Текст книги "Resurrection (СИ)"

Автор книги: Анастасия Сокол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

========== Act 1 ==========

***

Мамору немного растерянно вертел в руках медиатор и недоуменно озирался по сторонам. Незнакомая девчонка выскочила из «Короны», с кем-то весело щебеча по телефону и совершенно не глядя по сторонам, когда столкнулась с ним. И она абсолютно не представляясь похожей на человека, умеющего играть на электрогитаре.

Может быть, медиатор принадлежит не ей?

Парень повертел головой, без особого успеха (и рвения, если честно) ища взглядом того, кто мог бы идти в тот момент мимо и обронить вещицу, а после сокрушенно хмыкнул и покосился на пеструю вывеску игрового центра.

Можно спросить у Мотоки.

В помещении царил гвалт – вышла новая игра, и народ с энтузиазмом пробовал свои силы. Кажущийся загнанным, приятель с облегчением оперся спиной на барную стойку, когда ему милостиво дали перерыв, и заинтересованно склонил голову к плечу.

– Девушка, у которой может выпасть из портфеля медиатор? Ну-у… – он задумался на минуту. – Их здесь много таких бывает, все-таки музыкальная школа близко. Но если ты про одну конкретную – то…

– Светловолосая, – перебил его Мамору, сосредоточенно нахмурившись. Девчонка не выходила из головы. – У нее еще на голове такие хвостики… похожие на данго.

Приятель расхохотался и махнул рукой.

– Тогда все ясно! Это Усаги! – какое странное имя, вздохнул Мамору. И как странно получать подтверждение того, что эта девчонка действительно может играть на чем-то.

– Странная девица, – заметил он вслух и почти совсем не покривил душой. Эта самая Усаги создавала впечатление, будто все вокруг себя превращает в хаос. С ним вот столкнулась, вещи свои рассыпала…

Интересно, он мог ее где-нибудь раньше видеть?

– Она интересная, – Мотоки пожал плечами. – Раньше вот захаживала к нам частенько, а теперь – только по дороге в музшколу да изредка на выходных. Воистину, работа сделала из обезьянки милашку – она перешла в выпускной класс и стала такой серьезной. Даже кошку себе завела.

Мамору поймал себя на том, что внимательно слушает приятеля, и поджал губы. У него не было времени на россказни о странной девице. Он просто хотел вернуть потерянную вещь.

– К чему ты мне про это рассказываешь? – дернул уголком рта он, и Мотоки удивленно замолк. – Я просто хотел вернуть медиатор. Можешь ей передать?

Фурухата хмыкнул и обвел рукой свою вотчину – прорву толпящихся и галдящих людей, ревностно следящих за тем, как играют другие, и ждущих своей очереди. Это был ясный намек на то, что о его посредничестве просить просто-напросто бесполезно. Что ж, пожалуй, этого и следовало ожидать.

– Когда бы мне? – тут же подтверждая мысли Мамору, ответил он. – Но я могу тебе ее адрес дать, она сейчас живет в общежитии при гимназии Дзюбан, так что на родителей не напорешься. И это как раз недалеко от твоего университета, сам и занесешь.

Встречаться с этой девчонкой вновь было странно.

Мамору, сдаваясь, махнул рукой.

– Ладно.

***

Явно недавно приклеенная на кнопку домофона бумажка с фамилией «Цукино», слишком новая по сравнению с большинством других, весьма однозначно намекала на то, что девчонка заселилась сюда недавно. Мамору еще раз сверился с адресом и именем на листке – и хмыкнул.

– Цукими Данго*, чтоб тебя… – проворчал он себе под нос и решительно вдавил кнопку.

Надо закончить с этим, да поскорее. В последнее время Мамору не высыпался ночью из-за каких-то совершенно непонятных снов, и это не лучшим образом сказывалось на его трудоспособности. И хотя спать днем – далеко не самая хорошая идея, но… Просто несвоевременно это все. Семестр только месяц как начался, а Мамору уже чувствовал себя очень уставшим.

Ответили ему не сразу, а где-то секунд через сорок. Всегда доверяющий своим внутренним часам парень стоически завел глаза. И с чем можно так долго возиться, скажите пожалуйста?

