Текст книги "Без тебя никак (СИ)"

Автор книги: Ана Эспехо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Глава 20. Никита

Я привел Мо на пристань. В детстве, когда мне было лет четырнадцать, я часто бывал на ней. Гулял по деревянным помостам, рассматривая корабли и прогулочные яхты. Следил за людьми и их делами. На пристани всегда было полно людей. Жизнь здесь почему-то кипела быстрее, по крайней мере, мне так казалось. Ни один житель маленьких домишек, стоящих прямо на берегу пристани, не сидел дома, а занимался своими неотложными делами. Работы в этой части города было немного, но жителям пристани ее хватало, и ехать в город они не стремились. Единственной их спешкой была спешка на работу, немедленное принятие за дело. Это в городе всё привыкли опаздывать и выполняли свои обязанности с неохотой. А здесь люди любили то, чем они занимались. Любили свою работу, которая по большей части была в маленьких кафе и магазинах, где продают лучшие морепродукты. И вот именно здесь я проводил свое свободное время. Нагулявшись, я сидел на мосту, свесив ноги в воду, и долго всматривался в горизонт, желая хоть один раз заметить вдалеке корабль и громко сообщить, чтобы незамедлительно готовили место для очередного судна. Но, к сожалению, ничего подобного со мной ни разу не произошло. Конечно, я видел корабли, но всё они проплывали мимо. И мне иногда казалось, что судна специально не заходят в этот порт из-за меня. Словно дразнят не сбывшейся мечтой и плывут дальше. Но всё это детские забавы и мечты, и они в прошлом. Сейчас здесь особо ничего не изменилось. Всё та же пристань, те же домишки, те же кафе и магазины с морепродуктами, вот только чувство не случившегося со мной на этой пристани какое-то новое.

– Никита, всё хорошо? – Мо тронула меня за руку, и ее голос вернул меня из мира прошлого в мир настоящий.

– Мы пришли, – я улыбнулся ей.

Кафе «Тихая гавань» являлось новинкой на пристани. Многим посетителям оно нравилось, и из-за этого страдали другие кафе, а со временем из-за малой посещаемости и убытков они совсем закрывались. Я чувствовал, что предаю другие заведение, которые появились за долго до этого. Но мой интерес узнать, чем это кафе лучше одержало победу.

– Никит? – Мо вопрошающе смотрела на меня. Ох, черт, я опять задумался. Как-то странно на меня влияет эта пристань. Может потому что она хранит мое прошлое.

– Прости. Я просто часто бывал здесь в детстве. И вот воспоминания навеяли.

– Здесь красиво и уютно.

Мо смотрела на меня и своим взглядом призывала меня взглянуть на нее. Но я словно потонул в своих воспоминаниях и молча глядел на бескрайний простор водной глади. Далеко за горизонт. Посетители, большинство было молодых пар, сидели за своими столиками и восхищались красотой не только нового кафе, но и всей пристани. Они без устали твердили о красоте открывающего им вида и бурно охали. Мо тоже восхищалась всей красотой, но только я не видел и не слышал ее. Я словно оглох и ослеп одновременно, но продолжал видеть и слышать всех, кроме Мо. Это как наваждение. Как будто кто-то за углом колдует над моей тряпичной куклой и дает мне указания: куда смотреть, кого слышать, кого видеть.

– Никит! Ник, ты слышишь меня?

– Извини, Мо, – я закачал головой.

– Что с тобой? Если тебе здесь не уютно, уйдем.

– Нет, дело не в этом… дело в другом… я просто…

– Что?

