Текст книги "Гадкий лебедь для босса (СИ)"

Автор книги: Анастасия Бельская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Глава 47

Максим

Я даже не успеваю выдохнуть, как за белокурой заразой захлопывается дверь, и я остаюсь в одиночестве.

Первая мысль – догнать Аврору, отхлестать по любимой заднице, и навсегда отбить охоту покидать дом при ссорах.

Но это – всего лишь первый порыв, и когда на смену инстинктам приходят первые здравые размышления, я мысленно «машу» вслед блондинке рукой.

Из-за чего весь скандал-то?!

Сама придумала, сама обиделась. А я, блять, еще и виноватый остался!

Нет уж, пусть идет, успокоиться, подумает, и поймет, что сама перегнула палку. Я, конечно, тоже хорош – но, блять, я никогда не строил из себя семейного мужичка! И, хоть Ави в какой-то момент окончательно перестала быть для меня «девочкой для секса», а переросла во что-то гораздо большее, я с трудом представлял себе все названные статусы.

Жить вместе. Свадьба. Ребенок.

Пожалуй, из названного я готов только к первому, да и то, потому что по факту мы итак весь месяц обитаем у меня – Аврора лишь заезжает в свою квартиру за какими-то вещами. И мне безумно нравился такой расклад, но меня что-то спустя всего ничего – Ави что, с ума сошла?!

Я глубоко дышу, стараясь отогнать беспокойство.

Я не шутил, когда сказал, что хочу всегда знать, где она и как себя чувствует. Мне действительно мешает жить мысль, что с моей блондинкой что-то может случиться, пока она далеко. Может, это и паранойя, но мне начхать – главное, чтобы с ней все было хорошо.

Телефон звонит, когда я выпиваю вторую кружку кофе – черного, противного, и горького. Сам не знаю, как раньше пил эту гадость с удовольствием, но сейчас понимаю, что с молоком намного лучше. Но Ави истратила последнее утром, а новую упаковку пока никто не купил.

И, кажется, кроме меня теперь и не купит.

– Да?

– Максим? Опять пропал со своей работой! Ладно теперь хоть не один, так и то спокойнее…

– Мам, что-то срочное?

На том конце провода тишина, и я понимаю, что мама уже заподозрила неладное.

– Заедите вечерком в гости с Авророй? Я соскучилась, – сразу бьет в цель женщина, и я мысленно аплодирую ее прозорливости.

– Нет, мам, сегодня не получится. – Отвечаю, хорошо понимая, что так просто она не отстанет.

– А что так? Поругались?

Браво, Шерлок! Пять баллов.

– Макс, не молчи. Я же знаю, что что-то не так. Ты опять обидел девочку своей несерьезностью? Ну как же так, Ави совсем подобного не заслужила…

– Мам! Ну какой, блин, несерьезностью?! – у меня буквально кипит, как права и не права мама одновременно, – я что, блять, серьезно не прав в том, что не хочу брать ее в жены прямо сейчас? И думать о детях, начиная с завтрашней даты – это что, прямо верх несерьезности?!

Мама молчит, кажется, около минуты, переваривая мои слова.

А затем вдруг неожиданно выдыхает:

– Ну и правильно.

– Эм… Что правильно?

– Что разошлись.

Я зависаю, в прямом смысле вздрагивая от произнесенного слова. Потому что в один миг мать перевела банальную ссору в разряд расставания, и мне это пиздец как не понравилось.

– Ты о чем это? Мы не расходились, мам. Мы просто поругались, не поняли друг друга.

– Угу. Это, конечно, да, но лучше бы вам разойтись сейчас Макс, чем потом. Это просто будет лучше и проще.

– Да почему мы должны расходится-то?! Я что-то не пойму, в чем проблема? Я думал, тебе нравится Аврора, а теперь ты вот что говоришь…

– Да мне-то нравится, и очень! Замечательная девочка, и, судя по выпитой нами наливочке, мы бы прям очень сдружились! Но если ты не видишь в ней свою будущую жену, и мать своих детей – то сам скажи – зачем все это?

