Текст книги "Последняя Цивилизация (СИ)"
Автор книги: Анастасия Рябова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)
– Да у меня аж душа в пятки убежала, когда она прыгнула. Думал все хана! А вот гляди-ка прошла! Не подвела! – запинаясь прошептал Юра и неловко обнял меня. Я даже растерялась от такого.
Ну, куда не шло Олег Павлович, он мне в отцы годится. Так что слышать от него похвалу или ругань –это, словно от отца получать выволочку – абсолютно нормально. Ему со своего опыта прожитых лет виднее. Но когда тебя обнимает парень чуть старше тебя это как минимум странно. Хотя может я просто не привыкла, так выражать свои эмоции?
Ник сдержано похлопал по плечу и улыбнулся. В его глазах плясали чертята и я уже знала, что он бы сейчас меня наверняка поцеловал жарко и горячо, так как умел только он. И скорее всего этим бы не ограничился. Однако мы не одни, да и место не располагало к столь бурным благодарностям. Так что мы поспешили на склад. Теперь наш отряд снова вел Никита. Он внимательно осматривал каждый клочок стены пола и потолка в поисках неведомых ловушек. Я же удостоверившись в том, что впереди нет странных красных лучиков, расслабилась и встала в конец нашей процессии.
Я шла почти последней и рассеянно смотрела на серо-голубые стены с местами потрескавшейся штукатуркой. Некоторые места заботливо замазали и снова покрасили краской в тон, и, тем не менее, это было заметно.
Удивительно как хорошо «Процветающие» заботились о своем имуществе даже в таком богом забытом месте. И в связи с этим меня все больше интересовал вопрос, если они такие рачительные хозяева, то, как устроен их образ жизни, как они оживут?! И с каждой секундой я все больше убеждалась в том, что мы обязаны наладить с ними отношения. Вот только как в этом убедить старейшин.
Едва сдерживая порывы побежать и набить сумки, мы тихо прокрались в помещение. Никита достал список, а парни вытаскивали прихваченные с собой пустые сумки. Командир жестом подозвал меня, и мы начали осматривать полки, валявшиеся прямо на полу груды коробок. Тыкая пальцами в то, что нам нужно. Парни тут же вскрывали их и опустошали, вываливая содержимое в наши мешки.
Мои глаза разбегались от обилия лекарств и их разнообразия. Мне хотелось взять все. Но вот беда склад, который «процветающие» называли всего лишь временным, имел огромные размеры, и копаться здесь можно было целые сутки. А у нас ограниченный запас времени. Каждая секунда промедления могла стоить нам жизни. Так что Никита жестко одергивал меня от изучения содержимого коробок и помогал выбирать лишь то, что отмечено на листке.
Наконец все было собрано, наверно даже больше чем нужно и мы, улыбаясь своей удаче, поспешили убраться с территории завода. Однако едва мы вышли, как столкнулись нос к носу с врагом.
Обычный мужчина с усталым лицом, который явно просто совершал обход помещений, в простой темно-зеленой форме и кепочке. Он изумленно застыл глядя на шестерых нарушителей в потертых грязных РЗК с баулами за спиной. Он явно не страдал отсутствием сообразительности и быстро понял, что к чему. Сделав шаг, назад проворно потянулся за рацией, чтобы сообщить о нарушениях. Я оцепенела вопреки обучению и всему тому, что вдалбливал в нас Ник. Время казалось, замерло. Нужно было остановить это. А я хоть и стояло близко к охраннику, не могла решить толи бросить сумки и остановить мужчину, то ли положиться на реакцию товарищей. Однако все оказались поражены этой неожиданной встречей. Кто бы мог подумать, что они совершают обход помещений и так ценят свой завод!
Первым среагировал Ник. Едва охранник попытался вызвать подмогу, он метнул в него нож. Мужчина изумленно застыл, а по его лбу покатилась капелька крови. Секунда и он, покачнувшись, начал заваливаться назад. Никита, так и не выпуская зажатых в левой руке сумок, подхватил его и мягко опустил на пол, чтобы не создать лишнего шума.
