Текст книги "До дрожи (СИ)"
Автор книги: Ана Сакру
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
21. Алиса
Артём, присев, вжикает молнией на тенте одноместной черной палатки, разбитой на самом краю палаточного лагеря.
Здесь не безлюдно, метрах в ста пятидесяти ходят другие ребята, болтают, смеются, где-то в палатках горят фонари, освещая их изнутри, но всё равно чувство такое, что мы в этой чёрной звёздной степи только вдвоём. Одни.
И меня штормит от этого.
От этого и ещё от тысячи других эмоций, пережитых за этот вечер. Я словно в стельку, хотя не сделала и глотка. Возбуждение, злость, растерянность, обида, разочарование, предвкушение – всё это разом сводит с ума и сбивает ориентиры.
Что именно я чувствую? Не понимаю ничего уже. Потому что…
Потому что, когда в ангар к нам с Наумовым ворвался Артём со своими идиотскими намёками, я ведь на самом деле не только разозлилась, но и испытала странную радость. Даже не радость – триумф.
Что искал. Что нашёл меня.
Он так на меня смотрел в тот момент, пожирая своими почерневшими жадными глазами… Так, что внутри в ответ всё сжалось и затрепетало. И захотелось не только снова оттолкнуть, но и поддаться, чтобы уже поймал и окутал этой жаркой темнотой, исходящей от него.
Лишь на мгновение, но так остро захотелось.
Глеб Янович так не смотрит на меня. И я не уверена, что когда-нибудь так посмотрит. Не уверена, что он вообще способен на это.
Как и не уверена, что Артём так не смотрит на любую нравящуюся ему на данный момент девчонку, и это лишь способ добиться пропуска в трусы. Действенный и быстрый, а потом он начнет бегать за другой, точно так же пожирая глазами и преследуя словно добычу, пока не добьётся своего.
Боже, и почему я вообще наткнулась на него, а?!
– Прошу, – в голосе Базова лёгкая издёвка, а в глазах – затягивающая чернота, когда он откидывает край палатки, приглашая первой заползти внутрь.
Палатка невысокая и маленькая, так что единственный способ туда попасть – встать на четвереньки, а там я смогу разве что сесть, забившись в угол.
– Ты издеваешься, – нервно облизываю сухие губы, прикидывая, что, когда мы заберемся туда вдвоем, "массаж" можно будет сделать и без рук – просто потираясь в тесноте друг о друга.
– Пока нет, – хмыкает на это Базов и, пожав плечами, залезает первым.
Возится там пару секунд, и изнутри тент подсвечивается тусклым желтым светом походного фонаря.
– Алиса-а-а, – зовёт нараспев.
Набрав в лёгкие воздух как при нырке, нагибаюсь и протискиваюсь в палатку. Почти сразу оказываюсь лицом к лицу с её хозяином, который, чуть заметно улыбаясь, цепко смотрит на меня.
– Что?! – огрызаюсь, отползая от него как можно дальше.
– Ничего…
Артём вжикает молнией, отрезая нас от остального мира.
Я озираюсь по сторонам, лишь бы не пялиться на него. Ладони вспотели, и сердце больно частит в груди. Я очень зла на него из-за Наумова, но ещё я дико нервничаю. И низ живота жарко тянет. О том, что кажется, у меня влажнеет белье, упорно стараюсь вообще не думать.
Это ведь из-за Глеба, да?
В палатке Артёма спартанские условия и ничего лишнего. Тонкий матрас на весь пол, приличный спальник, в углу большой туристический рюкзак. Рядом самые необходимые предметы обихода – стаканчик с зубной щеткой, бритвой, стальная миска, швейцарский нож валяется…
По минимуму вещей понимаю, что в походной жизни он не новичок. Палатки моего отца – в прошлом профессионального инструктора, в которых я всё детство и юность провела, выглядели точно так же.
Тоже любит горы, как мой папа?
Поднимаю на Артёма любопытный взгляд, но спросить не решаюсь. Ещё решит, что он мне интересен.
Базов же трактует выражение моего лица совершенно по-другому.
– Ждешь, когда разденусь? – сверкает глазами.
– Пф-ф-ф… – закатываю глаза.
Очень вовремя закатываю, потому что в этот момент он рывком стягивает футболку через голову, встав на колени, и в каких– то сантиметрах от меня оказывается его идеальный голый торс. Мне хватает миллисекунды, чтобы подавиться собственной слюной и почувствовать, что между ног уже не просто влажно…
Чёрт…
Это просто инстинкты, Алиса, соберись…Он козёл!
