Текст книги "Твоими глазами (СИ)"
Автор книги: Анастасия Руссет
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
– Доброе утро всем! – Аили появилась в гостиной, сияя улыбкой не хуже чем утреннее солнце. Двигаясь плавно и легко, она поцеловала Беленуса, забрав у него одну из чашек с чаем и обратилась к Фир, – а что с твоими волосами?
– М-м-м… – Ллариг уже забыла, что использует гламор, хотя еще вчера пришлось бы приложить массу усилий, чтобы удержать эту иллюзию. – Это гламор.
– Здорово, – восхитилась Аили, – я тоже попробовала вернуть ту внешность, которая была у меня вчера утром.
– У тебя вполне получилось, – кивнул ее муж.
– Может, покажешь себя без иллюзии? – Предложила Фир, тряхнув волосами, возвращая им прежний цвет, – давно не видела, как ты выглядишь по-настоящему.
Гламор исчезал постепенно, будто Аили стеснялась своего истинного облика. Заметив это, Беленус взял ее руку в свою ладонь и, поднеся к губам, поцеловал тонкое запястье. Его жена вспыхнула нежным золотистым светом, будящим воспоминания о зреющих пшеничных полях на границе лета и осени. В глазах Аили клубились серые облака, готовые пролиться благодатным дождем, и россыпь бриллиантовых росинок, щедро рассыпанных по всей радужке. Губы отсвечивали нежно-розовым, а волосы, желтые как липовый мед, крупными кольцами вились до середины спины.
– Ну, волосы у тебя явно стали длиннее, – оценила Шапка.
– Они просто… отросли, – пожала плечами Аили, – вчера.
И улыбнулась.
***
Ритмичная мелодия разорвала тишину на кухне – звонил телефон Фир. Эккарт услышал, как Конхенн сонно поднял голову от стола, зевнул и притянул кружку с кофе поближе. Вообще-то, оборотни старались не употреблять искусственно возбуждающих средств, опасаясь вспышек беспричинной ярости, но Кон слишком устал и слишком хотел спать, чтобы отказаться даже от такой попытки дождаться брата. С другой стороны, организм перевертыша имел достаточно быстрый метаболизм, поэтому Конхенн чувствовал себя странно, попеременно борясь с периодами, когда жутко хотелось спать или наоборот, когда его одолевала сверхчеловеческая активность.
– Да иди отдыхать уже, – засмеялась Фир, и уже в трубку продолжила, – да, слушаю.
Эккарт слышал разговор так отчетливо, будто была включена громкая связь. После вчерашней ночи все ощущения стали намного четче. Например, он мог бы сказать, что утром Фир пила какао с двумя ложками сахара, или что его сын сегодня ночью был с блондинкой – ее сладковато-молочный запах окружал Конхенна, как когда-то тонкое шелковое покрывало окутывало арабских невольниц. В главном зале Беленус кому-то звонил по телефону, слушая гудки. Аили сидела за ноутбуком – ее пальчики отстукивали дробь по клавиатуре. Домовой гремел кухонной посудой, а во дворе, словно стадо миниатюрных слонов, топали гномы. Примерно так Эккарт воспринимал окружающее, когда был в зверином облике. В человеческом теле все казалось чуточку иным, хотя, по зрелому размышлению, происходящее ему очень нравилось.
– У меня тут паренек из отпуска вернулся, – звонил Старый, после взаимных приветствий перешедший прямо к делу, – говорит, были у него такие клиенты, о которых ты интересовалась пару деньков назад. Пашка как раз последний день работал, а эти ребята очень требовательными оказались, вот он и запомнил.
– Слушай, так это прекрасно! Я думала, что мы ребят совсем потеряли! – Голос Фир звучал так дружелюбно, будто они искали лучших друзей, которых потеряли по ошибке. – Может, подкинешь какую-нибудь контактную информацию?
– Я поэтому и звоню. Они нам номер оставили, запишешь?
– Спрашиваешь! Суперстар, ты просто чудо!
Ллариг запомнила цифры и попрощалась. Повесив трубку, она помчалась к Беленусу, сообщать новую информацию.