– Гриша, Юра оттащите его на склад, тихо! – скомандовал Ник. Затем с хрустом вытащил нож, небрежно обтер его прямо об одежду несчастного и пошел вперед, передав свою ношу Олегу Павловичу.
А у меня защипало в носу. Черт! Он ведь просто старался выполнить свою работу и даже не предполагал когда-нибудь вот так наткнуться на воров. Ох, что же мы делаем! И как бы я не пыталась уговорить себя, какие бы доводы не приводила, не могла оправдать наших действий. От которых с каждым разом страдало все больше и больше людей!
Никита, проверив коридор, махнул нам следовать за ним. Гриша и Юра быстро нас нагнали и через каких-то пять минут мы снова оказались у той самой сигнализации.
И честно сказать я не представляла, как мы пройдем обратно. А вот Никиту это, кажется, не смущало. Он достал маленькую коробку, положил на нее наш сигнальный прибор, предварительно зажав кнопку резиновой перчаткой, и направил луч на линзу. А потом смело пошел вперед к спуску в канализацию.
Я естественно обрадовалась такому способу решения нашей проблемы, так как проделать такой же трюк снова точно бы не смогла. Кажется, у нас за спиной выросли крылья. Мы почти бежали по коридору, да и спустились в темную клоаку, ставшую гробницей многим людям, гораздо быстрее.
Обратный путь казался короче и веселей. Ведь мы смогли. Забрали то, что хотели и теперь сможем вернуться домой! Домой! Ох, последнее слово, вдруг неожиданно обрело такой глубокий смысл. А ведь всего несколько дней назад я хотела совсем другого... Глупо! Как же все было глупо!
Теперь я гораздо лучше понимала этих мужчин, что весело перекидывались шуточками и улыбались, словно получили новогодний подарок. Да и, в общем-то, все напряжение, сковывавшее нас, сошло на нет, так как осталась сущая малость – выбраться на поверхность и дойти до машин. Когда «Процветающие» узнают, о том, что их самым наглым образом обчистили, то мы будем уже далеко.
Только Никита не разделял нашего веселья. Впрочем, это наверно было его обычное состояние. Он лишь решая невероятно сложные задачи, да измываясь надо мной становился не таким хмурым,
Даже город, раскинувшийся на поверхности, больше не вселял в меня такого ужаса. Но луна и звезды загадочно поблескивали на небосводе и подсвечивали серые безликие здания с темными провалами окон. Ветер изредка шевелил какие-то балки, и они скрипели. Здесь не слышался шелест крыльев, крики животных – стояла непривычная деревенскому жителю тишина, незамеченная мной ранее. Все обитатели остерегались этого места, зная о грозящей здесь опасности.
Едва мы отошли подальше от места входа в канализацию, Никита достал рацию и вызвал наших. Сначала послышался треск, а потом уверенный голос Жени, сообщивший нам, что все хорошо и пока все спокойно.
Мы снова выдохнули и поспешили к машинам. Хотелось поскорее убраться. Как ни странно мы все, не сговариваясь почти бежали, несмотря на тяжесть наших сумок.
В какой-то момент воздух вдруг показался густым, словно кисель. А ощущение чужого пристального взгляда заставило насторожиться не только меня. Мужчины перестали подкалывать друг друга и травить байки. Никита резко вскинул руку и условным жестом велел приготовиться к бою. Он попытался вызвать Жеку по рации, но в ответ слышал лишь тишину и треск.
Но, кажется, «Процветающие» все решили за нас. Раздался оглушительный взрыв. Нас накрыло облаком пыли и градом из стекла, кусков земли и камней. Здания по бокам покосились и начали заваливаться. И мы, не сговариваясь, рванули вперед, чтобы избежать участи погребения заживо. Хотя выжить после такого почти невозможно, о чем это я?!
Миновав узкий проулок, мы снова оказались на широкой улице и уже хотели пробежать его, нырнув под укрытие боле-менее целого дома, когда и он взорвался, перекрыв нам путь налево.
– Сдавайтесь, и мы возможно вас пощадим! – раздался насмешливый голос откуда-то справа. Я обернулась, пытаясь рассмотреть в облаке дыма и пыли силуэты «Процветающих».
