Текст книги "Право на смерть"

Автор книги: Анастасия Абросимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Профессор снова замолчал.

– Чем же вы были увлечены? Вы сказали, что были в предвкушении.

– Ах да… – спохватился Блумберг. – Мой друг разрабатывал ИИ. Мы мечтали, строили планы. Мы думали, что создадим не просто умных, но ещё и заботливых, эмоциональных роботов, и наша жизнь станет безоблачной. У людей освободится уйма времени. Они наконец-то будут заниматься по-настоящему интересными вещами. Ведь всю сложную, трудную и скучную работу будут делать машины… А мы будем заниматься творчеством и генерировать новые идеи… да… Но потом этот хаос… снова пришлось много работать, чтобы всё восстановить. А когда восстановили… Кажется, вот тут-то и надо начать жить по полной, заниматься творчеством и… Ведь Уни и они все, – профессор обвёл рукой сад, где прогуливались посетители и их механические помощники, – наконец-то всё делают за нас… Но вот беда… уже не знаю сколько лет, очень давно… я ничего не пишу, ничего не изучаю, ничего не генерирую… Совсем. За эти десятилетия спокойной жизни я так и не создал ничего важного, стоящего… А теперь… моё тело всё ещё работает как часы. Они регулярно его проверяют. А вот сознание… постоянно ускользает…

Блумберг снова надолго замолчал. Ронин только и мог, что оторопело смотреть на одного из величайших умов XXI века.

– Знаете, – заговорил вновь профессор, – у меня есть теория о том, что полтора века плюс минус ещё пара десятилетий – это максимальный временной промежуток, который способно вместить в себя сознание человека. Вы случайно не учёный? Не хотите проверить эту теорию?

Блумберг вопросительно взглянул на Ронина, тот машинально помотал головой.

– Жаль… вот бы проверить… Постойте, я, кажется, не представился. Меня зовут Кристиан Блумберг. Невежливо разговаривать, не представившись. Холодно, не правда ли? – профессор передернул плечами и встал. – Вроде бы весна… а так холодно. Пойду я к себе. Всего доброго вам…

– Ронин, – поспешно добавил мужчина. – Ронин Ульрих.

– Да-да… мистер Ульрих.

Ронин смотрел в след удаляющемуся сгорбленному молодому старику. Профессор прав, было холодно. Но этот холод шёл не снаружи, а изнутри.

– Профессор, – позвал его Ронин. – А что случилось с вашим другом, который разрабатывал ИИ? Он жив?

– Нет, – Блумберг обернулся. – Он покончил с собой, как и все остальные.

В последнюю ночь в Центре помощи Ронину приснился сон.

Большой зал с высоким потолком. Огромная люстра переливалась всеми цветами радуги. Вдоль стен поднимались на несколько этажей вверх зрительские ложи. Резные фигурки и лепнина украшали балконы. Старый оперный театр с большой сценой и оркестровой ямой перед ней – сразу же понял Ронин. Таких театров в современных городах не было. Он видел их только в старых фильмах.

Заиграла музыка, и на сцену выпорхнули девушки в ярких нарядах под руку с кавалерами. Пары закружились в сложном рисунке танца. Длинные пестрые юбки вспыхивали разноцветными огнями то тут, то там. Фигуры сновали из одного конца зала в другой. Ронин не заметил, как очутился в гуще событий. Зрительный зал и декорации исчезли. Остался только танцпол. Фигуры кружились всё быстрее и быстрее. У Ронина кружилась голова. Это было нестерпимо прекрасно. Но вот калейдоскоп ярких пятен растворился во тьме. Осталась лишь одна пара. Девушка в красном платье. Цветок в волосах. Улыбка, нарисованная красной помадой. Атласные туфельки на ногах. Это была Дана Радова. И темная тень рядом с ней. Она танцевала страстно, всем телом. Мужчина держался спиной к свету и уверенно вёл свою партнершу. Ронину нестерпимо захотелось занять его место. Эта мужская фигура почему-то казалась здесь неуместной. Этот танец был каким-то неправильным, хотя с точки зрения техники почти идеальным.

