Текст книги "Курсы прикладного волшебства: уши, лапы, хвост и клад в придачу"

Автор книги: Анастасия Чеховская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Annotation

Жил-был на свете обыкновенный мальчик по прозвищу Клепа. Больше всего на свете он любил сочинять и рассказывать невероятные истории.

Но Клепа и представить себе не мог, в какую историю попадет он сам, променяв путевку в лагерь на поездку в Кудрино к тетушке Марго. Родители надеялись, что ребенок тихо-мирно отдохнет на свежем воздухе, загорит как следует. Но у Клепы и его таксы Зубастика другие планы на каникулы.

Анастасия Чеховская

1. Клепа спасает Галактику

2. Врите больше: мысль материальна

3. Подарок повышенной опасности

4. Бой с Бульдозером и пьяница-умелец

5. Кто-то в пальме живет?

6. Как ругались в Древнем Риме

7. Старик Шаляпин – гроза стаканов

8. Сердечная тайна тетушки Марго

9. Три кило колбасы за автограф

10. «Спой, такса, не стыдись!»

11. Димка Холмс и ассистент Зубатсон

12. Тетушке является дух Шаляпина

13. Как Димка превратился в эльфа

14. О применении мышей в сыскном деле

15. Гениальная идея Шерлока

16. Принцесса испанского цирка

17. Черные наступают, крадут и улетают

18. В которой все говорят «спасибо»

19. «Фигушки тебе, ловелас»!

20. На ловца и вор летит

21. Как Катька превратилась в Петьку

22. «Я, кажется, что-то нашел!»

23. Сказ про жадного мещанина

24. Уроки прикладной магии

25. «Против лома есть приемы»

26. Ежик – зверь гламурный

27. Нашествие марсиан отменяется

Анастасия Чеховская

Курсы прикладного волшебства

1. Клепа спасает Галактику

– Лечу я на «Шаттле», а тут летающая тарелка, огнями мелькает, и у меня топливо заканчивается. Принимаю решение катапультироваться, а тут меня – ррраз – и на тракционный луч. И в тарелку тянут!

– Какой-какой луч? – недоверчиво спросил самый толстый мальчишка и выдул желтый пузырь жевательной резинки. – Клепа, ты говори, чтоб другим понятно было.

– Тракционный, тормозящий луч. Жердяй, ты что, книжек не читаешь?

Худенький мальчик в круглых очках стоял посреди школьного двора и рассказывал одноклассникам – мальчишкам из пятого «В» класса – о своих приключениях в прошлую субботу.

– Нажимаю на кнопку катапульты, вылетаю, а они меня зацепили и куда-то тянут. Я из последних сил врубаю портативную нуль-транспортировку, и тут…

Жердяй недоверчиво усмехнулся и начал разминать в руках резиновую баранку, от которой, он говорил, укрепляются мышцы рук и улучшается общий тонус организма. Хотя руки у него и без того были сильными, а тонус такой, что на Жердяе, по словам любящей его бабушки, можно было пахать, как на быке.

– Ну, давай ври дальше про свои приключения, – хмыкнул он.

– Я не вру! – Тщедушный Клепа возмущенно замахал руками, отчего сразу стал похож на молодого куренка, который пытается взлететь на высокую жердочку. – Все так и было!

– Да ладно, ты ври-ври, да не завирайся, – толкнул его в грудь толстяк Жердяй. – Давай дальше, но чтоб интересно было.

И он начал демонстративно разминать пальцы, чтобы показать, какой он сильный и вообще самый главный.

– Ну вот, – отдышавшись после толчка в грудь, продолжил Клепа. – Врубаю я нуль-транспортировку – и оказываюсь в тарелке, а там… наш физрук. Только в шлеме и комбинезоне, сидит у пульта управления и пытается сбить мой «Шаттл».

– Да ну! – ахнули мальчишки.

– Вот враль-то! – восхищенно крякнул жирный и даже себя по ноге хлопнул.

– Серьезно, физрук. Ну, может, пришелец его вид принял, чтоб меня в заблуждение ввести, – пояснил Клепа. – И тут он меня замечает и достает нейтронный аннигилятор.

– Чего достает? – икнул жирный.

