Текст книги "Изгой. Пенталогия"

Автор книги: Анатолий Радов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 81 страниц) [доступный отрывок для чтения: 29 страниц]

– Если тебе только понихтиться, ищи подешевле.

– А тебе, значит, не просто понихтиться. А шобы с любовью. И что? Бесплатно дает?

– Нет. Я ей за десятицу вперед заплатил.

– И сколько? – Линк был настойчив. Видимо, финансовый вопрос беспокоил его больше других.

Я на секунду задумался, уменьшил на всякий случай сумму, хотя в данной ситуации большинство бы наоборот – преувеличивать бросились.

– Четыре золотых.

– Сколько?! – Лицо Линка вытянулось. – Это до чрев‑ла, брат! Это… – он аж запнулся от нахлынувших чувств.

– Почему до чревла? Дешевле чем у тебя выходит. Четыре твои кирама помножь на десятицу – те же четыре золотых выйдет. Вдобавок она…

– Так ты сравнил, – перебил Линк, все еще находясь в крайнем недовольстве от озвученной мною суммы. – Твоя во, – он показал свой мизинец. – Сиськи небольшие, попка… в общем, не люблю таких. А у моей вот такие сисенции, представляешь?

Он сделал характерный жест, очертив две довольно большие полуокружности.

– А задница…

– Линк, перестань, – скривившись, перебил я.

– У‑у. Молодая романтическая натура, – беззлобно поддел он и хохотнул. – «О белые айны, цветущие в сердце моем, сияете вы лучезарным любовным огнем…» Вильямо Сотиордский, известный рифмоплет, помер двести восемь лет назад, – кривляясь, проговорил он. – Не люблю этих сочинителей. Навыдумывают всякой ерунды.

– Давай лучше о магии поговорим, а? – предложил я.

– Можно и о магии, но о бабах интересней. Ладно, – он вдруг стал серьезным. – Что‑то расшутился я. И что о магии?

– Какие у тебя есть заклинания? – спросил напрямую.

Грунтовка закончилась. Мы, не сговариваясь, свернули к тому месту, где произошло убийство.

– Много всяких. Тебя что‑то конкретно интересует?

– «Срезни» из ветви Воды есть?

– Нет, – Линк дернул головой. – Я из стихийных больше по Земле.

– Предлагаю баш на баш, – сказал я, внимательно глядя под ноги. Мы как раз проходили по тому месту, где валялся напавший на меня мужик. Лица Линка я не видел, но знал, что он пялится туда же, куда и я.

– Чисто, – выдохнул он, а я хмыкнул.

– Так дожди ведь два дня шли.

– Точно. Великая Эри на нашей стороне, – констатировал Линк. – Так и что ты из Земли хочешь?

– Боевое какое‑нибудь. Только не «кулак».

– Из стихийных он самый мощный.

– Ну менять «срезень» на «кулак» мне просто невыгодно, – сказал я и тут же почувствовал неловкость. Осознал вдруг четко – Линк же не для того, чтобы меня «нагреть», предложил «кулак».

– «Каменный дождь» устроит? Есть еще песчаный. Правда, последний только второго круга. А «каменный» третьего.

– Что за штуки? Покажешь?

– Да запросто.

Мы подсознательно двигались по тому пути, по которому тащили труп, хотя и ясно понимали – если следы и оставались, двухдневный дождь их смыл напрочь. У реки остановились, глянули в сторону течения. Краешек заходящего светила заставил прищуриться. Помолчав секунд десять, двинулись вдоль берега влево. Остановились шагов через двести. Прохладный густой полумрак быстро окутывал уставший вечерний мир.

– Давай валяй свои «срезни», – с интересом бросил Линк, усаживаясь недалеко от воды, подогнув под задницу левую ногу.

За два дня я успел подготовить к использованию второй круг этого заклинания. Изучал по ночам в палатке, возвратясь от Журбины. Два раза по пятнадцать минут – и все готово.

Вскинул руку, целясь ладонью на тот берег, немного охватило волнение, все‑таки в первый раз. Но все прошло как по маслу. Образовалось облако – красиво играя в полумраке фиолетовым и синим цветами, послышалось суховатое поскрипывание снега в морозный день. Через мгновение облако разделилось пополам, половинки сгустились в красивые смертоносные диски и они стремительно понеслись над водой, со свистом рассекая воздух.

