Текст книги "От Бессмертной и слышу!"

Автор книги: Анастасия Яковлева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

Автор

Глава 1.

Плохо живу те, кто всегда начинает жизнь сначала. Напрасно мы полагаем, будто таких людей мало: почти все таковы. А некоторые тогда и начинают жить, когда пора кончать. А некоторые кончают жить, так и не начав.

Сенека

Наама.

С дрожью вспоминаю случившееся. Впрочем, и сама многого не помню.

В тот день, чуть не умер охотник. Я была в ярости. Разорвала ему глотку. Несколько дней тащила два трупа к хижине бабушки. Несколько дней я провела в сложнейшем заклинание, вытащила их буквально с суда Богов. Была сложность и в том, что у них были разные пути. Кому на перерождение, кому на тот свет. Несколько дней ушло на моё восстановление. Первая неделя была самой сложной. Я почти не прибывала в сознание, а лишь следовала рефлексам и инстинктам. Занималась с мечом. Дочь Херта почти меня не трогала. Звала есть и предупреж-дала, когда наступала ночь. Я не обращала на неё внимание. Когда чувствовала движение в комнате бабушки и охотника, шла туда. После, мне стало чуть легче. Через три недели Херт и Татьяна проснулись. Имя девочки я не узнала. Чисто плевать. Бабушка попросила позаниматься с её ученицей. Я не могла отказать. Совесть, которая успешно спала всё это время, неожиданно проснулась.

Одним вечером девочка подошла ко мне. Я сидела в кресле перед камином, закутавшись в плед. Пила чай.

–Почему ты грустная, а не плачешь?

–Глупый вопрос. Даже мудрец не назовёт того случая, когда слёзы хоть в чём-то помогали.

–А поцелуй? Он же снимает все заклятия! А любовь?

–Поцелуй не чем не поможет. Любовь – определение относительное. Предательство, нена-висть, злоба, месть, выгода. Всё это сильнее того загадочного чувства. Брак лишь потребность. Редко когда у людей возникает привязанность, так, чтобы хотелось жить для этого человека, а не чтобы этот человек жил для тебя. Предаст каждый, даже тот, кто связан клятвой. Не надо никому сильно доверять. Правило мушкетёров сейчас не действует.

Девочка потускнела и опустила голову, внимая моим словам.

–А что это за правило?

Я грустно улыбнулась уголками губ.

–Один за всех, и все за одного. Обмусоленное правило. Когда-то так было. Но даже я в то время ещё не родилась.

–А я тебя не понимаю. Почему грустная, вообще? Это мой отец и моя наставница. Они же тебе никто. Я их люблю! Я знаю. Может, и ты любишь моего отца?

–Нет, дело совсем не в этом. Тебя рано знать эти подробности. Меньше знаешь, крепче спишь. Для безопасности.

Девочка яростно сузила глаза.

–Почему ты решаешь за меня? Почему все решают за меня? Я вполне самостоятельна! Я сама смогу сделать выбор!

–Я была такой же. Но сама набивай свои шишки. Такими темпами ты долго не проживёшь. Хочешь, задавай вопросы. Со своими трудностями я сама справлюсь, а вот тебе помогать не стану. Учись на своих ошибках. Это намного действенней.

Она подозрительно нахмурила лоб.

–Любые-любые?– кивок.– Тогда, сколько тебе лет?

Я задумалась.

–Сколько лет прошло с две тысячи двенадцатого года?

–Четыреста пятьдесят три, вроде.

Всего? Но Ангелина говорила намного больше... опять поверила, дурочка? Не надоело? Сама же девочке толкуешь об этом. Она тебя слушает, а результат? Ей можно скинуться на молодость и неопытность, а мне-то на что? Ведь я когда-то была такая же. Верила в сказки и обнимала плюшевых мишек. В то время все незамедлительно пользовались моей наивностью. Я была в детстве и серьёзной, хладнокровной. Зачастую этого не понимала. Не до этого было. Вот едешь в машине с отцом и мамой. Дождь. На дороге скользкая грязь. Через лобовое окно почти ничего не видно. Страшно, а сама думаешь, как папа может соблюдать такое спокойствие и равнодушие. Вдруг сама понимаешь, что так же себя ведёшь. Так же расслабленно наблюдаешь за всем этим.

Меня прервал голос девочки.

–Так сколько?

–Четыреста восемьдесят.

