Текст книги "Стихотворения"

Автор книги: Анатолий Гуницкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

НАВЕРНОЕ, ЭТО МОРЕ

Наверное, это море,

Опять плачет море

Или река

Или просто вода

Пролившаяся из воздушной бутыли

В которой, похожий на кочергу,

Поселился демон коробок

Нет предела его совершенствам!

Он включает одним шевелением пальца

Ненужные никому гигабайты

Нестройного звука

Он спешит на подмогу убитым пришельцам,

Он торопится к полднику,

Он носит кофту,

Сотканную в позапрошлом году

Незнакомой ему боливийской кухаркой

А теперь, возле нищих деревьев Палермо,

Вновь мелькают его бакенбарды.

Говорят, ничего не бывает случайно:

Кто же это бормочет тогда,

Повторяет сонет про горячие ребра?

Про сосновые горы на кромке воды?

Про беременных бабочек на вернисаже?

Вы не знаете?

Странно. Но я вам скажу по секрету,

Что, наверное, это

Опять плачет море.

10. 04. 2004

ОТЕЛИ И РЫБАКИ

Отели Петера Вайнца

Расположены на берегу

Безразмерной реки

Неподалеку от города старой коряги

Гюнтер Шлегбойм

Тоже там любит рыбу ловить

Иногда на крючок, изготовленный

Из трехаршинного брома

Попадаются карпы с томатом в ушах

Кривоглазые щуки

Сомы забулдыги

Другие питомцы воды и земли

Живущие в тихой запруде

Где порою поэты и менторы

Соревнуются в чтеньи поэм

Посвященных уже наступившему празднику

Гороспадения

Но в одном из отелей

Построенных доблестным Петером,

Стало холодно по вечерам

Состязаться в любви

И поэтому многие из постояльцев

Уехали прочь, чертыхаясь.

Довольны лишь рыбаки

Вместе с Гюнтером

Пьющие на берегу зеленое пиво

И ждущие приближенья момента

Охоты на твердых багровых рыб.

10. 04. 2004

ПРОТИВОСТОЯНИЕ

Хризантема хартии

И

Харизма Харона

Хорохорились хмуро

Пытаясь узнать

Who is who

В этом странствии

По бесконечным дорогам надежды

Происходят

Конструктивные изменения

С жестковатой чертою лица

Хлеб хоронит химеры,

Химики носят шрапнель

Ко двору величавой козы

Раскручиваются рок-звезды,

Закручиваются дискеты,

Может быть, именно этим прославится

Наша эпоха

Убегающая втихомолку

От заросшей песком

Бесконечной дороги надежды.

10. 04. 2004

ПРОИШЕСТВИЕ НА ПЛАНЕТЕ ВИРГИЛИЯ

Однажды, сомнительным утром,

Вдруг что-то произошло

На юной планете Виргилия

Неведомой астрономам

Заурчали собаки виргильские

Календарь отвалился от неба

Отсыревшее солнце напомнило

Рогатку старинных дорог.

Или хищные губы Венеры

Еще в силлурийское время

Узнавшей плотскую страсть

В медвежьих объятьях Юпитера

В совокупленье планет мы не верим

Мы считаем – им ни к чему

Извергать сквозь глотки вулканов

Горячий секрет любви.

Однако планета Виргилия

Была нетронутой девочкой

И еще не успела прочесть

Двухтомник по технике секса

Ее безмятежную цельность

Нарушил метеорит

Тяжелый, увесистый странник

Нечесаный хиппи Вселенной

Он хлестнул горящим хвостом

И сломал берцовую кость

Старику – маяку возле бухты

Лениво глядящему в воду

Зазвенели стекла и камни

Засверкали звезды пожара

Охреневший маяк после этого

Уже никогда не светил

На Виргилии – скорбь и туман....

Сломана лютня восхода

Доедают свой ужин акулы

И собаки сопят под мостом.

14. 04. 2004

НО ЭТО УЖЕ НЕ В СЧЕТ

Разноцветная чашка стремлений

Это и есть мера иллюзий,

Которую нам надлежит не разлить

На неровной дороге. Вокруг

Как обычно, крыша и кожа,

Вурдалак молодой. И бессонный восход

На плакате, повешенном криво,

Скучный face музыканта,

Захламленный волосней. Трамвай

Ползет еле-еле. Впрочем,

Кто-то еще надеется

Успеть на повторный сеанс

Возле старой стены. Ни-ко-го.