– Держать строй, – тихо рыкнул Никита, выступая чуть вперед.
Сердце грохотало, норовя вырваться из груди, а я лихорадочно пыталась найти выход. Вот только я его не видела!
– Ну что же вы крысы, – продолжал насмешничать невидимый противник. – Надеялись остаться безнаказанными, когда столько раз грабили нас и убивали моих людей?!
Внезапно дым развеялся, и мы увидели человек двадцать в защитных костюмах. Нет, не таких как у нас! А гораздо более продуманных, совершенных. Они медленно окружали нас, загоняя как скот в ловко расставленные сети. И сейчас неумолимо приближались к нам. Я посмотрела вперед и разглядела в дыму, как двое человек шли, тесно прижавшись к друг дружке и боялась даже думать об этом. Впрочем, это и не понадобилось.
– Бросайте оружие и поднимете руки за голову, у нас ваш человек! – прозвучало предупреждение от их главнокомандующего, который толкал впереди Женю, прижимая к его шее нож.
Само по себе то, что Жека шел без шлема, уже грозило ему серьезными проблемами, но и выбраться из плена живым казалось нереальным. Я уже хотела было опустить автомат, понимая, что нам не выбраться. Да и становиться причиной смерти Жени я не хотела.
– Стой, – шикнул на меня Олег Павлович.
В это же время чуть вперед вышел Никита и громко и отчетливо заявил:
– Не понимаю о чем вы?! Все мои люди здесь. Мы всего лишь путники, ищущие себе новый безопасный дом.
– Он же наш товарищ, – прошептала я, так чтобы меня могли услышать только рядом стоящие напарники.
– Он знает, что единственный выход для нас и жителей наших поселений. Это одно из правил, – сурово сказал Олег Павлович и попытался задвинуть меня себе за спину.
Юра, увидев это, встал ближе, пытаясь также закрыть меня.
– Думаешь, я поверю в эту ложь, крыса! – огрызнулся главнокомандующий и сильнее прижал нож к шее Жени, пуская маленькую струйку крови.
Я прикусила губу, чтобы не закричать и сжала руки, чтобы хоть как-то попытаться удержат себя от опрометчивых действий. Я бы еще наверно закрыла глаза, чтобы не видеть его смерти, но не смогла. Женя как никто другой заслуживал того, чтобы умереть как герой. Заслуживал того, чтобы мы хоть как-то поддержали его в последние минуты.
И если я стояла словно потерявшийся ребенок – совсем испуганная и обескураженная происходящим, то парни, кажется, наоборот знали что делать. Никита всего лишь качнул головой, а Жека просто прикрыл глаза, понимая и принимая данный факт. Он знал, что у него нет шансов убежать со связанными руками и сломанной ногой. Я даже отсюда видела торчавшую белую кость. Само по себе то, что он еще в сознании чудо.
Женя резко открыл глаз, словно собирался с духом и прошептал: «Помните меня». А потом связанными руками придержал руку своего пленителя и перерезал себе горло.
Никита резко выбросил руку вперед и что-то бросил во врагов. Олег Павлович и Юра, подталкивая меня в спину, побежали назад прямо к зданию, которое совсем недавно обрушилось.
Я хотела остановиться и вернуться, но взрыв и выстрелы, несущие нам в спину, заставили бежать быстрее, не оглядываясь. Черт! Да все что происходило до этого, теперь казалось лишь небольшими неприятностями. А сейчас начался ад. Это походило на ту самую войну, о которой столько писали в книгах. Войну, которой люди последние столетия пытались избежать всеми средствами. Война, которая не знает жалости, милосердия и любви. А ее голод, возможно, утолить лишь кровью. И сейчас наши враги жаждали крови. Нашей крови! И никакие слова не могли бы их уговорить пощадить нас.
Я бежала, не разбирая дороги прямо за Олегом Павловичем, который умело лавировал между камнями и вел наш отряд, пока Никита и Миши прикрывал наш отход.
– Давай! Быстрее, быстрее девочка, – подгонял он меня. – Еще чуть-чуть, тут подземный переход, который мы еще пару лет назад замаскировали.