Но я уже опять не слышал и не видел Мо. Мои глаза были направлены на мой бывший предмет обожания, и всё тело, как это не ужасно и неправильно, рвалось к ней. Эля. Вот почему я так чувствовал себя. Вот почему мне казалось, что меня околдовали, потому что так и есть. Я всегда реагировал именно таким образом на ее присутствие. Но за эти четыре года мне казалось, что всё прошло и любое ее присутствие не вызовет никаких ощущений. Как сильно я ошибался. Как можно забыть ее светлые волосы, их запах, ее нежную бархатистую кожу. А глаза. Глаза цвета утренней дымки. Как это можно всё забыть, когда… Я молниеносно взглянул на Мо и всё понял. Понял абсолютно всё. Почему она меня так зацепила. Почему я готов был ради нее на всё. Почему мне так нравилась ее неброская внешность и скромность. Почему я так любил ее тело и дымчато-серые глаза. Потому что в Мо я отыскал свои разбившиеся надежды и мечты. В ней я нашел Элю. Невозможное сходство между двумя незнакомыми девушками затмило мое сознание, как луна закрывает солнце. И всё это время я любил не Мо, а Элю. Всё это время целую ее, слыша ее слова любви, я слышал голос Эли, а не Мо. Я осушал своими поцелуями слезы не Мо и успокаивал тоже не ее, а Элю, которая поселилась во внешности Мо. И это сгубило меня. Это всё погубило.

Я уронил голову на руки и застонал от безысходности. Я не знал, что делать и как быть дальше.

– Никита, что с тобой? – голос Мо был наполнен отчаянием и мольбой.

– Ник?

Этот веселый, звонкий голос я обязан был забыть за четыре года, и я был уверен, что забыл его. Но, услышав его сейчас, понял, что опять ошибся.

– Боже мой, сколько лет!

Эля подошла к нашему столику, сияя своей лучезарной улыбкой. Я заставил себя подняться из-за стола, поднять голову и взглянуть на нее. Она всё та же. Совсем не изменилась. И ничего, кроме ответной улыбки я преподнести ей не мог.

– Эля, действительно, сколько лет.

Я сейчас лопну от счастья, увиденного моими бесстыжими глазами.

– Познакомь меня со своей спутницей.

Эля лепетала, как поет соловей свои прекрасные трели. Господи, то же самое я думал и о голосе Мо!

– Это Мошель, – Мо поднялась на ноги и легким кивком головы поприветствовала мою бывшую девушку. – Моя…

– Недавняя знакомая, – быстро ответила она.

Только не это!

– И, судя по моим часам, – Мо бросила мимолетный взгляд на циферблат на ручных часах, – которые, возможно, и спешат, мне, к сожалению, уже пора.

Она схватила свою сумку, небрежно повесила на плечо и легкой походкой направилась к выходу. Уж в чем Мо и отличалась от Эли, так это огромным талантом сочетать джинсы с высоченными каблуками и выглядеть дико привлекательно. Эля джинсы ненавидела.

– Мо!

Не извинившись перед ней и не попросив ее подождать меня, я мчался вслед уходящей Мо. На своих длинных шпильках она шла очень быстро.

– Мо!

Наконец-то догнав ее, я схватил Мо за руку и развернул к себе. Она не стала отбиваться и вырываться, орать на меня и обвинять, как это сделали бы другие девушки. Она только посмотрела на меня так, как маленький ребенок смотрит на взрослого, когда тот придает его. С болью, непониманием и единственным вопросом: «почему?»

– Мо, выслушай.

– Не хочу ничего слушать! – она все-таки оттолкнула меня. – Я наивная дура, поверила богатому парню! Поверила, что могу быть любима им, что могу быть нужной ему! И снова ошиблась! – Мо кричала. Ее губы дрожали, а по щекам бежали капли слез.

– Я всегда находилась на ступень ниже, чем твое общество. Но встретив тебя, – ее нижняя губа задрожала еще сильнее, – я надеялась подняться и быть с такими как ты на равных. Но ты только еще дальше столкнул меня! Я тебя ненавижу! Ненавижу все твои лживые слова и обещания! Ненавижу твой чёртов дом! Твои сраные деньги! Я ненавижу тебя и проклинаю! Чтобы ты страдал так же, как и я. Чтобы нуждался во всем и не получал ничего. Чтобы ты провел свою жизнь в одиночестве.

Это был ее вердикт. Ее приговор мне. И я не боялся его исполнения. Я боялся, что единственная девушка, стоявшая сейчас передо мной, полюбившая меня ни за что, никогда не сжалится и не простит меня.

