженный. Оленей он убил, двух сразу, нужно теперь как-то притащить их с гольцов, сделать санки, что ли. Разве на лыжи навяжешь много мяса?

Встревожило Аднака присутствие в горах неизвестных. Эти люди – не охотники и не чоновцы, те не стали бы убивать десять маралов – зачем им столько сразу? Не иначе, как бандиты заготовили себе мяса и явятся за ним. И плохо, если они приметят след Аднака – им захочется выяснить, с чьей тропой пересеклась их тропа и что им делать, чтобы сбить с толку возможных преследователей.

– Сколько их? – спросил Сыхда.

Аднак долго считал. По его выходило, что бандитов на гольцах не меньше четырехсот. В переводе на обычный счет человек двадцать – тоже не мало.

Может, покинуть избушку на какое-то время? Нет, это была бы слишком большая уступка бандитам.

Обдумав все ладом, Сыхда решил напасть на бандитов. Они тронулись в путь с таким расчетом, чтобы к гольцам выйти на рассвете. Аднак нашел и показал бандитскую тропу на пологом склоне горы. По ней, буровя снег, лыжники успели протащить двух маралов. Стал Сыхда высматривать и считать людские следы на глянцевом, как лист тетрадной бумаги, снегу – насчитал, что было здесь человек двенадцать, это, пожалуй, слишком для них двоих с Аднаком. Но если встретить бандитов на открытом месте, то это не так уж много. И Сыхда повел за собой Аднака по бандитской тропе, вернее, рядом с нею, как ходят таежники по следу зверя. Вначале тропа шла по сравнительно ровной площадке, затем дважды ныряла в распадки и устремлялась вверх, к вершине хребта. Наконец они оказались на старой гари. Здесь было много крупного обуглившегося колодника, между которым кое-где щетинился мелкий березняк и малинник.

– Встань вот за этими соснами, – сказал Аднаку Сыхда. – Выйдут бандиты на гарь – бей в лоб. А я сперва пропущу их к тебе, потом ударю им в спину. Понял?

– Все понятно, сюдак.

– А если это не бандиты – ты сам увидишь, – незаметно отступай к вершине хребта, там встретимся.

– Ладно. Скоро они будут. Ишь как сосны гудят, скоро буран задует. Людям надо успеть взять мясо...

Едва Сыхда отошел от Аднака и пересек гарь, как услышал веселые голоса и смех. Сыхда кинулся в сосняк и, осторожно раздвинув колючие ветви, сыпнувшие на него снегом, стал наблюдать.

Банда шла цепочкой по глубокому, чуть ли не до пояса, снегу. За плечами у шагавших бородачей – винтовки и карабины. Один, тяжело тычась вправо и влево, нес ручной пулемет Гочкиса, такие пулеметы были на вооружении у Соловьева да и у чоновцев.

По мере того, как люди приближались, Сыхда внимательно разглядывал их обветренные волосатые лица. Все они были похожи одно на другое: долгое пребывание в тайге наложило на них отпечаток сумрачности и подозрительности. Все были незнакомыми – Сыхда мог бы поклясться, что он никогда не встречался с этими людьми.

Но вот из-за кряжистой сосны упругой походкой вышел дюжий человек в черненом полушубке, окладистая борода торчком. Он остановился, огляделся, коротко хохотнул какой-то шутке. И Сыхда узнал его: Туртанов, один из самых верных и самых кровавых подручных Соловьева и Матыги. Глядя на него, Сыхда вспомнил разведчика Федора, вспомнил поспешный приход Туртанова в Саралинскую тайгу. Вот когда нужно было пристрелить злобного бандита. Тайка рассказывала, что, начиная с осени, под тайгой прокатилась целая волна зверских убийств – убивали большевиков и крестьян-коммунаров. Выходит, это делала банда Туртанова.

Когда цепочка бандитов оказалась на гари, в сосняке раздался одиночный винтовочный выстрел. И ему, спустя всего несколько секунд, ответила трескотня наганов, карабинов, обрезов. Банда огрызалась. И снова Сыхда услышал резкий винтовочный выстрел. Отбросив лыжи, он кинулся на тропу, проложенную бандитами. Он достиг ее и, уже не прячась, с маузером, оттягивавшим руку, побежал к гари. Он не боялся, что Аднак может пристрелить его ненароком – об этом даже не успел подумать. Сыхда заметил гнилую колоду, лежавшую поперек тропы, и, взвихрив снег, грудью ударился об нее.

