Текст книги "Неизданные записки Великого князя (СИ)"

Автор книги: Анатолий Подшивалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Запомнилось прохождение Босфора и Дарданелл. В районе доков Стамбула я увидел знакомый гигантский силуэт "Явуз Селима", он же немецкий "Гебен". Еще полгода с небольшим назад, красовавшийся на рейде Севастополя, сейчас он представлял собой жалкое зрелище останков боевого корабля.

"Форсайт" оказался хорошим ходоком, и, несмотря на то, что нас немного потрепало штормом в уже Атлантике, у берегов Испании, через неделю мы были в Английском канале[51]51
  English Channel, нам чаще известен как пролив Ла-Манш.


[Закрыть]. Высадив пассажиров, крейсер пошел в Скапа Флоу, базу британского флота.

Мы же без труда добрались до Парижа. Французская столица уже не была тем беззаботным городом, как она запомнилась большинству русских аристократов, прожигавшим здесь жизнь и состояния. Везде, начиная от плохо убранных улиц, были следы бедности и запустения. Много мужчин с пустым рукавом пиджака или на костылях, кашляющих из-за сожжённых газом легких или слепых в синих круглых очках, тоже жертв газовой атаки. Но у тех, кто уцелел, глаза светились надеждой на какую-то лучшую жизнь, которая непременно будет, ведь недаром они уцелели в этой всемирной бойне. Впрочем, это относилось к публике на улицах и в дешевых кафе. В дорогих ресторанах сидели совсем другие люди – хорошо одетые, сытые, разбогатевшие на военных заказах и воровстве военных грузов. Они чувствовали себя хозяевами жизни, но я-то знал, что только чиркни спичкой большевизма и этот пороховой погреб взорвется не оставив им никаких шансов.

Вести шикарную жизнь аристократов и нуворишей нам не позволяли средства. Отправляя нас в дорогу, Ксения ссудила нас (я догадываюсь через кого) кое-какими скромными средствами, передала бриллиантовую подвеску: "в крайнем случае, продашь". Сказала к кому обратиться в датском посольстве за небольшим кредитом в банке. Тут уже однозначно просматривалась помощь тещи, впрочем она души не чаяла в Андрее, при рождении его велев дать полный салют в 21 залп, как при рождении Великого князя, а не сокращенный как было положено князю крови, а потом, когда он стал кавалергардом, подарила ему автомобиль.

Получив в банке деньги, мы сняли номера в скромной, но чистой гостинице (датчане из посольства порекомендовали). Я сознательно не поддерживал связь с сотрудниками русского посольства, так как они все представляли правительство Колчака, всей той камарильи, что окружала адмирала. Кое-кто тащился за ним еще с недоброй памяти КОМУЧа, остановившего удачное продвижение Каппеля на северо-запад вдоль Волги.

Уж не террористу ли Савинкову прикажете мне руку подавать? Его руки в крови Великого князя Сергея Александровича и многих других. Или министра Сазонова привечать? Того, который прославился своим лоббированием интересов Польши, сделав все, чтобы Польша отложилась от России на радость союзникам[52]52
  В 20-е годы Пилсудский вернул Сазонову его имение под Белостоком в знак признательности за сотрудничество (или предательство?) в интересах Польши.


[Закрыть]. Зачем такой министр иностранных дел, если для него интересы чужого государства / государств выше, чем своего собственного? И вот эти люди будут официально представлять Белое Движение!?

До начала конференции оставалась неделя, и я решил нанести визиты ключевым персонам, от которых зависел результат переговоров. Первым из них планировался Председатель конференции премьер-министр Французской республики Жорж Клемансо. Я представился и попросил аудиенции у премьера. Секретарь удалился к своему шефу. Вернулся он быстро.

– Господин премьер-министр очень занят и просил извинить его, ваше императорское высочество. От также просил изложить мне в беседе с вами основную суть ваших предложений. Возможно, после этого, через неделю он уделит вам время для частной беседы.

Молодой человек был прекрасно воспитан, он предложил мне кресло, папиросу и кофе. Но в русском вопросе он вообще не разбирался. В армии он не служил и, естественно, не воевал. Я попытался рассказать ему обстановку в России, о том что три русских армии сейчас зажимают большевиков в клещи, но эти армии разуты, раздеты, у них нет оружия.

