Текст книги "Курсы прикладного волшебства: уши, лапы, хвост и клад в придачу"

Автор книги: Анастасия Чеховская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Вы даже не представляете насколько! – с чувством произнесла Катюша. – Тетя Маргарита, вы и правда самый лучший в мире гример.

– Ты мой цыпленок, – растрогалась тетушка. – Слышал бы тебя директор нашего театра.

Пока донья Кармелита переодевалась наверху, Димка из ванной спросил, как себя вел Зубастик.

– Караулил твоих ежей, – улыбнулась тетка. – Я уже купила для них сметаны и свежую булку.

– И еще, тетя, мы должны обязательно узнать, как они складывают уши, когда сворачиваются в клубок, – серьезно сказал Димка.

– А может, они их оставляют навыпуск, для красоты? – так же серьезно ответила тетя Маргарита.

– Тогда они не смогут сдвинуться с места, – заметил Димка. – Потому что им придется катиться по собственным ушам, а это не очень приятно.

Катя, спустившаяся вниз, категорически отказалась от чая, ужина и просто посиделок.

– Мамочка будет волноваться, – елейным голоском произнесла она. – Уже поздно, а мы еще будем купать братиков. Может быть, Дима меня проводит до конца улицы?

– Конечно-конечно! – Димка кинулся обуваться.

На улице девочка заговорщицки улыбнулась:

– А я знаю, как мы приманим ворону!

– Как?! – спросил Димка.

– Мы приманим ее на зеленого попугая. Не забудь, что он теперь ее враг.

19. «Фигушки тебе, ловелас»!

Вечером, накормив ежей (на этот раз фыркающие чайники разрешили подойти к ним поближе и даже съели вторую тарелку сметаны), Димка отправился спать, захватив с собой Зубастика. От вольной жизни пес совсем разбаловался, и не успел Димка лечь на диван, как такса прыгнула ему на ноги.

– Знаешь что, дорогой, – Димка переложил его в кресло, – ты лапы мыл? Не мыл? В саду копался? Копался. Так что, будь любезен, не пачкай хотя бы этот пододеяльник.

Зубастик пробурчал что-то обиженное, но как только Димка засопел, пес перебрался ему в ноги. Вдруг хозяин вздумает ночью удрать куда-нибудь без него. Пес спал вполуха и вполглаза, слушая шумы, доносящиеся из сада. Фыркали в кустах ежи, доносилась музыка из проезжающей по улице машины, переговаривались где-то у леса совы, на соседнем участке, где был небольшой пруд, лягушки устроили концерт, перекликая стрекотливых сверчков и вечно удивленных сов. Городок Лисичкино бормотал во сне, и было в его бормотании что-то настолько безмятежное, что даже верный Зубастик склонил голову и сладко уснул.

Утром Димка заметил, что тетушка опять в веселом расположении духа и снова пытается повторить подвиг Шаляпина, распевая перед чашками что-то русское народное.

– Тетя, а вы вчера милиционера домой вызывали? – хитро прищурившись, спросил Димка.

– А что такое? – Тетка подняла левую бровь, что на языке взрослых означало: «А тебе какое дело, деточка?»

– Да просто мы с Катринкой нашли вора. Я хотел сделать вам сюрприз, но мне кажется, что без помощи милиции не обойтись, потому что вещи украдены у многих людей, не только у вас. А как их возвращать?

– Постой-ка, постой, что значит нашли? Когда вы успели?

– Вчера, тетя, – принялся объяснять Димка. – Мы ходили к жене лесничего, чтобы проверить, замешана ли она в криминале…

Что творилось с тетей, описать было трудно. Она хохотала, всхлипывала, взрыдывала, всхрюкивала, содрогаясь всем телом, и под конец истории окончательно сползла под стол, приговаривая:

– Ой, не могу, хватит, перестань! Что ж ты меня перед людьми позоришь?!

– А разве вы не поступили бы так же на моем месте? – спросил Димка.

– Я бы не додумалась, – честно ответила тетка, вытирая слезы. – Видимо, в роду было слишком много творческих людей, вот ты и родился таким юмористом!

– А тот человек, милиционер, он нам поможет? – спросил Димка.

– Поможет, – ответила тетка. – Куда он денется!

