Текст книги "Ядовитая связь (ЛП)"

Автор книги: Ана К. Блэклейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Кажется, присутствие Джакса Вона буквально отрезвляет. Хотя он избегает СМИ, и никто здесь не знает настоящего лица самого богатого и влиятельного человека Манхэттена, его аура опасности и власти не оставляет сомнений. Ни один гангстер, ни даже акула с Уолл-стрит не рискнет связываться с ним.

– Потри свою пизду о прутья, – его слова звучат сухо и бездушно, как простой приказ.

Несколько мгновений я вообще не могу думать. Блеск в его глазах говорит мне, что он делает это не ради собственного удовольствия. Он не может требовать, чтобы я так унизила себя перед всеми этими мужчинами, при этом угрожая вырвать пальцы тем, кто осмелится прикоснуться ко мне.

Я жду, но он не забирает свои слова назад.

Когда я не подчиняюсь, голос Снейка гремит из громкоговорителей:

– Делай, что тебе сказали, Ада-Роуз. Ты его Королева ночи.

Я воспринимаю нетерпеливую настойчивость Снейка как подтверждение того, что деньги уже поступили. А это значит, что Джакс все устроил заранее, подготовил перевод, прежде чем дать мне знать, что он здесь. Он спланировал все это.

Поняла. Он хочет унизить меня, втоптать в грязь, убедиться, что я никогда не оправлюсь, когда он закончит со мной. Так почему бы мне просто не дать ему то, что он хочет, и покончить с этим раз и навсегда?

Прислоняясь к задней стенке клетки, я раздвигаю ноги и прижимаю свою пизду к прутьям, один из них упирается прямо между губ. Я продолжаю тереться о него, глядя Джаксу прямо в глаза, чисто из принципа. Если он хочет унижения, я ему это устрою, но заставлю его при этом попотеть.

Я знаю, что нравится Джаксу Вону, и сегодня этот ублюдок получит передоз. Мужики вокруг клетки стонут, некоторые делают большие глотки из своих бокалов, пытаясь удержать себя в руках. Краем глаза замечаю, как пара человек устремляется к туалетам – наверняка, чтобы быстро понюхать пару дорожек.

Я не хочу, чтобы кто-то из-за меня сегодня передознулся, но, похоже, Джакс даже не думает замедляться.

Мой взгляд снова находит его. В его глазах пылает расплавленный изумруд. Никаких признаков, что он хоть немного сдвинется со своей позиции. Он смотрит, его челюсть напряжена, а эти прекрасные губы сжаты в жестком выражении.

Медленно он поднимает микрофон к губам. Конечно, он будет тянуть, этот ублюдок, чтобы заставить меня трепетать в ожидании следующего приказа.

– Покажи мне свои сиськи, проведи средним пальцем между ними, а потом засоси сосок.

Ну конечно, что-то подобное, чтобы заставить меня чувствовать себя шлюхой перед всеми этими людьми.

Я даю ему то, что он хочет, отстраняясь от прутьев, чтобы наклониться вперед и беззастенчиво трясти перед ним грудью. Наклонившись от талии, будто меня трахают сзади, я хватаюсь за прутья одной рукой, чтобы сделать движения более амплитудными, так что моя грудь подпрыгивает взад и вперед, словно меня кто-то долбит. Другой рукой я провожу между грудей, веду пальцем к губам, высовывая язык как можно дальше, и скольжу по нему средним пальцем.

Мужики сходят с ума, стонут, матерятся, кто-то швыряет бутылки об пол. Я слышу, как стекло разлетается вдребезги, даже сквозь музыку, но никто не осмеливается переступить пустой круг, образовавшийся вокруг клетки.

Как по команде, появляются еще охранники, чтобы держать толпу подальше, словно армия – личная армия Джакса. Они быстро выстраиваются в круг вокруг клетки, стоя ко мне спиной. Голоса вокруг становятся громче, вероятно, в знак протеста против того, что им ограничили обзор, хотя и не полностью.

Но Джакса это, похоже, совершенно не волнует.

Он подходит ближе, наблюдая, как я качаюсь и изгибаюсь, облизывая и посасывая свой палец, пока моя задница бьется о заднюю стенку клетки. Я цепляюсь за его взгляд, пытаясь понять, это ли он хотел увидеть – как я пародийно изображаю "на вертеле" в клетке ночного клуба.