Неподалеку от себя он увидел залегшую цепь бандитов. Повел стволом маузера и выстрелил. Человек, в которого он целился, вскинул голову, словно хотел разглядеть, кто в него палит, и тут же ткнулся в снег.

Один из бандитов, намереваясь стремительным броском преодолеть гарь, выскочил из-за пня – и его тут же настигла меткая пуля Аднака. Подвернув под себя руку с зажатым в ней карабином, бандит дернулся и затих.

И тогда с другой стороны гари долетело:

– Рота, вперед!

Командовал Аднак. Он пугал банду, надеясь повернуть ее в сторону Сыхды. И он добился своего: бандиты, как бараны, сбились в кучу и бросились назад, в лесную чащу всей ватагой.

До Сыхды им оставалось каких-нибудь двадцать шагов. Сыхда рванул кольцо и бросил гранату. Сыхда увидел на снегу трупы.

21

– Я сделал ошибку и только через несколько месяцев исправил ее, – с достоинством сказал Сыхда, немигающе глядя на Казарина и Дятлова. – Так чего вам нужно?

Дятлов долго не отвечал, покашливая в кулак и, в свою очередь, выразительно посматривая на красноглазого и на второго спутника Сыхды. Дело было слишком секретное, чтобы о нем знали даже несколько человек. Сыхда понял командира чекистского отряда, но все рассудил по-своему:

– Людям должно быть известно, на что они идут. А это – верные люди, мои друзья Аднак и Кокча. Говори при них.

Было видно, что Дятлову нелегко начать откровенный и решительный разговор с Лешим. Как-то Леший отнесется к предложению чекистов, пойдет ли он на отчаянный, может быть, даже смертельный риск?

– Нам нужно обезглавить банду Турки. Атамана и его помощников убить, – странно горбатясь, вполголоса проговорил Дятлов. Да, это была вынужденная мера, самая крайняя изо всех мер, потому что Турка не сдается.

Наступило молчание. В первозданной лесной тишине слышалось лишь слабое потрескивание костра. Даже Алешка перестал бегать по пестрой от разнотравья поляне, озадаченно открыл рот.

Чекистам показалось, что слова Дятлова не произвели на Сыхду нужного впечатления. Он был спокоен, лишь вяло усмехнулся в себя и, обрывая молчание, по-хакасски заговорил с Кокчей и Аднаком. Те тоже чему-то усмехнулись, разведя руками.

– Так не пойдет, – отрывисто сказал он.

– Почему? – спросил Дятлов.

– Убивать нужно всех! А если только Турку и Кинзеновых, то идите и стреляйте их сами!

Ответ Сыхды поразил чекистов. Они ожидали от Лешего чего угодно, только не этого. Лишь рядом с Туркой сейчас не меньше сотни бандитов, как с ними справиться Сыхде? Ведь у него только двое помощников. На что рассчитывать еще? А если бандиты добровольно решат сдаться, то зачем их стрелять? Их вину перед народом и их ответственность установит суд.

– Суд должен прежде поймать бандитов, – резонно заметил Сыхда.

– И так нельзя, чтобы каждый из нас был судьею. Что ж тогда будет?

– Почему нельзя? – удивился Сыхда. – Разве кому запрещено стрелять бешеного волка?

Аднак и Кокча согласно склонили головы. Сыхда хмуро и недобро рассмеялся и сказал:

– Я – прокурор, Аднак – судья. Чем плохой суд? Ведь это мы судили бандитов и воров. Плохо судили?

– Этак ты решишь завтра, что и я бандит, и расстреляешь меня, – сказал Казарин, высвобождая отсиженную ногу.

Не удостоив Антона ответом, Сыхда снова заговорил:

– Турка совсем озверел. После Московского совхоза я сказал себе: хватит. Пора кончать. Вот почему я вышел на связь.

– Вы? – Дятлов невольно подвинулся к Лешему.

– Я. Разве вы не догадались, что с участковым я встретился совсем не случайно, да простит он мне тот нечаянный выстрел.

– Где Турка? – спросил Дятлов.

– Турка уехал на саралинские спецпоселения. Там у него знакомые и советчики среди ссыльных. Турка хочет на время увести банду за границу.