– А кто он?

– Вот ты неугомонный! Ты же все равно здесь никого не знаешь…

– Ну, все равно, тетя, ну, пожалуйста, – заканючил Димка. – Мне интересно!

– Если я тебе сообщу, что его фамилия Васильков, тебе это о чем-то скажет?

– Еще бы! – подпрыгнул Димка. – У него есть дрессированная мышь, которая умеет принимать факсы! И еще он умеет художественно свистеть польку-бабочку!

Тетушка испуганно посмотрела на него:

– Зайчик мой, я, конечно, предполагала, что Григорий Александрович одаренный человек, но чтобы настолько…

– Тетя, как было бы здорово, если б он в вас влюбился и вы вышли за него замуж! – Воодушевлению Димки не было границ. – Тогда бы я смог попросить его, чтобы он научил меня дрессировать мышей…

– Зайчик мой, прежде чем выдрессировать мышь, тебе надо победить ворону, – сказала несколько опешившая тетка. – А тебе и правда кажется, что я могла бы выйти за него замуж?

– Еще бы! – сказал Димка. – Вы же такая красивая, и так здорово поете, и готовите очень вкусно. Он бы художественно свистел, вы бы пели. Представляете, как повезло бы его мыши!

– Да я могу представить, – непонятным голосом сказала тетка. – Так, значит, что мне ему сказать? Чтобы он принял под опись все золото, что сдадут ему сегодня двое детей?

– Ну да! – радостно ответил Димка. – Так и скажите! А еще пусть он разрешит мне покататься на милицейской машине с мигалкой и научит свистеть, и еще пусть скажет своему начальнику, что я помог задержать и обезвредить опасного преступника.

– Боже мой, сколько надежд! – хохотнула тетка. – Ладно, агент 007, беги разыскивать свои, то есть мои драгоценности. И чтоб к обеду…

– Был дома, – закончил за нее Димка. – Я все знаю.

Как только Димка ушел, тетушка принялась раскладывать пасьянс, гадая то на червонного короля – жеманного, с нафиксатуаренными усишками и томным взглядом, то на короля трефового – честного служаку с усами, как сапожная щетка. И все, что у нее выходило, радовало ее необычайно. Смущало только, что в ближайшем будущем королям червонному и трефовому предстоит неприятный разговор. Но по всему выходило, что быть червонному битым. Тетка встала, прошлась по дому, расставляя по местам ненужные безделушки. Зашла в свою комнату и, остановившись перед фотографией усатого мужчины, показала большую фигу.

– Так вот! – сказала фотографии тетя Маргарита. – Сам пей свои чаи для похудания, и таблетки жуй, и морковку ешь протертую, ловелас щипанный! А мне и так хорошо!

Даже самой себе, тем более мужу, тетушка не призналась бы, почему она ушла от манерного и занудного критика Верховского. И дело было даже не в детях, она бы сама рано или поздно пришла к мысли, что нормальной семьи с критиком у нее не получится. Дело было в том, что Верховский каждый день убеждал жену, что ей надо то похудеть, то постричься, то сменить гардероб, а сам не пропускал ни одной юбки, оказывая внимание и худым, и толстым, и темненьким, и светлым. А Маргарита, влюбившись в него по уши, не желала видеть очевидных вещей. Глаза на него ей открыла подруга, та самая Лариса, которой хватило стервозности записать горячие признания Верховского на диктофон.

– Когда я своему мужу рассказала, что меня твой домогался, он так смеялся, – жизнерадостно сообщила Лариса Маргарите.

И тетушка, привыкшая доверять людям, потом гадала, стоит ли после случившегося считать Ларису подругой. Она решила, что считать стоит, а вот общения впредь лучше избегать.

«Ну их, пусть живут как хотят, – думала Маргарита перед отъездом в Лисичкино. – И начальство театральное, и муженек, и подружка. А я пока устрою себе каникулы, благо денег хватит».

Она еще раз прошлась по комнате, мурлыкая что-то про склонное к измене сердце красавицы. А потом поставила чайник и от души напилась чаю с остатками ужасно калорийного, но такого аппетитного шоколадного рулета.

20. На ловца и вор летит

Димка в этот раз тоже решил не брать с собой Зубастика, опасаясь, что пес выкинет что-нибудь неожиданное и операция окажется под угрозой срыва.