Глаза округлились до размеров блюдец.

–Так много?! Люди же столько не живут! Я точно знаю!

Я хмыкнула. Знай-знай, дорогая. Кто тебе запрещает?

–Надеюсь, на этом опрос закончен?

–Нет уж. Лучше скажи, как тебя зовут?

Не умеешь ты задавать вопросы. Не умеешь логически мыслить, не умеешь связывать факты. Задумалась бы, что я делаю тут? Ведь по моей внешности видно, что я не здешняя. А зачем мне нужно в такой холод, в горы, где не можешь достаточно развиться и достигнуть цели? Значит, я не по своей воле, а по обстоятельствам. После же моего рассказа, можно догадаться, что я либо сбежала или меня отправили в ссылку. Если же судить по моей техники ведения боя, я не убийца, а воин. Получается, я сбежала. Но, а причём здесь имя?

–Наама.

–Странное имя. У меня намного проще. Тина. Мама назвала. А так...

Из комнаты послышался стон. Я соскочила и понеслась туда, разбив кружку. Девочка окликнула меня, но тут же замокла. У бабушки был жар. Я положила мокрое полотенце на морщинистый лоб и влила в рот отвар. Она чуть успокоилась. Возвращаться к надоедливой Тине совсем не хотелось. Я осталась здесь. Продолжала частично вспоминать прошедшее за это время. Да, иногда думала, что девочка не лезла ко мне из-за того, что мне тяжело, но оказалась не так. Было даже чуть-чуть обидно. Одним днём, когда вся было боле менее нормально, я решила понаблюдать за ней. Она же просто все дни проводила с виверном, найдя в нём более интересное занятие. Кликала его Мусей. Даже сама не готовила, а лишь доставала продукты из-подполья. Абсолютно не помогала мне в заботах. Хоть раз она не подходила к отцу или наставнице. Лишь ничегонеделанье. Стало стыдно за неё. Всё же здесь была и вина бабушки. Слишком она избаловала девочку. Меня тоже. Только я успела измениться. Татьяна всегда любила детей и отдавала им всё, что есть. В основном она занималась моим развитием – физическим и культурным. Записывала во все возможные кружки вплоть до стрип-пластики. Все навыки помогли мне существовать в этом мире, не говорю про жизнь.

–Лера...– по ушам резануло забытое имя.– Подойди.

Я повернула голову к бабушке.

–Лера, у меня в шкафу трава Соломона и Троянский корень. Смешай дозу одна к трём. Дай выпить.

Я выбежала на кухню. В закипевшей воде я сварила травы. Сцедила и перелила в два стакана. В голове даже не возникло вопроса, для чего это зелье. Осторожно напоила Охотника и Татьяну. Только бы им стало лучше.

Вдруг тело Херта стало биться в агонии, изгибаться неестественным образом, в то время как бабушка резко села.

–Что с ним?!– крик.– Что случилось?!

–Это обмен силами. Он пытался убить меня, за что и поплатился,– холодный голос. разре-зающий пространство словно нож.

–Верни всё, как было!!!

–Тебе важнее незнакомый убийца, чем последний родной человек? Он убьёт тебя в любой удобный момент,– она улыбнулась золотыми зубами.

Меня трясло.

–Но я не убийца.

Улыбка погрустнела.

–Я тебе не позволю меня угробить. Набивай свои шишки, а меня не трогай!– похожие слова я только что говорила Тине. Нет, я не позволю девочке стать сиротой. Только что я могу? Но как-то же я создала сложнейшее заклинание, по чужим словам, не имея почти и тысячной доли магических сил. Может, попробовать ещё раз?

И я жадно начала накачивать магические нити силой. Казалось, что меня выворачивает, гнёт, полностью выжимает, как сочный плод. Соединив последние линии, я упала. Чрез долгожданный сон лишь услышала чьё-то презрительное цоканье... и тишина. Чёрная, колючая и тёплая.

* * *

Острая боль. Я сейчас где-то не там, не в маленькой хижине, не в снежной степи, обрам-лённой горами. Я далеко. Не нужно искать врага и предателя в каждом. Не нужно ждать нож в спину. Твоих слёз никто не увидит, твоё счастье никто не разрушит, тобой никто не посмеет управлять. Я есть сама сила, равнодушие, стойкость. Мне нельзя мешать. Я есть сама энергия...

