Текст книги "Твоими глазами (СИ)"

Автор книги: Анастасия Руссет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

– Со всеми случаются неприятности, – философски заметил Конхенн, – даже с лучшими из нас.

– Последние двести лет мы жили обособленно, – голос Донны окреп. Она стала излагать только сухие факты, – сейчас эта местность называется Болгарией. У нас была большая вилла, а зарабатывали мы на торговле предметами старины. В определенных кругах наша семья довольно известна – мы эксперты по истории и археологии. Местные, конечно, догадывались, но мы соблюдали максимальную осторожность – временные рамки, документы… Я не знаю, как они нас нашли.

Запах Мака снова окутал фомори. Послышался шорох – он обнял девушку за плечи.

– В тот день заболел наш поставщик продуктов. Этому человеку всегда можно было доверять, поэтому ни одна из нас ничего не заподозрила. Я отправилась на рынок сама – Финна никогда не любила скопления смертных, это напоминает ей… впрочем, неважно. Вернувшись, я обнаружила лишь нашу виллу, толпу соседей и пожарных. Моя сестра исчезла.

– Это не насторожило? – Спокойный голос Беленуса не выдавал ни тени эмоций.

– Сначала нет, – Донна облокотилась на Маккона и их запахи смешались в один, – позднее появилось время обдумать все это. Я считаю, что они специально хотели оставить в доме одну из нас, чтобы разделить и ослабить обеих. Меня планировали поймать позже.

– Как ты это поняла? – Зеленый человек начал анализировать ситуацию.

– За мной следили. У нас была квартира в городе, и я подумала, что Финна пойдет туда, чтобы встретиться со мной. Их было много, и они работали в парах… как мне показалось. Убежать удалось, но сестры в условленном месте не оказалось, – фомори вздохнула и потерла пальцами лоб, – к следующей слежке я была готова. Мне удалось припереть к стенке одного из них, но никакой информации он мне не дал. Тогда я поймала другого и увела в укромный уголок. Птенчик напел мне интересные факты. На Финну надели железо, чтобы она не могла убежать, а еще они не знали, кто точно из нас двоих нужен. Поэтому пытались поймать и меня тоже.

– Зачем?

Донна покачала головой.

– Он умер раньше. Так или иначе, через несколько суток они решили перевезти Финну сюда. Я до сих пор не знаю, зачем. Возможно, чтобы отдалить нас друг от друга.

– Судя по их реакции на стоянке, – заметила Фир, – гойделы тебя боятся.

– Хм… – Эккарт не видел ее реакции, но мог бы поклясться, что фомори покраснела. – Я немного пошалила, когда ловила того, кто мог предоставить мне информацию.

У фейри было странное чувство юмора. Начиная с пикси, любимой забавой которых была возможность кого-то одурачить, заканчивая Темным Двором, представители которого находили смешное в самых изощренных пытках. Впрочем, отдельно нужно было вспомнить родную расу Донны. «Шутить как Фомор» – эта фраза означала абсолютно непонятное для других действие, которое, впрочем, очень смешило своего создателя. Но оборотень даже и не представлял, что девушка могла сделать гойделам.

– Тогда почему ты сама не спасешь свою сестру? – Поинтересовался Конхенн.

– Я не слабая и знаю, что делаю, – объяснила она, – но меня одной мало. В прошлый раз, когда я попыталась все сделать сама, гойделы увезли Финну сюда. Время уходит, и неизвестно, сколько еще моя сестра сможет прожить в таком состоянии. Это ваша территория, поэтому именно к вам я пришла за помощью.

– Откуда ты знаешь, что территория принадлежит нам? – Заинтересованно встрепенулся Беленус, – ведь вы жили обособленно?

– Мы может и были отшельницами, – в голосе фомори чувствовалась улыбка, – но ни я, ни моя сестра никогда не были идиотками. Да, мы давно наигрались с властью и смертными, но не следить за происходящим было бы глупо. Кроме того, всегда интересно, как дела у твоих знакомых. Пусть это знакомство и шапочное.

– У-у-у-у… – затянул Конхенн, – у кошечки есть коготки.

– А еще, – фыркнула она, – кошечка может кусаться, большой серый волк. Тебе лучше запомнить это.