Когда уже почти мысленно приготовилась к тому, что сейчас мы упремся в груду обломков, как Олег Павлович свернул чуть правее, и начал раскидывать всякий хлам. Юра кинулся ему на подмогу.
– Быстрее, долго мы их не удержим! – крикнул Никита, кидая вдаль еще одну гранату.
Я не раздумывая тоже принялась раскидывать железяки, палки и прочий хлам скрывавший путь к нашему спасению.
– Быстрее – рыкнул Никита, а последующая после этого автоматная очередь едва не задела меня.
Олег Павлович скинул сумку в руки Юре.
– Шевелитесь тут немного осталось. Первый поворот направо, а потом все время прямо, как подниметесь по лестнице налево. А там держитесь юго-запада, – словно прощаясь, велел он и сунул мне в руки компас.
– А вы? – робко шепнула я.
– Родители всегда берегут своих детей, – неожиданно ласково сказал он и подмигнул нам. – А ну живее! Или жить неохота! – прикрикнул он. И встал рядом с Никитой, Михой и Гришей.
Мы с Юрой остервенело раскидывали хлам и сами не заметили, как наконец добрались до вожделенного входа в подземный переход.
– Есть проход, – крикнул Юра и ринулся вперед во тьму.
Меня не надо было уговаривать или просить я побежала следом, ругаясь на то, что свет маленького карманного фонарика едва разгонял мрак.
Мы бежали, как угорелые, не обращая никакого внимания на мусор, кости, груды старого железа и необычные конструкции, держа в голове лишь указания о дороге и внимательно прислушиваясь к выстрелам за нашими спинами.
Изредка раздающиеся команды Никиты, единственно, что служило слабым утешением. Они еще живы и отступают. Мы должны прибежать первыми и предупредить оставшихся у машины Глеба и Костю.
– Бегите. Я их задержу, – раздался яростный крик Олега Павловича. А затем сильные руки Никиты ухватили меня за талию, а мы понеслись еще быстрее.
И лишь со взрывом и посыпавшимися мне на голову осколками у самого выхода из подземки, я поняла, что Олега Павловича больше нет.
Едва мы выскочили из перехода, как что-то больно ужалило меня в плечо, и я невольно вскрикнула.
– Держись, рыжик! – шепнул Ник, думая, что я всего лишь испугалась очередных звуков выстрелов.
Я же сжала зубы, радуясь тому, что еще жива! Главное не останавливаться и бежать. Никита на этот раз умело выбирал дорогу. Мы петляли подобно зайцам, путающих охотников. В какой-то момент мне показалось, что уже никто не выжил кроме нас. От боли и потери крови у меня кружилась голова. Но времени, чтобы остановится и сделать перевязку, у нас не было.
А в голове осталось лишь одна мысль нужно бежать, двигать ногами. Я даже не сразу сообразила, как мы оказались у машин и меня подхватил на руки Глеб, а затем совершенно бесцеремонно закинул в машину.
Мое сознание прояснилось, когда Юра вколол мне какое-то лекарство. И честно говоря, сделал он это будто садист.
– Ну что очнулась, бедовая? – поинтересовался он, затягивая жгут на моей руке.
Я кивнула и осмотрела машину. За рулем сидел Никита возле него Глеб. А рядом со мной раненный Миха, которому требовалась медицинская помощь. Вещи валялись тут же в ногах, а мы как оглашенные мчались по старой дороге. Я выхватила здоровой рукой аптечку, положила себе на колени, осмотрела руку, ощупала ее и сделала не утешительный вывод – пуля застряла, но кость цела.
– Нужно ее вытащить, иначе я не смогу помочь Мишке, – каждое движение отзывалось болью.
– Как? – только и спросил Юра, не возмущаясь и не споря о том, что это невозможно.
– Возьми нож, разрежь и подцепи пулю, – тихо ответила я, закусывая рукав. Юра вытащил нож, протер его самогоном, налитым в пузырь для таких случаев, быстрым движением рассек кожу.
Как я не старалась сдержать стона не смогла. А уж когда он начал там ковыряться и вовсе закричала. Пусть сдавлено, но все же закричала. На секунду показалось, что я не выдержу и потеряю сознание, но лишь один взгляд на Михаила заставлял крепче сжимать зубы.