– Неплохо. Отойди с линии удара.

Я сделал несколько шагов и уселся в стороне от Линка. А он уже плел что‑то из Земли. Зеленоватый шар, превращающийся в десятки камней размером с кулак. Вот они полностью сформировались и рванули вперед разъяренным осиным роем, свистя не тише чем мои «срезни».

– Нет, – сказал я секунд через десять, расстроенно цокнув языком. – У них эффективность, наверное, не очень. Что этими камешками сделаешь?

– Третий круг куски от щитов откалывает. Четвертый уже в щепки разносит. Если в лицо попасть – и насмерть прибить можно, скорость‑то вон какая.

– А кроме этого и пылевого, что еще есть из Земли? Боевое.

– Ну они все по сути своей одинаковые. Разница только в радиусе поражения. «Пылевое облако», например, охватывает шагов тридцать в ширину и в глубину где‑то шагов десять. От круга зависит. Глаза засоряет только так, не хуже «дождя». Противник на время ослеплен, а это тебе преимущество.

«Какие‑нибудь простенькие очки вроде токарных, – пришло вдруг в голову, – и заклинание это полностью безвредным станет».

– А что‑нибудь вздымающее землю есть? – Раз уж по эффективности ничего сверхмощного, то хоть пусть эффектным будет.

– Есть. «Холмы». Третий круг. Сам удар, словно стелющаяся по земле волна. Поднимает до сорока холмов высотой почти в локоть. Против гуртов слотов самое то, теряют боевой строй только так. Пока обходят. И даже когда по ним прутся – все одно строй ломается.

– Понятно. Значит, есть и обратное по своей сути заклинание? Я имею в виду что‑то вроде «ям».

– Есть, – кивнул Линк. – Но показывать здесь не буду, – он улыбнулся. – А то заставят нас ночью эти «ямы» закапывать вручную.

Мы оба рассмеялись, представив себя с лопатами.

– Ладно. С тебя «ямы», а с меня «срезни». Может, и пригодятся в боях.

– Если они будут, – выдал вдруг Линк. – Наше направление самое спокойное. Там редко большие битвы происходят. Все больше незначительные стычки. Иногда бывают прорывы и на этом направлении, но очень редко. Очень редко. Так что считай, что ты уже свободен, – он посмотрел на меня многозначительным взглядом. – А вот мне риттерства, судя по всему, не видать. Я хотел в штурмовые турмы магов‑всадников попасть, а они говорят – «вам нельзя, у вас провинность большая».

Мы помолчали с полминуты. Спрашивать у Линка, что за провинность, не стал, тем более догадывался из подслушанного разговора.

– Ну так что? Обмен? – бодро спросил я, поднимаясь. Пауза начинала напрягать.

– Давай, – радостно откликнулся Линк.

Мы обменялись заклинаниями. «Срезни» второго круга на «ямы». Круг тот же. Я сначала хотел попросить третьего, но потом решил, что лучше доделаю их сам. Потом как‑нибудь. Чем больше работать с плетениями в режиме сборки, тем серьезней шанс разобраться в сути их структур.

Самой же сборкой заниматься при Линке все‑таки не решился. Продолжил разговор:

– А из Света у тебя много плетений?

– «Луч», «сфера», «щит», «кольцо», – перечислил он. – Все четвертого круга. Я, когда в первый раз в Зыбь шел, заранее целых полгода с одним из храмовников занимался, потом здесь еще, в Шане, четвертыми кругами нагрузили. Зато в бою уверенней себя чувствуешь.

– А пятые круги?

– Это уже магистральная ветвь. Не всякому дано. Бывает, с нескольких раз не получается принять, а если и принял, то изучить тоже не каждому удается. И со стихийниками так, и с надстихийниками. Мне дважды световой «щит» давали, без толку. Потом еще в самой Зыби уже упросил одного армагистра‑световика в третий раз попробовать. Та же картина, узел не берет.

– Хм, – я покачал головой, – интересно, почему?