– Конхенн, пойди, приляг, – услышав, как сын снова уперся головой в столешницу, Эккарт решил немного покомандовать.
– Па, я хочу дождаться Мака, – сонно пробормотал один из близнецов, – с ним что-то важное произошло, уверен.
– Тогда иди на диван в главном зале, иначе у тебя скоро шишка будет от этого стола, – улыбнулся мужчина.
– Кофе не помогает, как я надеялся, – посетовал Кон. – Ты прав, пожалуй. Там сразу будет слышно, когда брат вернется.
– Сын, – Эккарт приостановил Конхенна, выходящего из кухни, – на тебе запах краски для татуировки. Под кожей.
– Да, Па, – подтвердил тот.
– Фир скажешь, когда будете уезжать. Ей вредно волноваться.
– Мы учуяли, Па, – улыбнулся Конхенн.
– Я подтверждаю, это именно то, что вы подумали, – ответной улыбкой Эккарта можно было освещать комнату, – иди, отдохни.
***
– Давай, девочка моя, скажи это.
Сегодняшнее утро было гораздо более теплым, чем положено ранней весне. Ранние пташки выводили свои замысловатые трели. Стоял нежный клейкий запах распускающихся древесных почек и рыхлой плодородной почвы. Кое-где выглядывали редкие пучки только проклюнувшейся зеленой травки.
– Маккон, я не могу, – она покачала головой, – такие обещания связывают слишком сильно.
При свете дня она была еще красивее. Ниже самого Мака, с чуть полноватой, но очень гармоничной фигурой. Ее кожа была молочно-белой. Волосы девушки оказались темно-рыжими, почти каштановыми, перемежаясь медными и красными прядями. Заплетенная с середины спины коса так растрепалась ночью, что она и вовсе расплела волосы, оставив их свободно виться до середины бедер. Глаза утратили свечение, приобретя глубокий изумрудный цвет с золотыми и черными прожилками. Но морем она пахла по-прежнему, даже сильнее.
– А я не могу позволить тебе войти, Донна, если ты откажешься.
Мужчина покачал головой. Разноцветные ленты и многочисленные рубины в его чуточку потрепанных волосах вспыхнули в свете восходящего солнца. Он излучал магию, хотя и не так ярко, как пару часов назад. В дневном свете стали заметны некоторые перемены: в волосах Маккона появились белоснежные пряди, на радужке глаз – золотые и серебряные полосы, лучами расходившиеся от зрачка, делая основной синий цвет еще глубже и интенсивнее. Татуировки на запястьях были скрыты напульсниками, но на спине – футболка была снята – играли ониксовым блеском, состязаясь в яркости с его светящейся загорелой кожей.
– Ладно, – девушка потерла виски, будто мучаясь от головной боли, – я еще могу пожалеть об этом, но пусть будет так. Клянусь ни словом, ни делом, ни бездействием не вредить Жрецу, Жрице или их свите в течение полугода от данного момента. Если я нарушу данное обещание, пусть небо упадет на меня и раздавит, пусть земля разверзнется и поглотит меня, пусть море поднимется и обрушится на меня, пусть придет за мной Дикая Охота.
Маккон открыл рот, чтобы возразить, но она ловко приложила указательный палец к губам, которые еще недавно целовала с таким пылом.
– Это все, что я пока могу обещать, – взгляд изумрудных с черными прожилками глаз был серьезен, – ты же прекрасно понимаешь.
Он вздохнул и кивком подтвердил ее слова, потом повернулся спиной, разглядывая окрестности. Но даже не вздрогнул, почувствовав теплый пальчик с острым ноготком, обводящий контур его тату.
– От крови, от боли, от сглаза, от проклятия, – перечисляла Донна по очереди, – от любовных чар, от яда, от неудач… Ты суеверен, Маккон?
– Не совсем, – пожал он плечами, – я где-то майку потерял.
Мужчина опустился на четвереньки, почти уткнувшись носом в землю. Девушка с удивлением наблюдала за действиями своего недавнего любовника.
– Что ты делаешь?
– Ищу предмет своей одежды.
– А почему в такой страной позе?
