Текст книги "Мир Под лунами. Конец прошлого(СИ)"

Автор книги: Анастасия Петрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

– А вы как думаете?! – разозлился воевода. – Эти, мать твою, идиоты – прошу прощения, царица, – ухитрились похитить четырех женщин, причем среди них были дочь и жена вождя племени. Да не прибрежного племени – они забрались на сорок тсанов вглубь леса! Со времен основания гарнизона о таком и не слыхивали! Они ж горцы, здешних лесов не знают. Как их мошкара не съела? Лучше б съела... – он шумно вздохнул. Евгения и Пеликен догадывались, что услышат дальше, и все же с трудом сдерживали улыбки, глядя на удрученное лицо командира. – В общем, привезли девок, спрятали в кустах на берегу и несколько дней развлекались. А потом не нашли ничего лучше, как задушить их и кинуть в воду. Хоть бы камни привязали, придурки...

Эрия употребил гораздо более сильное слово и еще раз извинился перед царицей.

– Дальше ясно, – сказала она. – Соплеменники их нашли.

– Нашли, конечно. Нашли бы раньше, если б искали лучше. Ну и началось. Война войной, но такого беспредела еще ни один иантийский воин себе не позволял! Это ж позор на все страны! Ребят мы расстреляли, но поправить ситуацию это уже не могло. Дикари стали мстить. Царь несколько раз пытался договориться с ними, отправлял послов к их главным вождям. Головы этих послов мы нашли на берегу. Дикари как озверели. Они и раньше не отличались изысканными манерами, а теперь и вовсе спасу нет. И из-за чего? – возмущенно возопил он, поднимая глаза к потолку. – Из-за баб, на которых и глядеть-то страшно!

Пеликен не выдержал и выбежал за дверь, давясь от смеха. Но Евгении было не смешно.

– Я вижу, – медленно произнесла она, глядя сквозь Эрию, – Хален был ранен.

– Когда вышел на воду навстречу вражеским лодкам. Хотел еще раз поговорить. Ничего страшного, стрела задела руку.

– Она была отравлена! – уточнила царица.

Эрия долго молча смотрел на нее.

– Да, – наконец нехотя признал он. – Но к этому яду мы, кто давно воюет, привычные. Рука его уже зажила. А теперь, коли вы здесь, от раны и следа не останется.

– Где он сейчас?

– На десятом посту, это в десяти тсанах вверх по течению. У нас тут посты через каждые пять тсанов. Раньше на пост приходилось по пятьдесят воинов, а теперь – по двести. Что ни день люди гибнут. Мы уже едва ли не живой цепью выстроили ребят вдоль берега, но дикари проникают сквозь все заслоны, будто призраки. Они нападают ночью, когда их не видно и не слышно. Летом их хотя бы можно обнаружить по запаху жира, которым они натираются от мошкары. А сейчас они и правда как призраки – целые стаи призраков, невидимые в темноте.

– Он там слишком долго. Что он делает?

– Сам хотел бы знать, госпожа моя. Если б не ваше появление, я уже был бы на пути туда.

– Я поеду с вами. Только переоденусь.

– Не может быть и речи, – отрезал воевода. – Здесь чересчур опасно.

Евгения усмехнулась, положила руку на его широкое плечо.

– Спорим, я увижу опасность раньше, чем вы. Дайте мне десять минут.

Вместо Знаменосца ей дали маленькую послушную степную лошадку. И она оделась по-мужски, в кожаные штаны, сапоги и легкую кольчугу, взяла свой меч. Недовольно оглядев ее, Эрия вручил ей маленький круглый щит и пояс с притороченными ножами. Евгения заметила: здесь у каждого воина помимо меча и арбалета было при себе не меньше трех ножей, и все были одеты в темное, чтобы не выделяться в ночи.

Пятеро всадников выехали вперед. Дальше шли царица с Эрией, за ними четверо ее телохранителей и еще около десятка воинов. Скакали бодрым галопом. Тучи начали темнеть – когда отряд доберется до поста, уже настанет ночь.

– Какое у них оружие? – спросила Евгения.

