Текст книги "Цена жизни (СИ)"

Автор книги: Анастасия Лик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Глава 5

   – Ну что тут у вас случилось? – громко спросила Лина, заходя в зал, где советники и главнокомандующие из соседних городов, почему-то не разъехавшиеся по домам, ожесточённо спорили. Крик стоял такой, что аш стены звенели. Но услышав женский голос, они мгновенно замолкли и повернули головы в сторону открывшейся двери.

   – Лина? – недоверчиво спросил Мелистей?

   – Я конечно, а есть другие варианты? Что у вас произошло?

   Все молчали и глупо смотрели на неожиданную гостью.

   – Ну и? Чего затихли? Вас известили что меня не будет три дня, но вдруг я узнаю, что у вас тут критическая ситуация и мне нужно срочно вернуться. И я, бросив всё, несусь сюда, а мне никто не может сказать, что происходит? – гневно крикнула Лина, сдерживаясь из последних сил.

   – Ситуация действительно критическая, – начал говорить Хрис. – Вы пропали... уехали, верней.

   – "Пропала" – более точное слово, – недовольно пробубнил Неарх и скрестил руки на груди.

   – В общем, никто не желает слушать меня и Агатона, и они собрались снаряжать спасательную экспедицию, – закончил Хрис, показывая пальцем на главнокомандующих и советников, стоящих рядом с ним, а Лина открыла рот от изумления.

   И куда это они интересно собрались идти?

   – Лина, а что это на тебе надето? – задал совершенно неуместный вопрос Агатон и его взгляд стал более заинтересованным.

   – Хитон, не видишь что ли? Но ты не отвлекайся... Мне что-то непонятно. Я предупредила всех, что я уеду одна и вернусь через три дня. Так?

   Все молчали.

   – Так. А вы, устроили тут непонятно что, и я была вынуждена покинуть... неважно, уехать раньше положенного срока, только для того, чтобы рассудить вашу свору?

   – Лина, мы переживали... – начал говорить марафонский главнокомандующий.

   – Федот, дорогой, переживать надо было, если бы я пропала без предупреждения. А сейчас... ладно, что теперь об этом говорить. Идите, я вернулась в Афины, можете быть спокойны... – тихо сказала Лина и села за стол, понимая всю нелепость ситуации. И от осознания этого становилось ужасно тоскливо. Любимый муж остался во Фракии и ничего уже не изменишь.

   Мужчины начали нерешительно кланяться и выходить из зала.

   – Хрис, останьтесь, пожалуйста.

   Инструктор солдат вернулся и сел рядом с девушкой.

   – Мне очень жаль. Вы не можете вернуться?

   – Нет, не могу, – грустно улыбнулась Лина, с тоской вспоминая сильные руки мужа и его страстные поцелуи. Они даже толком не успели проститься. – Хрис, я хотела поговорить с вами.

   – Да, конечно.

   – Тигран сказал мне, что это Максимилиан виноват в случившемся.

   – Он прав, – кивнул Хрис и его глаза вмиг стали серьёзными и жёсткими. – Полководец совершил непростительную ошибку, оставив город незащищённым. Он пошёл завоёвывать чужие земли, забыв о своей родной.

   – Хрис, об этом народ не должен узнать, нужно что-то придумать, найти виноватого, казнить его, что угодно... но вера в своего царя должна остаться такой же крепкой и незыблемой.

   – Это будет сложно, слухи уже пошли по городу, – произнёс Хрис.

   – Нужно что-то придумать... Одна ошибка не должна разрушить всё. Найдите какого-нибудь советника, который уговорил Максимилиана так поступить, или пусть это буду я, не важно, – произнесла Лина и с надеждой посмотрела на Хриса. Он был мудрым человеком, он должен был помочь решить эту проблему.

   – Я сейчас позову Мелистея, и мы вместе подумаем над этим вопросом, – с готовностью ответил он.

   – Хорошо, – кивнула Лина, и Хрис быстро вышел из зала.

   Мелистей пришёл очень быстро и почти всю ночь они думали что делать. Греческий министр по безопасности заверил, что возьмёт эту ситуацию под свой контроль, покажет народу виноватых, казнит их и плотно займётся пропагандой, стараясь исправить настроение горожан и не допустить волнений.