– Вон что! – привскочил Казарин.

– На обратном пути с Саралы Турку нужно встретить, – предложил Дятлов.

– Иди встречай, – упрямо возразил Сыхда.

На этот раз командир чекистского отряда уловил смутную, еле заметную улыбку в прищуре узких глаз Лешего и решил, что спорить лишне. Сыхда все сделает так, как надо.

Леший встал, показывая тем самым, что переговоры окончены, Антон легонько дотронулся до его локтя и сказал глухо:

– Будьте осторожны.

– Это мы умеем, – отмахнулся Сыхда.

– Умеем, сюдак, – подхватил вдруг повеселевший Аднак.

Попрощались. Было условлено, что Леший выйдет на связь ровно через неделю. Чекисты будут ждать его здесь же. Сыхда пощекотал Алешку под мышками и шепнул ему на ухо что-то для Тайки. Алешка с визгом подпрыгнул и поцеловал отца в колючую от синей щетины щеку.

Но в назначенный день Леший не появился. Напрасно рыскали по непролазным кустам Алешка и Петька, напрасно поздним вечером и ночью ходила на ту поляну Тайка. Вернулась она сникшая, вконец расстроенная, и, все же, трудно разговаривая с Казариным, заверила:

– Сыхда не обманывает. Значит, так надо.

Казарин верил Лешему. Во всем облике этого человека, во всех его словах и поступках чувствовалось врожденное благородство.

Один за другим шли бесконечные дни, а Леший не появлялся и не давал о себе знать. Чекистов злило буквально все. Тайка не поднималась с постели.

– Сходи-ка еще в тайгу, – попросил ее Антон.

На станции Уйбат срочно связались по телефону с Абаканом. В областном управлении ГПУ за ходом операции следил сам Капотов. Выслушав краткое донесение Дятлова, он сказал;

– Предали Сыхду помощники?

– Вряд ли.

– Ночью бойтесь налета.

Чекисты рассыпались по улусу, ложились спать в разных домах, на сеновалах и чердаках. Выставляли у околицы скрытые посты. Прислушивались к каждому ночному шороху. Ждали то бандитов, то Лешего. И так прошло целых пять суток. А росным прохладным утром шестого дня прибежавший из тайги Алешка с визгом бросился на шею Казарина:

– Отец зовет.

Чекисты издалека услышали в кустах заливистый плач и хохот. Кричал филин. Затем раздался треск веток и из чащобы на потном гнедом коне вылетел Сыхда. Его темное скуластое лицо выглядело угрюмым и усталым. Он спрыгнул с седла и церемонно расцеловался со всеми.

– Турка задержался в Сарале, – сказал Сыхда. – Пришлось ждать.

Подъехавший Аднак подал Сыхде три винтовки, маузер и наган, а тот тут же передал оружие Дятлову.

– Что это? – недоуменно спросил Дятлов.

– Аднак бьет без промаха. Но лишь четвертый выстрел уложил князя Турку. Правда Турка говорил, что пуля его не берет, – спокойно произнес Сыхда и добавил. – Оружие это атамана и братьев Кинзеновых. Возьмите на память.

– Теперь очередь за бандой. Хорошо бы уговорить сдаться.

– Попробуем, начальник, – не очень уверенно сказал Сыхда. – Через три дня приходите сюда же.

22

На этот раз чекисты были почти уверены в успехе. Банде ничего не оставалось, как подчиниться Сыхде, одному из признанных своих вожаков, которого побаивался сам Турка. Если даже произойдет раскол и какая-то часть банды не захочет выйти из тайги, все равно она не будет столь опасна, как прежде, и пока оправится от нанесенных ей ударов, чекисты покончат с нею. В решающие дни борьбы отряд Михаила Дятлова вошел в Кискач – неподалеку отсюда и должны были разыграться самые значительные события.

Казарин по всем правилам расставил посты наблюдения на высотах, прилегающих к Кискачу, на глухие таежные дороги послал дозоры. В тыл отряду, чтобы обезопасить себя от неожиданного нападения со стороны села – бандиты могли просочиться и сюда, – были посланы пятьдесят бойцов.