Эрия ответил:

– Маленькие мощные луки – их главная сила. Они прячутся в траве или в ветвях деревьев и посылают стрелы одну за другой. А когда дело доходит до рукопашной, приходится иметь дело с мечами. Со стороны посмотришь – короткий тесак, а не меч, но в деле они страшны. И вот еще что. Если вдруг случится заварушка, спрыгивайте с коня. Дикари наловчились кидаться прямо под ноги и резать коням жилы. Они же маленькие, юркие – верхом их не достать. А пока вы будете падать, они и вас успеют полоснуть по горлу. Говорят, вы умеете обращаться с оружием? Надеюсь, мне не представится случая в этом убедиться.

– Вы недовольны, понимаю, – мягко сказала она. – Но я должна была поехать с вами. Я знаю, что ничего плохого с нами сегодня не случится.

– Вашими бы устами... – проворчал он.

– Откуда у них металл?

– Говорят, далеко за рекой, в самом центре лесов живут более цивилизованные племена. Они умеют добывать железо и выплавляют неплохую сталь. Однако я не исключаю, что это островитяне в обход всех договоров продают им шедизский металл.

Правый берег был низкий и на несколько полетов стрелы от самой линии воды зарос высокой, в человеческий рост, травой. Здесь не было песка – узкие линии пляжей состояли из черной земли, и трава тоже была темная. Деревья тут не росли, зато противоположный берег вздымался кручей: вековые великаны стояли у самой кромки, вцепившиеся в землю корни кое-где виднелись в отвесных обрывах. Но разглядеть это было непросто – до западного берега было метров шестьсот. Копыта лошадей месили жирную черную грязь. Этой тропой ежедневно проезжали десятки, а то и сотни человек, и все же она непрерывно зарастала, угрожая всадникам высокими стенами осоки, за которыми могли прятаться враги.

Тяжелый чужой взгляд Евгения почуяла издалека. Картина была четкая: несколько маленьких людей притаились справа от тропы, там, где трава метров на пятнадцать отступила в сторону. Темнокожие, почти голые дикари были незаметны в ней. Они держали свои короткие луки натянутыми и ждали момента, когда отряд иантийцев поравняется с ними.

Ранними сумерками это случилось с ней впервые. Впоследствии Евгения не могла полностью вспомнить то, что произошло. Когда до засады оставалось метров десять, она крикнула: "Стойте! Поберегись!" – и бросила лошадь наискосок от тропы. Воины натянули поводья. Застучали тетивы, и перед их глазами пронесся рой стрел. Они должны были утыкать царицу и ее лошадь, но случилось чудо – все пролетели мимо и упали далеко за тропой. Эрия еще только натянул повод, а Пеликен и остальные, выхватив мечи, уже бежали в заросли.

Евгения на скаку спрыгнула с седла. Вышколенная лошадь отбежала в сторону и остановилась. Еще две стрелы она приняла на щит. Высокие, полные воды стебли приминались под ее ногами и тут же выпрямлялись. Впереди за этой колышущейся стеной она видела злые глаза на разрисованных лицах. Она не слышала их эмоций – эти маленькие голые люди были как животные: равнодушные и беспощадные. Они родились с ненавистью к иантийцам и желанием гибели каждому из них. Короткий загнутый, утолщенный на конце меч молнией сверкнул у ее ноги. Вместо того чтобы отскочить, она прыгнула навстречу и рубанула наугад туда, где сквозь траву виднелся чей-то силуэт. Ее меч окрасился кровью. Она шагнула назад, обманным движением сбила с ног и добила второго дикаря и остановилась, разглядывая его. Жители джунглей определенно относились к другой расе: это было видно по их сложению и разрезу глаз. Вокруг раздавался лязг оружия, пыхтение и тихие проклятия. Евгения выбралась на тропу. Воины прочесывали участок в поисках спрятавшихся врагов. Из зарослей вывалился Пеликен. По его клинку стекали темные струйки. Откуда-то издалека раздался зычный окрик Эрии:

– Где царица? И где ее прихвостень?

– Здесь мы, здесь! – крикнул Пеликен.

Воины вернулись к тропе, подзывали разбежавшихся лошадей. Эрия взгромоздился в седло, сверху вниз окинул Евгению тяжелым взглядом.

– Больше так не делайте. Вас ж могли... Эй, а что это? На вашем мече кровь?