– Да, алло, – высокий звонкий голос не резанул по ушам против ожидания, а скорее даже будто бы обласкал слух.

Может, эта Цукими Данго не только на гитаре играет, но и поет еще?

– Ты со мной сегодня у игрового центра столкнулась, – без приветствий доложил Мамору, ненавидящий расшаркивания в любом их виде, – и медиатор уронила. Он тебе нужен, или я просто так отдавать тащился?

Секундное молчание оборвалось ликующим возгласом.

– Так вот куда он подевался! – лампочка рядом с кнопкой домофона приветственно мигнула зеленым. – Поднимайся, одиннадцатый этаж, дверь направо.

Мамору пожал плечами и потянул дверь подъезда на себя. К счастью, хоть обращаться к нему на «вы» она не стала.

Цукими Данго уже ждала его, приветственно распахнув дверь. Тонконогая невысокая девчонка с забавной прической и огромными доверчивыми синими глазищами – ни за что не скажешь, что ей семнадцать, как ни приглядывайся.

– Входи, – разулыбалась она, только увидев его у лифта. – Я как раз разогрела блинчики.

– Не стоит, – мотнул головой парень и без лишних слов полез в сумку, ища в одном из внутренних карманов злосчастный медиатор. – Я просто не умею не совать нос в чужие дела, вот и решил вернуть.

– И очень помог мне, – энергично кивнула головой девчонка, забирая вещь, – и вдруг уцепила его за руку, втягивая в комнату и закрывая дверь. – Так что блинчики даже не обсуждаются.

Мамору проклял свою покладистость по отношению к женщинам и сдался.

– Ладно, Цукими Данго, – вздохнул он тихо, – твоя взяла. Я не завтракал.

В небольшой квартирке было уютно и чувствовалась женская рука. На дверце шкафа с зеркалом висела пара вешалок с какими-то платьями, кровать была заправлена нежно-розовым покрывалом, а на кухне на обеденном столе стояли цветы и вазочка с какими-то сладостями.

И гитара в квартирке тоже имела место быть, кстати.

– Ты у Мотоки спрашивал адрес, да? – девчонка усадила его за стол и поставила перед ним тарелку вкусно пахнущих блинчиков… с чем-то. Неприхотливый в еде, Мамору с затаенным интересом потянул носом воздух и слегка задумался.

Ситуация была непривычная.

– Мы с ним учились в одной школе, – зачем-то сказал он, – вот я и поинтересовался, много ли в игровой центр ходит девчонок, способных выронить медиатор.

– И что он ответил? – парень заметил у собеседницы умилительные ямочки на щеках и попытался заставить себя сосредоточиться на еде.

– Сказал, что девушка с прической, похожей на данго, только одна, – брякнул он, вдруг совершенно не представляя, как себя с ней вести. – И зовут ее Цукино Усаги, а живет она в общежитии гимназии Дзюбан, и сам сходи к ней, Мамору, не видишь – я занят.

Девчонка расхохоталась и всплеснула руками.

– О, еще и гастрономическая кличка? – заметила она беззлобно. – Значит, ты точно не завтракал. И еще – тебя зовут Мамору, да?

Она снова склонила голову набок – как недавно в дверях, – становясь похожей чем-то на пеструю птичку, и подперла подбородок ладонью.

– Чиба Мамору, – уточнил парень небрежно. – Просто Мамору, ладно?

– Мамору – и Цукими Данго? – сверкнула озорными синими глазищами девчонка. – Так не пойдет, – она задумчиво прикусила губу. – В следующий раз придумаю тебе тоже какую-нибудь съедобную кличку.

Мамору хотел сказать, что следующего раза не состоится, но заметил, как она весело улыбается глядя ему в лицо, и не посмел.

Кто знает, может, они и правда столкнутся еще не раз. С неуклюжестью-то этой сластены – запросто.

Комментарий к Act 1

**Цукими Данго** – разновидность японских шариков моти на палочке. Те, которые готовят во время праздника Цукими – праздника любования луной. Иногда шарики моти называют еще оданго.