– Э, нет! – Засмеялся Кон, – большой серый волк, это у нас Па! Я так, средних размеров. Куда мне до старших!

Последовала минутная заминка и раздался громкий заразительный смех обоих близнецов.

– Она подмигнула Маку и показала Кону язык, – пояснила Фир с улыбкой в голосе.

– У меня закончились аргументы, – шепнула фомори Маккону, – пришлось прибегнуть к секретному оружию.

– Я вижу, – так же ответил Мак в ответ, – ты просто сразила моего брата.

Несмотря на логичность и завершенность рассказа Донны, Эккарт никак не мог отделаться от мысли, что девушка рассказала им не все. Было что-то… какая-то отсутствующая часть, без которой полная картина не получалась. Оборотень искренне надеялся, что ошибается. Или что они найдут деталь головоломки до того, как она действительно понадобится.

– Ладно, шутки – шутками, а поспать надо, – зевнул Конхенн. – Тот кофе, что я пил, уже совсем не действует.

– Донна, где ты хочешь отдыхать? – Совсем тихо прошептал Мак.

– Если ты не возражаешь, то я осталась бы с тобой.

Еще вчера Эккарт, возможно, не смог бы уловить этот диалог, но сегодня ему даже не пришлось напрягать слух. И это ему… нравилось?

– Донна, – голос Ану, – ты можешь остаться.

– Тогда мы наверх, – Маккон зевнул так же, как и его близнец.

***

– Она что-то не договаривает, – задумчиво произнесла Фир.

Эккарт и Дарен согласно кивнули. Аили ограничилась емким «да».

– Но остальное – правда, – отметил Беленус.

– Еще бы! – Хмыкнул Жрец, – она дочь Ллира.

– Это многое объясняет, – кивнул зеленый человек. В его руках мелькали две изогнутые железки, – но чего не хватает, я пока не понял. Вопрос в том, насколько велика опасность для нас всех. Хорошо бы выяснить это до того, как мы вляпаемся в эту историю по уши.

– Мы уже ввязались, – вздохнула Ану, – Донна обратилась за помощью. Приняв ее, мы взяли на себя определенные обязательства. Что немаловажно, фомори впустил сам дом, значит она не желает нам зла и действительно нуждается в помощи.

– Ану, – Жрец присел рядом, – Ладо моя, почему ты сплела такое защитное заклинание? Ты должна быть в полной безопасности.

– Тут безопасно, Дарен, – она положила ладонь на его щеку, – здесь Фир, Эккарт, Беленус, Аили… Мне ничего не грозит.

– Но зачем ты оставила лазейку? – Он внимательно смотрел в глаза Жрицы.

– Все должны иметь возможность получить помощь, если нуждаются в ней.

– Не ценой твоей жизни. Только не так.

– Дарен, – она гладила его, как котенка, – ничего не случится. Ни одно живое или мертвое существо, имеющее дурные намерения, не сможет проникнуть на территорию.

– Твое существование дает мне жизнь, – Жрец говорил совсем тихо. Он ненавидел показывать свою слабость, но Ану значила намного больше, – я не пытаюсь повлиять на тебя или заставить. Просто хочу, чтобы все было предельно ясно.

– Я знаю, – Женщина взяла его лицо в свои ладони, удерживая крепче любых оков, – но я тут ради всех волшебных существ. Куда им идти, если я откажу в помощи? Ты знаешь это лучше всех.

– Эй, большой парень, – голос Фир был теплым. Она тоже обожала Жрицу, – мы все тоже тут. Прежде чем до Ану добраться, нужно пройти через меня, Эккарта и Беленуса. Или твой кредит доверия исчерпал себя за пару-тройку столетий?

– Или ты, наконец, готов переехать к нам – Эккарт подтянул блюдо с яблоками поближе к Ллариг, – и взять командование на себя?

– Я уезжаю вечером, – глаза Дарена были закрыты, – близнецы останутся, пока будут нужны. Если понадобится моя помощь, дайте знать.

– Окей, как скажешь, босс, – улыбнулась Шапка. Она знала, как тяжело Дарену оставлять Жрицу, и просто не представляла, что было, если бы ей пришлось оставить Эккарта.

