Текст книги "Студия "Боливар""

Автор книги: Анатолий Радов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Я хмыкнул, сообразив, откуда Алекс узнал о чуткости сна Первого.

– Короче, попытался я один раз этот портфель из под его головы вытащить. Так он меня за руку схватил и орать начал. Я даже испугался немного тогда. Думал, выгонит, и придётся мне идти непонятно куда. Я к тому времени уже с деревенскими не в ладах был, а к этому Первому привык как-то быстро очень. Интересно было в темноте его рассказы слушать. В этом мире сам понимаешь, довольно-таки скучновато, так что его рассказы для меня получше кино здесь были. Закроешь глаза и представляешь. Но я не о том что-то заговорил. Значит так, берёг он этот портфель, как муж красавицу жену, ревниво и до безрассудства. Я у него пару раз спрашивал, что в портфеле. А он туманно так отвечал, мол, здесь то, что у него украдено, и что он обязательно разберётся с этим делом. Говорил, что это какой-то бред, без него всё сделать. Вроде как он тоже должен был своё участие иметь, а его кинули. Говорил ещё, что всё понял. И однажды он собрался  уходить. Спонтанно как-то. Наступило время света, я из шалаша выбрался, а он возле костра с портфелем сидит и бормочет что-то себе под нос. Я подошёл. Он на меня посмотрел своими сальными глазками, и сказал, что пойдёт через территорию Боливара, и что ему обязательно нужно поговорить с тем, кто всё это затеял. Я ему говорю, как это через территорию, это же верная смерть? А он смотрит отречённо и улыбается. В-общем, я подумал, что он с ума сошёл, да я и сам на грани был, казалось ещё чуть-чуть, и слечу с катушек. Потому такая версия сама по себе родилась. В принципе, мы все тут давно с ума посходили. Не может человек попасть в другой мир и остаться нормальным, особенно если знаешь, что назад не вернёшься. Я тогда сказал, что с ним пойду, а он головой замотылял, заорал снова, что это опасно, что мне нужно остаться, что он должен сам во всём разобраться. А уже потом, когда разберётся, тогда он вернётся, и мы все сможем попасть в настоящий мир.

– Короче, я с ним до ограждения пошёл, не знаю зачем. Думал, он передумает, и возьмёт меня с собою. Я в то время совсем не соображал, как  смогу один тут прожить. На крыс я охотиться ещё особо  не умел, в смысле с копьём, а все его ловушки какими-то заумными были. Впрочем, как и он сам. Я так в них и не разобрался нихрена, потом, когда один остался. С копьём оно как-то легче. Короче, дошли мы до ограды, а он когда шёл, всё бурчал себе под нос что-то. У ограды только обернулся. Говорит, дальше я сам пойду. Ну, я конечно, ещё раз ему предложил с ним прогуляться, но он наотрез. Я говорю, а если я сам пойду? Он тогда на землю сел, губы надул, как ребёнок маленький, и говорит, я тогда никуда не пойду. Я не стал с ним в эти детские игры играть, сказал, мол, идите, мне наплевать вообще. Он через ограду с трудом перелез, ему и комплекция мешала, и портфель этот. Он им за всё что можно было зацепился. В-общем, перелез кое-как. Я за ним наверх ограды поднялся и смотрел.

– Он уходил, постоянно оглядываясь. Думал я спрыгну и за ним побегу. Но я ж не дурак. Он бы снова на землю сел и губы надул, как обиженный карапуз, а заниматься такой ерундой на территории монстра мне абсолютно не хотелось. Я на него уже и внимания почти не обращал, а он всё останавливался, оборачивался и смотрел в мою сторону – Алекс усмехнулся – А я в это время туда-сюда смотрел, не появиться ли где Боливар этот чёртов. Нет, я конечно же, не хотел, чтобы он появился и разорвал Первого на куски. Я, наверное, только из любопытства. Хотелось увидеть этого зверюгу.

