Текст книги "Через годы, через расстояния... (СИ)"

Автор книги: Анатолий Бурак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Глава 3

Лена. 70-е годы 20-й век.

Спустя месяц после круиза по черному морю на теплоходе «Одесса».

Девушка тайно покинула родительскую дачу и, неслышно ступая босиком по вытертым каменным ступеням, спустилась к морю. Оглянулась и, убедившись, что все крепко спят, загадочно улыбнулась. Затем обула сандалии и помчалась вдоль берега. Полная луна, отражаясь в колеблющихся волнах, светила столь ярко, что не было нужды беспокоится, и внимательно глядеть на дорогу. Если начистоту, она вообще не чувствовала ног. За спиной словно выросли крылья и, подпрыгивая, точно молодая резвящаяся лань, лёгкая фигурка неслась к маленькой бухте, со всех сторон окружённой невысокими, и такими уютными скалами. А грот, устланный высушенными морскими водорослями, остро пахнущими йодом, в эти мгновения представлялся самым лучшим местом на земле. Более значительным чем вся прошлая жизнь. И, само собой, из хорошенькой головки напрочь вылетели события последнего года. Так же она выкинула из головы вечно умничающую старшую сестру, стареющих, вечно брюзжащими тёток, тихих, как мыши, но оттого ещё более противными горничных и строгих мать с отцом.

Еще недавно она не находила места от горя и вдруг, в одночасье всё переменилось. Переживания забылись и не вызывали ничего, кроме зевоты. Воспоминания рождали лишь грустную улыбку. А разговоры с матерью, то пытающейся утешить девушку в ее горе, то настаивающей, что дочери партийного работника необходимо многое уметь и ещё больше знать, казались сущим адом. Что она понимает! В то время, когда хочется петь и смеяться от счастья, ей предлагают запоминать то, что, скорей всего, никогда не понадобится в жизни. Но, увы… Чтобы иметь возможность выбираться с дачи, приходилось изображать паиньку.

Всё перевернулось с ног на голову, когда, в очередной раз получив порцию наставлений от старшей сестры, она, глотая слёзы убежала к морю. Сидя у воды, пересыпая в пальцах песок, девушка хлюпала носом, глядя в даль. Сзади послышались шаги и, не оборачиваясь, вдруг почувствовала, что всё тело охватывает огнём. Боясь посмотреть на того, кто вызвал бурю гормонов, юная женщина втянула голову в плечи и, закаменев лицом, задержала дыхание. Она поняла, что это незнакомец с круизного теплохода, так обидевший ее невниманием.

Однако невольный виновник смятения, казалось, не замечал вызванной реакции. Кинув мимолётный взгляд на хрупкую фигурку, отвязал лодку, спрятанную меж камней и, не оглянувшись, принялся работать веслом. Вскоре маленький кораблик, плывущий вдоль берега, скрылся, свернув за скалы. А Лена навсегда лишилась покоя.

Нелегко и непросто получилось организовать следующую встречу. Вряд ли юноша, с широким разворотом плеч, бронзовой от загара кожей и щемящим сердце изумительным сиянием зелёных глаз, принадлежал к советской элите. В этом случае она бы не видела проблем. Представители всех значительных семей регулярно бывали у отца. И попасться на глаза молодому человеку не составило бы труда. Иное дело – простой студент, инженер или упаси Боже, рабочий. Дочери первого секретаря горкома не пристало выказывать интерес к людям «из низов». Вообще-то, считалось неприличным вообще заглядываться на мальчиков. Но, кто мог полностью проконтролировать отдыхающих под горячим южным солнцем юных проказниц? И, частенько, то одна, то другая из многочисленных подруг оказывалась в интересном положении. А виновником, как правило, был кто-то, с кем не стыдно породниться приличной семье.

Решив, что юноша ей не ровня, Лена проплакала всю ночь. Но, поскольку нравом пошла в отца, и отступать – не в её правилах, начала претворять нехитрый план в жизнь. Осторожно расспрашивая кухарку, ходившую на рынок и бывшую главными переносчицами новостей, выяснила, что таинственного юношу порой встречали на улицах курортного городка. Он ничего не продавал, редко вступал в разговоры, однако, благодаря внешности, заставлявшей трепетать женские сердца, вызвал немало кривотолков. И, поскольку ничего предосудительного не совершал, не попадался «на карандаш» милиции. Просто гулял, появляясь неизвестно откуда и исчезая так же внезапно.

