Текст книги "Моя СверхНовая (СИ)"
Автор книги: Анастасия Малышева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
Глава 10
Ава
Ну, что, самое время познакомиться ещё раз? В прошлый раз получилось немного не так. Аврора Нельсон. Моя мама любила поэзию, а мой отец – звёзды. Поэтому имя они дали мне, исходя из предпочтений обоих. Аврора – утренняя звезда, которая на самом деле планета Венера. И богиня зари в латинской поэзии. А также в русской – у какого-то поэта она, если мне память не изменяет, точно встречалась.
Но полным именем меня уже давно зовут только родители. Для остальных я – Ава. Переехав в Лос-Анджелес, я перестала представляться как-то иначе. Аврора была наивной романтичной дурочкой, которая верила в настоящую любовь и наивно полагала, что душа важнее личика. Ава же исправила то, на что у старой меня не хватало духа. Так что удивление Ноа в какой-то степени было понятно.
Моргнув и стряхнув с себя ступор, я растянула губы в усмешке:
– А с чего ты взял, что я не была в курсе того, кто ты есть, с самого начала? Ноа, может, я сейчас ударю по твоему эго, но ты не то, чтобы сильно изменился за эти четыре года. Зато я, видимо, стала совсем другим человеком. Раз до тебя так долго доходило.
Ноа почесал затылок, после чего признался:
– Я правда тебя не узнал. Ты изменилась. Как будто…
– Похудела? – подсказала я ему, – Десять лишних кило действительно могут преобразить. Как и их отсутствие.
– Нет, – покачал головой Ноа, – Дело не только в весе. Ты что-то сделала с лицом?
Ах, это. Я и забыла. Хмыкнув, кивнула:
– Ринопластику. Мне никогда не нравился мой нос. Ну и прикус исправила. Поскольку петь я уже давно не горю желанием, мне стало плевать, как все эти процедуры отразятся на дикции и прочем.
– Вот как… – протянул парень и замолк.
Он смотрел на меня так, словно собирался с силами перед затяжным прыжком в воду. Как будто собирался поразить меня какой-то своей речью. Вот только я не была уверена в том, что хотела его слушать. Эти времена давно прошли. Канули, как говорится, в Лету.
– Рори… – начал было парень, но я его резко перебила:
– Не называй меня так!
Мой голос напоминал шипение. И от былого спокойствия не осталось и следа. Так меня звал только Ноа – ему это казалось чем-то милым. Мне, честно говоря, тоже. Но, когда он ушёл, этот ласковый вариант моего имени резал острее скальпеля, оставляя невидимые, но от того не менее болезненные раны. Поэтому, это имя было под запретом. Если «Аврору» я ещё могла стерпеть, то «Рори» – нет.
– Меня зовут Ава, – произнесла я раздельно, прищурившись, – И никак иначе. Той девушки, с которой ты когда-то встречался, здесь нет. Постарайся это запомнить.
– Позволь мне объяснить.
Я только рассмеялась:
– Объяснить? Тебе не кажется, что ты запоздал с этим? Промахнулся на пару-тройку лет. Ничего страшного, бывает. Я не сержусь на тебя.
– Правда?
Недоверие, которое проскальзывало во взгляде Ноа, было абсолютно оправдано. Потому что мои действия шли вразрез со словами. Но мне было плевать. Я не хотела продолжать этот разговор. И объяснения мне точно были не нужны.
Поэтому, вздохнув и успокоив дыхание, я сказала:
– Правда. У меня не было цели преследовать тебя и как-то вмешиваться в твою жизнь. У тебя своя дорога, у меня – своя. Да, им пришлось пересечься, но давай ты будешь вести себя также, как было до того, как озарение настигло тебя. Так будет проще нам обоим.
– Но, Рори, – заметив мой гневный взгляд, Ноа тут же исправился, – Ава. Я чувствую вину за то, что произошло тогда. Я пытался звонить тебе, но ты сменила номер. А твои друзья ничего не говорили. Потом я узнал, что ты уехала из города – и твой след затерялся.
Да. Так и было. Более того – именно этого мне и хотелось. Порвать с прошлой жизнью и всеми, кто как-то был связан с Ноа. Вселенная, бессердечная ты сука, решила всё за меня. И свела нас вместе. Хотя, я сама виновата. Ведь знала, с каким агентством мой бывший работает. И могла отказаться, когда мне предложили место. Но перспектива поработать в таком месте перевесила возможные побочные эффекты. Ведь я рассчитывала затеряться в этом огромном здании и никогда не встречать Ноа. Не вышло.