– Да кто ж его знает. Сами армагистры и архмагистры руками разводят. Может, и лукавят, а может, и вправду не знают. Говорят, раньше вроде разбирались в этом лучше, а потом то ли утеряли знания, то ли еще что. Чревл их поймешь. Есть те, кто утверждает, что Высшие все же владеют магией почти полностью, разбираются в ней до мелочей. Но что‑то слабо верится. Как были основные плетения в том походе, так и сейчас те же. Я спрашивал тут у штурмовиков. «Луч», «сфера», «щит», «кольцо», и ни чревла нового. Разбирались бы, давно что‑то более эффективное создали.

– Может, зажиливают просто? Повелителю, Отцам и Высшим нужно ведь превосходство в силе. Для поддержания власти. Разве нет? Вдруг восстание какое, и армия против них пойдет? А там и рабы взбунтуются, и бедные ольджурцы к ним примкнуть могут. Так, глядишь, толпой и свергнут Повелителя.

Мои слова Линка ошарашили и даже испугали. Глаза у него медленно округлились, словно он вдруг увидел перед собой привидение. Вскинув руку, Линк с силой постучал кулаком себе по лбу, так, что я даже расслышал звонкий отчетливый звук от удара костяшек пальцев по лобной кости.

– Ты думай головой‑то, что можно говорить, а что нельзя. Вроде умный парень, а такое сейчас ляпнул, что хоть бери и тащи тебя в Шан, в пфаль‑управу. Это же речи предателя.

Я почувствовал, как внутри слегка похолодело, сглотнул нервно.

– Скажи спасибо, что ты мне это сказал, а не кому‑то другому. Это же… – он чуть подался вперед. – За такие слова и на костер можно. Не знал, что ли?

– Да я же сам так не считаю. Просто предположил, – поспешил я отмазаться. – Нужно ведь и такие ситуации продумывать. Вдруг что…

– Не думай об этом вообще, – резко оборвал меня Линк. – Не наша это забота.

Мы снова замолчали. Повисла какая‑то тягостная тишина, только говорок бегущей воды и приглушенные, по вечернему усталые и вялые звуки со стороны лагеря.

– Ты никому не успел, кроме меня, эту ересь ляпнуть? – прервал молчание Линк, задумчиво сощурив глаза.

– Нет, – мотнул я головой. Внутри зашевелилось нехорошее предчувствие. – А что?

– Да я про нападение на тебя подумал. Может, ты кому сказал между делом, а этот кто‑то оказался ярым приверженцем власти и решил тебя наказать?

– Никому я не говорил. Я что, совсем дурак, по‑твоему?

Резко поднявшись, я зло уставился на тот берег, сокрытый полумраком и туманом, начавшим клубиться над рекой.

– Нет, – Линк пожал плечами.

– А Вирон не мог нанять еще одного охотника? – спросил я, поправляя ножны.

– Вряд ли. Слишком это дорого – посылать на поиски в такую даль. Да и кто ты для него? Обычный раб.

Я почувствовал спиной внимательный взгляд. Обернулся. Линк отвел глаза в сторону. Неужели… А почему бы и нет? Вирон мог рассказать ему о том, что я говорил в первые дни попадания.

– Интересно, как там Альтор, – проговорил спокойно, чтобы увести и свои мысли, и, возможно, мысли Линка в сторону.

– Да что ему сделается старому пьянице? Небось жрет все так же хорское. Может, и нового ученика себе завел, чтобы самолюбие тешить. Магистр. Хе! Какой он к чревлу магистр. Говорю ему как‑то раз: «Ну покажи что‑нибудь из магистрального круга или дай мне». А он какую‑то ерунду в ответ понес: «Не могу, мол, хозяин не велит». Ерунда же полная.

– Он говорил, что магистр. Зачем ему врать?

– Я ж тебе объясняю. С магистральными кругами не все так просто. А если даже и изучил и стал магистром, то нужно каждый день поддерживать уровень. Иначе слетаешь с него, как плод овулы с ветки по осени. Понятно?

– Понятно. А что за «кольцо»?

Линк поднялся, отряхнул задницу.

– Тебе его должны дать, потом и узнаешь. Пошли, а то ужин пропустим. Если уже не пропустили.

ГЛАВА 17

– Гурт, по‑о‑дъе‑о‑ом!