– Потому что я – наполовину вервольф, милая, – зубасто улыбнулся Маккон.
– Ну, – ухмыльнулась она в ответ, – это многое поясняет.
– Например? – он встал, отряхнулся и посмотрел в глаза девушке, приподняв левую бровь.
– Ты рычал, – Донна довольно прикрыла глаза, растянув губы в широкой улыбке. – Черт, это было так мило.
– У тебя странное представление о милых вещах, – рассмеялся оборотень.
Прошло всего пару часов с момента их знакомства, но рядом с ней Мак чувствовал себя так легко, будто знал девушку всегда. Конечно, полуоборотень понимал, что доверять новой знакомой слишком сильно не стоит, но вопреки всей логике ничего не смог с собой поделать. Будто она звала его, как древние сирены манили моряков, вовлекая в пучины сладострастными голосами.
– У тебя тоже о них странное представление, – в ее глазах плясали чертенята.
Он и правда поверил, что ей нужна помощь, хотя не верил женщинам уже давно, и ей Богу, не собирался начинать сейчас. Он и правда решил дать ей встретиться со своей семьей, представить Жрецу и Жрице, потому и заставил принести клятву, которую не мог нарушить ни один фейри. Он и правда шутил с ней сейчас. Смеялся. Забыл, хотя бы на несколько минут, о своих обязанностях телохранителя.
– Ладно, пойдем, я провожу тебя в дом, – Маккон махнул в сторону особняка.
Пора было вспомнить о долге.
Глава 16
Беж и зелень, дерево и стекло. Мягкий ковер под босыми ногами и минимум вещей. Множество подсвечников, укутанных оплавленным воском и расставленных везде, где только можно. Запах цветов и отблески огня в камине. Уютные кресла, большой диван с внушительным, мирно дремлющим мужчиной. Он завернулся в плед и просто источал удовольствие. Кофейный столик с огромным букетом цветов, стоящим ровно посередине, большой обеденный стол с десятком стульев, в хаотичном порядке расставленных вокруг.
Место было большим, просторным, светлым, совершенно не таким, как ожидала Донна. Или просто она слишком давно общалась с сидхе, невольно предпочтя компанию смертных? Их большие темные дома почему-то вызывали у нее ассоциации с пещерами, где им с Финной приходилось прятаться, а запахи в человеческих жилищах были и того хуже.
Конечно, если бы не сестра, Донна, возможно, осталась бы жить в волшебном холме у сидов. Пускай в качестве полу-прислуги – ведь она все же была из королевской семьи – но хотя бы в Волшебной Стране. За столетия рядом со смертными она уже тысячу раз передумала и пожалела о своем решении. Теперь, попав сюда, фомори впервые за долгое время ощутила себя на своем месте.
Из цветочного букета на середине столика выглянули две любопытные мордашки. Пикси. Она не видела маленьких проказников уже несколько столетий. Большие глаза, розовые ротики с пухлыми губами, хрупкие тела со светящейся кожей. Их разноцветные крылышки – у одного лимонно-желтые, а у второй голубые с коричневым отливом – терялись в цветочной массе. Фомори оценила то, что они показались, ведь если фейки хотели, никто не мог их заметить. Или так было раньше.
Пикси с лимонными крылышками чихнул и рассмеялся, как будто зазвенел маленький серебряный колокольчик. Донна улыбнулась ему. Крошка лукаво погрозил девушке крошечным пальчиком и превратился в желтую лилию. Его подружка чмокнула лепесток цветка и мгновенно стала веткой голубых колокольчиков. Оба зазвенели смехом. Нет, подумала фомори, в этом доме они определенно не потеряли своих сил. Никто из здешних жителей просто не мог. Дом определенно был сидхеном. Огромным пространством, заполненным чистейшей, незамутненной магией, и Мак, конечно же, был прав, взяв с нее ту клятву. Хотя он не учел одного очень весомого обстоятельства: это место никогда не позволило бы ей совершить ничего плохого его обитателям. Скорее всего, попытка окончилась бы для нее фатально. Донне понравилось внутри особняка, очень. Именно такой дом девушка представляла себе, когда думала о том, где ей хотелось бы жить.
