Текст книги "Ядовитая связь (ЛП)"

Автор книги: Ана К. Блэклейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

– Конечно, начинаешь получать от этого кайф. Мы все превращаем то, в чем хороши, в настоящее искусство. Даже бухгалтеры, – говорит он, его пальцы расправляются в моих волосах, массируя кожу головы так, что из моего горла вырывается стон. – Даже специалисты по онлайн-маркетингу. И даже танцовщицы у Снейка.

Отрицать это было бы не только глупо, но и наглой ложью. Да, я действительно считала свои танцы у Снейка формой искусства. Как и ту опасную игру соблазнения, которую мы сейчас ведем друг с другом.

– Значит, Картаджино провел остаток жизни, мечтая о мести, – говорю я.

– Картаджино, Синатра и Бистли. Брат Снейка. Единственные трое, кто выжил.

– Ты ведь сказал, что выжить – это не проблема.

– Мужчины выходили из ринга живыми. Но немногие проживали долго после своих ранений. А из тех, кто выживал, многие в итоге сами сводили счеты с жизнью.

Меня пробирает дрожь, и мое тело замирает.

– Ох, – вырывается из моих губ. Самоубийство – это совсем другой уровень. Почему-то эта тема всегда была для меня триггером.

– Не останавливайся, – приказывает он, толкая меня, чтобы я снова начала двигаться. – Будь хорошей маленькой шлюшкой и продолжай трахать себя на камеру, если хочешь услышать продолжение истории.

Меня бесит, как эти слова заводят меня, но я не могу отрицать, что это так. Особенно когда он отпускает мои волосы только затем, чтобы обхватить меня сильной рукой за талию и приподнять с его колен настолько, чтобы освободить свой член. Его кожаный ремень со звуком выскальзывает из петель, но так и не падает на пол.

– Знаешь, я передумал. Думаю, будет лучше, если ты просто послушаешь, пока я трахну твою задницу.

Я ахаю, но не успеваю ничего сказать, как ремень уже шлепает по моему лицу, а мой удивленный вдох он использует, чтобы вставить его между моими зубами. В следующий момент кожа впивается в мои щеки, а ремень завязывается узлом за моей головой, прямо под местом, где закреплена маска.

– Ты должна быть благодарна, что я не использую горлышко этой бутылки виски, как хотели сделать некоторые парни в клубе, – шепчет он мне на ухо. – Эти идиоты не знали, что движение внутри твоей киски вызовет очень неприятное ощущение всасывания. – Его рука сжимает член между нами. – Но я знаю, что даст тебе боль, которую ты заслуживаешь, не оставляя повреждений.

Он облизывает раковину моего уха, и я вздрагиваю от предвкушения. Ощущение маски на верхней части лица и ремня между зубами добавляет извращенный штрих, который почти сам по себе доводит меня до грани.

Он обещал, что трахнет меня в задницу, но вместо этого продолжает сжимать свой член так, что его головка набухает еще сильнее, становясь темно-фиолетовой и угрожающе выглядящей на экране телефона. Другой рукой он поднимает меня ровно настолько, чтобы направить его к моему входу. Я такая мокрая, что внутренние стороны моих бедер блестят от сока, но мои стенки все равно плотно сжимаются вокруг его толстой длины. Я всхлипываю, хватаясь за подлокотники, мои бедра сгибаются, но все, что делает Джакс, это смеется мне в ухо.

Я делаю короткие резкие вдохи с каждым дюймом, который проникает внутрь, мое тело медленно привыкает. Я привыкла к Джаксу, но то, как он сжимает себя у основания, заставляет кровь приливать к головке, делая его еще больше, чем мне комфортно, и этот ублюдок прекрасно об этом знает. Он всегда был слишком большим, чтобы я могла принять его полностью без труда, но сейчас это особенно сложно.

– Хочешь узнать, как я заработал вечных врагов в лице Синатры и Бистли? – мурлычет он, маневрируя мной своей рукой, одновременно натягивая лишний конец ремня за моей головой, чтобы прижать меня к себе еще сильнее.

Я снова тихо скуля, больше из-за грубости его движений, чем из-за его вопроса, но он продолжает, словно ему все равно.