Пустота растворилась в чашке

Попробуй ее не разлить!

Зажигалка удобней, чем спички,

А в общем-то, все равно

Мы похоже, опять застряли

Пробке не видно конца

Разноцветная чашка уже

Трясется от шквального ветра

Того и гляди: На деревьях

Опять защелкают почки

Но это уже не в счет

Слишком пестрой была преамбула.

13. 04. 2004

ВСЕ ПЕРЕПУТАЛОСЬ В НЕБЕ

Вечером солнце не заходило

Похоже, все перепуталось в небе

Вместо зари – дремотный закат

Вместо заката – свежее утро

А театр по-прежнему на берегу

Париж – это символ абстракции

Рим, наверное, тоже

Хотя я когда-то там был

В саду поликлиники Мортона

Или в больнице Доршана

Старые книги полезно читать

В концентрации умных страниц

Заключается прелесть укрытия

От космических войн

И прочих ненужных зверей

Собака боится гулять

Пожалуй, она не в себе

Для нее, как и для многих из нас

Становится данностью то, что

Все перепуталось в небе

Апрель не похож на апрель

Но может быть, и похож

Невозможно запомнить запах

Канувших в Лету апрелей

Они уже не вернутся

В район поликлиники Мортона

15. 04. 2004

ПИН-КОД НЕ СРАБАТЫВАЛ

Пин-код не срабатывал

За бортом панельного корпуса

Оставались Америка с Азией

И другие дальние страны

Маца на столе рассыпалась.

Но я не люблю мацу

Не случилось сегодня купить

Чего-нибудь просто к чаю

Говорят, на другом конце города

Треснул высотный дом

Теперь это часто случается

Наступила эпоха конфликтов

И пин-код, как назло, не срабатывал.

16. 04. 2004

МЕТРОНОМ

Этот день

Когда над скалою формата

Зашло солнце

Был ничем не хуже других

Но и не лучше

Как обычно

Фальшиво скрипели бритоголовые рыбы

Президент поднимал козырек

Саблезубые зайцы

Играли в угодьях пещеры

Молчаливые звезды

Болтали друг с другом по мейлу

Рассыпались анонсы

Без умолку пели пираньи

Контрабасы лажали нон-стоп

Ананасы гремели в ведре

Метроном. Агроном. Старый дом.

Голый гном. Бурелом. Метроном.

Пусть Матильда танцует прилежно

Этот танец она заучила

И поэтому

Даже на траверсе Марса

Ты увидишь, наверно, ее отраженье

Да, танцует, танцует она

Нет, танцует, танцует она

Пусть танцует, танцует она

Метроном. Агроном. Старый дом.

Голый гном. Бурелом. Метроном.

Апрель 2004

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

1

Глава четвертая похожа на восьмую

И очередь проходит без следа

Взгляни на небо и иди сюда

Ты не добьешься правды в этом споре

Сегодня утром. В темном коридоре

Когда погаснет дерзкая звезда.

2

Эуджения ждет. Я думаю, да.

Ей опять захотелось сюжета

Чтобы гладкие волны взорвались судьбой

На пороге бесстрастной любви.

Эуджения лезет в нагрудный карман

В семь утра там не видно магистра

Покорителя снов. Не вернуться назад

Эрмитаж открывается в полночь.

Эуджения ищет кого-то во тьме

Восемнадцатый город разрушен

Кульминация снова за дверью поет:

Тракалямбия арте мунэльо.

18. 04. 2004

ДЖАЗ ВЕСНЫ

Когда в семь вечера приходит почтальон

Он видит, что в корзине нету места

И молчаливо воет. Ночь близка,

Флуоресцентный ветер мимолетен,

Вокзал закрыт, империя пуста.

И только трепетные руки азиата

Безжалостно снимают медальон

С графини – нимфоманки. Драмы, страсти,

Деревья зеленеют за бугром

Не зная, что турник преображенья

Уже сгорел. Судьба зевает тихо,

Пора ложиться спать. Быть может, поутру

В кривых руках веселого пирата

Опять закрутится мелодия любви,

Которую он повторить не сможет?

Апрель насвистывает музыку другую:

Ритмические брейки, джаз весны,

Сыграть его не каждому под силу,

Контрабасист роняет мандарин,

Похоже, что наступит скоро лето.

И почтальон потащится домой.

И кактус спрячется в каморке за углом.