Я снова висну, просто потопая под ее словами. Не пойму сперва ничего, и все сказанное напоминает неправильный бред, но с каждой новой секундой я все больше понимаю, что мама… Права?

– Да кто тебе сказал-то, что не вижу?! Вижу, только, блять, ее и вижу.

– Не матерись мне тут! – тут же взвивается мама, а затем без перехода, уже ласковым голосом, – правда, видишь?

– Ну, конечно!

Я верю в это. И правда теперь ясно вижу.

Вот Ави взрослеет, заканчивает институт. Мы едем куда-нибудь в теплые страны, может, даже путешествуем. А затем, загорелые и счастливые, организуем свадьбу – для самых близких, в кругу семьи и друзей.

А затем она же, моя блондинка, с круглым животом, и своей мягкой домашней одежде – встречает с работы, и целует, привставая на цыпочки.

А я глажу этот неизвестный глобус на месте ее плоской талии, и млею от счастья.

Потому что это – мое.

И она вся теперь – безвозвратно моя.

– Ну так а в чем проблема, Макс?

Кажется, мама действительно не понимает.

Я стряхиваю с себя остатки роскошной картины, и пытаюсь объяснить:

– Мам, она ведь все это сейчас хочет. По крайней мере, обсудить. А я не готов, я…

– Что тебе там готовится надо? Костюмов у тебя полно, кольца продаются на любом углу – бери и женись, пока не увели! Максим, серьезно, что ты мне лапшу на уши вешаешь – если мужчина понял, что нашел свою женщину – чего он будет ждать?! Когда на ней женится другой?! Не смеши свою седую мать, и лучше подумай-ка хорошенько, нужна ли тебе Ави. Потому что ты ей, кажется, очень сильно нужен.

– Ты думаешь?

– Ну и вырастила. А зачем, по-твоему, она заговорила о свадьбе?!

Действительно…

Зачем?

Ави не похожа на ту, кому хочется вот сейчас и срочно выйти замуж.

Да она и отношения наши готова была хранить в тайне от всех, лишь не допускать туда косых взглядов и проблемы!

И вот на тебе – замуж и дети.

Что нашло на мою блондинку? Красные дни календаря, или…

Или я ей нужен как минимум на всю жизнь.

Я прикрываю глаза, сглатывая, и вспоминая слова Влада.

За свою женщину надо рвать и бороться. Даже с самим собой, и с этой самой женщиной, если мы оба вдруг решили мешать нам самим быть вместе.

Я прощаюсь с мамой, обещая заехать к ней на выходных. Хватаю ключи, и звоню своей малышке на мобильный.

Отключен, конечно. То самое, что выводит меня из равновесия, и заставляет, как ужаленному, метаться по квартире.

А затем просто щелкает нечто странное в голове, и я иду к машине, уже зная, что надо делать.

Действительно, ну кто мне мешает? Если я на стену лезу без этой женщины, то зачем строить какие-то рамки и ждать года, прежде чем я смогу на законных основаниях настучать ей по заднице за такие выкрутасы?

Блять, если для траха с ней нужны отношения – я готов всему миру кричать о том, что только с этой женщиной я сплю.

А если для того, чтоб она всегда была рядом и брала мои трубки нужно жениться…

То готовься, Влад.

Я еду свататься.

Глава 48

Аврора

Я еду четыре часа на междугороднем автобусе, размышляя по пути о совсем странных вещах.

Например, об имени. Не знаю, кого бы хотела больше – мальчика или девочку, но определенно не назову ни того, ни другого как-то банально. Ведь у бабушки Бейли и мамы Авроры просто не может быть ребенка с простым именем.

Может, Афина? Или Геральт, в случае мальчика? Знаю, что вычурно, но почему-то безумно хочется дать сильное имя, чтоб оно хранило мою крошку от этого жестокого мира.