И уже на полном автомате – подскочил, стянул дублету, надел поверх муштровки кожаный доспех, бегом на плац. И досыпаешь на ходу – хоть чуть‑чуть еще лишних несколько секунд не пробуждать разум полностью. Как зомби…

Тактические учения в составе легиона передвинули ближе на три дня. По лагерю поползли слухи, что и сам поход начнется дня на два раньше, чем планировалось. Мол, видели всадников, адьютов из прикромных отрядов – принесли весть, что мегалиты уже начинают светиться.

Что за мегалиты и как они светятся, поинтересовался у Линка. Оказалось, вдоль Кроми через каждые полриги стоят огромные камни правильной прямоугольной формы, которые при падении силового поля в самой Кроми начинают излучать желтый свет. И чем сильнее падает напряжение поля, тем ярче они светятся.

Учения в составе легиона начались с «великого стояния» в течение часов трех. Мы прибыли на новый для нас плац первыми, потом ждали другие гурты, потом эти самые гурты расставлялись в определенном порядке. Наш неожиданно стал первым по номеру, но в данном случае повода для радости это не давало.

Полный легион включал в себя одиннадцать гуртов, в каждом по четыреста бойцов, один усиленный гурт стрелков – шесть сотен человек, из которых две сотни эгидники, то есть парни со скутами, штурмовой отряд магов – восемьдесят единиц, и девять конных турм, по полсотни всадников в каждой. Девятый турм – всадники‑маги.

Итого – чуть более пяти с половиной тысяч воинов, которые должны действовать как единый организм.

Во время боя это все располагалось следующим образом.

Гурты в шахматном порядке в три линии. В первой – четыре гурта, во второй – три, в последней – снова четыре. По флангам расстояние в полгурта, для обеспечения маневренности. В случае необходимости первая и вторая линии могут перестраиваться в одну большую шеренгу шириной в сто сорок и глубиной в двадцать воинов. Что‑то вроде фаланги. Арьергардная линия состоит из наиболее хорошо проявивших себя во время тренировок гуртов и в бой вступает последней. Стрелки – подразделение подвижное. В начале боя выстраивается в линию длиной в двести человек. Глубина соответственно три. Первая шеренга – эгидники со скутами, которые прикрывают стрелков, вторая и третья – сами стрелки. Когда враг уже слишком близко – стрелки уходят за наши спины.

Штурмовой отряд магов также подвижная единица легиона: прикрывает места прорывов, но чаще просто усиливает защиту гуртов. Ну а турмы располагаются либо открыто на флангах, либо в засадах. В зависимости от местности.

Все это нам доходчиво объяснял Лостад во время стояния. Потом он направился к Сервию Гальбе, что гарцевал на логе на краю плаца. Возле него уже собирались командиры и остальных гуртов.

Получив указания, наш лег‑аржант вернулся, объяснил тактические задачи. Половина объяснений понималось смутно. Атака коротким шагом, перестройка в фалангу из семи гуртов, ведение боя с усилением магами – по шесть на гурт, отступление обычное и каскадом, и так далее и тому подобное. В общем, из‑за отсутствия лишнего времени на подготовку постигать все тактические премудрости мы должны были на ходу и в очень быстром ритме.

И мы начали их постигать.

Сервий носился между гуртами на своем логе, орал что‑то лег‑аржантам, те нам, а парни из крайних рядов – первой, десятой и двадцатой шеренги должны были приказ дублировать. Вначале все это казалось сумбурным, я половину слов, которые во всю глотку повторяли парни, не понимал, но уже через пару часов привык, слушал только ближнего ко мне – из первой шеренги.

Сначала мы наступали гуртовым фронтом, потом раз десять выстраивались в фалангу и снова распадались на гурты, потом отступали, представляя наседающего противника.

Два шага назад, и уперлись, еще два шага, и снова уперлись. Парни из вторых шеренг имитировали подтягивание ближайших вражеских воинов крюками копий, эгидники держали на изготовку боевые ножи, положив их клинками на кромку скутов. Мы, разумеется, ставили магические «щиты».

Иногда мимо нас проносились маги из штурмового отряда. Сначала я наблюдал за их действиями, а потом потерял всякий интерес. Маги как маги. Шоркаются туда‑сюда и «палят» в воздух световыми лучами. Правда, довольно яркими, даже при свете дня слегка слепят, и при этом сам свет сохраняет сильный оранжевый оттенок. Интересный момент.