– Не знаю откуда, – коротко ответила она и стала, подобно остальным, вытирать клинок узкими шершавыми листьями осоки.

Эрия больше не произнес ни слова до тех пор, пока они не подъехали к посту. Это было небольшое круглое укрепление, сложенное из крупных камней, высотой в полтора человеческих роста. Внутри стояли те же солдатские шатры, дымили костры и журчал родник. Трава вокруг стен была выкошена. Навстречу Евгении прихрамывая вышел бледный, бородатый Венгесе. Она уже знала, что произошло.

– Когда Хален обещал вернуться? – спросила она.

– Должен был приплыть еще сутки назад. Я жду его сегодня ночью. В темноте проще переплыть реку.

– Где он? – осведомился Эрия, усаживаясь на камень.

Венгесе скрестил руки на груди, разглядывая встрепанные волосы и испачканную одежду приехавших.

– Хален и Амарх позавчера ночью переправились на тот берег. Дикари настолько обнаглели, что перелезли через стену, перерезали целый шатер и утащили оружие. Наши цари решили совершить рейд мщения.

– И где это, интересно, они собираются искать свои мечи? – проворчал воевода. – Скажи уж прямо – им стало завидно, что те смогли так их провести. Как дети, честное слово!

Венгесе хмыкнул, выразительно посмотрел на него. Показал кулак Пеликену, беззаботно скалящему зубы.

– Я был против ее приезда, правда! – затараторил тот. – Согласись, было бы хуже, если б она приехала без меня!

– Что ты еще видишь, госпожа? – вежливо осведомился начальник гвардейцев. – Царь не ранен?

– Кажется, они оба здоровы и собираются через несколько часов переплыть реку. Больше ничего не могу сказать.

– Я выйду их встречать. Хотя в такую темень и непогоду ничего не разберешь. Расскажите-ка, что с вами случилось? Попали в засаду?

Эрия засопел и отвернулся. Пеликен с удовольствием рассказал о встрече с врагами.

– Ты правда кого-то убила, госпожа? – невозмутимо поинтересовался Венгесе.

Евгения пожала плечами.

– Одного точно. Про другого не уверена, он свалился в какую-то яму, и я не стала его искать.

– Это удивляет меня меньше, чем странное происшествие со стрелами. Дикари обычно не промахиваются. Как же так вышло, что ни одна стрела в тебя не попала?

– Сама не знаю, Венгесе. И думаю, что мне стоит задержаться у вас хотя бы на несколько дней. Это даст мне новых сил.

– Только через мой труп, – коротко сказал Эрия.

Венгесе его не поддержал.

– Я не против, моя госпожа. Ты бы подлечила солдат, и мы бы заодно убедились, действительно ли ты неуязвима. А если твоя сила и правда защищает от ранений, то в следующий раз Хален наверняка возьмет тебя с собой за реку.

Пеликен захохотал во весь голос. Евгения погрозила Венгесе пальцем:

– Я приехала не для того, чтобы заниматься глупостями. Ваша беззаботность просто преступна! В Киаре полно важных дел, а вы между тем рискуете жизнью, соревнуясь с дикарями, кто ловчее.

Венгесе смолчал. Он и сам отправился бы в этот рейд, да не пустила раненая нога.

Царица устроилась на ночь в шатре Халена. Вместо кровати здесь была охапка сухой травы, и, упав на нее, Евгения почувствовала родной запах его тела. Спать не хотелось, она была слишком возбуждена и зла. Ей не было жаль людей, которых она убила, да и раскаяния она не испытывала. Она заглянула в их души и поняла, что в них почти ничего нет. Это действительно были дикари, и раз уж их за все столетия войны не истребили, значит, и будущее ничем им не грозит. Намного сильнее волновал сам факт того, что она совершила убийство. Перед нею опять вставал тот же вопрос: имеет ли она право решать судьбы жителей этого мира? Но на этот раз Евгения отмахнулась от него, слишком раздраженная поведением мужа, чтобы отвлекаться на что-то еще. У нее просто не было слов, чтобы выразить свою злость. Он не имел права так легкомысленно рисковать своей жизнью! О да, он царь и обязан во всем опережать своих поданных – и в отваге тоже. Но отправиться на вражескую территорию без прикрытия, в компании одного лишь (правда, такого же сумасшедшего) Амарха, который, кстати, тоже несет ответственность за себя перед целой страной!.. И ради чего? Чтобы утереть нос дикарям, украв у них несколько мечей!