   – Лина, ещё я вынужден вернуть вашу охрану, – грустно сказал он, когда обсуждение закончилось, и виновато посмотрел на девушку.

   – Зачем? Может не надо? – жалостливо спросила она, уже зная ответ заранее.

   – Мне очень жаль, но приказ Максимилиана никто не отменял.

   – Ладно... Мы всё вроде бы решили, пошлите спать, завтра много дел.

   Мужчины кивнули, соглашаясь с Линой, и встали из-за стола. Мелистей быстро ушёл, видимо, чтобы успеть приставить к вернувшейся жене царя солдат, а Хрис немного задержался, нерешительно смотря на девушку перед собой, и на надетый на неё хитон чёрного цвета явно принадлежавший Максимилиану.

   – Как обстоят дела у полководца?

   – Нормально, сказал, что через месяц вернётся, – улыбнулась она.

   – Это всё так необычно...

   – Да Хрис, мне самой кажется, что это как то слишком. Проводите меня до комнаты?

   – Конечно, – широко улыбнулся он, предлагая идти за ним.

   – Представляете, я там, среди солдат, встретила своего ученика. Он сказал, что мои занятия ему помогли. Это так здорово, – похвасталась Лина.

   – Да, действительно здорово, – засмеялся Хрис, открывая дверь в спальню, рядом с которой уже стояли грозные охранники. – Отдыхайте, Лина, и не думайте ни о чём, в ваше отсутствие советники хорошо справлялись со своими обязанностями.

   – Спасибо Хрис, чтобы я без вас делала, – улыбнулась она мужчине и пошла в спальню.

   Спать хотелось очень сильно и глаза слипались буквально на ходу. Лина быстро переоделась и легла на супружеское ложе. Предательские слёзы начали подкатывать к горлу, но она их быстро прогнала и поспешила уснуть. Завтра её ждал новый день, государственные дела и нескончаемые советы и встречи. Да, всё вернулось на круги своя.

   На следующий день

   – Ой, Лина, прости. Я не знала, что ты вернулась.

   В комнату как ветер влетела Дианта и тут же замерла на пороге, заметив в кровати девушку.

   – Привет Ди. А что ты хотела? – Лина сонно приподнялась в постели, пытаясь отогнать сон и сфокусировать зрение, но глаза отчаянно слипались, что говорило о явном недосыпе.

   – Прибраться в комнате к твоему прибытию.

   – Ой, дорогая, тут и так чисто. Тебе заняться больше нечем? Иди лучше к мужу, – засмеялась Лина, вставая с кровати. Она посмотрела в окно, солнце поднялось уже высоко, и пора было уже просыпаться. – Помоги мне одеться и можешь быть свободна.

   – Как это свободна, а какие у тебя планы на сегодня?

   – Ну, сейчас я схожу, поздороваюсь с Алкменой, потом прогуляюсь в город, и весь оставшейся день проведу с советниками. Так что можешь посвятить себя Юлиану.

   – Ладно, но если тебе что-то понадобится, я буду во дворце, – с готовностью согласилась девушка, намекая на то, что намерена провести весь день в старой комнате Лины. На что она только улыбнулась. Странно, почему этим влюблённым полюбилась это помещение? Эта гостевая комната ничем не отличалась от остальных... Разве что была завалена тряпками и прочей ерундой, успевшей скопиться, за время пребывания в этом мире.

   – Кстати, тебе Юлиан говорил, что Максимилиан его повысил? – спросила служанка и довольно заулыбалась.

   – Повысил?

   – Да, он теперь генерал, – с гордостью заявила Дианта. Лина открыла рот от изумления. Вот так новость, и ни один, ни второй ей об этом не сказали!

   – Это прекрасная новость, – улыбнулась она подруге. – А почему я не видела на нём генеральский плащ?

   – Максимилиан должен официально его утвердить, когда вернётся, и тогда ему будет можно его носить. Ой только он просил пока никому не говорить об этом... – вдруг спохватилась девушка. Ей так хотелось похвастаться подруге, что совершенно забыла о просьбе мужа не рассказывать о его повышении.

