Текст книги "Изгой. Пенталогия"

Автор книги: Анатолий Радов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 81 страниц) [доступный отрывок для чтения: 29 страниц]

Взяв пирожное, девчонка заглянула мне в лицо.

– У тебя, наверное, времени мало? Общий отбой вот‑вот будет, – сказала она, и внутри снова немного потускнело. Знала девчонка о быте легионеров‑гуртовиков неплохо. Впрочем, чему я удивляюсь?

Нет, я не рисовал идеалистических картинок в мозгу, я все прекрасно понимал. Но все равно почему‑то хотелось немного другого. Наверное, надоели два года грубой одинокой жизни. Раба, беглеца, мага, воина.

Журбина откусила от пирожного, принялась жевать улыбаясь.

– А мама твоя где? – спросил я.

– Да в какой‑нибудь таверне с каким‑нибудь аржантиком. Как нас обокрали две десятицы назад, она пить шибко начала. Сорок золотых скопленных унесли, а она хотела домик на них купить в каком‑нибудь городке и там прачкой устроиться. Или швеей. Она шьет очень хорошо. И меня научила.

– У‑у, – промычал я. – Это плохо.

– Ничего, терпимо. Тут многие так.

Что именно «так», уточнять не стал. Схватил пирожное и заточил его за полминуты.

– Пошли? – Журбина кивнула на повозку.

Да и чревл с ним, чего я парюсь? Какие к черту красивые отношения, идиот. Это военный лагерь, а не город розовых соплей.

– Пошли, – кивнул я, и девчонка направилась к повозке.

Если снаружи небольшой костерок создавал небольшую сферу полусвета, то внутри повозки царил абсолютный мрак. Пахло сеном, цветами, сухим и душным запахом натянутого тента, служившего крышей. Поерзав в темноте, Журбина прильнула ко мне голым горячим телом, коснулась губами губ. Они у нее были сладкими от пирожного. Я обнял, прижал, впился поцелуями в шею и осторожно уложил ее на тонкий матрас посредине повозки…

Минут через двадцать мы лежали, устало дыша и глядя в пустоту тьмы. Голова девушки была на моей груди, а ее ладошка нежно гладила в районе пупка.

– Тебе, наверное, идти нужно? – спохватилась она вдруг и хотела подняться, но я нежно остановил ее, обняв рукой.

– Успокойся. У меня бумага есть, где мне лишних полтора часа разрешено погулять. Журбина, а сколько вы с матерью зарабатываете в десятицу? – спросил, вдохнув запах ее волос. Какие‑то цветы, но не так, как пахнет здесь, в повозке. Видимо, что‑то вроде духов. Не помню, как они тут называются.

– В десятицу? – переспросила девушка и задумалась. – Ну где‑то три‑четыре золотых. Но ты не подумай, что я сплю со всеми. Я стиркой зарабатываю. А сплю очень редко. И со старыми никогда, как некоторые. А хочешь, я буду только с тобой? С этой вот ночи.

– Да, – не стал я лукавить. – Поэтому и спрашиваю, сколько вы с мамой зарабатываете в десятицу.

– Ты хочешь купить нас? – Голос напитался легкой обидой.

– Не вас, ваши услуги. Мне нужна стирка, пришить там чего‑нибудь тоже понадобится. Ну и еда. Ты умеешь готовить?

– Я очень хорошо готовлю, тоже мама научила. – Голос Журбины все еще таил обиду, хотя уже и неявную, но я чувствовал ее. Так, как чувствуется запах магической энергии после использования заклинания. Или как остающийся в этом месте ментальный след плетения. Сначала чувствуется отчетливо, но быстро тает, рассеиваясь в пространстве.

– Вот именно об этом я и говорю. – Моя ладонь принялась гладить ее волосы. Тонкие и мягкие, оттого словно наполненные нежностью. И сама она источала нежность, которая была во всем, в дыхании, в движениях, в тонких пальцах, в завораживающих поворотах головы. И все это не притворно, как у некоторых, не играя, а естественно. Как легкий шелест листьев, как ветерок, рождающий его. – Кормить нас будут всякой дрянью, наверное, так хоть ужинать у вас стану. Да, и вот еще.

