Текст книги "Летчица (СИ)"

Автор книги: Анастасия Калько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Кристель остановилась у длинного приземистого здания с низким заборчиком и пышным газоном. В густой зелени ярко желтели первые одуванчики. «Как у Брэдбери, – подумал Куолен, – только ему одуванчики в апреле, да еще на севере и не снились...».

Он уже хотел подойти к женщине и заговорить с ней, когда в здании прозвенел звонок, и из дверей высыпала плотная толпа вопящих и смеющихся детей. Они толкались, дрались рюкзаками, подставляли подножки. Один из мальчиков, в синем джинсовом костюме и черной куртке с надписью «Ария» лихо перепрыгнул заборчик:

– Привет, мама!

– Привет, Большой Макс, – весело откликнулась Кристель. – Застегни куртку, ветер еще холодный.

«Мама?! – Куолен отступил в тень большого дерева, проглотив приготовленную фразу. Появление мальчика сбило его с толку. При нем мужчина не мог начать разговор с Кристель. – Она вышла замуж? Или...» – он присмотрелся к мальчику. Макс был рослым, почти одного роста с матерью, крепышом. Он стащил бейсболку с той же надписью, и ветер растрепал густые темно-русые волосы, такие же, как когда-то у Куолена. Но на первом самостоятельном задании в Колумбии 23-летний выпускник разведшколы поседел наполовину за одну ночь. За эту раннюю обильную проседь его прозвали Серебристым Волком...

Мальчик рассмеялся над какой-то шуткой матери, и Куолен, как в зеркале, увидел свою улыбку, обаятельные ямочки. А главное – глаза, небольшие, темно-серые, пронзительные. Мальчику лет 12-13. Значит, вывод один. И от него у Эрика захолодело на сердце. «почему она мне не сказала? Или еще сама не знала?».

*

Кристель хорошо помнила ту ночь, когда они зачали ребенка. На первом ночлеге в горах Хел привел их на перевалочную базу альпинистов, маленький домик у подножия скального массива. Несмотря на все усилия Телмара, весь вечер возившегося у камина, выстуженный домик так и не прогрелся. Спали одетыми, в ботинках, забравшись в спальные мешки. И Эрик, заметив, что девушка не может заснуть от холода, расстегнул свой спальник: «Иди ко мне, малыш. Вдвоем теплее!». Прижавшись к его теплому боку, Кристель перестала ежиться. Куолен целовал ее волосы, мочки ушей, что-то шептал. Когда его руки тихонько пробрались к ней под свитер, Кристель откликнулась. После безумного дня, когда они были на волосок от гибели, потеряли деньги (а Чак, Малколм, Дерек и Брайан погибли), девушка была растеряна, появились сомнения, не зря ли она согласилась на это дело, и ей хотелось хоть ненадолго спрятаться за широкой спиной Эрика, согреться в его жестких, но таких ласковых и теплых руках.

Все произошло в молчании, чтобы не разбудить храпящих Телмара, Кеннета, Трейверса и Такера, но страстно; Куолен вложил в ласки столько чувства, а Кристель так жарко отвечала ему, что потом обоим стало не по себе: «Как в последний раз...». но это было наутро, а ночью, засыпая после бурного экспромта, Кристель интуитивно почувствовала, что этой ночью в ней зародилась новая жизнь, их с Эриком ребенок... «Так и должно быть, – думала она, – мы любим друг друга и скоро будем богаты, вот судьба и подарила нам это чудо. Надеюсь, интуиция меня не подвела!».

О том, что это правда, Кристель узнала через пару месяцев, уже в России. А в декабре 1992 года родился Макс, Максим Эдуардович Орлов.

С той самой минуты, как она впервые увидела в родильном зале малыша с крохотным красным личиком, Кристель почувствовала, что отныне отвечает не только за себя, но и за сына. Тем более сейчас, когда он такой маленький и беспомощный. Его отцу никто не нужен. Зато у мальчика будет мать.

Подрастая, Максим все больше становился похож на Куолена. Иногда, когда мальчик улыбался, хмурился или что-то внимательно рассматривал, Кристель вздрагивала; ей казалось, что это сам Эрик, только моложе. Глядя на взрослеющего сына, женщина надеялась, что его сходство с отцом – только внешнее.

