Текст книги "До дрожи (СИ)"

Автор книги: Ана Сакру

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

25. Артём

Стоит укрыться за тенью высоких перил, как мы снова будто отрезаны от всего мира. Окутаны густым мраком, скрыты от возможных любопытных глаз. Редкие горящие окна корпуса над нашими головами да одинокий блеклый фонарь на тропинке лишь усиливают это впечатление. Воздух электризуется, живая ночная тишина начинает звенеть…

Отпускаю Алискину руку, как только перестаю из-за отсутствия освещения четко различать её лицо, и она тут же медленно пятится от меня к щербатой кирпичной стене под самое крыльцо. Шаг в шаг следую за ней, наступая.

Кровь разогревается, ноздри дрожат, по-звериному запахи. Особенно её – тонкий, пряный, медовый, перебивающий даже солоноватый ветерок с моря. В жар бросает всего за пару секунд.

– И что за четвертое желание? – спрашивает Алиса неестественно беспечным голосом, пока пятится от меня назад.

– Ты знаешь, – следую за ней.

– Откуда? – нервно фыркает и упирается спиной в щербатую кирпичную кладку.

Ни вижу её эмоций – только блики фонаря в синих глазах, силуэт и то, как грудь высоко поднимается при дыхании.

Догоняю, подступаю максимально близко, почти касаясь этой нежной груди своим голым телом. Футболку я не догадался надеть, так и выскочил из палатки за Алиской в одних шортах. Но мне не холодно – мне горячо.

Алиса вжимается в стену лопатками, пытаясь увеличить расстояние между нами, заводит руки за спину. Выглядит это так, будто она мечтает избежать любого возможного прикосновения, и ей моя близость неприятна.

Но я уже немного выучил её, и знаю, что, если бы ей действительно было что-то сейчас неприятно, она бы уже давно послала меня без лишних сантиментов и смылась в корпус.

А значит опять – просто игра.

Которая заводит…

И похоже не только меня…

Упираюсь руками в стену по обе стороны от её головы, опускаю взгляд. Она задирает ко мне лицо, приоткрывая губы.

Попалась, Цветочек? Почти…

Наше дыхание смешивается, грея, оседая на коже, заползая в лёгкие как отравленный газ. Сердце рвано стучит и так сильно отдает в уши, что, кажется, ритм слышно на весь лагерь.

– Говори, что за желание, я сама не догадаюсь, – играет в дурочку, но глохнущий голос выдает, что всё она понимает прекрасно.

Эта её почти детская строптивость вызывает улыбку.

– Помнится, ты хотела дать мне попробовать свою слюну, – не удерживаюсь и наклоняюсь чуть ниже, чтобы незаметно вдохнуть запах её волос около виска.

Надеюсь, что незаметно…

– М-м-м, понравилась идея? Легко повторю, – шепчет, прикрывая глаза и не отшатываясь.

Веду носом над её волосами. Тоже хочется жмуриться. И прильнуть всем телом. Надо было все-таки надеть футболку, а то как-то совсем уж интимно сигналы воспринимает мозг…Приходится заставлять себя концентрироваться на нашем обрывчатом разговоре.

– Идея понравилась, реализация не очень, – бормочу заторможено, – Давай еду из формулы уберем.

– Плюнуть сразу в рот? – издаёт нервный короткий смешок.

Я тоже хмыкаю, пялясь на плохо видную мне очаровательную ямочку на её щеке от улыбки.

– Не сегодня…Я знаю более приемлемый способ, – всё-таки касаюсь губами её волос.

Замирает, волна напряжения проходит через нас обоих, и я чувствую, что балансирую на грани проведённой Алиской между нами черты. Ещё чуть-чуть и сорвусь, и она убежит…

Отстраняюсь тут же, позволяя нам обоим сделать вид, что этого не было.

Алиса шумно, сбивчиво выдыхает, моргает часто, словно убирает морок, ловит мой взгляд в темноте.

– Ты только что паспортом клялся, что не будешь приставать, – напоминает.

– А я разве пристаю? – выгибаю бровь, – Мои руки – вот они.

Выбиваю дробь пальцами по стене над её головой.

– И там и останутся, – добавляю.

– И никакого интима, – не сдаётся Лютик.

– Просто поцелуй, – пытаюсь выдать это как можно беспечней, – Да дети даже в садике целуются, не будь такой ханжой!