Джакс поднимает микрофон к губам, его глаза медленно скользят по моему телу. Но когда его глубокий голос раздается из громкоговорителей, это не очередной приказ мне, а обращение к Снейку.

– Еще миллион, чтобы я вошел к ней.

Что за херня?

Снейк даже не раздумывает.

– Ада-Роуз, открой клетку, – звучит его команда.

Я тоже не раздумываю, слишком разгоряченная и заведенная, чтобы останавливаться. Мои трусики мокрые насквозь, хотя кожа снаружи этого не показывает, а соски проступают через кружевную верхнюю часть лифчика. Пот и масло на моей груди, спине и животе сливаются в единое целое. Любой, кто удачно устроился под углом, может увидеть, как я покраснела и насколько возбуждена. Особенно те, кто сидит наверху, в темной галерее вместе со Снейком. Да и на первом этаже кто-то наверняка заметил, даже несмотря на то, что охранники Джакса частично перекрыли обзор.

Шипение замков разносится по залу, когда я нажимаю кнопку, чтобы открыть клетку. У меня перехватывает дыхание . Между нами вспыхнет адское пламя, особенно в этом тесном пространстве. Клетка слишком узкая, чтобы я могла сесть на шпагат в ее ширину – обычно я вытягиваю ноги вверх вдоль прутьев. А теперь, с массивным телом Джакса, втиснувшимся внутрь, между нами едва можно оставить пару сантиметров.

Любой на его месте, наверное, оставил бы дверь открытой, чтобы было больше места для движения, но Джакс с грохотом захлопывает ее за собой. Металл звонко отзывается, прежде чем система замков блокирует ее окончательно.

Клянусь, весь мир сейчас сузился до нас двоих в этой клетке. Все остальное просто перестало существовать. Вновь Джакс Вон за решеткой, только теперь он присоединился ко мне в моем собственном плену.

Я выпрямляюсь, принимая ровную позу, и поднимаю взгляд на него. Наши глаза встречаются. В его взгляде горит упрек, огонь мужчины, кричащего внутри себя. Боль это или ярость, я пока не могу понять. Но одно я знаю точно – в его взгляде есть похоть, и ее невозможно не заметить.

– Давай, маленький ангел, – насмешливо произносит он в микрофон. – Покажи, какая соблазнительница скрывается внутри. Оближи свой палец и засунь два в трусики.

Он стоит так близко, что я чувствую его аромат – сандал, сила и мужская энергия, его приказ невозможно игнорировать. Я смотрю ему прямо в глаза, провокационно, и медленно поднимаю одну руку, высовывая язык, готовая обхватить губами средний палец, пока другая рука скользит вниз, исчезая в трусиках.

Толпа мужиков ревет, вероятно, чувствуя себя немного увереннее теперь, когда самый угрожающий мужик в клубе запер себя в клетке, даже несмотря на то, что его охранники все еще патрулируют вокруг.

Он подавляет своей мощью, заполняя крохотное пространство между нами, словно удушающий воздух, но Ада-Роуз гораздо более хладнокровное существо, чем Адалия Росс. Моя единственная защита сейчас – это нападение, поэтому я выпускаю свое альтер-эго на Джакса.

Где Адалия Росс растаяла бы лужицей стыда у его ног, Ада-Роуз возбуждена происходящим и решительно настроена справиться с ситуацией. Это либо так, чтобы не развалиться, либо никак.

Два моих пальца скользят сквозь кудри под трусиками и между губами моей пизды, вызывая у меня тихий стон, пока губы обхватывают палец.

Я такая мокрая для него. Мой набухший клитор пульсирует, жаждая его внимания.

Но взгляд Джакса остается прикованным к моему лицу, к моим глазам. Кажется, он прожигает маску насквозь. Я боюсь, что она вот-вот растает на моем лице, настолько горячо мне под ней.

Я начинаю облизывать кулак вокруг пальца так, как облизала бы его яйца, надеясь отвлечь его внимание. Рискую мельком взглянуть вниз, на его член, и меня накрывает облегчение. Под тканью брюк отчетливо виден контур его стального стояка, который дергается в тот короткий момент, когда я на него смотрю, будто я действительно его коснулась.

