Текст книги "Гадкий лебедь для босса (СИ)"

Автор книги: Анастасия Бельская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава 35

Максим

Он не любит синеоких

Только почему-то влип

А такой был одинокий

Тип, тип, тип, тип…

Да уж, точно влип. Иначе бы хера с два я бы позволил слушать (и петь!) в своей машине подобное.

Я ему кричу: «не трогай!»

А в душе танцую стрип

Я такая недотрога

Типа, типа, типа, типа…*

Точно, недотрога. Кончающая от моего пальца в попке, и чуть ли не рыком просящая меня драть ее глубже. Я не знаю, что там у малышки в душе, но явно что-то похлеще простого стрипа, ей-богу клянусь…

Я слегка скашиваю глаза на свою блондинку, что запросто сунула мой шнурок в свой телефон, и теперь гарланит свой плейлист на всю машину. Фальшивит, конечно, плюс еще странно дергается, явно изображая танец, но меня, на удивление, это все вообще не бесит, а даже как-то… Радует.

Спятил, ну. Ясно же.

Просто мне почему-то нравится, что в это утро Аврора проснулась просто в отличном расположении духа, и сейчас, дурачась, явно демонстрирует свое счастье всему мире. А так как причиной ее улыбки я решил самовлюбленно считать себя – так пусть кайфует.

Тем более, что-то в этих ее песнопениях есть. Правдивость, наверно?

Я разворачиваю автомобиль, паркуясь у небольшого домашнего кафе, и попутно вспоминая сегодняшнее утро.

Как сонная Ави неверяще терла глаза, глядя на две кружки молочного кофе на прикроватной тумбочке.

Как ее побелевшие костяшки пальцев разжались на одеяле, когда в спальню вошел я – с тарелками горячего завтрака из яиц, за которыми метнулся в шесть утра в супермаркет.

И эта ослепительная улыбка, что растеклась на ее лице после всего увиденного, и которая не покидала мою блондинку все наше совместное утро.

Кайф.

Реально, без преувеличений.

– Макс, ты столько не думаешь даже в офисе, а сейчас, вообще-то, твой выходной, – громко смеется Аврора, садясь не напротив, а рядом со мной за столик, – что случилось?

– Наш.

– Что «наш»?

– Наш выходной, – подмигиваю, пододвигая меню на глазах краснеющей девчонке, и сам внутри млея от ее счастья.

Боже, ну что я такого сказал-то? А Ави уже тихо прижимается к моему плечу, потираясь носом о толстовку, и совсем по-кошачьи жмурясь от несуществующего солнца. Мне нравится смотреть на это, настолько, что я даже не замечаю подошедшего официанта, пока он красноречиво не кашляет рядом.

– Да, простите. Нам ваших фирменных панкейков и авторский чай с облепихой.

Официант кивает, а я думаю, что не зря привел сюда Аврору. Ведь именно о ней я подумал, когда случайно зарулил в это заведение для местных с очешуительно-вкусной едой и улыбчивым персоналом. Здесь было настолько по-домашнему и уютно, что в моих мыслях мгновенно проскочила улыбающаяся блондинка, и уверенность, что ей бы тут понравилось.

И, наблюдая за быстро исчезающим блюдом на ее тарелке, я понимал, что не ошибся.

– Чем хочешь заняться? – спрашиваю, допивая чай с маленькой коричневой чашечки без ручек.

Аврора чуть улыбается уголком губ, и я предчувствую ответ с подколкой.

– Не знаю… Если честно понятия не имею, чем занимаются в выходной день «полупарочки». Может, у тебя есть опыт?

Она стреляет голубым взглядом, и я изо всех сил стараюсь сохранить серьезность на лице.

– Думаю, нам вполне подойдут занятия и для обычных пар. Так что? Кино? Зоопарк? Или, может…

Договорить я не успеваю, поскольку мой телефон неожиданно оживает, и тревожит меня «тем самым» рингтоном, не реагировать на который я не могу.

– Алло, – говорю с некоторой долей волнения, как всегда, когда мать звонит не в вечернее время.

У нас так заведено – для «поболтать» – вечер, для важных сообщений – любое время дня и ночи. Хотя, конечно, бывают и исключения.

– Максим? Ты не занят?

– Нет, мам. – Кидаю взгляд на Аврору и вижу ее расслабившееся выражение лица, – что-то случилось?