– Я не ханжа, – бурчит.

– Давай. Сама, – продолжаю подначивать.

– Сама?!

– Ну да, чтобы не говорила потом, что я приставал, – расплываюсь в улыбке, – Или слабо?

– Пф! – выдает неопределенное.

Наши глаза встречаются. Зависаем в зрительном контакте. Я не знаю, как Алиске, а меня прямо коротит.

Ну…давай…Детка…

Облизываю губы нетерпеливо, и вижу, как она непроизвольно зеркалит, показывая мне кончик своего розового языка. Пока думает, меня крутит всего забить на эти игры, просто вжать её в стену и взять всё самому. И я уверен, что большинство девчонок чего-то подобного бы от меня и хотело.

Но не эта.

И мне приходится изнывать, отсчитывая мгновения, пока она сама выберет меня.

Наконец в черных в темноте глазах вспыхивает так желанный мне азарт.

– Уберешь руки со стены – и все желания отменяются, а ты стираешь запись, – выдает Цветочек тоном учительницы, рассказывающей новую сложную тему.

– Заметано, считай, что меня привязала, – хмыкаю хрипло, сгорая от предвкушения.

Не верится, что сейчас поцелует сама.

Алиса медлит, её нервное возбуждение, смешанное с неуверенностью в том, что вообще стоит со мной в это играть, так осязаемо, что накрывает нас обоих вязким коконом.

Её руки так и убраны за спину, лопатки прижаты к стене, лихорадочный взгляд мечется по моему лицу.

Медленно к ней наклоняюсь, облегчая задачу. Ладони вжимаются в кирпичную кладку до побелевших костяшек. Замираю в миллиметре от Алисиного рта.

Просто коснись…Сама.

И она касается.

Тихо выдыхая на меня влажный горячий воздух, мягко и целомудренно прижимается губами к моим. Застываем. Во мне тонкие тонки бегут. Боюсь пошевелиться, боюсь её спугнуть. На рецепторах медовый вкус кожи, но я хочу больше.

Гораздо…

И натянутые нервы чуть не взрываются, когда Алиса делает следующий шаг и робко толкается языком в мой приоткрытый рот, тут же наполняющийся слюной с её сладковатым, густым вкусом. Встречаю её своим языком, давлю на губы, вынуждаю сильнее приоткрыть рот, тоже меня пустить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Сладкая…Такая сладкая…

У меня пульс шкалит, шумя во всем теле, пока глажу её язычок своим и ловлю, как рвано тихонько дышит, откидываясь затылком на кирпичную стену и постепенно вся обмякая.

Хочется её обнять до рези в руках, но я не могу. Лишь вжимаюсь наконец своим твёрдым телом в её, вдруг такое податливое, и целую жарче, неотвратимо увеличивая напор. Это уже почти секс…

Тянет воронкой всё глубже и глубже.

В голове мешанина какая-то из обрывочных знойных мыслей. Я знаю, что этот поцелуй не закончится ничем, но от этого почему-то только сильнее ведёт, ведь тогда поцелуй – и есть цель.

Когда у меня было такое в последний раз? Лет в пятнадцать?

И то я там больше думал о том, что заодно можно девчонку полапать.

Сейчас же я могу коснуться Алису только своей голым торсом и языком. Могу лишь вжаться ноющим пахом в её бёдра, на инстинкте имитируя древние ритмичные движения.

Её руки тоже не на мне.

Алиска продолжает держать их за спиной, хотя уже глухо стонет мне в губы, сладко посасывая мой язык.

И от её нежного, ластящегося ко мне кошкой тела невыносимо горячо.

Плавимся, подыгрывая друг другу. Хочется уже целовать её ниже так, что ноги подкашиваются. Шею, грудь, живот, киску…

Я бы прямо тут у стены к ней полез, давно мало что соображая.

И только страх, что, стоит мне оторваться от её губ, и Алиса тут же опомнится и решит, что желание вполне исполнила, останавливает.

Вообще этот страх, что она сейчас всё резко прекратит, так и звенит во мне. Уверен, что она сейчас просто забылась…

Это заставляет не давать Цветочку ни секунды передышки, сплетаясь с ней языком и кусая припухшие мягкие губы. Она так эротично тихо постанывает при этом, выгибаясь навстречу всем телом, что мысленно я уже давно имею её, прижав к крыльцу.