– Ты не хулигань тут, – попросил он, вручая псу любимую кость. – А то тетя ругаться будет!

Зубастик вильнул хвостом, лизнул руку и аккуратно взял резиновую косточку. У него были свои планы на этот день, и никаких ворон там даже в помине не было. Как только хозяин убежал, пес потрусил в дальний угол сада – под развесистую яблоню, презрительно игнорируя ежиный куст. Была у Зубастика идея прогуляться по окрестностям, но сначала нужно было спрятать косточку в надежное место, чтобы ни тетка, ни ежи ее не обнаружили.

«Ну, тетка еще ладно, – думал Зубастик, разбрасывая комья земли. – Но в ежей веры совсем никакой».

Он вырыл яму такой глубины, что в ней вполне можно было закладывать фундамент для бункера. На всякий случай присыпал землей еще и, махнув хвостом, потрусил искать кошек. Раньше пес видел их только по телевизору (он обожал смотреть программы о животных, чего бы там ни говорили про интеллект маленьких собачек), наблюдал их из окна второго этажа, когда хозяин разрешал посидеть на подоконнике. Вблизи наблюдал редко: стоило ему подойти поближе, как кошки выгибали спину дугой, начинали шипеть, урчать, в общем, вели себя как малокультурные истеричные тетеньки. Еще вчера Зубастик заметил, что деревенские кошки ведут себя иначе, они прижимают уши к голове и убегают. Таксе показалось, что это какая-то новая интересная игра, и он был готов поиграть в нее, лишь бы выдалась такая возможность. Дождавшись, когда тетушка Марго уйдет в дом, пес юркнул под калитку и потрусил по улице, разыскивая новых друзей.

В это время Димка и Катя двигались строго на юго-восток от дома жены лесничего. Сама Инна Аркадьевна сделала вид, что ее нет дома, хотя Димка сразу заметил, как отдернулась занавеска на окне кухни. С кухни доносились какие-то звуки, напоминавшие писк птенцов. Дети попрыгали перед домом, размахивая зеленым попугаем. Ворона не показывалась.

– Значит, придется искать, – вздохнула Катя.

По пути им встретился газетный киоск, развесистый тополь, на котором обитала колония галок. Птенцы оглушительно верещали, готовясь к первому вылету.

– Как ты думаешь, она может поселиться здесь? – спросил Димка.

– Вряд ли, – рассудительно ответила Катринка. – Галки сами что хочешь утащат. А эта ворона особенная, умная, она у людей воспитывалась.

Они продолжили путь, интересуясь иногда у прохожих, не видел ли кто огромную ворону Катьку, но взрослые отрицательно качали головами и спрашивали, зачем детям ворона и куда они несут попугая.

– Это ее блудный муж, – отвечал Димка. – Возвращаем его в семью.

Прохожие замолкали и удивленно смотрели вслед. Наконец через две улицы Димка увидел заброшенный дом – старую, покосившуюся от времени развалюху, вросшую окнами в землю, запущенный сад, рядом с домом огромную развесистую яблоню, а на ней сидела ворона – во всем Лисичкине была, наверное, только одна такая огромная и ухоженная птица. Дети отскочили за угол.

– Смотри-смотри, Катька, – подружка толкнула Димку в бок и зашептала: – Что делать будем?

– Маскируемся, – прошептал Димка, доставая из рюкзака две новогодние маски. – Я прочитал, что вороны запоминают лица и потом мстят.

– Теперь она до конца жизни будет ненавидеть Микки Маусов, – сказала Катринка, глядя, как Димка натягивает мышиную мордочку из серой пластмассы. Сама она нацепила розовую маску свинки.

– Остаемся в засаде. Выступаем по сигналу.

– Я проникаю, ты отвлекаешь, – кивнул Димка.

Ворона посидела немного на яблоне, оглядывая окрестности, потом нырнула на крышу чердака и минут через двадцать вылетела оттуда, усевшись на резной конек.

– Логово там, – уверенно сказал Димка. – Коллега, доставайте попугая.

– Ага. – Подружка вскинула птицу на плечо, словно выполняла команду «В ружье».

– А теперь с громким криком выскакивай и беги по улице, а я постараюсь влезть в дом.