И только одинокий вестник моря,

В тяжелой шапке, в меховом пальто,

Бредет по площади в туннель воспоминаний.

На паперти играют ЗВУКИ МУ…

18. 04. 2004

КАРБОНАРИЯ БЕЛИЯ БЛЮЗ

Карбонария Белия бейби

Страшно она далека

От недоступных высот лабиринта

По которому смело идут

Опрометчивые гондольеры

В поисках вечных фрагментов

Забытого ими шедевра

Карбонария Белия бейби

Похоже, им туда не добраться.

По крайней мере, сегодня

Преградил им дорогу туманный король

А с ним – баронесса столовых, герцог в тулупе

И князь ненаписанных книг

В карбонарии много аристократов

Карбонария Белии блюз

Все они безразличны

К проблемам служивых людей

Так завещала им Белия

Только в соленых горах

И в расщелинах ближнего космоса

Остались сторонники старых законов

Карбонария Белии бейби

К тому же позавчера

Провалились под землю

Двенадцать пожарных машин

Когда-то знавших тропинку

До заводи радужных тигров

Играющих утром в крикет.

Карбонария Белия блюз.

19. 04. 2004

ДИТРИКС И ЕГО МЕСТЬ

Месть Дитрикса внезапно проявилась

Под утро, в полшестого, в понедельник

Во время завтрашней охоты лого

Когда никто не помнит про долину

В которой водятся книгокартины

Расцвеченные пестрыми словами

Блестящими на солнце как косуля

Бегущая быстрее крокодайла

Но только Диктрикс, безнадежный пленник

Смеялся радостно и беззаботно

Играл в коробки вместе с кочегаром

И одевал под шубу рваный фрак

Его не станем мы, конечно, осуждать

Пускай резвится и глотает влагу

Пока еще шипит на дне флакона

Змея с глазами, полными любви

Потом, в других краях, под кепкой неба

Воскреснут фантастические песни

О пешеходах из каменоломни

Поющих дружно, под одним зонтом.

24. 04. 2004

ЖИЗНЬ В НОВОМ ФОРМАТЕ

Жизнь в новом формате

Идентична магнолии

Случайно упавшей в воду

С низкого старого берега

Или – наоборот

Магнолия идентична

Жизни в старом формате

Взлетевшей с высокого берега

Жизнь всему идентична

Магнолия как бы тоже

Осталось только понять

Когда прилетит дирижабль

Наверное, он не успеет

Опередить магнолию

Взлетающую проворнее

Чем разноформатная жизнь

24. 04. 2004

НАСЕКОМАЯ МУЗЫКА

И вот, в тишину старой стройки,

Ввинтился пронзительный звук

Он чем-то напоминал

Искаженную песню АББА,

Раздавленную джаз-басом

Или свингом новой формации.

Кузнечно стучал хай-хед,

Извиваясь, лязгали струны,

Но музыку нового времени

Невозможно было прощупать,

Почтенный профессор в блок-джинсах

Ползущий по трубам дней

Совсем никуда не спешил.

Он слушал дыхание крыш,

Растворялся в настойке времени

И сняв деревянные гетры,

Ложился спать за холмом.

Там тихо. Дородные черви

Умело играют блюз,

С ними джемуют жуки

И мелкокрылые мухи,

Насекомая музыка

Профессору напоминает

О сладкой эпохе мейнстрима…

29. 04. 2004.

РЯБИНА И ЧЕРНЫЙ HOT DANCE

Светлана Ивановна

В белых ботинках была

Или в желтых

Собственно говоря

Это вообще не имеет значения

Потому что тридцатого мая

Что ни надень

Все равно не увидишь

Пижаму Столовой горы

По которой когда-то

В тысячу третьем году

Спешил на пожар Д’Артаньян

Коня без ушей погоняя платком

Украденным у десятой рябины

Согнувшейся над нетрезвой рекой

И танцующей черный hot dance

30. 04. 2004

ГЛАЗАМИ МОКРОГО НЕБА

Глазами мокрого неба

Ты смотришь на землю

И с восхищением видишь

Как бриллиантовые жуки

Ползут с ожерельем

Вырезанным из звенящего меда

В давно забытую сторону

Горького горного дома

Они не слишком торопятся

Видимо, им безразлично

Когда замелькают на горизонте

Раструбы бронзовых стен

Когда желтоглазый трамвай

Сыграет сигнал на посадку в нижний вагон.