Чувство власти возвращается в мои вены. Какая бы больная и извращенная ситуация здесь ни происходила, он все еще хочет меня. Я все еще вызываю в нем эту реакцию.

Я наклоняюсь вперед, глубже засовывая пальцы в свою пизду, сжимаю грудь между руками, делая ее еще более пышной, и высовываю язык так далеко, как могу, проводя по нему пальцем. Это приглашение, и он это видит в моем затуманенном взгляде.

И раз уж он уже решил, что я дерьмо, то, может, стоит пойти до конца.

Рука в трусиках, я трахаю себя двумя, а потом тремя пальцами, мои бедра раздвигаются шире по мере того, как внутри меня нарастает удовольствие. Кожаные подвязки впиваются в кожу, подчеркивая мою наготу. В коже на женском теле есть что-то такое, что пробуждает самые грязные и глубокие инстинкты у мужчин.

Джакс шипит проклятие, когда теряет контроль, и его взгляд наконец падает на мою руку, работающую в моей пизде. Жажда овладевает им, но его похоть – это не только желание увидеть все, что я делаю. Это еще и месть, написанная на нем большими буквами.

Черт. Он может терять битву, но я тоже ее не выигрываю. Я вот-вот кончу на своей же руке, вжимаясь голой задницей в холодные прутья за мной, трахая свою пизду и рот тремя пальцами. И он даже не просил меня делать это.

Но и не останавливает. Конечно, он хочет увидеть, насколько далеко я зайду, насколько низко я упаду.

Я на грани, мои бедра дрожат, а он смотрит на меня сверху вниз, как на самую грязную шлюху. Воздух между нами горячий, густой, доводящий до безумия, пробуждая дикое желание, чтобы этот монструозный член наконец пронзил меня.

Мужики вокруг ревут, подбадривая и требуя еще, даже несмотря на то, что из-за охранников мало кто может разглядеть, что именно происходит. Но интуиция у них работает отлично.

Джакс не двигается ни на дюйм. Единственное, что выдает его чувства, – это очертания бешеного стояка под его брюками.

Снейк тоже молчит, но я уверена, он наблюдает за всем шоу из своей галереи. Похоже, эта Королева ночи превзойдет все ожидания, и я, судя по всему, далеко не та вынужденная героиня, как думала о себе до этого.

Я замедляюсь, пытаясь отсрочить неизбежный оргазм, потому что ни за что на свете не позволю этим двум ублюдкам, Джаксу и Снейку, насладиться моментом, когда я потеряю контроль в этой клетке под их жестокими взглядами.

Но Джакс прекрасно знает, на какие кнопки нажимать. Он хватает меня за запястье и вытаскивает руку из моих трусиков, наполняя клетку запахом моего возбуждения. Красивые черты его лица становятся еще более напряженными, а его могучий член, твердый как сталь, упирается мне в бедро.

Я смотрю, завороженная, как он облизывает мои пальцы, жадно слизывая каждую каплю моего вкуса, но блеск страсти в его глазах длится недолго. Я сдавленно всхлипываю, когда он отстраняется, едва удерживаясь на ногах, чтобы не рухнуть на колени.

На смену желанию в его взгляде приходит особая жестокость. И что еще больнее – я хочу его с такой силой, что мой разум затуманен. Я бы позволила ему трахнуть меня прямо здесь, перед всеми этими людьми, и кончила бы, как бешеная, в процессе.

– Пожалуйста, – выдыхаю я, едва удерживаясь от того, чтобы вцепиться пальцами в его рубашку и притянуть ближе.

Его губы кривятся в усмешке. Ублюдок получил меня именно там, где и хотел, хотя я почти уверена, что он не планировал слизывать соки моего возбуждения с моих пальцев.

Для него я предательская шлюха, в этом нет сомнений.

– Я здесь не для того, чтобы доставить тебе удовольствие, – рычит он сквозь зубы. – Удовольствие, которое ты сама себе даришь, служит только для развлечения толпы. Так, как тебе это нравится, Ада-Роуз.

– О, но ты же сделал все, чтобы они особо ничего не видели, правда? – огрызаюсь я. Я знаю, что я здесь не права, но ползать у его ног точно не сыграет мне на руку. Мне нужно хоть какое-то сопротивление, хоть немного дерзости.