– Значит, мы помогаем фомори, – Беленус встал. На стол, звякнув, легли детали разобранной проволочной головоломки[33]. – Мне нужно еще раз позвонить Алеку.

Глава 18

Закат за окном уже набирал силу, но темно на первом этаже не было – горели свечи и огонь в камине, будто особняк сам знал, что нужно его обитателям. Сквозь приоткрытые зарешеченные окна проникал свежий весенний воздух с запахами только появившейся травы и нераскрывшихся почек, а тепло было настолько, что даже пикси остались внизу, не испугавшись небольшого сквозняка.

Они сидели тут уже несколько часов, ожидая неизвестно чего. Беленус и Аили с неизменными ноутбуками, Дарен с Ану на руках и Фир с Эккартом, играющем не гитаре. Все ждали. Не близнецов, которые все еще спали в своих комнатах. Не фомори, хотя, видит Богиня, столько вопросов, сколько накопилось к Донне, не было ни к кому в этом доме. Просто ждали, и это ожидание нервировало. Шапка была зла, и даже мирный вид гостиной ее совершенно не успокаивал и если бы не Эккарт, к которому можно было прижаться… Она специально села так, плотно прижавшись грудью к его спине и обхватив ногами. Женщина понимала, что в такой позе любимому очень неудобно держать гитару, но ей просто необходимо было быть к нему как можно ближе.

– У меня отвратительное чувство, – пробурчала Ллариг прямо на ухо оборотню, – будто нас насильно ввязали в какую-то гадость. Она нам не лгала, а просто не договорила что-то важное. Я чувствую. И намерения у этой женщины неясные.

Мужчина кивнул в ответ. Его пальцы мерно перебирали струны, заставляя гитару издавать чарующие звуки музыки.

– Мы о ней ничего не знаем, как и о ее сестре. Кроме того, – Фир потерлась об него носом, – мне не понравилось, как они с Макконом смотрели друг на друга.

– Почему? – Эккарт повернул голову, поцеловав ее в краешек губ, – что не так?

– Он смотрит на эту девушку восторженно. Фомори явно его задела, – Ллариг нахмурилась, – а вот самой фомори, похоже, он не так понравился. Это сожаление во взгляде, когда она смотрит на нашего мальчика…

– Хочешь сказать, что Донна его использует?

Эккарт задумался, извлекая из гитары серию мягких стонущих звуков. В его жизни запахи, звуки и тактильные ощущения значили безмерно много но, судя по серьезному выражению лица, увиденное глазами Фир игнорировать он не собирался.

Да, фомори вся пропахла Маком, но после секса с оборотнем это естественно, особенно когда мужчина-вер оставляет на партнерше запаховые метки, призванные сообщить другим одну простую и понятную мысль – «моя». Да, она весь разговор жалась к их мальчику, но если учесть, что он был единственным знакомым сидхе в комнате… Они впервые встретились около половины суток назад, и обманываться было бы глупо. С другой стороны, хоть и прошла уйма времени, оба прекрасно помнили собственную реакцию друг на друга. Сбрасывать со счетов саму судьбу – ошибка.

– Не хочу сказать, что она его использует, – подумав, выдохнула Ллариг, – я просто этого не исключаю. Не хотелось бы, чтобы Маккон страдал.

– Он уже большой, – оборотень пожал плечами, – мы не можем ему указывать, как в детстве. И умный. Что бы ни сотворил наш сын, он видит последствия. По крайней мере, я так думаю. В любом случае, защитить от всего нельзя.

– Все время забываю, что близнецам уже не по двадцать лет, – улыбка Фир вышла грустной, – и о них не нужно так заботиться.

– Ты будешь замечательной мамой, Geliebte, – Эккарт снова повернулся, чтобы поцеловать Ллариг. На этот раз его губы коснулись ее подбородка, – мои близнецы были самыми счастливыми мальчиками в мире, когда заполучили такую приемную мать. Ты им всегда потакала и баловала этих негодников, они тебя обожают до сих пор.