– А это не опасно? Может, проще позвать жену лесничего?

– Можно, но она все равно не пойдет, она нас боится, мне кажется… – Димка вздохнул. – Ну, ты осторожней там. И не показывай ей себя без маски.

Ворона заметила попугая первой. С грозным криком поднялась и кинулась на зеленое чучело.

– Попробуй догони! – крикнула Катя и, размахивая попугаем, кинулась по улице. Ворона, то набирая высоту, то снижаясь, рванула следом.

– Господи, что это?! – крикнула какая-то тетенька с авоськами, глядя, как девочка в маске свиньи мчится по улице, размахивая попугаем, а за ней летит ворона.

– А это, милая моя, конец света, – безмятежно констатировала бабуля, торгующая семечками у продуктового магазина. – Подсолнушки-то берите: от нервов пользительно.

Ворона спикировала на попугая.

– Мамочки! – закричала Катя и кинула чучело грузчику, который до этого мирно курил у крыльца.

Мужик подпрыгнул на месте, выронил сигарету, и тут на него налетела ворона.

– Караул! – закричал мужик и бросил чучело продавщице, которая выглянула на шум.

Та взвизгнула, кинула попугая обратно грузчику, тот снова ей. Катя, отдышавшись, выхватила птицу у них и помчалась дальше, но за поворотом врезалась в толстого дядьку, чучело отлетело в сторону, тут его и настигла ворона. Зеленые перья полетели в разные стороны. Дядька крякнул, схватившись за живот.

– Девочка, а ты могла бы бегать помедленнее? И что это вообще такое?

– Дяденька Васильков, – закричала Катя. – Скорее арестуйте эту ворону. Она ложки таскает у Маргариты Петровны. И часы, и крышечку…

– Ничего не понимаю, – сказал майор Васильков. – Кого арестовать? Как ворону? Какие ложки?

– Ох, да что вам объяснять?! – топнула ногой девочка. – Сейчас ворона вернется, и Димка не успеет выбраться.

– Какой Димка? Что здесь вообще происходит? Я при исполнении! – пыхтел милиционер, но Катя тащила его за руку и тараторила без умолку, рассказывая о том, что сейчас будет с Димкой. Ворона раздирала чучело, и спасать его было поздно.

– А почему ты в маске? – спросил Васильков. – Ты что, кого-то грабишь?

– Нет, то есть да, я граблю грабительницу. Точнее, не я, а Димка, но он не Димка, а Микки Маус – это чтобы ему ворона не отомстила, он в одной книжке об этом прочитал….

– О господи! Свихнешься с вами, – стенал толстенький Васильков, поднимая начищенными ботинками клубы пыли. – Дети, а вам летом больше нечем заняться?!

Из слухового окна заброшенного дома высунулась пластиковая мордочка мыши.

– Мне не выбраться, я ногу подвернул! – крикнул Димка.

Раздалось зловещее карканье. Возвращалась ворона, держа в клюве большое зеленое перо.

21. Как Катька превратилась в Петьку

Оставшись один, Димка вскарабкался на яблоню и, подтянувшись на верхней ветке, проскользнул на чердак. Впрочем, проскользнул – это красиво сказано. Неудачно прыгнув, он задел ногой какую-то табуретку на двух ножках – мохнатую от пыли.

– Нога! – заойкал он, от боли даже брызнули слезы.

Но тут мальчишка увидел такое, что забыл обо всем на свете. Посреди чердака стоял деревянный ящик, выстланный соломой, тряпочками, а в нем…

Ворона недаром воспитывалась в приличной семье, она знала цену красивым вещам, лакомствам и хрустящим бумажкам, которые люди норовят спрятать куда-нибудь подальше. В коробке у нее все было разложено на ровные кучки – деньги, квитанции, проездные талоны и даже билеты в кино. Отдельно лежали колокольчик, металлические деньги, безделушки вроде покемона величиной с детскую ладошку или пары сюрпризов из шоколадных яиц. Рядышком зеркальце, ложечки, вилки, маленькие ножницы, пинцет для выщипывания бровей, плетеный золотой браслет, верхняя часть матрешки, две крупные бусины из янтаря, фольга, шея лебедя из зеленого стекла. В другой кучке лежали бутылочка без крышки, засохшие ломтики сыра, хлебная корка и ворох конфет, среди которых преобладали разноцветные карамельки. Резная крышка от солонки валялась рядом с коробкой. Видимо, птица, перебирая свои сокровища, выбросила ее за ненадобностью.