И раньше видел, но не задумывался как‑то.

Получается, все заклинания Света состоят из чего‑то такого, что не поглощает фотоны с длиной волны, соответствующей этому участку спектра.

Хм. Может, в этом направлении и кроется разгадка отличия ветвей друг от друга?

Но поразмышлять не дали. Сервий ни с того ни с сего сменил боевую задачу. Приказ десятками голосов разлетелся по гуртам. Атакуем полубегом.

Как, вашу сурдетскую мать? Мы и гуртом эту хрень всего дважды делали.

Но приказы не обсуждаются.

Прав был викариус – наш архлег, товарищ Сервий Гальба, тот еще садюга.

Без остановок и переходов на шаг бегали, пока не стало хоть немного получаться. В смысле пока не перестали сбиваться уже через пару минут бега в кучу баранов. После обеда продолжили, закрепляя результаты.

Прошел час, два, потянулся третий. Сопли, пар изо рта, топот в ушах, гудение ног и полный пофигизм перешедшего на автопилот тела. А на хрен думать? Ничего, кроме бежим, бежим и еще раз бежим, все равно не происходит. Разворачиваемся и снова бежим, бежим, бежим. Эгидники задолбаны вконец, Лостад отдает приказ: «Скуты, шеренга, р‑раз». Закидываем пельты за спины, принимаем от эгидников тяжелые щиты. Через пять минут снова: «Скуты, шеренга, р‑раз». Передаем их за спину, а угловые парни отдают соседу сбоку. Вскоре скуты возвращаются обратно, дойдя до середины гурта. Потом такая же канитель с рядами. «Скуты, ряды, р‑раз». И бежим, бежим, бежим, до полного отупения, до «кровавых мальчиков» в глазах. Время от времени остановка, маги‑легионеры пополняют узлы. Норматив три минуты. Время естественного разрушения стихийных «щитов». Лостад плетет огненный.

Быстро в позу лотоса, транс, наполнение пошло. Поднимаюсь до того, как «щит» лег‑аржанта успевает разрушиться. Все пофиг. Я – часть большого механизма.

И снова бежим.

Главное, ни о чем не думать, не прислушиваться к ощущениям. Просто бежать, бежать, бежать…

И вдруг эхом по плацу, повторяясь снова и снова разными голосами:

– Гурты, стой! По плацам, р‑разо‑ой‑тись!

Тысячи глоток в едином порыве облегченно выдыхают. Поворот налево, и мы строевым уходим.

Оказывается, последние три часа будут отводиться теперь на новую дисциплину – индивидуальная работа с холодным оружием в парах, тройками и один‑двое против преобладающей силы противника, вплоть до полного окружения. Меч, боевой нож, дротики. Для нас это каникулы. Те, к кому Лостад находится спиной, бродя меж разделившимися группками, сразу же начинают сачковать.

Бьемся на деревяшках. Их загодя привезли и разгрузили «запасники» нашего гурта, или, как мы их называем, «довески». Но ни капли презрения к ним у нас нет. Это сейчас они занимаются в основном черновой работой – все, что необходимо для обеспечения стоянки гурта, а потом, если будут потери, они займут места раненых и погибших. Таких у нас восемьдесят шесть человек. Старик тоже списан туда. Пока.

Поработал в паре, потом с двумя противниками. Использовал все, что умел, кроме «когтя». Результаты неплохие, «убил» всех. В окружении замешкался, успел «завалить» троих и получил колющий в спину. Лостад тут же принялся ругать… окружавших меня. Мол, претесь как болваны, скопом, сектора свои не держите. Мне высказал всего пару замечаний, о которых я и сам догадывался, – не использовал раненых противников в качестве прикрытия и перемещался в пределах слишком маленького пятачка. Нужно шире, растягивай противника. Попробовали еще раз. Теперь успел «завалить» четверых, был «убит» и получил полчаса законного отдыха. Мои умения, по выражению лег‑аржанта, оказались «довольно сносными», а так как цели – доводить их до превосходных – не было, он оставил меня в покое и занялся подтягиванием слабых…

Вечер у Журбины, потом сон без единого сновидения, просто глубокий провал вымотанного организма в спасительное небытие. А утром снова:

– Гурт, по‑о‑дъе‑о‑ом!