– Но Боливар не появился. Не знаю, то ли не интересно ему было в тот момент, то ли спал где-то, в принципе, он то и не всегда убивает зашедших на его территорию. В-общем исчез Первый из видимости, а монстра я так и не увидел.

– Вернулся к шалашу, короче, на земле развалился и стал думать. Что дальше делать? Немного подождать и идти за ним? Мало ли, вдруг там выход? Или нет? Или Первого уже сожрал Боливар, и всё? И нет никакого выхода, и всё это глупости, а всё что ждёт, это смерть в огромной вонючей пасти. По-немногу мне становилось страшновато от таких раздумий, и я уже решил было плюнуть, и просто ждать, но что-то проснулось внутри меня, какая-то вера, что ли, не знаю. Но  я поднялся и вновь поплёлся к ограде.

– Но тут наступило это чёртово время тьмы и мне пришлось вернуться с полпути. Я размышлял всю ночь, не спал, ворочался с боку на бок.

– Блин – сказал я, вспомнив, что тоже не спал. И как только вспомнил, слабость накатила на меня огромной волной, и я почувствовал себя дурно – Алекс, я на землю прилягу. Что-то устал...

– Хорошо – бросил резко Алекс и продолжил – Но как только стало светло, я поднялся, и почти бегом направился к территории зверя. Мне стало по-настоящему страшно и мерзко. Я представил, что проведу здесь всю свою жизнь, представляешь, всю жизнь, и мне вдруг стало всё равно, сожрёт меня Боливар или нет, плевать. Страшнее никогда не вернуться назад.

– Я перелез через ограду и почти бегом рванул вперёд. Само собой постоянно оглядывался. Всё казалось, этот чёртов монстр вот-вот появится и он появился. Он нёсся в мою сторону. Но я знал что он слепой и...

Я услышал, как Алекс пошевелился.

– Я намазал своё тело травой...

Алекс шумно вдохнул. Я понял, что он нагибался, чтобы вырвать пучок травы и теперь нюхал его.

– Эта трава очень резко пахнет, а я подумал, что все животные обладают хорошим нюхом. В-общем, если животное слепое, это ещё не значит, что оно не найдёт тебя по запаху. Я намазался этой чёртовой травой ещё с утра, и мог абсолютно ничего не бояться.

– Короче, я повалился на землю и перестал двигаться, и эта тварь потеряла меня из виду. Он минут двадцать шастал вокруг, пытался найти, но у него ни черта не получилось. Хотя, когда его морда была метрах в семи от меня, мне хотелось вскочить и бежать к чертям собачим, но я, слава богу, этого не сделал. Короче, покрутившись, он убежал. Я ещё минут тридцать лежал неподвижно, думал вернётся, а потом поднялся и поплёлся вперёд. А через метров сто наткнулся на лужу крови, и тогда внутри меня что-то сломалось. Я развернулся, и бросился обратно. Чёрт его знает, но что-то сломалось, блин.

Я удивлённо слушал Алекса. Мне всегда  казалось, что он совершенно бесстрашный человек. По крайней мере, намного смелее меня, но оказалось... И он потому надеется на меня. Что я смогу пересечь территорию Боливара, если конечно, её можно пересечь. А если эта долбаная территория никогда не закончится? Что тогда? Я тоже вернусь, как и он, не найдя ответов? Ну, ничего, теперь я знаю, что даже если и вернусь без сраных ответов, он не станет меня упрекать, потому что тоже не смог. Да мне и незачем сюда возвращаться. Мне нужно только выбираться отсюда, мне всё равно здесь не выжить. Инри со своими приспешниками не замедлят с расправой надо мной. Инри увидел во мне опасного конкурента, он боится за свою абсолютную власть в деревне. Абсолютную и вечную. Любой на его месте боялся бы. Лишиться вечного блаженства – это не жвачки по супермаркетам тырить, это посерьёзнее будет.

– И я прожил тут двадцать два года – сказал Алекс и вздохнул – Вот, в принципе, и всё.