"Очень горячий козёл, надо заметить!" – орёт внутренний поплывший голос в ответ.
"Заткнись", – беспомощно ворчу ему в ответ.
Артём в это время вытягивается на развернутом спальнике как огромный дикий кот. Кладет себе руки под голову и хитро смотрит на меня одним глазом, поигрывая прорисованным мышцами спины. Рядом с ним телефон с пока ещё не включенным таймером на десять минут.
– Ну, Лютик? Хватит любоваться. Быстрее начнешь – быстрее кончишь… – ехидно урчит.
От двусмысленности его слов заливаюсь красным.
– Я не любуюсь, а пытаюсь преодолеть в себе брезгливость, – шиплю.
– Ну да, рассказывай! – тут он уже ржёт, не скрываясь.
Бесит!
На волне злости сажусь сверху на его будто каменную задницу и от души луплю ладонью по голой спине.
– Ай! – руку тут же ошпаривает кипятком. Больно!
– Не сломай себе ничего, Цветочек, – а он даже не дернулся!
– Знаешь, я не умею массаж, рельсы – шпалы подойдут? – и, навалившись всем телом, веду ребрами ладоней по его золотистой спине, рисуя две отчетливые красные полосы, – Засекай время.
– Э-э, нет! Так не пойдёт! – Артём резко приподнимается на локтях, чуть не скидывая меня с себя как ретивый конь, отчего я инстинктивно вцепляюсь ему в плечи.
А он ещё и руку мою перехватывает, притягивая к себе ближе, оборачивается, и наши лица оказываются в паре сантиметров друг от друга.
Теряюсь тут же. Перестаю дышать, чтобы просто не вдыхать его запах, золотисто-карие глаза двоятся от того, что слишком близко. Влажное горячее дыхание оседает на моих губах.
– Ты всё умеешь, лиса Алиса, – вкрадчиво шепчет, почти касаясь меня ртом, – Так что давай нежно, или я массаж не зачту. Покажи класс…Чтобы я охренел…
Замолкает, блуждая полупьяным взглядом по моему лицу. Смотрю в ответ и словно тону в жарком чувственном тумане, постепенно переносясь в другое измерение.
Это тоже всего лишь игра между нами. Но правила немного другие…Хочет класс?
Ладно…Я покажу…
– Ну если, чтобы охренел… У тебя масло есть какое-нибудь или крем? – шепчу меняющимся от охватывающего азарта и дребезжащего возбуждения тембром.
Моргает медленно, смотря на мои губы. Дергает уголком рта.
– М-м… – чуть растерянно тянет, хмуря лоб, – Только "Спасатель"…
– Подойдёт.
22. Алиса
Слишком густая, вязкая мазь поначалу с трудом распределяется по горячей гладкой коже Артёма, вынуждая меня прикладывать больше усилий.
Веду ребром ладони по впалому желобу позвоночника от холки до самой поясницы, затем круговыми движениями с нажимом охватываю весь торс, вновь поднимаясь к плечам. Выдавливаю ещё себе на ладонь мазь, сминая тюбик, и обвожу мужские лопатки едва уловим дразнящим касанием.
Затем снова пересчитываю пальцами крупные позвонки, давлю кулаком, прокручивая ладони на напрягающихся мышцах, и тут же легко царапаю ногтями, убирая возможные болевые ощущения, ловя на слух частое поверхностное дыхание своего подопытного.
Глажу кожу над полоской шорт, которые так хочется спустить хоть чуть-чуть ниже. От открытия, что кроме этих шорт, на Артёме вообще ничего, бросает в вязкий жар, и я, смутившись самой себя, снова поднимаюсь руками выше.
Проминаю мужские напряженные плечи и шею, и Артём урчит как разнеженный кот, а затем и вовсе убирает руки из-под головы и вытягивает их вдоль туловища, полностью расслабляясь.
Вижу левую половину его лица – глаз закрыт, ресницы дрожат, разомкнуты губы…Дыхание становится глубокое и медленное. И можно было бы решить, что он почти спит, вот только меня всю плавит исходящим от него, усиливающимся с каждой секундой жаром.
Кажется в палатке уже нечем дышать.
Моя кожа покрывается испариной – лоб, меж грудей, спина…И между ног давно влажно печёт. Еложу на его заднице, скрытой шортами бёдрами почти при каждом движении руками, и это какой-то отдельный кайф. Надеюсь, он не сильно замечает и думает, что это от прилагаемых усилий.