Я потянулся к штанам, нащупал мошну. Пальцы в темноте ловко отсчитали десять золотых. Протянул их девушке, ткнув в кулачок, блуждающий возле моего пупка, положил на самом пупке стопкой.

– Чего ты? – тут же спросила Журбина и, нащупав стопку, хихикнула.

– Здесь десять золотых, это…

– Ты что, богач? – перебила она.

– Нет. Просто сегодня получил в штабе в качестве награды, – не удержался я от хвастовства. – Но это неважно, – еще один бонус самолюбию. – Важно другое. Пять из этих золотых твои. Плата за десятицу сразу. На остальные пять купишь мне пару муштровок, тут же продают такие?

– Угу, – девушка принялась по одной брать монетки и перекладывать на солнечное сплетение. – Я видела, по полтора золотых за муштровку. Хорошие, тоже из тинсины, как и те, что вам выдают. Это ткань такая, прочная. Вы, парни, никогда не разбираетесь в тканях.

Покупала уже кому‑то? – хотел было спросить, но вовремя передумал. Лишний вопрос.

– Еще два золотых останется, – добавила она, и в ее голосе уже не было обиды. Совсем другая интонация. Она просто, без задних мыслей высчитывала, прикидывала, распределяла мужний доход, как это, наверное, делают все жены.

«Ты бы смог взять меня в жены?.. Поклянись Номаном…»

Воспоминание ворвалось в мозг стрелой, пробило навылет довольство, больно откликнулось в сердце. Я быстро поднялся, Журбина испуганно дернулась, принялась собирать в темноте монетки, которые посыпались на матрас.

– Что ты? – выдохнула одним словом, а я молча потянулся к одежде. – Что‑то не так? – осторожно спросила она, прекратив собирать монетки.

– Все нормально, Журбина. Просто мне, наверное, уже пора. Не хотелось бы палок получить.

Я почувствовал ее ладошку на спине.

– Тебя уже били. За что?

– Повздорил с одним аристократом, – соврал я, одновременно думая, а как она отнесется к тому, что я раб? Не может быть, чтобы как и Мариша.

Но проверять не стал. Натянул быстро одежду, застегнул пояс с ножнами, коротко поцеловал и выбрался из повозки. Журбина выглянула следом, обнаженная, в свете выглянувшей из‑за облаков местной луны похожая на хрупкую нимфу.

– А что с двумя золотыми делать? – задала вопрос.

– Нож купи. Лезвие длиною не больше ладони. – Я бросил взгляд на ее кулачок, упирающийся в дно повозки, улыбнулся и поднял руку. – Моей ладони. Мне бриться нечем.

– Угу, – кивнула она с самым серьезным видом.

– Все. До завтра.

Я показал ей «викторию», хотя ни разу не видел этого жеста в Отуме, и, развернувшись, торопливо зашагал меж повозок. Пощупал карман, в котором лежала объяснительная, и прибавил темп. Чревл его знает, сколько уже времени прошло.

Бледноватый свет луны, то и дело скрывающейся в облачной дымке, все же позволял хоть как‑то различать дорогу. Но по ней идти я не решился, увидев пару храмовников, вышагивающих по едва различимому в ночи полотну. Возможно, патруль.

Взяв правее, рванул между палаток, рискуя заблудиться, но вскоре оказался на знакомой грунтовке. Еще прибавил темп, поглядывая влево. Вот он знакомый силуэт виара, вот тренога. Правда, бочку уже сняли и оттащили на место.

– Так, это что такое, воин? – остановил меня грубый голос, едва я замер у штандарта, пытаясь в бледно‑желтом свете разглядеть номер легиона и девиз.

От тени одной из палаток отделилась и двинулась ко мне фигура. Я вытянулся в струнку и полез в карман.

– У меня объяснительная от викариуса Артуно Верлонского, – проговорил, напряженно глядя на незнакомого мужика в форме лег‑аржанта. – А это тринадцатый легион?

– Ты че, легионер, совсем оборзел? – холодно ответил мужик. – Пил?

– Никак нет, мин лег‑аржант. Заблудился. У меня объяснительная есть, – повторил на всякий случай. – Я из «последков», только вчера гурт из наших собрали. Я в гурте Лостада… этого… – Чревл, не помню фамилии, или как тут говорится – второго имени.