– Так значит, Боливар убил Первого? – спросил я.

– Значит убил – сказал Алекс, помедлив.

– А может её вообще невозможно пересечь?

– Не знаю. Но по-другому никогда не выбраться.

– А если просто пойти по дороге? – спросил  я.

– Я же тебе говорил, что ходил. Ничего не меняется. Да и Первый был башковитым мужиком. Он точно знал где выход из этого долбаного мира. Он точно там.

– Ладно – полу-сонно проговорил я – У меня всё равно нет выбора. Если  останусь здесь, прибьют деревенские, а если пойду... По большому счёту, где сдохнуть, это не суть важно. Важно, сдохнешь смирившись или брыкаясь.

Неужели это говорю я? Я невольно погордился своей бравадой, но слова это ещё не действия. И насколько дальше чем Алекс я смогу пройти? Вдруг, я развернусь  ещё и раньше него? Не знаю, не знаю.

Я задумался о том, а не специально ли ждал Алекс, когда эти деревенские захотят убить меня, чтобы у меня не осталось выбора. Да-ну, остановил я себя, это же невозможно было предугадать. Я запросто мог прижиться в деревне, если бы не стал показывать свой гонор и лезть на рожон. Поцеловал бы ручку, сплясал бы вместе с бабкой шаманский танец, и всё пучком. Никаких притензий со стороны властвующей стороны. Да и, в конце концов, так ли важно, что привело к этому моменту. К этому моменту меня вело всё, с того дня, как я встретил режиссёра. С того дурацкого вечера, когда я был пьян и взял у него визитную карточку. Или с того дня, когда я стал ненавидеть людей, нелюбимый и презираемый ими за свою дурость, за глупую мечту, за то, что не вписался в их скрипучий, проржавевший быт. И даже здесь  всё это сказалось. Какая разница  какой мир, везде люди, и везде есть правила, а я всю жизнь боролся против правил. Уж не знаю, не стало ли это моей самоцелью, жить назло, против любых правил навязанных извне, только по своим. Но разве мои правила хуже их? Впрочем, сейчас это уже совсем не важно.

– Я должен немного поспать – сказал я Алексу – Я не спал и в прошлое время тьмы.

– Это ж почему? – спросил он.

– Всегда так в новом месте – соврал я – Как-то не по себе, что ли. Мы вот в том мире, когда я ещё маленький был, переехали в другой дом. Так вот я вообще месяц нормально спать не мог, всякие домовые мерещились и прочие страсти. Так и в этой деревне. Тем более там у них бабка полусумасшедшая.

– Я не буду спать – сказал Алекс – Как только рассветёт, я тебя разбужу. Тебе опасно оставаться здесь больше часа после рассвета.

– Я знаю – буркнул я, погружаясь в сон – Но сейчас мне нужно отдохнуть.

– Я пока нарву травы, чтобы потом ты смог быстрее...

Я не дослушал фразу и уснул.

25

Мне казалось, что после таких бурных и неприятных событий, мой мозг выдаст мне сногсшибательный кошмар, но ни одного сна я так и не увидел. Невозмутимая темнота заволокла меня и не единого кадрика, не единого образа, хорошего или  плохого, не потревожило мою переутомившуюся нервную систему. Я спал и в самом деле, как убитый, боясь размышлять даже во сне, о том, что  могу скоро стать убитым по-настоящему. Все эти Инри, крысы, Боливары – мозг поставил свою ограду от этого дерьма, впрочем, для данного мира такой подход был не оригинальным. Здесь всё было ограничено нелепыми стенами из деревьев, из глупости, из страха. Наверное, отсутствие сна и не позволило мне нормально отдохнуть.

Проснулся я оттого, что Алекс судорожно теребил моё плечо, постоянно повторяя глупое имя, данное мне режиссёром.

– Инго. Инго!

– Я не Инго. Я Виктор. А Виктор – значит победитель – повторил я слова Алины, и открыл глаза.