========== Act 2 ==========

***

Нару восторженно зажмурилась, отправляя в рот кусочек лимонного пирога, и Макото улыбнулась ее реакции. Они уже третью неделю ходили в один кулинарный клуб, и это послужило появлению у них общих интересов. И это было замечательно!

У Мако была только одна подруга в этой школе – Усаги, с остальными людьми она не очень-то хорошо общалась, и это удручало. Ведь у Усаги куча других дел – она ходит в музыкальную школу уже третий год, а еще – только недавно стала жить одна и старается осваиваться с благословенными, по ее словам, свободой и одиночеством.

В общем, подруга не могла проводить все свое время с ней, и Мако понимала ее и не обижалась, так что…

Так что она была рада хоть на последнем году учебы нажить еще одного близкого человека. Просто одноклассницы, с которыми она иногда перебрасывалась шутками, были не в счет – с ними не устроишь ночевку и битву подушками.

– Ох, Мако-чан, это потрясающе!

– Хочешь – можешь взять его домой, – предложила Кино с улыбкой. – Тетя редко навещает меня – она живет в деревне, – так что скармливать все наготовленное тут мне все равно некому.

Нару просияла и хлопнула в ладоши.

– Ой, правда? – вид у нее был такой счастливый, что стало даже удивительно. Мако отрезала и себе кусочек пирога и задумчиво попробовала его на вкус. Еда как еда, странно, что она так подняла Нару настроение. – Спасибо большое! Угощу пирогом брата, он точно будет в восторге!

Макото вскинула брови и начала не спеша упаковывать надрезанный ими пирог. По правде сказать, по большей части именно она и председательствовала в кулинарном клубе – потому что жила одна и из-за этого лучше всех тут готовила. Она же, в общем-то, занималась и бумагами, хотя официально главой клуба не числилась. Впрочем, ее это не очень-то огорчало.

– А у тебя есть брат, Нару-чан? – спросила она между делом. Такой подробности она никогда не слышала – Нару не особенно распространялась о своей семье. И, в общем, немудрено. Ее родители держали ювелирный салон, и подружиться с девушкой из-за денег было много желающих.

Нару разулыбалась и закивала, как будто очень давно хотела поделиться этим с кем-то, но не могла. А тут у нее нашлась возможность.

– Да, и он потрясающий, Мако-чан! – горячо заявила она. – Масато – мой старший брат, он помогает родителям с поставками и параллельно учится в университете. И он такой красивый! – здесь девушка прижала ладони к подозрительно загоревшимся щекам и хохотнула. – Когда мне было четырнадцать, я была в него влюблена, – призналась она легко.

– И что, твой потрясающий старший брат любит домашнюю стряпню? – недоверчиво хмыкнула Мако, тут же представившая себе смазливого красавчика, похожего чертами лица на Нару, и забраковавшая для себя его кандидатуру в кавалеры.

В последнее время ей казалось, что она никогда не найдет для себя человека, на которого можно было бы опереться, так что… стоило ли стараться, если Мако сама все умела? И прибить полку, и донести тяжелые пакеты с продуктами, и защитить себя.

Нару махнула рукой и с благодарностью приняла протянутый ей сверток с пирогом.

– Он обожает домашнюю еду, но я так готовить не умею, а мама… ой, – она завела глаза. – Ну это же мама, у нее только одна забота.

Макото легко улыбнулась и кивнула в ответ. Ее родители умерли очень давно, и она не знала, что это значит – воспринимать вот так просто и снисходительно причуды ближайших родственников.

***

– Осака Масато*, – Макото даже сказать ничего не успела – знай только и хлопала глазами в полнейшем ступоре, когда ей протянули вместо рукопожатия букет чайных роз и низко поклонились. Стоящая рядом со смазливым синеглазым незнакомцем Нару стыдливо покраснела и торопливо замотала головой, бормоча себе под нос, как сильно она извиняется и что совершенно этого не хотела.

– Эм… Кино Макото, – Мако осторожно приняла букет и окинула незнакомца коротким взглядом.

Похоже, что это был брат Нару, он ведь назвался как Масато.

Верно?.. Ведь верно же?..

