Текст книги "Вересковый Мёд. Поиск в темноте (СИ)"

Автор книги: Анастасия Пугачева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Пугачева Анастасия
Вересковый Мёд. Поиск в темноте

глава 1

Десять лет назад

Тюр сидел за столом и выводил узоры в кофейной чашке. Маленькое кафе на набережной, куда редко заходили туристы, в это время дня было почти полным. Клерки, мелкие менеджеры, проститутки, все они приходили сюда выпить чашечку кофе и позавтракать свежими горячими булочками с маслом. Тюр, звали-то его не совсем так, но каждый раз выговаривать Тюррандал Портанс Камил было долго и скучно и все друзья и знакомые сокращали долгое имя почти аристократа до короткого Тюр. Столь странным для королевства именем он был обязан своему отцу, выходцу откуда-то с Северных островов. С матерью Тюра рослый красавец северянин познакомился в одном из милых заведений для одиноких дам и кавалеров, попросту – в борделе. Профессия эта в их стране была вполне уважаемая, а что? Кто-то торгует колониальными товарами, кто-то – мануфактурой, а кто-то и собой, у кого что есть. Папаша, узнав, что его труды принесли вполне осязаемый плод, выдал женщине денег, купил скромный домик в пригороде и дал имя мальчику, переиначив родовое. Мать не оставила своего ремесла, только теперь это называлось «иметь покровителя», тот же папаша по-прежнему захаживал на улицу Белошвеек, но сына держала строго, определив его в одну из лучших школ. Тихий мальчик уезжал туда осенью и возвращался в конце весны, алчно пожирая гранит науки. К великому сожалению матери и папаши, маленький Тюр не унаследовал ни её красоты, ни его магического дара. Вернее, дар-то был, но такой слабенький, что едва хватало на создание уюта в доме. Так что карьера мага Тюру не светила, а бесцветная внешность не позволяла продолжить дело матери. Мальчик быстро понял, что его удел – работа клерком в какой-нибудь из контор и начал усиленно изучать математику. К этому делу у него оказался настоящий талант и к моменту окончания школы его уже ждали в солидном банке.

Казалось, что у Тюра будет всё хорошо: папаша подарил на совершеннолетие домик, мать – кругленькую сумму и пообещала «сюрприз» на новоселье, но гром грянул неожиданно. Им оказался тот самый подарок. Как оказалось, мать, присмотревшись к сыну, раньше него поняла, что того не привлекают девушки и преподнесла в качестве постельной принадлежности гибкого восточного мальчика из колонии. До войны оттуда часто привозили рабов, это потом, когда начался сначала бунт, а потом война, приток рабов прекратился. Определить его возраст не было возможным – дети этого народа до самой старости выглядели подростками, а потом стремительно покрывались морщинами и умирали через год-два. К тому же парнишку готовили к такой участи с детства, а потому мазали всякими притираниями и отварами, чтобы не было ни бороды, ни волос на теле.

Ошарашенный подарком Тюр некоторое время смотрел в жгучие чёрные глаза, потом отправил того сначала на кухню отъедаться, а потом в спальню – проверить умения. Мальчик оказался опытным и покорным, это заводило не на шутку, так что Тюр остался доволен и наутро отправил матери благодарность. Он очень быстро привык к тому, что по дому неслышно ходит гибкое чудо в коротких свободных штанишках, готовое на всё: и стакан горячего чая принести и подставиться, когда необходимо. Тихий, незаметный мальчик создавал свой особенный уют, когда так приятно подгрести к себе жаркое тело и просто посидеть под пушистым пледом, глядя на огонь. Тюр звал своего мальчика Ирисом, то ли потому, что считал его сладким, как конфета, то ли потому что глаза подарка отливали иногда бархатным фиолетово-чёрным цветом. Впрочем, вскоре стало известно, что мальчик никакой не мальчик, что ему уже минуло двадцать лет, потому и оценили переростка так дёшево, что мать его смогла купить. Тюру было всё равно.