Ворочаясь на своей жалкой постели, Евгения вела про себя диалог с мужем. "И все бы ничего, если бы у тебя был родной брат или взрослый сын, – внушала она ему. – Что будет со страной, если ты погибнешь? Нисий еще слишком мал, у меня нет достаточного авторитета и опыта, чтобы справиться с оравой обнаглевших рассов, которые набросятся на трон. О чем ты думал, когда отправлялся в путь? Тебе давно не двадцать лет, пора быть серьезнее!.."

Она прекрасно понимала, что никогда не произнесет этих слов вслух, и надеялась лишь, что Хален сумеет все понять по ее лицу.

Была уже полночь, когда Евгения наконец осознала, что не сможет заснуть. Она выглянула из шатра. У ее ног на медвежьей шкуре, брошенной на землю, спал Пеликен, и во сне сжимая рукоять меча. Ярко горели костры, вокруг вповалку лежали воины. Несколько человек негромко беседовали, сев в кружок и отвернувшись от огня. Ни Эрии, ни Венгесе не было видно. Она осторожно переступила через Пеликена, шагнула в тень и направилась к воротам. Сторожа заметили ее, вскочили. Евгения приложила палец к губам, подняла руку, давая понять, что сейчас вернется. Створка ворот неслышно закрылась за спиной. Она постояла минуту, привыкая к темноте. Шел мелкий дождь, трава оглушительно шелестела. Ночь была – хоть глаз выколи. Но пока Евгения пробиралась вдоль стены, приближаясь к берегу, глаза привыкли к темноте, и скоро она уже различала отдельные камни в стене и далекую черную полосу прибрежных кустов. Отойдя от стены на несколько метров, она снова замерла, прислушиваясь и оглядываясь. Теплая весенняя ночь была полна жизни. Люди озаряли ее огнями своих эмоций. Евгения увидела Венгесе. Он шел вдоль берега вниз по течению, то и дело останавливаясь. Метрах в ста выше тусклое пятно – это два или три дикаря на своей крохотной лодчонке переплыли реку и намеревались подобраться к лагерю. Евгения оставила их на сторожей и пошла следом за Венгесе. В шуме травы, ветра и воды не слышно было бы даже разговора, и он никак не мог обнаружить ее шаги. Она внимательно оглядела воду, чуть светящуюся меж черных берегов, и нашла Халена намного выше у противоположного берега, почти на пределе видимости. Она долго стояла и смотрела, как он пересекает реку, борясь с течением. Она не знала, на чем он плывет, чувствовала лишь, что он очень устал, очень голоден, но крайне доволен собой. Рядом с ним был Амарх, излучавший мощный свет, – он был сильнее и не так измотан.

Поняв, что мужчины наверняка не сумеют пристать прямо напротив лагеря – течение снесет их ниже, – Евгения пошла за Венгесе. Он тоже стоял в траве, затаившись так, что даже дикари не нашли бы его в темноте. Оглянувшись, Евгения увидела и их: они добрались до стены и испускали красные волны алчности. Наверное, любовались на большие мечи и арбалеты.

Не дойдя метров трех до гвардейца, Евгения предупредила:

– Венгесе, это я, опусти оружие.

Он подпрыгнул от неожиданности, круто повернулся, но взведенный арбалет опустил к земле. Его глаза заметили ее лишь тогда, когда она подошла вплотную.

– Видишь их?

– Никого нет. Не кричи так, тут могут быть враги.

– Враги сейчас глазеют через стену на ваше оружие. Их двое или трое, не больше. А Хален и Амарх уже проделали половину пути. Сейчас ты их увидишь, они должны пристать где-то рядом.

Венгесе дрожал от возбуждения, что было сродни охотничьему азарту.

– Где они?

Она указала рукой.

– Смотри туда, где вода рябит мелкими волнами.

Лодка казалась крохотным пятнышком на просторе реки. Венгесе вытянул шею, выглядывая силуэты людей. Евгения вздрогнула: где-то рядом был кто-то еще.