– Аннигилятор, Жердяй, не слышишь, что ли, – шикнули на него мальчишки. – Димка, дальше давай.

– Ага, – продолжил Клепа. – Ну вот, он целится в меня, а я выхватываю свою позитронную пушку – и раз ему в глаз. И тут он стреляет. Меня выбрасывает из тарелки, а тарелку разносит на молекулы.

– Почему на молекулы? – с подозрением спросил жирный.

– Ну что тут непонятного?! – Клепа опять по-птичьи взмахнул руками. – У него нейтронный аннигилятор, у меня позитронный. Его спасло силовое поле, а я телепортировался домой.

– А чего он хотел? – спросил кто-то из мальчишек. – Зачем он на тарелке носился?

– Я думаю, он пытался захватить нашу Галактику, – после секундного раздумья ответил Димка. – Земля была выбрана как промежуточная база, а я просто помешал его планам. Вот поэтому он мне трояк в конце четверти и влепил, – печально закончил он свою историю. – Его можно понять: один на чужой планете…

– Врешь ты все, – убежденно ответил Жердяй. – У тебя трояк потому, что ты в футбол играть не умеешь. И не пытайся убедить меня, что твои сказки – правда.

– Я не вру! – пискнул Клепа, но получил второй толчок в грудь.

– А я говорю, врешь. – Жердяй демонстративно отвернулся. – Народ, кто со мной мячик погонять?

Мальчишки, загалдев, потянулись за ним. Школьный двор опустел, Клепа остался возле крыльца, расстроенно теребя лямки рюкзака. Мимо него прошел физрук – злой, недовольный, с фингалом под правым глазом. Увидев Клепу, он перекосился и почему-то показал ему кулак.

– Надо было тебе двойку в четверти ставить, – злобно проскрипел он. И поковылял дальше. Левую ногу он слегка приволакивал.

Посторонний наблюдатель мог бы подумать, что физрук действительно стал жертвой позитронного аннигилятора, но на самом деле Игорь Петрович пострадал из-за собственного упрямства. Бывший военный, он думал, что все мальчишки обязаны быть сильными, ловкими и подвижными. И потому, оставив Димку после уроков, требовал, чтобы тот научился хотя бы играть в футбол.

– Да я мяча боюсь, – пытался отбрыкаться Димка. – Вы мне тройку в четверти и так поставили, чего вам еще надо?

– В этой – тройка, а в следующем году пятерки будут. Я еще сделаю из тебя Пеле. Я стою на воротах, а ты бей по мячу. Со всей силы бей!

И Димка ударил. Старый мяч, описав низкую дугу, неожиданно ушел вправо и приземлился аккурат на физиономию бывшего капитана-десантника. Игорь Петрович влетел в ворота, ударившись головой о стенку.

– Гол! – закричали шестиклассницы-баскетболистки и захихикали.

– Вы просто не рассчитали своих сил, – попытался пояснить Димка физруку. – Вам нужно было скоординировать свои движения, а вообще, у вас немного замедленная реакция.

– Я тебе! Да я тебе покажу реакцию! – пропыхтел физрук, выползая из ворот, но зацепился ногой о брошенные девчонками гантели. Взмахнув руками, он снова приземлился на пол, а Димка, схватив вещи, кинулся прочь, пока Игорь Петрович не пришел в себя.

Он посмотрел в спину ковыляющему преподавателю, тяжело вздохнул и побрел домой, размышляя, что сказать родителям про физрука, чтобы не ругали за тройку в четверти.

2. Врите больше: мысль материальна

Все было бы хорошо в жизни одиннадцатилетнего Димки Клементьева, если бы не его буйная фантазия, бойкий язык и удивительная для его возраста начитанность. Читал он взахлеб – от фантастики и вестернов до научных журналов и толстых энциклопедии. Истории, сказки и приключения сыпались из него, как опилки из старого мата, который каждое занятие вытаскивал на середину зала физрук. Встав напротив мата, Игорь Петрович, как дрессировщик цирковых собачек, требовал:

– Кувырок вперед, кувырок назад, растяжечка!