Где плачет брат-коммерсант

Из бедных балтийских пещер

Жуки никогда не спешат

Они знают, что ты все равно

Будешь смотреть на них с восхищеньем

Глазами мокрого неба

30. 04. 2004

ИНСТАЛЛЯЦИЯ В ГОРОДЕ СОЛНЦА

Инсталляция в городе Солнца

Деструктивнее, чем лоботомия паштетов

Происходящая каждый четверг

Возле заводи мутной реки

Когда прилетают из тьмы

Взбудораженные голоса

В квартале скверных жильцов

Опять начинается паника

Все боятся песен грозы

И чечетки нового марша

Это верный признак начала

Деструктивнейшей инсталляции

В заводи города Солнца

30. 04. 2004

ВРЕМЕНА ГОДА ВОЗЛЕ КОНТЕТАБЛЯ

Замученные горы Контетабля

Возвысились на майскою долиной

Рыдал январь вдали

Февраль визжал не ближе

Предчувствуя, что ласковый июнь

Его и братьев зимних обезглавит

Лишит иллюзий, силы и надежд

Зеленым топором листвы своей

Которая повсюду расползется

С прожорливым бесстыдством куртизанки

Ну а потом, в осенний марафон

Все поползет в обратную сторонку

Заплачет август, запищит июль

И май заухает как голая сова

Деревья замороженно застынут

И горы Контетабля вновь как прежде

Покроются холодной коростой

Все повторяется – без видимой причины.

3. 05. 2004

ПЕРЕД ТРЕТЬИМ ЗВОНКОМ

Мы вновь застряли около дороги

Ландкары, пешеходы. Грязь кипит

Опять вокруг. Остался ненакрытым

Огромный опустевший грязный стол.

Порою мы находим карту века

Вчера минувшего. Находим и потом

Глядим вокруг – и тотчас понимаем

Что не закончился и ныне прошлый век

Он – продолжается

Он – за окном шумит

И во дворе играет в подкидного

И слышим мы по-прежнему нон-стоп

Его надсадное, тяжелое дыханье

В автобус сесть никак. Он доверху забит

Любителями острых ощущений

Которые они не выбирали

Которые раскрылись как пасьянс

Разложенный каким-то…

Что ж, пожалуй

Теперь уже совсем недолго

Осталось ждать нам третьего звонка

2. 05. 2004

ПО СЕДЬМОЕ ВКЛЮЧИТЕЛЬНО

По седьмое включительно – или немного попозже

Аквилон всемогущий наполнится черной каймой

Стародержавные гномы натянут волнистые вожжи

Малоформатное бренди разлив по карманам друзей

В небо взлетят кривоносые зябкие птицы

Над эвкалиптом развалится крыши кусок

Ассоциация гнева закроет проезд чужестранцам

Левосторонним машинам придется уйти на покой

Эта история вряд ли имеет значенье

Мир так устал от сюжетов… Но все-таки кажется мне,

Возле реки Самарканд, на горе пониженья

Эквилибрист многорукий отыщет лазейку в окне.

5. 05. 2004

НЕ ПРИКАСАЯСЬ ТИШИНЕ

Не прикасаясь к тишине

Горячий берег – остывает

Не видит он глаза огня

Не доверяет никому

И закрывает на замок

Кладовку сломанных иллюзий

Чинить их некому. Теперь

Уходит молча, на восток.

И может быть, в чужой стране

На склоне твердого тумана

Увидит вновь глаза огня.

Не прикасаясь к тишине

6. 05. 2004

ДОРОГА ДАВНО НИКУДА НЕ ВЕДЕТ

Дорога давно никуда не ведет

И нам только кажется, будто мы едем.

На ближнем углу толстый монстр упал,

Царапает жалобно воздух когтями,

Ругается, воет. Его не поднять.

Одиннадцать тонн – это вам не ромашка,

Которая робко напротив растет.

В салоне одежды открылся театр,

Спектакль идет восемь суток подряд,

Название пьесы не знает никто

Но это не страшно. Мы смотрим в окно

Дорога давно никуда не ведет.