– Встречай их, я сейчас приду, – шепнула она и растворилась в воздухе прежде, чем он успел возразить.

Оказалось, метрах в пятидесяти ниже поджидал царя Эрия. Он умел прятаться даже от самого себя. В своих высоких непромокаемых сапогах, с заплетенной в косицу – чтобы не цеплялась за стебли – бородой он выбрал удобную позицию на топком мыске, с которого линия берега просматривалась на добрые три сотни метров, замер как истукан и даже мысли отключил, отчего Евгения его сразу и не заметила. Но лодку он увидел намного раньше Венгесе и теперь ждал, словно собака в стойке, когда та подойдет поближе. Как и командир гвардейцев, – да что греха таить, как и сама царица, – он хотел первым встретить царя, вернувшегося из опасной экспедиции. "Детский сад. Лагерь для скаутов!" – ворчала про себя Евгения. Но она понимала мужчин. Понимала настолько, что не смогла удержаться от соблазна подкрасться к Эрии, осторожно переступая по чавкающей грязи, и вытащить нож из его кармана. Он ничего не заметил, хотя был, как она видела теперь, очень, очень внимателен и опасен.

Она вернулась к Венгесе, но не стала подходить к берегу. Затаившись, наблюдала, как лодка с плеском капающей с весел воды ткнулась в кусты. Двое мужчин спрыгнули в воду, с тихой руганью проломились сквозь ветви. Венгесе пожал им руки. Оба они были от корней волос до пяток измазаны черной грязью и кровью. Повязанные на головах платки придавали им сходство с пиратами. У каждого на поясе помимо меча висело три ножа, еще два лежали в карманах штанов – на бедре и под коленом, и еще два – в нагрудных карманах. В руках они держали охапки дикарских закругленных мечей и луков.

– Пошли скорей в лагерь. Умираю – есть хочу, – сказал Хален.

Венгесе что-то промычал, беспомощно оглянулся в поисках Евгении. Она насмешливо улыбалась прямо ему в лицо, но он не мог об этом знать. Рядом с мужчинами возник Эрия.

– От вас шума, как от семьи медведей, – прорычал он. – Надо возвращаться, пока нас не хватились.

Венгесе благоразумно решил не упоминать вслух о царице, но, пропустив царей вперед, прошептал воеводе:

– Где Евгения? Ты ее видел?

– Только не говори мне, что она тоже здесь шатается!

– Шатается! Я видел ее. Она сказала, что двое или трое дикарей подобрались к самой стене. А потом она исчезла. Что делать?

Эрия даже остановился.

– Да в чем дело? – прошипел Хален. – Потеряли что-то?

– Потеряли, государь, – тяжело сказал полководец. – Жену твою потеряли.

Хален открыл было рот, но тут темноту разорвал свет из распахнувшихся ворот лагеря и послышались громкие голоса. Царь побежал туда, Амарх устремился за ним. Венгесе остался стоять подле неподвижного Эрии. Евгения с трудом удерживалась от смеха, рассматривая их растерянные лица.

– Если это шум из-за дикарей, то есть шанс, что они не нашли царицу, – сказал воевода.

– Но возможно, что нашли и убили, а потом полезли на стену. Искать тут в темноте бессмысленно. Пошли в лагерь. Если ее там нет, придется все рассказать царю и идти с факелами на поиски.

– Вот почему я не выношу женщин, – мрачно прокомментировал Эрия. – Одни проблемы от них.

Одного из дикарей подстрелили, когда он слишком высунулся над стеной, облизываясь на мечи, каждый из которых был едва ли не длинней него. Двое других сбежали. Евгения видела, как они убегали на юг. Тут обнаружилось ее отсутствие: Пеликена насторожило, что царица не вышла из шатра на шум, он заглянул внутрь, не нашел ее и поднял тревогу. С воплями "Где царица?!" он бросился навстречу Халену и Амарху. К тому моменту, как царь понял, что случилось, появились Венгесе и Эрия. При виде их хмурых лиц его глаза грозно засверкали.

– С вами я потом разберусь, – пообещал он, – а сейчас все взяли факелы и пошли на поиски.

Было бы неплохо заставить их побегать, думала Евгения, но, как ни жаль, пора заканчивать представление.