Все это я перекатываю в мыслях, не давая им утечь в ненужном направлении, чтоб не расплакаться посреди толпы людей в переполненном автобусе.

Я впервые в жизни прилагаю так много усилий, чтоб не думать о ком-то.

И все равно получается так себе.

Маме я звоню, когда уже подъезжаю к дому, и радуюсь, что отец на работе, а браться еще не вернулись с секций. Мне нужен женский разговор, и понимающий взгляд той, кто имеет мягкий характер, и всегда способна понять меня.

Наверно, именно потому, что я слишком сильно похожа на отца, мне легче переживать острые моменты с мамой. Она – как наш личный успокаивающий берег, что всегда прикроет, поможет, и найдет нужные слова для беспорядочных эмоций.

– Ави, – мама с одного взгляда понимает даже больше, чем я хочу рассказать ей, – иди на кухню, кофе почти готов. Я сейчас разогрею блинов с творогов, отец на завтрак готовил. Ты голодная.

Она не спрашивает, а утверждает, и это – правда. Со всеми нервами я совершенно забыла про собственный желудок, и, хоть кусок в горло лез с трудом, нужно заставить себя перекусить.

Я не одна теперь.

И должна думать о маленьком чуде внутри.

Мама спокойно ставит передо мной высокий стакан кофе с молочной пенкой, тарелку с блинами, и садится напротив. Я ем, обильно поливая вкусноту сгущенкой, и думая, с чего начать разговор.

– Я познакомилась с женщиной, – неожиданно ляпаю, совсем не подготовившись к такому, – она поклонница твоих работ. Буквально фанатка, твоя работа у нее на самом видном месте в доме.

– Правда? – мама радуется, как ребенок, до сих пор, кажется, не очень веря в свою славу, – как здорово!

– У этой женщины есть сын, – продолжаю я, делая большой глоток кофе, – замечательный сын, мам. Он такой… Ругается, и целует так, что я себя не помню…

Мама удивленно поднимает брови, но молчит, ожидая продолжения. Мне кажется, что в уголках ее губ я вижу улыбку, но все равно торопливо вываливаю свой несуразный, но такой важный рассказ.

– Он мой начальник, – говорю одно из главных новостей, и мама закусывает губу.

– Это… Будет сложно, – осторожно кивает она, и я киваю в ответ.

– И я от него беременна.

Мама делает резкий, глубокий вдох, и смотрит на меня в немом изумлении. Я прикрываю глаза, опуская голову, хотя знаю, что бояться мне нечего. Да, есть некоторая доля стыда, и слишком резкая скорость происходящего, но в принципе…

– Ави! Тебе всего девятнадцать! Боже, отец прибьет этого Орлова, или как там его…

– Вот поэтому я и пришла сперва к тебе, – я смотрю прямо, и вижу в ее глазах настоящий укор, – ну и еще потому, что люблю тебя! – поспешно заканчиваю, понимая, что выразилась не совсем корректно.

– И не мечтай! – мама машет руками, и хватается за щеки, – я не буду убеждать отца давать этому твоему начальнику шанс! Он – мужчина, в конце концов, и должен сам…

Мама осекается, затем прищуривается, и внимательно смотрит на меня. В ее глазах мелькает понимание, а следом сочувствие, и мне становится вдруг очень тяжело вести этот разговор.

– Ави, а что твой… Отец ребенка, он…

Я кладу руки на стол, и мы вместе наблюдаем, как мои пальцы подрагивают, лежа на гладкой поверхности. Мама молча ждет, хотя я знаю наверняка – все, что я собираюсь сказать, она уже предчувствует душой.