– Синатра заработал свою репутацию благодаря контрасту между своей артистичной натурой и варварством, которое он показывал на ринге. Он не был особенно сильным, но он был хитрым, изворотливым и очень быстрым. Чтобы справиться с ним, требовалось нечто большее, чем просто сила или мучительные методы, – его голос становится холодным, как сталь, когда он погружается в меня до самого основания. – Так что, когда он подкрался ко мне сзади с шнурком, который пронес на ринг, я успел перехватить его, прежде чем он затянул его на моей шее. Я сломал его и использовал, чтобы отрезать ему ухо. Он орал от боли, крови было море. Но эта ярость и агония могли бы придать ему еще больше сил, поэтому мне пришлось полностью вывести его из строя. Я обмотал шнурок вокруг пальцев его правой руки и вырвал три из них. Его пришлось выносить с ринга, кровь была повсюду.

Мои стенки сжимаются вокруг него сильнее, выжимая из него все, что он может дать. Его сила, безумие и та уязвимость, из которой все это родилось, словно потоком вливаются в меня, пока я впитываю его член глубже. Я опускаюсь на него до самых яиц. Но как только я готова кончить, мои глаза закатываются, стоны захлебываются за кожаным кляпом, он поднимает меня и выходит.

Я сначала мычу в знак протеста, а потом начинаю яростно дергаться, когда злость накрывает меня. Я была так близко к разрядке.

Но через секунду его большая рука обрушивается на мою спину, толкая меня вниз. Я ловлю себя на руках, локти утопают в пушистом кремовом ковре, и я оказываюсь почти лицом к лицу с экраном. На дисплее я вижу свое лицо в маске и рот, затянутый кожаным кляпом. Мои груди все еще подрагивают от силы, с которой меня прижали. Моя задница поднята вверх, шелковая ткань задралась до талии. Все, что видно от Джакса, – это его дьявольские глаза, когда он охватывает мою киску, проводит пальцами по моему влажному соку и затем скользит ими по открытому входу в мою узкую дырочку.

Я извиваюсь, пытаясь вырваться, но он проводит рукой вдоль моего позвоночника и резко дергает за ремень. Моя голова откидывается назад, и на мгновение я теряю из виду экран. Но ему, видимо, нравится идея заставить меня смотреть, как он меня использует, поэтому он ослабляет натяжение ровно настолько, чтобы я снова видела все. Его ноги в ботинках раздвигают мои колени, полностью обнажая мою киску и задний проход перед ним.

– Ты когда-нибудь представляла, как кто-то из этих ублюдков в клубе трахают твою задницу в клетке? – спрашивает он хрипло. Этот мерзавец так же озабочен, как и я, но черт с ним.

Он плюет мне на задний проход, добавляя влажности, и вталкивает туда палец. Это больно, словно он действительно меня наказывает. Я качаю головой в знак отрицания.

– Правда? За все эти годы, что ты трясла своими сиськами и задницей перед этими извращенцами, ни разу не возбудилась?

Я смотрю на него в экране телефона, мои глаза покраснели, грудь и шея покрыты румянцем. Под маской мое лицо наверняка тоже горит. Он не поверит правде, так что лучше соврать, просто чтобы бросить ему вызов. Я киваю, давая ему то, что он хочет, позволяя поверить, что я думала о тех мужчинах... шлюшливые мысли.

– Я наполню твою задницу, – говорит он, забирая еще немного моего сока, чтобы смазать задний проход, а затем снова вводит палец, теперь уже два, подготавливая меня. Я смотрю, как мое тело дергается вперед и назад в экране. – Я отымею тебя грубо своим членом.

Он продолжает растягивать меня пальцами, одновременно тянет ремень кляпа, чтобы притянуть меня ближе к себе.

Он больше не говорит о своем прошлом, и это даже облегчение. Мне хочется узнать о нем все, но для одной ночи этого уже слишком.

Все мое тело напрягается, когда он вводит головку своего члена в мой задний проход, и я кричу в кляп, пальцы вцепляются в пушистый ковер.

– Ты знаешь правила, маленькая шлюшка, – хрипло говорит он, натягивая кожаный ремень. – Все идет намного легче, когда ты просто принимаешь это.