«Наверное, местный, моряк или учится в мореходке. А, может, он преступник? Или «цеховик»? Тайный советский миллионер! Ведь как-то же попал он на круизный лайнер? Куда простому человеку пробраться трудновато.

Догадки, одна невероятнее другой теснились в охваченной сумбурными мыслями девичьей головке.

Но нет… Осторожные расспросы ничего не дали. Жаль… Это было бы так захватывающе и необычно. Если бы юноша оказался преступником, он бы, несомненно, похитил её. И увез в горы. Или уплыл с ней на корабле. Они бы скользили под белоснежными парусами, удаляясь от изрядно надоевшего городка. Она – внешне окатив наглеца ледяным презрением, с замиранием сердца ловила бы каждый взгляд изумрудных глаз. И, наконец, пристав к берегу, он…

Дальше фантазии раздваивались. Безусловно, хорошо бы стать женой наглеца. Но, поскольку все бандиты лишены чести, то, скорее всего, он сделает её любовницей. Да, она бы предпочла быть содержанкой. А, ещё лучше, светской львицей. Прекрасной, образованной женщиной, ведущий свободный образ жизни, а не прозябающей в унылом институте. Или, даже стала бы его сообщницей. Они бы вместе совершали дерзкие набеги, грабя сберкассы корабли, воруя золото у торгашей золото и водя за нос милицию!

Увы… Суровая действительность значительно отличалась от радужных мечтаний. Приходилось, как и прежде, выслушивать нравоучения, и готовится к продолжению учебы в институте. И… надеяться. Надо ли говорить, что каждую свободную минуту она проводила в заветной бухте. Сидя на берегу, с замиранием сердца ждала, не раздадутся ли лёгкие шаги. И, повернув голову с гордым профилем и божественными золотыми кудрями, юноша улыбнётся самой прекрасной из улыбок. Предназначенной ей одной.

Привыкшая коротать жаркие часы в саду каменных покоях, Лена мучительно переживала зной. И, скинув платье, нагишом вошла в море. Свежие волны нежными объятиями охватили тело, смывая налипший к стройным ногам песок и струящийся по спине пот. Несколько раз нырнув, девушка встала и, сквозь воду, доходившую до высокой груди, критически осмотрела себя. Нет, ей нечего стыдится. Она не похожа на тощую пигалицу, с выпирающими рёбрами. Кожа – гладкая и упругая. Розовые соски способны соблазнить любого. И манящий тёмный треугольник. До него иной раз так приятно дотронуться…

– Кх-кх! – Раздалось над самым ухом.

– Ой. – Лена, извечным жестом застигнутой врасплох женщины прикрылась руками.

– Прошу прощения. – Юноша с интересом разглядывал купальщицу. – Обычно, здесь безлюдно.

– Теперь нет. – Вызывающе выпятив подбородок, ответила Лена. – И вообще, кто сказал, что в этой бухте нельзя находится никому, кроме вас?

Молодой человек пожал плечами и, направился к камням. Лена каждый раз, приходя на заветное место, первым делом проверяла наличие лодки. И потому с интересом уставилась на него. Что он хочет найти, если каких-то два часа назад она видела лишь омытые морем обломки гранита? Любопытство оказалось так велико, что она даже забыла оскорбиться. Правда, ещё не знала, чему. То ли нахальству парня, посмевшего нарушить уединение девушки и любоваться её наготой. А, может, индифферентности, с которой тот воспринял зрелище обнажённого тела.

К немалому изумлению, предполагаемый соблазнитель, вскоре выплыл из-за валунов на невесть откуда появившейся лодке, и Лена с замиранием сердца поняла, что всё пропало. Она ему безразлична. Редкий мужчина, при виде нежащейся в морских волнах нагой женщины останется равнодушным. И, хотя, «ничего такого» позволять не собиралась, испытывала разочарование. Мог бы сказать хоть один – лучше двусмысленный! – комплимент!

– Идиот!

Ругательство сорвалось с языка само собой и, хлопнув по воде, девушка подняла тучи брызг.