– Для ребенка никто не сможет заменить настоящей мамы, – возразила Шапка, – я старалась, делала, что могу…

– И у тебя замечательно получилось, – закончил за нее вервольф. – Мальчики не стали бы называть тебя матерью, если бы это не было правдой. Помнишь, как они оба упрашивали тебя научить их обращаться с оружием? Или как близнецы ходили за тобой по пятам, когда мы охотились на оленя в первый раз? О, или того крестьянина, который осмелился назвать цвет твоих волос дьявольским! Конхенн неделю вынашивал план мести, все время одергивая Мака, чтобы тот подождал.

– Так вот какие адские псы держали его в болоте! – Захохотала Фир, – а жена подумала, что он ездил в город к любовнице. Там баба была жуткая, как горный тролль! Этому засранцу потом сильно от нее досталось.

Конечно, Шапка прекрасно помнила не только эти эпизоды, но и множество других. Близнецы приняли ее сразу и безоговорочно, возведя на пьедестал матери, которой она не являлась – в биологическом плане. Быть может потому, что Ллариг сразу поняла и попыталась восполнить тот недостаток любви, который испытывали дети. Не из жалости, требований общества или любви их отца, доверие которого хотела завоевать. Ей были важны сами мальчики. Они были похожи, как две далекие звезды, и были разными, как день и ночь.

Конхенн был старше на тринадцать минут. Серьезный, вдумчивый и внимательный, он всегда имел наготове тысячи вопросов, выслушивая ответы с совершенно недетским интересом. С возрастом эти качества все больше прогрессировали, добавив ему легких морщинок на лбу и колоссальный запас знаний по любому предмету. Маккон был более активным, предпочитая сначала действовать, а потом думать. Впрочем, старшему брату всегда удавалось уговорить своего близнеца действовать по плану. Единственное, чем можно было отвлечь маленького шалопая – это сказки, которые ему рассказывала Ану или боевые искусства преподаваемые самой Фир. Впрочем, нельзя было сказать, что Кон игнорировал эти занятия – близнецы интересовались одними и теми же вещами, только в немного разных пропорциях.

Потом, вспоминая знакомство с малышами, Фир поняла, что ощутила родство с первого взгляда. Не физическое, а более глубокое, духовное. Ей трудно было трактовать это ощущение, но, как подозревала Шапка, именно это чувствовала к ней Ану – желание защитить, согреть, накормить, обласкать. Вот только собственных родителей у нее не было, поэтому чувство, называемое материнской любовью, Ллариг осознала гораздо позже, чем смогла ощутить.

– Эй, вы двое, – зеленый человек оторвался от монитора своего ноутбука, – хватит уже шептаться.

– Я уже говорил тебе, друг мой, – инструмент в руках Эккарта мурлыкнул, – завидовать плохо.

– Уже больше пяти вечера, – Беленус беспокойно стучал по гладкой поверхности стола тупым концом карандаша, – а Алек до сих пор не позвонил.

– Но ты же спросил, куда он собирается? – Шапка привстала, чтобы взять яблоко.

– Конечно! – фыркнул длинноволосый, – будто ты не знаешь…

– Мы можем проверить, – предложил Эккарт, откладывая гитару в сторону.

Несколько фей-крошек, рассевшихся плотной гурьбой на каминной полке, разочарованно загалдели. Они готовы были слушать вервольфа часами, а он баловал малышей не так часто, как им того хотелось, и теперь пикси шумно выражали свой протест.

– Ну, проверьте, – Беленус пожал плечами. – Только не влезайте в неприятности. Если там что-то опасное, то сразу назад, за подмогой. Я не спорю, что вы справитесь сами если будет нужно, но...

– Перестраховщик… – пробурчала Фир.

– Да, да, как скажешь, – отмахнулся он, – подойди, я покажу тебе. как ехать.

Шапка отдала изрядно покусанное яблоко оборотню и склонилась над компьютером, внимательно глядя на экран.

– С начала выедете на Кольцевую, – голос зеленого человека стал серьезным, – тут повернешь направо и поедешь в сторону Лебяжьего. До самого пруда не доезжайте, вам надо ближе к Зацени, вот сюда.

Ллариг кивнула. Она знала это место досконально – именно в этом месте около года назад они искали место под новый дом.