Она вошла в распахнутые ворота. Хален упер руки в бока и набычился. Она подошла, отвесила шутливый поклон.

– Понравилась моя шутка? А я так живу уже несколько месяцев, – сказала она ему и окликнула Эрию: – Эй, воевода! Держите свой нож!

Тот с опаской подошел, взял нож с маленькой ладони так осторожно, как будто она была намазана ядом.

– Где вы его нашли?

– В вашем кармане, когда вы стояли на берегу.

– Вы не женщина. Вы темный дух в человеческом обличье, – решил он. – Можете остаться с нами.

На Халена было страшно смотреть. Его радость по поводу удачно проведенной операции ушла. Он готов был убить жену за то, что она явилась сюда, устроила эту шутку и выставила их всех дураками. Даже Пеликен не осмелился ничего ему сказать, поспешил скрыться за шатрами. Евгения вернулась на свою травяную лежанку. Хален пришел через час. Он помылся и переоделся, от него пахло вином и мясом. Улегшись, он подгреб Евгению к себе, обхватил тяжелой горячей рукой и тут же заснул, уткнувшись носом ей в волосы.

На следующий день Хален увел Евгению из лагеря и наедине устроил ей головомойку. Она смиренно выслушала его и тихо спросила, когда они вернутся домой. Он помолчал, вздохнул и поцеловал ее.

Они задержались еще на несколько дней. Царица подлечила раненых воинов. Несколько раз по вечерам она выходила к воде и пристально всматривалась в высокий лес на дальнем берегу. Ей чудилось, что кто-то зовет ее оттуда. Ветер с запада доносил до нее зловещий шепот, рычание и дикие вопли. Никто кроме Евгении их не слышал.

Накануне отъезда, когда они с Халеном, смеясь и целуясь, возвращались с охоты и опередили товарищей, из травы на них вдруг выскочило чудовище. Хален увидел дикаря в рваных шкурах, с раскрашенным лицом и в ожерелье из клыков и когтей медведя. Но для Евгении это было страшное существо, какой-то гибрид человека и зверя с медвежьей мордой и огромными когтями на покрытых шерстью лапах. Завывая, оно вперевалку бежало к ней. Прежде чем Хален успел поднять меч, а воины позади натянуть луки, Евгения с криком вскинула руки, отражая угрозу сгустком своего испуга. Он ударился в чудовище, остановил его и повернул вспять. С человеческим визгом существо кинулось обратно в траву. Воины поспешили было за ним, но Евгения вернула их.

– Что это было? – спросила она, не успев еще прийти в себя.

– Их колдун. Колдун рода медведя, судя по шкуре. Мог бы и поновее шкуру надеть, дыра на дыре, даже стыдно, – говорил Хален, держа жену за руку.

Она взглянула на него расширенными, как у надышавшихся дурного дыма дикарей, зрачками.

– Я не видела шкуру. Это был медведь, огромный злобный медведь.

– Почему же ты не дала нам его догнать?

– Он пришел ко мне. Хотел напугать меня и выгнать отсюда. Они меня боятся, – заключила она, силясь улыбнуться бледными губами.

– Да они о тебе даже не знают.

– Знают! Теперь я понимаю – их колдуны все это время разговаривали со мной, заставляли уйти. Я пока еще не готова с ними встретиться. Давай уедем!

Через несколько дней они в сопровождении Амарха Хиссана въезжали в Киару.

10.

Хален не забыл о том, что сказала Эви о Сериаде. Однажды он вызвал Нетагора в Дом провинций.

Он встретил главу торговцев во внутренней галерее, что протянулась вдоль Зала заседаний, отделенная от него рядом тонких колонн. На настенных мозаиках были изображены сцены охоты и битв, пиров и заседаний Совета, а в простенках висели прекрасные карты стран. Свет из окон в концах галереи, проходя сквозь витражные стекла, бросал разноцветные отсветы на белые стены и рождал блики в красно-золотых пластинах ожерелья на груди Нетагора.

– Торговля с Островами – дело нелегкое, – сказал Хален после взаимных приветствий. – Островитяне предпочитают держать инициативу в своих руках. Непросто было с ними договориться?

– Они уважают деньги, государь, и я предоставил им все возможные доказательства моей благонадежности, – ответил Нетагор.