– Надо же! А мы, оказывается, с характером! – Голос гребца звучал насмешливо.

Сердце Лены застучало с неистовой силой, ибо явно импортная лодка, явно принадлежащая не простому рыбаку, подплывала к ней.

– Чего уставился? – Гордо вскинув головку и забыв закрыть узкими ладошками прелести, в негодовании спросила девушка.

И тут же покраснела. Ибо такой вот, долгий и внимательный взгляд был пределом её мечтаний в последние две недели.

Нисколько не смутившись, юноша покачал головой и, сняв с шеи тонкую золотую цепочку, склонился над бортом.

– Возьми, это тебе.

Лена протянула дрожащую руку и, едва и пальцы встретились, почувствовала, что теряет сознание. «Словно ударила молния» – впоследствии вспоминала она. Влечение оказалось настолько сильным, что впервые влюбившаяся девчонка готова была умереть.

Увидев, что девушка пошатнулась, юноша спрыгнул в воду и бережно подхватил невесомое тело. Лена, закрыв глаза и обхватив мускулистую шею руками, с наслаждением вдыхала аромат мужчины. Он пах солью, морем и… счастьем.

Выйдя из воды, он положил маленькую сирену на горячий песок и, нежно поцеловав в губы, прошептал.

– Не сейчас.

Обманутая в своих надеждах, Лена судорожно вздохнула, и ощутила, как по щекам текут слёзы обиды.

Почему? Ну, чем она хуже остальных женщин?

Словно читая её мысли, парень покачал головой и, нежно коснувшись спутанных мокрых волос, улыбнулся.

– Мы обязательно встретимся. Скажем, послезавтра… Да. – Он задумчиво кивнул каким-то своим мыслям. – После заката буду ждать тебя на этом берегу.

Лена, по явным признакам угадавшая, что не противна незнакомцу, еле сдержала радостную улыбку. Отвернувшись, чтобы скрыть ликование, так как приличной девушке не пристало обращать слишком много внимания на сильный пол, до крови закусила губу.

– Меня зовут Лена. – Еле слышно произнесла она.

– Я знаю. – Кивнул незнакомец. – А я… – Он на мгновение запнулся… Я скажу своё имя позже.

Парень вскочил и, несколькими мощными гребками догнав изрядно удалившуюся от берега лодку, перекинул сильное тело через борт. А Лена, одела платье, радостно захлопала в ладоши и, сияя от счастья, медленно побрела во дворец.

Через два дня Лена была на берегу задолго до заката.

Волны чуть слышно шелестели, накатываясь на берег. Ярко освещённый луной он оказался пустынным, и Лена не смогла сдержать разочарованного вздоха. «Не пришёл»! Жгучие слёзы отчаяния покатились по щекам. Но в тот же миг из воды показалась голова незнакомца. Плывущий прямо по лунной дорожке, он выходил из пучины, подобно высшему существу, Богу моря Посейдону. Тряхнул волосами и брызги, засверкали в лунном свете.

«О, Боги! Как я этого хочу». – Вихрем пронеслось в голове у девушки и, неторопливым кокетливым движением, в котором сквозил тысячелетний опыт соблазняющей мужчину женщины, Лена сбросила платье.

Глава 4 (часть 1)

Сергей Ольшанин. Неизвестно какой век.

Первый вздох причинил мне жуткие страдания. Словно в грудь воткнули раскалённый прут и орудовали им, словно кочергой. Однако против естества не попрёшь, и я задышал.

Наконец, жжение постепенно утихло, и я осторожно приоткрыл левый глаз. И тут же зажмурился, соображая, не привиделось ли мне ЭТО.

Но нет. Я снова разлепил веки и, прочитал цитату, судя по подписи, из Пауло Коэльо:

«Мир подобен шахматной доске. Фигуры – это наши повседневные поступки.

Правила игры – это так называемые законы природы. Мы не можем увидеть

Того, с Кем играем, но нам известно: Он справедлив, терпелив, честен».

Ну, не «Забудь дорогу, всяк сюда входящий» но, согласитесь, впечатляет. Тем более, что ничего похожего на амнезию у меня не наблюдалось. И я прекрасно помнил, что меня не спасли, нормальным, повседневным так сказать, способом. А затянули в какую-то сверхъестественную воронку. Причём, совершенно не спросив моего согласия.