– Не промазал, воин, – хмыкнул мужик, приближаясь вплотную и придирчиво оглядывая меня. Даже шмыгнул пару раз носом, пытаясь уловить запах хорского. – Ночью я за него. Меня зовут Линк Сатрок, а проще – лег‑аржант. Так и обращайся. Ладно, давай свою объяснительную.

Я быстро достал и протянул ему сложенный пополам лист.

– Вот.

На его ладони тут же вспыхнул маленький желтый шарик, он развернул лист, и ладонь с магическим фонариком застыла над белым прямоугольником бумаги.

– Сойдет, – кивнул он спустя какое‑то время. – Свободен, воин.

Я отдал честь, ударив кулаком по левому плечу, и бегом направился к своей палатке. Губы тронула легкая улыбка. Если не придираться к нюансам, в этот миг я был почти счастлив.

ГЛАВА 12

– Гурт, по‑о‑дъе‑о‑ом!

Истошный крик, выдергивающий из сна рывком, за шиворот утреннего сновидения. И следом звон, протыкающий слух тонкими иглами. Высокий, доходящий до свиста, со стереоэффектом. Ударяют чем‑то металлическим по металлическому.

Ничего не соображая, я подскочил, еще одной половиной находясь в сновидении, откинул грубое шерстяное одеяло, которое обнаружил свернутым на лежаке, когда вернулся, принялся опоясываться. Пальцы торопливо вцепились в лямку, застегнули на автомате. Натянул сапоги. Потом бросился к веревке, расстегивая на ходу дублету.

Ночи уже были ощутимо холодными, и я решил спать в своей достаточно теплой дублете, а придет время, так и рубаху под нее буду натягивать. Сорвав с веревки муштровку, брезгливо поморщился и вздрогнул, представляя, как надеваю ее на голый торс. Муштровка не просохла как следует.

Но переборов мерзкое ощущение, все же напялил ее, швырнул скомканную дублету на свой лежак и, потирая глаза, рванул к выходу. Ближайший источник звона замолк, но тут и там, чуть дальше, звон продолжал раздаваться. Просовывая муштровку под пояс, я продолжал двигаться вперед, в толпе таких же полусонных «броуновских частиц». У входа возникло легкое столпотворение. Сорок спешащих рыл не могут в течение нескольких секунд организованно и красиво протиснуться в проем всего в два метра шириной. Глядя на пояс, наткнулся на кого‑то, выматерился на чистом русском и поднял глаза.

Ни фига себе, откуда у нас такой здоровяк? Разве был?

Здоровяк тем временем выбрался наружу, остановился, как и я, поправляя пояс с ножнами. Я взял левее, чтобы обогнуть его, и тут он обернулся.

Ноги тут же вросли в землю. Чревл! Моя челюсть поползла вниз, а глаза здоровяка стали округляться. Но меня уже толкнули в спину, и я, дернувшись вперед, по инерции побежал дальше.

«Твою сурдетскую мать! – заметалось в голове. – Это же сукин сын Нюх. Да не может такого быть! О, Великая Эри…»

Я бежал к плацу, чувствуя спиною его взгляд, казалось, даже слыша его шаги отдельно в гулком топоте остальных.

От каждой палатки к плацу тянулись десятки человек. Выстраивались быстро, каждый на свое место. За неумение его запомнить – две палки. Так сказал Лостад, может, и шутил, но проверять никто не стремился.

Я стал во вторую шеренгу, бросил взгляд вправо. Наши с Нюхом взгляды встретились, замерли хищниками перед броском на жертву.

А Лостад уже чинно вышагивал вдоль продолжающего строиться гурта, заложив руки за спину.

– Воины! – начал вещать он, когда все четыреста человек стали единым квадратом. – Запомните. Каждое утро у вас будет двадцать минут на приведение себя в порядок. Потом завтрак. После завтрака разгружаем телеги.

Лостад замолчал, видимо, ожидая, когда кто‑нибудь что‑нибудь ляпнет, но все уже давно поумнели и ртов не раскрывали.

– На телегах щиты. Большие скуты берет первая и последняя шеренги. А также левый и правый крайние ряды. Все остальные берут себе малые щиты – пельты. Ант, Сваго, Лид – выйти из строя.