Большое горячее солнце, скользя по верхушкам деревьев, приближалось к полудню. Оседланные кони чекистов подремывали, уткнувшись мордами в кусты. Бойцы отряда лежали на пахучей мелколистой траве, вполголоса переговаривались, обсуждая свои каждодневные привычные заботы. Когда по поляне быстрым шагом проходил Казарин или Дятлов, к ним неизменно тянулись вопросительные взгляды людей, ожидавших развязки.

– Все будет в полном порядке, – успокаивал их Казарин.

Наконец – пыль столбом – прискакал дозорный, совсем молодой курносый боец, запыхавшийся, весь в поту и пыли:

– Идут, товарищ командир!

– Много? – встрепенулся Дятлов.

– Да разве их в тайге сосчитаешь! Человек сто, наверно. Кони с ними, коровы.

Антона подхлестнуло это сообщение. Он собрался навстречу банде, но едва поставил ногу в стремя, из леса выехал еще один дозорный, а следом за ним появился Сыхда на своем Гнедке. Впереди всадника на холке коня, сжавшись, сидела девочка лет семи, грязная с округленными от страха глазами, а из-за спины его выглядывал сопливый мальчуган лет пяти, хрупкими руками он цепко держался за потную рубашку Сыхды.

– Сиротки, дети Турки. Татьяну пришлось застрелить – схватилась за наган, язва, – устало сказал Сыхда и подал девочку Дятлову. – Ранена, в больницу надо.

Толпа тяжело вздохнула: что ни говори, а дети, беззащитные, ни в чем не повинные. И чтоб как-то заглушить в себе жалость и оправдать то, что произошло в тайге, Сыхда раздраженно произнес, обращаясь к перепутанной девочке:

– Зачем князь Турка дружил с баями? Зачем мучил людей?

Все одобрительно загудели.

На поляне показалась и стала подтягиваться молчаливая колонка бандитов. Растерянно поглядывая по сторонам, звероподобные оборванцы переминались с ноги на ногу – ждали приказа, что делать дальше.

– Складывайте на землю оружие, – распорядился Дятлов. Обедать будем. Проголодались, поди? Это что у вас в тороках?

– Корова захромала, пришлось прирезать, – хитро подмигнул Сыхда. Это он сам сказал, чтоб заготовили мяса, а то чекисты весь скот посчитают, тогда ничего не возьмешь.

«Вот и все, – подумал Антон. – Операция завершена».

И почувствовал он вдруг усталость, что копилась в нем многие месяцы. А как, должно быть, устал Сыхда!

Запылали костры. По лесу потянуло дымком и манящим запахом шашлыка и мясного варева. Бойцы отряда расстилали на траве попоны, брезент – готовили стол.

– Хочу спать, – сказал Сыхда и сладостно рухнул на зеленую мшанину. Через минуту он уже спал, тихонько похрапывая.

Изо всей банды, кроме Сыхды, не сложил отружия один Аднак, ему этого никто и не предлагал. Наблюдая за тем, что делалось на поляне, он, как всегда держал наперевес свою винтовку. Пока Сыхда спал, он считался среди людей, вышедших из тайги, главным, к нему сейчас и обратился Антон:

– Почему ребята заскучали? Пусть подойдут к костру.

Аднак отрицательно качнул головой:

– Они не подойдут. Вот откроет глаза Чыс айна – он скажет, что делать.

Через час Сыхда был на ногах. Скинул рубаху и, треща валежником, вприпрыжку побежал мыться к ручью.

Вернулся, зябко и озорно подергивая плечами. Он был свеж, усталость с лица как рукой сняло, глаза поблескивали радостью и задором:

– Эх, князь Турка, зачем не хотел жить? Зачем баев слушал? – сказал Сыхда, додумывая мысль, донимавшую его.

Пока обедали и переписывали небогатое имущество банды, Казарин с двадцатью бойцами, взяв проводником Кокчу, отправился к местам последних, трагических событий.

День был голубой, чистый. Млел в мареве нетронутый из веку лес. Пахло хвоей и сухими травами.

И Антону вдруг показалось до невероятности диким и жестоким то, что он увидел в распадке. Зачем это? У бандитской избушки, в кустах, на прогалинках – всюду в самых неестественных, пугающих позах лежали трупы, много окоченевших трупов. И вспомнилась Антону слышанная им где-то мудрость:

«Поднявший меч от меча да погибнет».

Эти пошли против народа. Их не жалел Антон, хотя его по-прежнему жгла непоправимость происшедшего.