   – Хорошо. Полководец вернётся уже скоро, – счастливо поведала Лина, радуясь за своих друзей.

   Дианта, наконец, закончила драпировать красивые складки на традиционном длинном хитоне, оказавшимся очень удобным для большого живота, и протянула ей любимый белый плащ. Лина глубоко вздохнула, глядя на него. Нет, пока Максимилиана нет, она будет носить красный плащ генерала. А красивый нарядный белый цвет совершенно не подходил под мрачное настроение, царившее в городе.

   Через полчаса Лина уже открывала дверь в комнату Алкмены, но та кормила дочку, и поэтому Лина быстро поприветствовав её, поспешила удалиться, чтобы не мешать. Ей не терпелось поехать в город и встретиться с пекарем. Эта невероятная встреча в лагере с его сыном была так неожиданна и удивительна, что очень хотелось ещё раз повстречаться с тем мужчиной, который утешал её на ступенях храма.

   Лина быстро дошла до конюшни, грустно вздохнула, вспомнив свою белую лошадку, павшую в бою, и взяв первого попавшегося скакуна, направилась в город.

   Солнце пекло нещадно, середина лета радовала крайне тёплыми днями и Лина с удовольствием впитывала солнечный свет, льющийся с неба. Жители Греции почему-то не любили загорать и старательно выбеляли лицо разнообразными средствами, и Дианта уже не раз говорила подруге, что ей очень повезло от природы иметь светлую кожу, да ещё и не подвластную солнцу.

   Лина улыбнулась, вспоминая свою служанку и Юлиана. Всё-таки здорово, что у них всё хорошо, и Дианта очень сдружилась с семьёй мужа, пока он был на войне. Они вместе переживали, вместе ждали его.

   "Нужно будет заглянуть к Кириану сегодня", – подумала она, поворачивая на Агору.

   С момента её последнего визита площадь изменилась, даже можно сказать, что всё вернулось на свои места, торговцы, ремесленники, дети, играющие в фонтане... вот только настроение, царившее вокруг, было не тем что прежде. Город скорбел, и это чувствовалось. Никто не веселился, громких криков слышно не было и даже торговцы не расхваливали свой товар, зазывая покупателей, а просто стояли за своими прилавками.

   – Госпожа, – вдруг из толпы выбежал какой-то мужчина, когда Лина проезжала через площадь, а солдаты, охранявшие её, тут же бросились на него, перепугав бедолагу.

   – Да чего вы на людей кидаетесь? – возмутилась она. – Вы видите в его руке оружие?

   – Нет, но он подошёл слишком близко...

   – Не зли меня солдат, – недовольно произнесла Лина и дёрнула его за плечо, отталкивая от потерпевшего, и чертыхнулась про себя, заметив собирающихся людей вокруг. – Что ты хотел? – очень тихо спросила она у мужчины.

   – Госпожа, я всего лишь хотел выразить вам своё восхищение, вы спасли нас, меня... вы помните? – начал сбивчиво говорить он, радуясь, что ему позволено высказаться.

   Лина нахмурилась, смотря на мужчину, сидевшего перед ней на коленях.

   – Уважаемый я не совсем понимаю, о чём вы говорите.

   – Во время сражения, когда римляне подходили к академии, вы прикрыли меня своей спиной... я никогда этого не забуду, – восторженно произнёс мужчина и Лина недовольно скривилась. Тот бой был очень суматошным, и совершенно непривычным для неё, и в памяти сохранились только общие картины. А о том чтобы помнить какого-то горожанина речи вообще не шло.

   – Встаньте, то сражение было тяжёлым для всех нас, и вы достойно сражались, защищая свой город. А на поле боя все равны, и я рада, что жители Афин бились со мной бок о бок, – покровительственно улыбнулась она мужчине, и жестом предложила ему подняться с колен.

   – Жаль только царь пропадает неизвестно где, – услышала Лина краем уха, чьё-то недовольное ворчание.

   – Что? – гневно крикнула она, прежде чем смогла остановить себя. – Кто это сказал?

   Лина начала озираться по сторонам, осматривая уже успевшую собраться большую толпу и пытаясь понять, откуда исходили слова.