– Ноа, мы взрослые люди. Разошлись – так бывает. Если винить себя за каждую интрижку, которая не получила продолжение – можно всю жизнь провести, купаясь в сожалениях. Мне это не нужно. Поэтому, пожалуйста, оставь меня в покое и не мешай жить своей жизнью.
Что-то промелькнуло в самой глубине его глаз. Обида? Серьёзно? Он ещё смеет обижаться? А, простите, на что?
– Значит, интрижку, – пробормотал он, а после добавил уже громче, – Хорошо, я тебя понял. Сделаем вид, что познакомились несколько недель назад.
– Да, так всем будет легче. Спокойной ночи, Ноа.
– Приятного сна, Ава, – подчёркнуто вежливо ответил парень, после чего развернулся и ушёл.
Попав, наконец, в номер, я выдохнула. Ну, кажется, всё прошло неплохо, и я отделалась малой кровью. Надеялась ли я на то, что Ноа так никогда и не увидит в моём лице свою бывшую девушку? На самом деле, нет. Но к разговору я всё равно не готовилась – видимо, подсознательно рассчитывала на то, что случится это всё же не скоро.
Что же, Ноа всегда умел удивлять. Так что он себе не изменял. Но вопрос в другом – как быть теперь, когда все карты вскрыты и выложены на стол? Просто сделать вид, что ничего не произошло и я не знаю этого самодовольного болвана? Или, быть может, поступить проще и попросить отстранить меня от работы с группой? А что, Крис в курсе нашей ситуации, он бы помог выйти из всего этого с наименьшими потерями. В нём я не сомневалась.
Проблема заключалась в том, что мне нравилось работать с группой. Рядом с ними я чувствовала себя на своём месте. Причастной к чему-то действительно важному. Быть частью всего этого, видеть, как наша совместная работа радует такое количество людей и я, пусть и совсем немного, но имею отношения ко всему этому миру, прикасаюсь к нему – это было невероятно. Совсем не то, что чистить демки каких-то сопляков.
Так что – нет. Я не откажусь от этого. Ещё четыре года назад я дала себе слово, что Ноа не станет причиной того, что я сломаю свои планы и разрушу мечты, к которым стремилась всю жизнь. Это не изменилось – просто теперь он мог сломать всё не своим отсутствием, а, наоборот, присутствием. Но я не дам ему это сделать. Ноа не сломает меня.
* * *
Ноа
Я не мог спать. Буквально. Меня хватало на пару часов – а после я просыпался и бродил по дому, разве что не звеня цепями, как привидение. Невольно вспоминался рык Геральта из «Ведьмака» – «Я, нахрен, спать не могу!». Вот у меня было примерно тоже самое. Только не было джина, который мог бы выполнить моё желание. Ни сказочного существа, ни алкоголя – пока мы готовились к релизу альбома, Крис ввёл в доме сухой закон и всё, что было крепче кефира, оказалось под запретом.
С возвращения из Нью-Йорка прошло уже два дня. Всё это время я старался загрузить себя репетициями, тренировками, чтением, написанием песен – чем угодно, чтобы вымотаться и уснуть. Но организм как будто жил на какой-то своей батарее. Я хотел уснуть, очень сильно. Но не мог. Просто лежал с закрытыми глазами и ждал, когда зазвенит будильник.
О чём я думал в эти минуты? Не знаю. Ни о чём. Голова была пустая, как вакуум. Поэтому, я не мог понять, что именно меня тревожит. Если бы я знал причину – мне было бы проще найти решение. А так, я мог лишь мучаться в догадках.
Каждое утро Крис выпинывал нас на улицу – на пробежку. Спорт – основа всего. Спорт, правильное питание, сон – последний пункт чтил разве что Майки. Хоть война начнись – в десять вечера он обнимет подушку и уснёт. Поразительно дисциплинированный мелкий. Видимо, поэтому он и бежал рядом с Крисом среди первых. Обычно я старался не отставать, гоняя наперегонки с Алом, а Вуди плёлся где-то в конце. Но ресурсы измученного организма не бесконечны, так что после уже третьей бессонной ночи я мог лишь плестись в хвосте, еле передвигая ногами.
– Эй, улитка, как дела в стране тормозов?