Хм, а Нюха не позвал. Хотя если он был в Зыби, – световой «щит» и прочие плетения из этой ветви у него, наверное, соответствующего круга.

Я сделал несколько шагов и стал ждать, когда подбегут Сваго с Лидом.

– Так, парни, вы быстро приводите себя в порядок и на телеге в Шан. Там вам придется принять «щит» Света. Тебе, – Лостад ткнул меня в грудь пальцем, – второго круга, вам первого. На дороге обоз из телег, в общем, разберетесь на месте. До дороги перемещаться легким бегом. Завтрак у вас будет в городе. Форма одежды – парадная. Все ясно?

– Ясно, лег‑аржант!

– Тогда двадцать минут, и чтоб духу вашего тут не было. Гурт, разо‑ойтись! Построение через указанное время!

Я бросился к нашей палатке, быстро вымыл голову с щелоком, умылся. Потом рванул к своему лежаку и стащил мерзкую муштровку. Ну слава Номану. Эти две нужно сегодня отнести Журбинке, а завтра в чистенькой и свеженькой…

Приятную мысль заслонила собой неприятная.

Что ж за напасть? Каким это хреном чертов Нюх попал именно в наш легион, именно в наш гурт, и именно во вторую шеренгу, а соответственно и в одну со мной палатку? Хотя нет. С последним все ясно – он довольно сильный маг, поэтому его и поставили в «лоб». Но что делать с первыми двумя совпадениями? Опять твой финт ушками, о Великая Эри?

Через двадцать минут мы втроем, в белых новеньких рубахах с крестами на левых рукавах, бежали по грунтовке к основной дороге. Тут нас ждал не очень длинный, в шесть телег обоз. Мы влезли на пятую, которая была полностью свободна, в отличие от первых четырех. Полусонный старик, сидевший на передке телеги, без эмоций поглядел на нас и снова вздремнул. Минут двадцать мы безмолвно ждали, словно на конечной остановке, когда же уже наш «автобус» двинется. Но «двери» все не закрывались…

Наконец с одной из сторон лагеря показалась бегущая группа в девять человек. Они, одарив нас не особенно приветливыми взглядами, разместились на шестой телеге. Ее «водила» тут же громко прокричал что‑то, эту замысловатую фразу передали по цепочке, и обоз двинулся. Не теряя времени, я удобно улегся на солому, устилавшую тонким слоем дно телеги, и сладко прикрыл глаза. Если есть возможность – почему бы не поспать? Телеги не брыки, полчаса до города точно проплетутся.

Разбудил меня Лид, аккуратно потеребив за плечо. Я вскочил, заозирался слегка испуганно. Было такое ощущение, что умудрился все проспать. Его рождал какой‑то полумрак вокруг, словно уже наступил вечер. Я задрал голову. За какие‑то тридцать минут небо успело затянуть свинцовыми низкими тучами, с редкими просветами то тут, то там. Спрыгнул с телеги, заспешил к строящейся шеренге.

– Так, парни, – начал объяснять худощавый пожилой человек, появление которого я по ходу проспал. В темно‑синей мантии с серебряным крестом на груди – явно маг‑храмовник. – Быстренько построились. Поживей, поживей там. Так, все? Тогда следуйте за мной.

Тон его отличался от тона наших командиров. Тихий спокойный голос, словно он не приказывал легионерам, а строил парами первоклашек.

Мы вошли в большое серое здание и потянулись следом за магом по длинному узкому коридору. Потом неожиданно очутились в огромном зале, хорошо освещенном четырьмя магическими светильниками на стенах. Маг тут же заспешил к одной из дверей, скрылся за ней.

Я оглядел парней. Первым делом Сваго и Лида. Их лица были напряжены.

– Не бойтесь, – решил их взбодрить. – Ничего страшного нет. Больновато немного, но терпимо.

– Мне говорили, что надстихийники очень больно принимать, – не поверил Лид.

– Не больнее, чем если бы тебе что‑нибудь отрубили или выгрызли из твоего тела кусок мяса. Согласись? А если у тебя не будет световых плетений, то такое может запросто произойти.

– Ты прав, – кивнул Лид, однако напряжение с его лица никуда не делось. – Хотя тебе легко говорить, у тебя уже есть надстихийники.