– Мам, мы с Максом… Он замечательный, правда. Но все слишком быстро произошло, и я не думаю, что он готов к такому. Что бы ни случилось, я хочу, чтобы ты понимала – я уже люблю этого ребенка. И прошу у тебя помощи, потому что одна я…

Всхлипываю, опускаю взгляд, и тут же ощущаю, как крепко сжимает мама мои ладони. Ее руки – горячие, и с таким рвением обхватывают мои, что все проблемы тут же перестают казаться нерешаемыми.

– Не смей даже, – спокойно выдыхает мама, и большими пальцами разгоняет кровь в моих ладонях, – ты никогда не одна. И никто из членов моей семьи не будет.

Вот оно, то, ради чего создаются семьи.

Поддержка.

Когда я ехала сюда, я подсознательно понимала, что мне помогут. Даже, кажется, и мысли не возникло, что будет как-то иначе. Да, был страх, неловкость, даже стыд, что все произошло вот так – но никаких сомнений.

Здесь меня всегда поймут и поддержат. И это дорого стоит.

Мама смотрит на то, как мои глаза увлажняются, и я знаю, что не нужно никаких слов благодарности. Она итак понимает все. И, возможно, в силу опыта даже больше, чем я сама.

– Расскажи мне все, маленькая, – мягко просит мама, и я слышу, как ее голос тоже дрожит, – я хочу понять, почему я должна спасать твоего босса от Влада, иначе ничего не выйдет. Потому что сейчас мне кажется, что вполне справедливо будет его придушить.

Я, не удержавшись, хмыкаю сквозь слезы, и тут же вываливаю на маму все.

Ну, почти.

За исключением наших интимных подробностей я выдаю ей полную подноготную этих «недоотношений», стараясь передать все правильно. Мне важно, чтоб она не стала думать о Максе хуже, чем есть – иначе действительно не захочет защищать его в глазах отца.

Мама слушает, иногда кивает, но преимущественно молчит, давая мне разжевать ситуацию. И, когда я замолкаю, глубоко вздыхает.

– Понятно.

Да? Мне самой кажется, что не понятно практически ничего, но для мамы, кажется, это не так.

– Ави, милая, я понимаю, что ты расстроена ответами Максима на твои вопросы. Но, прошу тебя, сделай одну вещь до того, как вся наша семья укроет тебя от всех волнений, и мы будем готовиться к рождению внука.

– Какую? – осторожно спрашиваю я, инстинктивно чувствуя, что это не будет чем-то простым.

– Признайся Максу в своей беременности.

Я высоко приподнимаю брови, но мама частит, стараясь сказать прежде, чем я возражу ей.

– Пойми пожалуйста, милая, Максим просто оказался не готов в теории. Но, поверь мне, если ты поставишь его перед фактом – все может оказаться по-другому. Я говорю тебе это только потому, что из твоего рассказа поняла одну важную вещь – ты любишь этого человека. А я не хочу, чтобы ты страдала. Так что, прошу, забудь все обиды, связанные с его словами, и позволь себе шанс быть счастливой. Ведь уйти ты можешь всегда. Согласна?

Я обдумываю ее слова добрых десять минут, в течение которых мама молча делает нам чай с лимоном, и мы пьем его, витая каждая в своих мыслях.

А затем я тяжело поднимаюсь со стула и иду к двери.

– Может, лучше позвонить?

Вот как маме удается вот так понимать меня без единого слова?

– Нет, мам. Я хочу поехать. Хочу сказать это ему в глаза, и я просто обязана увидеть его реакцию… Так что поеду.

– Это правильное решение, малыш. Будь аккуратна… Тебе ведь теперь нужно быть бережнее к своему здоровью.

Она подмигивает, крепко обнимая меня у порога, и дает выскользнуть за дверь. А я снова бреду к автовокзалу – долгий путь в другой город может, и впрямь не имеет смысла в век телефонов и интернета, но я правда хочу сказать такую новость Максиму лично.

И еще.

Даже если его ответ не изменится… Я все равно хочу напоследок увидеть любимое лицо.

Потому что даже за это время я успела соскучиться.