Ронин, не в силах больше это выносить, подошёл к танцующим и положил руку на плечо мужчине. Тот резко обернулся. Два стеклянных концентрических глаза, сжатые губы, белый пластиковый череп. Ронин отпрянул и проснулся.

За окном уже белел рассвет. Мужчина сел в кровати. Панорамное окно во всю стену выходило в сад. Он подошёл к нему в последний раз взглянуть во двор. Со второго этажа весь парк был как на ладони. На ветвях рядом с палатой Ронина сидела стая птиц. Должно быть, они пели, щебетали, переговаривались между собой, перепрыгивая с ветки на ветку. Но внутри помещения не было слышно никаких звуков. Все здания новых городов строились с панорамными окнами, очень толстыми и прочными, наглухо впаянными в конструкцию. Никакие звуки улицы не проникали извне и не вырывались наружу. Ронин вдруг ощутил, что заперт внутри такого помещения всю свою жизнь. Всё, что происходило внутри, – там и оставалось. Всё, что происходило снаружи, – не проникало вглубь. Можно было лишь наблюдать картинку без звука и запаха через пыльное стекло, что закрывало его от мира, а мир от него.

– Ну, вот и всё! – приветливо улыбнулся Воцлав Амадей. – А вы боялись. Всё закончилось, не успев начаться. Правда же?

Ронин издал неопределенный звук. Они сидели друг напротив друга в кабинете доктора.

– Ладно, ладно, можете не отвечать, – он подмигнул. – Что ж, ваши анализы в порядке. Вы абсолютно здоровы физически. Объективные показатели психического здоровья тоже в норме. Жаль, что вы так и не пошли на эмоциональный контакт. Это будет внесено в личное дело. Через шесть месяцев мы ждем вас снова.

– Что? – удивился Ронин. – Зачем? Я думал это одноразовая… эээ… процедура. Судебное наказание, так сказать.

– О нет, не в вашем случае! Учитывая характер вашего запроса в суд, а также отказ от психологической помощи, вам настоятельно – доктор сделал ударение на последнем слове, – рекомендованы профилактические процедуры дважды в год. Кроме того, мы прописали вам курс витаминов и антидепрессантов на несколько месяцев вперёд. Прошу, принимайте их каждый день. Мы передали их вашему помощнику. Надеюсь, вы помните о том, что вам запрещено выходить без него куда-либо. Вы можете отключать его на 1 час в сутки… для интимных дел, но не больше.

Ронин покачал головой.

– Круглосуточный надзиратель, значит…

– Господин Ульрих, – вздохнул доктор, – мы все желаем вам только добра. Ваш опекун, назовём его так… я бы на вашем месте всё-таки дал ему имя… Так вот, ваш опекун будет собирать и анализировать информацию о вас. Если она не будет противоречить законам и здравому смыслу, то ваши права и свободы вернутся к вам. Помните, что вы сами вынудили нас принять эти меры своим странным обращением в суд.

Амадей опять стал предельно серьезным. Ронин решился задать вопрос, который его мучил последние две недели.

– Скажите, доктор, вам не кажется всё это бессмысленным, даже абсурдным в какой-то мере?

– Что именно?

– За эти две недели я видел десятки людей, проходящих процедуру мотивации. Целенаправленно, регулярно, на постоянно основе. Наверняка есть те, кто ходит сюда с прошлого века.

Доктор заёрзал в своём кресле.

– Что вы хотите этим сказать? – раздраженно произнес он. Ронин наклонился ближе к доктору через стол.

– Вам не кажется абсурдным то, что всем этим людям, всем нам, требуются такие сложные процедуры, чтобы не потерять желание просто жить?

Амадей помассировал переносицу.