Клепа терпеть не мог физкультуру, но зато обожал писать сочинения по литературе. Правда, грамотность у него всегда хромала. И, когда учительница русского Мария Васильевна начинала ругать его за то, что он пропустил букву «д» в слове «ниндзя», Димка возражал, что писать надо именно «нинзя», буква «д» – это ошибка русского переводчика, а в японском языке ее отродясь не водилось.

– Да, Клементьев, ты у нас главный японовед, – саркастически отвечала учительница.

Класс смеялся, Димка краснел, а Жердяй – Женька Ерофеев, самый рослый и нахальный мальчишка в классе – стрелял ему в спину комочками жеваной бумаги. Плохо быть белой вороной, для этого нужен особый сорт мужества или умение делать вид, что тебе все равно и ты не замечаешь ни косых взглядов, ни усмешек, и только в одиночестве признаешься себе, что да, обидно и неприятно. Димка выбрал второе. Сначала он пытался протестовать, но скоро понял, что это ни к чему хорошему не ведет, только ожесточенней становятся одноклассники.

– Что ты ко мне цепляешься? – однажды не выдержал он.

– Потому что ты Клепа, – загоготал Жердяй и треснул его по голове учебником так, что у Димки слезы брызнули.

Поначалу Клементьева прозвали Японоведом, но кличка не прижилась, и с легкой руки того же Жердяя его превратили в Клепу. Почему в Клепу, Ерофеев объяснить не мог.

– Похож, и все тут, – говорил он.

Димка страдал и мучительно завидовал людям, которые живут жизнью интересной и насыщенной. Людям, которым не нужно казаться проще, чем ты есть, потому что у них есть друзья. Настоящие друзья, а не те, что поддакивают вожаку, тому, кто сильнее.

– Не в силе дело, – однажды сказал его папа. – Главное – то, что в голове.

Но когда у папы в прошлом месяце украли мобильник – подошли на улице и отняли – он не смог ничего сделать. Даже не погнался вслед, просто стоял и смотрел, как легкой трусцой уходит его похититель.

– Ты мог бы ударить его, – сказал Димка, – отобрать обратно.

– Понимаешь, сынок, – папа тер подбородок, – не всегда сила бывает во благо. Может, этому человеку есть нечего, может, ему нужны лекарства. И вообще, в жизни все взаимосвязано.

– Родитель у тебя чудной, – хмыкал Жердяй, когда на следующий день Димка рассказывал эту историю одноклассникам. – Такой же ботан, как и ты.

А через неделю папу вызвал к себе главный начальник и предложил ехать в Америку на стажировку. После такого предложения автоматически светили повышение по службе и прочие блага. Мама так и сказала.

– Вот видишь, – подмигивал папа. – А ты мне не верил.

– Но это же не из-за мобильника? – возражал Димка.

– Не из-за него, конечно, – улыбался папа. – Но просто так ничего не бывает.

Димка маялся раздумьями: с одной стороны, перед ним был пример Жердяя – наглого, сильного, не стесняющегося расталкивать маленьких первоклашек в очереди за пирожками. С другой стороны, его папа, который уступал всем место в метро, который не мог даже повысить голос на соседа-дебошира. Но папа знает массу интересных вещей, с ним никогда не бывает скучно, он здорово играет в шахматы. Димка колебался.

Все альпинисты, космонавты, укротители крокодилов и охотники за инопланетянами казались ему существами высшего порядка, их показывали по телевизору, о них писали газеты, ими все восторгались.

– Скучно мне, мама, – однажды пожаловался он.

Но мама не поняла, сказала:

– Почему скучно? Включи телевизор, а потом ужинать будем. Я сегодня куриные котлетки приготовила.

Димка стоически ел, рассказывая папе, что они проходят по математике. И папа говорил: «Надо же, уже уравнения проходите. И калькуляторы разрешают приносить. А мы со счетами в школу ходили».

– Да, – печально кивал Димка и представлял, как маленький папа тащится в школу, сгибаясь под тяжестью деревянной рамы с пластмассовыми костяшками. Объяснять родителям про Жердяя было бесполезно. В лучшем случае все закончилось бы криками на родительском собрании, а что было бы потом…

– Только пискни! – говорил Жердяй, поднося к Димкиному носу огромный кулак.