Он зацепляется пальцами за ремешок моего лифчика и резко притягивает меня ближе, так, что я оказываюсь вплотную прижата к его груди, и только его рубашка между нами.

– Мне неважно, что они будут смотреть, как ты служишь мне, – его другая рука ложится на мое плечо, и одного только ее веса хватает, чтобы дать понять, чего он хочет.

Я начинаю опускаться на колени, не отрывая взгляда от его глаз. Бедра трясутся, терлись бы о мою пизду, жаждущую хоть какого-то облегчения. Моя кожа начинает гореть, осознавая, что он собирается использовать меня прямо на глазах у всех.

Я думала, меня уже ничем нельзя будет удивить этой ночью, потому что я пришла сюда, ожидая чего угодно. Но то, что я окажусь настолько чертовски возбужденной, – этого я точно не ждала.

– Остановись, – раздается из громкоговорителей голос Снейка, искаженный, как будто он проглатывает слова.

– Три миллиона, – предлагает Джакс, перебивая его, прежде чем тот успевает договорить.

Тишина, наступившая после, громче любой музыки. Толпа застыла, глаза всех прикованы к нам в ожидании. От напряжения по всему телу пробивается холодный пот.

– Чтобы все все правильно поняли: Ада-Роуз не секс-работница, – Снейк произносит медленно, тщательно выговаривая каждое слово.

Часть меня не может поверить, что он встал на мою сторону, но другая быстро осознает, что он просто пытается выжать максимум из ситуации. Если Джакс готов заплатить миллионы, просто чтобы я мастурбировала в клетке, то сколько миллиардер вроде него отдаст, чтобы засадить свой член?

Джакс мучительно медленно поднимает микрофон к губам.

– Это твоя Королева ночи, – обращается он к Снейку. – Тебе решать. Мое предложение остается в силе.

Я сверлю его взглядом. Это просто дерьмово, и он прекрасно это знает.

Но только Снейк может прекратить этот цирк, и с таким жирным денежным мешком, как Джакс, маловероятно, что он это сделает.

Я могла бы сама сказать, что на этом все, но это аннулирует все, что я сделала до сих пор. Я все равно останусь рабыней Снейка, но при этом еще и потеряю Джакса.

Снейк делает паузу, но лишь для показухи. Когда он, наконец, говорит:

– Продолжайте,

я понимаю, что он решил продать меня с самого начала. И, черт возьми, я должна быть гнилой насквозь, потому что эта херня заводит меня до безумия.

Стоя на коленях, я трусь бедрами друг о друга. Хлопковая подкладка кожаных трусиков уже насквозь мокрая, а соски так затвердели и болят от трения о кружево, что оно буквально натирает мою кожу.

Джаксу даже не нужно говорить, чтобы я потянулась к нему. Его взгляд сверху вниз, эта кривая усмешка, обещающая полное и абсолютное унижение, делает свое дело.

Единственное оружие, что у меня осталось, – это извращенный способ удерживать его взгляд, как будто это удерживает хрупкое равновесие между нашими уровнями власти.

Он смотрит на меня так, словно мое место – здесь, на коленях перед ним. Мои пальцы неловко возятся с его ширинкой, а ладони скользят по впечатляющему бугру под тканью.

Татуировка красных глаз на его шее сверкает, будто сверлит мою маску, пока его внутренний зверь и моя внешняя соблазнительница сгущают воздух вокруг нас до точки кипения.

Я расстегиваю его ремень и вытягиваю из петель, но он ловит его в руке, прежде чем я успеваю бросить его на пол. Я закусываю нижнюю губу, вспоминая, что случилось в последний раз, когда он сложил ремень вдвое и держал его без движения, как и сейчас. Ждет.

Я зацепляюсь пальцами за его брюки, но он хлестает ремнем по моим рукам. Я вздрагиваю от жгучего удара кожи по коже.

– Нет, – рычит он в микрофон, чтобы все слышали.

Он не собирается позволить кому-либо идеально разглядеть, что происходит между нами, и его рост над моей фигурой в клетке делает это почти невозможным даже для тех, кто сидит наверху. Но он явно хочет, чтобы все знали, что здесь происходит.

– Просто достань мой член и засунь его в рот.