Открыла глаза. Ещё отдалённо звучит голос из сна. Не могу понять. Ничего.

Где я нахожусь? Не знаю. В горле стоит омерзение. Возможно, я больна. Но где лекари или хотя бы кто-то? В бок жмётся что-то мягкое, тёплое. Виверн. Ему лучше, не придётся вдалбли-вать в голову, что я – хозяйка. Но за то предательство он ещё ответит. Какое предательство?

Мысли бились сумасшедшим потоком. В висках зарождалась мигрень. Нет, не время раз-лёживаться. Ночь. Самое лучшее время, чтобы войти в курс дела. Я резко встала. В глаза навязчиво лезли тёмно-рыжие, почти каштановые локоны. Выглянула в окно. Даже не побеспокоились закрыть, такой сквозняк. Судя по уже чёрному небу, но по небольшому количеству звёзд, примерно, часов одиннадцать. Может больше, но не суть важна.

При лёгком горение свечи, взглянула в зеркало. Неестественно бледная кожа, углубленные тени под глазами, запутанные, грязные, с кусками запёкшейся крови волосы. Щеку разрезает яркая царапина. Недовольно хмыкнула. Хотела уже плюнуть на это дело, как заметила, что нога. Пусть все хоть сто раз спят, но голой ходить по дому я не собираюсь. Больно надо.

Не глядя, достала из шкафа штаны и кофту. Низ оказался довольно широким, а вот верх чересчур облегающим с пышным, безвкусным воротником, подчёркивающим грудь. Наскоро расчесав волосы, закола их шпильками.

Противно хлюпая по полу босыми ногами, подошла к двери и со скрипом крутанула ручку. Темнота коридора приятно грела спину, накинула на плечи спасительное спокойствие и безразличие. В кухонной комнате горел тусклый огонь камина. За столом сидела бабушки и о чём-то отчаянно спорила с Хертом. Увлечённые, они меня не замечали. Дело шло о правильно-сти и неправильности моего решения, когда я отдавала силы на спасение "неблагодарного ненавистника всего мёртвого". Я всеми силами молилась, чтобы Татьяна не сболтнула о нашем с ней родстве, но за годы жизни и смерти она успела набраться опыту. Тут разговор начал набирать более крутые повороты.

–Да что она здесь вообще делает?!– повысила голос бабушка.– Ничего бы этого не было. Не твоего возрождения (даже так...), не её ухудшения состояния! Да она же почти мертва! А теперь может потребовать от тебя всё, что захочет! Ты это понимаешь? Глупая девчонка,– сквозь зубы.

Охотник начал что-то возражать ей, но этого я не слышала. В задумчивость ввели слова Татьяны. Что значит "почти мертва"? Я чувствую себя боле менее приемлемо. И если бы я была в таком состояние, то не смогла бы и пошевелить пальцем, так как я должна была пойти на перерождение. Но это невозможно. Чёрт, как всё запутано! Мне необходимо во всём разобраться. Для начала, хотя бы успокоиться. Я потерла виски. Тяжёлая будет ночка.