На этот раз халява – четыре дня пролетели, и мы едем в Шан. Линк даже позавидовал нам – полчаса на телегах, потом на расслабоне ходишь по коридорам военной маг‑академии, сидишь в зале, ожидая своей очереди на получение нового плетения, потом лекция и, главное, приличный завтрак с добавкой. Короткая экскурсия в рай для отбывающих наказание в аду.

Сначала проверили, как мы справились с прошлыми плетениями, потом дали новые. Сваго и Лиду – «луч» первого круга, мне второго. Свой недоделанный я на всякий случай разобрал, от греха подальше, поэтому и получал его с невозмутимым полуглупым лицом истинного неофита.

Потом был завтрак, слава Номану, в этот раз до лекции. Поглощать знания на голодный желудок… хм, часть их, видимо, он с голоду перетягивает из мозга в себя. Я вон трети с прошлого урока не помню. Например, про аспейнов ничего толком и сказать не смогу.

Сытые, мы расселись за парты. «Эйнштейн» вроде меня не вспомнил, хотя пару раз я все‑таки видел, как он задерживался на мне взглядом. Впрочем, не только на мне, так что параноидальные предположения отбросил. Нас ни о чем не спрашивали – помним мы что, нет. В общем, если не помните, то это ваши проблемы. В крайнем случае, переспросите у соратников магов, в очень крайнем случае – прямо в бою.

Нам просто рассказывали о шести следующих тварях Тьмы, относящихся к категории среднесильные духи.

Бхуры – что‑то навроде оборотней, могут превращаться в разных животных, даже в логов, так что в этом плане быть настороже. Не подходить, не пытаться погладить, если лог вольно гуляет в одиночестве, без всадника. На территории Зыби, разумеется. В необращенном виде похожи на людей, только руки чуть длиннее. Так что и тут быть настороже. В общем, со всех сторон эти бхуры – оборотни, даже когда не обращены. Драри – местные русалки, опасны только в заболоченных местностях. В бой, по понятным причинам, не идут, но вот напустить морок, обольстить и утащить зазевавшегося могут запросто. Керы, почти как тавманты, но только сами обладают магическими умениями и разумны. Соответственно помимо крыльев есть и руки. Мамун – большой червь, перемещающийся под землей. Неразумен, но сам по себе излучает магию Тьмы и имеет защиту от световых плетений второго круга.

Фигасе! И как мы должны определять, что он там, где‑то под землей, есть?

По этому поводу учитель напустил туману и в конце концов уверил нас, что мамуны вообще редкость и это дело штурмовиков определять их наличие в округе.

Потом были раксы – эти уже истинные демоны. Огромные, до девяти арсов роста, существа с горящими глазами, рога и клыки наличествуют. Хорошо владеют магией Тьмы до третьего круга, а также холодным оружием. В их случае это громадные палицы.

Да уж, картинка начинает вырисовываться фееричная и весьма зловещая.

Аземы – демоны, владеющие магией до третьего круга, высшие – до четвертого. Разумны. В большинстве своем всадники, но имеются и обученные пешему бою. Знаю, видел таких.

Ядошипы – склизкие твари, хорошо защищены от Света, стреляют, ясное дело, ядовитыми шипами. Живут в болотистых местах, но демоны могут перевозить их в огромных бочках с болотной водой и применять на поле боя.

Ну и, разумеется, высшие истинные демоны, которых два вида, не сильно отличающиеся друг от друга. И в довесок – лучшие из лучших среди этих самых демонов – дриги, что‑то наподобие ольджурских архмагистров или тех же орджунов. Элитные воины, в общем.

После лекции обратно в гурт. Снова бег, передача тяжелых скутов, атаки разными флангами. И нависающее над плацем безжизненное хмурое небо поздней осени.

С каждым днем оно становилось все ниже. Время от времени частил мелкий дождик, холодный и нудный, листья уже полностью опали, полежали недолго пестрым ковриком и быстро сгнили на размокшей земле, став частью грязи. Пару раз я видел клин каких‑то птиц, улетающих на местный юг, а на реке огромную стаю серых уток, только клювы у них были раза в три длиннее, чем у земных.