Димка схватил крышку и принялся искать в коробке теткины ложки, но нашел только вилочку для маслин. И тут он услышал крики за окном, перед домом стояли девочка-хрюшка и толстенький усатый мужичок, в котором Димка признал того самого водителя, что навещал его тетю.

– Выходи! – крикнула Катя.

Димка попытался подпрыгнуть, чтобы вылезти в окно, но правая нога не слушалась.

– Не могу! – крикнул он.

Со стороны магазина быстро приближалась ворона. Медлить было нельзя. Димка кинулся к люку в полу, с трудом отодвинул тяжелую доску и, обдирая и без того ободранные коленки, прыгнул вниз.

«Кажется, я свернул себе шею», – подумал он, приземлившись на старый диван. Прыгни он чуть правее – на колченогую табуретку, младшую родственницу чердачной мебели, – его дальнейшая жизнь сложилась бы куда печальнее. Прихрамывая и морщась, Димка заковылял к входной двери.

– Дима, – раздался за ней тоненький голос Кати. – Ты там как?

– Я не могу выйти, снаружи замок, – ответил Димка, прислушиваясь, как мечется ворона по чердаку. – У нее там целая пещера Али-Бабы, то есть чердак. Я успел только крышечку взять и вилку, а ложки не смог.

– Да замок-то на одной дужке висит! – Майор сорвал навесной замок и выпустил пленника на свободу. – На преступление из-за вас иду. Хуже взломщика.

– Дяденька Васильков, вы такой умный! – Катя сложила ручки лодочкой и посмотрела умильно. – Придумайте, что дальше делать! А? Как ложечки достать?!

– Я знаю, что нам надо делать! – сказал Васильков. – Сейчас я куплю кваса, которого я не купил из-за вас. Потом отвезу вас к родителям, а там мы все решим, что делать. Но будь я на месте ваших родителей, я бы вас наказал!

– А можно к моей тете сначала поехать? – спросил Димка. – Она сегодня торт печет.

– А кто у тебя тетя? – удивился Васильков.

– Маргарита Петровна Верховская, которая поет. Она раньше в театре работала.

– Ах, которая поет?! – Голос у Василькова стал умильно-мечтательным. – А она твоя тетя? А что же ты мне раньше не сказал?

– А вы и не спрашивали, – резонно заметил Димка, а Катя согласно закивала головой:

– Это точно его тетя, знаете, как она здорово гримирует!

– Это все меняет! – заявил майор Димке. – Сейчас купим квас, и я отвезу вас к твоей тете.

– Она будет очень рада, – с чувством сказала Катя.

– Еще как! – подтвердил Димка. И ойкнул, наступив на правую ногу.

В это время тетушка Маргарита наводила порядок на кухне, оттирая и без того сверкающую раковину. Она любила заниматься хозяйством, но раньше ей приходилось получать комментарии по этому поводу от мужа, который считал себя не только блестящим театральным критиком, любимцем женщин и самым обаятельным в мире мужчиной. Он считал себя специалистом по всем прикладным областям человеческой жизни – от правильного выбора бижутерии до воспитания чужих детей. Своих критик Верховский заводить не желал.

– Я работник творческой профессии, я не могу разменивать себя на быт, – говорил он. – А если тебе одиноко, заведи кошку. Лучше всего гладкошерстную.

На кухне у холодильника сидел присмиревший Зубастик с огромной царапиной на носу. Бок у него был в зеленке, а в карих глазах мировая скорбь. Вместо веселых бегающих кошек ему встретился мордастый кот по кличке Чапаев – бандит, каких свет еще не видывал. Один глаз у него был синий, другой зеленый, а с половиной левого уха он расстался еще два года назад в боях за передел помойки. Кот не стал заниматься всякими глупостями – лезть на березу, орать, шипеть. Вместо этого он пару раз заехал бедной таксе по носу. А потом гнал Зубастика до самого дома. Правда, на шум выскочил соседский доберман, и кота сразу как ветром сдуло. Но такса находилась в таком шоке, что отказалась от своего любимого печенья и даже булка с паштетом не вернула бодрости.