Завершив разговор на не очень оптимистичной ноте, спорщики резко встали из-за стола. Я успела скрыться в комнате как раз к тому моменту, когда бабушка вышла из кухни. Прошепта-ла какое-то проклятие и мелкими шажками прошла в свою спальню. Где будет спать охотник, я даже не подозревала. Послышался скрип двери, заставший меня врасплох. Оглянулась на звук. Прикрыв руками лицо и подняв голову, в комнату зашёл Херт. Сделал несколько шагов вперёд и завалился на кровать, противоположную моей. Так-то в комнате здесь был ещё диван. Я поймала себя на том, что не дышала. Сделав аккуратный вздох, тихонько выбралась из помещения. В голову приходила лишь одна цель: привести себя в порядок. Резко обострившимся зрением, нашла в домике комнату с бадьёй. Рядом стоял шкаф с одеждой и вёдра с водой. Наполнив бочку, окунулась с головой. Вода вокруг приобрела резкий грязно-коричневый цвет... но тут же очистилась. Это было очень приятное открытие, не хотелось как-то барахтаться в грязи. Вылезая, натёрлась ароматным маслом и закуталась в полотенце. Долго расчёсывала потемневшие от воды волосы. Чёлка сильно отросла за время пребывания в "Раю", и я о ней совсем позабыла. Не став с ней сильно заморачиваться, подстригла чуть ниже бровей с небольшим наклоном влево. Получилось длинновато, да ну и ладно. Пряди свисающие с висков кривовато подстригла по плечи. Получилось вполне мило. С одеждой дело было намного хуже. Одно безвкусное барахло. Не могу себя даже представить в гигантском сером платье, сильно смахивающем на предсмертный саван. После часа пустых поисков, я вырыла себе чёрный сарафан-солнышко с поясом чуть выше талии. Выреза почти не было, рукава пониже локтя с кружевной оборкой. Что-то вроде кукла Барби на похоронах. Обуви в этом доме упрямо не существовало, даже тапочек и тех не нашлось. Обвязала ноги лентами в тон платью, которые нашла на днище. Заплела волосы в тугую косу. Она свисала уже возле коленей. Был один факт, особенно меня удививший – в комнате я подумала, что волосы у меня потемнели из-за грязи и ночной мглы, но и при слабом свете заметно, цвет стал тёмно-бардовым. Если не вглядываться, то чёрным. Я не стала зацикливаться на такой мелочи и продолжила. Выудила из небольшого костерка для нагрева воды уголёк, аккуратно подвила глаза. На туалетном столе стояла баночка со свеклой и коричные палочки. Рядом упаковка с жемчужинами, заменяющими пудру. Оттенив губки и замаскировав царапину на лице, принялась за ногти. С детства любила это занятие. Лёг бардовый лак. Всегда интересовала, из чего они его делают? Сильно даже не пахнет.

Я наворачивала круги по ванной и тряся руками во все стороны. Зрелище показалось мне довольно забавным, и губы невольно растянулись в улыбке. Знала бы я тогда, что это возможно последний случай, когда мне дозволенно безболезненно проявить хоть грамм эмоций.

К поясу прикрепила меч. Лезвие в некоторых местах притупилось, согнулось, кое-где поцарапалось и обломалось. Узор был отчётливо виден. Вдруг в его центре ярко-кровавым светом загорелась сложная руна. Алое облачко потянулось ко мне, добравшись, отпрянуло и вновь заключилось в древних письменах. Лианы, украшающие меч взорвались мёртвенно синим огнём, поглотили иероглиф, обратив его в ледяное пламя. Скорее почувствовала, чем прочла странную надпись: "Смерть нашим душам".

Клинок вырвался у меня из рук и воспарил передо мной. Резким, мимолётным движением слился с грудью и животом. Последовала мощная ударная волна, но под напором невидимой силы я выстояла. Меч прошёл сквозь одежду, и, казалось, слился с моей кожей. Она засияла тем мёртвенно-синим светом, что и сталь. Меня затрясло, и вдруг всё закончилось так же неожи-данно, как и началось. Я села на пол. Ножны со звяком слетели, вызвав глухой грохот, разошедшийся по дому диким гулом. Было видно, как в коридоре загорелся свет, и в комнату ввалилось три человека. Хм, странно. Один высокий и совсем белый. Другой среднего роста, широкий, цвета мягкой охры. А третий совсем маленький, расплывчатый, нежно-розовый, с небольшим серебристым пятном посередине. Веки налились свинцовой тяжестью, но я упрямо не закрывала глаза. Пусть, уже не можешь терпеть, пусть уже совсем не можешь сопротивлять-ся, пусть мира уже не существует, а лишь бесконечная, чёрная мгла. И кто-то нежно поёт, напивает, успокаивает, напоминает:

Нам смеётся ласково луна,

Ночь, и двум влюблённым не до сна...

Гладит парус яхты ветерок,

Курс направлен к солнцу, на восток...

Я вспомнила тот напев, когда я бессильно билась во врата Жизни, когда огонь не пропускал меня, но теперь я слышу ответную песню, ту, которая пропускает меня... туда.

Из мыслей вырвалась только когда рассветало. И опять одна. Слышен шёпот из коридора. Сразу узнала голос Тины. Наверно, послали, чтобы узнать, когда я очнусь. Поднялась с кровати. Тело было обмотано бинтами. Абсолютно чистыми. Думаю, они мне больше не нужны. Когтём распорола по боку тряпки. Они упали уродливыми лоскутами. Вдоль живота, меж груди проходили тонкие линии, выводящие контур клинка. На спине розоватыми узорами лежала печать. Как тролль, вся в рисунках. Осталось на плечи тату наделать. Задумавшись, я мысленно выводила взглядом узоры украшающие тело и не заметила, как в комнату пробралась дочь охотника. Только когда она осторожно дотронулась до моей спины.