– Чуть-чуть, еще чуть-чуть, – приговаривал Юра.
Наконец он вытащил эту мелкую заразу причинявшую столько мучений. А я смогла выдохнуть. Обработала рану, щедро плеснув на нее тем же самогоном, потом сыпнула порошка с антибиотиком. Его наверняка еще в прошлом рейде стырили ребята, но так как добыли слишком мало, оставили только у себя в аптечке. Едва боль отступила, забинтовала рану.
Вот теперь можно было заняться Михой. Он прижимал к животу тряпицу, насквозь пропитавшуюся кровью. Я встала между передними сиденьями и уложила мужчину. Ножом разрезала одежду и начала осматривать его. Пулевое ранение брюшной полости, без повреждения внутренних органов – сделала вывод через пару минут. Потом еще раз внимательно осмотрела пациента. Уж больно бледный он был.
Юра облегченно выдохнул. Терять кого-то еще никому не хотелось. Закончив оказывать первую помощь, перевела взгляд на Никиту и спросила:
– Кто?
– Только Женя и Олег Павлович. Остальные все живы и относительно целы, – холодно сообщил он.
Я промолчала, все, что я думаю, по поводу этой вылазки я скажу потом и старейшинам. Больше такого допускать я была не намерена! Обернулась назад, и лишь увидев следующую за нами машину, успокоено опустилась на сидение. Верить Никите на слово почему-то не хотелось. В случившемся я обвиняла только его. В конце концов, это было его предложение, это он нас убедил в безопасности этой вылазки!
Обратный путь затянулся, так как ехать решили в объезд, дабы сбить врага со следа и ни в коем случае не вывести к нашим территориям. Ночью двигаться стало опасно, и мы съехали с дороги, чтобы заночевать в лесу. Мужчины споро разбили лагерь, поставили палатку. А чтобы в случае обнаружения нашей стоянки врагами быстро смыться, поставили всего одну. По этой же причине организовали дежурства, да и раненных оставили спать в машине. Я не возмущалась, в них было теплее. Вот если бы еще развести костер и погреться. Но это огромный неоправданный риск. Поэтому да здравствует сухой паек.
Съесть сухари, печенье и консервы, которые оказались на редкость вкусными, не составило труда. Вот если бы их еще и погреть, то тогда такой можно было бы закатить целый пир. Жаль, что радоваться нечему.
Да спаслись, да лекарствами мы обеспечили наши поселения на весь год. Но какова цена?! И чем больше я думала над этим, тем больше корила себя, что пошла на поводу у командира. Надо было подумать, что «Процветающие» не дураки. И с планом, изобретенным всего за час, да слабенькой разведкой, нам не выполнить это задание.
Я закуталась в плед и долго сидела, привалившись к окну и следила за Никитой. Ждала когда он останется один, чтобы поговорить. А он, будто избегал меня.
Даже не смотрел в сторону машины. Хотя собирался подремать именно в машине, до своего дежурства. Наконец, он докурил сигарету и залез в машину, даже не глядя в мою сторону.
– Давай разложим сиденья? – спросил он, каким-то сухим и совершенно безэмоциональным тоном. Будто это не он утром на кухне в бункере признавался в чувствах. Слишком отстранённо себя вел.
– Ты понимаешь, что Женя и Олег Павлович погиб по твоей вине?! – с ходу сказала я. Никита сжал челюсти, так что мне на мгновенье показалось, я услышу хруст.
Я ожидала услышать, какую грубость, крик, отповедь, но он молчал.
– Ты командир! Они доверились тебе, – продолжила я свою обвинительную речь. А Ник все смотрел вперёд, сжимал зубы и кулаки.
– Мы слишком поторопились, не до конца все продумали. Ник, но посуди сам, затея была слишком рискованной. Мы шли по грани! Нас могли всех убить и тогда... Тогда некому было бы защитить наших родных от «Процветающих». Некому было бы рассказать правду! – каждым своим словом я, словно хлестала его. Я видела, что ему неприятно, но не могла остановиться.