Я невольно растянул губы в улыбке.

Моё величайшее дозволение мне, видите ли, потребовалось.

А ху-ху не хо-хо?

На этой оптимистической ноте я закончил бесплодные размышления.

Приподнялся на кровати, с виду самой обычной. Покрутил головой, дабы убедиться, что она на месте и бодренько встал.

Из одежды на мне был самый минимум. Да и не удивительно, учитывая то, что, если не считать акваланга и маски, погружался в одних плавках.

К счастью, неведомые самаритяне оказались предусмотрительными. На белом табурете лежала незнакомая форма тёмно-синего цвета. С бесчисленным количеством карманов и загадочной эмблемой на рукаве.

Странной шеврон показался потому, что на нём был изображён земной шар. И, если я правильно понял, Шаттл, выходящий на орбиту.

«Звёздные войны, блин». – Промелькнуло в голове.

Что, вообще-то ничуть не помешало напялить пресловутый комбинезон, пришедшийся как раз впору.

Я сделал несколько энергичных упражнений, приседая и потягиваясь, и решительно направился к двери.

Но та распахнулась прямо перед моим носом, и на пороге возник поджарый мужчина лет сорока.

– С возвращением, Сергей. – Улыбнулся он.

– С каким ещё возвращением? – Недоверчиво буркнул я, уже начиная кое-что понимать.

– С возвращением в мир живых. – Пожал плечами он.

– А можно чуть поподробнее, – стараясь, чтобы голос не дрожал, попросил я, – а то я что-то пропустил из последних событий.

– Да нет, не пропустили. – Запротестовал он. – Датчики показывают, что в момент переходя вы находились в сознании.

– К-какого ещё п-перехода? – Запинаясь, пробормотал я.

– Из мира мёртвых в мир ныне живущих. – Пошутил он. И тут же посерьёзнел. – Так случилось, что на ваше счастье, вы ухитрились утонуть в нужное время и в нужном месте. Повезло, так сказать.

– Так я всё-таки?.. – Нерешительно уточнил я.

– Да. – Сухо кивнул он. – Что поделать. «Се ля ви». И от различных неприятностей никто не застрахован.

– Значит, по вашему, смерть теперь относится к разряду ничего не значащих мелочей? – Невольно начал заводиться я.

– В вашем случае – да. – Сухо кивнул он. – Но, полагаю, не стоит терять ваше и моё, более, чем драгоценное время.

– Что ж, перейдём к делу. – Подытожил я и уселся обратно на кровать.

– А у вас хорошая выдержка. – Похвалил он. – Как правило, новички первое время впадают в депрессию.

– Успеется. – Пренебрежительно, словно речь шла о чём-то банальном, отмахнулся я.

И тут же, вспомнил о Лене.

Ощущение было такое, словно ударили обухом по голове.

Наверное, мой собеседник был хорошим физиономистом. Или, скорее, просто умудрённым опытом человеком, прожившим долгую и богатую событиями жизнь.

– Про несчастную любовь вспомнили? – Ехидно осведомился гад.

– Ну, допустим, – набычился я, – а что с ней?

– Мы вернемся к этому позже. – Коротко буркнул он.

– Когда? – Встрепенулся я. – И вообще, где я?

– Отвечаю по порядку. – Жёстко прищурился он. – Когда надо, тогда и узнаете. Вы на Земле. И не в своем веке. В принципе, мы можем путешествовать во времени, пределах работы установки, разумеется.

– Ёлы-палы. – Только и смог выдать я и непроизвольно почесал в затылке. – Сейчас вы скажете, что ваша организация занимается коррекцией исторических процессов. А мне отводится одна из ключевых ролей в какой-нибудь глобальной операции галактического масштаба.

– Да нет, молодой человек. – Как-то отрешённо вздохнул он. – Всё намного прозаичней. Не скрою, одной из наших задач является сохранение влияния на вероятностный вектор. Правда, как всё произойдёт на самом деле, дано знать лишь Старшим. Мы же просто подстраховываемся, стараясь иметь в каждом временном отрезке пару-тройку своих людей.