22. 05. 2004

КОГДА ТЫ УЧИШЬ АНГЛИЙСКИЙ ЯЗЫК

Когда ты учишь английский язык

Тебе кажется, что слова похожи на мавров

Живущих – как считают умные люди –

Где-то на юге воздушной страны

Или – в отдаленной Исландии

Но ты ошибаешься. Все ни капли не так

Как ты думаешь. Да и к тому же

Согласно древним легендам

Созданным в прошлом столетьи,

Кто-то из жителей западной Праги

Мечтал подарить своей радужной женщине

Девять тысяч оргазмов

Неизвестно, совсем неизвестно

Удалось ли ему приблизиться к цифре заветной

Или он вдруг переехал верхом на корове

В другую страну

Расположенную на задворках Европы

Ах, география! Сладостная из наук

Ее учат годами в лицеях

А потом – по свидетельству очевидцев

Начинают врубаться в английский язык

Непонятно, однако

Что случится потом, на заре

Когда ты отложишь словарь и увидишь

Как леса голубые превращаются в завтрашних птиц

И потом улетают

Да, они вернутся назад,

Вероятно,

Но никто из ученых хранителей тайны

Создания этого странного мира

Не знает, когда, где

И в какую по счету минуту рассвета

Они постучат клювом в стекло

Твоего второго окна.

21. 05. 2005

ТЮРЬМА ЗА ОКНОМ

Тюрьма за окном. В километре

А может и ближе

И это не странно ничуть

Как не странно ничуть

Приближение

Метаболического сознания

Помогающего

Распознать и понять

Уточнить и врубиться

Постичь и прорюхать

Доминанту сознания старой материи

Трепетно рвущейся

В жестких руках

Величавого старца филолога

Возглавляющего

В далеком краю Джиномарио

Конгломерат убойных страстей

Вероятно, весенняя сырость

Пронзившая молнией тлена

Черные очи млекопитающих

Нам с тобой, господин кашалот

Совсем не страшна. Но все же

Не забудь, надевая пиджак

Запрокинуть как можно повыше

Свой красно-серый кадык

И тогда ты точно получишь шанс

Взглянуть исподлобья

На завтрак лосей

Возле старой долины Килиманджаро

15. 05. 2004

СОНЕТНЫЕ ВАРИАЦИИ

Пелопоннес. Ущелье Гракха.

Хромает ночь. Пожар. Огонь.

Жизнь обнажилась словно Маха

Летит по небу рыжий конь

Учитель танцев сжал ладонь

Напоминая мне о джазе

Звучит твой голос на горе

Где свет музЫки в новой фазе

И коршун прячется в ведре

И в октябре, и в ноябре

Дождлива участь лабиринта

Разрушен город Дормидор

Посуду моют люди Флинта

Замерз под снегом помидор

И шлейф судьбы слетает с гор

14. 05. 2004

ПОЛЯРНЫЙ ЭСКИЗ

Позднее майское утро

Где-то клубится снег

Почти что тепло

Как на Северном полюсе

Или на Южном

Там, на одном из двух полюсов

Черноухий бывалый полярник

Своей зажигалкою щелкает

И закурит MARLBORO LICHTS.

Натощак

Чтобы в себя прийти поскорей

После вчерашней бури во льдах.

22. 05. 2004

ЭЙНДХОВЕН

Сезон редиски наступает в марте

Когда в Эйндховен прилетают воробьи

Застенчиво танцующие мамбо

Под электронный грохот муравья

Рожденного в кладовке Катерины

Пленительной и женственной как мышь

Укравшая вчера из морозилки

Семнадцать грамм копченой колбасы

Проходит ночь. И мы вкушаем завтрак

Но не забудем никогда о том

Как ласковые звуки мадригала

Звучат в Голландии

В далеком как звезда Эйндховене

Жующем плов за шторой.

10 05 2004

ЧЕЛИЯ. ЖЕНЩИНА НЕ В СЕБЕ

Челия – город на юге,

В котором никто не живет

Только древесные волки

Там иногда встречаются

Когда пробегают мимо

Расщелины Старого Неба,

Где любят поджемовать

Приезжие музыканты

По морю горячего времени

Они приплывают в Челию

Туда, где никто не живет,

Кроме древесных волков

Волки – народ состоятельный.

Любят поесть перед сном

Творожных червей и воды

Из моря горячего времени

Вода недешево стоит,

Но волки сильнее денег

Они должны охранять

Женщину не в себе

Которая любит под утро

Когда ей снятся там-там,

Хай-хед и другие ударные

Делать брейки руками

Воображая спросонья

Что немедленно нужно

Выдать на коду соло

По подушке сшитой из шелка

Волки не трогают барышню

Она для них вроде святой

Их ничуть не смущает

Что она совсем не в себе

В море горячего времени

Давно никто не купается

Да и кому там купаться

Если в городе Челия

Почти никто не живет?