Девушка посмотрела направо, уткнувшись взглядом в широкую мужскую спину. Маккон. Под черной тканью его футболки четко обрисовывались мускулы спины, будто крылья, ловко спрятанные под одеждой. Слегка светящаяся кожа, которая – она точно знала – была бархатистой и упругой на ощупь. Каскад светлых, сияющих на солнце волос играл спектром от золотого до белого, оттеняя кровавые капли граната. Крепкие руки с длинными сильными пальцами... зажмурившись, Донна могла вспомнить, как этот мужчина касался ее.
Он был очень красив даже для сидхе.
С ним было спокойно. За все эти столетия, она впервые ощущала такое спокойствие. Нелогично и противоестественно, но все было именно так. Умиротворение, которого фомори не ощущала более тысячи лет. Не от секса, хотя – о, великие Боги, – этот мужчина был сказочно хорош. Не от обилия магии, которую буквально источало это место. Не от отсутствия угрозы – чего-чего, а этого чувства у нее буквально мурашки по коже. Нет. С Маком все было прекрасно. Он знал, куда нужно нажать и где погладить. Знал, когда нужно помолчать, а когда сказать. Она чувствовала себя защищенной. Нужной. Хотелось свернуться клубочком у него на руках и мурлыкать… По логике вещей, ей сейчас бы следовало сильно испугаться. Ко всем проблемам Донны как раз не хватало обалденно красивого мужика, который мог вызвать в ней такие чувства. О, да! Финна у гойделов, их дом сожгли, приходится просить помощи у сидхе, а она заводит роман с одним из бессмертных. Прекрасно, черт побери!
Донна сердито вздохнула.
– Подожди меня тут, хорошо? – Маккон усадил ее в большое мягкое кресло, – я проверю, где моя семья. Хотя, подозреваю, они на кухне. Хочешь сока?
Фомори кивнула, с интересом рассматривая просторный холл, оформленный в мягких зеленых тонах с вкраплением светлой древесины. Донне было очень удобно в кресле, учитывая их с Маком ночные приключения. Она сладко зажмурилась, предвкушая короткий отдых, пока ее недавний любовник ходит по неотложным делам. Желание замурлыкать от удовольствия проснулось в ней с новой силой.
– А меня представить ты не хочешь? – хриплый голос, доносящийся со стороны дивана, напоминал Маккона, но, определенно, не принадлежал ее оборотню.
– О, Конхенн, братишка! – Оборотень улыбнулся, молниеносно обернувшись и хлопнув ладонью по плечу человека, лежащего на диване и завернутого в плед, – я думал ты наверху, дрыхнешь давно!
– Да нет, думал вот, когда уже придется идти твою задницу вытаскивать из неприятностей.
– А он неприятности с собой привел, – ухмыльнулась Донна.
Девушка откинулась на удобную спинку, позволив себе расслабиться. Странно, что находясь тут, рядом с сидхами, она совсем не ощущала угрозы, скорее, наоборот. Рядом с Маком все было… правильно. Фомори не просто чувствовала, она знала, случись что-то, из ряда вон выходящее, оборотень не позволит причинить ей вред. Хотя Донна была уверена и в другом – такие утверждения абсолютно беспочвенны.
– Я унюхал, – говоривший сел, откинув плед в сторону.
Она с любопытством разглядывала Конхенна, получив такой же заинтересованный взгляд в ответ. Те же синие, как безоблачное небо глаза, золотисто-белые волосы, мощное загорелое тело… Он был полной внешней копией Маккона, даже в мелочах, типа прически и одежды. Рассмотрев его внимательно, девушка пришла к выводу, что почти неуловимые отличия все-таки присутствовали. Донна смогла бы назвать пару-тройку, если бы постаралась. Кроме того, то великолепное чувство возбуждения, охватывающее ее рядом с недавним любовником, с этим мужчиной признаков существования не проявляло, хотя парень, безусловно, был хорош. А каким еще мог быть близнец Мака?
– Ты вся пропахла моим братом, – его голос был глубоким и красивым, но менее завораживающим, чем у Маккона.
– Я знаю, – кивнула Донна.