– Случилось. Я сына уже не видела больше двух недель! А еще котлет нажарила, и пирогов напекла, кто есть это все будет?

Фух. В этом вся мама. Но, главное, все в порядке, и можно не беспокоиться за ее здоровье. По крайней мере, сегодня.

– А просто позвать в гости никак нельзя?

Мать на другом конце трубки красноречиво фыркает, явно не собираясь утруждать себя ответом на это.

– Ма… А пирогов-то много? – уточняю, снова бросая взгляд на насторожившуюся блондинку.

– Много. И котлет тоже. Так что можешь на все выходные, – тут же довольно отвечает мама, а я одной рукой нащупываю маленькую ладошку Авроры.

– На все выходные никак не получится, мам. Но, можно, я приеду не один?

Тишина на том конце провода становится заинтересованной, и в какой-то мере напряженной.

– Не один?

– Угу.

– Тогда… Сейчас еще селедку под шубой настругаю, и домашней наливки достану. Жду.

Мама сбрасывает звонок, и я, стараясь сам не ржать, поворачиваюсь к Авроре.

– Я не поеду.

Паника в ее голосе похожа на растекающийся рожок, который вышел из-под контроля у ребенка. И теперь маленький человек никак не в состоянии справиться с ним, как бы ни слизывал стекающие капли.

– Да брось, – приподнимаю я брови, – чем еще занимаются парочки, как не ездят знакомиться с родителями?

– Мы не пара, Максим, – она паникует, кажется, совсем не понарошку, – и даже то, что между нами, длится ровно один день. Тебе не кажется, что нам в любом случае рановато знакомиться?»

– Ави, – я качаю головой, и покрепче сжимаю ее ладонь, – ты что, боишься мою мать?

Она смотрит с несчастьем в глазах, будто не знает, как сказать «Да» и не обидеть меня.

– Уверяю тебя, малыш, она не кусается. И уж совсем не обязательно говорить ей, что между нами и как. Она не настырная свекруха, которая полезет с длинным носом не в свое дело. А уж ее пироги и настойка… Уверяю, лучше ты нигде не попробуешь!

Ави беспомощно озирается, словно не знает, откуда взять поддержку, и тогда я пользуюсь запрещенным приемом.

Наклоняюсь, и провожу языком по сладким от сиропа губам, выбивая все глупые мысли из девчачьей головы.

Я хочу представить ее матери. Хотя бы потому, что от ее поистине рентгеновского взгляда покойный отец да и я никогда не могли ничего утаить. И, возможно, она поможет мне понять, как быть с этой девчонкой.

– Пожалуйста, – шепчу, глядя в помутневшие глаза своей крошки.

Она моргает, явно пытаясь сфокусироваться на вопросе, но я мешаю – кладу ладонь на ее колено, поглаживая и сжимая. А сам прикидывая, успеем ли мы хотя бы на час заехать домой.

– Только ради пирогов и настойки, – слышу полустон Авроры, и с победной улыбкой прошу счет.

* В машине Макса по воле Авроры играет песня Мари Краймбрери «Одинокий тип»

Глава 36

Аврора

Я не знаю, как соглашаюсь на встречу с мамой Макса при моей патологической пугливости сказать лишнее слово.

Нет, все в курсе, я не девочка робкого десятка. И даже не обычная тихоня, которая будет выглядывать из-за спины мужчины, боясь сразу показать предполагаемой свекрови на глаза.

Во мне нет такой проблемы, когда не знаешь, что сказать, но – парадокс! – это сейчас и пугает меня больше всего.

Ведь я могу прямо ляпнуть какую-нибудь колкость, и обидеть самого близкого Максиму человека. И если сам Орлов терпит мою эту особенность без каких-либо претензий (шуточные не в счет), то его мама вполне может обидеться, и вообще выгнать меня за порог.

И будет совершенно права, кстати.

Поэтому, когда мы с Максом заскакиваем в цветочный, я самолично выбираю нежно-голубые цветы в горшке, название которых продавщица произносит совершенно неповторяемо. Орлов с удивлением косится на обычный срезанный букет, но я отрицательно качаю головой.

Может, я где-то чокнутая, но ехать с мертвыми цветами в гости совершенно не согласна. И без сладкого, кстати, тоже.

– Но там же пироги к чаю, и куча всего еще, – приподнимает брови Орлов, когда я прошу зарулить в кондитерскую, но все-таки выполняет мою просьбу, не дожидаясь дальнейших объяснений.