Я хотела, чтобы он сказала, хоть что-нибудь! Сказал, что в этом и моя вина, или наоборот. Черт! Я же и сама ничего не сделала во время вылазки. Меня все защищали, а после ранения – весь оставшийся путь меня почти тащил на себе Никита. Я ведь даже не выстрелила ни разу! Только тащила лекарства, да помогла с прохождением сигнализации. Обнаруженной-то только благодаря костюму!
– Ну что ты молчишь! Скажи, что я бледная немощь и мне здесь не место! Скажи, что лучше бы парня крепкого с собой взял и тогда бы Олег Павлович, возможно, был бы жив! – сорвалась и закричала я. Слезы беззвучно потекли по моим щекам.
Тогда Никита развернулся, обхватил мои ладони и прижался к ним лицом, поцеловал каждый пальчик, жарко шепча:
– Прости, прости, прости.... Прости, солнышко. Прости, рыжик. Прости, что подверг твою жизнь опасности. Прости...
Никита дышал, словно зверь, загнанный в ловушку и целовал мои ладони будто безумный.
– Я могу сказать тебе все это, но ты и без меня все прекрасно знаешь. Как и то, что смерть Евгения и Олега Павловича, моих лучших бойцов и друзей висит на моей шее, словно камень, – Ник отвернулся и уставился в черноту ночи, но смотрел он вовсе не туда. Он, как и я прокручивал события и искал пути выхода из той ситуации и не находил.
– Вот только ты должна понять, каждый, кто вступает в отряд, уже отдал свою жизнь на благо и процветание наших поселений и ждет лишь дня, когда настанет этот момент. И может забыть про то, как будет нянчить в глубокой старости внуков. Это не отменяет моей вины. Нет! Просто смерть здесь естественна. Даже старейшины ничего не скажут, – словно прочитав мои мысли, ответил Ник. – Результат оправдывает средства, – резко закончил он.
А мне вдруг стало нестерпимо душно. Так я еще не смотрела на ситуацию. Никита в очередной раз «открывал мне глаза». Действительно сколько народу погибнет без добытых нами лекарств?! Кажется даже волосы на моей голове зашевелились от ужаса и осознания такой простой истины – ради выживания большинства, кому-то всегда приходится умирать. Раньше до пост апокалипсиса это были полицейские, стоявшие на страже мира и порядка, а теперь мы... Ничего не изменилось. Просто понять, что это нормально, естественно, обыденно мне казалось невозможным. Какая же я дура! Смерть вообще норма в нашем мире. И я должна это была понять давным-давно.
Я вырвала ладони из его рук.
– Может смерть и естественна, но с последним я не соглашусь никогда! Мы могла обойтись без жертв! Каждый человек заслуживает прожить долгую счастливую жизнь. Я...я...
Никита звонко и заливисто засмеялся.
– Рыжик, ты идеалистка. Такое бывает только в сказках. А реальная жизнь это реальная жизнь. Хватит мечтать, спустись на землю, – зло рявкнул он, так что я непроизвольно шарахнулась в сторону и стукнулась головой об стекло. – Ты думаешь, раньше люди не умирали, а жили от рождения до глубокой старости?! Ты врач, Роза. Ты должна знать, что в мире полно болезней, с которыми мы просто не в силах справиться. А еще насильников, убийц, сумасшедших. Никто не отменял стихийные бедствия, пожары, теракты... Все это всегда уносило жизни людей. Заметь не только стариков, но и детей! Жизнь не справедлива. Никогда не была и не будет!
Его лицо исказила гримаса гнева, а серые глаза потемнели и казались уже черней самой ночи. Он выскочил из машины и скрылся за деревьями. Я видела лишь небольшой оранжевый уголек, мелькавший во тьме и словно сообщавший мне «Я здесь. Не смотря ни на что, я все здесь!»
Я уронила лицо в ладони и зарыдала. Дура! Идиотка! Только сейчас я поняла, насколько все вокруг были правы, говоря о том, что мне здесь не место. Внезапно вспомнились слова Дениса, во время нашего последнего совместного обеда: «Их изменил не отряд, а жизнь. Жизнь ломает нас, сгибает. Все меняются, кто-то больше кто-то меньше. Все зависит от того какие препятствия встречаются на нашем пути!». Вспомнилось его выражение лица мрачное, устрашающее, а в глазах показалась злость и отвращение, но быстро прогнал это и снова улыбался.