Я стараюсь расслабиться в его хватке. Я сосредотачиваюсь на отражении: мое лицо в кляпе, я качаюсь вперед-назад от каждого его толчка в мою задницу, мои большие груди подпрыгивают. Он управляет мной, как лошадью, держит лишний конец ремня в одной руке, а другой разводит мои ягодицы, чтобы получить полный доступ.

– Ты полностью в моей власти, Ада-Роуз, – мурлычет он, наслаждаясь моими скулящими звуками. – Я владею твоим телом. Мы поженимся, и для всех ты будешь леди. У тебя будут деньги, влияние и уважение. Но за закрытыми дверями ты всегда останешься моей шлюхой. Моей, чтобы использовать, чтобы унижать. И я буду делать это часто, Ада-Роуз. Так часто, что ты будешь чувствовать боль каждый день, напоминая себе, какая ты шлюховатая маленькая дрянь.

Его рука обхватывает меня спереди, два пальца раздвигают мои влажные губы, открывая пульсирующий клитор воздуху. Я чувствую, как его яйца сжимаются у меня на заднице, пока он вбивается до конца, вырывая из меня приглушенный кляпом крик боли. Но вместе с этим приходит и удовольствие, особенно когда он играет с моим клитором пальцами. Я не могу не реагировать на его движения: мои глаза закатываются, тело кричит о разрядке, которая мне нужна слишком сильно, а он это прекрасно знает. Пусть мой рот затянут кляпом, но язык моего тела говорит громче любых слов – как жадно я принимаю его член, как мне нравится видеть свое отражение на экране, пока он пользуется мной.

Его член пульсирует, готовый выплеснуть все внутри меня, но он туже оборачивает кожу ремня вокруг своей руки, заставляя себя сохранить контроль. Его пальцы покидают мой клитор только для того, чтобы грубо вонзиться в мою мокрую киску. Он даже не пытается быть нежным. Три пальца, и он начинает жестко трахать меня ими.

– Ага, тебе нравится, когда обе дырочки заняты одновременно, правда? – рычит он с удовольствием, когда я начинаю стонать, не в силах сдержать себя. – Посмотрим, каково это быть как следует выебанной. Не переживай, для твоего ротика у меня тоже кое-что припасено.

Я теряю контроль, изо всех сил извиваясь вперед-назад. Ноздри раздуваются, хватая воздух, пока мое удовольствие взрывается в его руке, моя поясница выгибается, а пальцы сжимаются в кулаки, цепляясь за ковер.

Он стонет, грубо запрокидывая мою голову назад, пока его большой член пульсирует внутри моего зада.

– Ебать, Адалия, – рычит он, его голос переполнен страстью. Я уверена, что вот сейчас, он кончит, но нет. Он, должно быть, все еще охуевший до предела, если способен так себя сдерживать, несмотря на то, что уже на грани.

Он наклоняется в сторону, хватает бутылку виски из-за телефона, оставляя мобильник опираться на пустой стакан. Затем развязывает кожаный ремень, сдавливающий мое лицо. Мои изнасилованные губы, наконец, освобождаются, и я жадно втягиваю воздух, заполняя легкие. Но он тут же сует мне бутылку в лицо.

– Пей, – рявкает он. – Оберни свои губы вокруг горлышка, как хорошая шлюха.

Я делаю, как он сказал, беру долгий глоток из бутылки, пока он все еще яростно трахает мою задницу. Мои сиськи подскакивают в такт его толчкам.

– Посмотри на себя, развратная маленькая шлюшка. Пьешь и позволяешь себя ебать, – рычит он, опуская свое тело на мою спину, его лицо оказывается рядом с моим на экране.

Мое дыхание замирает, когда я вижу на дисплее его идеально выточенное лицо, эту челюсть, острую, как нож, и она сейчас давит на мою щеку. Между нами проступает тонкая полоска крови – моя маска с драгоценными камнями прорезала его кожу. Но он только ухмыляется и давит еще сильнее.

– Джакс, – выдыхаю я, но он подкладывает ладонь под бутылку и резко возвращает ее к моим губам. Он держит ее так, что мой язык вынужден лизать горлышко, а губы – сосать его, когда я делаю глоток.