Видимо, видок у меня и правда не очень, раз Макс так легко идет мне на уступки. Он даже позволяет снова включить свой плейлист в его машине, и всю дорогу мы молча слушаем русскую попсу вперемешку с известной иностранщиной.

Но в этот раз я не подпеваю исполнителям, а просто сижу, вжавшись в кресло, и пытаясь унять лезущие к волосам руки.

Плохая привычка – выискивать секущиеся кончики, когда особенно страшно, и с каждым поворотом все страшнее.

– Все будет хорошо, Аврора, – вздыхает Макс, выруливая к крепкому небольшому домику рядом с городом, с аккуратно высаженными по бокам цветами.

Я киваю, беру горшок в руки, нервно расправляю крупные лепестки, и выхожу из машины под звук лязгающих ворот.

– Максим! – смеется миниатюрная женщина, буквально выпрыгивая с тяпкой наперевес, – три часа ехали! Все давно остыло!

Она целует наклонившегося Орлов в щеку, обнимая его одной свободной рукой, и переводит взгляд на меня.

Судя по тому, как медлит женщина, я понимаю, что мне давали время выдохнуть. Бесполезно, сейчас, когда пара карих глаз просто впивается в мое лицо, становится совсем трудно стоять и не трястись, поэтому я поскорее спешу занять возникшую паузу.

– Это вам, – пытаюсь всунуть цветок, и женщина чуть неловко принимает его одной рукой.

– Красивый, – улыбается, оглядывая подарок, – Анастасия Константиновна.

– Аврора Вла…. Просто Аврора.

Боже, прикуси язык, пожалуйста.

Мама Макса кивает, и приглашает всех войти в дом, где уже накрыт стол как минимум на восьмерых.

– Будет кто-то еще? – шепотом спрашиваю у Макса рядом с раковиной, пока мы моем руки.

– Не-а, – он поворачивает голову, наклоняясь, чтобы коснуться моей щеки, – не стоит удивляться, мама всегда готовит с запасом. Вдруг гость окажется о-очень прожорливым.

Он со смехом смотрит на меня, и большим пальцем разглаживает складку у меня на лбу.

– Не стоит переживать, Ави. Ты ей обязательно понравишься.

– Потому что я добрая и милая? – с надеждой поднимаю взгляд на мужчину.

– Нет. Просто ты первая девушка, которую я к ней привел. Ей не с кем сравнивать.

– Ах ты…

Макс, посмеиваясь, сбегает из ванной, оставляя разъяренную меня в одиночестве. Я с усердием домываю ладони, и заодно пальцами привожу в порядок волосы. Не идеальный, но вполне приличный хвост, чтобы не трясти шевелюрой за столом.

Что ж, хоть Орлов и не успокоил, но одно он сделал точно – испуг я чувствовала теперь намного меньше, чем странную смесь удивления и приятной дрожжи от его признания.

Я первая здесь. Первая, кого он знакомит с мамой. Не знаю, почему и как, но это греет до чертиков, даже не смотря на то, что мы пока не пара.

Точнее, пара лишь на половину.

За столом меня уже ждут, услужливо положив в тарелку всего понемногу. Мама Макса усиленно старается не слишком много смотреть в мою сторону, и я понимаю, что скорее всего ее об этом попросили в мое отсутствие.

Я беглым взглядом осматриваю небольшую, но уютную кухоньку с отдельным выходом на улицу, и замечаю на стене то, что сразу цепляет взгляд. Про себя улыбаюсь, так как уже понимаю, о чем смогу побеседовать с мамой Макса.

– Очень вкусно, – без тени лукавства хвалю божественно-вкусный пирог, и отправляю в рот кусочек котлеты, – и мясо – обалденное!

Женщина довольно кивает, и откупоривает красивую бутылку с ярко-розовой жидкостью внутри.

– А ты сама как, готовишь, Аврора? – как бы невзначай интересуется мама Макса, и наливает нам с ней по полрюмочки.

– Мам, – предостерегающе начинает Макс, но я поднимаю ладошку вверх.

– Мы сами, – шепчу Максу, и уже во весь голос отвечаю, – умею. Моя мама не очень любила стоять за плитой, и поэтому готовка по большей части была на нас с папой. Вот Максим недавно пробовал мои котлеты – и тоже остался крайне доволен.