– Не просто жить, а жить долго и счастливо.

– Долго, но счастливо ли? Разве желание жить подвластно препаратам?

– Конечно же, да! – доктор стукнул ладонями по столу. – Ваше счастье замешано на коктейле из дофамина, адреналина и окситоцина! И всё! Каждому индивидуально подбирается смесь разнообразных стимулов и препаратов. И вуаля – вы здоровы и полны сил жить!

– А я думаю, что для настоящей жизни этого недостаточно… – Ронин встал и направился прочь из кабинета.

– А что же, по-вашему, нужно ещё? – бросил ему вдогонку доктор.

– Я не знаю… – пожал плечами Ронин и закрыл за собой дверь.

На пути к выходу из этой благостной тюрьмы Ронин встретил Фрею – ту самую роботессу, с которой разговаривал две недели назад.

– Фрея… – остановил он её.

– Господин Ронин! – кивнула она. – Я слышала, что вы закончили все процедуры и возвращаетесь домой. Желаю вам всего наилучшего!

– Постой… – Ронин замолчал, глядя в её участливое неживое лицо. Он не знал, что хотел сказать.

С минуту они просто смотрели друг на друга.

– Н-ничего… – пробормотал мужчина.

Фрея взяла его руку в свои ладони. Ронин удивился – они были тёплыми.

– Я надеюсь, что вы найдете то, что ищете, – сказала она и улыбнулась, а потом добавила, – а ещё я бы хотела, чтобы вы поняли, что мы вам не враги. Мы просто другие.

Она выпустила его руку, развернулась и ушла.

Дома в архиве всё было точно так же, как он оставил. Недопитый кофе, покрывшийся серой пленкой, банка с печеньем, пластиковый контейнер и атласные туфли стояли на тех же местах. Ронин сел в кресло напротив рабочего монитора. Тот был сенсорный, огромный и при желании делился на несколько окон, в которых можно было работать изолированно. Это была, пожалуй, самая новая вещь во всём архиве. Полный апгрейд системы сканирования и хранения информации провели несколько месяцев назад.

– Уни! Найти информацию. Кристиан Блумберг, профессор антропологии.

Минута ожидания. На экране высветились картинки и ссылки.

– Найдена 14741 запись.

– Сортировать, исключить повторяющиеся.

– 5463 записи.

– Временной анализ и сортировка по значимости.

Машина молчала. Ронин знал, что сейчас она перебирает сотни гигабайт информации о профессоре. Этот процесс всегда требовал времени.

– Готово.

– Читай.

– Кристиан Блумберг родился в 1992 году в Нью-Йорке. Закончил Колумбийский университет. Специальность – антропология. Работал в Университете Джорджа Вашингтона. Член группы Марка Уоллеса по разработке системы искусственного интеллекта.

– Соавторы? – на экране высветился список. – Ты знаешь, кто из них был другом Блумберга?

– У меня нет такой информации, – ответил Уни.

– Подробности проекта?

– Общий доступ закрыт.

– Что значит закрыт?

– Сведения о разработках Уоллеса, а также подробности об участниках его группы засекречены. Требуется специальный допуск.

Ронин откинулся на спинку. Какая-то забытая мысль жужжала в мозгу. Мужчина никак не мог её поймать.

– Звонок Андреасу Ульриху.

Спустя несколько гудков на экране появилось худое вытянутое лицо отца.

– Привет, пап.

– Привет, сынок! – улыбнулся Андреас.

– Как ты?

– Всё хорошо! Я учусь делать глиняные горшки. Смотри!

Отец исчез с экрана и появился спустя несколько секунд, держа в руках настоящий глиняный горшок.

«Добротно сработанный, однако», – не без удивления отметил про себя Ронин.

– Всегда мечтал попробовать, – сказал Андреас, любовно разглядывая своё творение. – Хотел почувствовать себя древним человеком, понимаешь? Хотел понять, как они это делали. Это не просто, знаешь ли! Это, представь себе, двенадцатая версия горшка! Двенадцатая, Ронин! Одиннадцать предыдущих были невероятно убогими.