– Болит не сильнее, чем видеть, как ты танцуешь для этих ебучих извращенцев, – рычит он. – Но единственный член, который будет тебя трахать до конца твоей жизни, – это мой.

Он толкает сильнее, и я подаюсь вперед, ловя себя на руках, бутылка вырывается из моих пальцев и с глухим звуком ударяется о ковер. Янтарная жидкость разливается по роскошному кремовому ворсу, оставляя пятна, похожие на кровь. Джакс подхватывает меня одной рукой, откидываясь на спинку кресла, на котором сидел до этого. Мое тело оказывается прижато к его спине, а он все еще глубоко внутри меня. Место, где мы соединены, отчетливо видно на экране телефона.

– А что, если я отправлю это видео каждому ублюдку, который был в клубе в пятницу? – рычит он, его ягодицы сжимаются, а член скользит в моей заднице, покрытой моим соком, его слюной и остатками моего оргазма. Моя киска снова переполняется, клитор пульсирует от жажды.

– Ты не сделаешь этого, – задыхаюсь я. – Ты же даже не мог выдержать, когда они смотрели на нас в клетке, и теперь ты хочешь, чтобы я поверила, что отправишь им такое откровенное видео?

– Ах, ты думаешь, что знаешь меня, маленькая шлюшка, – говорит он, снова поднося бутылку к моим губам. Она уже почти пустая. Всего пару глотков осталось, и это почему-то разочаровывает. Не из-за жажды алкоголя, а из-за извращенности всего происходящего, которая меня заводит. – Но ты еще можешь удивиться. Ты старалась держаться, пока я рассказывал свою историю, но, думаю, ты так и не поняла до конца. Я монстр, и это не кино. Здесь ты не приручишь зверя и не превратишь его в своего преданного щеночка. Этот зверь заставит тебя стоять на коленях, пьяную, с размазанным макияжем, пока тебя трахают, как грязную маленькую шлюху, которой ты являешься. И так будет до конца твоей жизни.

С этими словами он сжимает мой клитор между двумя пальцами, которые способны проламывать черепа, и рычит, как животное, когда, наконец, кончает глубоко внутри меня. Этого достаточно, чтобы я снова кончила на его пальцы, мое тело становится мягким, полностью подвластным ему. Я падаю лицом на ковер, вымотанная, моя задница все еще задрана вверх, а его сперма медленно вытекает.

Позже он снова пользуется мной, не утруждая себя очищением. На этот раз он добавляет лубрикант, одновременно потягивая виски и смотря порно. Моя щека трется о ковер рядом с разлитым алкоголем, и я понимаю, что он говорил серьезно. И что я буду кончать для него каждый раз, когда он будет трахать меня, как хорошая маленькая шлюшка – только для него.

Джакс

Я делаю глоток кофе, глядя на горизонт за окном своего офиса, одной рукой запуская пальцы в карман брюк. Пытаюсь не думать о том, что творится рядом. Но мозг никак не выключит вчерашнюю ночь с Адалией, а если и отключается, то только для того, чтобы вернуть пятницу. Как я трахал ее в подворотне, как она терлась своей киской о прутья клетки. Черт, я точно не дотяну до конца сегодняшнего дня, чтобы снова ее не трахнуть.

Сегодня утром я оставил ее лежать лицом вниз на полу, полностью вымотанную, после того как трахал ее всю ночь под порно, которое шло на большом экране. Я даже не смотрел его – оно было лишь для того, чтобы заставить ее чувствовать себя никчемной шлюшкой, наказать ее за то, что она единственная женщина, из-за которой у меня встает. Но сколько бы я ни старался принизить ее, видеть в ней предательницу и грязную потаскуху, я не могу справиться с тем, что она вызывает во мне. Ради нее я бы горы свернул, и это никогда не изменится, что бы она ни сделала.