На обратном пути, подъезжая к лагерю, Антон услышал плескавшуюся над тайгой песню:

 
Путь покрыт туманом,
Белой пеленой...
 

Антон резко потянул на себя повод и, зачарованный, замер. Песню вел высокий пронзительный голос. Он то жаворонком уходил в поднебесье и долго там трепетал, то журчал ручьем в каменистом лесном ущелье.

От песни Антону хотелось плакать. Как в детстве, уронить голову в ладони и рыдать, содрогаясь всем телом. Это была любимая песня Антона, которую нередко заводил он, оставаясь наедине с собою.

– Кто пел? – соскакивая с коня, спросил Казарин.

Дятлов показал на Сыхду.

– Ты? – удивился Антон.

– От тебя я услышал песню, – засмеялся довольный Сыхда. – А когда услышал – не скажу.

23

Так была закончена важная операция, одна из последних в борьбе с бандитами в Хакасии. Чекистский отряд возвратился в Абакан. Перед отъездом из Кискача Михаил Дятлов подозвал Сыхду. Он крепко пожал Сыхде руку и достал из матерчатой папки листки с фиолетовыми печатями:

– Обком партии и облисполком выдают тебе и Аднаку удостоверения, чтобы люди всюду знали, кто вы такие и что сделали для Советской власти.

Сыхда возбужденно захлопал себя по груди, словно пробуя ее на крепость. Он не сводил с Дятлова сияющего взгляда. И все-таки отстранил от себя желанные листки с печатями:

– Куда торопишься? Потом заполнишь, когда вернусь совсем.

Он должен был вместе с Аднаком снова уйти в тайгу, чтобы решить судьбу нескольких небольших бандитских групп, в отчаянии все еще рыскавших по тайге и Белогорью. Большого вреда эти группы пока что не причиняли, но со временем они могли объединиться и действовать сообща, тогда попробуй справиться с ними.

– Через двадцать дней приезжайте в Кискач. Я вернусь.

– Мы вернемся, сюдак...

Прошла всего неделя, и в областное управление ГПУ из подтаежных улусов стали присылать вестовых с сообщениями, что бандиты выходят к людям и разоружаются.

– Ну и Сыхда! – в радостном волнении говорил Капотов. – Вот это чекист!

В Кискач Сыхда попал на два дня раньше положенного срока. Спешил к Тайке, к ребятишкам, томимый жаждой новой для себя жизни. Он долго и радостно нацеловывал их, много шутил и смеялся. И было ему счастливо от сознания, что теперь он навсегда среди своих, что, не таясь, может выйти во двор и пройти по улусу. Разве не об этом всегда мечтал он? Правда, пока что люди в Кискаче не знают, что Сыхда чекист, но Дятлов привезет ему тот заветный листок из Абакана. И удивятся все, когда он покажет его и даст прочитать. Сыхду называли бандитом, а он такой, как все – свой, советский. И было ему еще светлее и сладостнее от того, что у него теперь такие друзья, как Дятлов, Чеменев и Казарин, что у него вообще много друзей – все чекисты.

К ночи небо заволокла черная туча. Пошел дождь, ровный шум которого иногда взрывался громовыми ударами. Впервые за много лет, развалившись на кровати, беззаботно уснул Сыхда. И слышала Тайка, как он тихонько чему-то посмеивался во сне.

И все-таки спал Сыхда чутко. Его разбудил слабый, вкрадчивый стук в окно. Незнакомый голос, ворвавшийся в шум дождя, окликнул по-хакасски.

– Выйди, Чыс айна. Тебя ждет Дятлов.

– Сейчас.

Сыхда обрадовался, вскочил с постели, на скрипучем столе нащупал спичечный коробок, чиркнул спичкой, чтобы засветить лампу. И, ослепив его, в окне полыхнула молния.

Вскрикнула, кинулась к распростертому на полу Сыхде, в голос запричитала Тайка. Проснулись и заплакали испуганные выстрелом дети.

Прижимая к груди карабин, тяжело дыша и поминутно оглядываясь, по мокрой траве, по лужам бежал к тайге связной атамана Турки. И пусть усиливавшаяся гроза с грохотом рвала небо в клочья – не она пугала убийцу Сыхды. Он боялся неотвратимой мести Аднака, бившего без промаха, под лопатку.