– Искать нужно старый кирпичный особняк. Два этажа, черная крыша, – перечислял Беленус, – во дворе гараж и пара сосен. Это строение далеко от дороги и остальных домов.

– Знаю, – Фир внимательно смотрела на карту, – мы тут были. Я помню, где это.

– Место относительно тихое. Я предлагаю, чтобы вы поставили машину тут, – он ткнул пальцем в экран, – а сами все проверили. Помните, никакой самодеятельности.

– Да, папочка… – мяукнула Шапка, – как скажешь.

– О, Богиня! – Беленус с мучением посмотрел в потолок, – Эккарт, хоть ты проследи, чтобы вы не ввязались ни во что. Если появится хоть видимость неприятностей – сразу звоните, я пришлю близнецов.

– Да, папочка, – пробасил вервольф, – как скажешь.

***

Внедорожник был почти не заметен в темноте – густо насаженные кусты, хотя еще без листьев, делали свое дело. Света в салоне не было, поэтому двоих сидящих в машине можно было рассмотреть, только если начнешь внимательно присматриваться и уж конечно, расслышать их диалог было совершенно невозможно.

– Беленус прав, и нарываться будет глупо, – вервольф задумчиво погладил подбородок.

Сейчас на оборотне были только старые кожаные штаны, черные потертые гриндерсы[34] и жилет. Фир притянула его к себе и с мягким вжиканьем застегнула молнию на одежде, чтобы защитить шею Эккарта высоким воротником-стойкой. Оборотень взял лицо Ллариг в ладони и поцеловал в губы, поглаживая ее скулы большими пальцами.

– Хорошо, мы только посмотрим, – согласилась она.

Вытянув из бардачка резинку для волос, Фир потянула своего мужчину вправо. Он покорно повернул голову, позволив девушке завязать ему на затылке короткий хвост.

– Теперь вспоминай, – она приглаживала пряди, выбившиеся из прически оборотня, – мы смотрели этот дом в прошлом году. Большая гостиная с камином, отдельный гараж, большой подвал с морозильной камерой. На втором этаже четыре комнаты, расположенные в два ряда. Ты еще сказал, что там пахнет смертью.

– Это тот, кирпичный, – Эккарт кивнул, – скорее всего, трупы держали именно в морозилке, в подвале. Я так и не понял, были это люди или животные.

– А какая разница? – Шапка пожала плечами, – смерть – она всегда смерть. Мне бы не хотелось жить в таком месте.

Вервольф был полностью согласен. Сладковатый запах разложения в этом доме вспоминался ему не раз. Обычный человек не смог бы даже расслышать его, но чуткий нос оборотня уловил все. Одно дело, когда ты упиваешься погоней и азартом охоты, когда жертва имеет с тобой равные шансы и может сбежать, но тут… Складировать трупы мог только Homo Sapiens. Ни одно животное в здравом уме так не делает.

– Сначала нам нужно проверить, есть ли там что-то подозрительное, – пальцы Эккарта пробежались по волосам, проверяя надежность резинки, – если нужно, то обыщем все комнаты в доме.

– Не забудь про двор и гараж, – Ллариг достала из бардачка кинжал и всунула его в высокое голенище сапога, – там тоже можно найти много интересного, если есть, что искать.

Ее гибкое тело было заковано в темный костюм со вставками из кевлара[35], а в глазах плясало пламя предстоящей битвы. Как все истинные Красные Шапки или Дини Ши она жила битвой и предвкушение чистым азартом отдавалось в ее венах. Фир сняла любимое красное пальто и закинула его на заднее сидение. Пояс ее костюма оказался неожиданно толстым и многослойным, обвивая фигуру несколько раз.

– Ножи с обсидиановыми[36] вставками, – напомнил вервольф.

Они шли не для того, чтобы убивать, но предпочитали быть во всеоружии. Обсидиан действовал на фоморов так же, как железо на сидхе или серебро на оборотней. Впрочем, Эккарт тоже не любил этот камень, легко крошащийся и оставляющий в ране тонкие пластинки слюды – при заживлении они частенько оставались в ране, появляясь прямо из-под кожи уже после того, как все срасталось заново. Это вызывало такую боль, что даже старые оборотни сходили с ума от боли, что уж говорить о гойделах, которые фактически были людьми. Кожаные ножны Ллариг пристегнула к поясу. Эта пара была такой тяжелой, что, воткни она их в оба голенища, ножи мешали бы передвигаться. С характерным звуком Шапка вытащила лезвия, удобно расположенные чуть ниже пояса, и с удовлетворением кивнула. Через тонкую полированную поверхность камня, идущую по самой кромке, можно было увидеть свет луны.