Беда пришла, откуда не ждали: сначала хозяин банка сообщил о своём банкротстве, не вписавшись в военные реалии. Потом лихорадка унесла жизнь матери, а отец так сильно болел, что остался полупарализованным, даже его способностей к целительству не хватило, чтобы выправить все последствия. Законные дети, в количестве четырёх штук, решили не ждать его смерти и переписали завещание, отправив ненужного папашу в приют при монастыре. И вишенкой на торте оказалось, что все отложенные средства у самого Тюра пропали из-за банкротства. Содержать дом, мальчика и папашу (дети спихнули и забыли) оказалось не на что. Вырученных средств от продажи имущества матери хватит ненамного, с работы его уволили, банк-то закрылся, а на другую пока не брали: в стране разразился кризис. Банкиры, торговцы, аристократы разорялись один за другим, по дорогам бродили нищие, а в лесах орудовали разбойники. А стражи порядка не успевали за всем следить, оставшись без помощи армии, занятой на юге приведением к смирению строптивой колонии. Люди всерьёз опасались за свою жизнь. Магов не хватало, появилось много нечисти, любившей закусить человечинкой. И тогда стали очень востребованными арны.

Арнами называли магически преобразованных людей. Что уж там маги давали пить, никто не знал, но после изменений мышцы наливались силой, скорость увеличивалась, появлялось ночное зрение и, самое главное – преданность хозяину. Побочным эффектом преображения оказалась звериная жестокость некоторых особей, правда, только в случае завершённого ритуала, и необходимость поддерживать внутренний резерв, испытывая боль. Это имело некоторые последствия: однажды арн попал в руки своего врага и по его приказу убил голыми руками своих родителей, сестру и племянников. Тогда это вызвало возмущение, люди требовали у магов поставить ограничения, те отговаривались невозможностью, но тут вмешалась королева, издав приказ о запрете полного преобразования. Зато тем, кто продавал себя в рабство магам, кто готов был выпить зелье, выплачивали крупную сумму денег, такую, что хватало безбедно прожить семье всю оставшуюся жизнь.

Перед Тюром лежал счёт из приюта, где недвусмысленно было сказано, что папаше стало хуже, а значит, стоимость его содержания увеличивается едва ли не вдвое. Сводные братья платить отказались, объяснив, что деньги уже закончились, а продавать родовой замок им запрещено. Как уж они договорились со своей совестью – их дело, но Тюр бросить отца не мог: тот всё же не оставил ни любовницу, ни внебрачного сына, помогая по мере сил. И сейчас пришло время вернуть долги. А возвращать было не из чего.

Тюр закончил узор в чашке и мрачно посмотрел на подошедшую подавальщицу.

– Что-нибудь ещё?

– Ещё чашку кофе и... два рогалика, пожалуй. Один заверните с собой, – Тюр подумал, что Ирису тоже хочется вкусного, а в последнее время он стал редко баловать любимца.

Девушка ушла, покачивая бёдрами, юбка, расширяющаяся книзу, забавно вращалась вокруг ног, время от времени открывая стройные ноги. Сидевший за соседним столиком грузчик одобрительно свистнул ей вслед, на него зашикали, намекая, что это приличное место, а свои манеры лучше показывать где-нибудь на пристани.

В кафе вошла дама, из тех, что мнят себя аристократками или хотя бы знатными, но то с какой надменной заносчивостью она вела за собой арна, лишала в глазах того же Тюра большей части уважения: мужчина с равнодушным лицом механически переставлял ноги, не сводя преданного, обожающего взгляда с хозяйки. Казалось, что единственной живой деталью в его организме был эрегированный член, выразительно поднимавший легкие штаны. Становилось понятным, для каких целей дама приобрела арна, в обществе это считалось вполне нормальным, только вот столь явная демонстрация не очень приветствовалась.

Тюр проследил за идущими вглубь зала дамой и её арном, бросил на стол несколько монет, взял свёрток с рогаликом и ушёл, думая, что нашёл выход.

Дома он отдал лакомство Ирису и, не говоря ему о своей задумке, сразу направился к магу.

– Ну-ссссс, что у вас? – маг посмотрел поверх очков.