Чувствуя остатки не растворившейся в снах усталости, я неторопливо поднялся на ноги, и посмотрел на Алекса. Чёрт, какие перемены, подумал я. Ещё недавно, когда он оставлял меня наедине с деревенскими сектантами, медленно уходя в сторону леса, он казался огромным великаном, охотником с недюжинной силой и храбростью. А теперь передо мною стоял обычный, уставший человек, давно сломленный безвыходностью своего положения. Двадцать два года без каких-либо перемен, без надежды отыскать выход, и всё из-за какого-то банального страха. Он не боялся  крыс, он не боялся Инри и всех его исполнительных приспешников, но страх перед Боливаром в нём был, и он не мог с этим бороться.

Я вспомнил, как однажды прочитал в какой-то книге притчу о бедном работнике, который трепетал перед своим хозяином. Он сжимался в трусливый комок, стоило хозяину приблизиться к нему, он позволял себя бить, безропотно снося удары. И вот однажды, он не вытерпел и ушёл. Купил на накопленные гроши самый дешёвый билет на корабль плывший к берегам далёкой  Африки, где несколько лет прожил в племени масаев. И все эти годы у него была одна единственная цель – стать величайшим охотником на львов. Он долго учился метать копьё, смазывая руки жиром. Когда люди видят близко льва, даже у самых смелых потеют ладони, говорил ему старый, умудрённый вождь, убивший за свою долгую жизнь не одну огромную кошку с рыжей гривой, и ты должен быть готов к этому заранее. И вот, однажды он вышел на охоту, и убил самого большого льва во всей окрестности. Он обрёл почёт и уважение в племени, и познав что значит быть смелым, он вернулся обратно. Он гордо вошёл во двор своего прежнего хозяина, но стоило ему лишь увидеть его, как вся его смелость испарилась, как роса под лучами солнца, и он вновь сжался в комок и сделался жалким и трусливым.

Мы все такие. Если ты боишься ядовитых змей, то не надо прыгать с парашютом, чтобы доказать какой ты смелый. Достаточно всего один раз поймать эту чёртову змею.

Алекс не поймал свою змею. Он отвернулся от  страха перед Боливаром, постарался не думать о нём, ему казалось, что так будет лучше, но этим он лишь загнал себя в ловушку. И теперь он уже ни за что не зайдёт на территорию монстра. Разве что на несколько шагов. Ведь он как-то же вытащил меня тогда, когда монстр вырубил моё сознание ударом своей огромной лапы.

– Тебе надо натереться травой – глухо сказал Алекс – Я нарвал достаточно.

Он указал рукой на зелёную кучу, появившуюся возле бревна.

– Ладно – я подошёл к успевшей немного подвять траве, и взяв небольшой пучок, стал тереть по руке.

– Нужно чтобы ты полностью вонял этой дрянью. Тогда достаточно будет замереть, чтобы эта тварь потеряла тебя.

– А если он наткнётся на меня мордой? – спросил я – Акулы, те всё подряд на зуб пробуют. Может и этот такой же?

– Не знаю – Алекс покашлял.

Я видел, что ему было неловко. Он, наверное, боялся, что я предложу ему идти вместе, но я бы ни за что не стал этого делать. Не люблю причинять людям душевные муки, особенно, когда мне известно об их недостатках. Конечно, многие наоборот с радостью в таких случаях глумятся, но не я. Мне и самому было неловко, и я старался не смотреть на Алекса.

– Телефон я оставлю в шалаше. Он там, на бревне – напомнил я, натирая травой шею – Вдруг, Боливар убьёт меня, тогда ты набери четыре восьмёрки, тройку и ещё раз восьмёрку.

Я бросил очередной пучок травы на землю, и взял ещё один из рук Алекса.

– Просто нажимай на нужные цифры, а потом на клавишу с зелёной трубкой.

Алекс молча кивнул.

– Ладно, хрен с ним – буркнул я – Вроде уже нормально этой дрянью воняю.