С этими словами Алан отвлёк меня от желаний повеситься на ближайшем дереве и дёрнул меня за ворот олимпийки, вынуждая притормозить. Я хмуро обернулся, не переставая имитировать бег. Ал выглядел отвратительно бодрым, тогда как я едва держал глаза открытыми. Обычно же бывало ровно наоборот. Возможно, это и было одной из причин хорошего настроения друга.
– Ты меня только что догнал, – заметил я с раздражением, ощущая, как с каждым ударом пятки о землю в голову громко стучит пульс.
– Это мой третий круг, я пробегаю мимо тебя второй раз, а ты все плетёшься, как моя прабабушка, а она…
– Умерла девять лет назад, ага.
Плюнув на спорт, Криса и всех, кто ещё пришёл мне в голову, я ещё сильнее сбавил скорость, всё пытаясь проморгаться. В глаза будто песка насыпали, даже моргать было больно.
Заметив, что я больше шёл, а не бежал, Алан хмыкнул:
– Крис тебя выпотрошит, если это увидит.
– Зато я потеряю сознание и посплю хоть немного, – протянул я, едва сдерживая зевок.
– Что случилось с твоим режимом? Ты последние несколько дней сам не свой.
Прекратив скакать вокруг меня, как чокнутый кролик, друг притормозил рядом, не скрывая своего беспокойства. Оно и понятно – я, хоть и не Майки, но тоже всегда отличался от других в группе своей собранностью и соблюдением режима. Нет, я мог засидеться допоздна, продумывая новый танец или оттачивая уже собранные номера – когда мы только начинали, это было обычной практикой. Но чтобы вовсе пренебречь сном… Нонсенс.
В ответ на вопрос Ала я лишь пожал плечами. А что я мог сказать? Что конкретно облажался четыре года назад, а теперь пожинал плоды? Такая себе история.
– Сколько часов ты спал? Ты вообще спал? – тон Алана становится строгим, почти родительским.
– Подремал немного. Но не нужно было этого делать, так только хуже.
В итоге, плюнув на тренировку, я лёг на траву, прикрывая глаза ладонью. Как бы не уснуть тут, под лучами утреннего солнца. Романтично, конечно, но идейка всё равно так себе. Хотя… это всё же сон.
Я услышал, как Ал сел рядом. Вздохнул, прежде чем сказать:
– Ноа. Ты ведь знаешь, что можешь говорить со мной обо всём?
– Угу, – на более членораздельный ответ меня не хватило.
– И что я всегда тебя поддержу, что бы не происходило в твоей жизни?
– Ага, – потрясающее красноречие, Ноа, браво.
– И что в любом случае всегда встану на твою сторону? – продолжал гнуть свою линию Алан.
– Если после этих слов ты не достанешь из кармана кольцо и не предложишь мне руку и сердце – мы расстанемся, так и знай, – предупредил я друга.
– Пока могу предложить только свои уши.
Вздохнув, я приоткрыл один глаз и, посмотрев на обеспокоенного Алана, кивнул. Ладно, хрен с тобой. В конце концов, только ему я по-настоящему и доверял. Скрыть что-то от Ала – значит, утаить это от самого себя. А себе я врать не хотел.
– Помнишь, я рассказывал о своей бывшей, с которой расстался, когда мы заключили контракт с агентством?
Нахмурившись, словно вспоминая, блондин кивнул:
– Конечно. Ты ведь после неё так ни с кем и не начал встречаться. Я думал, что из-за контракта, но даже теперь, когда нам можно всё, ты так и не выбрался из шкуры монаха.
Я поморщился. Да, вынужденный целибат стал чем-то вроде доспеха, с которым я успешно сросся. Очень легко отказывать всем желающим простым «извини, крошка, но по контракту мой член принадлежит агентству». И дело было даже не в дурацкой бумажке, которую я подписал, не думая особо, а мечтая лишь о сцене. Вся правда заключалась в том, что мы всё это время пахали так, что не хватало сил до кровати иной раз добраться, какие уж тут девчонки.
А потом…я привык. Человек ведь привыкает ко всему, верно? Мне нравилось моё одиночество. Я закутался в него, как по вечерам люди заворачиваются в одеяло, прежде чем включить какой-нибудь фильм. У меня была музыка, были танцы, песни, мои парни. Я полюбил свою жизнь именно такой, со всеми её несовершенствами и подводными камнями.