Тюр объяснил. В принципе, он мог этого и не делать, и так было понятно, что от хорошей жизни на такое не пойдут.

Маг оценивающе осмотрел парня, взвесил, измерил гибкой лентой грудь, талию и рост, велел спустить штаны и долго что-то шептал, глядя в пах. Что там было разглядывать? У самого точно такое же, с тоской подумалось Тюру, но он промолчал: спорить не время.

– Пять тысяч, – наконец, заявил маг.

Это было больше, чем рассчитывал Тюр, а потому согласие покупатель получил сразу.

– Что ж, – маг вынул из шкафа пузырёк и отмерил в оловянный стакан несколько капель, разбавил их водой из кувшина и протянул Тюру. – Это первый этап. После того, как ты выпьешь, у тебя будут сутки, чтобы вернуться и принять или противоядие, или вторую часть зелья.

– Деньги? – спросил Тюр, принимая стакан.

– Вот, – положил кошелёк на стол, – остаток передам завтра вашему сопровождающему.

По закону, появление каждого арна фиксировалось специальным отделом, после завершения преобразования ему присваивался номер, а остатки денег передавались семье или тому, кто был назначен наследником. Тюр кивнул, зная, что маг сам сообщит о сделке: обычно у каждого имелся свой чиновник, который следил, чтобы никаких нарушений не было.

Тюр пересчитал монеты, удовлетворённо кивнул и, опустив его в карман, одним глотком выпил зелье. По организму прокатилась волна чего-то непонятного, ему даже показалось, что предметы далеко за окном внезапно приобрели свою чёткость.

– Я приду завтра утром, – сказал парень и вышел, сжимая в кармане кошелёк – времени у него было немного.

Первым делом Тюр отправился в монастырь и, коротко переговорив с настоятелем, заплатил ему вперед за содержание отца. С ним же он и заключил договор о принятии послушником в приют своего Ириса для ухода за отцом, и о посредничестве в поисках арендатора на дом. Доход от этого должен быть разделён на две части: большая пойдёт в монастырь, для оплаты отца и Ириса, меньшая самому юноше про запас.

Из монастыря дорога лежала в контору по найму, где сообщил о том, кто будет заниматься домом, пока хозяин в отсутствии. Говорить, что он может не вернуться, Тюр не хотел. Он уже почти дошёл до своей улицы, когда вдруг остановился, задумался и повернул назад, удивив лохматую собачонку, что уже приготовилась его облаять. Теперь его путь лежал в контору местного главы района: Тюр решил закончить все дела одним днём.

Скромное здание, над которым уныло висел пыльный и выгоревший флаг, стояло в глубине сквера, засаженного строгими елями. Кованые скамейки стояли вдоль дорожки, клумбы радовали поздними осенними цветами, а кое-где уже лежали аккуратные кучки багряных листьев, осыпавшихся с декоративных кустов. Нужный Тюру чиновник долго скрипел пером, макая его в старомодную чернильницу, пока не отложил, наконец, заполненный документ и не воззрился на клиента бесцветными и какими-то водянистыми глазами.

– Я вот что хотел, – проговорил Тюр, когда убедился, что его готовы выслушать, и начал сбивчиво объяснять, повторяя одно и то же по нескольку раз.

Чиновник не стал выслушивать историю по третьему кругу, просто ткнул пальцем на стул и вынул из шкафа чистый бланк. Пришлось ждать, пока он снова заполнит лист, потом даст на подпись и отправит в другой кабинет поставить круглую лиловую печать.

– Оплатите пошлину, десять монет.

– Где?

– В кассе дальше по коридору, сами увидите.

Из конторы Тюр вышел слегка обедневшим и глубоко замужним: Ирис с этого момента получил вольную и стал его мужем. Теперь уже никто не сможет причинить юноше вред, даже когда сам Тюр перестанет быть человеком.

– Зачем? – только и спросил Ирис, когда увидел бумагу, о которой даже не мечтал.

Действительно, кто подарит свободу рабу и не только её, но и даст положение в обществе? Это казалось нереальной сказкой, чудом, случившимся не иначе, как по воле всех богов вместе взятых.