Глава 49

Максим

Ехать до дома Авроры на машине чуть больше трех часов, но я растягиваю этот путь до шести.

Мне надо заскочить в ювелирный, чтоб выбрать кольцо, и как правильно заметила моя мать, их теперь полно на каждом углу. Но проблема вся в том, что ничего выбрать я не могу, хотя варианты разные – и вычурно-яркие, и совсем скромные, но знающий взгляд тут же определит, сколько может стоить подобная «блеклость».

И, хоть мне самому до зубного скрежета не нравится эти поездки и общение с консультантами, подходящего кольца, увы, не попадается.

– Вы можете выбрать что-то на заказ, – устало вздыхает очередная миловидная девушка за стеклянной стойкой, – тогда ювелиры изготовят нечто совершенно уникальное, под ваш вкус.

Идея мне нравится, и я тут же уточняю о сроках. Ждать почти месяц – вообще не вариант, но девушка и тут находит выход.

– Можно же сделать предложение с одним кольцом, а затем заменить его на другое, – улыбается, и я вижу проблеск надежды на крупный заказ, – это, конечно, дороже, но…

– Давайте, – отсекаю все сомнения разом, и мы в две головы листаем каталоги, выбирая дизайн будущего идеального кольца.

Я знаю, что с ремонтом приобретенной квартиры, и кучей впереди идущих трат это покупка выглядит, скорее, как блажь, но сам плюю на эти мысли. Просто чувствую, что так будет правильно, и поэтому спокойно приобретаю тоненькое колечко с одним-единственным бриллиантам, чистым и дорогим, что вполне подходит для таких серьезных намерений.

А затем мой взгляд цепляется за обозначенную в журнале фигурку лебедя на кольце, и в голове словно щелкает, и я понимаю, что это то, что нужно.

Я надиктовываю уже уверенно образец будущего идеального кольца, и мы вдвоем с консультантом рисуем макет в специальной программе. Смотрим на результат. Это – совсем не «каждодневный» носибельный вариант украшения, но, определенно, я хочу преподнести Авроре именно его.

Просто, чтоб он был у блондинки, и надевался на торжественные случаи. А на повседневку можно поносить и первое кольцо, или выбрать то, что понравится девушке самой.

Крайне довольный, я прощаюсь с охрененно круглой суммой, и впервые чувствую такое удовлетворение, тратя деньги. Как будто, сам того не ведая, сделал вложение в очень выгодное дельце, и теперь потираю ручки, ожидая лучшего в своей жизни.

Ухмыляюсь, пряча красную коробочку в пиджак, и выруливая, наконец, в сторону дома Авроры. Я знаю, что мое предложение не будет простым и радостным – все же, в ее доме меня ждет Влад и еще трое готовых порвать за сестру братьев, но…

Но, кажется, до меня вконец дошло все, что говорили Влад и мама.

Блондинка – моя женщина. И за нее я бороться.

С этими мыслями я подъезжаю к ее подъезду, и перевожу дух, готовясь идти внутрь. Интересно, чем сейчас занята Ави? Ни минуты не сомневаюсь, что она дома – эта девчонка слишком «мамина_папина», чтобы не вернуться после нашей ссоры сюда. Надо, кстати, с этим серьезно завязывать, если мы в будущем собираемся строить отдельную ячейку общества. Проблемы нужно решать друг с другом, а не с посторонними людьми, пусть это даже мама с папой.

Я уже берусь за дверную ручку, когда слышу звонок мобильного, и бросаю взгляд на дисплей.

Аврора?!

На секунду мелькает мысль не брать трубку, а сделать крошке сюрприз, но я отметаю ее тут же. Что могло заставить мою гордую маленькую штучку набрать после ссоры первой?! Воистину, я не знаю ответ на этот вопрос, а потому тут же поднимаю трубку.

– Максим?

Ее голос – надреснутый, звонкий – единственное, что выводит меня из мыслей о Владе, кольцах, и всей прочей хуете, и стискивает мой мир до одной возможной точки.