Кроме древесных волков

Преданно охраняющих

Женщину не в себе.

14. 05. 2004

МИРИНДА ИЗ СЕМНАДЦАТОЙ ГАЛЕРЕИ

Сидел на балконе. Курил

И даже и в ус не дул

Как вдруг прилетела Черемуха

Из семнадцатой галереи

Черемуху звали Миринда

И тут началось такое!

Столпотворение

Землетрясение

Чревовещание

Звукокружение

И прочие катаклизмы

Миринда вскоре заснула

Непрожеванный апельсин

Выпал из полости рта

На ногу созерцателя

Курившего под балконом

Коварный ингредиент

Позавчерашней любви

Никогда не поможет тому

Кто выбрал дорогу на Север

А сам остался на дереве

Потом прилетела стайка

Невразумительных бабочек

Они интимно шептались

С наставницей Элеонорой

У которой – по данным гэбэшников

Бюст восьмого размера

Миринда проснулась к вечеру

Апельсин не нашла, но вспомнила

Что в семнадцатой галерее

Не осталось серого хлеба

И нечем кормить гостей

Торопливо листающих книгу

Повествующую о том

Как вчера началось величайшее

В истории красной расы

Круговращение плоти

Постой дружок, не спеши.

Не думай, будто я знаю

В каком отрезке Вселенной

Случилась эта история

Но если ты хочешь понять

Траекторию концентрации

То взгляни между делом на карту

Этнической географии

Ты ведь этот предмет проходил

За несколько лет до того

Как Миринда стала Черемухой

Как Черемуха стала Мириндой.

10. 05. 2004

ПОЗАВЧЕРАШНЯЯ ПРОГУЛКА С ВОЛКОДАВОМ

Смерть муфтия настигнет послезавтра

Когда закончится в аптеке зверобой

И в опустевшей чашке Минотавра

Пять пестрых рыб станцуют вальс-бостон

Позавчерашняя прогулка с волкодавом

Не станет стимулом для творчества. Вдали

Кружатся страждущие пчелы и синицы

И падает на землю вертолет

Наполненный шпинатом и морковью.

Наверное, в грядущей тишине

Мы не услышим голос кордельера

Забившего в свои ворота гол

Да, жизнь – не сахар. Верно говорят

Бывалые свидетели пожара

С прохладными подругами своими.

Ползущие на дальний островок.

10. 05. 2004

ГОЛУБЬ ТЕРЯЕТ ТЕРПЕНЬЕ

Япония. Warrior. Дальние ближние крабы

Непознаваемый голос угрюмых зеленых людей

Возобновленные мантии. Ортодоксальные бабы

Трепетный профиль маркиза и мертвый злодей

Происходящее – призрачно. Мрачно и даже привольно

Гордую песню запел непорочный рыбак

В мокром плаще он гуляет. Наверное, это прикольно

Если опять мы сжигаем свой новый барак

Этой истории не суждено продолженье

Даже светильники гаснут один за одним

Вечер снимает носки. Голубь теряет терпенье

Он улетает на юг, где горит Третий Рим.

9. 05. 2004

БЕЗРАЗЛИЧНОЕ СОЛНЦЕ

День не принес ничего

Ни утешенья, ни новых иллюзий

Был он ветром наполнен

И солнцем, ко всему безразличным

Вода не течет по каналу

Она замерла;

Лишь иногда

Содрогается телом,

Прозрачным и гибким

Рябь, оброненная ветром

Корежит все отраженья,

Уцелели лишь отблески неба

В котором царит

Ко всему безразличное солнце.

1981

КОГДА ВСЕ КОНЧИТСЯ

Когда все кончится, в ущельях коридора

Маркиза упадет и уползет в чулан

Погаснет потолок. Седой драгун-улан

Помчится на сраженье с Терпсихорой

Прочтут сонет четыре помидора

О будущем забудет клептоман

Веселый яд нальет себе в стакан

Подруга лекаря, похожего на вора

Опять, опять закрутится вертушка

Полуночный ковбой оденет фрак

Его судьба похожа на гопак

Который пляшет плотоядная старушка

Она бессмысленно помахивает кружкой

И созерцает, как усталый враг

Торопится к себе домой, в овраг

В объятья сонной лекаря подружки

Собаки убегают на пикник

Когда ж все кончится? Скажи мне, чоловик!

2001