– Я стану арном, Ирис. Не хочу, чтобы ты... чтобы тебя... – сбивчиво начал объяснять Тюр, потом замолчал и махнул рукой, не зная, как донести простую мысль, что это всего лишь желание отблагодарить хорошего человека.

– А ваш отец?

– Я оплатил его содержание...

– Я буду ухаживать за ним, – выпалил Ирис.

Тюр только улыбнулся, понимающе и грустно: он верил, что так и будет.

В эту ночь он ласкал своего уже супруга, прощаясь, дарил ему последнюю нежность и заботу и принимал всё то, что щедро возвращал благодарный Ирис.

Ушёл Тюр на рассвете, оставил только документы на дом, да договор с арендатором, всё остальное было сказано ещё вчера.

Его же ждало совсем другое: маг, зелье и вечное пребывание в изменённом виде. Презренный арн, не человек, существо, нелюдь, тот, кто даже ниже самого никчёмного раба. Зато его отец проживёт остаток жизни в покое, а тот, кто стал неожиданно дорог, получит возможность стать счастливым: Тюррандал Портанс Камил завтра умрёт, оставив Ириса вдовцом.

Маг, увидев Тюра, только кивнул ему головой, передал пришедшему с ним чиновнику остатки денег, и поставил на стол стакан со второй частью зелья. На этот раз всё было немного по-другому: нет, больно не было, скорее странно. Тело наполнилось холодом, как будто Тюр долгое время провёл на морозе и очень сильно замёрз. От кончиков пальцев стала подниматься медленная волна, и вслед за ней шло оцепенение. Вдруг он разом утратил все чувства, слух, зрение, осязание.

Чиновник проследил, как на пол опускается бесчувственное тело, а появившийся на зов хозяина арн унёс его в специальную комнату, где и будет проходить преобразование.

– Всё по закону, – проговорил маг.

Чиновник кивнул, подписал протокол и, открыв записную книжку, проговорил:

– Это будет номер три ноль тире семь. Кто назначен наследником? – заглянул в документы и кивнул, читая имя супруга.

– С улучшением внешности? – уточнил маг.

Чиновник вспомнил гибкое тело клиента, симпатичное лицо, густые волосы и кивнул.

– У меня заказ от господина Таррика на нового арна для гарема. Давай, старайся и вознаграждение не заставит себя ждать.

– Вот и славненько, пусть поработает на благо своего хозяина! – ухмыльнулся маг, уже раздумывая какие изменения внести во внешность арна. Слишком радикальных не будет, для этого нужно долго и кропотливо работать, а вот чуть подправить линию губ, сделать выразительнее глаза, подчеркнуть черты лица – это не потребует слишком больших затрат.

– И не забудь! – чиновник глянул поверх очков. – Я проверю его девственность!

Маг насупился, нервно перекладывая коробочки с ингредиентами со стола в шкаф, подставляться ради упругой попки не хотелось совершенно.

глава 2

Десять лет спустя

Небольшая комната без двери, низкое ложе, столик – скромное жилище, а другого и не требуется, было бы где спать. Многие богатые и знатные люди содержат ночную половину, место, где проводят время в ожидании вызова к господину настоящие профессионалы. А так оно и есть, мало кто готов выложить круглую сумму за того, кто будет лить слезы при виде постели или растеряется, когда на него бросится наёмник с мечом. Каждый арн, прежде чем попасть к хозяину, проходит обучение. Когда-то и его учили, как правильно и с полной отдачей доставлять удовольствие, как нужно прикрывать своего хозяина, как устроить его быт с максимальным комфортом, и как пополнять внутренний резерв, испытывая боль. И неизвестно сколько раз он жалел о том, что законом запрещено полное преображение. Как было бы просто стать бездушной машиной, без мыслей, без желаний, без памяти: равнодушно подставлять спину под удары и зад под чей-то член.