Сопротивляться ему мне даже не хочется, так что я делаю то, что мне сказано.

Его стояк, наконец, вырывается на свободу. Большой, толстый, с выступающими венами, а широкой набухшей головкой, он словно кричит о жажде.

Я облизываю губы, переполненная извращенной нуждой. Он выбросит меня, как кусок дерьма, после этого, но я сделаю так, чтобы он запомнил этот оргазм на всю жизнь.

Я беру его в рот, погружая как можно глубже.

Его просто невозможно взять полностью с самого начала. Он слишком большой, слишком толстый и слишком злой. Челюсть начинает ныть от напряжения, чем глубже я его заглатываю.

Я не упускаю дрожь, пробежавшую по его телу. Как его великолепное тело становится напряженным, как струна.

Я тянусь, чтобы вцепиться в его рубашку, но он снова хлещет меня ремнем по запястьям. Звук моего сдавленного стона теряется в его члене.

– Трогать тебе нельзя. Твоя задача – только сосать, – его член дергается у меня во рту, а он толкается бедрами вперед. – Хотя...

Он хватается за мои волосы той же рукой, в которой держит ремень, и вытаскивает свой член из моего рта только затем, чтобы шлепнуть им меня по лицу. Я тяжело дышу, извиваясь от собственного возбуждения.

– Лижи мои яйца, – командует он, но не ждет, пока я выполню его приказ.

В следующую секунду его яйца оказываются на моем лице. Он резко дергает за мои волосы, удерживая меня на месте, и трет свои яйца о влажную нижнюю часть моего лица.

Он издает низкое рычание, вталкивая свой твердый член глубоко в мое горло, пока я не начинаю давиться. Затем он выдергивает его, чередуя: яйца, член, яйца, член.

Он получает максимум удовольствия, заставляя меня задыхаться и давиться, наслаждаясь слезами, наполняющими мои глаза.

Я решаю просто позволить ему использовать меня так, как он захочет, без какого-либо сопротивления, что только подстегивает его еще больше.

Он трахает меня глубоко в горло, обезумевший от похоти и презрения. Это видно по морщинкам на его лице, по сверкающим зеленым глазам, когда он толкается все сильнее и сильнее, проходя сквозь мой рвотный рефлекс. Его зубы сжимаются, как у прекрасного зверя, который кончает мне в рот, рыча и напрягаясь.

– Не смей, блядь, глотать, – командует он, пока его сперма заполняет мой рот.

Его рубашка теперь прилипла к контурам его брутальных мышц, которые напрягаются, пока он изо всех сил старается не издавать никаких звуков удовольствия. Чтобы не дать мне ни капли удовлетворения.

Но я слишком хорошо знаю, как сильно он только что кончил ради меня. Я слишком хорошо знаю, как его тело реагирует на удовольствие, и трахнуть шлюху в рот в мужском ночном клубе выбило его из колеи, как бы сильно он ни ненавидел это.

Может, он чувствует себя преданным, увидев меня танцующей в клетке, но у него с самого начала были грязные, извращенные фантазии со мной. Именно поэтому он заключил со мной контракт пару месяцев назад, превратив меня в свою личную "служанку удовольствий". Свою собственную секс-работницу, если называть вещи своими именами.

Интересно, что теперь будет с этим контрактом, когда он узнал мой самый темный секрет?

Он хватает мою челюсть своей большой, покрытой шрамами рукой и поворачивает мое лицо к внешней стороне клетки. Когда он снова говорит, его голос раздается через микрофон, чтобы все могли услышать:

– Открой рот и покажи им.

Я даже не пытаюсь сопротивляться, мое тело обмякло. Я делаю то, что сказано, и мужики вокруг начинают стонать, пока охранники Джакса освобождают обзор, чтобы все могли видеть, как его сперма начинает вытекать у меня изо рта.

Я пытаюсь закрыть рот, но Джакс дергает меня за волосы.

– Даже не вздумай. Покажи им. Покажи им, какая ты шлюха ради меня и только для меня.

Он отпускает мои волосы только затем, чтобы застегнуть брюки и опуститься на одно колено, чтобы прошептать мне на ухо... и засунуть руку мне в трусики.