– А еще от тебя морем пахнет, – Конхенн прикрыл глаза, и тени его ресниц легли на щеки ажурным кружевом, – приятно.
– Ну, спасибо, – ответила девушка.
Благодарность получилась не очень восторженной, она это понимала, но менять что-то было уже поздно. В какой-то мере Донна гордилась своим происхождением, ведь ее отец почитался как бог, но ей действительно не очень нравилось упоминание о запахе. Слишком много неприятностей в свое время принесла им с Финной эта особенность.
– Тебе неприятно мое замечание, – мужчина открыл глаза, внимательно рассматривая собеседницу. А потом улыбнулся.
Ох, Боги! Как же они похожи! Не только внешне, но в улыбке и жестах проскальзывали знакомые черты Маккона. Это было немного странно, но Донне понравилось.
– Кто ты? – Кон улыбнулся еще шире, – я не ощущаю угрозы от тебя, хотя ощущаю твою силу.
– О…
Ее хватило только на это крошечное междометие. Оказалось, Донна совершенно забыла, каково это, общаться с сидхе, да и вообще с фейри, которые могли чувствовать собеседника настолько тонко. Сама она четко ощущала волны силы, спокойно исходящей от обоих полуоборотней. Конхенн излучал спокойствие с налетом любопытства, а Маккон ощущался чуть иначе, с примесью секса, тягучего и сладкого, такого, каким они и занимались недавно. И впору бы покраснеть, вот только…. Будто откликнувшись на ощущения девушки, ее недавний любовник подошел ближе. Донна оттолкнулась от спинки кресла, прижавшись плечом к его бедру так просто и естественно, будто они делали это уже тысячи раз.
– Я Донна, – ответила она наконец, – дочь Ллира[30], сестра Маннана[31].
– Ого, – присвистнул Конхенн и, уже обратившись к Маку, добавил, – братишка, я знал, что тебе везет на приключения, но чтоб настолько…
– Я не приключение, – печально улыбнулась девушка, – я та, кто касается его жизни, проходя по краю.
– Мы все ходим по краю, порой, оказываясь в самой гуще событий, – чуть хриплый мужской голос был негромким, но сила, которая в нем ощущалась, просто поражала.
Фомори повернулась на звук голоса. Странно, но она совершенно не могла уловить эмоций этого человека, ни единого отголоска, будто он не думал и не ощущал вовсе. Но вот внешне… Поразительное лицо. Именно такое мечтал нарисовать каждый художник или извлечь из камня скульптор.
Коротко стриженые седые волосы, отливавшие чистыми белыми сполохами, и поразительные стальные глаза, светящиеся серебряными отблесками молний. Этот мужчина не был самым красивым из тех, кого за свою жизнь видела Донна, но он определенно входил бы в первую десятку или даже пятерку красавцев всех времен, если бы не шрамы, причудливой сеткой оплетающие загорелое тело. Говоривший был обнажен по пояс и девушка могла рассмотреть все в подробностях, хотя старалась не пялиться. Судя по реакции странного человека, это ей удалось не очень хорошо. Сталь его глаз почти мгновенно превратилась в омут, а на лице появилось надменное выражение. Почти такое же, как использовала сама фомори, чтобы отгородиться от назойливых смертных, но более ужасное, как отголосок близкой смерти. Она вскочила с кресла, одновременно отступая к Маккону, чтобы крепко ухватиться за него. Инстинктивно, как маленькие дети убегают к сильному взрослому, пугаясь Буки[32] в темноте. К тому, кто может защитить.
– Испугалась? – Шепот полуоборотня немного успокоил Донну.
Этот сид действительно имел на нее странное влияние. Возможно потому, что он был высшим фейри, волшебным существом из той же божественной породы, к которой принадлежала и она сама, а возможно – и это было несоизмеримо хуже – Мак просто был особенным для нее. Впервые за много веков само присутствие другого живого существа дарило столько спокойствия и уверенности в ближайшем будущем. Это были чувства, о существовании которых фомори почти забыла. И желание. Страстное, всепоглощающее как океан, подгоняемый приливом. Уже очень давно она кого-то хотела так сильно. Вообще кого-то хотела и это в какой-то мере пугало.