После ужина Димка шел в свою комнату, где заносил в дневник все, что с ним случилось за день – начиная от того, что дворник Нифонтов прячет под ушанкой мохнатые остроконечные уши, и заканчивая тем, что в соседний зоомагазин завезли ужей, которые слишком уж похожи на детенышей египетской кобры.

– Подозреваю, что Нифонтов на самом деле гоблин, – строчил Димка и, сверяясь с книжкой сказок, цитировал. – Гоблины отличаются угрюмостью, неопрятностью и плохим запахом. Взять дворника под негласное наблюдение как еще не открытый, но уже вымирающий вид. Добиться, чтобы Нифонтова занесли в Красную книгу.

Хоть Димка и понимал, что все это понарошку, но это была увлекательная игра, которая помогала ему сносить насмешки одноклассников и особенно жиртреста Ерофеева, который не понимал, как можно врать с таким энтузиазмом. И зачем? У Жердяя напрочь отсутствовало воображение, зато наглость и самодовольство просто зашкаливали. Когда школьный психолог спросила его о самой заветной мечте, он, помяв баранку, ответил: «Стать чемпионом мира по армрестлингу». На втором месте был велосипед, на третьем кроссовки. Димка же выступал перед психологом двадцать минут, перечислив места, которые он собирается посетить, людей, с которыми он собирается встретиться. Но в конце концов сказал, что его самая заветная мечта – стать тибетским монахом и на склоне лет удалиться в Шамбалу.

– Почему в Шамбалу? – спросила обалдевшая психологиня, молоденькая девчонка, проходившая в Димкиной школе университетскую практику.

– Так надо, – со значением ответил Димка. – Поверьте, так будет лучше для всех.

– Эх ты, сказочник, – рассмеялась студентка.

– Отнюдь. – Димка произнес умное слово с профессорским видом. – К вашему сведению, слово материально. Поэтому врать иногда полезно.

Но психологиня только махнула рукой и вызвала следующего. Девушкой она была серьезной, целеустремленной и планировала в следующем году выйти замуж за приличного молодого человека – перспективного менеджера со своей квартирой или машиной. Она знала, что, повстречайся ей такой, она бы моментально вычислила его психотип, комплексы, подсознательные стремления и прочее, и прочее. Дети же были для нее слишком иррациональны. Особенно такие, как Димка. Она их не понимала.

Единственным существом, которому Димка мог безбоязненно рассказать свои истории, была его такса Зубастик. Самая смышленая из всех такс, которые только есть в Москве, она была предана хозяину, разделяла все его мысли и чувства, особенно по поводу дворника Нифонтова, вот только не умела говорить. Правда, Димка научил Зубастика говорить «мама» и «мало», но для полноценного общения этого явно было недостаточно.

– Знаешь, я смотрел передачу, там рассказывали, что у одного дядьки жила лошадь, которая умела курить и складывать числа до десяти.

– Очень хорошо, – рассеянно кивала мама, глядя в телевизор. – Числа до десяти – это очень хорошо. Только не бери папины сигареты. Посмотри лучше, тетя Оля опять в ток-шоу выступает.

Тетя Оля была писательницей, маминой подругой, она складно и хорошо умела говорить про «воспитание подрастающего поколение» и «духовную ориентированность современного общества». Маму в ток-шоу пока не брали, чему Димка был только рад. По крайней мере, ему не пришлось бы питаться полуфабрикатами и сидеть день-деньской с какой-нибудь наемной няней.

3. Подарок повышенной опасности

Подходя к дому, Дима подумал, что стоило бы придумать физруку какое-нибудь трудноизлечимое психическое заболевание, но до медицинской энциклопедии он пока не добрался, а импровизировать что-то на ходу было бы чревато неприятностями. Но дома ничего даже придумывать не пришлось, мама сама начала ругать Игоря Петровича, называя его то Буратино, то страшным сном Макаренко. Димка печально кивал и говорил:

– Я ведь и раньше замечал, что Игорь Петрович странный.

– Да, а как это выражалось? – заинтересованно посмотрела мама.

– Ну, он заговаривается иногда. Говорит, что мы ему лыжи будем летом сдавать, а футбол зимой. Мне кажется, он шутил, а может, и нет.

– Я бы вашего шутника сама на лыжи поставила и отправила двадцать кругов вокруг школы по асфальту бегать, – с чувством сказала мама. – Он бы у меня посмотрел, как над детьми издеваться! Что за отношение к подрастающему поколению!