И как только отцу удавалось всё время оставаться таким жизнерадостным и увлеченным? Сколько Ронин себя помнил, тот всегда был таким. Официально он числился как профессор антропологии в Калифорнийском университете. Но фактически чем только не занимался в течение своей жизни. Ему всё было интересно, он всё хотел попробовать.

– Понимаю, – сказал Ронин. – У тебя отлично получается.

– Ага, – кивнул отец и отставил горшок в сторону. – Как ты? Как там твоя коллекция? Пополняется?

– Да, всё в порядке. Я вот что хотел тебе рассказать. Я тут встретил Кристиана Блумберга.

– Кого? Профессора Блумберга?! – удивился Ульрих-старший. – Вот это да! Где ты его встретил?

– Эээ… на улице… это не важно… – Ронин сделал паузу. – Он хорошо выглядит… но как будто совсем старый…

– Да… Ему должно быть лет 150… – отец покачал головой.

– 168, – ответил Ронин.

– Ого! Это действительно много, – задумчиво сказал Андреас.

– Когда-нибудь нам тоже будет столько. Можешь это представить? Как это вообще – прожить полтора века? Или ещё больше… Ты знаешь кого-нибудь такого же старого? Из тех, первых выключивших старение?

– Тут рядом жил один, – отец опустил глаза, – но переехал. Перед тем, как уехать он вёл себя очень странно… Хотя… не будем об этом!

– Нет, расскажи! Мне нужно знать, – попросил Ронин.

– Ладно, – нехотя согласился отец. – Он работал полицейским в былые времена. До того как людей-патрульных заменили на андроидов. Это практически всё, что я о нём знаю. А! Ещё знаю, что жена от него ушла. Давно ушла. Жил он тихо, неприметно. Потом соседи, и я в том числе, стали замечать разные странные вещи. Он начал лаять на проходящих мимо людей. Представляешь? Мы думали, что он так шутит. Близко с ним никто не был знаком, понимаешь. Потом он стал прятаться в кустах в странной одежде, весь перепачканный краской, выпрыгивал перед людьми, пугал их, делал вид, что стреляет из дубинки. Всё оружие, как ты знаешь, у населения изъяли. И слава богу в данном случае! В общем, вёл он себя как сумасшедший. Его несколько раз забирали в Центр помощи. Он возвращался спокойным и вроде бы вменяемым, но спустя какое-то время всё повторялось. А потом он исчез совсем. Уже несколько лет прошло.

У Ронина по рукам бежали мурашки.

– И что ты думаешь? Куда его забрали? – спросил он.

– Я же тебе говорю, он переехал, – улыбнулся отец.

– И ты в это веришь?

– Да. Я просил Уни найти его.

– И что?

– Уни нашёл. Я позвонил. Он живет во Флориде. Всё у него хорошо, довольный, улыбающийся. Мы поговорили совсем немного. Ему нужно было куда-то идти.

– Странно…

– Почему?

– Что-то тут не сходится… пока не знаю что.

– Узнаю Ронина! – рассмеялся отец. – Всегда ищешь подвох!

– Как тут не искать, когда собственные родители… – недоговорил Ульрих-младший.

Отец стал серьёзным.

– Всё ещё не можешь отпустить старую обиду?

Ронин молчал, в горле привычно встал ком.

– Мы же столько раз извинились. Почему ты всё ещё не можешь это забыть?

Ронин пожал плечами. На отца он не держал зла и верил в его раскаяние. Андреас всегда был искренним, настоящим, любил и поддерживал, как умел. Отец, вопреки желанию своей жены и матери Ронина, отказался продолжать ту работу, которая причинила столько боли его сыну.

– Мне очень жаль, что наше вроде бы благое дело испортило тебе жизнь… – сказал отец.