– Да у тебя, дружочек, депрессия, – сказала тетка. – Может, тортика?

Пес отказался даже от сладкого. В дверь позвонили.

– Кто там? – Маргарита направилась к двери и чуть не упала в обморок.

На пороге стояла ее любовь, новый поклонник, которому в отличие от бывшего мужа было все равно, ест ли Маргарита на ночь пирожные или нет; который не говорил ей: «Что ты распелась с утра, у меня голова болит!», который говорил комплименты и, как мальчишка, приносил букеты сирени и первые ландыши… В общем, мужчина ее мечты. Рядом с ним стоял на одной ноге (почему-то) чумазый племянник, а девочка Катя застенчиво теребила резинку на маске свиньи.

– Вот, пришли, привел то есть. – Васильков переминался на пороге.

Маргариту он стеснялся, считая ее существом особенным, одухотворенным, идеальной женщиной, которая при желании может и арии итальянские петь, и шастать по горящим избам, и останавливать на скаку не то что коней – носорогов! Он познакомился с ней совершенно случайно, в магазине, благо оба жили по соседству. И, увидев ее раз, Григорий понял, что влюбился как мальчишка.

– Входите же, входите! – Маргарита Петровна почти силком втащила упирающегося майора. Племянник, ойкнув, поскакал к табуретке на одной ноге.

– Только не пугайтесь, тетя, но со мной случилась такая странная история, – начал Димка, но тетка махнула рукой.

– Я звоню доктору! – Она закатила глаза. – И вообще, твое счастье, что родители в Америке – вот если бы они приехали завтра и увидели, до какого состояния я тебя довела, мне бы не то что племянника, горшок с геранью не доверили бы!

Грохоча, как майская гроза, тетушка Маргарита направилась к телефону. Двое детей, майор и собака смирно сидели, дожидаясь ее возвращения.

– Врач приедет часа через два. – Марго вернулась на кухню. – Катя, деточка, поставь чайник. Гриша, подвинься, мне не пройти к холодильнику. Дима, ты в состоянии выпить чаю? Отлично, тогда будем пить чай и пудрить мозги бедной тетушке! – Она изогнула правую бровь, что означало: «Ох и беспокойные же вы создания!»

– Вот я и говорю, странная история, – начал Димка, но в дверь позвонили.

– Я открою, – поднялась тетушка. – Я не знаю, кто это, но если это врач, то она прилетела на помеле.

Но на пороге стоял лесничий Илья Тимофеевич собственной персоной. На плече у него сидела ворона.

– Я сегодня домой приехал, а там переполох, – извиняющимся голосом сказал он. – Жена сказала, что Катька вещи таскает, а это не Катька вовсе.

– А кто? – хором спросили на кухне. И даже Васильков вытянул шею.

– Это Петька! Он неугомонный. А Катька вот она. – И Илья Тимофеевич поднял левое плечо, демонстрируя всем черную птицу, которая смирно сидела, склонив голову.

– Ничего не понимаю, – сказала тетушка.

– И понимать ничего не нужно, – растягивая гласные, сообщил лесничий. – Катька вот она, а Петька – вон он. – И Илья Тимофеевич показал рукой на большую птицу, которая сидела на ветке яблони и оглушительно кричала.

– А они кто? – Васильков тоже вышел в прихожую.

– Семья они, семья, только их все путают, не знаю почему, – пояснил лесничий. – А вещи ваши я достану. Иннушке из продуктового звонили, все рассказали. Где ворованное, я знаю, не переживайте, только вы взамен Петьке что-нибудь подарите, а то он у нас хозяйственный. Все в дом несет. Карамельки он очень уж любит, знаете, разноцветные такие, в прозрачных обертках. И вообще, он же не знает, что воровать нельзя. Это же птица!

– Да, – многозначительно сказал Васильков и подмигнул детям. – Но вообще-то статья Уголовного кодекса с отягчающими обстоятельствами.

Маргарита перебила его:

– Илья Тимофеевич, может, чаю?