Нару наконец вернула себе голос и умоляюще сложила руки перед собой.

– Прости, Мако-чан! Я не хотела его с собой тащить, но он просто обезумел от твоего пирога! – торопливо протараторила она, по-прежнему пристыженно жмурясь и даже как-то опасливо вжимая голову в плечи.

– Неправда! – звучным голосом перебил свою сестру Осака Масато. – Я не обезумел, я очарован! И хочу напроситься на чай.

Макото окинула его еще одним взглядом, совершенно искренне недоумевая, что в ее пироге могло произвести впечатление на этого красавчика (а парень был очень красив – и явно ненамного старше самой Кино), и рассеянно сжала в руках букет.

И откуда он только?.. Неужели Нару-чан ему рассказала?

Девушка совсем не помнила, рассказывала ли она в разговоре про флористику о своих любимых цветах. И если нет – откуда он мог знать? Купил наугад? И вообще, зачем он купил цветы?

– Я не хотела его с тобой знакомить, но он сказал, что тогда будет караулить тебя у школы, – Нару прикусила губу, не замечая, наверное, что ее почти не слушают. – Прости еще раз, Мако-чан, правда!

– Да… все нормально, – Макото пожала плечами и постаралась не кусать изнутри щеку. Жадно рассматривающий ее парень был каким-то… странным. Как будто не согласия на чаепитие ждал, а чего-то… в общем, чего-то куда более важного.

– Значит, я могу рассчитывать на еще один кусочек вашего потрясающего пирога, Кино-сан? – Масато расцвел широкой улыбкой, и Нару снова виновато потупилась, явно не ожидав от него такого рвения.

Мако все-таки прикусила щеку.

Красивый, обходительный парень, который без ума от ее стряпни и подарил ей чайные розы. Это похоже на грезу из ее четырнадцатилетнего возраста – когда она влюблялась в своих сэмпаев и страдала, узнавая, что у них есть девушки. Этот период для нее кончился спустя какое-то время после знакомства с Усаги. С Усаги – и еще с кем-то…

Макото нахмурилась, не спеша отвечать внезапно разбудившему в ней какое-то неясное, фантомное воспоминание парню. Она как будто даже почти слышала… чей-то смех.

– Мне пирогов не жалко, – ответила она, в конце концов принимая решение. Фантомный смех казался ей не просто девичьим смехом, а смехом кого-то очень знакомого…

Но ведь у нее не так уж и много знакомых!

– Если так, я готов носить вас на руках и напрашиваться к вам в гости каждые выходные, – Масато влажно сверкнул зубами, вырывая Мако из ее мыслей, и… предложил ей руку. И Мако, сама не зная зачем, ответила на его жест, оказываясь тут же слишком близко и чувствуя, как пряно пахнет каким-то парфюмом.

Ну что ж, во всяком случае, Нару пойдет с ними, так?

Нару хлопнула себя по лбу, шумно вздыхая.

– Нии-сан, – осторожно начала она, – а ты не думаешь, что это несколько неуместно, нет? Ведь у Мако-чан могут быть свои дела, и было бы…

– Но ведь Кино-сан согласилась, – Масато бросил на сестру искренне недоумевающий взгляд и тут же мягко улыбнулся Мако. Которой вот так стоять под руку с незнакомцем внезапно показалось чем-то привычным и совершенно естественным.

Девушка скованно улыбнулась и опустила руку с букетом, почти про оный забыв и едва его не выронив.

– Все хорошо, Нару-чан, – покачала головой она, – я же говорила, мне все равно некому скармливать все то, что я готовлю.

Нару бросила на нее виноватый взгляд и медленно кивнула.

– Ну хорошо… Спасибо тебе, Мако-чан.

Макото тряхнула головой, отбрасывая залезшую в глаза челку, слишком отросшую за последний месяц, и попробовала отшутиться:

– Да ладно. Осака-сан будет вторым мужчиной в моей квартире – сразу после Шинго.

Масато с интересом вскинул брови и легко повлек ее куда-то в сторону парковки, словно надеясь отрезать от разговора с подругой и сосредоточить ее внимание на себе.

– А кто такой Шинго, Кино-сан?