Девичий смех вдалеке не сразу добирается до затуманенного сознания. Но к нему добавляются мужские голоса. Какая-то компания.

И они всё ближе…Идут прямо к нам.

Понимаем это одновременно, резко отшатываясь друг от друга.

Хватаем воздух, прожигая встретившимися лихорадочными взглядами.

Смотрю на свой ядовитый Цветочек, и меня топит примитивным желанием и каким-то ещё гораздо более тонким, сложным чувством, от которого внутренности словно в невесомости зависают, а Алиса…

Я не вижу, но уверен, что Алиска заливается краской стыда. От неё волной идёт растерянность, шок и…сожаление.

И это подрывает меня. Да мы ничего такого не делали, эй!

А у нее такой вид становится, будто Родину предала! Сейчас того и гляди побежит каяться.

Это из-за Яныча, да?

Потому что я – не он?!

– Алис, – убираю затекшие руки со стены, хватаю её за локоть, не давая сбежать, потому что по глазам вижу – сейчас стартанет.

Отводит глаза. Поддеваю пальцем подбородок, чтобы снова взглянула.

– Пусти, Артём, сейчас уже сюда придут, – глухим, смущенным голосом.

– Пусть придут…Алис, давай встречаться, – выпаливаю на выдохе.

У неё удивленно вытягивается лицо. Хлопает ресницами, приоткрыв рот, а затем…Начинает нервно смеяться.

Смеяться, твою мать!

И это вдруг жесть как обидно, потому что я ведь ни хрена не шучу.

– Что? Что не так?! – рычу на неё, задетый за живое.

Мотает головой, не отвечая. Давит смех.

– Спокойной ночи, Артём, – мягко вырывает локоть.

И одним юрким движением огибает меня, прорываясь к крыльцу.

– Алиса! – кричу ей вслед.

Оборачивается лишь на секунду, победно улыбается и хлопает дверью.

Блять.

Меня просто разносит.

Ну, правильно…Я же не Наумов, да?

Так, только поиграть и продинамить. Сука!

Хватаю гальку покрупнее, запускаю от души в стену. Внутри клокочет всё. Я потом успокоюсь и посмеюсь сам над собой, наверно, но сейчас не могу. Нахожу ещё камень, запускаю рядом с окном на первом этаже.

– Эй, Тёмыч! Ты чего хулиганишь? – насмешливый голос Ярика прямо за моей спиной.

Оборачиваюсь. Мои ребята и Соня с Зарой. Это они только с пляжа?

– Вы чего так поздно?

– Да ещё костёр жгли… Вот девчонок провожаем.

– А-а-а, – тяну, пытаясь по-быстрому взять себя в руки.

Запускаю ладони в карманы шорт, хмурым взглядом провожаю Алискиных подружек, тепло прощающихся с пацанами.

– Что? Не дали? – едким тоном интересуюсь у парней, как только за девочками захлопывается тяжелая входная дверь в корпус.

– Не сыпь соль на рану, а, – вяло посмеиваясь, тянут пацаны, – Приличные, все дела…Но шансы есть…Не у Кира конечно. Там Зара на замке.

Ржут, пихая возмущающегося Мельника в бока.

– Да и Сонька не факт, – чешу лоб, щурюсь, препарируя злым взглядом закрытую дверь, буквально пару минут назад отделившую меня от Алисы, пинаю гальку ногой.

Не могу… Не могу успокоиться.

– Пошли может к кому попроще, а? В палаточный лагерь? А то недотроги эти достали уже… – предлагаю парням.

– Это к кому? Кто-то звал? – хмыкает Мот.

– Да была там одна…Как её, блять… Куницына. И подружки есть у неё.

26. Алиса

Залетаю в комнату вихрем. С грохотом захлопываю дверь и вжимаюсь спиной в дверное полотно, прикладывая ладони к пылающим щекам. Дышать выходит только шумными судорожными толчками.

Напротив двери умывальник и зеркало, и я встречаюсь взглядом со своим отражением. От того, как лихорадочно мерцают собственные широко распахнутые глаза, смущаюсь ещё сильней…

Рывком отталкиваюсь от двери и словно пьяная бреду к своей кровати. Падаю на спину и трогаю припухшие влажные губы, расфокусировано пялясь в дно второго яруса над моей головой.