Большую часть времени мама находилась дома, потому что работа позволяла ей трудиться вне офиса: мама вела на каком-то сайте отдел культуры. Как говорила бабушка, мамина мама, ей было некуда девать неуемную энергию и филологическое образование.

– Я еще поставлю вопрос о вашем учителе физкультуры на школьном собрании, – сказала мама. – Если так каждый будет шутить, что станет с нашей системой образования?

А папа вечером сказал:

– Я и не знал, что в мае можно бегать на лыжах. Может, он имел в виду ролики?

Папа работал инженером-программистом в крупной международной фирме и даже дома пытался обедать за ноутбуком. В отличие от мамы, которая возглавляла родительский комитет и была в курсе всех школьных новостей, папа удивлялся и верил всему, что рассказывал Димка. Как большинство погруженных в себя людей, он был очень рассеянным, поэтому мама говорила, что папу надолго одного оставлять нельзя.

– Мам, а можно я завтра в школу не пойду? – спросил Димка вечером. Было у него нехорошее предчувствие, но мама сказала:

– Что еще за глупости? Учиться меньше недели осталось, а потом каникулы три месяца. Успеешь отдохнуть.

Димка вздохнул и ничего не сказал, а на следующий день завуч собрала все пятые классы в актовом зале и сказала:

– Вы, наверное, очень хорошо помните, что наши дорогие шефы сделали нам подарок – оплатили путевки для семидесяти детей на полтора месяца. Едут все желающие, мест хватит всем! Заезд первого июня. Сейчас вам расскажут о лагере поподробнее.

На сцену поднялся толстый дядька в белой рубашке с коротким рукавом и зеленым, словно лист салата, галстуком. На круглой голове плешь, вокруг которой дикими пучками росли волосы. Звали чудного дядьку, который оказался директором спортивного лагеря «Три березки», Евстратий Калистратович.

– Как будто ему на голову ракета приземлилась, – прокомментировал Димка его чудную шевелюру.

– Дадагие дети, – начал Евстратий Калистратович, то и дело сморкаясь в огромный розовый платок. – Позвольте мде в этот байский день от лица наших мдогоуважаемых шефов – бясокобината и ликеро-водочдого завода поздравить вас с успешным окодчадием учебдого года…

В окно влетел майский жук и с гудением самолета-бомбардировщика начал нарезать круги под потолком актового зала.

– Наш лагерь был осдован еще в себидесятые годы, – гундел со сцены Евстратий Калистратович. – Как лечебдо-оздодовительдое учреждедие садатодо-кудодтого типа.

Дети, скучая, наблюдали за жуком. Тот пытался приземлиться на лысину, но директор бегал по сцене, где были развешаны схемы, графики и плакаты, и, чихая, рассказывал о лагере. Жук, недовольно жужжа, набирал высоту и пикировал на лысину снова.

– А у меня брата вчера по телеку показывали, – похвастался вдруг Жердяй. – В новостях. На него соседка в суд подала за то, что он перила в подъезде гнет. К нам в дом телевизионщики приезжали. И я тоже в кадр попал.

– Везет, – завистливо сказали мальчишки.

– Знаете, какой у меня Вовка сильный… – На лице Жердяя появилось мечтательное выражение. – Он в подъезде все прутья погнул, даже ручку на входной двери в крендель скрутил!

– Удикальдый сподтивдый кобплекс, бассейд, – вещал директор. – Здодовое питадие, речка и лес, подшефдое хозяйство…

Жук снова набрал высоту.

– Подумаешь, в новостях, – неожиданно для себя сказал Клепа. – А про меня вообще документальный фильм скоро снимут.

– Да ладно! – ахнули мальчишки, а отличник Ленька Фельдман недоверчиво спросил:

– А ты не привираешь?

– Конечно, врет! – заявил позеленевший от злости Жердяй. Только примешься что-то рассказывать, как сразу найдется кто-то, кто перетянет внимание на себя.

– А вот и не вру! – как всегда, захорохорился Клепа. – Это будет фильм о том, как я…

– Что ты? – подначил Жердяй. – В космос слетал – туда и обратно! Тоже мне Гагарин!