Странно, но попав в объятия Маккона, Донна совершенно забыла об испугавшем ее мужчине, который внимательно наблюдал за ними обоими. Лицо его теперь не выражало ни тени эмоций – ни скрытой улыбки, ни пренебрежения, ни ненависти… ничего, лишь глаза оживляли эту маску – острый, леденящий взгляд. Два кинжала, проникающих прямо в душу. Заметив этот взгляд, девушка прижалась к своему защитнику еще плотнее, будто укутываясь в окружающую его ауру.
– Это моя Донна, – Мак обхватил ее руками, для чего ему пришлось слегка нагнуться. Фомори почти неосознанно подняла руку, коснувшись щеки оборотня кончиками пальцев, – а это Дарен. И он не такой страшный, каким хочет казаться.
Она выдохнула, только сейчас заметив, что задержала дыхание.
– Мы подождем Ану, – мужчина внимательно посмотрел на пару напротив, и выражение его лица смягчилось, – прежде чем обсуждать что-либо.
Маккон кивнул в ответ. Щетина на его подбородке царапнула женскую ладонь, заставив Донну прищуриться от удовольствия. У оборотня были настолько светлые волосы, что его небритость почти не была заметна. Интересно, – подумала фомори, как бы он выглядел в те времена, когда мужчины носили бороды?
– А она уже встала? – Конхенн зевнул, блеснув острыми длинными клыками, – или мне можно еще подремать?
– Думаю, еще минут двадцать у тебя есть, – пожал плечами Дарен, – я хотел сделать ей чай, поэтому спустился раньше.
В его голосе появились нежные нотки. Резкий контраст со сталью глаз. Хотя… его глаза уже изменились, как и общее выражение лица, будто ребенок, который, наконец, дождался рождественского чуда. Донна с удивлением посмотрела на мужчину, который так изменился за несколько секунд, и почувствовала головокружение. Фомори будто затягивало в воронку, открывая чувства и ощущения человека, на которого она смотрела.
– Она почти не спит без тебя, – девушка не смогла бы остановить эти слова, даже если бы хотела, – ждет все время… Ты так дорог, дороже всего… А она для тебя – благословение, чудо. Ох, Боги…
Донна всхлипнула. То ли из-за избытка чувств, которые так тщательно оберегали эти двое, то ли из-за внезапно вернувшегося дара видеть скрытое в сердцах других. Того, который она давно считала утерянным навсегда. Маккон прижал ее к себе чуть сильнее, поглаживая по плечу.
– Пойдем со мной, – он поцеловал фомори в лоб, – я тебе кофе сварю.
– Я не хочу кофе, – снова всхлипнула она.
– А чай? Или какао?
Девушка неопределенно кивнула и наконец, дала себя увести в сторону кухни.
– Ты это видел? – Кон с удивлением посмотрел на Дарена, – мне это сейчас не приснилось?
Жрец кивнул и улыбнулся, мгновенно превратившись в парня с обложки глянцевого журнала. И тоже пошел на кухню.
Глава 17
Вдохнув поглубже, Эккарт безошибочно выделил аромат гостьи из запахов, витающих вокруг. Да, она определенно была фомори лишь наполовину, но вот сказать, кто еще отметился в ее генеалогическом древе, оборотень затруднялся. Возможно потому, что эта часть была слишком слаба, а возможно все было в запахе Мака, пропитавшем девушку с ног до головы. Это совершенно точно была фомори. По крайней мере, своей большей частью. Вероятность, что она представляет собой угрозу для жителей этого дома, была не слишком велика. В конце концов, его сын не привел бы в дом существо, которое могло бы угрожать общей безопасности. Маккон достаточно легкомыслен во многих вещах, но назвать его глупым было бы серьезной ошибкой.