– Ладно, не будем об этом. Я хотел спросить, не знаешь ли ты что-нибудь о друзьях и коллегах профессора Блумберга. Он упоминал об одном из них.

– Нет, не знаю. Я его работами интересовался, а не личной жизнью. Почему ты спрашиваешь?

– Да так… хочу кое-что проверить.

– Тут я не могу тебе помочь, – Ульрих-старший развел руками. – Да, кстати! Позвони своей матери. Она мне тут звонила, сказала, что ты не отвечаешь на её звонки. Она волнуется. Счастливо!

– Пока!

Экран погас. «Ага, волнуется она», – Ронин скривил губы. Мать не умела волноваться. Она сама была словно андроид.

Ронин потёр лицо, шумно выдохнул, открыл ящик стола и выудил флэшку. Покрутил её в руках. Уни сообщил, что не может её прочитать – подобные разъёмы уже давно не использовались.

Кроме суперсовременного Уни в архиве имелся старый компьютер начала XXI века – ноутбук несуществующей ныне фирмы Lenovo. С ним-то и решил попытать счастье Ронин.

Машина включалась бесконечно долго. Компьютеры Уни и различные их модификации в виде неразумных роботов, андроидов или голографических табло можно было найти повсеместно. Даже в самых отдаленных районах города и в совсем маленьких населенных пунктах. Они работали всегда в фоновом режиме, переходя в активный по запросу. С тех пор как человечество научилось передавать энергию через беспроводную сеть, вся техника находилась в режиме быстрого доступа. Поэтому стоило лишь позвать Уни, как он тут же откликался и был готов к работе. Конечно же, любую машину можно было выключить принудительно, эта функция предусматривалась, но ей мало кто пользовался.

Старые же компьютеры были совсем другими. Ронин лишь однажды включал этот ноутбук. Когда тот поступил в архив – два года назад. Даже странно, что он всё ещё работает. Ведь ему больше 100 лет.

Наконец-то загрузка закончилась. На экране стали выпрыгивать одно за другим сообщения: предупреждения, обновления, лицензии и прочая чушь. Ронин всё свернул, отыскал подходящий разъем и вставил флэшку.

Перед ним развернулся список видеофайлов:

«Бурлеск»

«Давайте потанцуем»

«Ла-Ла Ленд»

«Мулен Руж»

«Великий Гэтсби»

Название «Ла-Ла Ленд» показалось знакомым. Точно! Ронин чуть не подпрыгнул от радости. Все эти файлы были фильмами. Обычными 2D-кинолентами! Вот так удача! «Ла-Ла Ленд» он посмотрел в прошлом году. Но остальные названия ни о чём ему не говорили.

Лицедейство настолько древняя часть культуры, что даже эпоха самоубийц не смогла уничтожить тягу к нему. Но кино, как и вся индустрия развлечений, в современном мире претерпело изменения. Человечество никогда не жило настолько хорошо, чтобы массово не работать без падения уровня жизни. Статистика говорила, что «38% населения Универсума не учится и не работает» и ещё «25% работает или учится время от времени». Иными словами, огромное количество взрослых людей только и занималось тем, что потребляло развлечения.

Ронин взглянул на пейзаж за окном. Там открывался вид на целых три круга сплошных развлечений. Огромная машина по раздаче всевозможных утех не прекращала свою работу ни на минуту. Количество шума и света, источаемого ею, возрастало к вечеру, достигало пика к полуночи, снижалось к утру и становилось минимальным днём.

Обычное 2D-кино было далеко не самой популярной забавой. В моде были интерактивные 5D-симуляции, которые и фильмами уже назвать было сложно. Сплошные захватывающие дух ощущения. Плоские картинки стали мало кому интересны. В основном в таком формате снимали остросоциальные драмы и странное авторское кино, в котором никто не хотел участвовать. Подобные ленты всегда проваливались в прокате, не собирая больших залов. Но их всё равно снимали и крутили. Ведь количество собранных денег уже не имело значения.