Мда... правильно говорила мама: меньше знаешь – крепче спишь! Он спал плохо. Мимо прошествовал смотритель, к нему не заглянул, а что смотреть на отработанный материал? Он отвернулся к узкому, зарешёченному окну. Как странно, десять... десять? Он посчитал, кивнул сам себе, да именно столько времени он уже кочует от одного хозяина к другому, изменение во внешность, которое внёс маг, сделал его скорее постельной игрушкой, чем телохранителем. Вот и последний приобрёл его для сексуальных утех, но очень быстро пресытился и оставил для развлечений, своих или гостей. Поначалу ещё была какая-то странная реакция. Отвращение к себе, что ли, но потом оно сменилось равнодушием. Нет, он старался. Усердно выполнял нужные телодвижения и издавал требуемые звуки, но душой был где-то далеко, по ту сторону бытия. Умолял хозяина избить его, чтобы получить долгожданный прилив сил, пока ему не стало всё равно, и если бы не дикое желание жить, даже в качестве нелюдя, он давно бы смирился, спрятался где-нибудь в недосягаемом месте, чтобы спокойно потерять последнее – свой разум, сознание, душу...

А недавно, как раз после того, как ему исполнилось тридцать пять – предельный возраст для гаремного обитателя, к нему зашёл главный смотритель и будничным тоном сообщил, что выставил ненужного арна на продажу. Сумма, как было понятно, небольшая, купить может любой. Что ж, от него всё равно ничего не зависит, кто оплатит, за тем и пойдёт. Он уже собрал свои нехитрые пожитки, простился, с кем хотелось, и теперь просто ждал. Вряд ли его купит почтенная матрона, желающая приобрести сильного слугу, и не потому, что побоится, кто же опасается арна, запечатлённого на хозяина, а из-за той привязки к боли. Представить себе пожилую почтенную даму хлещущую плетью мужчину младше себя было почти невозможно. Хотя, если подумать, причинить боль можно и другим способом. И он хорошо это знал: за десять лет его тело перестало быть безупречным: круглые, тонкие, ровные или рваные шрамы покрывали его. Почему-то некоторым хозяевам нравилось просто издеваться над ним, а он молчал, зная, что игрушка быстро становится неинтересной, и тогда, чтобы выжить придётся просить о боли, ждать её, как избавления от мук.

***

Большой зал для торжественных мероприятий был забит до отказа. Гости даже стояли в проходах и сидели на лестницах, стараясь не пропустить ничего интересного: шло традиционное награждение особо отличившихся преподавателей академий, университетов, колледжей и школ. Раз в пять лет лучшие из лучших соревновались за золотую медаль, и сейчас те, кто участвовал в конкурсе, ждали его результатов. Помимо золота были ещё две серебряных, три бронзовых и дипломы лауреатов в различных дисциплинах, так никто из тех, кто дошёл до последнего этапа, не останутся без награды. Все они тоже давали кучу всяких привилегий, начиная от прибавки к жалованью, и заканчивая какими-нибудь дополнительными подарками и призами, это уже зависело от места работы. Кому-то дарили новый кар, кому-то квартиру или даже домик в пригороде, а кому-то и денежную премию, в общем, каждый придумывал, как мог.

Первые два ряда были заняты конкурсантами обоих полов и разного возраста, от убелённого сединами академика, до молодой учительницы, нервно теребящей подол скромного шёлкового платья.

– Ну что ты трясёшься, – шипела позади её подруга. – Ты здесь, а значит, хоть диплом, но получишь.

– Я не хочу только диплом, – жалобно отвечала девушка. – Нам дом нужен. Или квартира.

Девушка погладила чуть округлившийся животик и подумала, как обрадуется муж, узнав, что она заработала на дом, их скоро будет трое, сколько же можно скитаться по съемным квартирам? Она представила, как входит в кабинет, как кладёт на стол купчую, как изумлённо и радостно смотрит на неё Дэвид. В груди сладко защемило, и Тина вздохнула, снова переживая своё счастье: самый красивый парень потока, за ним девушки табуном бегали, а выбрал её, скромную серую мышку, без приданного, без имени, со слабым даром. А теперь она ждёт маленького и стала конкурсанткой, получит, если не медаль, так диплом уж точно. И у Дэвида будет возможность и дальше писать свою монографию и когда-нибудь стать учёным, прославленным на всё королевство!