– Возьми с собой копьё – сказал Алекс.

– Угу.

Я взял копьё, прислонённое к шалашу, и посмотрел на Алекса.

– В-общем, если меня через семь времён тьмы не будет, звони режиссёру – медленно проговорил я – Возможно, это единственный шанс выбраться отсюда.

– Почему бы тебе самому не позвонить ему сейчас? – спросил Алекс – Может, ну его всё нахер. Позвони и всё. Вдруг он скажет, что ему всё это надоело и мы может сваливать по домам.

– Вряд ли – я покачал головой – В отношении меня у него точно другие планы. Иначе зачем бы он затаскивал меня сюда? За двадцать два года не надоело, и вдруг на тебе – надоело. Я просто подумал, если Боливар убьёт меня, возможно этот старый хрыч будет удовлетворён и отпустит тебя. Алекс, я тебе говорю о том, что можно свалить отсюда, понимаешь? И не парься. Если меня не будет, звони. Ты уже спас меня Алекс. Если бы не ты, меня бы давно крысы сожрали. А туда я иду для себя. Только для себя, поверь. Чует моё сердце, что так просто меня он не отпустит. А тебя может отпустить. Ты же всё-таки здесь двадцать два года.

– Хорошо, я позвоню – Алекс кивнул головой.

– Ну, тогда всё, я пошёл.

Я развернулся и быстро зашагал к территории местного монстра. Мне и самому было не по себе, и если сказать честно, мне было очень страшно. Я уже видел эту тварь почти что в упор, и увидеть второй раз... не знаю. Я боялся, что точно так же побегу, не в силах перебороть себя.

Через минут двадцать я поднялся на холм. Внизу от одного до другого края тянулась стена бурелома. Всё так же, как я увидел  в первый раз. Воспоминания ворвались в мою голову и я судорожно сглотнул слюну. Нет, только не сейчас, закричал мой мозг, и я замотал головой, словно хотел вытрясти из себя всё нахлынувшее дерьмо. Никаких перекушенных пополам девочек, никакой крови...

Я почти бегом стал спускаться с холма, глядя себе под ноги. Если Боливар там, то лучше не видеть его раньше времени. Ведь тогда я, вряд ли, рискну перелезть через эту долбаную стену. Страх может сковать крепче любых кандалов, страх это личная каторга каждого человека.

Я остановился только у самой стены и присел, оперевшись на неё спиной. Нужно было немного отдышаться после столь стремительного спуска и собраться духом.

Ничего страшного, говорил я себе, одновременно жалея об отсутствии курева. Боже, хотя бы одну затяжку! Всего одну. И почему я не умею не хотеть того, что невозможно?

Отдышавшись, я взял в руку копьё, и стал карабкаться на стену. С копьём это было не просто, и поднявшись наверх, я с облегчением вздохнул и огляделся. Луга были абсолютно пустынны, только бесконечная зелёная трава до самого холма, виднеющегося вдалеке. Я прищурился, ожидая снова увидеть стремительно приближающуюся чёрную точку и пыльный шлейф позади неё, но ничего этого не было.

Может он вообще не появится, сказал я себе. Да  и вообще, как он узнаёт, что кто-то зашёл на его территорию? Может и тут замешан режиссёр? Сидит сейчас и ждёт, когда я спрыгну со стены.

Мне вспомнилась фильм о собаке Баскервилей. Да, если бы у меня был пистолет, как у Холмса, то и проблем, наверное, было бы поменьше. Я грустно хмыкнул. Нож, пистолет – я снова о невозможном. Что же за глупость такая, думать о всём что угодно, лишь бы не реально оценивать положение?

Спустившись чуть ниже, я спрыгнул, и ни о чём не размышляя, зашагал вперёд. Когда Боливар нарисуется, тогда и размышлять буду, сказал я себе, хотя это тоже было достаточно глупо. Ну, не умею я планировать всякий там экшен, не герой я из штампованных боевиков, у которых всегда есть какой-никакой готовый план под рукою.