– Так, значит, я уже «ваш человек»? – Не удержался, чтобы не съязвить я.

Он удивлённо взглянул на меня и как-то растерянно пожал плечами. Причём, на лице у мужика явно читалось сакраментальное: «А куда ж ты денешься, сынок, с подводной лодки»?

Я невольно поёжился. И, дабы прервать затянувшуюся паузу, кивнул.

– Вот и хорошо. – Заторопился он. – Значит, мы вас переправим на сто тридцать лет вперёд, считая от вашего объективного времени. Вы – подающий надежды юноша из провинции. Ну, м-м-м… скажем, из Пензы. И зачислены на первый курс лётной академии.

– И? – Опешил я. – Что же я буду делать?

– Жить. – Отрезал он. – Просто жить и всё.

– Хороший человек – не ремесло. – Натужно хохотнул я.

– Беда любой организованной системы в том, что к необходимому моменту людей, обладающих нужными знаниями еще нет. Зато потом, когда ситуация меняется, общество еще долго штампует спецов давно умершего профиля.

– То есть, вы собираете нас по всему свету и различным временам и кидаете в гущу событий как щенков в прорубь? – Уточнил я. – Делая заведомо проигрышную ставку не дилетантов и всегдашнее русское «авось»?

– Да не бойтесь вы. Ведь даже библейский Ноев Ковчег сделал любитель. Профессионалы же построили Титаник. – Подбодрил он. – К тому же, никто не собирается посягать на вашу свободу. – Адаптируйтесь, делайте что хотите. Перефразируя одного умного человека, – он кивнул на плакат с изречением Пауло Коеэльо, – всё, что должно произойти – обязательно произойдёт. – Затем почесал переносицу, и добавил. – Так или иначе.

А у меня по спине пробежал озноб. Уж очень не понравилось это его «или иначе».

Так я стал путешественником во времени. Нелепо погибнув в начале двадцать первого века и волею неведомых сил оказавшись в двадцать втором.

Но я сильно не отчаивался. Ведь, если мне не изменяет память, то «Ultra poss nemo obligatur». – (Никого нельзя обязать сверх его возможностей. (лат).

Глава 4 (часть 2)

Лена. 22-й век.

Пробуждение оказалось ужасным. Нет, физически Лена чувствовала себя превосходно. Лене было стыдно.

Перед глазами мелькали картины последнего месяца. Ее бурный роман с Николаем, казалось, затмил все на свете. Она с нетерпением ждала окончания пар в институте, чтобы быстрей оказаться рядом с любимым. Прогулки по вечернему городу. Кино-конфеты-цветы. И радостное ожидание чего-то большого и светлого. И вот этот досадный казус на последнем свидании. Надо же, как какая-то ПТУ-шница решила повыпендриваться и позорно свалилась в воду. Судя по тому, что ничего не болело, ее, конечно же, спасли. Вернее, спас Николай. Лена зябко поежилась. Как уже говорилось, чувствовала она себя хорошо.

Ну, не то, чтобы заново родившейся, но вполне терпимо.

– Эй, кто-нибудь! – Крикнула девушка.

Ответом была тишина. Она давила на психику и исподволь навевала беспричинный страх.

– Ау! – Позвала Лена.

Странность происходящего заставила сердце биться испуганной птицей. А мысли затравленно заметались, подобно зверю, пойманному в капкан.

– Как она? – Вдруг послышался озабоченный голос.

– Более-менее. – С плохо скрываемым равнодушием ответил кто-то невидимый.

Причём, Лена так и не смогла разобраться, кто говорил, мужчина или женщина.

А, возможно, бесполый тембр вообще принадлежал речевому синтезатору? Будучи с Николаем на ВДНХ они видели такие.

– Может, подстегнуть её? – Осведомился первый собеседник? – Она молода и здорова. Так что, не думаю, что возникнут какие-либо эксцессы.

– Мне то что? – С прежней индифферентностью отозвалось существо, уже получившее у Лены прозвище «ни рыба ни мясо». Впрочем, в его (или её) тоне вскоре послышалось любопытство. – А ты торопишься?

Теперь Лене стало абсолютно ясно, что беседуют всё же представители прекрасного пола. Ведь мужчины гораздо более прямолинейны.