– Денег хватит, если что. Ты слышала о размере призового фонда? Там очень крупные суммы назывались, тебе на всё хватит. Бери квартиру, Тина, и не раздумывай.

– Легко тебе говорить, бери. Я ещё не знаю, что получу...

– Тише! – зашипела на девушек пожилая дама со строгим пучком волос на голове.

Девушки пристыжено замолчали, глядя, как на сцену поднимается важный чиновник с золотой цепью на груди в сопровождении худосочной девицы в длинном платье. Тина уставилась на выдающийся бюст ведущей и сглотнула, удивляясь, как та не заваливается под его тяжестью.

– Он у неё, наверное, надувной, – прошептала сзади подруга.

Тина прыснула и виновато покосилась на соседку. На сцену одного за другим вызывали конкурсантов, вручали дипломы и букеты, жали руки, поздравляя, а девушка чем дальше, тем сильнее волновалась: а вдруг это чья-то шутка, и она здесь незаконно? Уже вернулась соседка, бережно прижимая к груди лист с золотыми буквами и колючий букет роз, уже стопка дипломов в руках девицы стала совсем тонкой, а её всё не вызывали.

– Валентина Бейс! – прозвучало, наконец, со сцены.

– Иди! – пискнула подруга.

Тина шла на сцену на подгибающихся ногах: подумать только одна из бронзовых медалей!

– Поздравляю... – чиновник энергично тряс руку девушки, ощупывая симпатичное личико масляным взглядом.

– Спасибо! – Тина думала, что ещё немного, и она упадёт в обморок на радость зрителям.

На грудь опустилась витая цепь с круглой блямбой на конце, в руки впихнули огромный букет и конверт с пластиковой картой – денежная премия, чиновник притянул к толстому пузу, обнимая конкурсантку, и Тина потопала обратно, думая только о том, чтобы не свалиться со ступеней.

– Ура! Тина, ты просто молодец! Теперь весь ваш серпентарий заткнётся! – ликовала подруга.

– Тише, Кэти, ещё услышат, – смеялась счастливая девушка, обнимаясь с подругой.

– Ты домой? Может, отпразднуем?

– Не сегодня, – с сожалением проговорила Тина. – Тут ещё банкет будет, а потом я домой. Мы с тобой завтра отпразднуем, хорошо?

– Ой, тогда давай я цветы к тебе увезу, а то ведь завянут.

– Угу, и знаешь, возьми-ка ты карточку тоже, а то мало ли что.

– Боишься потерять?

– Боюсь, – ответила Тина, хоть и знала, что магически защищённую карту легко было заблокировать, попади она в чужие руки.

Кэти уже давно уехала, банкет был в самом разгаре, когда Тину нашёл директор её школы.

– Мистрис Бейс, примите мои поздравления. Мы не зря рекомендовали вас на номинацию, и вы оправдали наши надежды. Это огромная честь для нашей школы!

«Ещё бы, теперь ты сможешь набирать самых денежных учеников!» – подумала Тина, принимая слюнявый поцелуй на тыльную сторону ладони.

– И ещё один, дополнительный подарок, от нашей школы... Мы знаем, что вы живёте не в самом благополучном районе, нам известно, как часто вы задерживаетесь на работе, возвращаетесь домой поздно. И решили, что лучшим подарком для вас будет арн.

– Что? – Тина даже отшатнулась: предложить замужней даме арна было сродни оскорблению. Или нет? Она лихорадочно вспоминала правила приличия, вроде бы, если супруг не против, это считается нормальным. А как к этому отнесётся Дэвид? Ох, тут ещё подумать надо!

– Это несколько необычный подарок, мы понимаем, но поймите наше беспокойство, вы молодая и привлекательная дама, ваш супруг не везде и не всегда может вас сопровождать. А арны лучшие телохранители, каких можно найти, к тому же они превосходно обучены и вы сможете использовать его не только для охраны, но и для ведения домашнего хозяйства.