Девушка чуть выдохнула, чувствуя себя немного свободней в привычной теме, и принялась объяснять.

Комментарий к Act 2

**Осака Масато** – это Нефрит. Масато – от «Масато Санджойна» из первого сезона классического аниме. Осака – это фамилия Нару, а раз он ее старший брат – все просто.

========== Act 3 ==========

***

Клаус приметил ее давно. Они ходили на одни курсы по математике, и она сидела за соседним столом. Сосредоточенная, молчаливая и серьезная. Скромная оторва, тихий омут.

Девушка, у которой было в каждом ухе по три сережки.

Клаус знал, какую одежду она предпочитает, какие книги читает, с чем любит сэндвичи и по какой причине это именно сэндвичи. И ему очень нравилось на нее смотреть, подмечая каждый раз новые для себя детали.

Ее звали Мидзуно Ами, она жила с матерью и хотела стать врачом. И брат беззлобно посмеялся над ним, когда Клаус рассказал ему, что, кажется, вляпался по самое не хочу.

Да, именно так. Вляпался.

Горячий и темпераментный, Клаус не мог долго сидеть на месте и эти дополнительные занятия, в отличие от покладистой Мидзуно, терпел с трудом, то и дело норовя сорваться и начать наворачивать круги по классу. Это был его способ сосредоточиться на решении сложной задачи, и каждый раз он ужасно бесился из-за того, что его ограничивают в возможностях.

И именно по этой причине ему было неимоверно сложно держать себя в рамках субординации по отношению к девушке, которая ему очень нравилась.

Точнее, в которую он был влюблен.

Иногда Клаус представлял, как она улыбается – потому что в его присутствии она не улыбнулась ни разу, – и ему становилось немного легче. Но – ненадолго.

Ами ни с кем не разговаривала на занятиях, не одалживала ручек, не забывала вещей. Приходила и уходила, каждый раз не оставляя за собой никаких следов. И даже, кажется, друзей у нее не было – ее телефон никогда не звонил.

Клаус очень хотел стать ее другом все это время. Он хотел заинтересовать ее собой, показать ей, что есть что-то помимо учебы.

Что он существует.

И однажды этот случай ему представился.

Они с Ами ходили не только на одни курсы (хотя заметил он ее именно там и за это в мыслях долго и горячо потом благодарил настоявшего на дополнительном обучении Сина), но и в одну гимназию – в гимназию Дзюбан, просто в разные классы. Для них обоих этот год был последним, и соответственно, как и все выпускники, они должны были устроить мероприятие.

И администрация школы поставила банальное и ожидаемое, но обязательное условие: должны быть танцы.

Конечно, первый семестр последнего школьного года лишь начался, проще было бы начать готовиться где-нибудь только месяца за два до выпускного (как и сделали бы в милой сердцу Клауса Европе), но это была Япония – дорогая и чопорная страна, куда более традиционная в сознании Клауса, чем даже Англия, а потому наличие большого количества контрольных и тестов просто не позволяло начать подготовку позже.

И значит, ставить номер с танцами стоило уже сейчас.

Но самым важным было даже не это. Самым важным было то, что, как оказалось, Мидзуно Ами была одной из немногих девушек в его потоке, которая танцевать не умела совсем. Он слышал, как она говорила об этом со своей невысокой тонконогой светловолосой одноклассницей. У этой девушки была весьма заметная прическа, похожая на данго, и очень яркие голубые глаза.

Впрочем, Клаусу она не показалась ни на йоту красивее его застенчивой Ами, которая во время разговора была определенно подавлена.

Именно тогда Клаус и решил, что его час настал. У него чуть подрагивали руки, когда он подошел к ней, но это было неважно. Потому что девушка с данго на голове, стоящая у Ами за спиной, разулыбалась, как только поняла, что он подошел к Мидзуно, и показала ему большой палец.

– Привет, – неловко усмехнулся Клаус, пытаясь вести себя как можно свободнее, но явно не преуспевая. – Ты ведь Мидзуно Ами-сан, так? Я слышал, ты не умеешь танцевать, и… в общем, если хочешь – могу помочь.

Девушка с данго на голове захлопала в ладоши и засияла.