Два дня я пытался утопить свое горе в алкоголе и женщинах – самых дорогих проститутках, которых можно найти в Манхэттене. Но даже после того, как она доказала, что не чистый ангел, а лживая соблазнительница, у меня ничего не вышло. Я подсел на нее, она как крэк, и никакая реабилитация в мире меня от нее не спасет. И только за это я ее накажу. Не за ложь, не за то, что она годами танцевала перед другими мужчинами, не за то, что скрывала от меня свое альтер-эго, а за то, что заставляет меня чувствовать. Она держит мое сердце в своих руках, даже не подозревая об этом, и я сделаю ее зависимой от меня так же, как я зависим от нее.

Черт, я даже ненавидеть ее не мог. Даже когда мое сердце разрывалось на части, пока я смотрел, как она танцует в той клетке, я не мог отвести взгляд. То, как она двигалась, эта пластика, превращенная в искусство, разливались по моим венам, как героин.

Когда я не смог трахнуть других женщин, я ввязался в драку в баре. Теперь мое лицо пестрит на первых полосах, и я ожидаю пару исков от ублюдков, которые хотят срубить легких денег, но мне плевать. В тот момент мне было важно только одно – сбросить эту чертову злость, вызванную болью от мысли, что она принадлежала другим.

Все деньги, влияние, власть – все это не стоит ни гроша в сравнении с Адалией. Я бы отказался от всего этого за секунду ради нее. Я бы жил в пещере, если бы пришлось, разводил костры, охотился, делал бы ей детей и растил их вместе с ней.

Блядь. Я втрескался в эту женщину по уши – и она никогда об этом не узнает.

Панель на моем столе зуммерит. Это Ллойд.

– Сэр, лорд Деклан Сантори хочет вас видеть.

Теперь мой начальник штаба объявляет мои визиты. У меня, конечно, есть секретарша, но она работает из дома с тех пор, как я вслух заявил, что Адалиа – моя. Последнее, что она сделала из офиса, – это разослала уведомления всем VIP-заведениям города, что Адалиа Росс должна пользоваться особым уважением. Это уведомление вполне прозрачно давало понять, что она женщина, которую я трахаю. Но теперь все изменилось. Теперь, когда моя личность больше не секрет, а ее лицо мелькает в медиа, все в этой стране будут знать, как с ней обращаться. Очень скоро я объявлю, что она станет миссис Вон.

Даже если это произойдет против ее воли.

И в моей постели она всегда будет моей грязной шлюхой. Я привяжу ее к себе и буду мучить ее самой извращенной формой наслаждения до конца ее дней. Похоже, я никогда не смогу насытиться этой женщиной, даже когда ее кожа вся покроется морщинами, а волосы поседеют.

Матовые стеклянные двери моего офиса открываются с мягким жужжанием, и в помещение входит единственный человек, которого я когда-либо называл другом. Я разворачиваюсь к нему, ставя кружку с кофе на глянцевую черную поверхность стола.

– Лорд Сантори, – говорю я в качестве приветствия с легкой насмешкой в голосе.

– Да пошел ты. – Он ненавидит, когда его так называют, но чаще всего проглатывает это, если только это не нарушает дистанцию. Титул, который он унаследовал, вызывает у него лишь презрение. Его семья – мелкие аристократы из Англии. Но Деклан Сантори выглядит не иначе как гребаный принц со своими изящными движениями и отточенными манерами, за которыми скрывается его настоящая сущность.

Как и у меня, у него темное прошлое. И, как у меня, у него есть альтер-эго – Бык. Жестокий боец в клетке, единственный, кого я когда-либо тренировал, и единственный, кто смог сравниться со мной по уровню мастерства, амбиций и успеха.

Но есть одна вещь, которая резко отличает нас друг от друга. Я всю жизнь избегал внимания СМИ, а он, наоборот, купается в их лучах. Конечно, на это есть причина, и эта причина имеет имя, которое знаем только мы с ним.

Он берет одно из кожаных кресел напротив меня, слегка отодвигает его назад и садится, элегантно поправляя лацканы пиджака. Как и я, он предпочитает Brioni. Я остаюсь стоять, твердо упираясь ногами в пол и стоя спиной к горизонту.

– Бистли начал показываться на публике, – говорит он. – И явно специально. Его не было в городе годами, а теперь он внезапно появляется, как какой-то ебаный первоцвет.