А потом явилась она – и всё полетело к чертям. Живое напоминание того, под чем я сам поставил крест. Точнее – подпись.
– Это Ава.
Вот так просто. Два слова, которые расставили всё по своим местам.
– Эм… что Ава? – непонимающе переспросил Алан.
Хм. Или не расставило.
– Моя бывшая – Ава, – пояснил я уже более детально.
Я видел, как в голове друга крутятся шестерёнки, пытаясь сопоставить все детали и сложить этот паззл. Судя по выражению лица, выходило не очень.
– Погоди, но как? Вы это типа скрывали?
– Ну, она, видимо, да. А я…я её не узнал.
Алан покачал головой, от чего его забранные в хвост волосы выбились из резинки.
– Стоп. В смысле – не узнал? Как можно не узнать свою бывшую?
Вздохнув, я начал каяться и признаваться в собственной слепоте:
– Она изменилась. Похудела, сделала ринопластику, прикус тоже изменился. Волосы, опять же, перекрасила. В общем, избавилась от всего, что пробуждало её комплексы. Да и столько времени прошло. Нам было по двадцать лет, когда мы разошлись. Люди меняются.
– Дружище, я бы понял, если бы после неё у тебя табун подружек через постель пробежал. Лица стираются, все дела – так бывает, я знаю. Но она была последней. И потом, ты – человек с музыкальным слухом. Идеальным музыкальным слухом, смею заметить. Ты не узнал её голос?
– Что ты хочешь, чтобы я сказал? Что я – лох? Я это знаю и признаю! – сказал я, невольно повышая голос, – Я облажался! Меньше всего рассчитывал встретить её тут, поэтому как-то не всматривался в её лицо и не вслушивался в её голос.
– Так, хорошо. Допустим, этот момент я понял. Но почему тебя это сейчас так беспокоит? Ава, как мне показалось, не планирует строить козни и как-то вредить твоей карьере. Ну работаешь ты с бывшей – и что?
– Не знаю. Просто это знание не даёт мне покоя, – вздохнув, сказал я, опустив глаза и разглядывая траву.
– Уж не хочешь же ты мне сказать, что у тебя остались к ней чувства?
Я резко вскинул голову, глядя на привычно серьёзного и собранного Алана.
– Что? Нет! – воскликнул я, возможно, чересчур громко, – Просто… мы не очень красиво расстались. Точнее – я соврал об истинных причинах и выставил ситуацию таким образом, чтобы она меня возненавидела. А когда понял, что поступил глупо и решил сказать правду – она пропала. Уехала из города, и никто из общих знакомых не смог сказать, куда. А теперь она не хочет меня слушать.
– Ну, честно говоря, я бы на её месте тоже не стал бы разговаривать. Особенно, спустя столько лет. Нафига ей твои объяснения?
– Это нужно мне, – упрямо помотал я головой.
– Э, нет, это так не работает. Твой эгоизм и так уже сыграл с тобой злую шутку. Сейчас ты должен делать не так, как лучше тебе, а как лучше ей, – чуть помолчав, Алан вздохнул и добавил, – Но, поскольку тебя это явно мучает – мне придётся тебе помочь.
– Что? Как?
– Поговорить с Авой и убедить тебя выслушать её. Если ты будешь триггерить себя ещё пару дней – свалишься в кому от нехватки сна. Нам нужен здоровый член команды – особенно на презентации альбома. Так что, считай, что я спасаю группу, а не тебя, идиота.
Я смотрел на Ала – и чувствовал, как по моим венам растекалось облегчение. Возможно, поговорить с кем-то было действительно неплохой идеей. Выйдет ли из этого что-то? Не знаю. Но держать всё в себе было сложно. И я был рад, что смог облегчить этот груз и переложить его часть на плечи самого близкого друга.
– Спасибо, – негромко произнёс, снова опуская свои наверняка красные глаза.
– Пока ещё не за что. Нет никаких гарантий, что Ава меня не пошлёт. Но пока мы поступим вот как – сейчас ты идёшь в дом, закрываешься в комнате и ложишься спать. Крису я сам всё объясню. Завтра у тебя будет усиленная тренировка, чтобы задобрить нашего лидера, потом мы поедем в агентство, чтобы узнать, что за новое мероприятие нам сбросили на голову, а после я поговорю с Авой.
– Брат, ты самый лучший.
Ал коротко усмехнулся:
– Я знаю. Всё, дуй давай.