– Мо, – я потянулся к ее руке, но она быстро отдернула ее.

– Развлекайся, – прошипела она. – Развлекайся, как настоящее, богатое ничтожество, а я буду прислуживать, – Мо с пафосом поклонилась мне в ноги, развернулась и ушла.

Что я натворил…

Глава 21. Мошель

Врываюсь в свою бывшую комнату, в общежитие, со всей силы толкнув дверь. Моя соседка по комнате Кира, сидящая на постели, со злым негодованием смотрела на свою блудливую соседку.

– Ты надолго? – спросила Кира, не отрывая глаз от очередной книги.

– Навсегда! – рявкнула я. Швырнула свои сумки с вещами на койку, но те от тяжести не удержались и свалились на пол. Я чертыхнулась, но поднимать их не спешила.

– Но ты же ушла.

– А я вернулась! – круто развернулась к Кире и прожигала ее самым злым взглядом. – И если ты будешь водить в нашу комнату своих долбанных ухажеров, я пожалуюсь декану, и жить ты будешь не здесь, а на улице, – ядовито прошипела я.

Кира смотрела на меня и хлопала глазами, не понимая, что произошло с ее тихой, скромной и молчаливой соседкой, которая слова боялась сказать. Что стало с милой Мо? Почему я вдруг стала такой агрессивной и злой. Кира не нашла ответов ни на один свой вопрос. Она лишь молча кивнула и вернулась к своей книге. Но вряд ли ей удастся сосредоточиться на чтение после такого.

Я вернулась к своим валявшимся сумкам и, с легкостью подняв их, забросила на кровать. Одним рывком расстегнула молнию на замке и, схватив в охапку все свои вещи, забросила в шкаф, разместив все шмотки на двух полках. Хлобыстнув дверцами шкафа, я со всем негодованием заталкивала пустые сумки с вещами под кровать, будто это они виноваты во всех моих несчастьях и потерях.

– Прости, Кира. – я сидела на полу, упираясь руками в кровать, и смотрела в пол, рассматривая непонятные узоры на паркете. А потом внутри меня как будто что-то замкнуло и, вскочив на ноги, я выбежала из комнаты, снова с силой захлопнув за собой дверь. Бежала по коридорам кампуса, натыкаясь на студентов разных курсов и по разным специальностям. Все они возмущались и ругались, смотря мне вслед. Многие знали меня лично, многие знали лишь то, что я первокурсница и не имею права носиться по коридорам и задевать старшекурсников, сбивая их с пути. Но, кажется, об этом знали все, кроме меня.

Наплевав на всех, я продолжала мчаться на всех парах, сама не зная куда. Но почему-то мне казалось, что если я сейчас не успею, то всю упущу.

– Мошель.

Я резко остановилась. Знала, кто меня окликнул. Единственный профессор в университете, который относился к ней с пониманием и разрешал зайти в лекционный зал даже после опоздания. Он единственный помогал Мо разобраться в сложных терминах по психологии и в решении противоречивых вопросов, когда она чего-то не понимала. Но даже с ним мне не хотелось разговаривать. Потому что сейчас я была в таком состоянии, когда хочешь, не хочешь, а нагрубишь любому.

– Антон Владимирович, – я повернулась и приветливо улыбнулась.

– Мо, – никто из преподавателей не называл ее так, либо только по фамилии, либо полным именем. А здесь, очевидно, произошло сильное влияние Люси, которая все ему растрепала, а он, бедняга, даже не догадывается, как выдает себя.

– Твоя соседка Кира сказала, что ты неважно себя чувствуешь.

– Все нормально. Просто я очень разозлилась на одного человека, а злость выплеснула на Киру. Она просто попалась под горячую руку. И, кстати, вы не знаете, где Люся.

Часами ранее я никогда бы не позволила себе такой наглости и бестактности. Но, увы, время скоротечно. Милая и добрая Мо утонула в той лжи и боли, что испытывала на протяжении всей жизни.