– Где? – Мышцы на спине напрягаются. Победа над Бистли тогда, в тюрьме, далась нелегко. Если он все эти годы только и делал, что вынашивал злобу, значит, он готовился. Недооценить его или думать, что он остался таким же, как в прошлый раз, – ошибка. А я не совершаю ошибок. Ни на рынке, ни на ринге, ни когда изучаю противника.

– Ночные клубы, – отвечает Деклан. – Самые дорогие. Самые элитные шлюхи, лучший алкоголь. Хотя мои люди так и не видели, чтобы он хоть раз притронулся к выпивке.

– Конечно, не притронулся бы.

Деклан приподнимает бровь.

– Это на тебя не похоже – упускать из виду своих бывших соперников. Почему ты не следил за Альберто Норсо?

В кармане я кручу кастет, который всегда ношу с собой. Проводя пальцами по металлу, я сдерживаю свою агрессию.

– Я был еще слишком молод, когда встретил его в тюрьме. После той драки его убрали. В том состоянии, в котором он был, честно говоря, я думал, он не выкарабкается. Или, если и выживет, то сам себя прикончит. – Немногие могли бы жить с тем, что я с ним сделал. – И я даже не могу винить этого ублюдка Снейка за то, что он хочет отомстить мне, за то, что столько лет планировал это. Даже за то, что впутал в это Адалию.

– Не можешь винить его? – терпеливо переспрашивает Деклан. Этот псих превратил себя в некое подобие психолога для других психов. Иногда это раздражает, но я должен признать – метод работает.

– Я разрушил жизнь его брата.

– Его брат сам угробил свою жизнь, когда изнасиловал двух сирот, вколол им героин, потом себе, впал в кому и в итоге попался, – парирует Деклан.

Именно это отправило Альберто Норсо за решетку и стало топливом для моей ярости на ринге. Но его мерзость простирается куда дальше.

– Все, что у него еще оставалось, я уничтожил, – заключаю я.

Деклан поправляет золотые запонки на своем пиджаке – его способ справляться с темной стороной, когда она начинает подниматься на поверхность. Я знаю, что это не на меня он готов сорваться с яростью, а на Бистли. Он изучил этого ублюдка не хуже меня, и, окажись он тогда в ринге с ним, уверен, сделал бы еще хуже.

– Ладно, – подытоживает он, его голос спокоен, как вода в безмолвном, но смертельном озере. – Ты был слишком молод, не такой пронырливый, и думал, что он сыграл в ящик. Есть хоть какой-то источник, откуда мы можем сейчас черпать информацию? Потому что мои люди уперлись в тупик. Его прошлое, местонахождение, финансы – все закрыто так же крепко, как Пентагон.

– Единственный след, за которым можно идти, – это его брат.

– Снейк тоже пропал. И прячется грамотно.

– Но он оставил свой клуб. Это хорошая точка для начала.

– Заведение закрыто. Я был там в субботу вечером, – его черные, как ночь, глаза изучают меня с ног до головы. – Решил не терять время и начать копать. Надеялся, что ты составишь мне компанию. Но ты был занят, засовывая свои яйца в горло какой-то шлюхи.

Я стискиваю кастет в руке, позволяя холодному металлу с шипами врезаться в кожу.

– Не мог, – рычу я.

Деклан замирает на мгновение, нахмурив брови, будто не до конца понял, что я сейчас сказал.

– Прости, что? – Его брови медленно поднимаются, когда до него начинает доходить. – Подожди, ты не можешь встать, если это не она? – Ублюдок мог бы лучше скрывать свое веселье.

– До встречи с ней все было нормально, – огрызаюсь я. – Но с тех пор как она упала на колени в лобби пару месяцев назад, я даже думать не могу о том, чтобы трахнуть другую женщину.

Я провожу рукой по волосам, зная, что Деклан видит, в каком я сейчас состоянии. Мы знакомы уже давно, но он никогда не видел меня таким – до Адалии. Думаю, я мог бы сохранить свою ледяную маску, но больше не хотел. Мне нужен был кто-то, с кем я мог бы поделиться своим безумием. Адалиа – это больше, чем одержимость. Она – извращение, которое держит меня на грани постоянно. И никто не мог бы понять это лучше, чем Бык.