   – Кто это сказал, – очень медленно произнесла она, и заметила сбоку движение. Народ расступался, выдавая говорившего. – Ты?

   – Да я. А что, я разве не прав? – с вызовом спросил молодой мужчина. Ничем не примечательный. Среднего роста, среднего телосложения, короткие чёрные волосы, и очень наглые глаза.

   Ничего не говоря, Лина подошла к нему и наотмашь, со всей силой ударила мужчину кулакам по лицу так, что его скула вмиг распухла.

   – Не смей так говорить! – заорала она на него. – Ты и половины не знаешь! Это ты думаешь сегодняшним днём, как поесть и как поспать, а Максимилиан думает на десятилетия вперёд. Ты всего лишь единожды испытал то, чем он живёт уже больше двадцати лет, и смеешь судить его? А всё, что он делает, он делает ради тебя, чтобы у тебя был кусок хлеба на столе! А ты неблагодарная скотина! – всё больше и больше распылялась Лина, и сама не заметила, как в её руке оказался кинжал. И она довольно опасно размахивала им.

   – Лина, успокойтесь, – услышала она рядом с собой.

   Пару раз моргнув, сбрасывая с себя наваждение, Лина повернула голову.

   – Добрый день Тирей, – чуть откашлявшись, поздоровалась она с оружейником. – Вы правы, я переволновалась. Но этот... мужчина не понимает о чём говорит.

   – Конечно, не понимает, мало, кто может осознать, насколько тяжела ноша царя. Со стороны всё кажется очень легко.

   – Ага, легко... – Лина недовольно отвернулась, всем своим видом показывая, что думает об этом. – Я его заменяю всего четыре месяца, а уже не помню, когда последний раз спала больше четырёх часов или обедала вовремя. Как Максимилиан ещё жив от такой жизни?

   Все вокруг открыли рты от изумления, и Лина возмущённо посмотрела на горожан. Они все действительно думали, что жизнь царя сплошной праздник?

   – Идите, дорогие мои, идите... Чего столпились? – замахала она руками, разгоняя горожан. Люди робко кланяясь, начали расходиться. А Тирей остался стоять на месте и широко улыбался. Небольшого роста крепкий мужчина средних лет с длинным носом и светлыми волосами ниже плеч, Лина его очень уважала, и не только потому, что он был лучшим оружейником в Греции.

   – Лина, вы потрясающая женщина, вам об этом говорили?

   – Ой, Тирей, и не раз, – улыбнулась она. – Вы мне лучше скажите, знаете ли вы Антипа, он пекарь.

   – Антипа? Знаю, конечно, у него здесь самая большая лавка. А зачем он вам?

   – В гости хочу зайти. Проводите меня?

   – Конечно, – довольно усмехнулся Тирей этой странной просьбе и махнул рукой, предлагая идти за ним.

   Через пять минут Лина уже заходила в лавку пекаря.

   Уже знакомый девушке мужчина, стоящий у больших лотков с хлебом и лепёшками поднял глаза и замер на месте. И только широкая улыбка, расползающаяся на его лице, говорила, что он очень рад неожиданной гостье.

   – Добрый день Антип, я вам не помешаю?

   – Ой, Лина, ну вы скажете тоже! – возмутился Тирей и негодующе покачал головой. – Как вы можете помешать?

   Антип, молча, соглашался с оружейником, и боялся даже слово сказать, подумывая, опуститься ли ему на колени перед женой царя, или уже не надо.

   – Ой, совсем забыла, – воскликнула Лина. – Я же так и не вернула вам лошадь.

   – Ничего страшного, – поспешил заверить девушку пекарь.

   – Как это ничего страшного? Солдат, отдай этому господину свою лошадь, – приказала она охраннику, стоявшему за спиной. – Вам подойдёт та, что стоит на улице?

   – Э... Но у меня была старая кобыла, а это породистый военный конь.

   – Ну давайте я вам другую куплю, если этот не нравится, – обиделась Лина и надула губы, показывая мужчинам своё недовольство. На что Тирей тихо засмеялся.

   – Лина, как вы себе это представляете? На военном обученном скакуне телегу возить?