Пройдя метров двести я остановился и вновь огляделся. Обычная местная тишина, не вызывающая уже ничего, кроме привычного лёгкого дискомфорта. И тут об мою ногу что-то ударилось.

Я невольно отскочил и глупо вскрикнув, посмотрел вниз. Долбаный червяк! Я стал втыкать в него копьё, сжав зубы и скривившись от ненависти.

– Тварь! – кричал я и не мог остановиться. Я протыкал и протыкал его извивающееся тело, чувствуя, как из меня вместе с криком, выходит страх. И когда я в очередной раз поднял копьё, чтобы ударить, я увидел метрах в трёхстах Боливара.

Он нёсся на меня с открытой пастью, огромными прыжками, боясь потерять добычу, если та замрёт. Он знал о своём недостатке, и инстинкт гнал его вперёд, заставляя мышцы работать на пределе. И был он настолько ужасен и настолько нереален, что я застыл на несколько секунд с поднятым вверх копьём, глупо пялась на него.

Но мозг, очухавшись от шока, послал во все клетки моих мышц единственно правильное решение, и я упав на землю, стал отползать от извивающегося червя, наверное, став похожим на него. Единственное, что мешало мне извиваться так же грациозно и непринуждённо, это длинное копьё в моей руке. Я уже было хотел бросить его, но ладонь к моему удивлению не разжалась. Разве можно бросать оружие в такую секунду? – спросил мозг.

Разве это оружие? – усмехнулся я.

Другого нет – отрезал мозг, и так и не дал разрешение ладони разжаться.

Когда я отполз метров на десять, я быстро перевернулся на спину и замер. Боливар подскочил к продолжавшему извиваться червю, схватил его зубами и стал мотать своей ящериной головой, как и тогда, с девчонкой, стараясь оглушить жертву. Я завороженно смотрел на этого беспощадного хищника и молился, чтобы он забыл обо мне. Или принял за меня этого чёртова червяка.

А если режиссёр управляет им? В смысле непосредственно, вот сейчас. К чертям всё это дерьмо! Я закрыл глаза и принялся думать об Алине. Если и сдохнуть, то не лучше ли хотя бы в последнюю секунду ничего не бояться? Лучше. Конечно лучше. Этот ублюдок недостоин, чтобы я умер с мыслью о нём. Я уж как-нибудь сам выберу о чём мне думать перед своей грёбаной смертью.

Я открыл глаза и посмотрел на Боливара. Он уже дожрал червя и теперь, замерев, принюхивался. Слепые глаза бесполезно вглядывались вокруг себя, а пасть то открывалась, то закрывалась, словно начав жевать, он уже не мог остановиться. На его мерзкой шее пульсировали набухшие от напряжения вены, а раны сочились кровью.

Нет, сказал я ему мысленно, я не доставлю тебе удовольствия, не вскочу и не побегу, как в прошлый раз. Забудь об этом, ублюдок. Ты можешь стоять здесь и вертеть своей башкой сколько угодно, а я буду просто лежать и улыбаться. У нас с тобой впереди целая вечность, ты готов поиграть? А если ты приблизишься, я всажу в твою мерзкую, сочащуюся шею копьё. А там и посмотрим, как ты проглотишь меня, если поперёк твоего горла будет торчать древко приличного диаметра.

Его правый глаз несколько раз задерживался на мне, и тогда моя ладонь сильнее сжималась. Неужели он реагирует на взмахи век? – подумал я. Да ну, чушь. Он способен различить лишь конкретное движение, и все эти его слепые взгляды в мою сторону, чистая случайность. Столько же времени он смотрит и в других направлениях.