Ладони горят от постоянно тесного контакта, в голове играет чувственный транс, в который я погружаю себя сама. Движения замедляются, плавно перерастая в интимные поглаживания и всё дальше уходя от обычного массажа.
Когда в очередной раз повожу ноготками по ребрам Артёма, вижу, как он мгновенно покрывается крупными мурашками, хрипло выдыхая. И у меня самой волоски дыбом встают на предплечьях от его такой считываемой реакции.
Беру ещё мазь и, начиная с плеч, глажу его руки вниз-вниз – до самых ладоней, где на секунду наши пальцы переплетаются, пока я не выпутываюсь из его рук и, делая вид, что ничего не произошло, не начинаю массировать ему каждую фалангу пальца отдельно.
Артём отворачивает голову и упирается лбом в спальник. Дышит тяжелее и громче…И это передается мне. Прикрываю глаза, веки тяжелеют. Его кожа так блестит в свете фонаря, она такая упругая и горячая, я так остро ощущаю его запах…
Внезапное желание наклониться и поцеловать его между лопаток, прямо в маленькую родинку, очень быстро становится назойливым, но я конечно не поддаюсь ему. Вместо этого массирую краснеющие, горящие под моим пальцами уши, а затем, рассеянно поглаживая мужскую спину, перебрасываю волосы на одну сторону и нагибаюсь, глажу кончиками локонов его кожу.
– Бля… – рвано выдыхает.
По сильному телу пробегает заметная дрожь.
Это пьянит так, что я наклоняюсь ниже и грудью касаюсь его спины, продолжая гладить волосами. Легко– легко, но этого достаточно, чтобы он буквально окаменел. Руками глажу талию, две ямочки на пояснице – они у него такие выразительные. Сползая ниже по его бедрам, щекочу эти ямочки прядью волос, и Артём непроизвольно дергает тазом, шумно дыша.
Из меня вылетает какой-то низкий гортанный смешок в ответ. Услышала бы со стороны – вообще не поверила, что это я. Снова сажусь прямо на нём и давлю ногтями сильнее, оставляя красные борозды на мужской спине…Красивые…И тут же нежно проминаю вспыхнувшие участки кожи. Глажу, дыша так же сбито, как Артём.
И тут звук таймера заставляет вздрогнуть, но не выдергивает полностью из чувственного сна.
– Артём…Всё… – шепчу глухо каким-то не своим, подводящим голосом, так и водя руками по его окаменевшим мышцам.
Ничего не отвечает, только нащупывает, не глядя, рукой телефон и отрубает.
– Нет, – отрезает хрипло, снова вытягиваясь подо мной и всем своим видом предлагая продолжать.
Замираю. Делаю вдох– выдох, лишь сильнее отравляясь этим спёртым, пропитанным мазью и нашей испариной воздухом.
– Нет, всё, – повторяю твёрже, хоть и предательски сиплю до сих пор, – У нас уговор был на десять минут. Десять минут прошли.
Делаю попытку встать, но, стоит приподняться, Артём вдруг резко переворачивается подо мной на спину и крепко хватает за бедра, возвращая обратно. Шокировано охаю от того, что руки его сразу оказываются под юбкой моего легкого сарафана, и большие грубоватые ладони до боли впиваются не только в бёдра, но и в задницу.
И ещё от того, что мне в промежность требовательно тычется каменный горячий стояк.
– Нет, – только и повторяет сбито.
И совершенно пьяно-шальной взгляд из-под потяжелевших век блуждает по моему разрумянившемуся лицу, в то время как крупные мужские руки начинают оглаживать мои бедра.
23. Артём
Кожа её бёдер под моими пальцами покрыта мурашками, но всё равно восхитительно нежная. Даже нежнее, чем я себе представлял. Алиса вообще слаще, чем я себе представлял просто потому, что у меня не настолько развита фантазия, хоть и работает рядом с Цветочком ударными темпами, всю голову засоряя сладкими порно картинками того, что будет дальше…
В том, что дальше всё будет, я ни секунды не сомневаюсь.
Вернее, я не в состоянии думать, а значит и сомневаться.
И единственная тревожная мысль в моей поплывшей голове – это опасение кончить раньше стратегических пяти минут и расстроить даму. Но, если что, я готов сделать вид, что ничего не было, и сходу пойти на второй круг, потому как, после того, что Алиса называет массажем, у меня по ощущениям не упадет ещё минимум три часа.