Я лукаво смотрю на мужчину и получаю в ответ полный страдания взгляд. Конечно, они были из капусты, а не из двух видов фарша, как у его мамы, но ведь ел и не морщился!

– А почему мама не любила готовить? – удивленно приподнимает брови Анастасия Константиновна, и уже не обращает внимания на косые взгляды сына.

– Она у нас творческий человек, и иногда совершенно выпадает из реальности за работой.

– И кем же она работает?

Что ж, мой выход, господа.

– Да вот, – киваю на картину за спиной женщины, – рисует. Эту «Долину в небе» заканчивала как раз, когда мы звали ее ужинать. Представляете, мы все уже поели, и лишь тогда она доработала последние штрихи, и присоединилась к нам…

– Что?!

Она охает, разворачивается, смотрит на висящее в центре полотно, а затем – на мою спокойную улыбку.

– Ты не шутишь?! Макс, серьезно – ты привел к нам дочь Бейли Беловой, и даже не упомянул об этом?!

Она негодующе смотрит на сына, а тот, растерянно – на нее.

– Я думал, что привел к нам дочь моего начальника… – пытается объясниться он, – и знать не знал, что мама Ави – твоя эта любимая художница…

– О, мужчины! Ну какой с вас толк?! – отмахивается женщина, и дрожащей рукой поднимает рюмку, – Ави – прости, можно я буду тебя так называть? – давай выпьем за талант твоей мамы, она просто невероятная…

Макс еще пытается сказать что-то на счет крепости вишневой наливки, но я отмахиваюсь, и на радостях пью до дна. Сладость напополам с опьяняющей горячей дозой проникает в мою грудь, и огнем спускается к желудку.

– Вкуснота! Как конфетка… – восторженно шепчу я севшим голосом.

– Фамильный рецепт! Давай налью еще, а ты пока рассказывай…

– Про что?

– Как про что?! Про себя, про ваше с Максом знакомство… Никогда бы не подумала, что пообщаюсь с кем-то из Беловых вживую…

– Вообще-то, я Ветошкина… Белова мама в девичестве, а в браке под другой фамилией. Но подписывает картины до сих пор старой, ее уже знали постоянные покупатели…

Незаметно мы переходим к рассказу о моей семье, выпиваем еще по рюмочке, а затем еще и еще, и вот уже сидим рядом, общаясь чуть ли не нос к носу, и чокаемся на брудершафт каждой следующей порцией.

– И что, вы с отцом даете маме творить, и совсем не привлекаете к плите? Эх, жаль, тебе мой Макс достался, с ним такой лафы не будет, – бурчит Анастасия Константиновна, пока я хихикаю в кулачок, – но зато он у меня знаешь какой… Ответственный! И раз сказал – сделает стопроцентно… Только надо заставить сказать.

Мы ржем, а Макс закатывает глаза, кусая очередную котлету.

– Максим, не превращай закуску в еду! – ругается мать, и немного косо грозит пальцем, – то, что ты не за рулем и не пьешь не дает тебе права есть за всех сразу.

Мы снова смеемся, а Макс бросает взгляд на часы, а затем на меня. Я тут же понимаю намек, и пытаюсь подняться на ноги.

– Нам, наверно, пора…

– Куда! Мы ж час всего сидим…

Я понимаю, что мое равновесие пошло в пляс вместе с трезвостью, и чуть ли не падаю назад. Макс успевает поймать, и крепко прижать к себе.

– Мам, ну какой час! Уже почти три прошло, и Ави еле на ногах стоит! Хватит уже спаивать мне девчонку, а то больше не привезу!

– Только попробуй, – тут же на удивление твердо поднимается Анастасия Константиновна, и начинает собирать нам в контейнеры еду.

Я бреду к машине, не чувствуя под собой земли, и только руки Макса задают мне траекторию и не позволяют завалиться набок.

– Ну ты и наклюкалась, папина дочка, – качает головой Орлов, пристегивая меня на переднем сидении, – и как мне с тобой поступить?

– Понять и простить? – пьяно икаю я.

– Угу, а еще чего?

– Любить и никогда не отпускать, – мечтательно прикрываю глаза, и даже не пытаюсь понять, почему Макс молчит.

Мне просто… дико хорошо. Так, будто я не просто выпила удивительно коварно и вкусной настойки, а сделала это в максимально правильной компании и с нужными людьми.