– Довольна игрушками? – Улыбнулся мужчина.

– Вполне, – ответила она, – тебе дать что-нибудь?

– Нет. – Он отрицательно покачал головой, – обойдусь своими силами.

Синхронно и мягко хлопнули обе дверцы. Выйдя наружу, Эккарт вскинул голову и принюхался. Ночь пахла весной – влажной почвой, озоном, клейкими почками и едва пробившейся травой. Трудно поверить, что это произошло всего лишь за сутки. На лице вера заиграла легкая улыбка, которой он всегда встречал пробуждение природы. Зверю внутри нравился весенний призыв. Сладкий свежий ветер, треплющий волосы, пружинящая почва под ногами и эмоциональный подъем, который всегда приносила весна. Возможно, дело было только в гормонах, но оборотня все вполне устраивало. Он всегда считал, что боги подарили каждый сезон для особого действия: весна для пробуждения, лето для активности, осень для сбора плодов и зима для сна. Не Эккарт заводил этот порядок, не ему и менять.

Рядом почти бесшумно двигалась Ллариг. «Почти» – это для самого вервольфа, который мог расслышать даже движение ветра в ее волосах, но не для человека или пары десятков низших фейри. Сейчас ее густая копна непослушных кроваво-красных кудряшек была туго стянута в длинную толстую косу. Фир подошла к своему мужчине. Ее запах, такой привычный и родной, заполнил окружающее пространство.

– Будь осторожна, Geliebte, – сказал он, мягко касаясь губами ее лица, – сохрани свою жизнь для меня.

– Только если ты ответишь мне тем же… – прошептала она, целуя его в ответ. – Сохрани свою жизнь для меня, Аnsa.

Они постояли так еще минуту сохраняя тепло друг друга, а потом, словно две легкие тени, Фир Ллариг и Эккарт Гунн скрылись в ночной темноте.

Глава 19

Плохо освещенный дом сиротливо укрылся за скелетами нескольких деревьев и скудными остатками кустов. Тусклый свет из окон крался во двор, будто охваченный страхом зверек, едва задевая на своем пути два больших черных авто. Лишь пара высоких елей, расположившихся возле старого потрепанного гаража, пыталась придать ландшафту некоторую оживленность. Легкий холодный ветерок не пугал двоих находившихся снаружи. Больше ни одного признака живых существ не было.

– Это они, я чую, – голос Эккарта даже в шепоте обрел рычащие нотки, – хорошо, что мы подошли с подветренной стороны.

Клыки у него во рту удлинились, а глаза стали желтыми как полная луна. Оборотень еще не превратился, но уже балансировал на грани. Зверь чувствовал близость хорошей заварушки и поднимался все ближе к поверхности, туманя мысли мужчины. Казалось, достаточно лишь малейшего намека к действию и изменения настигнут его, будто колоссальный по силе взрыв.

– Я скину смс всем в доме, – едва слышно прошептала Фир.

Она знала, что любимый услышит. В таком состоянии – застыв над чертой превращения – он мог сказать даже, какой стороной на стол упала монета. Оборотень кивнул, отлично зная, как хорошо Шапка видит в темноте. Ее вертикальные зрачки четко уловили движение, а тонкие длинные пальцы уже набирали сообщение на мобильном, почти полностью скрытом ладонью. Тусклый блик дисплея мелькнул в темноте.

– Отойдем на пару метров, – прошептала Ллариг, – мы могли засветиться.

Ее напарник бесшумно сорвался с места, отбегая вправо. Фир уловила его движение, повторив все с точностью. Их разделяли лишь какие-то секунды. Со стороны наблюдателя, если бы таковой имелся, показалось бы, что мелькнули две размытые тени. Или одна, только длинная и неясная в ночной мгле.