– Чаю бы я напился со всем моим удовольствием, – степенно ответил лесничий. – Но не имею такой возможности. Жена дома с птенцами осталась, Катька ей доверяет как бабушке, но надолго все равно оставлять нельзя. Птицы волнуются. Особенно Петька. Он у нас семьянин. Ревнивый.

– А, – сказала тетя, – понятно.

– Ну, я пойду?

– Ага, – кивнула тетушка. – Идите… Сумасшедший дом, – сказала она, закрыв дверь. – Самый настоящий сумасшедший дом.

В полной тишине, как прибывающий паровоз, засвистел чайник….

22. «Я, кажется, что-то нашел!»

Зато, когда она напились чаю и даже Васильков, который был при исполнении, с удовольствием откушал тетушкин торт, носивший загадочное название «Улыбка эфиопа», тетушка подобрела и милостиво выслушала подробности охоты за вороной.

– Дети, а вы не пробовали поиграть в буриме? – спросила она. – Интеллект развивает необыкновенно. И взрослым спокойнее.

– Вот-вот, – поддакнул Васильков, вытряхивая из усов крошки шоколадного торта. – А еще можно изучать правила дорожного движения. Поиграть в викторину «Угадай дорожный знак». Как-нибудь я вам принесу атлас знаков…

Катя посмотрела на него с испугом: а ну как правда принесет? Но Васильков взгляда не заметил: он смотрел на тетушку Маргариту таким умиленным взглядом, словно ему щекотали нос.

– Тетя, ну вы же расстраивались из-за ложечек, – укорил ее Димка. – Мы их нашли, и не только их. Еще и часики достали Катиной учительнице, и многое другое. Там в коробке чего только нет – и браслет, и вилочки…

– Знаю-знаю, – перебила его тетушка. – Но все же вы можете хотя бы неделю посидеть спокойно.

– Конечно, тетя, мне нужно столько всего занести в дневник, – сказал Димка. – Вы даже не представляете.

После обеда, когда Катринка и майор Васильков ушли, явилась врач – строгая пожилая женщина с лицом филина. Осмотрела Димкину ногу, покачала головой и прописала тугую повязку и покой.

– Небольшое растяжение связок, – сказала она тетушке. – Дня три пусть дома побудет.

Димка сидел в своей комнате, болтал больной ногой и заносил в дневник события последних двух дней. Рядом с ним на диване лежал Зубастик и печально вздыхал. Может быть, ему было стыдно перед доберманом, может быть, он не мог понять, почему кошки его не любят. Димка тоже вздыхал, то краснея, что они с Катей подняли переполох, то радуясь, что помогли тетушке.

– Как ты думаешь, мы нормально проводим время? – спросил он Зубастика, но пес вздохнул так печально, что Димка даже взял его на руки и принялся гладить. – Что ты сегодня такой? И подрался с кем-то. Давай лучше завтра в индейцев играть. Или в этих, археологов. Вот у меня в энциклопедии написано, что Трою раскопали потому, что делали все, как в легенде было написано. Представляешь, как здорово было найти клад. Тогда Жердяй бы мне слова даже не сказал…

Вспомнив Жердяя, Димка загрустил, а потом махнул рукой:

– Знаешь что, псина, – обратился он к таксе. – Давай с тобой спать ляжем.

Пес завилял хвостом и мигом перебрался на диван. Внизу, у крыльца, Маргарита Петровна кормила ежей, которые хоть и фыркали недоверчиво, но уже почти не боялись человека. Тетушка исполняла им что-то лирическое, ежи согласно чавкали вокруг плошки.

Под утро пошел дождь, и Димка встал, чтобы закрыть окно. Дождь продолжал лить и после завтрака, и в обед, и до самого вечера было сонно. Димка валялся в своей комнате, читая Зубастику вслух детскую энциклопедию, и завидовал археологу Шлиману, который откопал Трою. Только под вечер выглянуло солнце, и мальчик, все еще прихрамывая, отправился в сад.

– Только в грязи не копайтесь, умоляю. – Маргарита наводила чистоту на своей любимой кухне.

– Ага, – кивнул Димка. И, поскользнувшись, сел в лужу.

Тетушка закатила глаза и ничего не сказала. Вместо этого она запела что-то бравурное, и Димке опять стало казаться, что тетушке не хватает рогатого шлема и медвежьей шкуры на плечах.