В городе было несколько 2D-кинотеатров. Они делились по жанрам показываемых фильмов. Ронин был почти во всех. Особенно ему нравился тот, где крутили старые фильмы. Он бывал там много раз. Иногда в этом кинотеатре показывали невероятный раритет – черно-белое кино. Так он посмотрел «В джазе только девушки» и «Завтрак у Тиффани». Там же он видел и «Ла-Ла Ленд».

Лос-Анджелес, являющийся полноправным действующим лицом фильма, был одним из немногих ныне существующих старых городов. В эпоху хаоса правительство бросило все силы, чтобы сохранить этот город. Возможно, они уже тогда знали, что вся мощь киноиндустрии старого Голливуда ой как пригодится в новом обществе. Теперь кинокомпании в основном производили 3D и 5D-фильмы с эффектом погружения, но их Ронин никогда не видел. Он избегал новых технологий.

Мужчина включил первый в списке файл. Это был фильм под названием «Бурлеск». Смазливая белокурая девица пыталась стать звездой. Красивые танцы, красивые песни. Ронин смотрел и думал о том, что раньше, наверное, было проще. У человека была мечта, идея, цель – он к ней шёл. Было плохо – сделай лучше. Хотя бы попытайся. А сейчас? Никто даже не пытается. Зачем? Ведь и так всё есть. Ронин выключил «Бурлекс», включил «Великий Гэтсби», но после первой же фееричной вечеринки тоже выключил. Не сиделось на месте – сказывалось длительное пребывание взаперти в Центре помощи. Захотелось прогуляться.

Универсальный архив, как и другие второстепенные социальные учреждения, находился на третьем кольце. Ронин спустился с лестницы, свернул направо и пошёл до ближайшего радиального пересечения.

Наступил вечер. Было прохладно. Весна задержалась где-то в пути. Ронин поёжился и ускорил шаг в надежде согреться. И быстрее проскочить ненавистные кольца: четвертое, пятое и шестое, где располагались все развлечения и магазины Виктории. Безмолвный андроид неотступно следовал за своим подопечным.

Все новые города Универсума были сконструированы при участии ИИ, поэтому имели четкие линии и форму кругов, вписанных один в другой. Они строились по единому образцу, различаясь лишь размерами. Здесь в Виктории, столице Универсума, например, проживало около 1 миллиона человек на 50 кольцах. Это был один из самых больших городов нового мира.

Ронин свернул на радиальную улицу, идущую от центра и пересекающую все кольца, и пошёл быстрым шагом вдоль неё. Уже стемнело. «Потешные кольца» – так называли в народе эти кварталы – начинали бурлить. Впереди яркими огнями играла аллея из светящихся экранов. Бесконечная череда рекламы всех видов развлечений. Здесь всегда было людно в это время суток. Ронин продирался сквозь толпу, закутавшись в шарф до самых глаз. Он терпеть не мог большие скопления людей, шум и яркий свет.

После шестого кольца толпа резко схлынула. Начались жилые кварталы. Стало пустынно, спокойно и тихо. Между шестым и седьмым кольцом проходило очень высокое шумоизолирующее ограждение, поэтому звуков ночного разгула тут не было слышно. Ронин в который раз пожалел, что между третьим и четвертым кольцами нет такого барьера. Ведь предполагалось, что в административных районах по ночам никто не будет спать. Но Ронин спал в архиве уже много лет вопреки шуму и свету. И было бы лучше, если бы ему не пришлось это делать в берушах и с повязкой на глазах. Ещё одно очко в пользу квартиры в жилом районе. Скоро дойдёт до того, что он бегом побежит в этот технологический рай. Ронин хмыкнул и мотнул головой, плотнее засунув руки в карманы. Не бывать этому!