Разлепив веки, Лена попыталась повернуться. И с содроганием поняла, что не может этого сделать.

Невидимый, но вполне осязаемый обруч, подобно стальными тискам намертво зафиксировал голову в очень неудобном положении.

То есть, до сих пор пленница не придавала этому совершенно никакого значения. Скорее, даже наоборот, и ложе и в одночасье вызвавший острое чувство дискомфорта крепёж были анатомически правильными.

Но – и это всем известно – ничего нет хуже ограничения свободы.

Девушка начала бешено вращать глазами, кашлянула, прочищая горло и громко крикнула:

– Освободите меня! Немедленно!

– Ишь ты! Очнулась!

Две мордашки, до половины скрытые хирургическими повязками, с любопытством склонились над Леной.

И, хотя лиц было почти не видно, пленница сразу признала в них своих ровесниц: Пряди, выбивавшиеся из-под серо-голубых шапочек не тронуты сединой. «Гусиные лапки» вокруг глаз отсутствуют напрочь. Да и огоньки задорного жизнерадостного интереса не оставляли сомнений.

– Не так быстро, милая. – Сочувственно пропела брюнетка. – Сначала сделаем анализы. Протестируем на беременность. Затем пройдёшь обследование у нашего мозгоправа.

– Я не сумасшедшая. – Безапелляционно заявила пациентка.

– А разве кто-то утверждает обратное? – Философски промурлыкала шатенка.

– Вы!.. – Захлебнулась от возмущения расстроенная не на шутку Лена.

– Вот видишь! – Засмеялась светловолосая обращаясь к коллеге. – А ты говорила «подстегнуть»! Как бы успокоительное вводить не пришлось.

– Кто ж знал, что нынче утопленник такой прыткий пошёл? – Всплеснула руками чёрненькая. – И, обращаясь к Лене, поинтересовалась. – И чего ж тебе не жилось, милая.

– Дурацкие у вас шутки, тётенька. – Старательно имитируя интонации капризной пятилетней девочки пискнула невольница. – И сами вы, извините, дуры!

– Смелая! – Вздохнула брюнетка.

– И глупая вдобавок. – Подвела итог товарка. Затем набрала в шприц какой то бесцветной жидкости и посоветовала. – Ты бы это, милая… Полегче на поворотах.

В воздухе разлился острый запах медицинского спирта. Внутреннюю сторону локтя приятно защекотало. Лена ощутили кожей прохладу, а затем укол, лёгкий, словно комариный укус.

Девушка раскрыла было рот для немедленных возражений, но тут же снова потеряла сознание.

– Что там у неё из барахла? – Деловито осведомилась одна из медсестёр.

– Да так, обычные женские мелочи.

– Значит, сдай в хранилище. – Подвела итог старшая. – Там без нас разберутся.

Ленины вещи: одежду, бусы и обувь упаковали в полупрозрачный пластиковый мешок. Заклеили его скотчем и бросили на ленту транспортёра, навсегда забыл о них.

Тело же, хозяйку которого преследовало фатальное невезение, аккуратно покатили по длинному, выложенному кафелем коридору. Путь освещали люминесцентные лампы, дававшие холодный свет.

Вскоре подъехали к двери с надписью «Диспетчерская» и остановились.

– Вот и всё. – Как-то устало прошептала темноволосая. – Добро пожаловать в ад, девочка.

Далее потянулись казарменные, иди вернее, тюремные будни. Серые и однообразные.

И, хотя свободного времени почти не было, так как их весьма интенсивно обучали с помощью гипноза, существование больше напоминало тюрьму, чем учебный центр.

Да и учебы была какая-то странная. После «урока» голова была тяжелой, и никаких видимых знаний не прибавлялось. Лишь много позже Лена узнала, что в мозг насильно закачивали различные кодированные пакеты информации. Которые раскрывались лишь после получения определенной команды. Превращая тем самым человека в послушную марионетку.

Хотелось выть от тоски и биться головой о стену.

Что говорить, если порой самые страшные первые дни адаптации, проведенные в карантинном боксе, порой вспоминались с ностальгией, как что-то уютное и светлое.

Может быть, потому, что тогда ещё не угасла надежда?