– Зато теперь мы можем копаться в грязи, – философски рассудил мальчик и вслед за Зубастиком побрел в глубь сада. Пес деловито обнюхал окрестности, отметив с глубокой скорбью, что Чапаев успел побывать под его яблоней и оставить кроме запаха и другой вполне ощутимый след, который не смыл даже ливень. Его визит разволновал и без того депрессивную таксу, и пес решил перепрятать свою косточку куда-нибудь подальше. Разбрасывая комья земли, он принялся рыть яму.

– Я тебе помогу, – сказал Димка и сбегал за лопаткой, которой тетя окапывала свою сирень.

Вдвоем они вырыли яму приличной глубины, но косточки не было. Зубастик впал в истерику. Он отбежал в сторону, взвизгнул и принялся копать с удвоенной силой.

– Да не психуй ты так! – успокоил его Димка. – Если мы с тобой кладоискатели, то по всему выходит, что нам надо ждать. Лет через тридцать под тетушкиным огородом мы откопаем большой прекрасный город. И там, где у тети находится кухня, будет стоять мраморный дворец…

Димка не договорил. Лопата ударилась о нечто металлическое.

– Вот видишь, – подбодрил Зубастика Димка. – Копай, копай…

Но пса даже не нужно было уговаривать. Эти маленькие таксы, такие веселые и дружелюбные, начинают суетиться по любому поводу, когда что-то выводит их из себя.

– Вы что там делаете? – раскатился над садом густой голос тети-валькирии.

– Да ничего, – отозвался Димка как можно беззаботнее. Он с ужасом оглядел огромную яму. – Так, играем в археологов.

– В археологов? – Тетушка приближалась, и Димка даже замер, потому что мама, увидев раскопки, обязательно упала бы в обморок. Но тетушка посмотрела на яму таким взглядом, словно эта яма была ее галлюцинацией, о которой неловко говорить окружающим людям.

– Зайчик… – Тетушка помолчала. – А ты ведь все это потом закопаешь?

– Обязательно закопаю, – закивал Димка, переводя дыхание.

– А с яблоней ничего не будет? – на всякий случай уточнила тетя.

– Главное, не повредить корневую систему, – уверенно заявил Димка.

– А ты ее не повредил?

– Ну конечно, нет! – В Димкином голосе было столько искренности, что тетушка даже улыбнулась.

– Тогда закапывай, и пошли ужинать и пить чай…

– Но, тетя…

– Чайник вскипел. – И тетушка удалилась. Как только она ушла, Зубастик прыгнул в яму и принялся скрести по железной крышке.

– Ну что там такое? – Димка наклонился над раскопками. – Наверное, просто кто-то оставил старую крышку или лопату… Ладно, давай только откопаем эту штуку и пойдем ужинать. И вообще, мне нужно будет переодеться, а тебе помыть лапы.

Мальчик копнул несколько раз, отбросил землю с чего-то, что действительно напоминало крышку.

– Эге, да это же металлическая коробка, – сказал Димка. – Смотри-ка!

Он принялся копать с удвоенной силой. И наконец… ржавый металлический сундучок с маленьким проржавевшим замком, в личину которого набилась земля, был извлечен наружу.

– Тетя!!! – закричал Димка так, что вздрогнул даже соседский доберман, а Чапаев, пробиравшийся по забору по своим вредительским делишкам, свалился в мокрые кусты крапивы.

– Что, зайчик, что? – Перепуганная тетка неслась по садовой дорожке, готовясь защитить племянника от неведомого врага. Черные волосы развевались на ветру.

«Копья не хватает», – машинально отметил Дима, оглядывая тетку, а вслух сказал: – Тетя Маргарита, я, кажется, что-то нашел…

Замок был сбит лопатой, и в яме тускло засияли деньги – золотые и серебряные рубли, медные пятаки – толстые, как оладьи, с неровными краями, где под двуглавым орлом, держащим скипетр и державу, была выбита дата – 1875 год.

– Опаньки! – сказал Димка и сел.

Маргарита, прижав руку к груди, опустилась рядом.

23. Сказ про жадного мещанина

– Ничего себе! – это были первые слова тети, которые она произнесла, придя в себя после шока. – А это ты как?