– Ага, как я и думал, – мрачно мурлычет он, когда его толстые пальцы скользят по моей влажности. – Мокрая, как чертовка. Видимо, тебе нравится, когда мужик кончает тебе в рот, пока ты стоишь на коленях в клетке.

Я что-то мычу – это сложно назвать протестом, – но его сперма почти выливается из моего рта, и он сверкает на меня взглядом.

Я замираю. Этот зрительный контакт горячий, как раскаленное железо, пронзающее мои глаза. В его взгляде смешаны наслаждение и презрение, но также обещание.

Я понятия не имею, где я сейчас стою с Джаксом Воном, но одно ясно – он не закончил со мной. И он не отпустит меня после этого, как не отпустил в тот первый раз, когда увидел меня на коленях в холле его башни.

– Кажется, я, действительно, тебя не знаю, – говорит он, его пальцы медленно проникают внутрь.

Он находит меня настолько мокрой, что сразу засовывает два пальца, или, может быть, делает это специально, чтобы добавить боли к удовольствию. Скорее всего, именно поэтому: когда я всхлипываю и выгибаюсь в ответ на его прикосновение, он вытаскивает пальцы только для того, чтобы вогнать внутрь уже три.

Я пытаюсь податься вперед, чтобы уменьшить давление, но он бросает свой кожаный ремень рядом с микрофоном и снова хватается за мои волосы.

– Держи рот открытым, – приказывает он, одновременно вынимая пальцы и снова вталкивая их внутрь, его хватка на моих волосах жесткая и безжалостная. – Проглотишь, когда я тебе скажу. А теперь покажи, насколько грязной ты можешь быть.

Он погружается в меня до самых костяшек, звуки влажные, хлопающие, а клетка наполняется запахом секса.

Толпа тоже теряет голову, ревет, как звери. Я насквозь мокрая, а граница между болью, которую он причиняет своими толстыми пальцами, и надвигающимся удовольствием становится тонкой. И затем еще тоньше.

– Да, вот так, трахай эту сучью дырку в пизду, – выкрикивает кто-то из толпы, и только сейчас я осознаю, что музыка прекратилась. Остались только шум, тяжелое дыхание толпы и витающий в воздухе запах – алкоголь, одеколон, пот и похоть.

Многие из них, без сомнения, достали свои члены и дрочат за кругом охранников вокруг клетки, а вышибалы Снейка даже не пытаются их остановить. Скорее всего, сам Снейк передергивает себе.

Джакс рычит мне на ухо, и это явно не одобрение. Он взбешен. Я чувствую, как его мышцы напрягаются у меня за спиной, эта смертоносная агрессия буквально кипит в нем.

Но он держит ее внутри, сосредотачиваясь на том, чтобы трахать меня пальцами еще жестче.

Его мышцы бугрятся под рубашкой, шрамы на его костяшках блестят в клубном свете, пока они долбят мою насквозь мокрую пизду, каждый удар отзывается волной прямо в мою чувствительную точку.

Я слышала, как некоторые блогеры утверждали, что эта точка – выдумка. Я верила им... до тех пор, пока не появился Джакс Вон.

Я извиваюсь и напрягаюсь, вся на грани, до оргазма остается одно движение.

Часть его спермы вытекает из моего рта, и это заставляет его схватить меня за челюсть и резко поднять голову. Теперь я вижу только яркий, слепящий свет над собой, от которого глаза начинают слезиться.

– Готовься, – шепчет он, его движения становятся еще быстрее, безжалостно ритмичные.

Я разрываюсь на куски, мои бедра дрожат, а колени болят от твердого пола клетки.

Я хватаюсь за его запястье, но он не ослабляет хватку на моей челюсти.

– Мне бы стоило поднести микрофон к твоему рту, – рычит он мне в ухо, – чтобы каждый ублюдок здесь услышал, как ты стонешь ради меня.

Я дрожу так сильно, что не могу себя контролировать. Рот полон его спермы, а трусики насквозь мокрые от моей собственной. Я – полный бардак, на коленях на полу, игрушка в руках самого могущественного мужчины Манхэттена.

– Теперь, – темно приказывает он.

Ему не нужно уточнять, чтобы я поняла, что он имеет в виду, и сделала то, что сказано. Я глотаю его соленую жидкость, ее вязкая текстура скользит по моему горлу.