   – Но я не знаю где та лошадь... И потом какая разница? Лошадь она и есть лошадь... Не нравится эта, продайте и купите ту, что нужна вам, – закончила она и скрестила руки на груди. – Чего? – возмущённо воскликнула Лина, глядя на улыбающихся мужчин.

   – Антип, а как у неё твоя кобыла оказалась? – спросил Тирей у пекаря.

   – Ну, там долгая история, – ответил он, замечая красноречивый взгляд девушки. Она всем своим видом показывала, что не желает это обсуждать.

   – Вообще-то я с другой целью пришла, – сказала она и улыбнулась, видя заинтересованные взгляды. – Ваш сын...

   Мужчина заметно напрягся.

   – Тирсей? – осторожно спросил он.

   – Тот, что во Фракии, я не знаю как его зовут. Ой, не переживайте, – поспешила добавить Лина, заметив, как побелел Антип. – Я всего лишь хотела сказать, что он жив и скоро вернётся.

   – Я так понимаю, нам не стоит спрашивать, откуда вы узнали об этом? – тихо спросил Тирей.

   – Вы совершенно правы, – Лина обворожительно улыбнулась оружейнику. – Кстати, у меня закончились сюрикены, Тирей, сделаете мне несколько штук?

   – Конечно, для вас, всё что угодно, госпожа. Только до меня дошли слухи, что вы делаете ножи у другого оружейника, – сказал он и попытался сделать обиженное лицо, но получалось плохо. Широкая улыбка всё портила.

   – Ну он не оружейник совсем, – засмеялась Лина, понимая, о чём говорит Тирей. Отец Юлиана был прекрасным кузнецом, но оружия делал мало, и она однажды увидела у него нож, маленький и, в общем-то, ничем непримечательный, но он почему-то понравился ей. И теперь она постоянно просила сделать ещё, так как постоянно теряла их.

   – Кириан кузнец, и те ножи даже оружием назвать нельзя, и к тому же они всё время куда-то деваются. Так что можете быть уверенны, что я вам верна. Ой, Антип, я наверно всех клиентов распугиваю, – Лина вдруг вспомнила, что вообще-то находится в лавке пекаря, и ему нужно работать.

   – Нет, нет, что вы! – испуганно воскликнул мужчина, как будто отходя ото сна. Он засмотрелся на жену царя, разговаривавшую с оружейником, словно со старым другом, да и то, как он ей отвечал, шокировало его. – Госпожа, если можно, у меня есть небольшая просьба... Я хотел прийти к вам в начале недели как полагается...

   – Говорите, что вы хотели.

   – Мой младший сын, Тирсей... Он хочет пройти обучение в Спарте, в новом лагере, о котором все говорят, но он не подходит по возрасту. Как я знаю принимают с семи лет.

   – Да, но будут ещё лагеря для юношей постарше, – ответила Лина. – Но, Антип, я вам советую очень хорошо подумать, прежде чем отдавать сына в этот лагерь. Конечно, если вы решите, я найду для него место, но подумайте, нужно ли вам это.

   – Я не понимаю... почему? – нахмурился мужчина и недоверчиво взглянул на девушку. Она говорила так, как будто эта служба была чем-то недостойным.

   – Антип, в этих лагерях солдаты проходят очень жестокое обучение, не жёсткое, а именно жестокое. Они делают из человека оружие. У этих людей больше никогда не будет нормальной жизни, и нет никакой гарантии, что он вернётся оттуда живым и невредимым. Это очень серьёзная проверка на прочность.

   – Но вы ведь прошли эту проверку, – очень тихо сказал пекарь, и Лина открыла рот, услышав эти слова.

   – Откуда информация?

   – Лина, об этом все знают, – Тирей ответил за Антипа и то, как изменилось лицо девушки, ему совсем не понравилось. Взгляд стал холодным, а губы сжались в тонкую полоску и начали чуть подрагивать. – Простите, я думал, что вы знали.

   – И что ещё говорят обо мне? – очень тихо спросила она.

   – Ну много чего, но не всему же нужно верить.