Наконец, решив, что немедленная опасность отсутствует, Эккарт позволил себе немного расслабиться. Он подтянул Фир поближе, наслаждаясь запахом любимой и теплом ее тела. Волк в нем ласкался под самой кромкой кожи, стараясь быть поближе к своей самке. Странно – отчетливо ощущая запах своего нерожденного ребенка, он не только не мог сказать, будет это мальчик или девочка, но и определить один ли плод. Это было довольно необычно, учитывая, что даже своих мальчишек-близнецов он учуял уже через день после зачатия. Скорее всего, все объяснялось происхождением его любимой. Ничего другого Эккарт придумать не смог. Пока не смог.
– Это она согрела Толу, чтобы волк мог спасти его.
Дружное перешептывание пикси не могло ускользнуть от чуткого уха оборотня. Оставалось только догадываться, откуда фейки все это узнали. Впрочем, если дело касалось крошек, ничего нельзя было утверждать наверняка. Взять хотя бы вчерашнюю ночь – пикси, единственные из обитателей дома, совершенно не переменились. Не только внешне – об этом Эккарту сказала Фир – но и магически, будто уже имели все, что могли, не утратив ни капли за прошедшие столетия. Впрочем, вервольф и сам прекрасно ощущал изменения всех, кто попал под действие ритуала сегодняшней ночью. Не только живых и мыслящих. Магии в доме стало намного больше – будто щелкаешь выключателем, заходя в комнату. Да и само место их обитания ожило, обретя свои собственные мысли и сознание.
Вещи сами исчезали с дороги слепого оборотня. Стул чуть подвигался к нему, если Эккарт решал сесть. Коридоры стали чуть длиннее, а задавшись целью куда-то прийти, стоило завернуть за угол, и ты оказывался на месте. Так было когда-то давно, очень много веков назад, и вервольф уже отвык от подобных «подарков», которые его теперь изрядно нервировали. Вот и сейчас вспомнив проделки дома, мужчина с досадой нахмурился. Словно почувствовав поток его мыслей, Фир провела коготками по плечу оборотня, отвлекая от раздумий. Эккарту стало щекотно и он улыбнулся. Взял ее хрупкую ручку в свою большую ладонь и, чуть поглаживая нежную кожу, поднес ко рту, расцеловав каждый пальчик. Сидхе не мог увидеть, зато отчетливо ощущал взгляд фомори, остановившийся на них двоих.
Интересно, о чем думала их гостья? Впрочем, были вопросы, которые волновали Эккарта гораздо больше. Зачем она пришла? Какие цели преследует? Что знает? И один из самых главных – какое место в планах фомори занимал его сын? Этот шалопай еще в детстве умудрялся попадать в самые разные неприятности, успешно выпутываясь из самых сложных и безнадежных на первый взгляд ситуаций. Конхенн, в отличие от брата, на первый взгляд доставлял меньше беспокойства, но уж если что-то придумывал… Словом, окружающие предпочитали неожиданности от Маккона. Его шалости происходили стихийно, а не готовились так тщательно, как планы близнеца, и приносили гораздо меньше бед в итоге.
– Мы бы хотели услышать цель твоего визита, – голос Дарена заполнил пространство, звонко отражаясь от кафельных стен, – думаю, этот вопрос интересует всех. Как и тот, каким образом ты обошла охранные заклинания.
– Объяснить, как я прошла заклинание, проще, – фомори, которую Мак представил как «моя Донна», была спокойна. В ее голосе даже чувствовалась улыбка. – Сама матрица сплетена так, чтобы можно было подойти к дому, если не имеешь дурных намерений. Но я думала, что вы знаете об этом…
Жрец кивнул, и девушка продолжила.
– С целью моего прихода немного сложнее… – она снова замолчала, будто пытаясь решить, с чего же начать, – дело в моей сестре, Финне. Она у гойделов, как и одна из ваших подопечных.
– Донна, – мягкий голос Ану прервал речь фомори, – у нас нет подопечных. В этом месте все равны. Каждый из живущих здесь, по сути, часть общего.
– Но… вы же все фейри, – удивленно произнесла гостья, – более того, вы же сидхе! А она просто человек! Пускай с магическим даром, но простой человек! Я знаю, я видела…
– У нас тут не такой гадюшник, как у чистокровок, милая, – в голосе Мака слышались одновременно и насмешка, и горечь.