Только теперь я поняла, о чем он говорил! Денис самый добрый и светлый человек. Он ненавидел всю эту грязь, что ему приходилось совершать во время рейдов. Но каждый раз возвращаясь домой, он заставлял себя улыбаться, чтобы никто не узнал об их страшной тайне. Каждый из всех этих мужчин нес этот груз ответственности. Кто-то справлялся, кто-то нет.
Я вытерла рукавом глаза.
– Черт возьми, хватит ныть, как маленькая девчонка! – сказала я самой себе. – Как говорится, утерянную невинность не вернешь, как и разбитые представления о мире.
Сейчас во мне, словно что-то хрустнуло. Я будто сбрасывала кокон окутывающий меня. Я переоценивала всю свою жизнь, все происходящее. Наверно именно так, люди наконец-то прощаются с юностью и становятся взрослыми.
Я посмотрела в сторону, где в темноте все еще мигал тлеющий уголек, и подавила внезапное желание подойти к Нику. Я будто прозрела и поняла, как ему тяжело нести на себе весь этот ответственности за наши поселения. Никита Андреевич, кочевник. Мужчина, явно познавший всю мерзость этого мира от и до. Принял идеологию старейшин, старавшихся оградить нас ужасов внешнего мира. Он пытался сохранить это хрупкое равновесие.
Вот только после сегодняшнего дерзкого ограбления «Процветающие» на нас точно объявят охоту. И всему настанет конец.
Я перестала всех обвинять, понимая, что старейшины хотели как лучше, даже Никита. Вот только они не понимают, что в итоге ведут нас в пропасть. А единственный выход это попробовать договорится с «процветающими». Достигнуть перемирия! И я этого добьюсь, непременно.
Я снова посмотрела в темноту, пытаясь разглядеть там Ника. Наверно стоило его утешить, сказать, что понимаю его. Сказать хоть что-нибудь, дабы облегчить терзающее его чувство вины. Но не находила в себе этих слов. Пока я и сама не могла его простить. Моя влюбленность к нему внезапно отступила под натиском обстоятельств. Я уже и сама не понимала, что я чувствую к нему.
– Ну, с добрым утром, что ли, – поприветствовала я всех, потирая ушибленную голову.
– Обед уже, – буркнули сзади, а Ник даже не посмотрел в мою сторону. Я пожала плечами. Хотели, разбудили бы.
– Командир, куда спешим? – как ни в чем не бывало спросила я, стараясь держать совершенно безразличное выражение лица.
– Хочу быстрее добраться до бункера, пока «Процветающие» не напали на наш след.
– И угробить нас? – я выгнула бровь и скосила глаза, на спидометр, показывающий сто десять километров в час. Это немыслимая скорость, учитывая дорогу. Это вообще чудо, что мы еще живы. Я глянула в зеркало заднего вида, пытаясь увидеть в отражении вторую машину. Она прилично отстала, но все же исправно пыталась сократить расстояние на более ровных участках.
– Решил произвести на девушку впечатление? Считай, у тебя получилось. Моя голова этого долго не забудет, – с хорошей долей сарказма пробухтела я. И незаметно вцепилась рукой в сиденье. Мне действительно стало страшно. Я не знала, что нашло на Никиту, меня это пугало.
– Хм, думаю все впечатление, которое нужно я произвел ночью, – двусмысленно заявил Ник. А потом сбавил скорость, ровно до привычных шестидесяти. Выразительно посмотрел на меня, подмигнул и сообщил: – Все для тебя, рыжик!
Мы еще с полчаса ехали, а потом свернули с дороги.
– Привал! – сообщил Никита, в пустой салон. Так как едва машина притормозила, парни буквально вывались из салона, и скрылись в кустах.
– Что это с ними? – спросил командир, обернувшись ко мне.