– Россия оказывала французам союзническую поддержку, даже когда сама испытывала трудности. Армия Самсонова углублялась в территорию Восточной Пруссии, так как об этом просили союзники, мол надо напугать немцев, чтобы те сняли десяток дивизий с Западного фронта. Они их сняли и Людендорф отправил на тот свет 150 00 русских солдат, чтобы маршал Жоффр совершил чудо на Марне, в то время как русские солдаты десятками тысяч гибли под Сольдау. Знает ли секретарь имя спасителя Франции. Нет, этого он не знал, он знал байку о парижских таксистах, доставивших на своих Рено подкрепление Жоффру и это было тем самым чудом. Много ли перевезли таксисты? Полк, от силы два, а целая русская армия прямиком направилась на небеса.

Париж был спасен, но помнит ли Париж об этом? Нет, не помнит…

Потом были просьбы отправить русский экспедиционный корпус орошать своей кровью поля прекрасной Франции. И корпус был отправлен, его бросали затыкать самые опасные места и за время войны его личный состав три раза обновился. То есть целая русская армия пала в боях на французской земле! Как говориться, долг платежом красен! Может быть, пора отправить экспедиционный корпус полить своей кровью поля России?

– Нет что вы ваше императорское высочество, солдаты устали и не хотят воевать.

– Если ваши солдаты не хотят воевать, почему тогда наши хотели умирать за Францию. Потому что в армии есть дисциплина. Если солдат не выполняет приказание офицера, потому что, видите ли, он устал и ему не хочется, – это не солдат и не армия. Вы знаете с чего началась та кровавая вакханалия в которую погрузилась Россия сейчас. С разрешения солдатам не выполнять приказ офицера. А потом они стали этих офицеров убивать, а затем грабить и убивать обывателей, потому что их некому защитить. Вы знаете, что может сделать толпа звероподобных вооруженных людей с мирными обывателями? Вы этого себе просто представить не можете, а я видел это сам. Когда ночью к вам врываются в дом, приставляют к вашему лбу ствол револьвера и делают, что хотят во имя революции. Пример заразителен и я не поручусь, что вы можете увидеть это здесь, в прекрасной Франции.

Поэтому надо остановить коммунистическую заразу пока она не перекинулась в Европу. Вы думаете, что это вы сокрушили кайзера? Своим стратегическим умением и храбростью солдат? Нет, молодой человек, кайзера сокрушила германская революция, она развалила военную машину, которая была совершеннее вашей. Ведь это немецкие войска были под Парижем, а не ваши под Берлином, когда немцы запросили мира.

Хорошо, если ваши солдаты устали, не хотят и не могут воевать, вы настолько слабы, что не можете приказать им ехать в далекие края, то почему бы великим державам не дать нам оружие и снаряжение с германских складов, да и свое вам уже не нужно. Мы сами остановим большевиков и в очередной раз спасем Европу.

Тут я прервал свой монолог. Я понял, что с таким же успехом я мог обращаться к стулу или шкафу, эффект был бы тот же самый.

Неудача постигла с попыткой разговора с премьер-министром Великобритании Ллойд Джорджем. Сказав, что все уже согласовал с главой русской делегации господином Сазоновым и дав мне как частному лицу, только 10 минут на тезисное изложение, британский премьер ответил, что Британия поддерживает стремление национальных правительств на ее окраинах к созданию самостоятельных государств. Иными словами, она выступает за раздробление Российской империи. Он также высказался против посылки экспедиционного корпуса, заявив, что это была ошибка и в ближайшее время все британские солдаты вернутся на родину. Это был типичный гражданский, лейборист и квакер, то есть, человек привыкший балансировать между крайностями и никогда не выполняющий своих обязательств, тем более, в отношении каких-то туземцев.

Полной противоположностью ему выступал военный министр Уинстон Черчилл, боевой офицер еще со времен англо-бурской войны. Да и в недавнюю войну он, в чине подполковника шотландских фузилеров, провел определенное время на фронте, а не просиживал в Парламенте, как Ллойд Джордж. Он мне дал понять, что разделяет мое мнение о том, что "большевизм нужно задушить в колыбели"[53]53
  Реальные слова Черчилля, сказанные во время Коференции, но Сандро с ним не встречался.