– Да ладно, – я усмехнулся. – Между прочим, у меня нет ни одного плетения Света второго круга. Я уже не говорю о том, что «щита» у меня и первого круга нет. А ты же слышал, что Лостад сказал. Мне сразу второй круг забабахают.

Эта мысль, кстати, меня немного напрягала. Нет, понятное дело, что такое решение принято в связи с тем, что времени до похода мало, а у меня есть световые плетения первого круга. Но не «щит» же!

В общем, пока я дождался своей очереди, и сам успел впасть в напряжение, граничащее с паникой. Но все оказалось не так уж и плохо.

По сравнению с методикой псевдо‑Руны, здесь был явный прогресс. Не поскупились даже на магов‑лекарей. Два, на вид супердревних, старика, оба с длинными куцыми бородками и сморщенными, как вялая брюква, лицами. Вдобавок тощие, словно их месяцами на одной воде с хлебом держали. «Какие‑то аскеты» – почему‑то пришло в голову.

Один из стариков обработал меня парой плетений. Последнее было чем‑то вроде обезболивающего. Такое предположение возникло оттого, что я сразу перестал чувствовать легкое покалывание в затылке, появившееся, видимо, из‑за перепада давления. Все‑таки тучи, тишина и отсутствие ветра намекало, что мы в эпицентре циклона.

Когда старик закончил, он обернулся и кивнул высокому молодому магу с приятным лицом. Тот подошел, вытянул перед собой правую руку, а я поднял свою. Оранжевая вспышка, превращающаяся в шар. Потом шар становится серебряным и двумя «воздушными» струями втыкается в ладонь. Пять секунд, и все готово. Боли почти нет.

– Все нормально? – дежурным тоном поинтересовался лекарь.

Кивнув и удивленно хмыкнув, я поблагодарил обоих задействованных в пополнении моего арсенала магов, и быстро вышел в коридор. Тут же заметил глазами Лида. Он сидел на корточках у стены, низко склонив голову.

– Все нормально? – повторил я вопрос лекаря, подойдя к сослуживцу.

– Болит, чревл, – выдавил Лид.

В углу зала парочка молодых магов, похоже, с лекарским даром, помогали одному из недавно принявших плетение. Парню совсем поплохело. Он завалился на пол и стал дергаться в припадке. Его руки хаотично зашарили в воздухе, словно пытаясь за что‑то ухватиться. Лекари тут же подскочили, наложили какое‑то заклинание, схватили под руки и потащили бедолагу к одной из дверей.

Практически все в зале наблюдали за происходящим в углу. Лица еще не получивших плетения стали смурней.

Когда лекари вернулись, я окликнул их и указал на Лида. Те зашагали к нам.

– Так, кто в первый раз здесь и уже получил плетения, построиться в шеренгу, – услышал я за спиной и обернулся. Тот же маг в темно‑синей мантии.

Выстроилось человек десять. Я подбадривающе похлопал Лида по плечу и, оставив его на попечение магов‑лекарей, примкнул к строю. Рядом стоял Сваго.

– А ты как, нормально? – спросил у него.

– Терпимо. Странно, что Лида скрутило, а меня нет. У него Земля и Вода, а у меня только Огонь. А у тебя как?

– Да какие‑то волны болевые наплывают, – я прислушался к ощущениям. – Но терпимые. Наверное, лекарские заклинания ослабевают.

– Ага, и у меня как волны. Но уже поменьше, – согласился Сваго.

Переспросив у каждого про самочувствие, маг повел нас к дверному проему, за которым угадывалась лестница. Мы поднялись на второй этаж. Точно такой же зал, пустой, те же четыре светильника. Возле одной из множества дверей мы остановились.

Маг постучал, открыл ее и шмыгнул внутрь. Мы терпеливо ждали, наверное, каждый прислушиваясь к ощущениям внутри себя. Наконец он появился и встал у стены, придерживая дверь.

– Не орать, вести себя тихо, заходите по одному, – бросил полушепотом, делая при этом грозное лицо.