– Шутишь? – ехидно поинтересовалась я. – Думаю, опорожняют свой желудок от завтрака, если он был. Ты же гнал, как полоумный. Удивительно, как они вообще так долго продержались, – поспешила отчитать угрюмого мужчину. В отсутствии Жени и Олега Павловича миссия о донесении правды до нашего начальства, легла на мои плечи. По крайне мере, пока мы не вернулись в поселения. Слишком уж остальные побаиваются Ника.
– А нечего было доводить меня! – вскинулся Никита.
– Я всего лишь сказала правду!
– Я итак, едва с ума не сошел, когда понял, что тебя ранили. А ты еще добавила. Черт! Пока ты здесь, я вообще мыслить нормально не могу.
Никита со злости ударил руль. Я с ужасом покосилась на пластик, надеясь, что он не сломался от такой дури. Иначе нам придется идти пешком. Во второй машине места на всех не хватит. А мое плечо все еще ныло.
– И? Не думаю, что твои душевные терзания всерьез кого-то заботят. Особенно если из-за них ты угробишь весь наш отряд, – веско добавила я и отвернулась к окну, дабы не выдать своих истинных чувств.
Да жестоко, но другая линия поведения была не слишком уместна.
– Ты, безусловно права, – выдавил из себя Никита, и на секунду мне показалось, что я слышу скрип его зубов.
Ох, этот мужчина явно не умел признавать свои ошибки. Удивительно, что он вообще передо мной извинялся.
Мне безумно хотелось поддержать этого сидящего рядом со мной мужчину. Кто бы мог подумать, что и этого казалось бы непрошибаемого, холодного, расчетливого мужчину, можно хоть как-то вывести из равновесия. Не говоря о том, чтобы доставить боль. И, кажется, до нашего знакомства у него отсутствовали слабости. Но появилась я и стала его ахиллесовой пятой. Кто бы мог подумать?! Что какая-то рыжая, веснушчатая девчонка ведущая дружбу со склянками и колбами тронет каменное сердце кочевника.
Я видела, что он переживает за смерть друзей, за то, что чуть не провалил нашу миссию. Но больше всего он переживал за меня. Глупо, однако, это грело меня. Наверно от того что доказывало – все его слова не блажь, не какое-то сиюминутное влечение, а настоящие чувства. Может даже любовь?!
Я тряхнула головой. Да нет. Не может он меня любить! Да и кто будет пытаться изнасиловать свою возлюбленную! Я еще раз украдкой посмотрела на Никиту. Но я ему однозначно нравлюсь....
Смешно! Как судьба все выворачивает.
– Рыжик, – Никита протянул руку и погладил меня по растрепавшимся за ночь волосам. – Скажи, я все испортил? На секунду мне показалось, что там, в бункере ты готова была принять мои ухаживания...
– Показалось, – выдавила из себя, отворачиваясь. Ибо только бог знает, что сказать мне хотелось совсем другое.
Ой, ну какая же я дура! Я хотела обнять его. Зарыться в его чуть жестковатые черные волосы пальцами. Прикоснуться к его щекам, подбородку пощекотать ладошки о его щетину. Заглянуть в бесконечно глубокие серые глаза. И признаться в том, что эта сволочь мне по-прежнему нравится. Не смотря ни на что. Иначе меня бы его мрачное выражение лица нисколечко не трогало.
– Врешь! – выпалил он и дернул меня на себя. Так что я полетела прямо в его объятья. – Скажи! Скажи мне прямо в глаза, что тебя не нравится, быть рядом со мной! Скажи, что тебе не нравятся мои касания, мои поцелуи?! Скажи, что ты не сходишь рядом со мной с ума?!
– Пусть так! Но это ничего не изменит! – выкрикнула, забившись в его руках, словно птичка в клетке. – Мы с тобой слишком разные!
– Рыжик, мой народ говорит: противоположности притягиваются, – Никита продолжал меня удерживать, совершенно не обращая внимания на мои бесплодные попытки освободится. Его губы тронула слабая улыбка. – Солнышко, дай нам шанс.
– Нет! О каком шансе может идти речь, если каждый день для нас может стать последним, – слова сами собой слетели с языка ,прежде чем я успела подумать.