Похоже, его мальчик не мог поверить, что женщина, с которой он провел ночь, может думать об их семье ТАК. И, одновременно, верил этому. Маккон прекрасно знал о нравах, царящих в последнем сидхене, и о том, как надменно ведут себя чистокровные сидхе. Конечно, он понял реакцию Донны, которая судила только по тому, что знала о других. Откуда ей было догадаться, что обитателей этого дома чистокровки принимают у себя только в редких случаях, делая исключение лишь потому, что Ану была Жрицей, а Дарен – Жрецом и Королем Дикой Охоты… Хотя возможно фомори помнила сидхе еще до того, как самые великие из них скрылись в Волшебной Стране, лишив мир своего благословенного присутствия. Это было бы даже хуже, чем знакомство с нынешней знатью, отличавшейся только непомерными амбициями, красотой и наличием материальных благ. У них не было главного оружия фейри – огромной магической силы, лишь остатки былого могущества, чтобы очаровывать людей, казаться красивее, чем есть на самом деле, зарабатывая на этом деньги.
О, Эккарт прекрасно помнил все рассказы Беленуса и Ану о древних героях и королях. Не те сказки наивных смертных о полубогах, способных наказать или одарить своей милостью, а настоящие воспоминания. Даже у него, видавшего виды воина, от описания пыток сводило желудок от настоятельных попыток извергнуть содержимое, а от хитросплетений заговоров и союзов, в которых каждый был против всех, начинала болеть голова. По сравнению с сидхе, оставшимися в холмах, нынешняя знать была лишь проказливыми детьми. Конечно, еще оставались те бессмертные, кто жил в давние времена, но без магии что они могли поделать? Их уделом было лишь правление своими детьми, внуками и правнуками. В этом, кстати сказать, они изрядно преуспели. Заменив власть магии деньгами, старейшины добились многого. Великие актерские династии, виднейшие политики, красивейшие модели мира… Люди даже не догадывались, кому они стремятся подражать. Эккарт не мог обвинять человечество в раболепии, ведь остатки былого могущества у сидхе все еще сохранились.
– Простите, – голос Донны прервал его размышления, – я сужу по очень давним воспоминаниям. Мы жили очень обособленно много веков и никакой связи с фейри не имели, только со смертными.
– Разве можно вытерпеть столько без других магических существ? – Удивленно спросила Фир.
Да, у них всех была маленькая слабость. Без особенного места, несущего отголосок волшебной страны, фейри ослабевали, хандрили и начинали исчезать. Эккарт один раз слышал сидхе, который за большую провинность был изгнан из последнего сидхена. Его голос звучал как битое стекло, а обычный яркий аромат, издаваемый всеми волшебными существами, стал похож на запах давно закрытой комнаты, затхлый и пыльный. Тот фейри добрался до них слишком поздно и даже их дому, наполненному самой сильной магией из ныне существующих, не удалось помочь. Он истлел за несколько суток, растворившись в воздухе.
– Мы – фомори, – гордо произнесла девушка, – мы живем по обе стороны бытия. Наша Волшебная Страна всегда рядом, стоит только захотеть этого.
– Удобно, – заметил Конхенн.
– Иногда, – запал в голосе Донны исчез. – Когда гойделы поймали Финну, то надели на нее наручники из железа. Это не ранит нас физически, как вас, но… моя сестра не может использовать свою вторую сущность. Она не может подпитываться магией, а значит, скоро умрет. Истлеет. Превратится в прах.
Запах моря усилился. Маккон начал бормотать что-то успокаивающее, и его теплый звериный запах вновь окутал девушку, будто плащ. Она плакала. Через некоторое время Донне удалось немного успокоится. Мягкий запах ромашки и мяты заполнил кухню.
– Выпей, – голос Аили был мягким, – тебе нужно рассказать нам все остальное. Чтобы мы смогли помочь.
Послышался шорох волос о ткань одежды – фомори кивнула.
– Как уже было сказано, мы с Финной столетиями жили только вдвоем, не пытаясь общаться с оставшимися на поверхности фейри. – Она немного помолчала. – Вообще-то, мы были изгнаны из волшебной страны. Надеюсь, это не повлияет на ваше решение о помощи.