Пока Макс прощается с мамой, кажется, выговаривая ей за мое неумение пить, я потихоньку снова подключаю шнурок от магнитолы к своему телефону, и нахожу абсолютно бесячую песню, в которой мне до судорог хочется прослушать всего один куплет.

И когда Макс усаживается рядом, я пою как раз нужные строки:

«Я не дам те душу, максимум что – это деньги, м?

Может быть, чуть больше, если ты это заслужишь…

Макс смотрит испытующе над моими чуть надрывными стараниями спеть все правильно, и усмехается, когда я стаскиваю под следующие слова резинку с волос.

«Но в душе, в неглиже я – романтик Алишер

Я так верил в эту вашу, блять, любовь

А что теперь? Я умней!» *

Дальше я не пою, сменяя трек на другой, но все также трясу волосами. Орлов задумчиво ведет машину, и неожиданно кладет ладонь на мое колено.

– Ты понравилась моей маме, малыш. Я же говорил.

Я встряхиваюсь, и тянусь к нему, прижимаясь к рукаву толстовки.

– Ты не можешь этого знать. – Бурчу, почему-то ужасно желая, чтоб так оно и было. – Скорее, ей понравилось, что я дочь Беловой.

– Нет. Хотя это, конечно, охренеть какой сюрприз даже для меня. Но наличие твоей крутой мамы здесь не при чем, Ави. Просто… Ей понравилась просто ты.

– Ты не можешь… – Упрямо повторяю я, но Макс перебивает.

– Она сама мне сказала.

Я молча проглатываю дальнейшие возражения, поудобнее приваливаясь к теплому плечу. Равномерное гудение хорошего автомобиля позволяет расслабиться, и потихоньку засыпать, обдумывая сказанное Максом, и находя в нем все больше приятного для себя.

– А знаешь, что она сказала еще? – слышу легкий шепот, но даже ответить не могу – мои глаза закрыты, и я почти сплю, а слова Макса улавливаю то ли во сне, то ли в полудреме, – чтоб я немедленно на тебе женился.

* Аврора включила песню «Мне пох» Клава Кока

Глава 37

Максим

Привезти пьяную девушку домой может мечтать только безопытный юнец, не видавший ничего слаще сиськи в журнале.

Потому что на практике «легкодоступная» в мечтах женщина превращается в полуовощ, отличающийся от него разве что способностью хихикать и нести нечто несвязное.

Поэтому, затаскивая на руках смешно похрюкивающую Аврору в свою временную рабочую однушку, я мечтал только о двух вещах.

Первое – чтобы ее не вырвало. Ну, или хотя бы не на кровать.

А второе – чтобы у девушки на утро не осталось вовсе ничего из тех вещей, что несет сейчас ее пьяный мозг.

– Ты просто нереальный красавчик, – шепчет моя блондинка, пока я сгружаю ее у порога, – ума не приложу, ик, сколько у тебя было до меня женщин. Может, сотня?

Она хохочет, словно сказала нечто нереально смешное, а я молча развязываю ботинки, и тут же разуваю девчонку.

Что ей ответить? Правду – что у меня не было особо времени встречаться с женщинами, так как я пытался сделать карьеру? И все связи, которые были до этого – почти всегда случайный секс, либо короткие романы с плохой концовкой?

После Ксении мне больше никого не хотелось видеть рядом. И тем более связывать себя отношениями, пока фирма только-только начинает свои первые вздохи. Но Аврора с какой-то своей, непередаваемой и противоречивой энергетикой, полностью выбила все мои «хочу» из строя, и заполнила новыми, абсолютно противоположными целями.

Я снова почему-то вспоминаю свою новую квартиру, документы по которой готовятся с сумасшедшей скоростью. Мне уже хочется начать вкладываться в новый ремонт. И – вот уж несвойственная мне дикость! – обсудить с одной пьяно-хихикающей блондинкой дизайнерские решения.

– Не отвечаешь? – хитро прищуривается в это время Аврора, склоняя голову набок, и пытаясь выглядеть как хищная детективщица, – а молчание – знак согласия!

Донельзя довольная своим быстро распутанным делом, Ави удовлетворенно вздыхает и позволяет стянуть с себя одолженный матерью свитер.

Я снова поднимаю девушку на руки, и несу сладко потягивающуюся девчонку в кровать. Но, кажется, время для разговоров еще не прошло, поэтому снова слышу ее пьяненький голос:

– А ты знаешь, как сильно я любила… – почему-то с грустью признается Аврора, и я склоняю голову, пытаюсь расслышать ее тихое бормотание, – почти всю свою жизнь, представляешь? Ну, или во сколько там дети начинают влюбляться?..