«Знаю я для чего вы мне его подсовываете» – подумала Тина, принимая бирку с номером арна и надеясь, что Дэвид не будет против. Директор журчал сладкими словами, явно подсчитывая грядущие барыши, а Тина мечтала сесть куда-нибудь в уголок и дать отдых уставшим ногам. Вырваться ей удалось только через четверть часа, когда директору надоело славословить, и он решил пойти подкрепиться за счёт мэрии.

– Вас можно поздравить, леди Бейс, – к устроившейся в укромном местечке Тине, подошёл один из начальников, отвечающих за образование.

– Благодарю вас, – девушка вскочила, с тоской представив, что придётся стоять ещё незнамо сколько времени.

– Я не задержу вас надолго, – понимающе улыбнулся чиновник. – Хочу всего лишь пригласить вас к нам на беседу, возможно, мы сможем предложить вам что-то более интересное, чем небольшая школа в захолустье.

Тина обещала подумать: предложение было отличным по многим параметрам, во-первых, она будет получать большее жалование, а иначе, зачем вообще что-то менять? Во-вторых, уйдёт из гадюшника, не иначе как по недоразумению, называемому педагогическим коллективом. А в-третьих, это позволит ей подняться на ступень выше по социальной лестнице. Тогда иметь своего арна уже не будет чем-то на грани приличия. А бывшая школа не прогадает: повесят в вестибюле её портрет, табличку с указанием награды, и работать это будет не хуже. Директор-то уж точно будет доволен, ругать её теперь неприлично, а хвалить ему и раньше не очень-то хотелось. Главное, чтобы Дэвид согласился на переезд.

– Я обязательно рассмотрю ваше предложение, – улыбнулась Тина.

– Тогда жду вас в любое удобное время, вот моя карточка, звоните, – чиновник поцеловал ей руку и удалился. У него губы были тёплые и сухие, так что этот поцелуй ей понравился больше.

И провожая взглядом мужчину, Тина вдруг вспомнила, как он к ней обратился: до неё только в этот миг дошло, что престижная награда уже подняла ей на более высокую ступень: призёры престижного конкурса автоматически переходили в сословие аристократов. А если она подтвердит своё звание на следующем конкурсе, то это звание станет наследственным, для этого не нужно даже что-то получить, достаточно только принять участие. Настроение стремительно ползло вверх, она уже подсчитывала, сколько может потратить на покупку квартиры и планировала, как и сколько понадобится на обстановку. И обязательно нужно отложить на приданое малышу! Она нарочно не использовала магию во время беременности, зная, что это увеличит потенциал ребёнка.

Банкет продолжался до утра, а потом всех желающих ещё и доставили до дома. Тина тоже воспользовалась каром, решив, что пусть лучше водитель увидит её обшарпанный дом, чем её ограбят по дороге. Как оказалось, она опасалась не зря: церемония награждения была показана по головидению и её уже ждали. Откровенно бандитские рожи группы молодых и не очень людей вызвали такое подозрение у водителя кара, по совместительству охранника, что он предложил девушке проводить до дверей. Дэвид открыл не сразу, зевающий во весь рот, он недовольно глянул на водителя, буркнул что-то неразборчивое и захлопнул дверь перед его носом – Тина едва успела поблагодарить за заботу.

– Где ты шлялась? – спросил он, недовольно кривя губы.

– Ой, Дэвид! – Тина не обратила внимания на его тон. – Я получила бронзовую медаль!

– Какую медаль? – не понял тот, отодвигая жену.

– Не знаю... ой, а тебе Кэти разве не сказала?

– Кэти? – скривился Дэвид, не любивший подругу жены. – Что она мне должна была сказать?

– Про конкурс, я попросила завести её букет и рассказать.

– Ничего она не завозила. Ладно, пошли спать, утром расскажешь. Я тут допоздна работал, а она мешает отдыхать, – ворчал супруг, укладываясь на постель и загребая себе большую часть одеяла.

Тина была счастлива, подумать только, у неё теперь есть медаль, перед именем стоит приставка «леди», а если она постарается, то её малыш унаследует титул. И у них скоро будет свой собственный дом! Премии, наверное, хватит, купить дом, правда? Она мечтала о новом доме, а рядом храпел супруг, пинаясь время от времени.