До испуганной, расстроенной малышки, которая сейчас не рядом, а, значит, потенциально в беде.

– Аврора? Что случилось, ты в порядке?

Ее безопасность – единственная моя слабость, с которой я никогда не боролся, и даже пытаться не буду. Я уязвим в заботе и тревоге за эту девушку, и меня сразу сводит с ума мысли о том, какая она хрупкая, маленькая, тонкая.

Хочу ее защищать. Сжимать в своих руках, укрывая от всех возможных страхов, а еще лучше – делать ее жизнь максимально беззаботной и счастливой. Это – почти потребность, инстинкт, и мне похуй, как это выглядит со стороны.

Я просто готов разорвать сейчас большую часть преград за то, чтобы быть рядом.

– Я у тебя дома, Макс… Прости, у меня был ключ, ты не открывал, и я вошла. Просто уже поздний вечер, я надеялась застать тебя дома, а тут пусто, и…

Она спотыкается на фразе, и я откидываю голову обратно на кресло, стараясь не ржать тому, что произошло.

Просто, блять, заебись.

Представляю, что она могла подумать, войдя внутрь, и не найдя меня в квартире. Скорее всего, что я, как последняя сволочь, пошел заливать нашу ссору в какой-нибудь ближайший клуб.

Или, что еще хуже, решил забыться между ног какой-нибудь былой подружки, с коими общался раньше.

И я даже не знаю, как сказать по телефону о том, как она не права в своих выводах.

– Макс? – осторожно зовет Аврора, старательно вслушиваясь, что у меня происходит на заднем фоне.

– Прости, малыш, но дома ты меня не увидишь еще по крайней мере часа четыре, – не могу не поддеть свою заразу, хотя сейчас это совсем не те слова, что могут ее утешить. – Я у твоего дома, малая. Пойду просить руки одной взбалмошной блондинки у ее отца, чтоб больше не посмела сбегать. Как думаешь, мне захватить с собой щит и меч, или от них я там и погибну?

Я смеюсь сам своей шутке, очень тихо, чтобы не пропустить ее реакцию.

А Аврора лишь молчит, кажется, даже не глотая воздух, а замерев где-то в моей квартире, посреди наших общих воспоминаний о прошлом.

– Ави? – зову ее теперь я, а девушка глухо стонет, словно раздосадованная чем-то.

– Кто тебе сказал?! – немного разочарованно спрашивает она, и теперь я затихаю, стараясь понять, в чем тут дело, – ты нашел документы на тумбе, да? Прочел их? Или мама позвонила… Хотя нет, она не могла же…

– Сказал о чем, Ави? – напряженно переспрашиваю, каким-то шестым чувством понимая, что здесь идет речь о важном, – что я должен узнать?

Она молчит, кажется, пораженная чем-то, а я уже лихорадочно думаю вслух, потому что сам не понимаю ее реакции.

– Кто мне должен был сказать? Твоя мама? Документы? Ты пришла с каким-то пакетом, но я не заглядывал…

Я запинаясь, начиная смутно подозревать что-то, а Ави на том конце провода все еще молчит.

– Ты пришла с этим дурацким разговором… – я прикусываю язык, потому что снова выразился, как мудак, но быстро перескиваю с этого, – ни с того, ни с сего заговорила о будущем… Я решил, что это женская блажь, желание взять меня нахрапом, но…

Снова между нами стенка из тишины, и напряжение, которое натянуто сквозь километры.

– Но ты никогда не была из таких женщин… – Продолжаю развивать мысль, а Ави тихонько всхлипывает на том конце провода.

– Не была, конечно, – подтверждает зачем-то она, а меня внутри скручивает в жгут от ее слез в голосе.

– Малыш… – хрипло бормочу, хватая в глотку воздух, – ты… Ты то самое, да?

Боже, как по-идиотски звучит.