Кивнув, я поднялся и на автопилоте добрался до своей спальни. Не знаю, то ли разговор подействовал, то ли наличие какого-то плана сыграло свою роль, то ли просто мои батарейки полностью сели, но, когда моя голова коснулась подушки – я моментально провалился в сон.
Жаль только, что планам никогда не удаётся стать реальностью…
Глава 11
Ава
План «Избегать Ноа всеми доступными и недоступными способами» работал вот уже несколько дней. По сути, сложного ничего не было – в танцевальные залы я не заходила, а Крис, уважая моё личное пространство, приходил в студию без своих миньонов. Так что – всё было в норме. Ну, насколько это возможно.
Не знаю, то ли тот факт, что меня узнали, сыграл свою роль, то ли я просто решила примерить на себя роль Королевы драмы, но всё стало как будто сложнее. Я не смогу объяснить, в чём именно – даже не просите. Просто я так чувствовала. Из моей жизни ушло спокойствие. Раньше его подпитывало моё инкогнито, но теперь я всё время подсознательно ждала подвоха. И не знала, с какой стороны прилетит подача.
А прилетела она с той стороны, откуда я вообще не ждала ничего. Ни хорошего, ни плохого. Через несколько дней после возвращения из Нью-Йорка мистер Адамс собрал группу и тех, с кем ребята работали на концертах, для какого-то важного объявления. И я пятой точкой чувствовала – не к добру это.
В кабинет я вошла одной из последних и, оглядевшись, поняла, что единственное свободное место – напротив Ноа. Класс. Просто блеск. Поздоровавшись со всеми, я села в кресло и бросила в сторону бывшего осторожный взгляд. Выглядел парень, мягко говоря, неважно. Так, словно не спал несколько ночей. И, судя по тому, как на него поглядывал Алан – с тревогой и заботой – возможно, так и было. Что, неужели все силы бросил на подготовку новых танцев и забил на режим? Куда смотрел Крис? Или… да нет, этот вариант точно можно отмести. Я с упадком сил ведущего танцора группы точно никак связана не была.
Громкий стук двери заставил меня вздрогнуть и вынырнуть из своих мыслей. Да уж, мистер Адамс любил громко заявлять о своём присутствии. Заняв место во главе стола, мужчина оглядел присутствующих, прежде чем сказать:
– Доброе утро. Спасибо, что все собрались без опозданий. Много времени я у вас не отниму. Итак, как все вы знаете, у нас идёт активная рекламная кампания, посвящённая предстоящему релизу нового альбома. В рамках этой кампании агентство получило предложение, которое было бы глупо проигнорировать.
Так. Стало интересно. Судя по тому, как Крис подался вперёд, впитывая каждое слово – не мне одной.
– Как вы знаете, через пару недель – открытие Спрингфеста. Это крупнейшее событие весны, на которое мы по дурости не подали заявку.
При этих словам глава компании бросил выразительный взгляд в сторону Криса. Лидер группы, впрочем, даже бровью не повёл, когда сказал:
– Я всё ещё не считаю это ошибкой. На тот момент у нас бы не хватило не времени, ни ресурсов, чтобы выполнить все требования, как участников, и подготовить с нуля получасовую программу, которую можно было бы достойно представить. В приоритете – шлифовка программы для предстоящего после презентации альбома тура.
– И тем не менее – теперь у вас есть возможность выступить там.
Крис вздохнул. Кажется, я застала исторический момент – лидер группы начинал выходить из себя. Это отчётливо читалось в его глазах – он явно собирался высказать директору всё, о чём думал. Но, прежде чем он открыл рот, мистер Адамс его прервал:
– Это не полноценное выступление. Так что, если ты снова собирался заводить свою шарманку – остынь. Группа, которая должна была открывать фестиваль, неожиданно отказалась. Вам предложили занять их место. Один номер – из уже готовых – который нужно просто адаптировать под другие условия. Возможно, внести пару правок в танец. Такое вам по силам?
Крис переглянулся с парнями. Очевидно, у них сейчас происходил какой-то невидимый диалог, суть которого для остальных оставалась тайной. Через пару секунд лидер группы повернулся ко мне.
– В целом, это возможно. Ава, сможешь помочь с аранжировкой? Есть идея, как освежить одну из наших старых песен.
Я пожала плечами:
– Легко. Это ведь моя работа.
Кивнув, Крис сказал:
– Ладно. Мы согласны. Это всё? Тогда мы пойдём работать над номером.