Помещение оказалось обычным школьным кабинетом, что‑то вроде парт, деревянная доска на стене. Возле нее суетился сгорбленный старичок, торопливо стирая какие‑то формулы. В левом углу я на секунду ухватил несколько колечек, а рядом столбик цифр. Хм, интересно. Но разглядеть получше не удалось. Во‑первых, меня мягко подтолкнул в спину шедший следом Сваго, а, во‑вторых, старичок быстро прошелся по заинтересовавшему меня углу тряпкой.

Офигеть! Неужели здесь даже такое преподают? Или это просто осталось после теоретического спора с одним из коллег? На доске была явно изображена структура какого‑то плетения. Впрочем, разобраться в структуре не так уж и сложно, если умеешь входить в режим сборки. Достаточно хорошенько приглядеться к цепочке колец. Другое дело – понять сущность магии.

Не знаю почему, но я почувствовал легкий укол ревности. Нужно будет узнать как‑нибудь, насколько здесь вообще продвинулись в «строительстве» заклинаний. Может, на том же уровне, что и я? Структура понятна, а… хотя сущностью я еще особо не занимался.

Устроившись на второй парте первого из трех рядов, облокотился и внимательно уставился на доску. Старичок, стерев все, принялся рисовать три круга, один в другом. Потом сбоку приписал единицу, значок, похожий на земное «меньше», тире и следом – слоты. Засунув мелок в карман, он наконец соизволил обернуться.

Пришлось прикусывать нижнюю губу, чтобы сдержать смех. Старичок был практически полной копией Эйнштейна, вплоть до взлохмаченных в хаотическом беспорядке волос.

Он обвел нас рассеянным взглядом.

– Здравствуй, легионеры, – проговорил тихим сипловатым голосом, склонил голову и, сильно щурясь, посмотрел на верхний лист небольшой стопки бумаг. Мы едва не вскочили и не поприветствовали его, как и полагается, но яростно замахавший руками маг успел остановить нас. Иначе мы бы здорового напугали нашего «учителя».

– Арторион, я больше не нужен? А то у меня там еще две десятицы легионеров.

– Да‑да, идите. Все нормально, – пробурчал старичок и снова окинул нас взглядом. – Итак, легионеры – Зыбь, – начал он довольно‑таки пафосно, даже не дождавшись, пока маг покинет кабинет. – Что же такое Зыбь? Строго говоря, это территория, ограниченная со всех сторон Кромью. Площадь ее составляет сорок шесть тысяч кусков земли. – Взяв со стола длинную деревянную указку, он повернулся и ткнул ею прямо в центр нарисованных кругов. – Зыбь имеет следующее строение: внешний Тонг, – указка скользнула вправо, застыв недалеко от окружности самого большого круга, – средний Тонг, – двинулась к центру, – и внутренний Тонг. Тонг, на языке демонов, означает круг. Так.

Он причмокнул губами и задумчиво наморщил лоб.

– Что у нас дальше? – спросив это скорее у самого себя, нежели у нас, он вдруг просветлел челом и радостно продолжил: – История Зыби. Итак. Три тысячи лет назад Зыбь не была Зыбью в том понимании, в котором является сейчас. На ее месте находились болотистые луга, населенные племенами слотов и несколькими видами неразумных тварей. Все изменилось после «Прорыва Миров». Так мы называем то необъясненное до сих пор явление, которое произошло ровно две тысячи девятьсот шесть лет назад. Впрочем, по утверждению архисториков Фиоро Магиордского и Лустано Антифало, сей срок больше на два года. Впрочем, это неважно.

Старичок‑учитель досадливо мотнул головой.

– А важно следующее. В процессе «прорыва» Зыбь наполнилась всевозможными тварями. О том, как это произошло, маги‑теоретики и архисторики спорят до сих пор. Эти твари заселили всю Зыбь и превратили слотов в своих рабов, после чего стали предпринимать попытки захватить окраинные территории Ольджурии. Но здесь их уже ждали наши легионы. «Прорыв» был зафиксирован несколькими архмагистрами того времени, и они сообщили об этом Повелителю. Однако неосведомленность о противнике, как с нашей стороны, так и со стороны тварей, привела к диким кровопролитным стычкам. Ни тактики, ни знаний о том, какие заклинания могут уничтожать этих существ, у нас не было. Но и твари, наткнувшись на достойное сопротивление, были растеряны. В тех первых столкновениях и мы, и Тьма потеряли огромное количество воинов, а с нашей стороны были и жертвы среди мирных жителей. И напомню – тогда еще не существовало Кроми. В течение двух лет Повелителю и Отцам Храма приходилось постоянно посылать на запад Ольджурии наскоро собранные легионы, так как большинство регулярных легионов полегли еще в первых тяжелых боях. Наши силы истощались, были практически на исходе, а о силах Тьмы мы не знали ничего. Казалось, что она безгранична, так как твари все шли и шли из болотистых лугов, и в людях зародилось отчаяние. В этот ужасный для нашей истории момент появилась Кромь. Итак, Кромь… – Учитель кашлянул, аккуратно взял из стопки верхний лист и отложил в сторону.