Его губы касаются моего уха, когда он говорит:

– Это только начало, маленький ангел.

Насмешливый тон, с которым он произносит эти два слова, пробирает меня до дрожи. Он ранен, предан и жаждет мести.

– Я буду обращаться с тобой так, как ты заслуживаешь, – его голос говорит все, чего не могут сказать слова.

Все, что мы делили, будет отобрано у предательской шлюхи. Вся его доверчивость, те интимные разговоры до поздней ночи.

Тот взгляд, которым он смотрел на меня, словно я была единственной, достойной его секретов.

Мое сердце болит, когда я вспоминаю, как он представил меня как нового лидера своей команды онлайн-рекламы для нового фармацевтического бренда. Все то доверие, которое он вложил в меня, когда у меня самой не было и капли.

Я осознала это недавно, но именно Джакс вытащил меня из ямы саможалости, в которой я находилась. Я не понимала этого, но я уже давно сдалась. Еще до того дня, когда пошла в башню Vaughn Corp, чтобы подать заявку на работу, которую хотела половина города, и судьба буквально бросила меня к его ногам.

Отпустив мою челюсть, он подхватывает меня подмышки и поднимает на ноги. Я едва держусь, но он поддерживает меня одной рукой, обхватывая за спину в районе ребер.

– Все кончено, – говорит он, поднимая микрофон и обращаясь к Снейку. – Королева ночи закончена. Деньги, три миллиона долларов, уже на твоем счете. Это был официальный последний вечер Ада-Роуз в этом клубе. Ее последнее выступление.

Он нажимает на кнопку, чтобы открыть клетку, но система не срабатывает. Его глаза сужаются, но он не пытается снова. Очевидно, что Снейк заблокировал механизм.

– Открывай клетку, – равнодушно приказывает Джакс.

В клубе наступает полная тишина. Все затаили дыхание. Снейк молчит, клетка остается закрытой. Напряжение сжимает мои вены, и мои уставшие мышцы становятся жесткими, как камень. Я с трудом переношу хотя бы часть своего веса на ноги, но тело Джакса рядом со мной – как чистая сталь.

– Чего ты ждешь? – говорит он в микрофон, его голос звучит, как явное предупреждение.

Ответа нет. Пальцы Джакса впиваются в мою талию. Он просто ждет, как хищник в засаде.

Снейк не торопится. Он появляется из тени, его лицо освещается, обнажая татуированную лысую голову и тяжелый насмешливый взгляд.

Остановившись перед клеткой, он глубоко засовывает руки в карманы и расплывается в ухмылке, сверкающей золотыми и серебряными зубами.

– Вы только посмотрите на себя, такие милые, два голубка в клетке.

Я бросаю взгляд с него на Джакса, мое сердце бешено колотится. Джакс не отводит глаз от Снейка, его лицо каменное, нечитаемое. Даже не моргнет.

Я бы поклялась, что от него начала исходить леденящая холодность, будто от айсберга, замораживая все на своем пути.

Я дрожу, словно морозный узор пробирается вверх по моему позвоночнику.

– Ты зашел слишком далеко с моей девочкой, – говорит Снейк.

– У тебя есть три миллиона долларов за это, – отвечает Джакс ровным тоном.

Снейк цокает языком, медленно покачивая головой.

– Этого недостаточно. Видишь ли, я сказал, что ты можешь продолжать, но то, что ты сделал, было слишком жестко.

Я стискиваю зубы, ярость не дает мне нормально дышать. Сдерживаться так тяжело, что это больно физически. Джакс стоит рядом со мной, как ни в чем не бывало, его лицо остается невозмутимым.

– Тебе нужны еще деньги?

– Нет, не деньги, – отвечает Снейк, его голос скользкий, как змея. – Хотя ты, вероятно, заплатил бы сотни миллионов за нее. Может, даже миллиарды.

Я фыркаю. Этот ублюдок явно в иллюзиях.

В наступившей тишине Снейк, должно быть, услышал меня, потому что его злобные глазки тут же метнулись в мою сторону.

– Ты не веришь, Ада-Роуз? Тогда почему бы нам не спросить его?

Держа подбородок высоко, он поворачивает свой взгляд, словно пули, обратно на Джакса.