Именно в один из таких беспросветных дней почти доведённая до отчаяния Лена и постучалась в кабинет главной мучительницы. И то, что к издевательствам, бывшим не чем иным как изнурительными тренировками она имела, так сказать косвенное отношение, ничуть не умаляло её вины в глазах узницы. Или, правильней будет сказать, курсантки.

– На каком основании меня здесь держат? – В голосе Лены звучало ничем не прикрытое негодование.

– О-о, милая. – С явно показной меланхолией протянула сидевшая за офисным столом типичная бизнес-леди «чуть за тридцать». – Вижу, вы всё ещё пребываете во власти иллюзий.

– Я сама по себе! – Гордо заявили Лена, ничуть не смущаясь тем, что ответила несколько не в тему. – И плевать я хотела на вас и вашу власть надо мной.

– Ну-ну. – Примирительно улыбнулась тётка. – Поначалу с отдельными вновь прибывшими возникают проблемы. Но, я уверена, вскоре всё наладится.

– Я хочу домой! – Девушка начала злиться и нетерпеливо топнула ножкой.

Но увы. Вместо резкого и отчётливого удара каблучка о пол послышался невнятный, вялый шлепок. Что, в свою очередь, заставило её в полной мере ощутить унизительность положения.

Лена окинула себя взглядом: что-то серое, то ли балахон, то ли бесформенная хламида без рукавов, невольно покраснела и.

Затем подняла глаза на строгий, но не без шарма деловой костюм новоявленной начальницы и начала заводиться всерьёз.

– Все хотят. – Философски заметила мегера. – Или, ты думаешь, что одна здесь такая?

– Ничего я не думаю. – Буркнула Лена.

– Вот и прекрасно. – С наигранной покладистостью кивнула босс. – Ладно, иди пожалуй. – Дотронувшись до интеркома, стерва распорядилась. – Проведите её в демонстрационный зал. Информированность – вплоть до погребения.

Побледнев, Лена дёрнулась, как от удара током.

– К-какого погребения?

– Твоего. Твоего, милочка. – Ласково, но с явным привкусом яда осклабилась старшая. И легонько подтолкнула взглядом. – Иди. Там тебе всё объяснят.

Лена подобно сомнамбуле прошла в зрительный зал ничуть, впрочем, не напоминавший классический кинотеатр. Послушно уселась в одно из двух лёгких кресел и откинулась на спинку.

Сопровождающая – некрасивая особа лет двадцати пяти – положила на столик пульт и тихонько вышла.

Не в силах справиться с нахлынувшими эмоциями Лена внезапно разрыдалась. Всхлипывая, и размазывая слёзы по лицу. Благо косметики подопечным странного заведения не полагалось.

К дистанционнику старалась не прикасаться. Лишь изредка поглядывала с опаской, словно имела дело с ядовитой змеёй.

Наконец, наревевшись вдоволь, приблизилась к двери, и принялась молотить кулаками что есть силы.

– Выпустите меня!

Но тут же затихла, ибо в по глазам ударила яркая вспышка светового табло: «Двери откроются автоматически после просмотра не менее семидесяти процентов видеоматериала».

Лена в сердцах чертыхнулась. Мысленно укорила себя за оплошность и опять уселась в кресло. С ненавистью взяла пульт и нажала кнопку.

Солнечные лучи, льющиеся с экрана, заполнили комнату.

Николая она узнала сразу. Её парень весело смеялся и то и дело прихлёбывал из бутылки с пивом. И держал за руку русоволосую голенастую незнакомку.

– Ах ты сволочь! – Лена хлопнула по столешнице. – Да и эти хороши. Думают, стану я из-за какого-то блудливого козла портить себе жизнь?

Хорошие манеры и налёт цивилизованности мигом слетел с милой и интеллигентной девушки. Стоило лишь затронуть древнейший инстинкт, называемый чувством собственности.

Но тут обнаружила на разлучнице подозрительно знакомые вещи и горько рассмеялась. Так как узнала себя.

– Гос-споди-и! Неужели эта уродина и есть я?

Риторический вопрос так и остался без ответа, повиснув в воздухе. А недоверчивая зрительница вернулась к началу фильма.

Да… Всё верно.

Вот в этом киоске они покупали лакомства. Затем целовались на лавочке по сенью липы.