Кромь – это полоса, отделяющая Зыбь от Ольджурии, – продолжил после этого. – А также, предположительно, отделяющая Зыбь от Земель Других. Протяженность четыреста риг с юга на север. На юге она упирается в естественную преграду – Саргские хребты, на севере – в Ледяное море. Глубина Кроми на каждом участке – шестьдесят риг, и их в «мирное» время не может преодолеть ни одно существо Тьмы. Появление ее приписывается вмешательству Великого Номана, ставшего на защиту своего народа. Это одно из основных положений Мировой Доктрины Отцов храма Семи Дорог.

Учитель внимательно оглядел нас, словно ища сомневающихся. Убедившись, что таковых нет, стал объяснять дальше.

– А Вздох – это напоминание о нашем долге пред ним. За бесконечную заботу о народе своем и за милосердие к нему, – добавил он весьма воодушевленно, но тут же запнулся. – Впрочем, идем дальше. Первые семь лет после появления Кроми люди жили в полном счастье, надеясь, что Тьма больше не придет на землю Ольджурии, нещадно забирая тысячи жизней. Но случился первый Вздох. Итак – Вздох.

Он снова отложил лист.

– Происходит раз в семь лет, длится обычно две тридницы плюс‑минус десятица. В этот момент магическое поле Кроми ослабевает настолько, что твари Тьмы могут проходить сквозь нее. Что ж, если это воля самого Великого Номана, то нам остается лишь смириться и противостоять злобным ордам.

Он вздохнул. Еще один листок перекочевал в тоненькую вторую стопочку. Я бросил взгляд на первую. Неужели вот это все придется выслушать? Нет, полезно, конечно, и даже интересно. Но где обещанный завтрак? После вчерашнего ужина в два бизелье и сегодняшнего приема плетения я был голоден, как стая гиен.

– Теперь о странном десятилетии. Так его называют архисторики, – продолжил тем временем учитель. – Две тысячи два года назад произошел еще один «прорыв», названный «малым прорывом». Сила его была в треть меньше «Прорыва Миров». А через три года после этого появился тот, кого демоны называли Великим Владыкой, или Сатэном.

Хм, невольно вырвалось у меня. Похоже на Сатану.

– Однако вначале никто не связывал эти два явления вместе, так как «малый прорыв» случился в Северном Доргоне. Но, возможно, это была лишь ошибка в расчетах тех, кто создавал прорыв, и сразу же после появления Сатэн устремился в Зыбь, где три года готовился к наступлению. О природе этого существа мы до сих пор не знаем ничего, ибо никто из людей не видел его. В исторических сводах есть описания Сатэна пленными демонами и прочими разумными тварями из Зыби, но они слишком противоречивы, чтобы составить какую‑то единую картину. Одни говорили, что он похож на нас, другие, что он только сгусток магической силы, были и те, – учитель презрительно усмехнулся, – кто пытался обмануть, описывая его как крылатое светящееся существо, наподобие огромных альтов или даже мифических ангелов. Однако суть не во внешнем виде, а в его способностях. Он обладал либо неизвестной нам силой, либо знаниями других миров. Впрочем, на данный момент верной признана теория об умениях Сатэна, которые он принес из своего мира. С помощью них он и мог снижать на время силу магического поля Кроми. Орды тварей снова хлынули на плодородные мирные земли Ольджурии. Но шли они очень медленно. Этот факт сначала удивил Повелителя, Отцов и Высших архмагистров. Такое медленное продвижение было списано на ошарашенность самих тварей Тьмы, которые не ожидали внезапного понижения силы поля вне Вздоха, так как тогда мы еще не знали, что это проделывает их новый Владыка. Но оказалось – все гораздо хуже. Сатэн умел не только снижать силу поля, но и передвигать Кромь.