[Закрыть]. Для этого нужно помогать его противникам всем, чем можно, посылать свои войска, то есть действовать активно, пока процесс не зашел слишком далеко. В то же время, он не сможет послать ни одного солдата без разрешения премьера, но обещал поддержку во время Конференции. С Черчиллем во время краткой аудиенции у меня было полное взаимопонимание, но не ждать же, когда он станет премьером.

Американскую делегацию возглавлял полковник Ховз, но он ответил, что до прибытия Президента Вильсона ничего сказать не может и не будет обсуждать ничего.

И вот наступил день открытия конференции. Делегаты 27 стран собрались в Версальском дворце. Немцев и представителей держав – союзников Германии планировали пригласить позже, когда державы-победительницы выработают согласованные требования к побежденным. Залы дворца французских королей были полны самой разнообразной публикой: политики, дипломаты, генералы, причем, последние отличались тем, что чем меньше было их государство и чем меньшую роль оно играло во внешней политике, тем больше было на них золота эполет, звезд и орденов.

Премеьр Жорж Клемансо, на правах хозяина места проведения, открыл конференцию. В его речи не прозвучало ни слова о России – такой страны уже не было. Впрочем, это было только приветствие странам-участницам. Я осмотрелся и не увидел Сазонова с его делегацией в зале, возможно, им уже сказали о неуместности присутствия на пире победителей, хорошо еще, если бы потом не ввели вместе с побежденными.

На второй или третий день Ллойд Джордж все же упомянул о русских делах. Он долго распространялся о генерале Харькове, ведущем успешные бои против большевиков, не зная, что Харьков – это название города[54]54
  Согласно реальным мемуарам Сандро, это так и было.


[Закрыть]. Он подтвердил свое нежелание помогать Белым армиям и, тем более, посылать войска союзников. Ему вторил лорд Бальфур: «войска устали, нас не поймут, если мы снова пошлем наших солдат за реформы в стране, не являющейся больше нашим союзником» Вот так: «реформы» и «бывший союзник». При обсуждении «русского вопроса» Клемансо солидаризировался с британским премьером. Представитель Японии сказал, что не против оказать помощь, но за крупные территориальные уступки со стороны России. Это заявление вызвало напряжение со стороны американского президента Вильсона, который все же выразил мнение отложить решение до более глубокого изучения русского вопроса. Вот так и прошла неделя, а как-то утром, открыв газету, у меня помутилось в глазах – в Петропавловской крепости вместе с двумя князьями императорской крови расстреляны мои братья: Николай, историк и литератор и Георгий, ученый-нумизмат. Все, больше живых Романовых в России не осталось. Самое ужасное, что после обеда сегодня у меня выступление перед депутатами. Отказаться? Но тогда высока вероятность, что мне просто больше не дадут слова. Нет, я все скажу эти зажравшимся «союзникам» разжиревшим на русской крови.

Ровно в назначенное время я поднялся на трибуну. Все, что было заготовлено и выучено, вдруг вылетело из головы. Наступило какое-то чувство бесшабашной легкости, с которым легко идти в бой и умирать. Я им рассказал о тяжелой борьбе, которую ведут добровольцы, против численно превосходящего противника, располагающего крупными материальными военными запасами. Про то, что такое большевизм, почему тысячи рабочих и крестьян вдруг последовали за Лениным и Троцким. Почему не исключена такая же перспектива для Европы, тем более, что большевики своим лозунгом приняли мировую революцию и старательно раздувают мировой пожар. О том, что жертвой этого пожара и пала кайзеровская Германия, а вовсе не из-за военного гения союзных маршалов и генералов.

Я напомнил о том, что Россия выручала своих союзников и проливала за них кровь своих детей, а сепаратный мир подписали не добровольцы белых армий, а большевики, по сути, обманув кайзера, дав ему что-то, чтобы потом отнять все.

Напомнил о предательстве по отношению к бывшему императору, которого отдали с семьей на растерзание, напомнил о судьбе расстрелянных и замученных Романовых, упомянув и о четырех последних из них, убитых уже во время конференции.

Я попросил помощи, если не союзными войсками, то не нужным им теперь оружием и снаряжением. Этой мелочью вы спасете своих детей, воззвал я к присутствующим, и спасете свою цивилизацию.