– Сколько ты заплатил бы, чтобы освободить ее от всех долгов передо мной и другими такими, как я, мистер Вон? Где проходит твоя черта?

Зубы Джакса сжимаются так, что я слышу скрежет, но это единственный признак, что все это хоть как-то его цепляет.

– Назови свою цену, – требует он ровным, холодным голосом. – Чтобы она никогда больше не видела и не слышала тебя.

– Моя цена, – говорит Снейк, опуская подбородок, – не измеряется деньгами.

Он делает паузу, давая своим словам осесть, его взгляд изучает лицо Джакса.

Мой бывший жених остается ледяным – его дыхание спокойно, концентрация непоколебима.

Раздражение берет верх над Снейком, как бы он ни старался держать себя в руках. Его губы поджаты, он кусает внутреннюю сторону щек, как всегда, когда пытается сдержать свою жестокую натуру, а поблизости нет еды, чтобы отвлечься.

Никому из танцовщиц не секрет, что его пристрастие к обжорству – способ обуздать агрессию. Хотя он никогда не распускал руки на нас, ощущение, что это может случиться в любой момент, всегда висело над нами, как меч на тонкой нитке. Сейчас этот меч раскачивается опасно близко, поскольку хозяин ночного клуба вынужден заговорить первым.

– Ты уже однажды что-то забрал у меня, Джакс Вон, – его голос пропитан ненавистью. – Что-то, чего ты не сможешь вернуть, если только не умеешь менять прошлое.

Он кусает щеку еще сильнее, его лицо начинает дергаться нервным тиком. Я вся напрягаюсь, замирая на месте. Я никогда не видела его в таком состоянии.

Джакс держит меня близко к себе, почти прижимая к своему твердому, словно камень, телу.

Старые счеты? Вот о чем идет речь? Постой... Снейк все это время планировал эту херню? Девушка в капюшоне – это была его шпионка? Она заманила Джакса сюда?

– Ближе к делу, – говорит Джакс холодно.

– Альберто Норсо. Не думаю, что ты помнишь это имя.

Снейк скалится, его золотая и серебряная улыбка готова вцепиться в глотку. Он ждет, его глаза сверкают в тусклом свете клуба, который кажется таким же мертвым, как сломанный робот.

Никакой реакции от Джакса. По крайней мере, никакой, которую Снейк или кто-то еще мог бы заметить. Но я вижу: напряжение, едва уловимое выпрямление его спины.

Он узнал это имя.

Толпа начинает ерзать, но все еще молчит. Да и куда им деваться, когда люди Снейка выстроились вдоль стен и закрыли выходы? Похоже, он хотел, чтобы у этой сцены была публика.

Люди Джакса стоят вокруг клетки, заняв боевые позиции. Мое сердце колотится так сильно, что я чувствую его в горле. Сегодняшняя ночь может закончиться кровавой баней, и эта возможность настолько реальна, что я уже вижу алые пятна.

Снейк горько фыркает:

– Конечно, нет. Он был просто одним из многих, кого ты покалечил в яме.

Он приближается, контролируя каждый шаг. Внутри него крутится вихрь убийственных эмоций, настолько сильных, что я ощущаю их, как гул в глубине своего живота. Кажется, именно эта энергия удерживает всех остальных в напряжении. Ну, и ледяное спокойствие Джакса, настолько незыблемое, что оно граничит с нечеловеческим.

Ни один смертный не должен быть способен так стоять на своем перед лицом того, кто, возможно, является самым большим отморозком подпольного Нью-Йорка. Напряжение между ними настолько густое, что я с трудом дышу, оказавшись зажатой между двумя тяжеловесами современной мафии.

Джакс все еще молчит, что становится серьезным испытанием для Снейка, заставляя того буквально кипеть. Его взгляд мечется между Джаксом и мной, пока он решает сменить тактику.

– Даже если ты сейчас уйдешь с ней, она никогда не будет в безопасности, пока ты не расплатишься со мной, – Снейк произносит это медленно, его голос густой от угрозы. – Я знаю, ты будешь защищать ее, ты достаточно большой и крутой, чтобы это делать. Но подумай. Ее жизнь превратится в постоянные побеги. Ты будешь волноваться за ее безопасность каждую чертову минуту, когда она не рядом с тобой.