–Что это?– нежный тихий голосок, смешанный с робкой ноткой.– Красиво...

Меня передёрнуло от её холодных тонких пальчиков. Быстрым движением надела сарафан завязала поиском. Лёгкая ткань приятно легла на раскалённую кожу.

–Это печать. Не делай так больше. Мне неприятно.

–Ну... хорошо. А что означает камень? Он такой странный.

–Какой "странный"?

–Холодный и горячий одновременно. Острый, но не ранит тебя.

Да, я об этом не задумывалась. На самом деле умная девочка. Ещё выйдет толк. Только б самой знать ответ. Я отрицательно покачала головой, не давая ей определённого ответа. Либо не знаю, либо не скажу. Тина выскочила из комнаты и понеслась докладывать о моём выздо-ровлении. Я не стала ждать, когда сюда ворвутся всей толпой и сама вышла навстречу. Как я и ожидала, перед дверью стояли охотник и Татьяна. Не обращая на них внимания, прошла на кухню, словно говоря "там поговорим". Залпом осушила небольшой графин. В нём оказалось что-то намного крепче воды. Бабушка осмелилась начать разговор, но вздрогнула, увидев мою мягкую полуулыбку. С детства она привыкла бояться таких на первый взгляд безобидных знаков.

–Лерочка, что с тобой произошло?

–Могу задать такой же вопрос. Я и сама многого не понимаю. Слишком сложно. Может, вы желаете узнать что-то конкретное?

Татьяна поморщилась от моего официального обращения.

–Что ты делаешь здесь?

Я взглянула на Херта. Нет, нападать он не будет, в доме ребёнок. Может задеть.

–Я нахожусь здесь по причине неотложного дела. Возвращения своей жизни. Начнём с того, что люди четыре века не живут. Мне нужно добраться до гор. Больше от вас ничего не требуется.

–Требуется? Значит, ты решила что-то требовать от меня? Не думала, что годы обучения пройдут мимо тебя. Но, может, я ошибаюсь? Ведь учитель всегда делает из ученика своё подобие. И разве это у меня не получилось? Посмотри, какая ты стала. Умная, красивая, серьёзная,– раньше бы я приняла это за комплимент, но сейчас её слова вызывали лишь отвращение.– Ты научилась распознавать, где правда, а где ложь. Разве это не так?

–Так. Но не забывайся!– прибавила я тон.

–Только из-за меня ты умела всё. Каждый твой шаг был спланирован и проконтролирован, до того момента, пока ты не должна будешь действовать автоматически правильно. Ты действуешь как я. Даже лёгкий взмах руки – моё отражение. Не отрицай этого. Мои вкусы и черты характера привиты тебе. Да, ты считаешь, что не такая. Что не убьёшь для своего блага, что не предашь, что будешь делать только добро. А саму в мыслях тошнит от мысли, что кому-то за просто так поможешь. Безвозмездность не для нас. Мы так не умеем.

–Не смей,– глаза налились слезами.– Не смей так говорить. Ты абсолютно не знаешь меня и никогда не знала. Я ухожу.

–Ну что ты, милая, это не разумно. Эти сутки уже начались и так же закончатся. Это закон. Сегодня вы не уйдёте. В любом случае, я хочу задать тебе вопрос. Зачем ты хочешь снова жить? Ведь перед тобой такие просторы. Говорят, когда закрывается одна дверь, открывается две. Это не про тебя. Открылись тысячи. Ты – всесильна. Сила, магия, все стихии, нескончаемый резерв, ярость. Я бы всё за это отдала. Но Боги отдали этот дар тебе.

Магия? Она, верно, шутит. Во мне нет её и грамма. Лишь мелкие крошки. Но если это привилегии, нужно закрыть эти двери, и откроется ещё больше. Вот в этом благоразумие. Когда заведомо знаешь о выигрыше. На руках у меня все карты. Демону, главной моей проблеме, нечего предоставить. Когда я оживу, он потеряет ко мне интерес. Ведь он объявился, когда я умерла. Не думайте, это не сентиментальность. Он не способен на чувства.

–Я остаюсь здесь на оставшийся день, но с рассветом уезжаю. Мне ещё есть что сказать.