Моя речь была выслушана в абсолютном молчании и в таком же молчании я спустился с трибуны и вышел из зала. Никаких рукоплесканий и криков одобрения не было, только гробовое молчание[55]55
  На самом деле в нашей реальности речи не было, все что произойдет дальше – вымысел автора.


[Закрыть].

В этот вечер я напился. Мне больше нечего было делать в Европе, я возвращаюсь в Россию. Разве что послушаю завтра выступление американского президента Вудро Вильсона (как его называли газеты, "голубя мира", инициатора и идейного вдохновителя парижской конференции).

Вильсон не сказал ничего нового, сказал, что русский вопрос весьма сложен и выходит за рамки конференции, а завтра он уезжает в САСШ. Конференция продлится еще месяц, не менее, но это будет всего лишь говорильня. В перерывах ко мне подходили разные господа, преимущественно, военные, жали руку и говорили, что если бы это от них зависело, они направили бы армию в Россию, но все зависит от политиков, война закончилась, генералы должны знать свое место.

Во время фуршета я оказался рядом с итальянской делегацией. Их премьер Орландо оказался славным малым, но ничего не понимающем о России, о чем он мне признался с милой улыбкой. Рядом с ним стоял генерал с усами щеточкой, представившийся как генерал-майор Дуэ, начальник итальянской авиации. Я вспомнил эту фамилию, она упоминалась в блокноте Алексею, что-то о войне в воздухе. Дуэ сказал:

– Ваше императорское высочество, я знаю, что вы тоже авиатор, стоявший у истоков русской авиации, несмотря на то, что носите погоны адмирала. Читал я и заметку в газете о вашем воздушном бое, где вы сбили красного аса. По-моему, это единственный случай в истории, когда августейшая особа, да еще в чине полного адмирала вела себя таким образом. Браво, мы, итальянцы, ценим храбрость и я был свидетелем вашего вчерашнего выступления. Могу засвидетельствовать, что вы храбры не только перед противником, но и перед сильными мира сего, что бывает не часто. Был бы счастлив завтра встретится с вами в нашем посольстве, мы могли бы обсудить вопросы сотрудничества, в частности, поставки аэропланов в Россию.

А вот это уже важно, подумал я и сказал, что с благодарностью принимаю приглашение[56]56
  Встречи с Дуэ не было в нашей реальности, он ушел в отставку за пару месяцев до начала Конференции. А если бы не ушел? Ведь автор имеет право на вымысел, тем более в альтернативной истории!


[Закрыть].

Прогуливаясь с бокалом шампанского по залу я подошел к человеку в бедуинском бурнусе. Мы поздоровались. Это был полковник Лоуренс, герой пустынных сражений с турками. Выразив свое почтение я уже было собирался отойти, как женский голос рядом сказал: Джордж, представьте меня Великому князю… Кто такой Джордж, я понятия не имел, возможно, кто-то из секретариата Ллойд Джорджа или Черчилля, по-моему, Черчилля. Пока я размышлял, я услышал:

– Ваше императорское высочество, позвольте вам представить графиню Чиари.

Я повернулся и увидел улыбающуюся мне миловидную стройную черноволосую женщину с удивительными для брюнетки голубыми глазами. На вид ей было лет 35.

– Джулия – она протянула мне пуку, затянутую в перчатку.

– Александр – ответил я.

– Александр, я была поражена вашим выступлением. После этих сухих старцев вы вылили на слушателей поток эмоций, говоря им не всегда приятные, но искренние слова.

– Джулия, а что здесь делаете вы? Политика – недостойное дело для красивой женщины.

– Я – журналист, но не пишу в изданиях для суфражисток[57]57
  Сторонницы единых прав с мужчинами.


[Закрыть]. Предпочитаю писать под мужским именем.

– Весьма необычное все же занятие. Как ваш муж относится к вашей журналистике.

– Я свободна и могу позволить себе никому не давать отчета в своих поступках. В наше время это такая редкость.

– Да, я не могу сказать о себе то же. Я офицер, моя страна ведет войну и я должен вернуться в Россию.

– Расскажите мне про Россию и про русских, что там сейчас происходит. Возможно, я смогу написать об этом статью и это привлечет внимание публики.