В палатке нечем дышать, разогретый воздух густо пропитан специфическим запахом мази, моим горьким возбуждением и терпким медовым Алискиным ароматом. Я знаю, что она течёт, я чувствовал это физически, пока она елозила своей мокрой киской мне по шортам, сидя сверху.
Я ощущаю это сейчас, когда член упирается прямо ей в горячую промежность, рискуя порвать слои разделяющей нас жалкой ткани.
И этот едва уловимый, на грани сознания медовый запах её выделений окончательно вышибает мозги из моей головы.
Детка…
До боли красивая сейчас. Упирается ладошками мне в живот, от чего пышные полушария заманчиво прижимаются друг к другу и так и норовят выскочить из платья поближе к моему лицу. Задерживаю на них пьяный взгляд и поднимаю выше.
Жадно смотрю на Алису из-под тяжелых век – румяную, смущенную, растерянную, горячую. Огненные волосы скрадывают по бокам лицо, яркие губы приоткрыты, крылья вздернутого носика нервно дрожат, и в глазах синий вязкий туман.
Тоже хочешь меня, да?
Можешь не говорить, я же чувствую, что хочешь.
Сжимаю сильнее её бедра, пальцами сминая мягкую попку, вожу её телом по члену, уже плачущему в шортах, туда-сюда…
Охает хрипло. Лепечет что-то…Типа протестует…
Не вслушиваюсь ни хрена. Мне не очень интересно, я на своей волне плыву. Хочу, чтобы и она со мной поплыла. Вижу, что уже почти.
Для вида ломается, а сама мне уже все шорты заляпала. Рыжая развратница. Хочу её там…Потрогать, попробовать. Так хочу, что её фантомный медовый вкус уже разливается у меня на языке, и голову ведёт, словно я на набираю обороты на карусели.
Сминаю попку, отодвигая кружевное тонкое нечто, которое нам сегодня больше не понадобится.
Алиска на мне тут же деревенеет и вытягивается в испуганную струну. Что-то недовольно шипит, больно выпуская мне в грудь коготки.
Не обращаю внимание – в ушах адреналиновый шум. Варясь в своём возбуждении, до которого она сама же меня довела, жадно трогаю её между половинок.
Ащ…Кипяток.
Толкаю пальцы ниже и…Да!
Такая мокрая, раскаленная и тугая, что у меня звёзды в глазах и внутренности узлом сворачивает.
Глухо стону на выдохе, пытаясь рывком приспустить шорты и игнорируя, как Алиска дёргается на мне, жалобно пища.
Ну нравится ей до последнего играть в недотрогу – пусть. В чем-то так даже интересней…
Злючка моя мокрая…Медовая…
Меня сносит от неё, ещё и после этого секс массажа, так, что в моей голове фантазии реальней, чем действительность.
Я в собственном эротическом сне, в котором мы не торопимся, не ругаемся, а всё делаем неспешна, смакуя ощущения и просто давая Алискиному массажу логичное продолжение. В моей параллельной реальности Алиса сейчас томно улыбается мне, облизывает алые губы юрким язычком и, приподнявшись на коленях и собрав подол платья на талии, чтобы я видел ее киску, просто отодвигает полоску мокрых трусиков в сторону, приспускает мне шорты, откуда вываливается рыдающий смазкой от счастья член, нежно обхватывает его ладошкой и медленно, глядя мне в глаза, с тихим хрипловатым стоном опускается до упора.
Да-а-а…
Эта картинка так реальна, что я верю в неё больше, чем в то, что Алиска уже почти до крови полосует мне грудь, вырываясь. В попытке встать, она рьяно ёрзает по мне бёдрами, которые я очень крепко держу и лишь хренею от кайфа из-за этого трения.
У себя в голове я уже погружаюсь в её тугую медовую глубину, горячую и скользкую, и подыхаю там.
Подыхаю ровно до того момента, пока не получаю звонкую пощечину, выданную с такой силой, обычно девушкам не свойственной, что у меня щека изнутри врезается в зубы, и во рту разливается густой металлический вкус.
Очень отрезвляющий, надо заметить.
24. Артём
– Э-эй! Ты что творишь?! – резко сажусь, тряся головой, чтобы убрать противный высокий звон в ухе.
Потираю челюсть и горящую щёку ладонью. Нормально она так приложила…Лютик что ли качается?
Алиска в это время дикой кошкой соскакивает с меня и отползает, пятясь, в самый дальний угол палатки. Синие глаза широко распахнуты, грудь ходуном ходит, рискуя лиф сарафана порвать. До сих пор больше визуально, чем на слух, её воспринимаю, потому что в задетом ладонью ухе отчаянно звенит.