   – Так, ладно, я сама узнаю потом. На самом деле мне уже пора, столько дел... Антип, подумайте, если вы решитесь на это, то приходите в любое время, – сухо сказала Лина и вышла на улицу, закрыв за собой дверь. – Я приказала оставить лошадь, что не понятно солдат? Пешком прогуляешься, ничего страшного, – услышали мужчины через секунду.

   – Удивительная женщина, – ухмыльнулся Тирей, смотря на дверь, за которой скрылась Лина. – Как ты с ней познакомился?

   – Она ходила по Агоре, когда сжигали мёртвых. А потом я увидел её на ступенях храма Афины... О боги, она так плакала, я словно чувствовал её боль, боль за каждого убитого в этом сражении.

   – Лина плакала? – не поверил своим ушам оружейник и изумлённо уставился на Антипа. – Мне говорили, что она никогда не плачет, и даже Максимилиан не видел её слёз.

   – Лина во всём винит себя, думает, что это она виновата во всех смертях и в том, что часть города разрушена. Но это же не так, это вина Максимилиана.

   – Даже не думай об этом. Лина убьёт тебя, если узнает, что ты считаешь её мужа виноватым, – строго сказал Тирей и пекарь нервно сглотнул, понимая, что тот не шутит.

    Спустя один месяц и десять дней

   Небольшой флот из пятнадцати военных кораблей двигались вдоль берегов Аттики. Ещё немного и должен показаться порт Пирея. Максимилиан гнал корабли, выжимая из них всё что можно, желая как можно быстрее оказаться дома. Солнце взошло уже давно, и как раз к полудню они должны будут пристать к берегу.

   Идти на лошадях из Фракии было слишком долго, и поэтому царь Греции решил добраться до Пеллы и уже на македонских кораблях плыть в Афины. Да и сам Валерий желал поскорей отвезти Алкмену с ребёнком к себе в Македонию.

   Когда он узнал о нападении римлян, он побелел и от гнева и от страха за свою жену. Да уж, он привёз её к Максимилиану думая, что рядом с подругой и ей будет не так скучно как одной в Пелле, и безопасней, а тут это нападение. Лина была увлечена рассказом, и не заметила, но македонец был близок к тому, чтобы сорваться с места в туже секунду и бежать в Афины, удостовериться, что с Алкменой всё в порядке.

   "Надеюсь, он не уедет в тот же день, и даст посмотреть на маленькую малышку". Максимилиан улыбнулся, своим мыслям. Интересно, какая она, наверно совсем крошечная...

   Показался берег Афин, и улыбка тут же исчезла с лица полководца, а в груди больно сжалось сердце. О боги, это было чудовищно. Конечно, Лина говорила, что Пирей уничтожен, но Максимилиан думал, что хоть что-то осталось, но сейчас он видел перед собой, только развалены и наспех склоченную пристань, у которой стояло пара торговых кораблей. Чуть в стороне строили склады и восстанавливали здания. Он присмотрелся и нахмурил брови... Такое ощущение, что порт не просто был разрушен, он был сожжён. Но почему?

   Ладно, это всё потом, сейчас главное нужно доехать до дворца, Лина так неожиданно исчезла, что оставила неприятный осадок в душе. После этого Максимилиан как можно скорее постарался закончить все возможные дела и направился домой к жене. У него уже дрожали руки от желания прикоснуться к ней, к её животику, ощутить шевеления сына. И уже хотел рычать от досады, потому как это корыто так медленно шло, неужели нельзя поторопиться?

   – Макс, пошли, чего встал? – хмыкнул Тиран и дотронулся до плеча друга. Максимилиан повернулся и увидел, что Валерий уже сидел в лодке и нетерпеливо теребил край своего красочного хитона. Недолго думая, Максимилиан быстро присоединился к нему, и они направились к берегу.

   Уже через пятнадцать минут царская процессия ехала по направлению к дворцу, и Максимилиан с горечью смотрел на разрушенный город. Его город... прекрасный и величественный. Много пепелищ, странно, он никогда не замечал, чтобы римляне так активно использовали огонь, а тут очень многое было именно сожжено, а не разрушено. Хотя всё очень быстро восстанавливалось, чувствовалась явная нехватка рук, и он отметил про себя, что нужно будет решить этот вопрос.