– А вот и нет! – взъерошился Клепа. – Я, между прочим, клад нашел. Старинных золотых монет! Ефимок!

– Скажи, что ты врешь, и тебе ничего не будет, – процедил Жердяй.

– А вот и не вру, через неделю покажут!

– По какому каналу? – спросил Фельдман.

– По всем, – не задумываясь, ответил Димка.

– Скажи, что ты врешь! – повторил Жердяй.

– Не вру! – упрямо ответил Димка и поправил на носу очки. – И не только по всем нашим каналам, но еще и за границей.

– Ну, если не покажут, тогда я тебе устрою! Я тебе устрою счастливую жизнь, будешь у меня вместо футбольного мячика летать, а еще я брату скажу, чтобы он в лагерь приехал. Тогда тебя точно покажут. В хронике 02. Понял? – и Жердяй поднес к Димкиному носу огромный кулак.

– Содце, воздух и вода – даши дудшие ддузья, – закончил свою речь Евстратий Калистратович и оглушительно чихнул.

Пятые классы потянулись к выходу.

4. Бой с Бульдозером и пьяница-умелец

Жердяй не шутил – Димка в этом даже не сомневался. Он вполне мог бы позвать братца – мордастого здоровяка по кличке Бульдозер, интеллект у него, кстати, тоже был на уровне этого агрегата.

– Братан у меня один раз задумался и кастрюлю пельменей съел, – хвастался Жердяй в школьной столовой. – Мама говорит, что уже готовить устала!

Бульдозер, вернувшись из армии, трудился на стройке и подрабатывал иногда по выходным в боях без правил, которые проводил закрытый бойцовский клуб. Когда его выводили на ринг, рефери оглашал: «Бульдозер: сначала бьет, потом думает». Он оправдывал свое имя, и младший брат обожал старшего, стараясь подражать ему во всем.

Дома Димка внимательно посмотрел на свое отражение в зеркале – еще пара антенн на голове, и был бы вылитый Муравьишка из мультика. Шансы выстоять в одном бою с Жердяем – примерно один из ста. Встретившись с Бульдозером, можно было рассчитывать только на чудо. Например, на то, что Димка вдруг отрастит лебединые крылья и улетит куда-нибудь подальше. Можно, конечно, попытаться найти клад и позвонить на телевидение, но где его искать, клад этот, если ты живешь в районе бесконечных семнадцатиэтажек? Один раз Димка нашел возле супермаркета пятьсот рублей, да и то деньги были игрушечные – с Хрюшей и Степашкой. И родители, как назло, уезжают. И так вдруг стало обидно, что он такой маленький, слабый и беззащитный.

– Бегать от Ерофеева полтора месяца, – прикинул мальчишка, – это же половина каникул! Ну уж нет! Я себе портить жизнь не позволю! Мои мозги против его кулаков – битва тысячелетия.

Он бросил рюкзак в свою комнату и пошел на кухню, делая на ходу скорбное лицо. Мама пекла рогалики с маком, но, увидев, как сын хмурит брови и сутулит плечи, тут же забыла обо всем:

– Димочка, что с тобой? Тебя кто-то обидел?

– Мама, я должен поговорить с тобой, – вздохнул Димка. – Надеюсь, ты выслушаешь меня и, как взрослый человек, сумеешь оценить важность ситуации.

«Хорошо сказал», – подумал он, глядя, как у мамы округлились глаза.

Несмотря на то что Клепа был самым слабым и тщедушным мальчишкой в классе, мозги у него соображали здорово. Особенно когда дело касалось встречи с Бульдозером и его братцем.

– Сегодня мы встречались с директором летнего спортивного лагеря, – издалека начал он. – И у меня исчезло всякое желание куда-то ехать.

– Да ты что?! – удивилась мама. – Ты же сам хотел летом за город. Да и папа уезжает в Америку на стажировку. Я не могу бросить папу, ты же знаешь, какой он у нас рассеянный. А на тебя оформлять документы уже поздно.

– Мамочка, я понимаю, – успокаивающе произнес Димка. – Но сегодня я слышал, как завуч говорила с директором лагеря, и узнал ужасные вещи. Директор рассказал, что повар у них никуда не годится. Он купил у деревенских старушек сморчков, сварил из них суп и отравился. Представляешь, что он нам будет готовить!