– Ами-чан, соглашайся! Тогда все будет идеально!

И вот тут… Клаус готов был поклясться – Мидзуно… она покраснела. Он никогда не видел, чтобы она краснела, и ему всегда казалось, что это как с ее улыбкой – совершенно невозможно, ведь она такая… такая интеллигентная, такая умная… такая… красивая…

– Эм… – Ами внезапно глубоко ему поклонилась и улыбнулась самыми уголками губ. – Это было бы очень здорово… – она запнулась, явно не зная, как его называть, и Клаус ей улыбнулся.

– Меня зовут Сайто Клаус.

Девушка неловко повела плечами.

– Да… Спасибо вам, Сайто-сан.

***

Мидзуно была потрясающей. Такой потрясающей, какой Клаус ее себе и представлял. От нее пахло фиалками, она носила легкие нежно-голубые платья, когда не ходила в школу, и очень, очень красиво улыбалась.

А еще – ее подружка с данго на голове (ее имя Усаги, напоминал себе каждый раз Клаус, чтобы ненароком не назвать ее Оданго) проболталась, что Ами любит видеоигры. И вот кто бы мог подумать – Клаус тоже любил их! Так что они даже были один раз в игровом центре, где Ами продемонстрировала в игре такой же головокружительный успех, как и в учебе.

С танцами вот пока не очень срасталось – Ами путала такты и явно смыслила в вальсе меньше, чем в шахматах, но Клаусу нравилось ее обнимать и сжимать в своих пальцах хрупкую маленькую ладонь.

– Знаешь, мне нравится с тобой заниматься, – сказала она, когда они шли из спортивного зала после очередной тренировки. Хотя учитель из него был так себе, Клаус просто хорошо проводил время, да и сама Мидзуно была как будто не против его дурачеств…

Ему казалось, они немного сблизились, и это его согревало.

– Мне с тобой тоже, – он улыбнулся, поворачивая голову, и столкнулся с ней взглядом. Ами рассматривала его задумчиво и сосредоточенно, но как будто как-то… заинтересованно.

Словно уже знала или видела его раньше, до их знакомства, но не придавала значения всему этому. А теперь… теперь – придала.

– А… не… не хочешь вместе готовиться к экзаменам? – Клаус прикусил губу, стараясь не выдать своего ликования излишне широкой улыбкой (потому что ужасно хотел пригласить ее куда-нибудь, но не знал, как это провернуть, чтобы не отпугнуть – ребята говорили, что гения-Мидзуно никогда прежде не видели с парнями).

– Только если ты согласишься сходить со мной на выходных в кино, – заявил он с озорным видом, чувствуя себя ужасно хорошо – и смущенно. Правда, о последнем никто был просто не должен знать. Даже Син. – Какие фильмы ты любишь, Мидзуно-сан?

Ами вспыхнула и резко отвела глаза, как будто не знала, что ей на это ответить, да и вообще не ожидала от него такого предложения.

Как будто думала, что… что? Что не может ему понравиться?

Но ведь она была восхитительной!

– Ф-фильмы?.. – ее негромкий тонкий голос чуть дрогнул, и Клаус заставил себя даже не думать о том, чтобы распустить руки. Нет-нет-нет, только не сейчас! она ведь… – Ну… я люблю научную фантастику. А ты?..

Это был джек-пот.

– «Навсикая из долины ветров»? – наугад выпалил он, все-таки не сдерживая совершенно дурной улыбки, и, сам не зная почему, замер на месте. – Это аниме, конечно, но это…

– Очень хорошее аниме, – Ами тоже остановилась и теперь улыбалась ему в ответ – так, как и всегда – самыми уголками губ, розовея щеками и чуть прикрывая глаза. – И если его показывают в одном из кинотеатров сейчас, было бы неплохо сходить.

– Если что – у меня есть домашний кинотеатр! – выпалил Клаус прежде, чем успел понять, что вообще хочет сказать, и тут же закусил щеку изнутри так, что пошла кровь.

Однако Мидзуно действительно оказалась тихим омутом. В который он нырнул с головой.