   Максимилиану стоило больших усилий сохранять хладнокровное выражение лица, хотя в груди пылал бешеный огонь. Он не мог спокойно смотреть на разрушенные дома, и не мог поверить в то, что видел перед собой. Его город, прекрасный город... Который он любил и которым гордился, его больше не было.

   Но это ещё не самое страшное испытание, впереди его ждал народ, который наверняка возненавидел своего царя. Афиняне не глупые люди, по большей части они все образованные граждане и быстро поймут, что в случившемся виновен Максимилиан, и никто больше. Да он и сам знал и не отрицал этого, но как после этого управлять страной? Вот в чём вопрос, а о доверии можно было забыть, это было ясно как белый день.

   Совершенно не к месту вспомнился разговор с Линой про монархию в её мире, и то, как свергли их царя и расстреляли всю его семью, после того, как он утратил доверие. И от этого стало тошно.

   Максимилиан ехал вперёд, разрушенная часть города закончилась довольно быстро, и было совершенно чётко видно границу, куда римляне не дошли. В уцелевшей части города было уже многолюдно, все как обычно расступались по краям дороги и склоняли голову. А Максимилиан всё никак не мог понять, что же он видел перед собой. Всё тоже самое, что было и раньше, и ни одного гневного или осуждающего взгляда. Только почтение и уважение. Но не успел он удивиться этому факту, как вдалеке заметил несущуюся к нему лошадь с маленькой фигуркой на ней.

   "Лина, – улыбнулся Максимилиан себе. – Моя маленькая Лина и четыре солдата спешащие следом за ней. По всей видимости, те самые охранники, которым я приказал охранять свою жену, ценой своей жизни, и не покидать её ни на секунду. Она, конечно же, ругалась и кричала как ненормальная, но в данном случае это было не важно, её должны были охранять мои верные солдаты, и это не обсуждалось".

   Лина подлетела к мужу словно ветер, на ходу спрыгивая с лошади, и как только ноги Максимилиана коснулись земли, она кинулась ему на шею. Он едва смог устоять на ногах от такой пылкой встречи. Но полководец был так же рад, как и она, и нежно обнял и поцеловал нежную шею жены, не обращая внимания на обращённые на них взгляды.

   – Максим, наконец-то ты вернулся, – тихо сказала Лина дрожащим от волнения голосом и спешно отстранилась от мужа, понимая, что ведёт себя неправильно. – Прости, я не смогла сдержаться, поехали.

   – Поехали, малыш, – улыбнулся он и помог девушке сесть на лошадь, замечая, что её живот стал ещё больше, и ей уже явно тяжело с ним ходить.

   Но ничем не показав своего неудобства, она запрыгнула на скакуна, и они направились во дворец.

   – Максимилиан, мне нужно новая белая лошадка, – повернулась к мужу Лина и улыбнулась. Она светилась как огонёк и её милая головка всё время поворачивалась в его сторону.

   – Ты хочешь белую?

   – Конечно, у тебя чёрный, а у меня должен быть белый, – заявила она, и спорить с ней было бесполезно. Лина в лошадях совершенно не разбиралась, и ей было всё равно на чём ездить, но свою Снежинку она полюбила именно из-за цвета, считая, что когда они с мужем едут рядом, то хорошо смотрятся вместе. Хотя странно, она хорошо держалась на лошади, и совершенно точно часто имела с ними дело, но упорно считала всех скакунов одинаковыми. Кроме цвета, разумеется.

   Длинная процессия въехала на дворцовую площадь, и на ступенях Максимилиан увидел маленькую фигурку сестры. Она, по всей видимости, сдерживалась из последних сил, чтобы не последовать примеру Лины и побежать к своему мужу, да и сам Валерий, ехавший за спиной царя Греции, уже был готов подстегнуть коня. Максимилиан усмехнулся про себя. Однако отдавая Алкмену македонцу, он не думал, что всё окажется настолько удачным. Сестра без ума влюбилась в Валерия, да и сам македонец, которого он читал образцом сдержанности и благоразумия, совершенно неожиданно воспылал чувствами к сестре. И его ничуть не смутил тот факт, что Алкмена дочь служанки.

   – Я рада, что ты вернулся Валерий, – взволнованным голосом произнесла она, не отрывая взгляда от мужа.