Вот и угрюмого вида пятидесятилетняя женщина, что с негодованием взирала на, по её старомодному мнению, распоясавшуюся парочку.

С замиранием Лена следила, как на экране парень с девушкой взошли на мост. И нажала паузу, закрыв глаза руками.

– Нет. – Прошептала она одними губами. – Этого не может быть. Всё это произошло не со мной.

Словно в тумане она двинулась к двери. Но вовремя вспомнила предупреждение и вновь плюхнулась на своё место.

«Боже! Прошу тебя, сделай так, чтобы меня спасли»! – В отчаянной, безумной надежде зашептала приговорённая. Вернее, сама по неосторожности сунувшая голову в петлю.

«В какую петлю»! – Мысленно взбрыкнула Лена. Даже в минуты нервного срыва характер давал себя знать, проявляя обычное ехидство. – «Скорее уж, головой в омут»!

Тем временем проказница на экране, ничтоже сумяшеся вскочила на перила. И, балансируя, подобно канатоходцу, начала роковой путь.

Её спутник, с озабоченным выражением лица подал девушке руку. Но та демонстративно коснулась мужской ладони лишь кончиками тоненьких пальчиков.

– Боже мой, нет! – Заломив руки, шептала восходившая на импровизированную Голгофу зрительница.

Но чуда не случилось.

Бездушный механизм показывал лишь «голые факты».

Новоявленная звезда трюковых съёмок миновала середину моста и остановилась. И храбро или, вернее, безрассудно, отпустили эфемерную опору, всё же служившую «третьей точкой», не дающей потерять равновесие.

Затем невидимый оператор крупным планом снял искажённое ужасом лицо Николая.

Падение заняло считанные мгновения. И вот уже тело незадачливой каскадёрши, практически не подняв брызг, скрылось под водой.

Ради справедливости, и чести парня, надо сказать, что парень тут же последовал за Леной.

Он свечкой сиганул в реку, на этот раз взметнувшуюся мощным фонтаном. Вода бурлила. Во все стороны расходились концентрические круги, а юноша нырял раз за разом.

Но – безрезультатно.

Кто-то из очевидцев вызвал спасателей. Вскоре несколько лёгких катеров кружили на месте трагедии. А пять водолазов усердно прочёсывали дно.

Лена отрешённо глядела на безуспешные попытки спасателей и беззвучно глотала слёзы. И вышла из ступора лишь при виде похоронной процессии.

Рыдающие родители, младшая сестра с покрасневшими глазами. Поникший, виноватый Николай, тихонько стоящий в сторонке.

И гроб.

Обитый зелёным сукном, наглухо заколоченный деревянный ящик.

– Откройте. – Прошептала заживо погребённая. – Пожалуйста, снимите эту дурацкую крышку. Ведь меня там не-е-ет!!!

Но просьба осталась без ответа, и действие на экране шло своим чередом.

Когда пустой – а каким он мог ещё быть? – гроб опустили в могилу, «покойницу» забила мелкая дрожь. И лишь первые комья земли ударили по дереву, Лена непроизвольно дёрнулась.

– Не надо! Что вы делаете? Вот же она, я! Живая!

И, словно насмехаясь, на экране появилось «опровержение». Свидетельство о смерти.

Выписанное по всем правилам и снабжённое необходимым количеством печатей.

Проектор погас. Лена в ярости швырнула пульт в белый прямоугольник и рванулась к выходу.

Однако вдруг остановилась на полдороги и опять уселась в кресло.

Проигнорировав сцену поминок, вернула запись к моменту падения.

Вновь с замиранием сердца во все глаза уставилась на экран. И снова пережила чувство невесомости.

Так и есть!

Она сравнила свой неуклюжий шлепок, тем не менее не оставивший и следа на водной глади и прыжок Николая. И убедилась, что «что-то тут не так».

Ведь в десяти сантиметрах над поверхностью внезапно появились воронка, бесследно поглотившая утопленницу.

Этот небольшой прокол явно свидетельствовал в пользу Лены. Хотя…

Собственно, а чему это служило доказательством? И для кого?

Тем, кто лишил её свободы, абсолютно наплевать на её так называемые «права».

А ей, равно как и её родным, не нужны никакие «факты». Кроме неё самой, целой и невредимой.