– О, вот как? – она чуть наклонила голову и издала легкий смешок. – Тогда у нас есть запасной вариант, если что, верно?

И глаза – глаза у нее были синие-синие.

Комментарий к Act 3

**Сайто Клаус** – это Цоизит (или – Зойсайт). Клаус – из игры «SM: another story», где Ами отправляется в Альпы. Сайто – потому что по фику у Цоизита есть единоутробный старший брат, и они оба носят фамилию матери. А Цоизитом я его кличу, потому что мне внезапно больше понравился именно этот вариант.

========== Act 4 ==========

***

Масато снились сны. Нет, само по себе это явление было вполне обычным, но не в последнее время. В последнее время Масато снился как будто один и тот же сон – сон, имеющий свое бесконечное продолжение, кусочный как пазл, который требует сборки. Там вспыхивали на куполе неба звезды, от зеленоглазой амазонки пахло розами, а с поляны был слышен задорный лязг мечей.

Знакомых лиц в сновидениях почти не было. Носилась по траве босиком простоволосая ясноглазая блондинка в воздушных шароварах, отплясывая какой-то танец и весело хохоча, хлопала ей в ладоши в такт этому танцу сидящая под деревом похожая на фею нежная тонкая девушка в белом платье…

Кто-то оскорбительно-рыжий и веснушчатый как будто даже говорил что-то Масато – кажется, издевался, а сам парень…

Он был как в тумане. Но он был счастлив и оттого постоянно стремился домой, чтобы лечь и хоть пару часов поспать. И – снова увидеть что-то. Хоть что-нибудь!

Правду сказать, в последние дни Масато казалось, что он просто одержим этими снами. Он сам понимал, что это глупо и странно, и что не стоит зацикливаться на подобных вещах…

Но проблема была в том, что даже несмотря на собственные увещевания он был уверен, что его сны – реальны.

Потому что одну девушку из них он уже встретил.

Кино Макото была точь-в-точь амазонкой из его сновидений. От нее пахло чайными розами, тонкий зеленый шелк платья мягко струился по ее смуглой теплой коже, а губы – губы у нее были сладкие и мягкие, как будто она только что съела ложку джема и облизнулась. И этот отголосок, сладкий привкус – он сопровождал Масато везде.

Потому что девушка из сновидений была самой прекрасной из всех, кого он когда-либо встречал. И в реальности она оказалась еще лучше.

Лучше, чем вообще можно было представить.

Они встречались как минимум три или четыре раза в неделю – когда позволяли время Масато и график учебы самой Мако, которая усердно трудилась ради своего будущего, мечтая открыть ресторанчик или пекарню. Её целеустремленность поражала, и парень был покорён таким практичным ходом мыслей. И рад тому, что Кино рассуждала так здраво и широко, потому что с более легкомысленной девушкой иметь дела ему не хотелось.

Масато был тем еще Дон Жуаном, на самом деле, но в последнее время… Ему отчаянно хотелось оставаться рядом с кем-то одним. Знать, что тебя всегда обнимут и утешат в случае чего; что о тебе будут все знать; что вам не придется напрягаться и подозревать друг друга.

Он больше не хотел каждый раз изучать своих спутниц заново. Потому что сейчас ему казалось – он нашел ту, кого искал среди девушек до сих пор. Может, дело в том, что их знакомство так удивительно совпало с его состоянием. А может… во всем виноват пирог.

Тот пирог, который Нару принесла домой пару недель назад и предложила домашним, заверяя, что на вкус он просто объеденье.

И она оказалась права, конечно. Его милая сестренка всегда отличалась тонким вкусом в таких вещах.

Однако дело было не в этом.

Дело было в том, что, только попробовав этот пирог, Масато подумал, что уснул за столом. Потому что фантомный образ девушки-амазонки совершенно внезапно возник перед его глазами, заставляя забыть обо всем другом.

Конечно, на следующий день он потащился к Нару в школу.

***

– А ты не хочешь сходить на концерт? – Макото шла рядом, заведя тонкие руки за спину и сцепив пальцы замком, и вид у нее был счастливый-счастливый. Такой, будто она получила какой-то удивительный приз.