   – Я тоже рад тебя видеть Алкмена, – ответил македонец, и Лина открыла рот от возмущения, начиная задыхаться от переполнявших её чувств. Максимилиан понимающе усмехнулся, да уж, Лина была невероятно импульсивной девушкой и ей были непонятны те правила, которым следовало придерживаться.

   – Валерий! Если ты сейчас же не обнимешь свою жену, я тебя ударю! – крикнула она. – А ты Алкмена, только попробуй сказать, что ему нужно помыться.

   Сестра испуганно посмотрела на брата, словно прикидывая, не будет ли он ругаться, если она так поступит, и, приняв решение, подошла и обняла мужа, а из глаз полились слёзы.

   – О боги, я так соскучилась, Валерий, не покидай меня так надолго, – тихо прошептала она и Лина положила голову мужу на грудь, умиляясь этой милой сценой вместе с ним.

   – Ой, тигр, прости, я не поздоровалась с тобой, – повернулась она к Тиграну и улыбнулась ему. – Максимилиан, идите в купальню, а мне нужно кое-что закончить, а то я с совета убежала.

   Максимилиан не смог сдержать изумлённую улыбку. Никогда не думал, что будет ждать жену в купальне, пока она заканчивает государственные дела.

   – Не задерживайся, – только и смог сказать он.

   – Конечно, мой полководец, – пропела она и очень быстро скрылась за дверьми дворца.

   – Макс, мне кажется, или вы действительно поменялись ролями? – засмеялся Тигран, смотря на занимательную сцену.

   – Это ненадолго. Я уверен, что Лина будет рада избавиться от необходимости заниматься этим. Ступай, выбери себе наложниц и иди в купальню, а я присоединюсь к тебе, как только сестра оторвётся от своего мужа и вспомнит, что у неё ещё есть брат.

   – Ой, – тут же воскликнула Алкмена и тут же подошла к Максимилиану с очень виноватым видом. – Я рада, что ты вернулся, старший брат.

   Тот удовлетворённо кивнул и поцеловал сестру в лоб.

   – Максимилиан, я хочу отправиться в Пеллу сегодня же, – заявил македонец, и он внутренне скривился. Так и знал! Но полководец ничем не показал своего настроения.

   – Как пожелаешь.

   – Но Валерий, давай задержимся хотя бы на день, – воскликнула Алкмена. – Я соскучилась по брату.

   – Хорошо, но только на день, – недовольно сжал губы он, и Максимилиан усмехнулся. Однако не он один потакает своей жене.

   Уже через пятнадцать минут Максимилиан сидел в купальне и с интересом наблюдал за другом.

   – А ты справишься брат?

   Тигран, по всей видимости, очень соскучился по опытным наложницам и решил взять сразу трёх девушек, и сейчас очень активно занимался изучением их тела, чему они были несказанно рады. Наложницы любили его, и он отвечал им взаимностью.

   – Обижаешь. Я вот думаю за четвёртой сходить, – засмеялся он.

   – Я всё, – услышал Максимилиан голос жены за спиной. – Ой, тигр, а тебе троих не мало? Может ещё позвать?

   – Вот брат! Слышал? А ты меня недооцениваешь, – Тигран попытался обидеться, но широкая довольная улыбка всё портила.

   – Что у тебя за дела были? – повернулся Максимилиан к Лине, не желая больше обсуждать наложниц.

   – Ты наверно заметил, причал пока временный построили, а на днях начнут делать постоянный. И я хочу сделать его другим, не таким как раньше, – сказала она, присаживаясь на мозаичный пол рядом с мужем, и взяла немного сандалового масла на руки.

   – И каким же? – заинтересованно спросил Максимилиан.

   – С длинным пирсом, уходящим в море. Так он сможет принять больше кораблей, и военные не будут болтаться в море, а нормально встанут у берега.

   – Покажешь мне сегодня, – приказал полководец и закрыл глаза от удовольствия, как только ощутил нежные руки на свих плечах. Думать сейчас о делах расхотелось, и он едва сдержал стон, наслаждаясь потрясающим мгновением. Да... об этих руках он грезил долгих пять месяцев.