Внутри что-то странное творится. Будто буря в пустыне – раскаленная, беспощадная, скручивающая в жгут. И хочется и возмущаться, и смеяться, и двигаться. Всё одновременно!

Но я лишь лежу звездой на своей постели, трогая истерзанные губы пальцами и медленно облизывая их, потому что они ещё так ярко хранят чужой вкус…

Пытаюсь успокоиться.

Обдумать.

Замедляю дыхание. Прикрываю глаза.

И постепенно мозг остужается, взбесившиеся гормоны исчезают из крови, и картинка произошедшего перестаёт быть такой взрывной.

Встречаться он предложил… Пф-ф-ф…

Он произнес это так легко!

Эти слова вообще что-то весят?!

Мы сколько знакомы? Четвертый день? И два из них провели в поезде, где, не переставая, ругались…

Что он вообще знает обо мне, кроме размера груди?

Характер, привычки, планы, мечты, предпочтения – все эти мелочи и не очень, которые и делают нас теми, кто мы есть. Создают уникальную комбинацию личности каждого человека. Ведь именно в личность влюбляются, разве нет? Хотят быть рядом…

Я вот в Наумова влюбилась, потому что он умный, талантливый, добрый, справедливый, с прекрасным чувством юмора. До сих пор помню, как в первый раз пришла на его лекцию, уставшая и рассеянная, погруженная в себя. И как, открыв рот, просидела полтора часа, жадно слушая о шумерах и думая, что не помню, когда в последний раз не в театре слышала такой поставленный глубокий голос. А потом постепенно я узнавала Глеба всё больше и больше, и он полностью очаровал меня. Именно как человек, хоть он бесспорно привлекательный мужчина, но…

Артём вот тоже привлекательный.

Но что я могу сказать о нём, кроме того, что он не считает шантаж чем-то неприемлемым, что уже тревожный звоночек…

Ничего! Я не знаю о нём абсолютно ничего.

И ты, Алиска, так растеклась…!!!

И мне становится просто невыносимо стыдно. И жарко. Сама себя не понимаю.

«Это просто способ залезть к тебе в трусы, Алиса. Больше ничего», – ворчит внутренний голос.

Что вообще в его понимании "встречаться"?

Сегодня вы встречаетесь, а ещё через три дня расстаетесь, и он со спокойной душой встречается с другой. Видимо так?!

Боже…И почему я вообще думаю об этом?

Я ведь совсем не хочу быть с ним. Я его вообще не знаю!

Я хочу быть с Наумовым. Мечтаю о нём уже почти год. Просто…Есть ли у меня реальный шанс с Глебом? В глубине души я боюсь, что он так и останется бесплотной фантазией.

А Артём…

Вот он. Рядом. Горячий. Живой. И, чтобы я себе не говорила, он казался вполне искренним, и…

«И не ври себе, Алиса, уважение, близкое знакомство, восхищение личностью – это, конечно, хорошо. Но и без всего этого, оказывается, можно очень сладко целоваться…» – сладко поёт моё другое я, обитающее не в голове, а где-то поближе к бёдрам…

М-м-м…Свожу колени вместе и переворачиваюсь на бок. По телу до сих пор бродит беспокойное возбуждение, горячими волнами омывая низ живота. И хочется забить на все эти "за" и "против" и просто перебирать в голове жаркие моменты этого вечера.

Их было много. Слишком много для не такой уж опытной меня.

От мысли, сколько таких обжигающих моментов может быть, если я буду встречаться с Артёмом, задыхаюсь…

Дать ему шанс?

Чё-ё-ёрт…

Закрываю пылающее лицо руками и стону в ладони. Я…Я не знаю. Может быть и стоит попробовать, а?

Завтра.

Я решу завтра. Сейчас меня все равно так штормит, что думать нормально не могу.

Да и не факт, что человек, который так легко предлагает такое, не передумает уже на следующий день. Так что сначала взгляну в глаза Артёму при дневном свете, а потом уже буду что-то решать, да?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍27. Алиса

Утром я подскакиваю первая. Внутри всё бурлит от нервного возбуждения. Расталкиваю ворчащих девчонок, и мы вместе идем в душевую в конце коридора. Они вялые как сонные мухи, хотя пришли сразу после меня и без задних ног завалились на кровати. Грозились тут же вырубиться от усталости, а в итоге взбудоражено прохихикали ещё пару часов, разбирая на атомы вечер, проведенный с четверокурсниками на пляже.