Близилась зима.

ГЛАВА 18

За два дня до начала похода сквозь мрак ночи с неба посыпался снег. Почти как наш, только с сизоватым оттенком. Выскакивая поутру из палатки, мы на секунду столбенели, и внутри рождалась необъяснимая, почти детская радость.

Потом мы столбенели еще раз, прямо перед нашим плацем. Взор натыкался на широкое сизое пространство с той стороны грунтовки. Еще вчера там все было заставлено палатками, а теперь только нетронутый девственный снег до горизонта и редкие деревянные домики нужников, на крышах которых тот же снег шапками.

– Осталось два дня. – Лостад шел перед лобовой шеренгой. Из‑под его сапог поскрипывало в монотонном ритме. – В которые послеобеденное время будет отведено на подготовку к торжественному параду в Шане. Первые шесть легионов срочно ушли ночью в северном направлении. Завтра еще пять отправятся на юг. Нашему доблестному тринадцатому легиону, а также двенадцатому приказано выдвигаться на плацдарм – Холмогорье, – на секунду его лицо скривилось, хотя узнал он об этом не вчера. Наверное, демонстрировал нам свое отношение к этому приказу. – Рубахи должны быть чище снега, плащи должны… – он запнулся, – плащи вам выдадут сегодня после обеда. Шлемы должны блестеть. Натирайте их песком.

Он ткнул пальцем в сторону «ворот».

– Песок сегодня высыплют там. Готовность будет лично проверять архлег Сервий Гальба. Так что смотрите у меня!

Он остановился, внимательно окинул нас взглядом, и мы по инерции подтянулись, расправили плечи.

– Все ясно?

– Ясно, мин‑лег‑ар‑жант!

В этот день нам устроили психологический тренинг. Мы выстроились обычным порядком и после простояли полчаса, с удивлением глядя на выстраивающийся напротив нас в полуриге легион. Как оказалось – это был двенадцатый.

– Первая линия, копья на зе‑эм‑лю! Щиты по‑од‑нять! Коротким шагом впе‑эрь‑од!

И мы пошли, не сводя глаз с «противника». Впечатали в землю по полсотни шагов.

– Длинный ша‑аг, раз!

Мы пошли быстрее. Двенадцатый легион проворно перестроился в фалангу.

– Полубего‑ом, раз!

Ускорились вдвое, задышали в одном ритме. И вдруг:

– Двенадцаты‑ый, копья‑а‑а вниз!

Парни тут же начали поглядывать друг на друга с непониманием. До двенадцатого треть риги. Мы прем огромной массой, а на нас смотрит полторы сотни копей.

– Что за нихт? Они че? – Эти вопросы начинают звучать сзади, справа. Взгляды уже не просто непонятливые, а растеряны.

До двенадцатого четверть риги.

– Да их сур детскую мать! – выкрикивает кто‑то. Один за другим парни вытаскивают из ножен мечи и боевые ножи.

«Э‑э, мать вашу… вы че? Это же просто проверка!» – хочется мне крикнуть, но я молчу. Потому что уже сам начинаю сомневаться. До двенадцатого метров тридцать. Рука невольно тянется к рукояти, я почти выхватываю меч. До двенадцатого шагов пятнадцать.

– Двенадцатый, копья вверх! Тринадцатый, сто‑ой!

Фух. Ну и суки, прости меня господи!

Один из парней в лобовой шеренге нашего гурта начинает дико ржать, сосед бьет его по шлему кулаком, он набрасывается в ответ. Почти драка, их разнимают. Подскакивает Сервий, и смеявшегося парня куда‑то уводят. Наверное, заменят на другого из «довесков» или поставят в центр гурта. Ну и правильно – такие в лобовой не нужны.

– Гурты, спина‑а, раз! Клинки‑и вниз! Длинный ша‑аг, раз! – слышатся новые команды, и мы, развернувшись, уходим обратно.

До обеда промаршировали всем легионом, снова атаки и отступления. Несколько раз тренировали отход каскадом. Первая линия отступает, вторая упирается. Потом отступает она, упирается третья. Подразумевается, что у первой линии потери, возможно, и у второй. Пока третья держит натиск врага, из оставшихся формируется фаланга, что‑то вроде того.