Быстрым шагом я вышла из комнаты. Уселась на кресло в зале, где раньше много времени отдыхала. Шторы были задёрнуты, и в комнате царил приятный полумрак. Привычно горел камин. Я откинулась на спинку. Душило дикое желание разрыдаться, но я держалась. Казалось, что я совсем не управляю ситуацией и не владею случаем. Именно такое ощущение. Об этом раньше я и не задумывалась. Сделала несколько глубоких вдохов. Вдруг на глаза попала фото-рамка с моей фотографией. На меня глядела лучистыми зелёными глазами простая улыбчивая девушка. Недлинные русые волосы бились в беспорядке и торчали во все стороны. На губах сияла лёгкая розовая помада. Одета в джинсы и ярко-голубую футболку с цветами и надписью. И никакого намёка, что я такая, как бабушка. Но в другой бы ситуации я не узнала себя здесь. Разница видна невооруженным взглядом. Мои мысли подтвердила и Тина.

–Кто это? Она очень красивая.

Да, красивая. Непотрёпанная жизнью девочка, сияющая безмятежностью. Со временем многое изменилось.

–Это я. Несколько сотен лет назад. Не похоже?

Девчонка смущённо отвела глаза, безмолвно извиняясь.

–Нет. Ты поменялась. Тебя не узнать. Сколько тогда было лет?

–Двадцать шесть лет. Давай, закончим с этим разговором.

–Конечно. А что имела в виду Таня? Ну, когда говорила, о её и твоём характере. Это прав-да?

–Нет. Это ложь. В мире часто лгут для простой игры.

–А про дар, которым наделили тебя Боги?

–Боги? Да что ты знаешь о Богах? Их не существует.

Девочка обиженно насупилась. Неужели она мне расскажет что-нибудь новое?

–Наставница многое мне говорила. И я уверена, это правда. Если хочешь, можешь не слу-шать меня, но я выскажусь. Изначально в мире было два Бога: Мехала – императрица Рая, Дэмиен – император Ада. На самом деле они были добрые. Это когда-то давно пошёл слух, что они делятся на плохих и хороших. Были символами зари и солнца... или рассвета и огня? В общем, не важно. Правили они в своих империях много веков. Совсем наскучила им жизнь. Стали они дружить. А вскоре принёс им аист ребёнка. Девочка, назвали Райада. У них не очень любили свадьбы и детей. Боги скрывали своего ребёнка, и возможно, всё так продолжалось и до сего дня. Но вдруг объявился злой и очень сильный колдун. Он заколдовал имя девочки, и её стало две. Райя – добрая, Ада – злая. Ну и как можно скрыть таких разных дочерей? Уходят Боги с трона, оставляют своих детей. И тут история повторяется. Девочкам аист приносит подарок – ребёнка. И тоже девочка. Им строго настрого запретили давать имя. Она была безымянной. И было тысячу лиц у неё. Стала править девочка в двух империях. Поселилась строгая тирания, и когда появились достаточно сильные войны, её свергли. С тех пор там стали править абсолютно чужие люди. Империя распалась. Старшие Боги наказали девочку и отправили её в земной мир. Никто найти её не мог, так как, я уже об этом говорила, у неё не было настоящего имени и лица. А так она поведали ей пророчество, что после того, как она умрёт во второй раз на чьё-то блага, то вновь сможет стать полноправной Богиней. Вообще, она связывала вместе всех Богов. Её истинная сила неизвестна, потому что она "звено родов". Сама не знаю, что это значит, но всё же. Вообще, она была всегда похожа на человека. Как и остальные Божества. Не крыльев, не нимба, не специальных свойств. А так же говорят, что у младших Богов появились ещё дети. Они отправили их в земной мир, чтобы найти Высшую Богиню – девушку, про которую я тебе и говорю. Она должна осуществить пророчество и вновь стать императрицей двух миров. Мне наставница говорила, как сотворили человека. Вроде, старшие Боги соединили свои души и создали тело. Вырезали из него идеальную форму, а потом сделали копии. И каждое существо хранило Божью силу.

Я заворожёно слушала сказку. Бабушка даже не попробовала замаскировать недомолвки. Но всё равно интересно. Теперь примерно знаю легенду о правление мира. Тину позвали. Она соскочила с насиженного места и побежала на голос. Я осталась одна. Сидеть без дела весь оставшийся день не хотелось. Лучше бы потренироваться, но где взять меч? Да, я ещё давно усвоила правило, что ничего не берётся из ни откуда и не уходит в никуда. Можно попытаться воссоздать клинок, лишь чуть старания. В голову пришла сумасшедшая даже безрассудная мысль.