Макс был одним из лучших учеников и признанным лидером в классе. почему-то все быстро признали первенство этого спокойного улыбчивого парня. Даже учителя слегка тушевались перед Орловым.

единственным человеком, с которым Макс общался по-настоящему дружески, была мать. «Ты реально свой парень!» – однажды сказал ей мальчик.

Теперь Кристель еще ревностнее оберегала тайны своего прошлого – во-первых, и «те», и «эти» будут беспощадны к сообщнице террориста. Во-вторых, она нужна сыну. Для него она лучшая, ради него она начала новую жизнь и не имеет права оставить мальчика. Ведь у него больше никого нет.

– Как прошла тренировка? – спросила Кристель, когда они не спеша шли от спортивной школы.

– Нормально. Голодный, как крокодил!

– Я так и знала, поэтому купила к обеду кое-что в «РуБлях».

– Ух ты! – Макс знал, что под словом «кое-что» мать подразумевает его любимые блинчики с сыром и ветчиной. – Спасибо, мам! Тренер нас запарил перед состязаниями. Ты придешь поболеть за меня?

– Ну как я могу пропустить состязания на первенство Московского района по дзюдо? Конечно, приду, чемпион!

– Постараюсь не разочаровать тебя! – просиял паренек. – В школе задали сочинение. На географии новая тема. На химише вызывали к доске, решал задачу. В общем, все нормально.

Куолен не слышал их разговора, но видел их лица, улыбки. Вот мальчик забрал у матери пакет с фруктами. А как она смотрит на сына!

Эрик забыл об осторожности. На пересечении улиц Кристель обернулась, и их взгляды встретились.

Женщина сразу узнала Куолена. Уже совершенно седой, с обширной лысиной, но такой же крепкий, могучий, с пронзительными глазами. Это не сон, не наваждение. Вот он, стоит у крыльца фотостудии и смотрит на нее. Это было то, чего она боялась все тринадцать лет. «Он не отпустит меня. Я готова отдать ему все деньги, только бы он оставил в покое нас с Максом. Или... Он помнит, на что я способна!».

– Мама, вот твой сок, – мальчик вышел из магазинчика на перекрестке, держа в руках пакет «Яффы». – Слушай, продавец точно по тебе сохнет, только увидел тебя в окно, тут же достал твой любимый сок из холодильника... Мама?

– Да, да, спасибо, – Кристель потянулась, чтобы взять у него пакет.

– Не надо, я сам. Мам, что ты?

Мальчик увидел рослого пожилого мужчину у студии и предположил, что маму напугал этот старик. Или она его знает и ей неприятно его видеть.

Сын шагнул вперед, словно намереваясь загородить собой мать, настороженно глядя на мужчину в черном. Это напомнило Куолену тот день на плато. Да, видимо, он на самом деле не знает, что такое настоящая любовь...

– Все в порядке, – тихо сказала Кристель, положив руку на плечо мальчика.

Куолен вышел из оцепенения. Передернув плечами, как от холода, он сказал охрипшим голосом:

– М-м... Извините. Я, кажется, обознался.

Быстро развернувшись, он зашагал к джипу. На полпути мужчина обернулся и повторил:

– Я обознался! Извините! – «Прости», – одними губами добавил он, надеясь, что Кристель не забыла «маяки». По ее лицу Эрик понял: не забыла.

У женщины дрогнули губы, и она кивнула. Когда Куолен выезжал на проспект, Кристель и мальчик все еще стояли у магазинчика.

– Мама, что с тобой? – спросил Максим. – Почему он так на тебя пялился?

– Он обознался, – Кристель проводила взглядом черный «патрол», едва заметный в конце улицы. – Ты же слышал, он извинился. Пойдем домой?

– Ладно, – мальчик перехватил пакеты одной рукой, чтобы поддержать мать под локоть. – Пошли.

Вечером Кристель отправила письмо Хелу:

«... и таким образом вышло, что я должна буду кое-что рассказать Максу. Далеко не все, конечно, но на часть вопросов отвечу. Следую твоим советам, держусь и не скисаю, что бы ни происходило...».