– Ты ведь не так давно вернулся оттуда?

– И трех месяцев не прошло.

– Был на Западном острове?

– Там.

– Расскажи, какие там новости, чем живут люди. Мы почти ничего не знаем о том, что происходит на Островах, хотя от них до Киары всего-то полторы сотни тсанов по морю.

– Они не любят распространяться о своих делах, это верно. Островитяне многим похожи на крусов, что живут в Рос-Теоре. Но тем и не снилась такая надменность. Нам сложно их понять, господин мой. У них давно уже нет царей, свою форму правления они называют властью народа и гордятся ею. Но вся разница с нами заключается лишь в том, что они избирают правителя из ограниченного числа аристократов, входящих в Славу Островов, – так называется их Совет. Он правит шесть лет, после чего уступает место другому. В эти годы он пользуется всеми царскими привилегиями. Такого подобострастия и такой роскоши больше нигде не увидишь. На Островах даже мастеровые едят с золотых тарелок. Крестьян у них, как ты знаешь, давно нет – все продукты они закупают на материке. У них даже лесов не осталось. Оба острова – это огромные города, с миллионами домов, и в каждом доме, я уверен, под полом хранятся сокровища. А их инженеры! Это настоящие волшебники! Если бы ты видел их водопроводы! А арочные мосты, перекинутые через каналы, прямые как полет стрелы, заключенные в черный гранит! Здания в десять этажей, украшенные драгоценным деревом, мраморные и бронзовые статуи на улицах, великолепные бани, огромные стадионы, торговые галереи, что тянутся на несколько тсанов... А их публичные дома...

Смех Халена прервал этот поток воспоминаний.

– Давай на этом остановимся, друг мой, – предложил царь.

Нетагор извинился.

– Что именно ты хочешь узнать, мой господин? Скажи, чем я могу тебе помочь!

Они дошли до конца коридора, остановились у окна. Царь посмотрел во двор, где в ожидании его прохаживался Венгесе.

– Я скажу тебе, о чем думаю. Это между нами. Острова Мата-Хорус в давние времена славились храбрыми мужами, что отважно проникали вглубь континента, не боясь ни джунглей, ни горных вершин, ни даже южных заснеженных степей. Было немало благородных родов, чьи представители и сегодня считаются цветом нации. Конечно, они давно уже не берут в руки меч и преуспевают лишь в накоплении богатств, но ведь во многом благодаря им все страны нынче забыли распри и объединились для выгодной торговли. Скажи мне, есть ли среди этих мужей такие, с кем мне не стыдно было бы породниться?

Нетагор важно кивнул, наморщил лоб.

– Нужно подумать, государь. Я не встречался лично с членами Славы Островов и лишь слышал о них от своих товарищей-купцов. Знать там держится очень обособленно, заключает браки только между собой и с недоверием относится к собственному народу. Многие из них не устают напоминать, что ведут свой род от героев, живших пятьсот-шестьсот лет назад. Люди там мелковаты, вроде наших дикарей, но аристократы – высокие и светлокожие, как мы с тобой. Там не обошлось без иантийской крови, что бы они сами не говорили.

– Сестра моего деда была замужем за островитянином, и до нее не одна женщина из рода Фарадов дала свою кровь этим гордецам, – сказал Хален. – Но это было слишком давно, и сегодня эти династии потеряли свое влияние.

– Если пожелаешь, повелитель, когда я в очередной раз отправлюсь на Острова, попробую по своим каналам разузнать, кто из аристократов достоин стать тебе родней.

– А я отправлю на разведку кого-нибудь, к кому они прислушаются. Это важное дело, Нетагор, и нам придется десять раз все взвесить, прежде чем принять окончательное решение.

Расставшись с торговцем, царь прошел в кабинет Бронка Калитерада, главы Дома провинций. Тот выслушивал доклад управителя царских земель в Феруте. Хален сел в кресло, задумался. Других вариантов у него не было – посылать в Мата-Хорус нужно Бронка.