Но мистер Адамс покачал головой:
– Не спеши. Есть ещё один момент.
Ну, конечно. Когда вообще в жизни бывало что-то без пометки «но»? Текст под звёздочкой, мелкий шрифт и вот это вот всё. И во что же мы вписались, не ознакомившись с текстом, как положено?
Мистер Адамс заговорил, словно тщательно взвешивая каждое своё слово:
– Вы – «Даймондс». Бриллианты. И вы открываете фестиваль. Ваше выступление должно быть самым запоминающимся. На кону не только ваша репутация, но и честь компании. Размениваться по мелочам нельзя.
Директор всё говорил и говорил, я же всё это время не сводила с него глаз, чувствуя подвох. Казалось, что-то должно произойти, вот только что? Не попросят же они во время выступления принести кровавое жертвоприношение? Нет, не спорю – красочно, зрелищно, эффектно. При условии, что следующие годы парни согласны давать концерты в тюрьме, параллельно запасаясь жидким мылом, чтобы не ронять бруски в душе. А что – они все слишком сладкие, чтобы им дали спокойно жить в застенках.
Что же задумало наше светило шоу-биза? Какой разрывной номер?
– Вы выступите на крыше здания «Уилшир Гранд Центр». И запись будут транслировать не только на главной сцене и по телевизорам, но и на стенах самого небоскрёба.
Если бы я была чуть менее сдержанной и жила в мультике – моя челюсть натурально поздоровалась бы с полом. С характерным таким стуком. «Уилшир Гранд Центр» – самое высокое здание в городе. 73 этажа, 335 метров. Не спорю – размах огромный, и выступление получится просто нереально крутым – при условии, что никто не звезданётся с крыши. Если бы не одно «но».
– Нет, – вырвалось из моего рта, прежде чем я смогла себя остановить.
На директора я при этом не смотрела – мой взгляд был прикован к Алану. И без того бледное лицо Принца стало белым, как бумага – даже пухлые губы, о которых фанатки слагали стихи и мечтали к ним прикоснуться – и те потеряли цвет. Взгляд главного танцора группы будто остекленел и был направлен в одну точку. Кажется, Алан всерьёз собирался грохнуться в обморок прямо в кабинете.
– Что, прости? – прервал мои размышления мистер Адамс.
С трудом отведя взгляд от Алана, я повторила:
– Нет. Нельзя ставить такой номер.
– И почему же, позволь спросить? – усмехнулся мужчина.
– У Алана акрофобия, – пояснила я спокойно, – Ему нельзя выступать на такой высоте.
Краем глаза я увидела, как блондин поднял на меня взгляд. Что, удивлён? Я узнала о группе всё – работа у меня была такая. Кроме того, я была весьма наблюдательной, так что заметила, как Алан каждый раз мелко вздрагивал, если на съёмках ему приходилось оказываться на высоте хотя бы третьего этажа. А тут тридцать третий! Крыша! Это самоубийство для его психики.
– Я хочу тебе напомнить, Ава, – снова вклинился в мои мысли голос мистера Адамса, – Что мы здесь лепим звёзд, а не неженок.
– Хотите, чтобы эта звезда остаток жизни работала не на вас, а на лекарства? – парировала я.
Не знаю, почему меня так сильно это беспокоило, но я, кажется, была готова вцепиться ему в глотку собственными зубами, лишь бы не допускать этого. Возможно, что-то подобное мелькнуло в моём взгляде, потому что остальные парни и присутствующий в кабинете стафф молчал. Даймонды даже, кажется, голову в плечи вжали, предчувствуя бурю.
Которой не случилось. Потому что тихий голос сказал:
– Я смогу. Я профессионал и это – наша работа.
Я перевела неверящий взгляд на Алана. Парень всё ещё был неестественно бледным, а его голос едва заметно подрагивал. Но по его глазам я понимала – не передумает. Не захочет подставлять ребят, команду, компанию – всех.
Чёртовы любители принести себя в жертву! Вот как прикажете их защищать, если они сами себя топят! Хотя, постойте. Почему я вообще должна это делать? Мне за это не платят.
– Значит, решено, – хлопнул в ладоши директор.
От резкого звука Алан вздрогнул. Не удивлюсь, если в этот момент он представил, что именно с таким вот звуком он будет падать с крыши на асфальт. Чёртов герой.
На этом собрание объявили оконченным. И если пришла на него я последней, то вылетела – первой. Буквально на крыльях ярости.