Хм, а это она про кого?

– Очень интересно, – я знаю, что сердиться на пьяные бредни – совсем уже прощай крыша, но все равно чувствую, как собственный голос меняется, – и что же произошло?

– В смысле? – взгляд Авроры пытается сфокусироваться на мне, но тут же снова возвращается в пространство.

– Говорю, а чего ж любовь у вас не случилась-то? – рычу, и сам себя внутренне торможу от ревностных сцен, – или это была просто детская влюбленность?

– И ничего не детская! – сердито дуется Аврора, и я мягко укладываю ее в постель, сам присаживаясь рядом, – самая настоящая, ик! Ты даже представить не можешь…

Она картинно отбрасывает волосы, и сдувает непослушные прядки. Я невольно любуюсь ее сведенными вместе бровками, и совершенно по-детски надутыми губами. Но даже это не способно отвлечь меня от главного – кто этот таинственный идиот, что не разделил с девушкой ее чувств?

– Я, наверно, и вправду не пойму, – мягко шепчу, целуя ее ладошку, – но уверен, что раз этот парень не полюбил тебя в ответ – он просто придурок, если честно. Так ему и передай при встрече.

Она смеется, хотя я не пытался никак пошутить, и дергает меня за короткий ежик на затылке.

– Ни за что, – жарко шепчет она, обдавая меня дыханием пьяной вишни, – только если в шутку.

Спокойно Макс. Не надо ревности. Это же реально бред – вот так кипеть из-за пьяной болтовни. Она, возможно, даже не понимает, что сейчас говорит, а ты уже завелся, будто застал ее с другим. Ведь, если бы она по-прежнему общалась и была влюблена в этого оленя, как мысленно я уже окрестил для себя его, вряд ли бы стала встречаться со мной…

Хотя, блять, она и не встречается!

Я глубоко дышу, гоня от себя ревность, и кидая взгляд на ее телефон, торчащий из кармана джинс. Он молчал весь день, не считая звонка мамы, на который она ответила еще утром, так что подозревать ее в чем-либо совершенно глупо.

Также как и совершенно глупо думать, отшила ли Ави Костика, или он по-прежнему пытается соблазнить ее насильственным браком?

Я не ревнивый баран, чтобы проверять или не доверять той, с кем нас связали такие странные отношения. И даже мысли не допускаю влезать без спроса в чужой телефон. Но ее слова о том, что сердце Авроры может быть занято кем-то хоть наполовину, грызут изнутри, и я решаю прямо поговорить об этом завтра утром.

Так будет честно.

С такими мыслями я уже спокойней дышу, и только сейчас замечаю, что Аврора, свернувшись калачиком, уже спит прямо поверх покрывала. Со вздохом стягиваю с блондинки одежду, оставляя лишь нижнее белье и футболку, и помогаю перелечь под одеяло, укрывая ее со всех сторон.

Хочу, чтобы ей было хорошо этой ночью. Даже без секса и прочего, но просто комфортно в моей постели.

А сам быстро принимаю душ, на всякий случай ставлю рядом с кроватью ведро, и ныряю рядом с блондинкой. Чувствую, как она жмется ко мне, и сам крепко обнимаю ее в ответ.

Я не знаю, как правильно мы будем сосуществовать дальше, но уже сейчас понимаю – мне с ней кайфово. Даже не трахаться и словесно бодаться, а просто, вот так, проводить выходные. Лежать с сопящей под боком, и тихо вспоминать ее шутки и искренние улыбки с матерью.

Если честно, я повез ее туда не затем, чтобы спросить совета, а, скорее, вопреки всем своим принципам. Но это было одно из самых правильных решений, и я мог, действительно мог представить их вместе – гуляющих по магазинам, или просто готовящих вместе праздничный ужин.

А затем я пытаюсь представить, как с нами за одним столом сидит Влад с женой, и понимаю, что все мои мечты – нечто абсолютно далекое от реальности.

Потому что легче представить, как Ветошкин выбивает мне челюсть, чем вот такой вот счастливый хэппи энд. А потому, оставлю я свои бредни в фантазиях, а сейчас буду просто наслаждаться моментом.

И своей блондинкой рядом.