– Какой ужас! – сказала мама и побледнела.

– Вот и завуч то же самое говорит, а директор ее успокаивает: «Вы не переживайте, мы закупили на оптовке рыбные консервы – кильку в томате, будем варить суп из них». А еще мальчишки из десятого класса рассказывали, как работали там вожатыми. Они говорят, что директор лагеря – пьяница.

– Кошмар! – У мамы был такой вид, будто она вот-вот грохнется в обморок.

– Да, повар ворует для него сахар, и директор гонит самогонку из недопитого компота. В своем кабинете. А знаешь, где у него стоит самогонный аппарат?

– Где?!

– В сейфе! А еще мальчишки говорят, что нас будут заставлять работать. Да-да, в поле, на свекле. Это называется трудотерапия. У лагеря контракт с каким-то колхозом.

– О господи! Что это за безобразие! Я завтра же иду к директору школы… Куда смотрят районо и Министерство образования? Как они влияют на подрастающее поколение?

Димка закусил губу: о таком повороте дел он не подумал. Он налил себе воды из графина, чтобы потянуть время.

– Мамочка, – заботливо поинтересовался он. – А ты не боишься, что после этого у меня будут проблемы в школе?

– Я думаю, что после этого будут проблемы у школы, – отрезала мама. – Особенно после того, как появятся статьи об этом безобразии!

– Но ведь об этом говорят всего лишь мальчишки. – Димка принялся взывать к маминому здравому смыслу. – Не знаю, можно ли им верить. И у тебя рогалики подгорают.

– Ой, мои рогалики! – Мама засуетилась, то хватая рукавичку, то освобождая место для противня. – Иди переодевайся, мои руки и марш обедать. Вечером будем говорить с папой, разберемся, как и что.

После обеда Димка вышел на балкон. Во дворе на качелях сидел Жердяй.

– Привет! – ухмыльнулся он и помахал рукой.

– Ты зачем в наш двор пришел? – удивился Димка.

– Жду твоих корреспондентов, – ехидно ответил Женька и принялся демонстративно разминать свою баранку.

– А, ну жди. – Димка даже зевнул, чтобы показать, как ему все скучно и вообще он замучился ждать эту прессу.

– Ага, – довольно кивнул Жердяй и принялся раскачиваться на качелях.

– Жди-жди, крикнешь, как приедут. – И Димка захлопнул за собой балконную дверь.

А папа вечером сказал:

– И ничего удивительного в этом нет. Вот когда я работал в конструкторском бюро, у нас один умелец установил в столе колбу, в которой…

– Андрей, прекрати! – с раздражением сказала мама. – Лучше скажи, что с ребенком делать. Не могу же я прийти к завучу или классной руководительнице и спросить: «А правда, что у вас директор запойный и повар с приветом?»

– Ну почему, Ирочка? – сказал папа. – Вполне можешь, но вот скажут ли тебе правду – это уже другой вопрос.

– Не скажут они, – подал голос Димка, отвернувшись от окна. Жердяй по-прежнему сидел на качелях. Судя по всему, он подготовился к длительной осаде, потому что успел сбегать в магазин, и теперь заедал шоколадное мороженое чипсами. Рядом была бутылка его любимого апельсинового лимонада – двухлитровая.

– Нам спонсоры компьютеры купили и в кабинете директора евроремонт сделали, – объяснил Димка. – И завучу тоже.

– Очень хорошо, а на новый линолеум в классе должны скидываться родители, – саркастически заметила мама.

– Вот что, – сказал папа, который любил теоретические рассуждения, только если они вели к практическим выводам. – Я думаю, что у других детей тоже есть родители, – это раз. Почему их досуг должен быть нашей головной болью? Это два. Три – моя двоюродная сестра Маргарита недавно развелась с мужем и переехала под Москву, в Лисичкино. Это небольшой городок под Серпуховом, и к ней, в отличие от наших родителей, не тянутся вереницей родственники со всей России.

– А можно я к ней прямо завтра поеду? – встрепенулся Димка, наблюдая, как к Жердяю вразвалочку подходит горилла в спортивном костюме – братец Вова.