Прошло минут пять. Боливар сделал пару шагов вперёд и опустив морду, принюхался. Я ожидал его броска. Мне казалось что он понял, что я лежу недалеко, и он уже давно определил место, а теперь просто выжидает, как паук с попавшей в сеть бабочкой.  Если жертва не настолько сильна, чтобы разорвать сеть, значит её можно заматывать в липкий кокон и наслаждаться её беспомощностью. Я очень медленно согнул руку, чтобы успеть выставить перед собой копьё, если он и в самом деле определил где я нахожусь. Успею ли? – подумал я.

Но Боливар вдруг резко развернулся, сделал пару прыжков, и уперевшись мордой в землю, недовольно заревел. Потом ещё несколько раз помотал головой и бросился  в ту сторону, откуда я пришёл.

Я резко поднялся, и глядя на удаляющегося монстра, стал шагать спиною вперёд, готовый в любой момент снова повалиться ничком, как только он обернётся.  Но он нёсся не оборачиваясь к стене бурелома, видимо решив, что я успел скрыться за нею. Мы, люди, иногда глупо жалеем, что мы единственные мыслящие существа на Земле, но я с ужасом представил себе в тот момент, что было бы, будь хищники разумными. Сколько бы тогда смог прожить конкретно ты? Я думаю до ближайшего чувства голода какого-нибудь грёбаного тигра или медведя.

Я отступал спиною вперёд, медленно, но всё же это было лучше, чем валяться на зелёной траве, разглядывая полуторатонного хищника, принюхивающегося поблизости. Хотя, чёрт его знает, сколько весит эта махина.

Когда он домчался до стены и стал вертеться вокруг неё, я повалился на землю, хотя теперь мне было уже и не так страшно. Этот придурок не знал где я, и если он поверит, что я успел перелезть через стену, то вряд ли вернётся сюда. Мне оставалось лишь дождаться, когда ему всё это надоест, и он уберётся отсюда к чёртовой матери, или хотя бы с глаз долой, чтобы можно было спокойно рвануть до холма, возвышающегося по ту сторону его территории.

Я надеялся, что уже за этим холмом будет ещё одна стена из поваленных деревьев, а за нею... Я не знал, что может быть за нею. Возможно я увижу белый одноэтажный дом, выйдя из которого я попал в этот дурацкий мир. А возможно я увижу и самого режиссёра. И он скажет, что фильм, или что там хрен его дери он делает, уже снят, и господа актёры могут разъезжаться по домам. Мы вместе посмеёмся, и я потребую удвоить гонорар. И это, как пить дать. За такие фильмы нужно платить соответственные деньги, это тебе не «День независимости», это «Целый месяц полной жопы». Кстати, хорошее название. Нужно будет предложить этому садисту-режиссёру, если у него своего названия ещё нету.

Боливар, наконец-то, рванул туда, откуда он припёрся, и я радостно проводил его взглядом, пока он не превратился сначала в чёрную точку, а потом и вовсе пропал из видимости. Подождав ещё пару минут, я поднялся, и развернувшись, бросился со всех ног к холму.

Я не остановился даже когда начался подъём. Адреналин подстёгивал меня, и я за несколько минут добрался до самой вершины, где упал, не в силах больше стоять на ногах, и пролежал достаточно долго с закрытыми глазами. Сердце билось сразу в нескольких местах. Я чувствовал его в горле и в затылке, в висках и мизинцах, и даже внизу желудка. С трудом восстанавливая дыхание, я вдруг вспомнил, что уже давно не пил воды. Нужно было взять с собою, подумал я, но тут же отбросил эту мысль, представив, как бы я ползал с копьём в одной руке и трёхлитровой банкой в другой. Из двух зол нужно выбирать меньшую. Или здесь уместней про двух зайцев?

Я осторожно поднялся и бросил взгляд на то, что было за холмом. Ну, слава богу, выдохнул я, совсем позабыв о своём атеизме. Но что поделать, страх и переживания на время вернули меня в первобытное состояние, когда пещерные люди были готовы поверить во что угодно, лишь бы не быть съеденными всякими там саблезубыми ублюдками.

Внизу холма протянулась великая «буреломная» стена. И я почти счастливо улыбнулся.