Но, блять, попробуй тут сформулируй то, что уже крепко сидит в голове, но так и не может там уложиться.

– То самое, да, – еще один всхлип в моем сердце, и я на полную врубаю кондиционер.

Я стану отцом, Боги.

Я совершенно не понимаю, почему так отчаянно игнорировал очевидное, а теперь не представляю, как прожила Аврора без меня, но с этими мыслями.

И еще больше я боюсь, что вдруг сделал не те выводы.

– Скажи мне, – прошу я в тишину, пытаясь голосом дотянуться до моей Авроры, и выразить то, что может только взгляд в глаза, и прикосновения, – прошу, скажи как надо, иначе я тут взорвусь от мыслей…

– Я беременна, глупейший ты человек, – всхлипывает моя блондинка, и в моей голове все взрывается от салютов и фейверков, – я хотела сказать лично, поэтому вернулась, а ты там…

– Я тут, – эхом повторяю я, глядя на себя в зеркало заднего вида.

Ничего не изменилось с утра, да. Такой же, только щетина отросла за день. Но все же будто совершенно другой человек сидит, с которым мне еще предстоит познакомиться.

Не холостяк, почти женатый.

Не одинокий, а с семьей.

И совсем, совершенно не чувствующий никаких потерь и огорчения от этого, а лишь бесконечное затапливаемое счастье, и такую же по силе тревогу.

– Возвращайся, а? – плачет мне в трубку Аврора, и я сжимаю кулаки, чтобы не ругнуться от беспомощности тут, – нам бы поговорить… Лично.

– Поговорим, малыш. Обещаю тебе, обо всем поговорим. Только сперва я поднимусь наверх, и сделаю то, зачем приехал. В свете последних новостей это становится как нельзя актуально…

– Нет! Папа убьет тебя, честное слово, убьет! Нам лучше вместе, потом, когда все будет ясно…

– Что тут может быть яснее, малыш? – прерываю я, и выхожу из машины, преисполненный уверенности и какой-то напирающей силы, – я люблю тебя, ты любишь меня. Мы собираемся пожениться, и у нас будет ребенок, а твои родные должны, наконец, узнать об этом. Поэтому я сейчас быстро сообщу им такие радостные новости, и тут же к тебе, хорошо? А ты пока поешь, и посмотри что-нибудь веселое. Поняла меня?

Я говорю это все, успеваю проникнуть в закрытый подъезд вслед за какой-то женщиной, так что мне остается всего-то позвонить в дверь. И вообще пофиг, что Аврора там себе думает.

Не хочу больше спорить. Не хочу играть ни в какие шифры. Просто хочу внести везде ясность, и первая, с кого я начал – со своей невесты.

Хоть предложения, по сути, и не было.

– Я… – Не спорь, прошу, только не надо, – я поняла.

Господи, спасибо.

За понятливую и смышленую будущую жену особенно.

– Пожелаешь мне удачи, малышка?

– Я желаю тебе остаться с целой шеей, – «приободряет» Аврора, и я, ухмыляясь, завершаю разговор, тут же зажимая кнопку звонка у двери ее квартиры.

Дверь распахивается спустя минуту, и слегка бледная светловолосая женщина с приятными чертами удивленно оглядывает меня.

Мы виделись с женой Влада на каком-то корпоративном празднике, но я никогда раньше не приглядывался к ней. А теперь даже слегка завис, поражаясь, как они похожи с Авророй, и одновременно такие разные.

Вот и сейчас знакомые голубые глаза глядят на меня с легким страхом и паникой, и клянусь Богом, что ни разу не видел подобного выражения у Авроры.

– Как же вы не вовремя, – качает головой Бейля Белова, любимая мамина художница, – я ведь только что ему сказала, я же не…

И в следующую секундц, легко и осторожно отодвинув Бель в сторону, на меня обрушивается вихрь злости и негодования, а следом – кулак рычащего от гнева Ветошкина.