Мы переместились в уютный ресторан, где нам никто не мог помешать и целый вечер я рассказывал Джулии про то, что случилось с Россией и со мной за год, что я видел сам и что слышал. Рассказал о Добровольческой Армии, которая борется с большевиками. Потом она попросила рассказать о императорской России, о моей службе на флоте. Ей все было интересно, я нашел человека, который слушал меня с нескрываемым интересом и сопереживанием. Я чувствовал, что интересен ей и как мужчина и все закончилось у нее на квартире. Когда я утром проснулся с легкой головной болью, Джулии уже не было. На столике лежала записка: "Милый, ты был просто великолепен. Если все русские такие как ты, я понимаю, почему европейские мужчины вас не любят – они просто проигрывают вам и мелко мстят. Не ищи встреч со мной, это небезопасно для тебя и меня. Я сама позже дам о себе знать. Любящая тебя Джулия. P.S. Я никакая не графиня! И будь счастлив, мой адмирал".

Я оставил ключ консьержу, попил кофе с свежевыпеченными круассанами в ближайшем кафе и поехал в гостиницу. Привел себя в порядок, побрился, подсчитал наличность – осталось максимум дней на 7-10 в режиме экономии, если не продавать бриллиантовую подвеску. Но я надеялся, что англичане довезут меня обратно бесплатно, как и в прошлый раз.

Прием в итальянском посольстве прошел как никогда, удачно. Я понял, что Италия произвела большое количество аэропланов и запасных частей к ним, которые теперь никому не нужны. Я сказал, что у Добровольческой армии нечем платить за аэропланы, хотя они ей нужны. Посол Италии, премьер министр и генерал Дуэ заверили меня в том, что согласны поставить их в кредит с рассрочкой платежа на самых льготных условиях, причем, первая выплата начнется через 2 года, небольшими частями, под пять процентов годовых. Полностью кредит будет погашен за 10 лет. На таких условиях они согласны поставить хоть тысячу аэропланов, с запчастями, вооружением, авиапарками и мастерскими обслуживания, обучить пилотов и техников, причем работу инструкторов оплачивает итальянская сторона. Поставки могут быть гораздо шире: Италия готова поставить любое вооружение и снаряжение из имеющихся на ее складах, на тех же условиях.

Я ответил, что такое решение может быть принято только Главнокомандующим, генералом Деникиным. Также премьер-министр и генерал Дуэ пригласили посетить Рим и заводы ФИАТ, чтобы я лично мог убедиться в качестве продукции и убедить в этом генерала Деникина. Я поблагодарил за приглашение, мне было бы интересно посетить завод ФИАТ в Турине и завод Капрони в Милане, где встретится с конструктором Капрони, известном своими оригинальными работами. Но, с практической точки зрения сейчас для Добровольческой армии гораздо нужнее пулеметы и патроны, а также артиллерийские орудия со снарядами. Здесь, конечно надо посоветоваться с оружейниками, так как итальянские системы могут быть несовместимы с русскими. Гарантирует ли итальянская сторона достаточное количество боеприпасов, хотя бы на два года активных боевых действий войскового соединения в сто-сто пятьдесят тысяч человек? То есть, возможно ли вооружить итальянским оружием три полноценных корпуса военного времени (я не стал говорить, что у белых есть дивизии в 1500 бойцов, правда, все они офицеры. Мне ответили, что итальянский полк военного времени был примерно в 2600 человек при 54 легких и 18 тяжелых пулеметах и 12 легких орудиях. Всего в армии было более 100 полков. Сейчас производится сокращение армии, Италии не под силу держать под ружьем более 3 млн человек, включая флот и авиацию. Кроме того, промышленностью выпущено огромное количество стрелкового оружия и боеприпасов, хранение которых на складах тоже требует средств бюджета. Поэтому Италия готова продать на условиях кредита (а бывшее в употреблении оружие – отдать по очень низкой цене) Вместе с тем, это – вполне исправное оружие, оно идет на хранение только после ремонта. Италия не сомневается в победе белых армий и хочет видеть Россию своим сильным союзником, в противовес континентальным и заокеанским хищникам: Британии, Франции и САСШ.

То есть, Италия готова предоставить все необходимое для армии в 2 миллиона человек, ведущей боевые действия на протяжении года-двух, а при благоприятном развитии (начало погашения кредита) начать производство новых вооружений для России.