–Охотник. Нападай.

Он обомлел от моих запросов.

–Что? Я с женщинами не дерусь.

Смешно. Я фыркнула. Усыпляет бдительность? Или не лжёт? Господи, когда я выверю из головы мысли о чести и правде?

–Не валяй дурака. Я не женщина, я нежить. Ну хочешь, представь, что перед тобой мумия. Да, и ты знаешь, что твоя дочурка играет с представителем "моей" расы?

Херт нахмурился.

–Я не буду. Ты очень похожа на Леру.

Матушку вашу, да Лера я! Все мы одинаковы! Нет, блин, похожа на какую-то тётку, а он уже в любви признаётся!!! Всё, я в ярости. Если он ещё хоть что-нибудь скажет – убью. А пока лишь нужно глубоко дышать.

Вдруг я поймала себя, что крепко сжимаю эфес. Мой меч. Слава Богу. На месте.

–Всё, свободен. Своё дело сделал.

Охотник странно покраснел.

–Ты не хочешь узнать о Лере?

–Нет. Зачем мне это? И так всё понятно. Это девушка лет так двадцати пяти на вид. Волосы тёмные. Пропала несколько веков назад.

Херт отрицательно помахал головой.

–Нет, ты ошибаешься. Она была очень красивая. Тогда ей было двадцать два. Превосходные длинные ноги и стройная фигура,– я надменно слушала распинание.– Когда в последний раз мы с ней виделись, на ней была небесно-голубая маячка с цветами и надписью "Гвоздики (ударе-ние на о)".

Он издевается, да? Подослать дочку было очень умно. Как я сразу не догадалась?

–Такой не знаю.

Охотник подошёл ко мне близко-близко. Прислонил к стене. Какой знакомый поступок! Щас что-нибудь такое этакое как выдадет. Например: "Я так давно искал тебя, любовь моя"! Или: "Ох, сколько зим, ох, сколько лет?! Мы так не виделись давно! Женись на мне!"

–А может это ты и есть,– почти не дыша.– Не так ли?

–Ты, муха новогодняя, хватит ко мне липнуть,– и так не аккуратненько наступила ему на ногу. Это помогло.

Миновав несчастного покалеченного, прошла на веранду. Там как всегда стоял стальной, подёрнутый коррозией манекен. Насупив оранжевые плечи, глядел чугунными глазами на меня. Я тренировалась часов до трёх, и слава Всевышнему, меня никто не беспокоил. Но потом мне надоело быть одной. Вот когда я сражалась с реальным человеком? Лично сама не припомню не этого случая.

В этот раз уговаривать охотника оказалась намного проще. Только против него я простояла максимум две минуты. Теряю форму. И причём поймал меня на таком простом захвате! Только то, что происходило дальше, я не могла предугадать. Резким движением Херт подставил клинок к горлу.

–А я ведь могу тебя убить прямо сейчас, тварь,– сквозь зубы.– Ты же меня боишься... я это чувствую.

–Нет,– с усмешкой.– Я стала часто попадать в такие ситуации. Знаем, плавали,– деликатно, осторожно пытаюсь отстраниться.

–Хорошо. Но у меня остались невыполненные обещания,– и нагло впился мне в губы.– Первый.

–Что?– на большее меня не хватило. Что первый-то? Я не поняла...

Херт ухмыльнулся и тихо прошептал, так, что мне пришлось напрячь слух.

–Некогда я обидел тебя. А ты меня не простила...

Я как-то позабыла. Но неужели он поверил в эту чушь? Я согласна!

–Ммм, я, пожалуй, продолжу тренировку, отрепетирую захват. Не подскажешь, где я ошиб-лась?– изящно изогнула бровь.

Охотник хмыкнул. Поднял меч и вернул мне.

–Подскажу. Ты не с той стороны начала. Нужно перенести центр тяжести на левую ногу...

До вечера мы тренировались вместе. За это время я поняла, что почти не имею шансов в настоящем бою. И, конечно же, главное слово "почти". Так-то есть ещё один вопрос, были ли когда-нибудь.