– Пригнись.

С тихим рычанием Эккарт нырнул вниз, притягивая Шапку на себя. Ллариг была готова к его неожиданным действиям. Ее ладони уперлись в землю по обеим сторонам от оборотня, частично погасив энергию падения. Крыльцо вспыхнуло ярким пятном в вечерней темноте, выпустив наружу пятерых мужчин, будто нарисованных под копирку. Их массивные накачанные фигуры рассредоточились по двору. С помощью четких и скупых движений группа осмотрела окрестности и быстро загрузилась в один из массивных джипов. В окружающей тишине двигатель прозвучал неожиданно громко.

«Хорошо, что мы еще не подошли ближе», – подумала Фир.

Поднимать шум сейчас было бы не лучшей идеей – в доме могла находиться Оллин. В сложившейся ситуации ведьму легче всего было превратить в заложницу, при условии, что она еще жива, конечно. Со сражением придется повременить – с этим Эккарт был полностью согласен. Оборотень лежал настолько спокойно, что на него было легче наступить, чем заметить. Лишь только его дыхание чуть слышно вырывалось облачками морозного пара, теряясь в складках одежды Шапки.

Машина покинула двор, с шуршанием потревожив мелкие камни на гравийной дорожке. Постепенно вечерняя тишина вернулась к безмолвию ранней весны.

– Уехали пять воинов, – Ллариг все еще лежала на оборотне. Впрочем, он совершенно не возражал, – вопрос в том, кто остался внутри.

– Хочешь проверить? – Слепые глаза Эккарта слегка поблескивали в темноте, обозначив начавшееся превращение.

– Конечно. – Фир улыбнулась, ничуть не смущенная тем, что выражение ее лица больше походило на хищный оскал. А потом притворно вздохнула, – Дарена бы сюда.

– Будто ты хуже справишься, – фыркнул вервольф.

– Не хуже, – она чмокнула мужчину в нос, – принцип действия у нас разный. Просто по-другому.

Ллариг оттолкнулась от земли, привстав на коленях. Оборотень внимательно принюхивался, пока его любимая доставала нож из голенища сапога. Когда лезвие с тихим шумом покинуло ножны, Эккарт поймал ее запястье.

– На мне заживет быстрее, – пояснил он, – когда я перекинусь.

Шапка кивнула. Чужая кровь была хуже, чем собственная, но это же срабатывало, не так ли? Кроме того, ее любимый был гораздо лучшим донором, чем кто-нибудь еще. Вервольф вскинул руку вверх, подставив тыльную сторону предплечья. Фир легко обхватила его запястье, чтобы случайно дернувшись Эккарт не поранил себя еще больше, и полоснула ножом по коже. Не слишком сильно – крови было нужно не очень много, но и не слегка – чтобы не пришлось обновлять порез.

Мужчина даже не шелохнулся. Темная струя с восхитительным запахом потекла к локтю, огибая рельефные выпуклости мышц. Фир Ллариг подхватила багряную каплю пальцами, ласкающими движениями поднимаясь вверх по коже к самой ране. Когда ладонь полностью покрылась жидкостью, Шапка поднесла ее к голове, втирая в волосы. Закончив действие, она начисто вылизала порез на теле Эккарта, простым усилием воли прекратив кровотечение.

– Хм, – тихо сказала девушка, – кажется, вчера ко мне вернулась не только эффектная внешность.

Оборотень вопросительно вскинул бровь. Вместо ответа Фир обеими руками обхватила его предплечье с силой прижав края раны друг к другу. Его белые клыки сверкнули в темноте, когда Эккарт с шипением втянул воздух, почувствовав жжение. Будто внутри мышечной ткани были тысячи миниатюрных иголок, скрепивших плоть между собой.

– Слишком быстро? – Виновато прошептала Ллариг.

– Нет, – он поморщился, потирая свежий шрам, который исчезнет к утру, – просто неожиданно. Ты так не делала со времен… черт, очень давно…

Шапка пожала плечами, измазавшись в густой бурой жидкости, которую начали источать ее волосы. В воздухе разносился густой, чуть сладковатый запах свежей крови, отдающий металлическим привкусом. Древняя магия, дремлющая в теле Фир Ллариг проснулась, требуя своей дани. Ее глаза полностью заволокло красным туманом, лишь только блики от далекого света и черные крапинки зрачков виднелись в плотном цветном мареве. Девушка глубоко вдохнула.