Что же, звучит правдоподобно и заманчиво. Если мы за два года не справимся с большевиками и не отправим их мыть золото в Сибири на восстановление собственной промышленности и погашение кредита, то грош нам цена. Надо воспользоваться, а то Виктор Эммануил Третий[58]58
  Король Италии в 1900–1943 г.


[Закрыть] продаст оружие каким-нибудь зулусам или шейхам. Вслух же я сказал:

– Благодарю Вас господа за столь деловое предложение. По возвращении я немедленно доложу его Главнокомандующему. Если будет возможность, то сделаю остановку в Италии и посмотрю на все своими глазами. На днях я убываю с британским военным кораблем обратно в Россию и, если будет возможность, капитан может доставить меня в Италию.

– Мне очень понравился конструктивный разговор с Вами, ваше императорское высочество, если британцы вас доставят до Италии то до России мы предоставим вам военный корабль.

На том и порешили, я вернулся в гостиницу и встретил взволнованного Андрея. Папа, ты что не читал сегодняшнюю "Ле Паризьен", там статья по поводу твоего выступления, в котором ты заклеймил основных союзников – Британию и Францию! Ну-ка, погоди, я взял у него газету. На первой полосе был мой портрет 5-летней давности при всех регалиях и заголовок "Великий князь обличает!". Не успел я прочитать пару абзацев, опять Андрей:

– Папа, тебе запрещен въезд на Британские острова как "персона нон грата"![59]59
  В нашей истории Александра Михайловича тоже не пустили на острова по аморалке. Конкретные подробности не известны. Автор же данного опуса взял на себя смелось придумать авантюристку Джулию. Но с тех пор реальный Сандро жил врозь с семьей.


[Закрыть] Мы собрались плыть через Ла-Манш и подали документы в британское посольство для оформления въезда согласно приглашению короля. Кстати, крейсер «Мальборо» вчера вышел из Севастополя и через 10 дней будет в Британии. На борту все Романовы, включая бабушку и маму. Вот телеграмма, которая сегодня пришла в отель.

– Вам не отказали во въезде?

– Нет, но тебе передали вот этот конверт.

Я вскрыл конверт Форин Офиса. На плотной бумаге уважаемого сэра (а где титул?!) извещали, что в связи с его аморальным поведением, въезд ему в Великобританию невозможен. Вот как! Не из-за выступления, против правды не пойдешь, а из-за "аморального поведения".

Произошедшее резко меняло планы, теперь уже не попросишься пассажиром на корабль его величества.

– Андрей, когда вы уезжаете?

– Послезавтра, папа.

– А что вы так торопитесь? В Париже отличные акушерские клиники и доктор, что осматривал Лизу, сказал, что может вести ее беременность и роды у себя в клинике.

– Нет, папа, извини, пожалуйста, но никто не гарантирует, что завтра ты опять что-то учудишь и мы застрянем здесь надолго. А мне бы хотелось быть рядом с мамА, и Лизе будет не так страшно в семье.

Что же, в этом есть определенный резон. Кто его знает, что произойдет на континенте в ближайшее время, в тетради Алеши не было ничего про другие страны. А вдруг Париж в будущем станет каким-нибудь Робеспьером, как Петроград стал Ленинградом. Ну их, этих голозадых республиканцев[60]60
  Сандро вспомнил перевод слова «санкюлот», дословно безштанный, то есть «голозадый»


[Закрыть]. Случись что, Английский канал остановит красные орды, а дредноуты станут сплошной стеной в «канале». Так что, надежнее для семьи быть в консервативной Англии с «добрым королем Георгом». Меня же там не ждут…

– Хорошо, сказал я Андрею. – я напишу мамА письмо, в котором все объясню. Завтра я его тебе передам, а ты отдашь ей сразу, когда вы встретитесь.