Когда солнце потонуло за горами, бабушка позвала меня на кухню. Последние несколько часов я просто сидела и листала книжки в гостиной. В основном там остались раскраски из моего детства и энциклопедии.

В комнате горели толстые свечи, создавая приятный полумрак. За столом шёл тихий разго-вор, с моим прибытием затихший. Каждый держал в руках кружку ароматного отвара. Татьяна положила на колени скрипку и театрально провела ладонью по струнам. Послышался негром-кий писклявый звук. Я поморщилась. Не люблю расстроенных инструментов.

–Лер, не сыграешь нам? Помнится, когда-то ты это умела лучше всего.

Нахлынула ярость.

–Я и сейчас могу,– улыбка-оскал.– Только давно не та Лерочка, которую ты знала.

–Забудем на время эти разногласия. Развлеки нас, дочка.

Она резко подкинула мне скрипку, я поймала её. Руки почувствовали знакомую поверх-ность. Но время не пожалело инструмент.

И заиграла. Вдруг вспомнились все ноты до последней. На губах расцвела по-детски нежная улыбка. Я долго не могла остановиться. И тут волна, накрывшая меня с головой, отхлынула. Грустно опустила скрипку на колени. Бабушка жестом показала всем кроме меня выйти. Обняла за плечи.

–Что произошло? Почему ты так изменилась, дочка? Я помогу тебе.

Больно закусила губу, не зная отвечать или нет.

–Обманом меня заставили перенестись на Мрэллу. Там я погибла в лагере Потерянных,– больше было опасно говорить.

Татьяна скептически взглянула на меня.

–Смерть не так сильно меняет нас. Или ты хочешь сказать, что умерла и сразу перенеслась сюда? Что же ты делала эти четыре века?

Я откинулась на спинку кресла. Прикрыла глаза. Лишь лёгкая дрожь ресниц показывала, что я не сплю. Пожевала губу. Тяжёлые воспоминания зажгли внутри огонь боли и злости. Впилась когтями в ткань подлокотников. Хотелось метаться по комнате и сшибать всё на своём пути. Чёрт, как же больно!

–В Раю время движется совсем не так как здесь. Я и сама думала, что пройдёт намного больше лет, чем оказалось. Примерно через два месяца после наступления Нового года, перенеслась сюда.

Бабушка подняла глаза вверх, что-то подсчитывая.

–Но всё равно должно было пройти там не менее недели. Ты так хочешь скрыть произо-шедшее? Можешь мне довериться. Я слушаю.

Скрепя зубами, всеми силами пыталась сдержать слёзы. Я буду сильной, я буду сильной, я буду сильной... или просто успокоюсь.

Татьяна без труда прочитала мои мысли.

–Быть сильной не значит противостоять своему существу, а наоборот суметь освободить его и досконально познать. Нужно доверять не только разуму, но и эмоциям. Главное не показы-вать их. Ты же раньше так хорошо управляла людьми, действовала на их слабостях! Не забывай, ты не одна такая умная. Другие тоже на это способны. Показывай только то, что выгодно тебе. Неужели мне придётся повторять все уроки? Разочаровываешь меня, дорогая. Тебя обмануть дважды два. Скажи я, что ты высшее существо и, придумав какую-нибудь заумную легенду, сразу поверишь.

Я больно впилась зубами в язык, с трудом сдерживая резкое оскорбление.

–Просто я совсем запуталась. У меня есть одна цель – вернуться к нормальной жизни... хотя вряд ли это теперь возможно. Слишком много произошло. И,– но тут меня прервал бабушкин голос.

–Ты его любишь?

Что? Кого? Охотника? Нет, причём тут он. К тому же Татьяна ничего подобного не могла увидеть. Да, он меня привлекает, но не на столько, чтобы любить. Она это прекрасно знает. Если бы проникла в моё подсознание и просмотрела воспоминания, я бы заметила не по чувствам, так по выражению лица бабушки. Такое невозможно пережить с надменным хладнокровием. Тогда я выдала себя чем-то другим. Да что за глупое слово "выдала"? В чём? Демона я не люблю и вообще больше никого. А кроме кого – никого? Чёрт, я и правда запуталась! Может фраза, что слишком много произошло? Совпадает. Но Татьяна всё равно рисковала. Мало ли. Вдруг я нажила себе такую гору врагов и не смогу вернуться к типичному существованию. А хочу? Кстати, ещё кое-что вспомнила...