– О чем вы, Мошель?

– Да ладно вам, – усмехнулась я. – Никто в универе не называет меня Мо. Мало того, об это знает только Люся. А вы могли узнать только от нее, – я цыкнула языком, как это делает Люся, и, обойдя профессора стороной, помчалась прочь от него.

Выбежала из кампуса и неслась к самому ближайшему ночному клубу. Я бежала так быстро и стремительно, что мне мог позавидовать любой профессиональный спортсмен. Не задыхалась и не сбавляла скорости даже на поворотах. А развить большую скорость на высоких каблуках под силу на каждой девушке. И если бы я захотела, могла бы посоревноваться в беге за первое место и быть готовой к победе.

Я остановилась перед дверьми непонятного заведения, именованным ночным клубом, но ни танцпола, ни горящих огней в ней не было. Но мне было плевать. Мне это было не нужно. Ночной клуб я искала вовсе не для танцев. А то, что ее действительно интересовало, можно было найти в каждой дешевой забегаловке.

Я подошла к барной стойке и села на высокий стул. Молодой бармен стоял по ту сторону и ожидал заказа.

– Мне вод… – я осеклась. Стоит ли из-за очередной боли прибегать к крайним мерам?

– Воду с лимоном и лаймом? – протирая бокала, переспросил бармен.

– Мне… да. То есть нет… Разбавленную…

Бармен кивнул, понимая меня без слов, и прямо на моих глазах наполнил три рюмки белой жидкостью. Я глубоко вдохнула и залпом выпила одну из рюмок. Горькая и жгучая жидкость обожгла горло и желудок, который моментально свело.

– Еще! И стакан воды.

На этот раз молодой бармен не стал задавать лишних вопросов, а просто выполнил просьбу клиента.

Я выпила еще одну стопку, и напиток уже не казался таким жгучим и невкусным. Наоборот, я распробовала в ней сладостный вкус, в которой можно утопить свое горе и несчастье.

Я жадно запивала горькую жидкость водой и уже совсем не чувствовала вкуса. Все притупилось. Я плохо разбирала посторонние голоса и с трудом различала расплывчатые силуэты. А такой твердый орган, как мозг, превратился в жидкую массу, не способную соображать.

– Мо, – я повернула голову на чей-то голос и только подойдя ближе, разглядела Люсю.

– Люська, – я раскосо улыбнулась. – Бармен налейте моей подруге

– Я за рулем, – бармен кивнул и убрал приготовленную бутылку.

– А я нет! Наливай!

– Хватит, Мо! Тебе нужно домой!

– А у меня нет дома, – я ударила руками по столу.

– Пошли домой, Мо, – Люся поддерживала меня за плечи.

– Не трогай меня!

Со злой обидой взглянула на подругу. Такого обвинительного взгляда Люся еще не приходилось видеть в моих глазах. И отчасти этот взгляд был обращен и ей.

Я встала со стула и, держа в руках своих туфли, босиком пошла к выходу. Люся помогала мне удержаться в вертикальном положении и не упасть.

– Да не трогай ты меня.

– Я помочь тебе хочу.

– Засунь свою помощь знаешь куда? Хватит, помогла уже!

Я размахивала руками для равновесия.

– Да что случилось, Мо? – Чайкина впервые не знала, как себя вести и что делать. Она была напугана и боялась за меня.

– Он бросил меня! Он меня бросил! А знаешь, что самое интересное? Знаешь, почему он заинтересовался мной? – Люся молча качала головой. – А я ему его бывшую подружку напомнила, используя меня, представлял ее, только имя для приличия мое называл. И знаешь что ты, хренов эксперт по мужикам, – подлетела к Люси и если бы могла, убила бы ее взглядом. – Нет никакой разницы с кем спать: с богатым или бедным, пьяным или трезвым! Никакой! – заорала я. – Если и тот, и другой бросят тебя сразу же, как получат желаемое.

– Мо, – Люся схватила меня за плечи, – успокойся. Пожалуйста, дай мне отвезти тебя домой. – я махнула рукой, показывая, что мне уже все равно.