Калитераду было за пятьдесят. В нем, как и в царе, чувствовалась порода. Даже сейчас на него заглядывались женщины, а мужчины завидовали его здоровью. Морщины смогли лишь украсить это благородное лицо со спокойными глазами и ухоженной серебристой бородой. Годы взяли свое, добавив крупному телу лишнего веса и выбелив волосы, но когда Хален смотрел на Бронка, он видел не стареющего чиновника, а воина в расцвете сил, каким тот был еще десять лет назад. Калитерад был из тех немногих харизматичных мужчин, что одинаково выигрышно смотрятся на боевом коне и за письменным столом. Один из самых знатных сыновей Ианты, Бронк начал военную карьеру сразу командиром полка. Быстро поняв, что в отсутствие крупных военных действий невозможно проявить свои таланты на этом поприще, он предпочел искать им применение в других областях. Много лет он исполнял обязанности посла царского дома Фарадов в Шедизе и Матакрусе. Джаваль Хиссан даже предлагал ему должность личного советника, от которой он, как истинный патриот, гордо отказался. С годами его все больше привлекала административная деятельность, и на посту первого министра он оказался как нельзя кстати. Царь с полным доверием передавал ему полномочия на время своих отлучек из столицы, и ему доставляло особое удовольствие наблюдать, как вытягиваются лица гостей – придворных щеголей из Рос-Теоры, когда эти изнеженные франты, считающие себя лучшими людьми континента, встречали мэтра международной дипломатии.

Отпустив управителя, Бронк еще несколько минут продолжал просматривать привезенные им бумаги.

– Похоже, в этом году мы получим за аренду процентов на пять больше, государь. Мы могли бы увеличить жалование солдатам.

– А можем найти этим деньгам другое применение. У меня есть к тебе поручение, Бронк. Мне жаль, что оно вынужденно огорчит тебя, напомнив о твоей потере. Однако я не вижу никого другого, кто мог бы справиться с делом, которое необходимо выполнить как можно скорее.

– Слушаю тебя, государь.

– Я хочу, чтобы ты отправился на Острова. Подходящий предлог мы с тобой придумаем, но истинная цель этой поездки – найти человека, достойного войти в семью Фарадов.

Бронк откинулся на спинку кресла и задумался, соединив перед грудью кончики пальцев.

– Вот как, – сказал он наконец. – Ты все же решился на это. Но почему бы не поискать жениха в Матакрусе? Девушке будет легче жить среди людей, чьи обычаи она понимает, да и родные у нее там есть.

– А Джаваль выдал племянницу за островитянина и считал это своим личным достижением. С тех пор общая сумма контрактов Мата-Хоруса с Рос-Теорой в пять раз превысила торговый оборот Островов с Иантой.

– С каких пор ты стал считать, у кого из вас больше денег? Поверь мне, Хален, наша страна еще никогда не переживала такого расцвета, как сейчас. У нас доходы на душу населения выше, чем в Матакрусе.

– Лукавая статистика, – усмехнулся царь. – Там сотни тысяч человек знать не хотят о властях, не имеют ничего кроме хижины и пары гусей и деньги держат в руках не чаще раза в год. Дело не в этом, Бронк. Ты прав, страны в расцвете. Я уверен, что в ближайшие полсотни лет нам не грозят конфликты с Матакрусом, тем более, что его наследник мне друг и брат. Поэтому следует использовать возможность породниться с другими нашими партнерами. Пожалуйста, не обвиняй меня в цинизме. Ты знаешь, как я мечтал о браке твоего сына с Сериадой и как горевал о его гибели...

– Я помню это, мой друг. Твоя поддержка немало помогла мне в те дни, – сказал Бронк. – Значит, выбирая между Шедизом и Мата-Хорусом...

– О Шедизе и речи быть не может, ты сам понимаешь. Я скорее предпочту, чтобы Сериада осталась старой девой, чем оправлю ее в этот гадюшник. До сих пор не могу забыть, как злился Процеро, когда я отказался жениться на его родственнице, пока не придет время олуди. Я тогда опасался, что дойдет до войны. Он успокоился лишь с приходом Евгении. Нет, от Шедиза надо держаться подальше, как от заразной болезни. А Острова нам выгодны, как не посмотри. Что до обычаев – выходили же за островитян мои прабабки, и ничего, жили долго и счастливо. Думаю, нам и не снилась роскошь, которая ждет сестру в их дворцах. Главное – найти подходящего претендента.