– Это ты! Ты что творишь?!!! – пробивается Алискин срывающийся, ставший высоким голосок сквозь этот противный звон, – Ты что? Решил, что я соглашусь в первый раз вот так?! Не пойми где…Н-не пойми с кем! К-как…Как животное!
– Что ты верещишь, ни хрена не понимаю, – бормочу, хмурясь, пока в последний раз встряхиваю головой – звон наконец отступает, оставляя в палатке только Алискин панически– возмущенный ультразвук, – Какие животные? Какие разы, блять? Ты мне нравишься, и, спорить на паспорт готов, я тебе тоже! Что ты вдруг взбеленилась?! Повеселились бы, и сохни дальше по своему Янычу! Ему тем более по хрен, на ком ты скачешь, поверь!
Я выдаю всё это злой скороговоркой, раздраженно поправляя жутко расстроенный член в шортах.
Мы с ним чувствуем себя двумя несчастными дебилами в этот момент, так как стоит у меня так, что резинка шорт топорщится в сантиметрах пяти от живота, и на всю эту прелесть круглыми глазами то и дело пялится Алиска.
Пялится с таким видом, будто наткнулась в подъезде на извращенца в пальто и с ужасом ждёт, что в любую секунду он это пальто распахнёт. Вот вообще не такого эффекта хочется от понравившейся девушки добиться…
"Ну, хорош, Цветочек, строить из себя девственницу, тебе так не идёт!" – возмущенно думаю я.
И тут мозг цепляется за слово на букву "Д"…
Э-э-э…Что? Не-е-ет, да быть не может! Нет!
В первую секунду эта мысль кажется мне абсолютно абсурдной, потому что…Да потому что не может этого быть!
Как можно дожить до конца первого курса девочкой с таким личиком и с такими сиськами!
В монастыре она что ли жила?!
Но Алиска продолжает и продолжает яростно накидывать претензий, разбивая в прах все мои логичные доводы…
– Я по любви хочу, ясно?! – шипит она, гневно сверкая синими глазами и то и дело брезгливо косясь на мой не желающий прятаться стояк, – Если уж не раз и навсегда, то хотя бы, чтобы серьёзно! Чтобы меня уважали! А не как шлюшку очередную в палатке попялил и забыл! Мы же договорились, что просто игра! А ты…!!! Тебе девчонок тут что ли мало?! Что ты докопался до меня! С шантажом этим и…И вообще! – судорожно шмыгает носом, часто моргает.
Бля, да Цветочек чуть не плачет, наконец доходит до меня.
– Алис… – бормочу убито.
Всё, вот теперь стояк резко упал. Ну класс…Приехали.
Я у неё вдруг выхожу гондоном по всем фронтам.
И это, знаете ли, начинает жутко бесить, потому что надо быть как минимум Вангой, чтобы догадаться, что эта сочная девчонка, только что чуть не заставившая меня кончить, пока просто наминала мне спину, не юная легкомысленная гейша, а романтичная до абсурда, целомудренная девица.
Когда я вообще должен был это сообразить?
Когда она мне грудь показывала? Или в макароны будто на член во время минета плевала?!
По любви она значит хочет, и желательно сразу с будущим мужем…Ага!
На волне этих мыслей сам уже рычу на неё.
– А тебе не кажется, что ты сама виновата?! Уважение…Ты об меня только что сиськами тёрлась!
– И это повод меня насиловать?!
– Что значит "насиловать"?!Я был уверен, что ты сама хочешь! Тебе не приходило в голову, что скромные девочки так себя не ведут?! Какое, блять, уважение?!
– Да от тебя мне точно ничего не надо! – тут же вспыхивает Цветочек до корней волос, – Ни уважения, ни понимания, ни интереса! Ни-че-го! Это ты, играя, берегов не видишь! Сам меня провоцируешь, а я по-твоему должна просто в угол забиться и там плакать?! Но я, заметь, черту не переступаю! Да и, если у тебя на всё ответ, что это женщина сама виновата, то нам вообще говорить не о чем!
И, метнувшись к выходу, уже вжикает молнией, раскрывая палатку.
– Эй, а у тебя что ли не я во всем виноват?!
– Это не я к тебе пристаю! – бросает, вылезая наружу.
– Стой! – рефлекторно хватаю Алису за ногу.
– Пусти, – рычит, бешено сверкнув глазами.