– Стань за мной, любимый.

Эккарт безмолвно перебрался к ней за спину. Движения его, плавные и тягучие, выдавали звериную сущность оборотня с головой. Казалось, что мужчина просто перетекает с одного места на другое, используя при движении такие мышцы, которых просто не бывает в теле человека. Он остановился за спиной у своей женщины как безмолвная тень, готовый к любой угрозе. Ллариг снова глубоко вдохнула и замерла, будто оценивая окружающие запахи.

– В доме четверо гойделов, человек, фомор и падший, – ее глаза отбрасывали красные блики. – Спорим, наша деточка там?

Ее голос дышал ужасом, как сизый туман, наступающий с болот в конце дня. Магия Красных Шапок не только дала ей возможность слышать запах крови всех вокруг, но и всколыхнула ужас, дремлющий в каждом из них. Все детские страхи, дремлющие глубоко в недрах воспоминаний, подростковые кошмары, наподобие боязни провалов и даже опасения смерти совсем взрослых людей – все это смешалось в ней. Только для Эккарта ничего не изменилось, как не менялось никогда. Его Ллариг оставалась все той же женщиной, которую обожал оборотень, как бы ни реагировали на нее другие. Возможно, это был его пресловутый иммунитет к магии, но мужчина верил – Фир просто подсознательно не хотела, чтобы он ощущал это именно от нее, равно как и он сам никогда не смог бы причинить вреда своей любимой.

– С четверыми мы легко справимся, – задумчиво пробормотала Ллариг. По ее лбу поползла кровавая капля, которую девушка смахнула рукой.

– Хочешь начать без близнецов? – Эккарт улыбнулся, обнимая ее сзади. По его щеке скользнула прядь волос Фир, оставляя кровавый след, – наши мальчики обидятся.

– Я тоже заслужила немного веселья, – притворно заворчала Шапка, – они и так все время с Дареном. Кроме того, еще эти пятеро вернутся скоро, так что Маку и Кону тоже хватит. А мы пока Оллин заберем. И фомори с падшим.

– Ну что с тобой делать, – вздохнул оборотень, – если ты права?

– Помочь? – довольно прошептала ему на ухо Фир.

Движения их были стремительны. Почти смазавшись в пространстве нечеткими контурами, фигуры уже через минуту были возле дома. Гигантским прыжком Шапка преодолела первый этаж, оказавшись на козырьке. Черепица глухо звякнула, когда стройное поджарое тело женщины приземлилось, обрушив на покрытие всю свою тяжесть. Эккарт застыл внизу, возле двери, как воплощение ночных кошмаров.

– Что там за чертовщина? – Недовольный мужской голос с командными нотками не был знаком ни оборотню, ни Шапке. – Не стой столбом! Иди, проверь!

Он немного затягивал гласные, произнося слова плавно и напевно, как делают все друиды. Что ж… это, по крайней мере, объясняло, почему они не выбежали из дома с воплями ужаса, когда начала действовать магия Фир Ллариг. Какими бы засранцами не были гойделы, защитные заклинания строить они умели. Шапка дождалась, пока изнутри откроется дверь и наружу выйдет человек.

Мужчина был массивным, что выдавало в нем чистокровного воина. В отличие от друидов, бойцы не владели никакими заклинаниями, но их идеально тренированные тела были воплощением силы. Они часто были покрыты татуировками с изображением рун, веря в защиту своих богов во время боя. Вышедший на крыльцо был рыжеволосым гигантом с короткой стрижкой, покрытым тату с ног до головы. Его голубые глаза были холодными, а взгляд – цепким, как смола. Не обнаружив ничего подозрительного за дверью, мужчина подождал, когда глаза привыкнут к темноте и с осторожностью вышел на крыльцо. Оглядевшись вокруг, гигант не обнаружил внизу ничего. Впрочем, за дверь он заглянуть не догадался, сразу подняв взгляд на козырек между первым и вторым этажом.