Чайкина привезла меня в дом своих родителей. Он был таким же роскошным, как и дом Никиты. Но я была не в том состоянии, чтобы заметить его красоту. Хотя будь я и в трезвом состоянии, тоже не придала бы ей значения.

Поддерживая меня сзади, Люся помогала подниматься по лестницам на второй этаж. И в этот самый момент я вспомнила, как поддерживала Ника, когда он еле волочил ноги. Но эта столь гадкая мысль так не понравилась мне, что я яростно замотала головой, отгоняя ее.

Люся завела меня в комнату и закрыла дверь.

– Ложись спать, Мо.

– А я не хочу спать.

– Мо, тебе надо поспать.

– Отстань от меня. Ты мне кто? Мамочка? Нет, вот и не смей мне указывать!

– Перестань, Мо. Я же помочь пытаюсь.

– Вот она, твоя помощь. Смотри на меня! Вот твоя помощь! – я била себя в грудь и кричала. – Ты помогла, а я послушала! Я, наивная дура, поверила, что могу быть ему нужна! Этому богатому, избалованному придурку! Я по сей день верила в прекрасного принца на белом коне, но сегодня разбились все иллюзии, и правда вышла наружу! Сказка остается сказкой. И нет никакого принца на белом коне. И вечной любви до самой смерти.

– Мо, мне жаль.

– Ты думаешь, мне нужна твоя жалость? Что ты вообще понимаешь? У тебя же все есть! Роскошный дом, родители, модные шмотки, деньги! У тебя все есть! А у меня нет ничего. Ни дома, ни семьи. Я работаю жалкой прислугой у богатого идиота, чтобы заработать деньги на обучение и отдельную палату своей мамаши, которую хочется задушить собственными руками. Ты говоришь, что тебе жаль…

– Мо, – Люся плакала. По ее щекам бежали слезы. Она впервые плакала перед кем-то. Впервые осознавала, что никогда до конца не понимала всех проблем и не чувствовала моей боли. А эта боль прямо сейчас, на ее глазах выходит наружу вместе со жгучими слезами и бранными словами.

– Поспи, – подруга проводила меня до постели и уложила на кровать. Я не сопротивлялась. Все силы отдала эмоциям, словам и слезам. Коснувшись головой подушки, мгновенно заснула.

Глава 22. Никита

Я вернулся домой под утро. На моих часах было ровно семь утра. Где я был все это время? Сам до конца не понимал. После побега Мо из кафе я вернулся к Эле, и какое-то время мы просидели в компании друг друга. Она рассказала мне о своей жизни, а точнее, что произошло с ней после нашего расставания. Я слышал в ее голосе обиду и укоризненные нотки. Разумеется, я изрядно подпортил ей жизнь и продолжал портить даже после завершения наших отношений. Но в разговоре она старалась не показывать обиды. Часто улыбалась. На веселых моментах смеялась. Я с трудом отвечал ей своей грустной и тоскливой улыбкой, но и этого она старалась не замечать. Эля говорила, а я делал вид, что слушал и искоса поглядывал на выход из кафе. Мне вырисовывался силуэт Мо, и я снова слышал ее слова, всякий раз отчетливее и отчетливее. А самое ужасное, я не знал, как все исправить. Я потерял единственную девушку, ценившую меня. Лишился ее доверия, уважение и понимание. А все из-за чего? Из-за призрачного прошлого. Из-за мимолетней встречи с глазами, которые раньше мне были любимы. Но не сейчас. Это уже давно в прошлом. И оно должно было там и оставаться. А я поддался ему. И как глупый мальчишка попался на уловку прошлого, потеряв свое настоящее. Лишившись светлых мгновений, происходящих со мной, и вновь приобретя отблески хорошего из воспоминаний об ушедшем.

Я вошел в свой дом и хлопнул дверью. При Мо я старался так никогда не делать. Ей это не нравилось. Да и, занимаясь делами по дому, она пугалась такому внезапному шуму. А я был уверен, что она давно ушла от меня. Но, зайдя в гостиную, я увидел на маленьком столике свежую газету, и моя уверенность надломилась.