Разжимаю пальцы. Мгновенно исчезает в тёмном проёме.
Бля!
Сердце колотится, сейчас рёбра выломает. Да что меня так коротит о неё?!
Не успеваю осмыслить, как уже выскакиваю в ночную темноту вслед за ней. Даже по тому, как идёт, вколачивая пятки в гравийную дорожку, понятно, что шагает и бесится. И, хрен его знает почему, мне кажется это до боли милым…
Нагоняю в два шага. Пряча руки в карманах шорт, рядом иду.
– Отстань, – шипит, не глядя и задирая курносый нос.
– Я проводить.
– Не надо мне таких провожатых.
– Других нет.
– Вообще никаких не надо, – упрямится, ускоряет шаг.
Не отзываюсь на это. Молча продолжаю идти рядом. От неё будто пар идёт, влажно обжигаю мне кожу.
– Алис, извини, – сдавленно хриплю наконец.
И сразу легче становится. Даже дышать.
Цветочек полосует меня недоверчивым взглядом, чуть сбиваясь с шага. Молчит.
– Я просто…Не так понял, не ожидал…Согласись, что у меня были…хм…причины решить, что ты "за"…Знаешь, в моём понимании "девственница" – это вот Элечка…
– Боже, какая мерзость и узколобость, – бормочет Алиска, закатывая глаза, но по тону слышу, что чуть оттаивает.
И это обнадеживает. Хочу помириться. Сам не знаю, на хрен мне это надо, но очень хочу.
– А ты слишком классная, – добавляю вкрадчиво.
– Ну да, – хмыкает скептически.
– Хоть и коза.
– Ах-ах-ах, – а тут уже смеётся.
И так мелодично, что я тоже расплываюсь в улыбке.
Толкаю её плечом и, как бы случайно, так и продолжаю идти ближе, от чего наши руки то и дело мимолетно касаются друг друга. Алиса не увеличивает между нами расстояние, будто не замечая этих касаний, и от этого пульс начинает частить.
Память предательски напоминает, что еще несколько минут назад я трогал ее гораздо смелее и в совсем других местах.
Вот только похоже, больше я туда не залезу…
Всё-таки все эти "в первый раз хочу только серьёзно" явно не для меня. Конечно, можно присесть на уши про любовь и всё такое, но я почему-то четко понимаю, что не смогу намеренно ей врать. Она так искренне расстроилась в палатке…
И эти набухающие слёзы в синих распахнутых глазах…
Пусть живет.
Хотя, конечно, очень жаль…
– Мир? – предлагаю хрипло.
– Сотрешь запись? – выгибает бровь.
– Больше не буду приставать.
– Совсем?
– Совсем.
– Не верю, – фыркает.
– Клянусь.
– Паспортом? – улыбается, припоминая мне мою недавнюю фразу.
– Паспортом, да, – протягиваю ей руку.
Останавливается и, чуть склонив голову с серьёзным видом, рассматривает мою зависшую в воздухе ладонь.
Такая милая…
– Разбивай, – предлагает наконец, вкладывая свою тонкую кисть в мою.
Сжимаю её пальчики на мгновение и тут же отпускаю, разбив. Потирает свою ладонь, будто пытается стереть моё прикосновение. Снова идём дальше, молчим. Вокруг черным– черно, кусты – пугающие тени. Доносящиеся звуки резонируют на всю степь, где-то волны шумят. И хочется, чтобы до корпуса было далеко-далеко, но здесь все рядом, и, к моему тоскливому разочарованию, мы оказываемся у щербатого крыльца уже через пару минут.
– Ну, пока, – Алиса поворачивается ко мне, обнимает себя за плечи и смотрит в упор.
Над нами светит одинокий фонарь, делая её лицо неестественно бледным и словно светящимся, а глаза – двумя синими океанами, и я сглатываю, ощущая странную робость и не в силах бросить в ответ такое же простое "пока".
Просто онемел…
Так и не дождавшись от меня вразумительной реакции на прощание, Алиска смущенно улыбается и уж было разворачивается к ступенькам, как я хватаю её за локоть, не давая уйти.
Я не буду приставать. Не буду. Я обещал, да и на хрен мне эти её романтические заморочки, но…
Это ведь не приставания, верно?
Просто всё та же игра. И точно без продолжения.
Мне всего лишь нужна приятная эмоция, чтобы завершить этот странный, сумасшедший вечер.
– Подожди, ещё четвертое желание, помнишь? – и увлекаю растерявшуюся Алису за крыльцо, в чёрную темноту.