До пересечения с двенадцатым кольцом Ронину попалось всего несколько прохожих, спешащих в сторону центра, и много магнитолётов. Бесшумные машины проносились мимо на полной скорости, каждый раз обдавая мужчину шлейфом ледяного ветра. Ему пришлось прошагать ещё добрых два километра, прежде чем он отыскал дом номер 18. В какой-то момент он даже хотел спросить дорогу у андроида, следовавшего за ним по пятам, но удержался.

Наконец, на одном из домов мелькнули нужные цифры. Ронин ускорил шаг. Очень уж хотелось попасть в тепло. Это был небольшой двухэтажный коттедж на две квартиры. Во всех окнах горел свет, чувствовалась едва уловимая вибрация. Что бы это могло быть? Ронин позвонил. Дверь открыла девушка с угольно-чёрным каре в платье с открытыми плечами. Его обдало волной тёплого воздуха и громкой музыки. Так вот что вибрировало!

– Здравствуйте, я ищу Дану Радову, – сказал Ронин, пытаясь перекричать музыку. Девушка окинула Ронина оценивающим взглядом и крикнула вглубь дома неожиданно звучным голосом.

– Дана! Тут к тебе пришли!

Незнакомка испарилась, оставив дверь открытой. Ронин, не зная, что делать, помедлил, затем вошёл. Его ассистент вошёл следом и прикрыл за собой дверь. Наконец-то стало тепло. Музыка стихла, чтобы зазвучать снова через несколько секунд.

– Так-так! – сказала Дана, выпорхнув из соседней комнаты. – Неужели ты всё-таки пришёл?! А я уж и не надеялась!

Сегодня она была в узком коротком чёрном платье на тонких бретельках. Вся ткань была покрыта длинной серебристой бахромой, которая колыхалась при каждом движении. На голове девушки красовался необычный головной убор в виде пояска с бусинами и очень длинным черно-зелёным пером какой-то птицы. Роскошные каштановые волосы собраны в пучок на затылке. Она вся сияла.

– О, да ты не изменяешь себе! – девушка указала на одежду Ронина, когда он повесил пальто в шкаф.

Только сейчас до него дошло, что он заявился в гости, не удосужившись переодеться. На нём была всё та же серая униформа, в которой он провёл две недели в Центре помощи. Конечно, её каждый вечер уносили в прачечную и возвращали идеально чистой и приятно пахнувшей на следующее утро. Но почему он даже не подумал поменять её? Захотелось провалиться сквозь землю.

– Идём, дорогой! – Дана подхватила Ронина под руку как ни в чём не бывало и повела в комнату. – Как вовремя ты пришёл! У нас сегодня тематическая вечеринка в стиле 20-х годов XX века под кодовым названием «Золотые двадцатые». Здорово, правда!

Было не просто здорово. Было настолько великолепно, что у Ронина чуть челюсть не отпала, когда он вошёл в зал. Это был именно зал. Почти никакой мебели, не считая нескольких стульев у стены и стола с закусками в углу. Большой танцевальный зал с огромными зеркалами.

Он как будто попал в фильм про Гэтсби. Мужчины в смокингах, дамы в нарядных платьях. Захотелось провалиться сквозь землю ещё сильнее. Он был серым бельмом на глазу этого шикарного светского общества.

Все танцевали. И не как попало, а по определенной схеме. Очарование портили только андроиды всех мастей, выстроившиеся вдоль стен и поджидающие хозяев. Музыка закончилась. Все зааплодировали. Дана вышла в центр.

– Отлично! Это был контрданс, который мы так долго учили! И вы были великолепны, мои дорогие!

Все засмеялись и зааплодировали, кто-то улюлюкнул, кто-то засвистел.

– А теперь отдохнём! Фокстрот!

Мужчины и женщины разбились на пары. Заиграла музыка.

– Пойдём, – Дана потянула Ронина прямо в толпу.

– Нет! – сказал он. – Я не могу… Я не умею…

– Не бойся! – засмеялась девушка. – Я тебя научу! Это фокстрот. Тут нет ничего сложного!