Я огляделся вокруг, ища подтверждение своим догадкам. Но кроме чистоты в своем доме, других подтверждений не было.

– Черт!

Вдруг за своей руганью я услышал легкие и тихие шаги на втором этаже. Сорвавшись с места, вбежал наверх по лестницам и пронесся по коридорам, как вихрь. Резко остановившись около своей спальни, я заглянул в приоткрытую дверь и увидел ее. Легкая и едва ощутимая Мо порхала по спальне и легким движением руки стирала пыль. Я распахнул дверь, придержав ее, не давая удариться о стену и зашел. Мо пока не видела меня и продолжала заниматься своими обязанностями. По ее быстрым движениям нельзя было сказать, что она расстроена и потеряна. Но я прекрасно знал, что за столько лет боли и разочарования она научилась скрывать и управлять ими.

Она застилала мою постель новым и чистым постельным бельем. Запах чистых простыней ударил мне в нос и, закрыв глаза, я глубоко вдохнул его. На секунду я представил, как мы с Мо вдвоем лежим на этих чистых простынях и рассказываем друг другу свои детские страхи и делимся маленькими секретами.

– Мо.

Она застыла и перестала двигаться. Я перестал дышать, боясь сделать лишний шаг. Спугнуть ее. Хотя я уже и так отпугнул ее от себя.

– Я думал, ты ушла?

Мо медленно повернулась ко мне и без какой-либо эмоции окинула взглядом. Взгляд ее был холодный и тяжелый, не выражающий ничего. От этого взгляда леденело в груди. А сердце покрывалось тонкой корочкой льда.

– Не каждый день предлагают такую работу. Стыдно от нее отказываться.

Ничего не изменилось. Да и о чем я думал? Что она простит меня просто так?

– И раз уж я вас увидела, то хочу, чтобы вы повысили мне зарплату и платили мне нормальные деньги за мой труд. Я не Золушка, и у меня нет помощницы феи-крестной. Я все делаю сама. Будьте так любезны, – каждое ее слово с трудом проходило через стиснутые зубы, – оплачивайте мой труд достойно. Я думаю, вы можете себе это позволить.

Мо швырнула чистые полотенца на постель. Они разлетелись и небрежно валялись на кровати. Поспешно вышла из комнаты и по глухим шагам я понял, что она спустилась в гостиную.

Я пулей вылетел из спальни и побежал за ней. Как ошпаренный идиот залетел в гостиную и остановился в проеме.

Мо была плевать на мое присутствие. Она работала и не желала, чтобы ее отвлекали.

– Мо, – я подошёл к ней и, взяв за руку, повернул к себе, – выслушай.

Она смирила меня непроницаемым взглядом и, вырвавшись из моих рук, отошла.

– Мо! – крикнул я, и она вздрогнула. Перестала стирать пыль и просто стояла.

– Выслушай меня.

– Все, что я хочу услышать от вас, это ответ на мой вопрос о повышении зарплаты.

Господи, я добился своего. Я сломал ее. Уничтожил все то хорошее, невинное и чистое, что было в ней.

– Мо, я тебе не врал. Ни о своих чувствах, ни о своей любви к тебе. Я был откровенен с тобой каждую секунду.

– Неужели я так похожа на нее? – ее голос дрогнул, а глаза заблестели от слез.

– Да, Мо, похожа. Но, увидев тебя в первый раз, меня привлекла не только эта схожесть. А твоя детская улыбка и задорный блеск в глазах. Твоя стойкость перед трудностями, свалившихся на тебе. Чего многие лишены. Меня больше интересует, что ты смогла найти во мне?

– Все что я нашла в вас вчера потеряла.

Она сняла с себя фартук и, бросив его на диван, направилась к двери.

– Я буду каждое утро приходить и убирать ваш дом.

Не оборачиваясь, Мо вышла из гостиной, а потом и из моего дома.