Они ушли к себе, а я погрузился в чтение газеты. В целом все было написано правильно, прямо стенограмма моей речи, но подано так ловко, чтобы напрочь рассорить Добровольцев с Британией и Францией. Но ведь я выступал как частное лицо, никто из премьеров моих "верительных грамот" не получал, а оставлять бумаги каким-то секретаришкам – много чести! Так что, официально Деникин здесь не при чем. Я посмотрел на подпись по статьей: Жюль де Ла Барт. Жюль – Джулия! Вот кто мне "подкузьмил". Похоже, дурачок Сандро вновь попал в какие-то закулисные игры. Уже не думаю, что это заказ красных, для того, чтобы Белые армии не получили помощь от Британии и Франции (тем более я выступал как частное лицо, хотя и был представлен как Великий князь и адмирал флота), но итальянские уши торчат заметно, как уши кролика в цилиндре неловкого фокусника. Не туда ли она меня толкнула – в объятия друзей из солнечной Италии?. Ну и что? Что мы теряем? Пока речь идет только о кредите за поставку, в общем-то, ненужного итальянцам вооружения. Никаких территориальных претензий не выдвигалось, никого и ничего признавать было не надо. Лучше условия могли бы быть только у немцев, но надо было ждать, когда там образуется новая власть, не с кайзером же в изгнании договор подписывать? А бритты с французам требует признания всех отделившихся государств, погашения всех долгов, компенсации упущенной выгоды проклятым жирным рантье, возвращение или компенсации за утраченную собственность иностранцев. Точно останемся "санкюлотами" с такими союзниками. Итальянцам выгодно сбыть устаревшее оружие (что-то никто из других союзников таких предложений не делал), а нам для борьбы с красными ничего больше и не требуется.

Что-то там Дуэ говорил по поводу завтрашнего отлета домой на личном аэроплане? Может, найдется место и для меня? Заодно, посмотрю на их авиатехнику в действии.

Решено, звоню Дуэ. После телефонного разговора, генерал, оказавшийся весьма любезным (не иначе, генерал воображал, что они загнали меня в угол, как им кажется: человек без документов и средств – навели, наверно, справки в гостинице о моих тратах), предложил мне место на личном аэроплане командующего авиацией Италии. Полетим одни – остальные члены делегации не доверяют аэропланам свои бренные тела. Приземлимся в Турине на аэродроме завода ФИАТ, генерал представит меня авиаконструктору Капрони. Ознакомимся с техникой. Потом поедем в Рим, осмотрим арсеналы. Возможно, король примет меня. И затем они доставят меня в Россию на военном корабле.

Естественно, я согласился. Вылет ночью, у меня еще три часа, чтобы собраться и прибыть в посольство, откуда поедем на аэродром. Я быстро сложил свои вещи и сел писать письмо Ксении. Естественно, я не стал писать о Джулии (хотя никто не гарантирует, что "доброхоты" расскажут, ну тогда и будем объясняться). Официальная причина – мой демарш на конференции, отчего я признан "персона нон грата" в Британском королевстве. А теперь мой долг офицера призывает меня в сражающуюся с большевиками армию. Пригласил ее на Новогодний прием в Кремле, по случаю завершения гражданской войны (надеюсь, но какой год – я не указал), после чего мы опять можем поселиться на Родине. Запечатал конверт и пошел к Андрею.

Отдал ему письмо и бриллиантовую подвеску: продашь ее только в крайнем случае, а так, если все будет в порядке и через неделю встретишься с мамА – отдай ей. Я сегодня ночью вылетаю в Турин вместе с генералом Дуэ. Мы обнялись и попрощались – я заметил на глазах Андрея слезы: он всегда был добрым и чувствительным мальчиком.

Через три часа я был а итальянском посольстве, где меня встретили посол и генерал Дуэ. Во время легкого ужина генерал развлекал нас идеями тотальной войны в воздухе, к неудовольствию посла, старавшегося перевести беседу в более непринужденно-светское русло (все же не каждый день ужин в компании Великого князя, читал я его укоризненные взгляды, направленные в сторону Дуэ). Но генерал оседла "любимого конька" и невзирая на тонкости этикета, с прямотой армейца рисовал нам чудовищные сюжеты будущей войны. По его словам, массированное применение бомбардировщиков способно поставить на колени любого врага, надо только завоевать господство в воздухе и все – дальше ковровые бомбардировки промышленных центров и мирных кварталов (последние даже выгоднее с точки зрения того, что сеют панику и деморализуют население), а пехоте и кавалерии остается только занять территорию противника. Причем, в ход идут бомбы фугасные и зажигательные, а также снаряженные ядовитыми газами[61]61
  Над доктриной Дуэ обычно принято смеяться. Но генерал стал предтечей бомбардировок Второй Мировой, когда сначала немцы бомбили острова (лишь только сплотив англичан, никто и не думал в панике бежать прятаться в леса), а потом армады «Ланкастеров» и «Крепостей» стали сносить города Германии. Генерал Дуэ не знал об атомной бомбе, а ведь ее применение Трумэном в 1945 г. точно соответствует его концепции – в конце концов, самураев охватил ужас перед бомбой, сносящей за один раз целый город и они капитулировали (а вовсе не из-за разгрома Квантунской армии, как нас уверяли – просто и там стало известно о чудовищном и бесчеловечном оружии американцев).