Я же молчала и делала вид, что слушаю их, а сама полностью утонула в своих собственных переживаниях, которыми поделиться пока не могла.

По-настоящему оживилась лишь при мельком брошенном Соней имени Артёма.

Оказывается, они встретили его у входа в корпус…

Девчонки сказали, что он был весь какой-то взъерошенный и хмурый. Я на это лишь рассеянно заулыбалась, накрываясь одеялом. Прикусила губу.

Злился, что я убежала? Ещё стоял на крыльце, не уходил, да?

Тепло прошло через все тело волной, и в животе шипучкой завзрывались пузырьки, распространяя по венам щекочущую легкость. Закрыла глаза и словно вживую поймала его взгляд на себе в упор. Наглый, внимательный, жгучий…

Взгляд, обещающий мне, что поймает и ни за что не отпустит. Взгляд такой горячий, что я уже совсем не уверена, что так уж хочу убегать…

Наконец девчонки, насмеявшись, успокоились и заснули, а я все ворочалась в своей постели, вырубившись только к утру.

Что не помешало мне мигом подорваться с кровати с первой же трелью будильника. Надо ещё накраситься успеть. И…чтобы такого надеть?! Чтобы и красиво, и дежурство на кухне пережить можно было.

Собираю волосы в высокий гладкий хвост, выбираю белый кружевной летний комбинезон с провокационно короткими юбкой– шортиками и американским воротником-стойкой. Воротник, конечно, строгий, зато плечи обнажены, и верхняя часть красиво облегает грудь…

Кручусь перед зеркалом, придирчиво себя разглядывая. Девчонки смеются.

– Это ты так картошку чистить собралась, Алис?! Не боишься комбез угробить? Он же белоснежный.

– Я же в переднике, – вздыхаю с ноткой горького сожаления.

Собравшись, высыпаем на улицу, не дожидаясь Элечки и её личного приглашения на зарядку.

Сердце так нервно стучит, пока озираюсь по сторонам, здороваясь со знакомыми, что подскакивает до самого горла.

Розовею, понимая, что ищу глазами Артёма.

Но его нет.

Он и в прошлый раз на общую зарядку не пришел. С чего я решила, что сегодня что-то изменится?

А в столовой я буду в этом уродском переднике…Эх…

Пульс замедляется, тут же становится скучно и как-то разом накатывает ощущение начинающейся духоты, хотя нет и девяти утра. День снова обещает быть невыносимо жарким. Если я чудом не измажу на дежурстве свой белый комбинезон, то он точно пожелтеет от моего собственного пота.

Настроение немного падает, но внутри все ещё тонко и нервно звенит, заставляя ожидать чего-то судьбоносного каждую новую секунду.

Встаём с девчонками в ряд посередине к ещё одной парочке наших одногруппниц, шепотом перекидываемся приветами, так как ведущая уже начала разминать шею, громко, на всю площадку, задавая счет.

– Теперь тянем прямую руку вправо…И раз…И два…На-аклон…

Когда делаем мельницу, на площадку приходит Наумов. Вижу его, и сердце пропускает удар, а щеки заливает лёгким стыдом. Такое смутное горчащее чувство, будто я Глеба Яновича предала…

Не выдерживаю и опускаю взгляд, начиная рассматривать свой маникюр, хотя обычно пялюсь на Глеба во все глаза. Неловко. От собственных мыслей. От поступков. От того, как вчера ластилась к Наумову, расспрашивая про эти чёртовы черепки, которые на самом деле мало мне интересны. А он вёлся, уверенный, что я такая же увлеченная, как он сам. Это не был обман. Просто обычная женская уловка, чтобы привлечь внимание, да?

А ещё потом с Артёмом…

Боже…Лицо окончательно заливается душным красным, и наклоны тут не причем.

Если разбирать по частям, то разве я делаю что-то плохое???

И каждый свой шаг я спокойно могу объяснить и оправдать. Но от этого не пропадает ощущение, что это как-то неправильно…

Глеб Янович сегодня в бежевых шортах и белой футболке с логотипом нашего факультета, на голове бейсболка, на ногах кеды. Ему очень идет…

– Минуточку внимания. Моя группа, обращаюсь к вам, – звонко хлопает в ладоши, – Так, сегодня я с вами на раскопках целый день…

– Ур-ра, – разносится нестройное по рядам.