Что за люди⁈ Что Алан, что мистер Адамс. Один знает, что выступление может его травмировать – и всё равно соглашается, а второму, как будто вообще плевать, что человек может получить такую травму, от которой будет крайне сложно оправиться. А если паническая атака? В прямом эфире! Это будет не выступление века – это будет провал столетия. Как можно этого не понимать⁈
Стук в дверь моей студии заставил меня рявкнуть:
– ЧТО⁈
– Эм… это я…
В комнату протиснулся Крис. Вид у него был настороженный, я бы даже сказала – испуганный. Смотрел он на меня с опаской, словно боялся, что я ему голову откушу. Что же, я была близка к этому.
– Я думал, поработаем над песней, – неуверенно пробормотал Крис, – Но я могу зайти позже, если хочешь.
– Почему ты это позволил? – спросила я.
Голос мой звучал резко, и лидер группы вздрогнул, будто я его ударила. Но, когда он отвечал, его голос звучал твёрдо:
– Мы не можем спорить с решением Адамса. И Алан это понимает.
– То есть всем просто плевать на его психическое здоровье? На то, что он может запаниковать? Ты знаешь, что при панической атаке человек может начать задыхаться, а его сердце при этом может колотиться так, что не выдержит давление, что станет причиной приступа? Вы этого добиваетесь?
– Ава! – Крис повысил голос, и я умолкла, пришибленная его тоном, – Нет никого, кто бы волновался за Алана больше, чем я. И его здоровье меня тоже беспокоит. Но мы ничего не можем сделать. В нас вкладывают огромные деньги, и наша задача – вернуть их, желательно, с процентами. В противном случае нас просто выкинут в помойку, как использованный презерватив. По условиям контракта мы не можем постоянно отказываться от концертов или мероприятий, которые навязывает агентство. К сожалению, я пока исчерпал все лимиты отказов. Адамсу очень нужно, чтобы лучшая группа агентства была на этом фестивале. У меня связаны руки.
Я видела, что Крис тоже бесился от бессилия. Но он делал это сдержанно, по-мужски. Я же была близка к истерике. Хотелось пойти и сломать кого-нибудь.
– Ава, – моей руки коснулись прохладные пальцы Криса и осторожно сжали, – Знаешь, моя мама говорит, что всегда есть лазейка. В любой ситуации, в любом контракте. Просто нужно её найти. Сейчас мы оба её не видим, поэтому всё, что нам остаётся – подчиниться. Но мы найдём эту лазейку. Либо выступим – и забудем это, как страшный сон. Это жестокий бизнес и в нём выживают только сильные. Покажем слабость – и нас раздавят другие. Я просто прошу тебя быть в этом вопросе на нашей стороне. Хорошо?
Сглотнув, я кивнула. Да, в ситуации, когда изменить ничего нельзя, слепой яростью делу не поможешь. Тут нужно быть умнее. И хитрее. Но я совершенно не знала, что придумать, чтобы помочь.
– Ты так защищаешь его, – заметил вдруг Крис, – Хотя раньше он тебе явно не нравился. Что изменилось?
Я пожала плечами:
– Он хороший парень. Совсем не такой, каким я его представляла. И он всегда был добр ко мне, хоть я и вела себя не всегда корректно. Он просто… знаешь, иногда мне кажется, что он – холодный и ко всему безразличный, а потом он идёт – и садится на водные горки, хотя боится высоты. А всё потому, что его друг сказал, что не хочет ехать без него. Или отдаёт Вуди последний маффин, потому что тот проспал половину завтрака и все сладости уже разобрали. Он добрый и меньше всего заслуживает того, чтобы проходить через всё это.
Крис вздохнул:
– Знаю. Меня дико злит вся эта ситуация. Но Ал правильно себя повёл. Я им очень горжусь, хоть и не представляю пока, как мы будем готовиться к номеру и выступать. Это же ещё будут снимать, что означает – ещё больше людей на этой крыше. Ещё больше риска.
– Я буду с вами. На репетициях и съёмках.
– Ава… – начал было парень, но я его перебила:
– Быть на вашей стороне, Крис. Ты сам попросил меня об этом. Высоты я не боюсь, своё дело знаю, так что даже не пытайся меня отговорить. Вместо этого давай займёмся аранжировкой, хорошо?
Мягко улыбнувшись, он кивнул:
– Да. Давай работать.