Обед давали в самом лагере, поэтому потащились туда. Та же похлебка, но теперь мяса побольше, а у магов‑легионеров так и вообще его валом. Наелись от пуза. Видимо, хотят, чтобы на параде мы выглядели на все сто – бодрые, веселые и неизмученные.

После трапезы нам привезли сюрко и плащи. Белые, с номером легиона. На сюрко справа, в районе груди, на плаще с другой стороны – на плече, под красным крестом. Такой же крест и на сюрко, над сердцем. Час нас учили правильно эти плащи надевать, после чего распустили по палаткам драить шлемы.

– Тебя Дваго же зовут? – обратился я к своему соседу по палатке. Нет, мы познакомились еще вначале, но потом как‑то не удосужились хорошенько пообщаться, вот имя и подзабылось.

– Дваро. – Парень немного обиделся. Что ж, его проблемы. Главное, чтобы он это чувство не развивал дальше.

– Хочешь заработать?

– Ты о чем? – он застыл на мне озадаченным взглядом.

– Да о шлеме, – я сделал невинное лицо. – Совсем нет времени его чистить. У меня девушка в обозе, мне нужно с нею вопрос решать, как дальше. В смысле мы же уходим. А там вон пол‑обоза куда‑то пропало…

– А, – понятливо закивал Дваро. – И сколько дашь?

Фух, ну, слава Номану, обошлось без ненужных поз и криков о попранной чести.

– Пять кирамов.

– Шесть.

– Договорились.

Заплатив парню аванс в два кирама, я схватил рубашку и вышел из палатки. Если что, иду отдать вещи на стирку, все по «ряду». Имеешь прачку, можешь в свободное время относить к ней грязное белье. Сейчас хоть и не совсем свободное время, но и не учения ведь.

Но никто меня не остановил. Я свободно миновал ворота и заспешил по гравийке. Снег на ней был давно истоптан, а благодаря тому, что температура за полдня поднялась выше нуля, превращен в грязь. Под ногами снова хлюпало, а не скрипело. Но я не обращал на это внимания, занятый взрастающим внутри беспокойством.

Когда мы шли на плац, мало кто не обратил внимания на изменения в лагере обозников. Повозок стало почти вдвое меньше. Я снова пытался отыскать глазами таверну Адулино, и снова не находил. Но теперь был уверен – это оттого, что ее уже нет на своем месте.

Свернув на дорогу, принялся жадно разглядывать «обоз». В некоторых местах от дороги до первых повозок было не менее сорока шагов. А что, если и Журбина вот так вот уехала вслед за первыми шестью легионами? Ведь не она решает, а скорее всего – мать. Пусть пьющая и гулящая, но повозка формально принадлежит же, наверное, ей.

С этими мыслями я дошел до того места, где еще вчера стояла буквой «П» таверна «Сложенные крылья виара». Глянул сначала на следы колес, на грязный снег, после чего зашагал дальше. Слава Номану, то, что я искал, было на месте.

И тут я только приметил, что рядом, на расстоянии шагов тридцати, нет ни одного крога. Обычно в повозки впрягали их от двух до четырех, в зависимости от размеров гужевого средства. И эти тощие, но выносливые самцы местных коров всегда находились тут же рядом. Пару штук я видел не раз, всего шагах в десяти от костра, на котором Журбина готовила пищу и грела воду, и почему‑то думалось, что это их кроги. Расспрашивать же я не расспрашивал. Эгоист. Только и думал об удовлетворении своих желаний. В принципе кроме того короткого рассказа о матери, ничего больше я от Журбины и не слышал. Нет, она, конечно, говорила еще много о чем, но все это не касалось ее лично. Как учения? Устаешь? А тут вот, шагах в сорока, продают вкусные булочки, сходить? Дядя Адулино вчера двух пьяных жантов из таверны выгнал. Они драться между собой хотели. Мне так страшно за него было… Она словно не хотела нагружать меня эпизодами своей жизни. Да и обо мне не спрашивала. Как будто чувствовала, что я ничего бы не рассказал. Да и нечего было. Хотя не совсем так – рабство, шайка, «метка» Тьмы… Говорить можно долго, но я бы не смог.