Наумов коротко улыбается и продолжает.

– Наша цель та же – пятый участок. После зарядки жду всех у столовой! Кстати… – пробегается взглядом по присутствующим, выцепляет Элечку, стоящую в первом ряду, – А четвертый курс где, Элла Эдуардовна? Базов, Мельник, Ведунов…

– Не смогла поднять, – нервно поправляет очки Элечка с таким видом, будто это страшное упущение с её стороны, – Похоже, только под утро легли…

– Нажрались что ли? – выгибает бровь Глеб, раздраженно хмыкая, – Ладно, я сам с ними поговорю… – и громко на всю площадку, – Товарищи– студенты, вы у нас уже, конечно уже все взрослые, но требования к дисциплине для всех одни, иначе вам грозит сорванная практика и логичные после этого проблемы в деканате, ясно всем?

– Да-а-а! – уже гораздо стройней отвечаем.

– Хорошо, извините, что прервал. Продолжайте, – Наумов кивает ведущей и сворачивает к столовой, оставляя нас доделывать зарядку.

Под счёт приседаем. В голове крутится назойливой мухой, что вечер Артёма не закончился на нашем прощании у крыльца. С одной стороны, ну и что, но…

– Привет…Привет…

Поворачиваю голову, чтобы увидеть, кто там всех расталкивает, так сильно опоздав.

А, Куницына с Ульяной. Как обычно…

Как они удачно Наумову не попались на глаза. И нет, чтобы в конце тихонько встать – лезут прямо к нам в ряд. Пристраиваются к Наташе, ещё одной своей подружке, из-за чего мне приходится подвинуться. Недовольно поджимая губы, отхожу в сторону и становлюсь прямо перед Анькой Куницыной, найдя место посвободней.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Не то, чтобы у нас с Куницыной война, но отношения не складываются с первого дня.

– Привет, вы что так поздно? – шипит Наташка на подружек за моей спиной.

– Да не встать было, только под утро легли, – тянет Анька игривым тоном.

– Тише, – шикаю, оборачиваясь к ним на секунду.

– Ой, Лютик, не нуди, правильная нашлась, – отмахивается Аня от меня, но сбавляет пару тонов, от чего теперь до меня доносится только их свистящий взбудораженный шепот.

– Зря ты с нами к парням не пошла, Наташ, – неразборчиво бормочет Куницына.

Ловлю краем уха Анькин шепот. В голове щелкает мелькнувшая догадка, и я мгновенно внутренне застываю.

Так…

Теперь даже жалею, что сделала им замечание, потому что приходится полностью обратиться в слух. Слова капризно улетают, подхваченные соленым разогретым ветерком. Вокруг столько шорохов и звуков, счет этот громкий на всю площадку, и я ловлю лишь обрывки фраз…

Но и от них меня трясет.

" У них целая канистра вина была"…"Да, того"… "Голова трещит адово"…"Да сначала играли в правду или действие"…"Так ржали"…"Мы с Артёмом за берег пошли"…" Конечно, одни!"…"Ой-й, не спрашивай, ах-ах-ах"…"Ну, естественно"…"Ну было, да…"…"Я же говорила, что он запал…"

– Тянем внутреннюю сторону бедра! И раз… – командует ведущая где-то впереди.

– Ой, я уже потянула, – масляно хихикает Куницына сзади, намекая на то, что Базов принимал в этом деятельное участие.

И всё. На этом моменте меня подрывает.

Я итак последние минуты на грани была, слушая, как весело провёл ночь этот желающий встречаться!

Какой же…шлюховатый подонок!

И эта…выдра облезлая! Я вот растерялась, а она…

– Шалава, – рычу на всю площадку и выхожу из строя, не обращая внимание на изумленные лица занимающихся вокруг, тут же прекративших тянуть внутреннюю сторону бедра.

– Девушка! Вы что там сказали? Вы куда? – требовательно окликает меня ведущая.

– Заболела голова, говорю, извините, мне освежиться надо.

– Ладно, хорошо. Помощь не нужна? – уже обеспокоенно.

– Нет, спасибо. Я сама.