Она положила одну его руку к себе на талию, вторую подняла вверх.

– Вот так. Считай шаги. Вперед, раз, два. Назад, раз, два. Вправо, раз, два. Влево, раз, два. И повторяем. Раз-два, раз-два. Небольшой разворот плечом и снова раз-два. Я же говорила, ничего сложного! У тебя отлично получается!

К концу мелодии Ронин вошёл во вкус. Сделал последний выпад и наклонил девушку.

– О! Да у тебя талант! – сказала она, глядя на него из прогиба в спине.

Они вернулись в вертикальное положение и зааплодировали вместе со всеми.

– Дансон, господа! – произнёс кто-то.

Заиграла латиноамериканская музыка.

– О, это совсем просто! – сказал Дана. – Здесь главное попадать в такт и делать маленькие шаги.

Дансон почему-то давался Ронину хуже. Он ничего не понимал и несколько раз наступил на ногу девушке.

– Это просто какое-то топтание на месте! – выдохнул он.

– Это очень сдержанный танец, – сказала девушка, а потом, наклонившись к уху Ронина, прошептала, – мне он тоже не очень нравится. Только ты никому не говори!

Она приложила палец к губам и улыбнулась.

– Линди-хоп! – объявили следующий танец.

– Дана, можно тебя? – высокий мужчина с черными прилизанными волосами протянул девушке руку.

– Конечно, дорогой Майкл.

Дана и Майкл и ещё две пары танцевали энергичный линди-хоп. Партнер Даны лихо выкидывал ноги, что было довольно неожиданным для мужчины его роста. Девушка выглядела очень хрупкой и бледной рядом с этим смуглым брюнетом.

– Что за пара! – воскликнула одна из дам. – Они так прекрасно смотрятся вместе!

Ронин сглотнул. Эти слова предназначались не ему. Просто рядом беседовали две девушки.

– А теперь танго! – торжественно объявил брюнет.

– Мне нужен перерыв, – сказала Дана, но с танцпола не ушла.

– О! – вновь воскликнула дама рядом с Рониным, – танго у этих двоих получается особенно чувственным!

– Наверно, потому, – подхватила другая, – что страсть настоящая!

Обе девушки захихикали. Кровь прилила к лицу Ронина. Он смотрел на танцующую пару. Его мучительный сон повторялся наяву. Только крал у него Дану вовсе не какой-то безвредный робот, а самый настоящий живой холёный красавчик. Они великолепно двигались, точно и слаженно. Наверное, потратили много часов на тренировки. Ронину стало трудно дышать, он бросился к выходу.

– Мы уходим! Сейчас! – крикнул он своему андроиду, сдергивая пальто с вешалки.

Холодный ночной воздух немного освежил голову. Ронин побрёл домой. С чего он вообще решил, что у такой восхитительной девушки нет мужчины? Этого просто не могло быть. Да и не могла она всерьез заинтересоваться каким-то блёклым служащим архива, когда вокруг неё столько франтов, умеющих танцевать. Ронин запахнул пальто. Идиот! Надо же было явиться на такую роскошную вечеринку в этом жутком сером костюме служащего! Ронин подавил разочарованный рык, оглядев свою одежду. Больше никакой униформы! Он засунул руки поглубже в карманы и ускорил шаг.

В ту ночь ему снова приснился сон с танцующей Даной. Он, как и прежде, смотрел, как она вальсирует с другим. Только теперь он был не один. Вокруг было полно народу. Разодетые в пух и прах люди тыкали в него пальцем и смеялись. Он посмотрел на себя. Неизменный серый костюм преследовал его и во сне. Он попробовал его сорвать, но тот как будто прирос к телу и не поддавался ни на йоту. Люди смеялись ещё больше над его жалкими потугами. Ронин попытался от них убежать, спрятаться, но толпа окружала со всех сторон и противно хихикала.