– Зачем такая спешка? – недоверчиво поинтересовалась мама.

– А… я ее никогда не видел, мне очень хочется познакомиться, – выкрутился Димка. – Все равно занятия уже закончились.

– Ты ее видел, просто был маленьким и не помнишь, – улыбнулся папа. – У нас был сильный скандал с ее мужем. И я, откровенно говоря, рад, что она его бросила.

– Да, жуткий зануда и такой надменный, – согласилась мама. – Ты помнишь эти его рассуждения о современном кинематографе?

– Так что там с тетей? – перебил Димка, потому что родители запросто могли отвлечься, окунувшись в воспоминания. – К ней можно ехать завтра?

– Завтра вряд ли. – Папа задумчиво потер переносицу. – Мне надо найти ее телефон, она переехала в Лисичкино всего полгода назад, а я ни разу ей не позвонил. Надо подготовить сестрицу, что ей такое счастье на голову свалится. Скажем, послезавтра или дня через два. Идет?

– Идет, – обрадовался Димка и вздохнул с облегчением.

5. Кто-то в пальме живет?

«Ничего, перетерпеть один день – это совсем-совсем несложно, – думал он, отбирая вечером с мамой летние вещи. – Правда, еще неизвестно, что это за тетка. Но все же лучше, чем Жердяй и его братец, помешанный на сгибании перил».

Женька с таким презрением относился ко всему выходящему за рамки его интересов и вообще привычного уклада жизни, что общаться с ним было очень сложно. Даже когда они с классом ездили на экскурсию в Третьяковку, Ерофеев смотрел на картины сюрреалистов с таким презрением, словно хотел сказать: «А вот мой дедушка-маляр такое в два счета на стене намалякает!»

– Мам, а тетя Маргарита злая? – спросил Димка, отвлекшись от грустных раздумий.

– Да нет! Она немножко оригинальная, но не злая. – Дорожные сборы всегда нервировали маму, поэтому она отвечала невпопад и раздраженно. – А если тебя к дедушке и бабушке отправить?

– Угу, – ответил Димка. – Не смеши. Они со мной свихнутся!

Мамины родители жили в коммуналке в центре Москвы, а папины в отдельной квартире, но на окраине, и, начиная с июня, к ним тянулась многочисленная родня с предгорий Урала – взрослые и дети. Родня из года в год везла вяленую рыбу, подсолнечные семечки, сало, самоцветы, всякую домашнюю снедь и бестолковые сувениры, которые бабушка с легким сердцем отправляла в кладовку.

– Вот пойдете к кому-нибудь на день рождения, на подарке сэкономите, – обычно говорила она. – Смотрите, какой конь! Того гляди, поскачет!

Маленький чугунный конь был подарком дяди Коли – кузнеца. Правда, дядя Коля промахнулся с балансировкой, и оттого подлое парнокопытное заваливалось на левый бок. В конце концов, конь перекочевал на дачу, где его приспособили под груз для засолки капусты.

Начиная с июня бабушка и дедушка, проклиная все на свете, бегали с родней по магазинам, музеям, выставкам, паркам, вместо того чтобы тихо копаться в рассаде на собственной даче.

– А может, ты все-таки в лагерь поедешь? – спросила мама, доставая сумки. – Чего-то ты, Дмитрий, не договариваешь…

– Нет уж! – Димку даже передернуло. – Везите меня к тете Маргарите – и точка!

А на следующий день Жердяй поймал его в классе возле окна и так встряхнул, что у Димки даже очки с носа слетели.

– Ну, что, капитан Врунгель, не приехали вчера твои журналисты?

– Они звонили. Извинились, что не могут, – уехали на срочный репортаж. Должны приехать сегодня. – Димка пытался ногой достать очки из-под батареи, но Жердяй встряхнул его еще раз.

– Ну, пусть только не приедут, я тебе покажу, как врать, – пообещал он. – И попробуй еще раз меня перебей, когда я про братана буду рассказывать. Видел вчера моего брата? То-то!

Димка сглотнул:

– Отстань, я же сказал, приедут!

– Смотри у меня! – пригрозил Жердяй еще раз и ушел.

– Чем ты его так достаешь? – спросил Ленька Фельдман, помогая Димке подобрать очки.