– Как это? – не удержавшись, зло воскликнул кто‑то. Я посмотрел – юноша пылкий со взором горящим. Судя по внешнему виду и сжатым кулакам, он гораздо сильнее переживал то, что рассказывал местный «Эйнштейн». Хотя думаю, если бы сейчас шел рассказ о Великой Отечественной, о миллионах убитых моих соотечественников, то самым переживающим оказался бы я, а остальные, как не имеющие к этому событию никакого отношения, чувствовали бы себя гораздо спокойней.

– К сожалению, этот момент не объяснен до сих пор, – мягко ответил учитель и продолжил: – Но из исторических сводов мы знаем, что Сатэн проделывал это, и не раз, расширив границы Зыби почти втрое. За десять лет своего правления.

Он отвел взгляд от листка, рука потянулась к указке.

– А теперь перейдем к основному – тому, что вам непосредственно поможет в бою. По принятому истинным списку Валодо Стагриордского тварей Тьмы насчитывается около двух десятиц, но сегодня мы рассмотрим лишь часть, начиная с самых слабых существ. Итак, слоты.

Он ткнул указкой в написанное ранее слово.

– Являются коренными жителями Отума, попавшими под власть демонов. Так мы называем правящую расу Тьмы. Врожденных либо приобретенных защит к магии не имеют. Уничтожаются боевыми плетениями любых ветвей, кроме ветви Крови. Неплохо владеют холодным оружием, наступают подобными нашим гуртами, по пятьсот воинов в гурте, прямоугольник двадцать пять на двадцать. Отличие от людей – серая кожа, перепонки на нижних конечностях. Иных нет. Разумны.

Он развернулся и, щурясь, зашарил глазами по столу. Потом заглянул под него.

– Вы в карман положили, – сказал я громко, сообразив, что он ищет.

– Ах да, – воскликнул «Эйнштейн» и спустя секунду выудил мелок. – Спасибо, легионер.

Снова повернулся к доске и нарисовал цифру «два». Значок «меньше», повернутый на девяносто градусов вправо. После него вывел – циклоды.

– Циклоды, – озвучил написанное. И не оборачиваясь, тыкая мелком в слово, продолжил: – Существа ростом до десяти арсов, имеют длинные и мощные верхние конечности, а также хорошо развитый плечевой пояс, что позволяет им отлично метать большие камни и тяжелые копья. Вес камней достигает десяти кромов.

«Чуть больше тридцати кило, – мелькнула мысль. – Неслабо».

– Врожденных и приобретенных защит к магии нет. Разумны. От их камней и копий помогают воздушный и земляной «щиты». Первый, в зависимости от круга, меняет траекторию, отводя летящее орудие по касательной, второй, благодаря своей плотности, просто принимает и гасит силу удара. По этой причине земляной «щит» не рекомендуется применять против камней, если впереди находятся ваши соратники. Уничтожается любой ветвью, однако круг боевого плетения должен быть не ниже второго. Первый, в связи с мощностью их организма, обычно не вызывает серьезных повреждений. Исключение не составляют даже боевые плетения из ветви Света. Бить «лучом» или «кольцом» первого круга бесполезно. Некоторые архмагистры сходятся во мнении, что это связано с все же существующей у них врожденной защитой к слабым плетениям. Однако большинство их не разделяют эту точку зрения. Впрочем, это также не существенно.

Он поднял правую руку с мелком. Еще поворот значка‑цифры на девяносто градусов, теперь похоже на «больше». Следом слово – глемы.

Хм, этих уже видали.

– Не являются существами. Лишь формы, рождаемые и поддерживаемые магией Тьмы. Бывают глемы земляные, песчаные, каменные и железные. Последние наиболее опасны. Магической защиты нет, рост до девяти арсов. Первые два вида временно разрушаются любыми боевыми заклинаниями, последние только от четвертого круга и выше. Также можно нанести временный урон холодным оружием. Для полного же разрушения необходима боевая магия Света от третьего круга. Неразумны. Следующее существо.