Масато, следующий рядом и с ней и ловящий каждое ее движение как четырнадцатилетний мальчишка, втрескавшийся в старшеклассницу, повел плечами и издал длинный задумчивый хмык.

– А ты приглашаешь? – сделать голос томно-ленивым не получилось (да и желания обольщать девушку привычным методом не было), но Кино засмеялась, оборачиваясь к нему, и мягко замерцала своими потрясающим глазами, похожими на два крупных изумруда.

– А если да? – поинтересовалась она весело. – Моя подруга Усаги учится в музыкальной школе, и у них там что-то вроде ансамблей или как-то так… Не вдавалась, если честно. Но она приглашала на нее посмотреть через два дня, у них будет какой-то конкурс.

Парень тряхнул волосами, привычно зачесывая их пятерней назад, чтобы не мешали, и даже не подумал отказаться.

– А что играет твоя Усаги? – только и поинтересовался он. – Неужто классику пользуют в этой ее музыкальной школе и впихивают ее куда ни попадя?

Макото засмеялась, заводя глаза, и отвесила ему легкий щелбан. Масато зажмурился от почти ласкового прикосновения, чувствуя себя котом на солнышке, и поймал ее ладонь в свою, легко касаясь губами кончиков пахнущих корицей пальцев и чувствуя, как его накрывает какое-то совершенно эйфорическое состояние.

Он хотел сказать ей… Сказать, что ему кажется, будто они были знакомы раньше. Сказать, что он видел ее во сне.

Интересно, Мако ему поверит?..

– Они под настроение, – отозвалась заполыхавшая щеками девушка и медленно опустила руку, так и не вырывая ее из ладони Масато. – В последнее время используют всякие темы из аниме в качестве тренировок, а иногда – пытаются в неоклассику. Недавно Усаги рассказывала, что к ним присоединилась еще какая-то девушка… Минако вроде? Айно Минако, – она поспешно кивнула, словно вдруг смущаясь своего положения, но никак его не меняя.

И Масато вдруг понял, что если не скажет сейчас про их мнимое знакомство хоть что-нибудь – потом неизбежно струсит и никогда больше эту тему не заведет.

– Знаешь… – он сжал ее пальцы крепче и увлек ко входу в парк, где было меньше народу. – Мне стали так часто сниться сны…

Макото удивленно вскинула брови, на какое-то мгновение замирая, но тут же мягко осведомилась:

– К чему ты это?.. – ее голос немного понизился, и она подняла на него задумчивые глаза.

Масато прикусил губу, борясь с желанием поцеловать ее. За эти две недели он сделал это всего однажды, но какой это был поцелуй!.. После него Мако два дня неустанно полыхала щеками в его обществе и сбегала при каждом удобном случае, полная смущения вперемешку с еще… еще чем-то. Ошеломлением?..

– Я видел тебя, – выдохнул он, решаясь. – Еще до знакомства. За неделю или две до того, как Нару принесла домой пирог. Как будто с ума сошел тогда – мне бы только до подушки, чтобы снова приснилось хоть что-нибудь!

Девушка отвела глаза, прикусывая пухлую губу и как будто не зная, что ему ответить, и парень напрягся в каком-то совершенно болезненном предвкушении приговора.

– А ты… видел только меня? – однако внезапно спросила Мако вместо того, чтобы окрестить его или идиотом, или ненормальным, или просто банальным и неудачливым соблазнителем, – и прикусила губу, замирая в ожидании чего-то неясного.

Масато медленно качнул головой.

– Там… – он вздохнул и потер указательным пальцем висок. – Много людей, правда. Просто… ты была ближе всех. Всегда. А почему ты спрашиваешь?

– Не ты один видишь сны, – философски изрекла девушка. – Вот потому и спрашиваю… – она вздохнула. – Три дня назад я увидела во сне Усаги. Сначала подумала, это просто… ну… что-то вроде ассоциаций – она мне привиделась этакой принцессой, а мы как раз мерили ее сценический костюм накануне. И я этому никакого значения особенного не придала, но… – Масато остановился, разворачивая ее к себе, и Кино со вздохом призналась: – Я вижу какие-то странные сны с ее участием третью ночь.