[Закрыть]. Такой «комплексный подход» гарантирует, что противник не скоро решится восстанавливать разрушенное, население, охваченное ужасом, побежит из городов, блокируя дороги и затрудняя перемещение войск противника. Генерал даже предлагал создать флот из 500 тяжелых бомбардировщиков и подвергнуть города южной Германии и Австро-Венгрии таким бомбардировкам. Аэроплан для этого был создан – это тяжелый бомбардировщик «Капрони Са 4», способный брать полторы тонны бомб (наш Илья Муромец – только полтонны, подумал я). Кстати, именно на таком бомбардировщике, переделанном с пассажирский вариант «люкс», мы и полетим. Сейчас Джованни Баттиста Капрони, основатель и владелец собственного авиазавода в Милане и аэродрома Мальяпенса[62]62
  Существует до сих пор. Капрони в 30-х стал графом. Известен еще и созданием второго в мире реактивного истребителя, взлетевшем в 1940 г. (первым был Хенкель, полетевший ровно на год ранее). Сохранившуюся машину можно увидеть в музее авиации в Милане


[Закрыть], работает над переоборудованием этих воздушных гигантов в рейсовые пассажирские аэропланы, надеясь открыть регулярное воздушное сообщение между европейскими столицами[63]63
  И это ему почти удалось, но в августе 1919 году один из Са 48 (так обозначался гражданский вариант Са 4) потерпел катастрофу под Вероной, унеся жизни 18 человек.


[Закрыть]. Вот это лучше, чем убивать беззащитное население, – подумал я – для гражданской войны в России эта концепция не годится – люди проклянут того, кто убивал беззащитных женщин и детей. Наше же задача – сохранить как можно больше русских жизней, в том числе красноармейцев и даже комиссаров, пусть отработают тот ущерб что нанесли, а труд он облагораживает и перевоспитывает даже злобные заблудшие души. И чем больше злобы – тем больше пусть отрабатывают за причиненный вред. Но не убивать!

Так ч думал, слушая разглагольствования апологета воздушной войны, пока не настала пора ехать на аэродром. В лучах прожекторов гигантский триплан Са 4 смотрелся величественным драконом. У аэроплана нас встретил экипаж во главе с командиром. Отрапортовав генералу, командир вопросительно уставился на меня. Хотя на мне была форменная фуражка, но плащ скрывал погоны. Генерал что-то ему сказал и командир почтительно отсалютовал мне. По трапу мы поднялись на борт. Внутри был салон с мягкими креслами в которых можно было дремать, столиком с держателями для стаканов с напитками. Нас встретил стюард в военной форме. Генерал спросил меня по-французски, что я предпочитаю. Я заказал кофе и коньяк. Генерал присоединился к моему выбору. "Змей Горыныч", так про себя я стал называть этот аппарат, начал выруливать на взлетную полосу, которая была ярко освещена прожекторами, моторы взвыли и после сравнительно короткого разбега (на борту ведь не было полутора тонн бомб), взмыл в ночное небо. Внизу проплывали огни предместий Парижа, "Змей" довернул и взял курс на Лион, где нам предстояла дозаправка и далее, ближе к берегу моря, чтобы не переваливать через Альпы" ("потолок" у "Змея" был 3 тысячи метров, скорость 100 км в час, дальность – 700–800 км), наш путь лежал в Турин. Весь путь должен занять около 8-10 часов, так что к обеду должны быть на месте. Попив кофейку с коньяком, который оказался весьма хорош, я решил подремать, по примеру генерала, который уже посапывал, уютно устроившись в мягком кресле. Проснулся я через 4 с половиной часа, когда "Змей" начал маневрировать, готовясь к посадке. Летчики точно вышли на привод аэродрома и посадка прошла отлично. Мы вышли подышать воздухом.