До нее я любил трахаться жестко. Смотреть, как головы охотниц за деньгами потеют, отскакивая от изголовья кровати, или наклонять их на капоте своей машины, вставляя в задницу металлические пробки, пока брал их киски. Но с Адалией все по-другому. С ней мне нравится делать больно, потому что я хочу, чтобы она чувствовала меня так глубоко, что не могла понять, где я – в ее теле или в ее душе. Она как коготь, вцепившийся прямо в мое сердце. Единственное облегчение, которое я иногда получаю, – это на ринге. И в мысли о том, что вскоре она станет моей женой. Никакой контракт не привяжет ее лучше, чем это. Как бы мир ни прогрессировал, муж все равно имеет привилегии.

– Мне нужен ты в качестве свидетеля, – говорю я Деклану. – На свадьбе. Моей и Адалии.

– Свадьба? Ты все еще хочешь жениться на ней? После того, как она... – Мой взгляд, острый, как лезвие, направляется в его сторону, заставляя его замолчать, чтобы подобрать слова. – Но ты чувствовал себя так преданным. – За его словами скрывается осторожный вопрос.

– Она не может быть виновата, – тихо отвечаю я. Глубоко вдохнув, я решаю сесть в свое кресло и рассказать ему правду. В первую очередь потому, что мне нужно это высказать.

– Когда я впервые узнал, что она танцевала в клетке для других мужчин, у меня внутри все перевернулось. Как только я оказался в том клубе, мне хотелось зарычать и убить каждого мужика, который на нее смотрел. То, что я слышал, как они о ней говорили, их намерения, если бы они выиграли на аукционе... Что, если бы стукач Снейка не прислал то письмо с фотографиями? Что, если бы я никогда не узнал об этом и не вытащил ее из той дыры? Черт, а если бы мы с ней вообще не встретились, и она все еще танцевала бы в этой клетке?

– Перестань мучить себя такими вопросами, – тихо говорит Деклан. Он может быть обманчиво мягок в тоне, словно макиавеллевский принц, чей язык капает ядом. Но сейчас это звучит почти успокаивающе. – С Адалией все было в порядке, пока ты не зациклился на ней. Без тебя ей бы вообще не пришлось становиться Королевой Ночи.

– Ага, спасибо, до хрена помог, – огрызаюсь я, сверля его взглядом. Но знаю, что он прав. Причина, по которой Снейк настоял на Королеве Ночи, была очевидна – добраться до меня.

– Ты получишь ее, если это то, чего ты хочешь, – продолжает Деклан. – Но сперва разберись с делами. Бой с Картагиньо назначен, и времени на подготовку у тебя почти нет – он уже завтра.

Я молча сижу в кресле, теребя кастет в кармане. Не сказать, чтобы я этого не ожидал.

– Двое других членов Триады ухватились за эту возможность, как пиявки, – продолжает Деклан. – Этот бой принесет кучу бабла, ставки будут литься рекой, а у Картагиньо будет больше шансов, если ты не успеешь нормально подготовиться. С его наполовину сожженной мордой он будет куда более свирепым противником, чем ты помнишь. Но ты все еще чемпион всех времен. Отличные условия для ставок на огромные суммы.

Я спокойно киваю, прекрасно понимая, о чем он говорит и что нужно сделать.

Мне не приходилось закалять себя для конфликта уже много лет. Я научился не просто не бояться столкновений, но и ждать их с нетерпением, и бой с Картагиньо не исключение. Хотя я официально ушел с ринга несколько лет назад, после встречи с Адалией я вернулся к дракам – пусть и нечастым, чтобы справляться с той темной жаждой, что она во мне разожгла. Этой извращенной страстью, которая толкнула нас обоих на путь к трагедии. Но то, чего не знают два других члена Триады, это то, что я усиленно тренировался с Декланом – еще одной легендой подпольного октагона. Я далек от того, чтобы заржаветь.

А это значит, что я хорошо осознаю все переменные.

С наполовину изуродованным лицом Картагиньо сделал месть мне целью своей жизни. Но это ему не поможет, потому что я следил за ним с тех пор, как он вышел из тюрьмы. Он подсел на опиаты, и я знаю, как это использовать в свою пользу.

Синатра – совсем другое дело. Он более изыскан. Садист, который любит держать свои чувства острыми, чтобы наслаждаться убийствами по максимуму. Ему это нужно больше, чем другим, потому что его сильная сторона – не физическая мощь, а хитрость и изобретательность. Здесь мои чувства должны быть натянуты как струна, но я давно за ним наблюдаю, так что знаю, чего ожидать.

Бистли – вот кто меня беспокоит. Я сталкивался с ним раньше, до этих двоих, и тогда я был слишком молод. Он вышел слишком рано, еще до того, как у меня появилась сеть и достаточно влияния, чтобы за ним следить. Если честно, я и не думал, что это понадобится. Никто, кто перенес такие повреждения, не смог бы продолжать, особенно такой ебнутый, как он. Мне не нравится, что я вхожу в эту игру практически вслепую. Судя по тому, как черные глаза Деклана изучают меня, он думает то же самое.

– Если у нас до сих пор почти нет информации о Бистли, то в ближайшее время ее, скорее всего, тоже не будет, – говорит он. – Эти двое из Триады постараются сделать все, чтобы данные о нем были минимальными. Если не ради безопасности, то ради того, чтобы шансы на победу в ставках выглядели максимально сбалансированными.

– Найти Снейка важнее, чем копать на Бистли, – отвечаю я. – Что бы ни случилось в ринге между его братом и мной, он не остановится, пока не доберется до Адалии. Нам нужен постоянный способ избавиться от него.

Деклан кивает с той же элегантностью, с которой поправляет свой костюм.

– Я думаю, нам сейчас стоит больше сосредоточиться на повышении твоих шансов на ринге, чем на будущем Адалии. Ты и так держишь ее в полной безопасности, по крайней мере пока. Но ладно. Мы можем начать с завсегдатаев клуба, – говорит он. – Насколько я понимаю, твои люди раздобыли... – он прочищает горло, – ...досье на всех них. Уверен, среди них найдется кто-то, кто сможет навести нас на след Снейка.

Я киваю и провожу пальцем по встроенной в стол панели управления, вызывая Никко, мою личную команду охраны, а также Ллойда и главу моего отдела расследований. Моя собственная детективная группа – лучшие специалисты, которых только может предложить эта страна.

Когда все собираются, и мы обсуждаем дальнейшие действия, изучающий взгляд Деклана становится все острее. Моя зацикленность на безопасности Адалии очевидна для всех, особенно учитывая, что я даже не пытаюсь это скрыть. Он знает, что ее защита для меня важнее всего, но только сейчас начинает понимать, почему.

Я могу сдохнуть в одном из этих боев. Такие, как мы, принимают этот риск как часть игры. Адреналин и чувство свободы, которые приносят эти схватки, стоят того для таких ебанутых ублюдков, как я и Деклан. Но если я умру, Адалиа останется одна в этом мире, и некому будет защитить ее от тех демонов, которые теперь охотятся на нее из-за меня.

Конечно, Деклан взял бы ее под свое крыло. Если бы я и мог доверить кому-то ее жизнь, то только ему. Но даже зная, что его сердце принадлежит другой вот уже семь лет, я не могу избавиться от сценариев, которые пробираются в мою голову. Сценариев, где он ложится к ней под одеяло, чтобы согреть ее, чтобы успокоить ее сердце, чтобы стереть слезы с ее лица – все ради памяти о своем мертвом лучшем друге. Он был бы с ней таким нежным, каким никогда не был ни с одной женщиной, даже с той, по которой сходит с ума. Но для нее он бы стал таким. Ради меня. И, может быть, просто может быть, он бы начал ее любить.

Я отрываю свой взгляд от него и возвращаю внимание к своим людям и нашим планам. Но Деклан продолжает изучать меня из-под своих бровей, его оценивающий взгляд держится на мне минутами, заставляя меня снова стиснуть кастет, чтобы удержать себя в руках. Я напоминаю себе, что он единственный человек, которому я доверяю. Если кто-то и заслужил это, то только он. Мне нельзя позволять своему воображению блуждать так далеко. Он никогда не переступит эту черту, что бы ни случилось.